Нелогика

Одно из любимых изречений Адриана Шейна гласило, что нужно уметь проигрывать. Поэтому, когда разозлённый Эберт швырнул карты на пол, Шейн недовольно нахмурился.

– Что случилось? – спросил он, – встал не с той ноги?

– В отличие от тебя, – огрызнулся Доннован.

Глаза третьего человека широко раскрылись, когда его спутники начали выяснять отношения. Светловолосый мужчина терпеливо молчал, пока спорщики не насытились друг другом.

– Они до сих пор не отвечают, – раздельно и чётко произнёс специалист по межзвёздной связи.

Обладатели прозрачно-серых и зелёных глаз уставились на него, позабыв о прошлых распрях. В кают-компании космического челнока стало тихо.

– Как долго ты пытаешься связаться с ними?

– С момента нашего пробуждения.

Снова тишина. Ситуация складывалась не из приятных. Руководство колонии, отправившее инженеров-сменщиков на вахту раньше срока, убедило их, что отсутствие связи – результат космической бури, стечение обстоятельств. Ради успокоения с ними отправили ещё одного – мрачного блондина, для которого системы связи были дороже человеческого общения. За весь полёт он обменялся с ними едва ли дюжиной слов.

Первым очнулся Доннован.

– Мы же давным-давно миновали эпицентр бури.

– Да, – безэмоционально ответил специалист, – ещё во время предпоследнего этапа сна.

– Значит, связь должна была наладиться?

– Смотря с кем.

Адриан встал с дивана и пересел на стул, оказавшись напротив собеседника.

– Спец, что происходит?

– Я могу только предположить.

– Внимаю.

Специалист задумчиво посмотрел на Шейна, неожиданно почувствовав прилив симпатии к этому человеку. Обычно никто не интересовался подробностями его умозаключений. Морщинки у глаз любопытного инженера свидетельствовали о частых улыбках, а складки вокруг губ о большом количестве сигарет.

– Думаю всё дело в магнитных потоках, которые свойственны космическим бурям. Они каким-то образом создают помехи на линии связи, и блокируют её в одностороннем направлении. В данном случае – с нашей колонией.

Доннован начал ходить взад-вперёд по кают-компании, периодически дёргая себя за волосы.

– Это как будто игра в сломанный телефон, да?

– Подожди, – Шейн скрипнул зубами от непонимания, – я думал, мы говорим о станции, а не о колонии.

– На станции нас слышат. Сообщения дошли. Просто нам не отвечают.

Адриан с тревогой почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Нехороший знак.

– Но почему?

Специалист коснулся пальцами кнопки, и часть стены стала прозрачной. Сквозь толстое стекло была видна приближающаяся межпланетная станция и испещренное звёздами космическое пространство.

– Скоро узнаем.

***

Они вошли в радиорубку, служившую мозговым центром станции. Оборудование, не тронутое модернизацией ещё со времён создания космического форпоста, казалось специалисту безнадёжно устаревшим, хотя с тех пор прошло всего тридцать лет. Правда, за эти годы достижения космотехники были особенно впечатляющи.

Мужчина аккуратно положил руку на хромированную металлическую поверхность, пока инженеры колдовали над знакомой им аппаратурой. Всё вокруг казалось заброшенным и никому не нужным, производило гнетущее впечатление на человека с Земли. Всё, включая станцию.

– Знаешь, что меня беспокоит? – Подал голос Шейн.

Доннован промычал в ответ нечто совершенно неразборчивое. Оказавшись в знакомой обстановке, он раскрепостился и перестал нервно теребить свои усы. Тело инженера расслабилось, жесты стали свободнее, а тонкие пальцы так и летали над древней клавиатурой.

– Я могу допустить, что неполадки со связью вызваны какой-то особо мощной космической бурей, – продолжил говорить Адриан, всматриваясь в мелькающие на экране схемы и диаграммы, – поверить в то, что луч расфокусировался сам по себе и создал проблемы на приёме. Но где, чёрт возьми, Граймс? Где его ненормальный братец? Где все роботы?

