Взгляд художника
— Дружище, отринь сомнения, доверься мастеру, и ты поймешь, как тебе повезло сегодняшним благодатным утром!
Но здоровенный вервольф не спешил доверяться и, несмотря на ободряющий призыв, неуверенно поглядывал на нового знакомого. Щупленький человечек суетился вокруг, размахивал ручонками, дергал причудливо загнутым хвостом. Глазки горели, брови словно отплясывали джигу, рот не закрывался ни на секунду.
— Серый оттенок — это так скучно, посредственно! Взгляни на себя!
Он поволок оборотня к зеркальной глади лесного озера. С поверхности воды застенчиво глядела простоватая волчья морда, покрытая серой шерстью. В глазах читалось сомнение.
— Не бойся меняться, живем один раз! Согласен?
— Пожалуй, нет, — зверюга боязливо попятился, пытаясь укрыться от приставучего знакомца в зарослях.
Человечек топнул ножкой:
— Ты просто не знаешь, от чего отказываешься!
Глазки недобро сверкнули, щелкнул хвост. В чаще раздался негодующий вой. Обратно на поляну ворвался до невозможности пушистый волчище яркого тигрового окраса. Ярость была под стать облику кошмара из джунглей. Но рвать и терзать было уже некого, человечка и след простыл.
***
— Не смей реветь, — фея успокаивала подругу-дриаду, та была безутешна и в ответ только пронзительно скрипела.
— Что ты завываешь, как Йожин на болотах? Ты уже и выглядишь, как он. Вон, кора на лице размокла, потом потрескается. Возьми себя в ветви!
— Он это нарочно, — всхлипывала дриада. — Берет моих самых молодых, самых наивных и портит. А вдруг, он прав? И это все никуда не годится?
Она обвела тоскливым взглядом рощицу. Почувствовав на себе внимание создательницы, дубы-великаны приосанились, красавицы-липы, встряхнули густыми кронами.
Фея отмахнулась:
— А как надо? Вот так?
Она вспорхнула с мощного плеча подруги и полетела к зарослям можжевельника. За ними стыдливо прятался молодой дубок, чахлый и кривоватый, с листьями глубокого синего оттенка.
— Ну что, «индиго», обрел индивидуальность? И какого тебе быть «не как все»?
Дубок то ли вздохнул, то ли всхлипнул. С ветки упала связка мелких бананов. Тут же подскочили два кабанчика, подняли невозможный визг, сражаясь за находку. Попробовав плоды, они брезгливо скривили рыльца, и, сердито хрюкая, удалились прочь.
— Мы тебя предупреждали, — ворчала фея. — А ты перед ним листья развесил: «особый образ», «неповторимый стиль»… Это ж надо было позволить такое над собой сотворить! Рядом с приличным деревьями расти стыдно! Смех, да и только!
Дубку было не до смеха. По стволу скатилась прозрачная слезинка.
— Ох, не роща, заливные луга! До чего поросль довели!
Тут уже сама дриада резко оторвалась от корней, порывисто устремилась к страдальцу. Вскоре дубок зазеленел листвой, приманивая обиженных поросят спелыми желудями.
— Другое дело, — одобрила фея работу подруги. — Молодо. Зелено. Никакой болезненной синевы.
Дриада неуверенно вздохнула:
— Как он сказал про мои деревья? «Травы-ально»?
— Нашла, кого слушать!
— Вообще, вырву всех с корнями, и прощай, Заповедный Лес! Уйдем куда подальше.
— Нет уж, мы еще посмотрим, с кем Лес простится без сожаления.
Заповедный Лес гудел: возмущались кроны деревьев, злословили травы, опавшие листья переругивались с сухой хвоей, птицы несли чушь, нудело комарье, что, уж, говорить о тех, кто общался при помощи слов. Когда вмешивался ветер, раздувая спор, ничегошеньки разобрать было невозможно.
— Тихо! Захлопнуть рты!
Эхо, проворный глашатай, вмиг разнес приказ Хозяина Леса по всей округе и, до поры до времени, забился под корни Дуба. Тишина звенела возмущением.
Сильв поморщился. Собственный голос его смущал. Во властном рыке прорывались петушиные нотки, выдающие незрелый возраст василиска. И, хотя все бесспорно признавали его авторитет и мудрость, он предпочитал лишний раз не сотрясать воздух, молча следил за порядком. Однако, сейчас отмолчаться уже не получилось. Обстановка накалялась, а он из-за шума не мог разобрать, что требует недовольный гость.
