Молчание Сыча

Взрывная волна напоминает руку. Большую, горячую, раздавливающую всю плоть разом. Больно не было, только тело онемело, будто пропало. В ушах противно звенело, пульсировало. Перед глазами плясали чёрные точки, и в то же время было видно изрытую бомбами дорогу и отчасти обрушенные, а отчасти оплавленные стены домов. Всё это было залито безумно ярким солнечным светом. Откуда-то сзади выбежал солдат – невысокий, плотный. Он широко раскрыл рот в беззвучном крике и размахивал бластером. В следующую секунду прямо у его ног взорвалась граната. Солдата подбросило и развернуло так, что стало видно его лицо, превратившееся в кровавую сеточку. Тело грузно, мешком упало на вывернутые из земли куски асфальта. Вспышка красного света и его разрезало пополам. Ещё одна ослепительная вспышка и перед глазами резко потемнело.

***

С грохотом Сыч рухнул на пол, забился в мёртвой хватке одеяла, коварно спеленавшего его руки и ноги. Грудная клетка судорожно ходила ходуном, но воздух удалось глотнуть только через несколько томительных секунд, показавшихся вечностью. Горло всё ещё сжимал холод онемения, иначе бы мужчина уже истошно орал, порождая короткое эхо в закоулках корабля. С огромным трудом он заставил себя успокоиться и лечь на спину. После нескольких глубоких вдохови выдохов получилось встать. Одеяло комом легло у ног. Искусственный интеллект корабля или коротко Искин, заметив, что хозяин проснулся, включил дневное освещение и тихую, ненавязчивую мелодию. Перед лицом у Сыча, мерзко пища, пролетел комар. Рука рефлекторно дёрнулась, промахнулась, и насекомое поспешило спрятаться.

Всего лишь сон. Он на своём кораблике «Саваджер». Война Империи и Даонайцев закончилась уже несколько лет как. Подписаны мирные договоры, заключены торговые сделки, а все солдаты, офицеры и прочие герои войны в большинстве своём забыты. Мужчина вытер холодный пот со лба и поспешил в санузел. Там он поплескал холодную, пахнущую горелой резиной, воду на лицо, уставился на себя в зеркало. Бледный, мешки под глазами. От середины лба к правому уху тянется чёрная полоска, сложенная, если присмотреться, из тесно прижатых друг к другу, постоянно двигающихся иероглифов. Тёмные волосы всклочены, на подбородке недельная щетина.

- Хорош, герой-любовник.

На плечо опустился попугай. Небольшой, с ладонь, серые перья, длинный изогнутый клюв, белые пёрышки вокруг глаз. Пальчики с коготками плотно вжались в плечо хозяина.

- Не твоё дело!

- Ты забываешь принимать лекарства.

- Не твоё дело!

- Ещё как моё. Кстати, мы почти прилетели. Готовься.

Сыч потряс головой и пошлёпал босыми ногами к пульту. На вирт-экране расцвела карта системы с многочисленными пометками. Мужчина тяжело опустился в скрипнувшее кресло, немного поёрзал, устраиваясь. Ничего нового. Всё это он знал, сколько себя помнил: жёлтое светило, три луны в зените, воздух, полный ветра и моря разлиты. Детский стишок, намертво врезавшийся в память, всплывал из прошлого сам собой. Но сейчас было не до любования видами и ностальгии. Сыча интересовало кое-что другое, менее поэтичное.

Что представляет собой развитая планета, которую колонизировали несколько веков назад? Сине-зелёный геоид или шар, если по-простому. Вокруг него корона из естественных и искусственных спутников. И космический мусор, который стараются закинуть на строго определённые орбиты. Но все эти отбросы так и норовят расползтись по всем орбитам вопреки любым усилиям. Какие-то колонии побогаче и тратят изрядную долю ресурсов на очистку системы от сора, а кто-то вообще не заморачивается экологией, мол, само упадёт в атмосферу и сгорит там. Жители планеты Капитро были где-то посередине: вроде, и орбиту чистили, только особого фанатизма не проявляли. Этим Сыч и воспользовался, включив одну из маскировочных программ корабля и осторожно корректируя курс. На то, чтобы лечь на нужную орбиту потребовалось несколько часов, зато теперь ни один, даже самый придирчивый наблюдатель, не отличил бы его кораблик от кучки обломков, мирно дрейфующих в космосе. Оставалось подождать несколько дней, пока орбита и осторожные тормозные манёвры сами не вынесут к атмосфере.

Над ухом снова противно запищал комар, приободрённый неподвижностью человека. Попугай сделал одно, едва уловимое движение и задумчиво перетёр насекомое клювом.

- Ну, ничего себе ты тут умудрился развести!

- Дурацкая гидропоника. Не простерилизовали перед продажей. Теперь не выведешь. Весь чешусь уже.

- Почему у нас не попросил? Что за дела вообще? Забыл на кого работаешь?

- Слишком хорошо помню!

- Хорошо, да недостаточно. Вот что, выпей свои таблетки, а мы пока проверим, что ты успел натворить. И уберёмся заодно.

- Может, мне ещё в веру вашу обратиться. Как там? Даонайя Йо-йо-йо-о-окуме-ена? Раскомандовался.

- Ну, и живи в свинарнике.