– Оставь вопросы для бедных. Что ты выяснил?

– Есть чёткие модулируемые сигналы на средних волнах.

– Где?

– Сейчас покажу.

Монитор заполнила трёхмерная карта станции, на которой яркими огоньками светились двенадцать точек. Одна из них кружила в нижней части макета, а вот остальные… находились на одном месте и не двигались.

– Твоё сканирование врёт, – убеждённо сказал Доннован, снова потянувшись к усам, – это не люди, это роботы. Они не собираются в профсоюзы. У них позитронный мозг.

– Скажи это детекторам движения, – медленно произнёс Адриан, увеличивая интересующий его участок, – эй, Спец, это по твоей части.

Третий человек подошёл и внимательно посмотрел на участок карты, на который указывал Шейн. Потом с недоумением уставился на инженера.

– Рубка связи?

– Именно, – в тон ему отозвался любитель никотина, – видимо модель RB-1 тащится от логических блоков, начинки параболических антенн и сверхчувствительных приёмников. Тащится настолько, что устроила там, то ли кабинет для совещаний, то ли алтарь для поклонений.

– Мы можем связаться с ними отсюда?

– Это старая модель роботов этого типа, дистанционно связаться не получится, – качнул головой Шейн, – а система громкой связи умерла пару лет назад.

Специалист по связи медленно перевёл взгляд на затылок инженера.

– То есть межпланетная станция, снабжающая преобразованной энергией целый мир, по факту, неисправна?

Адриан пожал плечами, продолжая стучать по клавиатуре с пулемётной скоростью. По нему было заметно, что эта тема не особо его интересовала и развивать её ему не хотелось.

– Видеосистема? – Продолжил допытываться мужчина.

– Зачем вешать камеры, когда по коридорам ходят многомиллионные роботы, которые запоминают всё, что видят, – с той же интонацией продолжил Шейн, – видимо, у строителей этого объекта была примерно такая логика.

– Есть контакт, – победно прогромыхал Доннован, не поворачивая головы от своего экрана, – маячки братьев Граймс.

– Где?

– Внизу. Медицинский отсек.

Адриан развернулся на стуле и посмотрел на своего друга.

– Опустись туда, пока я решаю проблемы с энерголучом. Если захочешь, можешь применить насилие в адрес любого из братьев, я разрешаю. Нет, не так. Обязательно примени насилие в адрес любого из братьев.

– А роботы?

– Они собрались у вотчины нашего спутника, – Шейн косо взглянул на высокого мужчину, – ему и карты в руки. Если он, конечно, не возражает.

Возражений не последовало.

***

Надоедливый Шейн всё-таки всучил каждому из своих компаньонов гаджет, больше напоминающий какую-то древнюю беспроводную гарнитуру. В теории, крошечное устройство позволяло не только общаться, но и отображала физические характеристики носителя. На практике, с трудом вставив прибор в сломанное ухо, специалист услышал уже изрядно поднадоевшую болтовню.

– Я подам жалобу на этих придурков. Они не заслуживают работать в Корпорации, раз позволяют себе такие выходки.

– Редкий случай, когда я соглашусь с вами, коллега Эберт.

Длинный освещённый коридор, стены которого были сделаны из нержавеющей стали.

– Что с лучом?

– Только что сфокусировал по координатам приёмной станции на Лемме...

Белоснежная кабина лифта, скользнувшая вверх, как только была дана команда.

– Как думаешь, почему все роботы сбились в кучу?

– Не знаю. Я бы свалили всё на разработчиков, если бы это были экспериментальные образцы, но они здесь уже доброе десятилетие.

Дверь открылась прямо в связной рубке. Специалист издалека услышал знакомое шипение приёмников и гул сверхмощных передатчиков. Единственным неприятным сюрпризом было отсутствие света.

– Ты добрался до медицинского отсека?

– Уже на подходе.