Рыцарь топтался под Дубом, пыхтел, раздувая раскрасневшиеся от негодования щеки, дергал из ножен меч. Мысли его пылали угрозой, но Сильва это мало беспокоило. Если кнехты, повинуясь приказу, даже устроят поджог, Лес не даст разгореться крупному пожару, тут же поглотит напавших, и прах к праху. Но Хозяин дорожил каждым подданным, будь то эльф голубых кровей или безродная былинка, поэтому переговоры необходимо было провести на высшем уровне.
А какой тут уровень, когда кругом шум да гам? Как тут не рявкнуть? Как на притчу, воцарившуюся тишину первыми нарушили комары. Сильв взвился:
— Тихо, я сказал!
От грома голоса сотряслась земля, мхи беспокойно заохали, грибы на всякий случай втянулись под землю.
— Кто издаст хоть звук, отправится вон из Леса!
Жители переглядывались, бросая друг на друга гневные взгляды.
— Итак, Сильв, Хозяин Леса, приветствует гостя из Прилесья и весь внимании.
Приветствие рыцаря весьма обескуражило. Стало как-то неловко браниться и сквернословить. Чтоб поддержать воинственный настрой, он, что есть силы, насупил густые брови, выпятил нижнюю челюсть и представился:
— Я, Хелдуин Суровый, приветствую Хозяина Заповедного Леса и его подданных.
Обрадованные вниманием, подданные раскрыли рты, пасти, клювы, поры для ответа, но, повинуясь приказу Хозяина, сдержали возгласы.
— Однако, — Хелдуин продолжил в полной тишине, — требую призвать к ответу тварь, нанесшую оскорбление моей чести, иначе…
— Не трудитесь перечислять угрозы, мы знаем все о ваших намерениях. Они весьма серьезны. Поведайте, что привело вас к нам.
И рыцарь поведал. За время рассказа Сильв не раз порадовался своему приказу, иначе хихиканье грибов, уколы комаров и подначки эльфов могли сильно испортить отношения.
—… И вот, разгоряченные погоней, мы настигли дикого вепря. От одного вида чудовища герцогиня пришла в трепет.
Щетина кабана стала дыбом, глаза налились кровью. Жуткое рыло с шестью мощными клыками, размером в локоть, злобно щерилось. Я уже занес копье, чтобы вонзить в холку. Победить чудовище во славу имени прекрасной дамы, о чем еще может мечтать бедный рыцарь?!
Раздался щелчок, и разъяренный зверь исчез. На его месте теперь мирно похрюкивал заплывший жиром домашний хряк. Копье позорно выпало из моих рук.
Мне казалось, я вижу кошмар наяву. Верные псы, свирепые ягдтерьеры, обратились в потешных пуделей и, скуля, на задних лапках принялись выпрашивать подачку.
Но самое ужасное ждало нас впереди. Горностаевая опушка на костюме герцогини ожила зверьками, и они, царапая несчастную, кинулись врассыпную.
Перья на шляпке обернулись фазаном. Он долго топтался по ее прическе, прежде чем взлететь. Сам костюм из шести рунных овец, расползся на нити. Собравшийся из них барашек, громко блея, унесся в чащу. Исподнее красавицы из льна и шелка исчезло. На появившейся из ниоткуда лужайке голубых цветов копошились гусеницы-шелкопряды.
Я позволю себе опустить подробности, как это коснулось всей свиты. И если герцогиня, прикрытая лишь прядями собственных волос, стала только прекрасней, то обо мне этого сказать никак нельзя, так же, как о егерях и псарях, вынужденных скрывать постыдную наготу в зарослях, хоть как-то прикрывая срам листьями папоротника.
Хочу добавить, что помолвку тоже пришлось расторгнуть. Несчастная герцогиня не перенесла позора и обрела покой в монастыре.
Лес печально вздохнул, кое-кто даже смахнул слезинки. Сильв порадовался трогательному окончанию истории злоключений рыцаря Хэлдуина не потому, что был равнодушен к судьбе графини-затворницы, просто больше не нужно из последних сил давить смех.
Спустя некоторое время, виновник предстал перед мудрыми очами Хозяина.
— Тролль-пересмешник, признаешь ли ты свою вину?
— Нет, повелитель, я ни в чем не виновен!
Бровки трогательно поднялись домиком.