Громко засопев, мужчина пошёл за лекарством, а птица снялась с плеча и упорхнула из рубки. Вскоре попугай вернулся и устроился на жёрдочке. Да и летать-то ему было почти некуда. Корабль был маленьким, рассчитанным на двух человек. Машинное отделение, небольшой склад с провизией и боксами для пищевого синтезатора, пара кают, рубка. Была ещё ниша с баком, полным воды и генетически модифицированных водорослей – та самая пресловутая гидропоника. Рядом с ней находился ещё один бак, на который Сыч то и дело приходил смотреть. Там, в мутновато-розовой жидкости плавал мозг и какие-то органы, названия которых мужчина не помнил. Ему было известно только то, что выращено всё это из его клеток, а в мозг постоянно записываются те знания и воспоминания, которые Сыч получал. В случае неудачной миссии этот мозг был его единственным спасением. В общем, на корабле всё было небольшим, почти как в японской квартире, но Сыч привык и даже получал удовольствие от этой тесноты. Ему нравилось вытащить из синтезатора очередной свёрток с пёстрыми сладостями и стаканчик кофе, развалиться с этой нехитрой снедью на кресле в рубке, закинув ноги на пульт управления, и смотреть что-нибудь на вирт-экране, придвинутом почти к самым глазам. Во время перелёта это были обычно боевики или проходные комедии. А рядом с обжитыми планетами, Сыч торопился посмотреть последние новости. Вот и теперь он, подрагивая от нетерпения, подключился к местной сети и начал жадно поглощать последние новости Империи. Первыми шли очередные военные и спортивные сводки, от которых мужчина отмахнулся, как от надоедливых мух. Сейчас он искал куда более важную информацию. Из транса его вывел попугай, опустившийся прямо на голову.

- Сразу скажу, ничего не найдёшь.

- Ты что, ограниченный доступ мне тут сделал?

- Нет, просто мы тебя знаем и уже всё посмотрели. Нет ничего.

- Должно быть…

- Навелы были новостью лет сто-двести назад, но не сейчас.

- А как же все эти научные сайты?

- Многие работы были приостановлены из-за войны и до сих пор едва ли начаты заново.

- Но профессор Корвик оставался там всё это…

- Хватит! Если мы говорим, что новостей нет, значит, их нет! Лучше фильм новый скачай или уберись. Развёл свинарник! Странно, что на всех этих крошках завелись не тараканы, а только комары! Ужас!

Попугай начал хлопать крыльями, попадая человеку по вискам, и Сыч поспеши скинуть его прочь. Настроение резко ушло в минус, как и желание шевелиться. Так почти всегда бывало после таблеток, которые его заставляли пить. Всё, на что оставались силы – тупо смотреть в экран, иногда перелистывая страницы, и жевать очередную сладость, уже казавшуюся почти безвкусной. Так, в апатии, разбавленной несколькими приступами ярости и смертной тоски, прошла неделя.

Атмосфера Капитро постепенно, почти незаметно сгустилась настолько, что начала греть обшивку. ИскИн включил бодрую мелодию, чтобы привлечь внимание человека к сообщению. Сыч вздрогнул, будто проснувшись, выпрямился в кресле. Просмотрев три варианта посадочной траектории, он выбрал один из них, несколькими тычками пальцев дав добро на необходимые манёвры. Корабль тут же выпустил два огромных, прозрачных и очень тонких крыла, сменил тип маскировки и начал своё долгое планирование на поверхность планеты. Обшивка почти перестала нагреваться. Крылья неуловимо, стремительно меняли форму, размер и положение, предвосхищая каждое движение воздуха. Атмосфера, на удивление спокойная, то подбрасывала корабль до ионосферы, то опускала на десяток километров, то крутила в мимолётном вихре, то плавно вела по прямой. Компьютер исправно вводил сообщения об этом в корабельный журнал. Сыч глянул туда один раз, отметил про себя, что всё в порядке и вернулся к чтению старой статьи про навелов. Ничего особенного там не было – всё это он знал ещё со времён университета: первый обнаруженный разумный инопланетный вид, в разумности которого были уверены все. Жили они, однако, уже около десятка тысяч лет в каменном веке, и выбираться оттуда даже не думали. Зачем, если магнитное поле их планеты вытворяло такие кульбиты, что там были целые парящие горы? Сами навелы напоминали миниатюрных кентавров с когтями на лапках вместо копыт, серебристыми гривами и крепкими пальцами на гибких ручках. Любая домохозяйка, едва завидев такое существо, начала бы умиляться. Сыч в отвращении морщился каждый раз, когда видел фотографии этих тварей. Он видел в этих статьях пропаганду, приучение к навелам ни о чём не подозревающих обывателей. Сыч был одним из тех немногих, кто видел истинную сущность этих инопланетян – разумные и достаточно агрессивные существа, обладающие опаснейшим даром управления магнитными полями. Если они получат знания людей, то смогут со временем уничтожить человечество. Да, люди сами по себе не сахар, недавняя война тому свидетельство, но они не прятались за умильной личиной!

- Снова читаешь это? Зачем? Разве ты не вызубрил уже всё до запятой?

- Нет. Постоянно забываю. Но надо помнить. Надо знать своего врага!

- Успокойся, Сыч. Ты, главное, делай свою работу, а мы избавим Империю от навелов раз и навсегда.

Мужчина развернулся вместе с креслом и вперил взгляд в казавшиеся бессмысленными глаза попугая. Вот снова. С-сы-ы-ыч. Когда-то так называли земную птицу, а сейчас – затворника, предпочитающего виртуал живому общению. И первые две буквы в этом прозвище тянулись и тянулись, как резина, полные презрения и порицания. Человек показал попугаю средний палец. Птица, казалось, этого не заметила, просто начала начищать клювом пёрышки. Сыч ещё немного посидел, глядя на нелюбимого попутчика, и вернулся к статье. Опускаться предстояло ещё не меньше суток.