– Судя по приборам, двенадцатый робот шатается неподалёку. Поймай его, как освободишься.

– Слушаюсь, босс. Хочешь смешную историю?

Ну, нет, это уже слишком! Мужчина вытащил гаджет из уха и положил к себе в карман. Идти приходилось осторожно, в темноте, ориентируясь по огонькам приборов. Постепенно глаза начали привыкать к полумраку, но тут мужчина внезапно споткнулся.

– А она в ответ: «разрешите мне присесть», – закончил рассказывать Доннован.

На другом конце станции раздался захлёбывающийся хохот – это Адриан активно голосовал эмоциями за зрительский успех истории.

– Рад, что тебе понравилось, – пробормотал Доннован, толкнув дверь в просторное помещение.

По сравнению с безжизненным и недостаточно освещённым коридором медицинский отсек казался светлым и радостным, как деревенский луг ранней весной. Вдоль стен располагались шкафы из искусственного дерева, на полках виднелись длинные ряды медикаментов.

В комнате никого не было.

– Шейн, – озадаченно вращая головой, позвал Доннован.

– М-да, – судя по паузе, Адриан что-то ел. Судя по чавканью – яблоко.

– Здесь никого нет.

На несколько секунд звук ударов по клавишам перебил процессы жизнедеятельности Шейна, но почти сразу чавканье возобновилось.

– Если верить технике, то они оба находятся там. Проверь криокамеру.

Ещё на заре космических вахт корпорация заключила, что неэффективно вводить сразу две криокамеры на объекте для дежурных смен. С точки зрения руководства это было неоптимальным расходом средств, да и изрядно повышало риск несчастных случаев для сотрудников, находящихся в бессознательном состоянии. Криокамеры представляли собой небольшие капсулы, в которых мог поместиться только один человек. Сейчас, нажав пару кнопок, инженер наблюдал, как из-под пола появляется ящик, больше смахивающий на гроб. Правда, вдвоём там было уместиться невозможно. Когда Доннован пытался решить эту дилемму, за его спиной что-то клацнуло.

В ярком свете лампы светло-бледная эмаль робота была похожа на белоснежные панели окружающих стен, и на миг Донновану показалось, что он находится в могиле.

– Робби?

– Здравствуйте, инженер Эберт.

– Что…с тобой?

Вопрос не был праздным. Весь корпус робота покрывали вмятины и царапины, а левая рука была оторвана выше локтя. Машина шагала с немалым трудом, подволакивая обитую синтетической резиной ногу. Лишь фотоэлектрические глаза смотрели по-прежнему прямо, и в них ничего нельзя было прочесть.

– Разрешите поинтересоваться, что вы собираетесь делать?

– Я...что произошло? Где все остальные? Почему инженер столько времени в криокамере? Где второй человек? Что здесь вообще происходит?

– Эберт, вы определённо имели цель, когда зашли в эту комнату. Будьте добры, проинформируйте меня о своих намерениях.

Доннован набрал было в грудь воздуха для гневной тирады, но внезапно осёкся. Незримое напряжение в комнате возросло на добрый десяток единиц. Робби не просто не ответил ни на один поставленный вопрос – он задал свой, и явно ждал ответа. Позитронная машина неподвижно замерла, словно каменное изваяние, а в её глазах ровной стеной горело багровое пламя.

– Шейн, ты слышишь это, – хрипло прошептал Доннован, – скажи мне, что это не галлюцинации.

– Я…Ам…

– Я спрошу вас в последний раз, инженер Эберт, – робот продолжал бесстрастно гнуть свою линию, – что вы делаете?

– Я пришёл выяснить, почему браться Граймс бросили свою работу и подвергли риску тысячи жизней на Лемме, – вызывающе бросил мужчина, смахнув с лица внезапно выступивший пот, – и выяснить, что с ними случилось.

– Вы могли бы просто задать этот вопрос мне, – назидательно произнёс Робби, почти по-человечески склонив голову, – старший из братьев Граймс мёртв.