Лес, забыв о приказе, зашелся возмущенным гулом. Сильв взглядом повелел одним прекратить, другому продолжать. Тролль вздохнул, нервно теребя кисточку хвоста:
— Разве истинного творца можно обвинять в желании поменять унылый мир?! Я — художник, я так вижу! Порой, мне милее первозданность и естественность, а другой раз, душа просит буйства красок и экстравагантности форм.
— А нас ты спросил? — игнорируя запреты, подскочила фея. — Вольфи из-за тебя третий день под усмирительным заклятием. Дриада половину леса собралась удалять. Мало тебе нас, ты уже и на соседей перекинулся. Войны хочешь?
— Ничто не может стоять на пути у настоящего творца!
Фея раскрыла было рот, но тут Сильв вынес решение:
— За ущерб, нанесенный миру и покою проживания жителей Заповедного Леса и Прилесья, тролль-пересмешник приговаривается к вековому изгнанию. Фее выносится последнее предупреждение.
В одобрительном гуле потонули последние слова приговоренного:
— Художника может обидеть каждый!
Воздух рассек щелчок: в небе возникла яркая радуга. Второй щелчок цветными потоками обрушил ее на Заповедный Лес со всеми его обитателями. И никто не ушел от возмездия.
Спасибо, хороший рассказ!
Кто это?
Может все-таки каково?
Итог: так себе. рассказ спасает только сцена охоты, а щелкающий пальцами урод вообще не вызывает никаких эмоций, как и остальные персонажи, кроме, наверное, рыцаря.
Ага, это моя главная задача творчества. Других нет)))))
Спасибо большое, конечно, каково.
Человечек с хвостом?
«Зверюга боязливо попятился, пытаясь укрыться от приставучего знакомца в зарослях» — может от незнакомца?
«Глазки недобро сверкнули, щелкнул хвост.» — непонятно, о ком речь.
«Обратно на поляну ворвался до невозможности пушистый волчище» — почему обратно? До сих пор этот персонаж на поляне ни разу не маячил.
Дриады скрипят? Никогда до сих пор о таком не задумывалась, но странно всё же о дриадах узнавать такое. Они же вроде не деревья, а духи. Как они могут скрипеть?
«Возьми себя в ветви!» — чисто человеческий перл.
"… Мощного плеча подруги" — ещё откровение о дриадах. До сих пор я представляла их маленькими летучими существами.
«Ну что, «индиго», обрел индивидуальность?» — так точно говорят духи леса?? И почему в кавычках?
«И какого тебе быть «не как все»?» — Ну и какОго? То, что тут написано, читается только так. В тексте же по смыслу явно просится совершенно другое слово: каковО. С ударением на последнем слоге.
«Попробовав плоды, они брезгливо скривили рыльца, и, сердито хрюкая, удалились прочь.» — наглая гнусная ложь. Это я бананы не очень жалую, а хрюшки и прочие травоядные их очень даже уважают. Даже если у бананов откровенно желудёвый вкус.
«Это ж надо было позволить такое над собой сотворить! Рядом с приличным деревьями расти стыдно! Смех, да и только!» — конфетка. Откровенно списано с человеческого общества.
Ох запятые ((( не слишком много, если сравнивать с другими текстами, но в глаза бросаются.
«весь внимании» — либо внимание, либо во внимании. Двоечники. Элементарное не соображают.
«Исподнее красавицы из льна и шелка исчезло. На появившейся из ниоткуда лужайке голубых цветов копошились гусеницы-шелкопряды.» — Последняя капля. Хоть бы почитали о том, что изволили тут упомянуть. Какие к чертям шелкопряды на льне???? Да и лужайка — это явно не про лён. Лён-долгунец, из которого делают одежду, растёт очень плотно высотой не меньше метра. А по лужайке всё же предполагается передвигаться достаточно быстро и свободно. Лён-кудряш, выращиваемый ради семян, имеет высоту полметра и выше и великое множество стеблей, которые перепутываются между собой не хуже лесных кустарников. Тоже не побегаешь.
А это вам про листья папоротника. Которыми прикрываться всё равно что рыбачьей сетью.
green-color.ru/2383-paporotnik-edinstvennoe-rastenie-na-planete-kotoroe-ne-imeet-listev.html
goo.gl/images/3D5JQV
Понравился рассказ, улыбнулась пару раз. Несмотря на то, что предполагаемый Гг ушёл на второй план. Но на первом плане оказались результаты его творчества! Получилось красиво, забавно и интересно… Хотя, эта история, действительно, могла бы случиться с любым персонажем-гномом, эльфом, вампиром… Но, тролль, так тролль...(троллинг ведь, а не вампиринг или гномминг...).