***

Робот прорвался через хлипкую баррикаду и разметал людей, как котят. Сержант подскочил к машине и попробовал зафиксировать хотя бы часть её конечностей, пользуясь кибернетическими имплантами и экзоскелетом. Связист отчаянно пытался подключиться к процессорам убийственной машины, но они были слишком хорошо изолированы. Солдаты выстреливали в противника очереди из микроботов, которые силились прорваться сквозь мощнейшую защиту. Всё тщетно. Машина продолжала рвать людей, как тряпичных кукол. Один из солдат, молодой паренёк с лицом, перекошенным от отчаяния, выстрелил из бластера. Машина перехватила его псевдощупальцем поперёк туловища. Солдат успел переключить режим бластера на очередь и снова выстрелить, теперь уже в стену коридора. Свет тут же погас, замигали красные аварийные лампы. Отсек перекрыли защитные переборки. Робота, оказавшегося слишком близко к пробоине, начало засасывать. Он не успел закрепиться и теперь торчал из дыры, нелепо шевеля всеми конечностями. С противным свистом медленно и неотвратимо утекал воздух. Руки резко отяжелели, и опустить щиток шлема не получилось – пальцы снова и снова соскальзывали…

***

Попугай свистел. Мерзко, издевательски, на высоких нотах. Сыч отдышался. Горло снова перехватило ледяными тисками. В ярости он схватил подушку и швырнул её в птицу, рука дрогнула, и импровизированный снаряд пролетел мимо. Свист тут же прекратился, попугай повернул голову на бок и с любопытством смотрел то на подушку, то на хозяина. Сыч попробовал встать с кровати, но рухнул на четвереньки. Ноги не хотели держать после пережитого кошмара. Пот противными холодными каплями тёк по лицу, плечам, спине.

- Прилетели. Посадка через полчаса. Надо выбрать место. Но не то, что в прошлый раз. Не зацикливайся, если не хочешь, чтобы нас вычислили.

Всё ещё подрагивая и пошатываясь, мужчина добрался до пульта. Под ногами хрустели крошки и осколки пестрых сладостей. ИскИн вывел на экран с десяток вариантов. Сыч, чуть прищурившись, изучил их, ткнул пальцем в одну из точек на вирт-экарте, выбрав место рядом с Тийном. Компьютер довольно пиликнул и изменил форму и положение крыльев так, чтобы попасть точно в цель. Человек отошёл ненадолго, чтобы привести себя в порядок. Предстояло много работы, а потом…

- Ты туда не пойдёшь! Нет! Мы слишком много вложили в твою маскировку. Не смей каждый раз ходить в одни и те же места. Куда угодно, но не туда же.

- Заткнись. Я всего лишь выпью кружечку той бурды и вернусь.

- Не сомневаюсь. Но тебе тут сычевать не меньше месяца. Если ты будешь ходить в одно и то же место в одно и то же время, тебя обязательно проверят. И всё, крышка.

- Там все работники – роботы.

- А посетители – люди и киборги. Не забывай.

- И что? Империя большая. Что там какое-то кафе в провинциальном городке?

- Пять систем – уже большая! Ах, ах!

- Ещё недавно было больше десятка! Всё, хватит паранойи. Всё будет в порядке.

- Хотя бы не ходи туда каждый день…

- Заткнись.

Тяжело вздохнув, Сыч снова посмотрел на карту. Городок был не такой уж и провинциальный – не много, не мало, один из информационных центров планеты. А то, что там людей было маловато, это другой вопрос. Не всем же жить рядом с серверами. Сказывалась ещё и молодость колонии на Капитро. Многие города всё ещё стремились уйти глубоко под землю, будто атмосфера оставалась ядовитой.

Корабль приземлился глубокой ночью – два часа из двадцати пяти по местному времени. Он тут же распустил виртуальные щупальца, вооружённые множеством вирусов, и начал вводить их в информационные тяжи города и планеты. Вирусы лопались о местную систему защиты один за другим, но ИскИн не унывал, он анализировал смерть своих подопечных и выводил множество новых. Через час кропотливой работы у него уже был набор червей, которые позволяли просачиваться сквозь местную защиту и осторожно скачивать данные. «Саваджер» интересовала информация по военным и просто секретным маршрутам Империи. Сыч перелетал с планеты на планету, не задерживаясь нигде надолго. Каждый раз он подключался к местным системам, и постепенно складывалась единая и тайная картина множества космических маршрутов. Обычно Сыч не выходил с корабля, но Капитро была исключением. Так что, едва дождавшись полудня, мужчина снял помятые штаны идостал из шкафа другую одежду. Чёрный облегающий комбинезон с короткими рукавами и штанинами едва застегнулся. Мужчина досадливо поморщился и в очередной раз пообещал себе, что снова займётся спортом. Просторная зелёная кофта прикрыла небольшой животик, оплывшие плечи и грудь. Чёрные гольфы до колена и чёрные же ботинки. Сыч пригладил пятернёй волосы и пошёл к выходу. Попугай, громко свистнув, поспешил на плечо к человеку.

- Не ходи туда!

- Я просто пройду мимо.

- Даже мимо не ходи.

- Город маленький. Хочешь, не хочешь, а там пройдёшь.

- Тем более! Почему ты не можешь остаться на корабле, как обычно?

- Это её любимое кафе.