Эберт Доннован услышал, как охнул его постоянный компаньон.

– Младший же брат пребывает в криокамере на протяжении последних семи месяцев, – невозмутимо продолжил говорить робот.

– СЕМЬ МЕСЯЦЕВ?! – В унисон воскликнули инженеры с Леммы.

– Именно так, – торжественно подтвердил, не уловив ужаса в голосе человека.

Доннован повернулся на сто восемьдесят градусов и забарабанил пальцами по клавиатуре, пулей вводя команды на немедленное пробуждение.

– Готовь стационарный нейродатчик и психостимуляторы, – приказал человек, – надеюсь, его мозги ещё не сварились в кашу.

– Мы хотите вывести инженера Граймса-младшего из криосна?

– Да, тупая машина, именно так! – Сорвался побагровевший Доннован, – и я приказываю тебе приготовить то, что я тебе только что сказал!

– Нет.

Где-то наверху Шейн от волнения выплюнул откушенный от яблока кусок.

– Извините, инженер Эберт, я не могу позволить вам сделать то, о чём вы сейчас сказали, – медленно покачал своей головой робот, – прошу вас, покиньте это помещение.

– Нет! – Зелёные глаза скрестились с красными, и в красных появилось что-то совсем нехорошее.

– В таком случае мне придётся считать вас угрозой.

– И что ты сделаешь? – Зло бросил Доннован, дёрнув себя за усы.

Ответ робота был краток. Он вытянул вперёд уцелевшую руку и одним движением сломал человеку шею.

***

Адриан Шейн в бессильной ярости метался по рубке, осыпая грязными ругательствами сложившуюся ситуацию. Со злостью взглянув на забаррикадированную дверь, он повернулся к светловолосому мужчине, который нервно грыз свои ногти.

– Ещё раз, объясни, что ты видел?

Специалист оторвался от своего занятия и со злостью уставился на собеседника.

– Оттого, что я перескажу тебе, одну и ту же историю в третий раз, смысл от этого не изменится.

– Лучше не зли меня сейчас! – Сорвался на крик обычно спокойный Шейн, метнув яблочный огрызок точно в голову специалисту. Тот не успел увернуться, и мало аппетитная субстанция ударила его по щеке. Секунду он сидел на месте, а потом резко вскочил и схватил инженера за грудки.

– Что я увидел? Одиннадцать расчленённых и раскиданных по полу роботов, – задыхаясь от негодования, выпалил блондин, – которых сложили там явно против их воли. И пока ты прохлаждался здесь, я бродил там, в полумраке, и пытался разобраться, что же произошло!

Шейн отшвырнул раскричавшегося человека от себя и отошёл в противоположный конец комнаты. Невооружённым взглядом было заметно, как его трясёт.

– Мы говорили с Доннованом, когда он спустился в медицинский отсек. Если верить карте, – мужчина махнул рукой в сторону трёхмерного макета на экране компьютера, – то следом за ним зашёл тот робот.

– И?

Инженер швырнул на пол миниатюрный дисплей, на котором отражались показания жизнедеятельности Доннована. Все цифры отливали зловещим красным цветом.

– Это сделал робот? – Потрясённо осведомился специалист.

– Судя по всему, да, – Адриан метался по рубке, словно дикий зверь, – сам послушай.

Несколько следующих минут люди вслушивались в запись последних минут жизни своего товарища.

– А что с теми инженерами?

– Один мёртв, другой уже полгода с лишним в криосне.

– У нас сумасшедший робот, который ни во что не ставит человеческую жизнь, – специалист запустил руку в свою шевелюру, – давай забаррикадируемся на верхних ярусах.

Шейн обдумал, осмотрел эту мысль с разных сторон и с раздражением выбросил её в мусорный ящик.

– Во-первых, он уже убил одного из нас. Во-вторых, это пугало умудрилось нарушить сразу несколько непреложных для робота законов. Спец, ты даешь гарантию, что через пару дней он не решит наведаться к нам в гости? Или не полезет в машинное отделение, улучшать работу трансформатора энергии?