Фраза вначале текста-" Щупленький человечек…… дергал причудливо загнутым хвостом." Если присутствует хвост, причудливо загнутый, способный щелкать, как кнут, то это точно не «человечек».
За этот рассказ отдаю свой ГОЛОС.
И вот почему.
При всех недостатках строения текста — «рыхловатое» сюжетное действие, неявно выраженные переходы речи героев и повествователя, слабая связь отдельных фрагментов сюжета друг с другом без образа тролля-пересмешника, в общем и целом, отсутствие развития всех образов, слабая проработка мотиваций даже ГГ, который тролль-пересмешник, автору удалось как совместить «тролля с троллингом», так и то, что очень трудно выразить в «измеримых» терминах: сохранить напряжённый драматизм повествования в юмористическом тексте.
И вот с этого и начнём.
Помимо «внешнего» сюжета — канвы действий, «происходящих» в тексте, — автор выстроил повествование вокруг сюжета внутреннего, идущего по законам детектива или, вернее, триллера, трагического триллера, «от частного к общему». От отдельных и не очень внятных «неразберих» к одной большой «трагедии». Которые при всей своей трагичности комичны и сатиричны.
Вспомним «Скупого рыцаря» из «Маленьких трагедий» Пушкина, Альбер начинает свою речь с того, что «горе! шлем пробит и негоден!», на ответ слуги Ивана, мол «и вы ему врезали» следует реплика «Ах, его венецианский нагрудник цел, а грудь его ему не стоит и копейки!» — и выясняется, что «тот прославленный всеми герольдами геройский удар» был результатом ярости за испорченный шлем!!!
Простите, но у Пушкина всё же трагедия, тут же, следуя той же схеме «от частного к общему», мы получаем явный смех, явную комедию (хотя, как по мне, гений Пушкина неисчерпаем, и в «Скупом рыцаре» достаточно комического).
Иными словами, что?
Иными словами, даже структурой своего повествования Автор… Да-да! Троллит! Троллит жанровый канон, и троллит изначально и от души!
Далее.
Весь рыцарский сюжет, переходящий в явное и скрытое цитирование охот, прекрасных дам, турниров, чести, рыцарей без страха и упрёка (не суть не важно, что и без штанов), так же укладывается в троллинг жанровой традиции! Причём тот троллинг, который уже после Сервантеса, но при всём при том, что внешне кажется «проще Сервантеса», на поверку оказывается тоньше, чем у Сервантеса! Потому что нету «внешнего взгляда» (троллинг Сервантесом), присутствует лишь внутренний, внутри-ситуации-анализа-инцидента-в-лесу! И это неожиданно оказывается лучше!
Досталось ли троллинга сервантесовой традиции или нет — это отдельная тема и отдельный разговор, об этом сейчас не будем, хотя моё ИМХО — всё же нет, Сервантес многажды иной, а потому «его не задело».
Ну и явление ГГ… Тролля-пересмешника...
Да, есть за мной такой грех — не люблю я либералов (и ни слова про то, что готовить их не умею!). Но!
Но практически дословное и полное следование традиции «от середины века девятнадцатого до поныне» стандартных либеральных воплей — причём полностью, от и до, привязанных к этому сюжету....
Но привязка этих воплей как к «внешнему» сюжету, так и к «внутреннему», причём к кульминации обеих сюжетных линий…
Но троллинг троллящего тролля изнутри тролллящего литературные традиции сюжета...
Вот за вот эту смеховую культуру многовложенности, за ту реализацию, которая и не снилась ни М.М.Бахтину с его «смеховой культурой средневековья», ни Homo Ludens....
Голос — здесь!
Автору — огромное спасибо!
Это — блеск!
Пример, как нужно писать «смешные» вещи есть — и он вот этот!
Спасибо большое! Это какой-то гениальный разбор, которого я даже не знаю чем заслужила! Браво Вам!)))))
Рассказ-стёб.
Смешно же, ну)))
ГОЛОС за юмор и наилучшее раскрытие темы.
И опять же, в сравнении.
потому что «ойнимагу»
За юмор, за раскрытие темы и за рассказ на злободневную тему: уж не каждым обиженные художники некоторые комментарии оставляют? ГГ — реальный тролль
«Надо мной, чтоб вечно зеленея, темный дуб склонялся и шумел...»