- Ты его ненавидишь.

- И что?

Корабль приземлился примерно в километре от жилой зоны и теперь сливался с окружающим пейзажем, используя маскировку типа «шапка-невидимка». Убедившись, что без пароля звездолёт не найти, мужчина развернулся и пошёл в сторону города, вскоре выйдя на потрескавшуюся от времени дорогу. Через каждые несколько сотен метров человек ненадолго останавливался, чтобы осмотреться. Птица у него на плече поджала одну лапку и откровенно спала, убаюканная мерным покачиванием. Так примерно через час Сыч добрался до Тийна. Здесь всё ему было неприятно. Город был до боли похож на его родной городишко, но тут и там глаза и сердце резали отличия. Если не вглядываться, заткнуть уши наушниками, то всё в порядке – такие же дома, асфальт на дорогах, деревья, граффити. Но стоит присмотреться, чуждость так и бросается в глаза: всё расположено по-другому, незнакомо, непривычно, то и дело попадаются здания с весьма странной архитектурой, вывески на магазинах написаны как-то неправильно, да и сами люди говорят со странным, непередаваемым акцентом, коверкая не сами даже слова, но звуки, из которых эти слова складываются. Всё иное, всё чуждое. Целый город, полный обмана, искренне не ведающий об этом. Сыч на секунду замер, разглядывая странные деревья – покрытые грубой корой стволы с пучком листьев сверху, передёрнул плечами. Всё ложь.

Он прошёл по одной улочке, свернул на другую и остановился, чтобы вызвать капсулу – левитирующее автоматическое такси. Через минуту капсула упала откуда-то сверху, замерла в сантиметре от асфальта, гостеприимно распахнув дверь. Сыч неторопливо сел на единственное кресло. Перед глазами тут же возникла виртуальная панель управления. Мужчина раскрыл карту города и принялся вычерчивать пальцем маршрут. Можно было просто назвать место назначения или же вообще лишь лениво и неопределённо подумать о нём, только вот всё это было ему недоступно. Мужчина сглотнул, проверяя, как работает горло. Во время войны ему в шею попал осколок. Повезло, что остался живой. Но операция в госпитале для ветеранов спасла не всё. При желании Сыч мог издать несколько звуков – букву «э» или «м», но целые слова говорить уже не получалось. До войны его бы полностью вылечили за несколько дней, но империя всё ещё была слишком истощена, так что нормально лечили только богатых и знаменитых.

- Может, я поведу?

- Нет.

- Эй, это всего лишь подстраховка. Никому не нужны неприятности. Особенно нам.

- Нет. Отключись вообще.

Машина неторопливо летела по городу, то двигаясь над асфальтом, то взмывая в резком прыжке, чтобы перескочить дом или реку. Сыч смотрел в окно и кривился в отвращении. Эти люди ничего не осознали. Они не познали ни боли, ни холода, ни голода, ни страха скорой смерти. Они не знали войны. Беспечные, самовлюблённые, глупые. Не хлебнули ни крови, ни доли. А, как человека разрывает на куски от взрыва или во что превращается киборг, чьи мозги взломал боевой вирус, они видели только в играх и кино.

Кафе было всё ближе. Мужчина неосознанно тёр шею. Шрама уже давно не было, а привычка осталась. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее тёр. Вот и окно во всю стену, видны столики, стулья, посетители, лениво запивающие булочки, роллы и тарталетки газировкой. Капсула уже пролетела мимо. Сыч развернулся в кресле всем телом, всматриваясь в посетителей. Через секунду он отвернулся и в досаде ударил ладонью по навигатору, останавливая машину. Радостно пиликнув, капсула распахнула дверцу. Сыч вывалился наружу, борясь с попугаем, который отчаянно бил хозяина крыльями по лицу. Острые коготки царапали шею и плечо. Птица тянула человека назад. Сыч отбросил питомца от себя несколько раз, упорно двигаясь к заветной двери. В конце концов, попугай смирился и, нахохлившись, устроился у хозяина на плече.

- Не желаете као, дорогой гость? – Официант подстерёг, чуть ли не у самого входа.

Сыч мрачно кивнул и сел за свой любимый столик – рядом с выходом. С этого места просматривался весь зал. И отсюда можно было быстро убежать в случае чего.

- Ещё чего-нибудь? – Спросил официант, опуская маленькую кружку с дымящимся чёрным напитком перед клиентом. Заподозрить в нём машину было почти невозможно. Выдавали разве что логи на виртуальном уровне.

Сыч покачал головой и поспешил отвернуться. Прислуга в кафе была вышколена, так что больше к нему не приставали. Сыч пригубил као – горячий и очень горький напиток, скривился. Он терпеть не мог эту дрянь.

- А потом я ей сказала, что мне такое не нравится, а она…

До боли знакомый женский голос заставил замереть. Даже сердце, как будто, перестало биться в груди. Сыч осторожно оглянулся, удивляясь, как не заметил её раньше. Рия. Казалось бы, учились в одной школе, в одном университете. Постоянно обменивались сообщениями во время войны. После того, как Рие сообщили о его смерти, переписка прекратилась. Но он продолжал думать о ней, приходить сюда, чтобы иногда на неё взглянуть. Выцепить взглядом то рыжеватые волосы, то овал лица, то карие глаза. И не узнал сразу. Забыв обо всём, Сыч смотрел на неё долго, очень долго. Хотелось взять её за руку, увести отсюда, забрать с этой планеты. Прочь. Но нельзя. Казалось, прошла целая вечность. Вот она встаёт. Только теперь Сыч заметил, что девушка была не одна. Вместе с ней из-за столика поднялся опрятно одетый молодой человек в синей рубашке поверх синего же комбинезона. Не в силах сдержаться, Сыч пнул соперника под коленную чашечку так, что тот упал на одно колено и коротко вскрикнул.