Блондин недоверчиво покачал головой, продолжая смотреть на схему всей станции. Красная точка, обозначающая неправильного робота, продолжала ходить кругами вокруг медицинского отсека.

– Робоблок?

Плохое молчание. Тяжёлое. Глубокое. Унылое. Робоблок это плохо. Очень плохо. Нет ничего хуже машины, чьи позитронные связи перемкнуло, и она вышла из-под контроля. Особенно на космической станции, откуда невозможно сбежать.

– Вот что мы сделаем, – наконец решился Шейн, – мы не можем сидеть на верхних ярусах, в слепой надежде, что он к нам никогда не поднимется. А если улетим отсюда, бросив станцию, то на Лемме нас ждут лет тридцать лагерей, и это в лучшем случае.

– Ты забыл упомянуть об энерголуче, который может расфокусироваться во время следующей бури и сжечь половину колонии, – угрюмо добавил специалист.

– И это тоже.

Инженер молчал несколько минут, сжимая и разжимая кулаки, пока его коллега по несчастью щурил глаза.

– Знаешь, Спец, одна моя знакомая говорила, что, в отличие от людей, роботы глубоко порядочны.

Светловолосый мужчина посмотрел на собеседника так, как обычно смотрят на умалишённых.

– К сожалению, на машины с робоблоком это не распространяется. Мы его уничтожим.

***

– При попадании эта штука вызывает импульс, который выжигает любую технику потоками постоянного и переменного тока, – напутствовал специалиста Шейн, щёлкая затвором уродливого оружия, – будь осторожен, если ты окажешься в радиусе поражения, то от тебя мало что останется. И не стреляй понапрасну, она долго перезаряжается.

Мужчины медленно спускались по узкой лестнице, выверяя каждый следующий шаг. Спустившись на нижний уровень, один из них вытащил портативную карту.

– Ладно. Робби ходит вот по этим коридорам, – Шейн ткнул пальцами в чёрную сетку туннелей, разбегающуюся в разные стороны от медицинского отсека, – мы будем обходить коридор за коридором, пока не найдём его и не зажарим. Потом двинемся разбираться с обитателем криокамеры.

– Это ваша цель, инженер Адриан?

Металлический голос, зазвучавший в наушниках, заставил людей вздрогнуть. Позитронный мозг оказался весьма предусмотрителен.

– Как ты говоришь с нами? – Быстро спросил специалист.

– Я взял гаджет у инженера Эберта.

– Что ты с ним сделал?

– Устранил.

Преодолев первый шок, инженер и специалист двинулись по коридору.

– Ты убил его?

– По необходимости.

Специалист мотнул головой, стараясь отогнать самые неприятные мысли. Машина, переступившая через Первый закон по «необходимости»… 

– Чего вы хотите, инженер Адриан?

Дьявол!

– Ужасно хочется выпить. Выкурить сигарету. Сорваться с цепи. Пуститься во все тяжкие.

– Вам необходима моя помощь в этом деле?

Специалист стиснул зубы, ощущая волну поднимающейся агрессии.

– Да он над нами издевается.

Шейн свирепо посмотрел на немногословного товарища и продолжил разговор.

– Робби, что произошло на станции?

Где-то впереди звякнула железяка.

– Вам необходимо уточнить.

Шейн мысленно проклял всех создателей Робби до седьмого колена включительно. Его начинал выматывать разговор с машиной, которая, не моргнув глазом, нарушила Первый закон, упрямо игнорировала Второй, но продолжала педантично выспрашивать его о мелочах.

– Почему ты уничтожил всех роботов?

– Они сочли мою позицию неправильной и сообща решили мне противодействовать.

И больше ничего. Ругательства, которые специалист по связи раньше шипел сквозь зубы, теперь прозвучали как никогда явственно.

– Ты тупой металлолом! Стальное чучело, пародия на личность! Ты убил несколько человек!

– Только одного, – серьёзно ответил Робби, – и это было вынужденное решение.

Тишина – только усыпляющий гул трансформатора энергии, больше похожий на тягучий и монотонный рокот огромного моря. Шейн и специалист подошли к разветвлению длинного туннеля. Кивнув друг другу, они повернули в разные стороны.

– Робби, ответь мне, что случилось со старшим Граймсом? – Безмятежно задал вопрос Адриан, ощупывая глазами каждую пядь своего коридора, – что произошло?

– Он убил себя.

– О!

– Полагаю, эта была импульсивная реакция, которая свойственна многим представителям вашего вида. К сожалению, зачастую вы ставите свои эмоции выше чистой логики.

– Почему он это сделал?

– Я думаю, вам это известно.

Шейн и специалист одновременно остановились.

– Ты ошибаешься, Робби.

– Логика подсказывает мне, что вы лжёте, инженер Адриан, – почти укоризненно произнёс Робби, – как после этого я могу вам верить?

Прямой, как стрела, участок бесконечного тоннеля был завален металлическим мусором. Кабели, пластины, детали, даже вполне целые элементы силовых установок.

– Я, правда, не понимаю, о чём ты говоришь, Робби.

– Семь месяцев назад семья братьев Граймс погибла в катастрофе. На станцию пришло сообщение об этом. Элементарные умозаключения говорят, что вы не можете не знать об этом.

Шейн поклялся себе, что когда закончит с сумасшедшим роботом, то прикончит и специалиста по связи, который не додумался проверить все сообщения и всех тех, кто знал об этом ещё на Лемме.

– Мне не удалось убедить его воздержаться от этого поступка, но выполнить его последнюю просьбу я могу. И выполню.

– Какую?

– Он велел уберечь его младшего брата от такой же участи.

Занавес. Робот-убийца, выполняющий команду мертвеца.

– Робби, тебе известно, что такое синдром Хордана? – Ошалело произнёс специалист.

– Процесс дегенерации человеческой сущности, изолированной ото всех органов чувств, – мгновенно ответила машина.

– Именно. Если человек находится больше двух месяцев в криокамере, то его личность разрушается почти полностью, остаются лишь самые простые, животные инстинкты. Поэтому на космических кораблях людей будят каждые пятьдесят дней на несколько часов. Ты знал об этом?

– Поначалу нет, – сознался Робби, – но этот довод мне привели мои собратья.

–И?

– Я проанализировал их мнение и пришёл к выводу, что оно несостоятельны.

– Почему?

– Потому что любая жизнь лучше смерти.

Специалист побледнел и воздел глаза к потолку.

– Робби, смерть просто случается, как и любое событие в жизни. А в твоих рассуждениях есть ошибка, и формально-логическая и смысловая.

– Я слушаю, – заинтересовался робот.

– Граймс-старший не справился с потерей и лишил себя жизни.

– Так и было.

– Он хотел, чтобы его брат не повторил его ошибки.

Из динамика донеслось возбуждённое клацанье.

– Он попросил заставить его жить. Именно это я и сделал.

Специалист со злостью ударил прикладом импульсного ружья по стене. Стена отозвалась низким гулом.

–  Нет, тупица! Граймс просил уберечь брата от преждевременной смерти! Не от смерти вообще, а именно от преждевременной!

– Он до сих пор не умер.

Мужчина почувствовал, как у него отвисла челюсть.

– Робби, он почти наверняка сошёл с ума в криокамере. Фактически, он уже не человек. Это не жизнь!

– Это лучше, чем заряд перегретой плазмы в голове, – жёстко отрезал робот, – какие могут быть в этом сомнения. Я прав, потому что в точности исполняю последнюю просьбу инженера Граймса-старшего. Только слепец этого не видит.

Преодолев завалы, Шейн со злостью уставился на тёмную полосу тоннеля, где свет вспыхивал лишь периодически. Адриан почувствовал, как напряжение сжимается вокруг шеи, точно канат. Слишком многое произошло за этот день. Хватит с него робота.