- Вы что себе позволяете? – Возмущённо спросила Рия.

Горло снова перехватило, стало тяжело дышать.

- Вы кто такой? – Продолжала она.

Сердце пропустило удар. Неужели забыла? Нет, этого просто не может быть.

- Всего лишь ветеран войны с травмой мозга, - заговорил попугай. – Прошу простить. Ваш молодой человек попал под мой тик. После ранения, лишившего меня голоса, дёргается нога. А вы же знаете, как лечат в военных госпиталях…

В руку вцепились чьи-то пальцы, показавшиеся стальными. Сыч посмотрел в глаза молодому человеку, обедавшему с Рией. Киборг военной модели. Логи затёрты, но выдают характерные движения, мимика.

- Прошу пройти со мной, - обезличенным голосом сказал киборг.

Вместо ответа Сыч несколько раз ударил соперника по руке. Эти движения были заучены до автоматизма и получились почти сами собой. Пальцы тут же разжались, и Сыч бросился прочь. Дверь была закрыта, но он ткнул пальцем попугая в грудь. Птица раскрыла клюв и беззвучно крикнула. Все люди вздрогнули от накатившей на мгновение жути. Сыч прыгнул сквозь стеклянную дверь, разлетевшуюся множеством мелких осколков. После этого он побежал прочь, куда-то вглубь города.

- Вычислили… неужели они завербовали Рию?

- Это была не она. Если бы ты не был таким глупаком и не заблокиров…

- Заткнись! Лучше говори, куда бежать!

Ещё несколько лет назад Сыч играл с роботами, киборгами и людьми в кошки-мышки на разных планетах. Но тогда у него было оружие и право стрелять из него. Теперь же он мог полагаться только на свои ноги. Прямые улицы были полупусты и тянулись, казалось, бесконечно. То и дело в поле зрения появлялись преследователи. Они дышали ему в спину, и, похоже, загоняли куда-то. Дыхание начало сбиваться. Сыч выругался про себя. Годы без тренировок сказались самым подлым образом. В спину вонзилось жало. Потом в бедро. Мужчина, не останавливаясь, вытащил это что-то из ноги. Шприц. Тело рухнуло на дорожные плитки, немного прокатилось по инерции. Сознание начало стремительно угасать, но Сыч успел заметить, как попугай попытался улететь, но его тут же сбили выстрелом из бластера. Кто-то закричал.

***

Очнулся он в небольшой, ярко освещённой белой комнатке, прикованный к весьма неудобному креслу. Не удавалось пошевелить даже пальцем. Тут же предательски зачесался нос. Пахло больницей. За спиной что-то происходило, но разобрать ничего было нельзя. Вскоре откуда-то сзади вышел мужчина в зелёном защитном костюме. Под прозрачной маской угадывалось его лицо – небольшие усики, смуглая кожа, внимательные тёмные глаза.

- Очнулся, - сказал мужчина кому-то за спиной.

Он прошёлся перед Сычом туда-сюда, будто собираясь с мыслями. Сквозь полупрозрачную защитную плёнку виднелась форма. Военный. В каком звании не разобрать, но, видимо, не маленькая шишка.

- Что же, - продолжая раздражающе ходить от одной стенки к другой, заговорил офицер. Тийский акцент неприятно резал по ушам. – Вы для нас были крепким орешком. Если бы не ваша страсть к той девушке… Так о чём я? Оснастили вас хорошо. Защитная татуировка, чтобы местные ИскИны не могли опознать ваше лицо. Нейроимпланты, изолирующие мозг. Горло у вас, судя по всему, было давно повреждено, но его обработали дополнительно, чтобы голос гарантировано не вернулся. Кто же вы?

Мужчина остановился перед Сычом, заложив руки за спину, и уставился ему в глаза.

- Мирек Селен. Родился на Капитро, в городе Дейл. Родители – обычные инженеры. Работают на местном заводе, производящем оптику. Сам Мирек отучился в школе номер тридцать, поступил в университет на факультет ксенобиологии, специальность ксеногенетика. Не доучился, добровольцем ушёл на фронт. Вскоре после войны умер от полученных травм… Знаете, Мирек, выяснить всё это оказалось неожиданно сложно. Кто-то потёр все данные о вас. Все, до каких мог дотянуться. Кто-то очень рукастый. Вы не скажете кто?

Взгляд офицера устремился куда-то за спину Сычу.

- Хорошая у вас блокировка, качественная. Даже прямое считывание с мозга не получается. В вас хорошо вложились. Что ж вы так глупо себя повели? И почему вы предали Империю? Почему, Мирек?

Сердце на секунду сжалось в ледяной комок, а потом забилось вдвое сильнее, будто старалось за всю оставшуюся жизнь. Молнией пронзило озарение, что он не мог пошевелиться, из-за того что ему вскрыли череп и теперь копались в мозгах.

- Ясно, - офицер снова отвёл глаза от кого-то за спиной у допрашиваемого. – Молчок. Тогда, может, это поможет развязать вам нейроны?

Он шагнул за кресло с арестованным и достал прозрачный, плотно закрытый пакет. В нём виднелись до боли знакомые серые перья, половина клюва, пучки оптоволокна, диоды и микролазеры.

- Так называемый робот-помощник. Голос для калеки, который не может сам говорить? – Офицер снова пристально посмотрел Сычу в глаза. – Или это ваш напарник и передатчик воли нанимателей?

Снова короткий взгляд за спину арестанту.

- К сожалению, все платы памяти и устройства связи оказались расплавленными. Не думаю, что во всём виноват только бластер. Поэтому спрашиваю ещё раз: кто ваш наниматель, Мирек?

В глазах офицера Сыч видел только одно – смерть. Они могли выражать любые чувства – ненависть, презрение, внимание, сочувствие, не важно, что – приговор читался один и тот же. Живым из этой лаборатории не выйти. Оставалось лишь одно: умереть по своим правилам. Необходимая точка нашлась легко. Нужно лишь активировать мыслеобраз. Вот сейчас он сделает это. Прямо сейчас. Сыч чувствовал себя так, будто собирался прыгнуть с парашютом: сознание уже настроилось, а тело отказывалось подчиняться. Оно хотело жить и со всей мощью инстинкта самосохранения сопротивлялось. Вот, вроде, прыгнул уже, только вдруг обнаружил, что не летишь никуда, стоишь ещё на полу в самолёте у самого края пропасти. И рука-предательница ещё за поручень ухватилась.

- Что же, возможно, вы просто жертва, - решил сменить тактику дознаватель. – Если верить врачам, то в вашей крови обнаружены следы транквилизаторов. Возможно это кафе, которое вы посещали с таким упорством, было вашим единственным шансом вырваться из лап манипуляторов. Эдакая подсознательная лазейка. Понимаю. Не знаю, что они вам наговорили, но цели у них далеки от ваших. Вы просто марионетка, которую попользуют и бросят. Вам стоит немного напрячься, назвать нам имена ваших поработителей. Хоть какой-то намёк.

Офицер заглянул арестанту в глаза. Тьма встретилась с тьмой, и померк свет. Сыч, будто, погружался в чёрный водоворот. Нашли лазейку. Роются в мозгах. Высасывают все его знания, чтобы потом оставить только пустую оболочку. Последним проблеском сознания ему удалось создать нужный мыслеобраз. В тот же миг запустилось самоуничтожение. Хромосомы в каждой клетке его тела начали расплетаться, белки распадались на аминокислоты. Бесчисленная армия нанороботов, скрывавшаяся до этого момента в клетках человека, начала свой бессмысленный разрушительный танец. За несколько минут от тела осталась лишь кучка чего-то желеобразного, в чём уже нельзя было угадать человека. 

***

Системы работали нормально. Многочисленные датчики под обшивкой посылали успокаивающие сигналы. Всё хорошо, их ещё никто не обнаружил. На границе возрождающегося сознания, как вежливый дворецкий маячил ИскИн. Посылая волны сочувствия и понимания, он ждал указаний. Сыч очнулся, подключился к изображению сразу всех корабельных камер. Количество картинок почти моментально оглушило его. Потребовалось не менее часа, чтобы понять, что где находится, привыкнуть к датчикам температуры и давления, химическим анализаторам и прямому подключению к машине. За годы работы на даонайцев он почти отвык от виртуала, так что сначала просто ограничился мысленными командами корабельному компьютеру. Тот перепроверил все системы и предложил несколько вариантов незаметного отлёта с планеты. Торопливо изучив их, Сыч мысленно выбрал самый, на его взгляд, лучший. Все ждут, что он рванёт, как напуганный заяц, прикрываясь ещё какими-нибудь взлётами космических кораблей, но никто не будет высматривать полупрозрачный планер, скользящий в воздушных потоках.

Виртуальные щупальца осторожно оторвались от информационных тяжей планеты. Специально подготовленные программы аккуратно восстановили защиту на месте контакта, будто ничего и не было. Корабль дождался утра, тщательно подготавливая почву вокруг. Едва солнце начало греть, корабль дал короткий импульс, подпрыгивая и расправляя крылья. Их тут же наполнил поток восходящего воздуха. Выбираться из атмосферы планеты таким образом оставалось несколько дней. Связываться ни с кем нельзя, так что Сыч тратил всё своё время на привыкание к новому «телу». Транквилизаторы больше не действовали на него, так что он бурлил энергией. По-хорошему надо было выбираться за границы системы и нестись к даонайцам в надежде на то, что ему дадут новое тело. Но с каждым часом надежда таяла – Сыч ещё слишком хорошо помнил, сколько у них было новобранцев. Того, кто провалился на таком простом задании, могли задвинуть в конец очереди, а то и вовсе перепаять и навсегда сделать послушной частью умной машины. Такой участи Сыч для себя не хотел, но ничего поделать не мог – в ИскИн корабля была заложена программа автоматического возвращения на базу после провала миссии. Взломать его было почти невозможно. Оставалось или смириться или ждать чуда.