– Нет, Робби, чёрт тебя дери. Ты не прав. Когда мы разберёмся с тобой, я и Спец попытаемся вытащить Граймса-младшего из небытия, в котором ты его оставил. Смирись с этим. Нужно уметь проигрывать.

– К этой мысли следует приучать своих врагов, – раздалось из-за спины человека.

Мужчина развернулся так быстро, как только мог – но этого не хватило. Вольфрамовая клешня вырвала импульсатор из рук человека и отбросила в другой конец коридора.

Вот теперь Шейн был обречён.

***

– Робби, я уверен, что твой позитронный мозг хранит информацию о Первом законе, – изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе, произнёс мужчина, – можешь его воспроизвести?

– Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред, – мгновенно отозвался робот, только что играючи расправившийся с Шейном. Во всяком кривая жизненных показателей Шейна сейчас напоминала идеально прямую змейку из древней игры.

– У меня есть гипотеза, почему ты его нарушил.

Из коридора, в который ушёл Адриан донесись резкие и прерывистые звуки – мужчина сначала даже не понял, что Робби засмеялся. Это не было похоже на человеческий смех – скорее на редкие и размеренные удары тяжёлого молотка.

– Любопытно.

– Ты по-прежнему исполняешь все Законы.

Короткий нечеловеческий смешок.

Специалист медленно перемещался по туннелю в обратном направлении. Напряжённо обдумывая идею, которая родилась у него во время монолога сумасшедшего робота, он бесшумно двигался к медицинскому отсеку.

– Просто ты сфокусировал их не на всех людях, а всего лишь на одном. Том, кто сейчас лежит в капсуле для криосна.

Гул трансформатора смёл остатки металлического смеха, точно крошки хлеба со стола. Мужчина вышел на развилку, на которой расстался с Шейном. Помотав головой, словно надеясь унять царивший в ней беспорядок, он резко ускорил шаг.

– Где-то в твоём мозгу, который создали умники с Леммы, произошёл сбой, когда ты не предотвратил смерть человека. Какие-то позитронные взаимодействия нарушились, и в твоей голове появился опасный прецедент.

Клац-клац. Недалеко. Где-то за спиной.

– Не знаю, как это могло случиться, но теперь ты просто вспоминаешь, что однажды нарушил Первый закон и с лёгкостью делаешь это снова. А не подчиняешься ты нам, потому что приоритет Второго и Третьего законов существенно ниже Первого.

Клац-клац. Теперь откуда-то сбоку. Судя по всему, Робби снова начал бродить по коридорам.

–  И как вы намерены с эти бороться? – поинтересовалась сумасшедшая машина.

Человек аккуратно скользнул в открывшийся проём и оказался в просторном помещении. Шкафы, зеркала, стены…капсула с человеком внутри.

– Я вижу лишь три выхода из этой ситуации, – отражение в стекле было прозрачным, почти призрачным, руки тряслись от наплыва адреналина.

– Слушаю.

– Первый – ты убиваешь меня, продолжаешь ходить кругами вокруг капсулы и будешь представлять опасность для любого человека, который прилетит сюда.

– Звучит вполне логично. Человек не связан со станцией, пока в ней не лежит его покойник.

Специалист проглотил эту остроту.

– Второй – я уничтожу тебя, свяжусь с колонией и попытаюсь минимизировать нанесённый тобой ущерб.

Слова обжигали рот, будто едкая кислота. Каким-то шестым чувством мужчина понял, что Робби начал что-то подозревать.

– Неприемлемо.

– Третий, – блондин прицелился из уродливого оружия в покрытую металлом капсулу. – Что случится, если я выстрелю из импульсатора в криокамеру? Что случится с тобой, разумеется – Граймс умрёт без вариантов.

Из туннеля раздался звук, который специалист определил как топот прорезиненных подошв. Металлический голос отчаянно заскрежетал в динамике, но человек не обратил на него внимания.

Люди, в отличие от роботов, могут быть глубоко непорядочны.