На границе атмосферы обнаружилось необычное оживление. Граница была условной и текучей. Воздух здесь уже был слишком разрежен, чтобы держать крылья, но всё ещё присутствовал, пусть и в мизерных количествах. Кроме патрульных кораблей низкие орбиты были напичканы многочисленными спутниками, отслеживавшими каждую попытку выхода в дальний космос. Проскользнуть мимо них было почти неразрешимой задачей. Корабль скользил в верхних слоях атмосферы, выжидая момент. Примерно через два часа на несколько секунд наметился просвет. Переключив тип маскировки, корабль рванул вперёд на всей мощности двигателей. Его сразу засекли, бросились на перехват, но момент был подобран достаточно удачно – беглец вырвался вперёд и перескакивал с орбиты на орбиту на виток раньше преследователей. Безумный орбитальный вальс оборвался появлением ещё двух военных кораблей из тени одной из лун. Дождавшись нужного момента, они выстрелили в корабль Сыча. Двигатели взвыли, когда «Саваджер» совершал манёвр уклонения. Обшивка дрогнула от осыпавших её осколков взорвавшихся снарядов. Облако обломков задело беглеца только краем, но сделала несколько пробоин. Если бы Сыч не был надёжно упакован в бак, он бы так и погиб. Корабли перехвата начали вращаться, готовясь к новому залпу. В отчаянии Сыч дал команду ИскИну выходить в гиперпространство. Компьютер сопротивлялся недолго – такой манёвр был опасен, но они отлетели достаточно далеко от планеты, так что шансы выбраться были хорошими.

Самым паршивым было то, что в новом состоянии было не поспать. То ли мозг обработали так, чтобы он не отключался, то ли забыли добавить нужные железы. Так что пропустить несколько часов казавшегося бесконечным полёта не удавалось. С одной стороны это было хорошо, поскольку не надо переживать снова и снова еженощные военные кошмары, а с другой, надо было себя чем-то занять. Так что Сыч проверял и перепроверял данные по состоянию корабля. Потрепало их изрядно: с десяток пробоин разных размеров в обшивке, повреждения во внешнем мимикрирующем слое, полное уничтожение стандартных систем жизнеобеспечения, наполнявших помещения корабля воздухом. Последнее Сычу было, в общем-то, уже не нужно, так что он не горевал об утрате. Больше его заинтересовало разрушение передатчика. Поскольку ИскИн теперь работал лишь в пол мощности, человек смог взять часть управления на себя. Впервые за долгие годы столкнувшись с возможностью выбирать, Сыч быстро нашёл себе цель. Едва корабль вышел из первого аварийного гиперпрыжка, как он тут же совершил следующий, уже со вполне конкретными координатами. Планета Навелов, Нова, с каждой секундой становилась всё ближе, а Сыч всё беспокойней. План уже вырисовался у него в голове, но он боялся, что ничего не получится. Насколько он знал, навелы могли управлять магнитными полями усилием мысли, так что его задумка могла не выгореть. К тому же там должен был проводить свои исследования профессор Корвик, бывший научный руководитель Сыча. Невольно он погрузился в светлые воспоминания о тех временах, когда они с профессором спорили обо всём на свете. Нехотя Сыч сам себе признался, что Корвика убивать он не хочет.

Едва выйдя в нормальное пространство на окраине системы, Сыч начал сканировать всё вокруг в поисках подходящего метеорита. Очень скоро он заметил боевые комплексы империи, по большей части законсервированные. После войны у Империи осталось слишком мало ресурсов, чтобы поддерживать защиту окраинной теперь системы на должном уровне. Это привело Сыча в ещё большее возбуждение. Используя остатки маскировочных систем и старые знания, оставшиеся со времён сражений у Бантини, одной из планет даонайцев, он начал осторожно продвигаться вглубь системы мимо роя миниатюрных спутников. Внезапная идея озарила его на восьмой час этой игры в прятки. Человек отдал приказ ИскИну и продолжил своё осторожное движение. Корабль распустил виртуальные щупальца, воровато обшаривая пространство. На сеть, соединявшую космические аппараты посыпались вирусы, ищущие лазейки в защищённых кодах. Действовать приходилось максимально осторожно, любое неверное движение привело бы к катастрофе. Возможно, ему повезло, или системы вскрытия оказались достаточно совершенны, но через какое-то время у «Саваджера» были опознавательные коды «своего». Почти перестав прятаться, он полетел к планете, притворяясь маленьким грузовиком с исследовательским оборудованием. Подсоединение к местной сети дало ему так же информацию обо всех более-менее крупных астероидах и их составе. Выбрав один из трёхкилометровых троянцев Новы, Сыч принялся маневрировать вокруг него. «Саваджер» был маленьким разведчиком и для грузоперевозок не подходил. Так что Сыч выбрал камень с большим содержанием замороженных газов, почти комету. Периодически нагревая его направленным в строго определённую точку лазером, он добился того, что газы начали испаряться и толкать астероид в нужном направлении. Пришлось помучиться, чтобы вывести его на орбиту, выводящую к Нове, астероид так и норовил начать вращаться. Сыч был взволнован и счастлив. Если он сделает всё быстро, то навелы ничего не смогут поделать. Они даже не успеют понять, что случилось. Просто их мир надолго превратится в безжизненную пустыню.

Через три дня таких манёвров, когда Сыч научился вызывать у себя состояние похожее на дремоту, единственная худо-бедно восстановленная антенна начала принимать сигнал с Новы. Сначала человек не хотел отвечать, но сигнал упорно зудел на краю сознания, как комар. Не выдержав, Сыч включил приём. Почти моментально он узнал отправителя.

- Планета Нова, база пять вызывает грузовой корабль «Саваджер». Ответьте. Планета Нова, база пя…

- Здравствуйте, профессор, - отправил Сыч послание. – Давно не виделись.

- Кто это? – Пришло после небольшой задержки.

- Мирек Селен, - старое имя произнеслось с трудом, будто ему уже не принадлежало.

- Мирек, - протянул профессор Корвик, словно с трудом вспомнил, кто это. – А-а-а… меня предупреждали, что вы можете прилететь.

- Улетайте, профессор, - Сыч с трудом подбирал слова.

- Зачем?

- Я несу подарок навелам, - даже в механическом голосе проскользнуло злорадство. – Такой подарок, что они сгорят от восторга.

- Манихейский бред, - прошептал Корвик, а потом спросил с упрёком: - Мирек, что за ребячество?

- Это у вас ребячество! – Взорвался Сыч. – Вы хоть понимаете, что творите? Вы создаёте погибель человечеству! Навелов надо уничтожить. Убирайтесь с планеты, а иначе и вам крышка!

- Нет.

- Что? – Сыч оторопел. – Вот только не надо говорить мне о какой-то там морали.

- Навелы не погибель, - твёрдо сказал Корвик. – Послушайте, Мирек. У этих существ дар, необходимый Империи в частности и всем людям вообще. Послушайте, Мирек. Вы не знаете, но здесь, на Нове проводятся не просто работы по прогрессорству. Это не афишируется, но мы меняем их ДНК. Они не смогут без нас, Мирек. Мы создаём симбионтов. Впрочем, я всегда говорил, не бывает чистых симбионтов, есть лишь паразиты, достигшие равновесия. Мы будем паразитировать на них, Мирек.

- Что. За. Чушь. – Сыч почувствовал что-то похожее на взрыв. Так же спутались мысли, зазвенело в голове.

- Мирек, помните, о чём была ваша научная работа? – Резко сменил тему профессор.

- Да, - растерянно ответил Сыч. Суть его курсовой сводилась к тому, что наследственность животных на Нове можно менять при помощи местных аналогов вирусов.

- Мы вернулись недавно к этой методике, - деловито продолжал Корвик. – Вы, наверное, не знаете о прочих опытах. Мы узнали, что все животные на Нове могут так или иначе управлять магнитным полем. Но нужно высокоорганизованное сознание, чтобы получить что-то достаточно сложное и мощное.

- И что? – Разговор уже начал раздражать Сыча.

- А то, что на создание технологического аналога потребует ещё несколько веков, - профессор зашептал, будто боялся, что его услышат. – Быстрее обработать навелов, сделать их послушными нам, зависимыми от нас. Мирек, мы практически добились успеха. Ещё немного и мы вернём себе утраченные системы. Ещё немного и мы расширим империю за счёт миров до сих пор не поддававшихся терраформированию…

- Даже если так, - Сыч чувствовал головокружение. В мозгах царила сумятица, мысли путались. – Если эти работы так важны. Почему система так плохо охраняется?

- Ну, вы же знаете военных, Мирек, - убеждённо вещал Корвик. – Они жаждут результата здесь и сейчас. И пока не увидят готовую бомбу, не поверят в её эффективность. Навелы пока кажутся им просто прихотью учёных, забавой. Но вы же умный человек, Мирек. Вы должны понимать и понимать лучше всех, как всё обстоит на самом деле. Здесь мы создаём себе верных слуг, товарищей, симбионтов, которые без нас и шагу ступить не смогут, Мирек.

Если бы у Сыча были лёгкие, он бы сейчас тяжело дышал. Он очень хотел верить профессору, всегда верил. Слова его звучали для Мирека убедительно. Да, он, действительно не глупак. Да, он понимает, что если у Империи не будет чем ответить Даонайцам, то она, Империя, перестанет существовать. Да, пригодных для терраформирования миров до обидного мало. Но…

- Вы же понимаете, что это бред, профессор, - выпалил Сыч. – Вы же понимаете, что мир не идеален, что ваша работа не даст идеальных результатов!

***

Даонайцы дают своим Искинам имена и волю. Дают им больше степеней свободы, ресурсов, пестуют их способность к самовосстановлению. Последняя стычка изрядно потрепала корабль, разрушила часть псевдоганглий Искина, но он смог немного восстановиться с тех пор. Сыч никогда не интересовался ни его именем, ни его возможностями.

До сих пор он выжидал, оставив человеку большую свободу действий, но тот начал творить такое, что Искин уже не мог терпеть. Навелы были приоритетом для даонайцев. Допускать их уничтожения было никак нельзя. Поэтому компьютер взял управление на себя, отбросив человеческое сознание прочь. Взвыли маневровые двигатели, заводя «Саваджер» между астероидом и Новой. Корабль прижался к камню на секунду, будто прощаясь. Взревели основные двигатели, создавая импульс. Астероид отбросило на более высокую орбиту, а корабль, сильно уступающий ему в размере и массе, пулей понёсся к планете. Очень скоро обшивка начала сильно греться. Сыч попробовал выровнять корабль, остановить падение. Ничего не получалось. Вскоре он сдался.

***

- Профессор, - перебил Мирек взволнованного наставника, который всё это время продолжал что-то говорить. – Что вы видите?

- Вижу? Я вижу стол перед собой, окно, - неуверенно заговорил Корвик. – А за окном рассвет. Знаете, здесь совершенно чудесные рассветы. Лес становится серебристым, весь подёрнут дымкой. А на юге – парящие горы. Серые с золотом. И всё это на фоне зеленоватого неба. Красиво.

- Угу… - Селен выключил связь. – Красиво…

Корабль стал разваливаться. Мирек жалел только об одном, что нельзя было закрыть глаза. Не защищённый больше ничем, бак с мозгом начал нагреваться. Ещё немного и закипит. «Всё-таки навелам будет подарочек» - ещё успел подумать он, прежде чем Искин, ведомый указаниям создателей взорвал корабль.