Андрей Лакро

Связанные

Автор:
София Камалова
Связанные
Работа №390
  • Опубликовано на Дзен

Прозрачная, будто выкованная изо льда статуя переливалась на солнце миллиардами ярких искр. Девушка была воистину прекрасна: утонченная, с горделивой осанкой, которую не могла скрыть даже непонятного вида мешковатая простыня, служащая ей одеждой; густые прямые волосы только подчеркивали высокие скулы и прямой нос, а огромные, в пол-лица, глаза в обрамлении пушистых ресниц смотрели настолько печально, что, казалось, выворачивали наизнанку душу, вызывая желание сесть и по-волчьи завыть от тоски, раздирающей тело…

Флоранс отвернулась. Этот взгляд, буравящий спину и затылок целый день, вызывал нервную дрожь во всем теле. Безусловно, она уже сталкивалась с мертвыми душами, которые периодически мелькают в толпе обычных людей, более того – тех, кто не числился в рядах живых, притягивало к ней, будто магнитом. Но эта конкретная дамочка была особенно навязчивой, увязавшись еще утром, когда Фло решила скоротать путь, опаздывая на занятия, и ходила по пятам за девушкой буквально везде – Флоранс чувствовала ее морозное дыхание, сидя за партой; потом в студенческой столовой, где появление мертвой леди превратило ранее горячий чай в «прохладный летний напиток»; и даже в туалете, поправ все возможные и невозможные правила этики, этот образец мертвой невежественности крайне некультурно завис над незащищенной сверху кабинкой!

Стоит ли говорить, что теперь Фло не только нервничала сверх меры, но и была раздражена?

Тем временем, призрак сменил гнев на милость, отлетев чуть подальше, к одной из знаменитых красных телефонных Лондонских будок и повернул голову, с каким-то странным удивлением рассматривая прохожих, которые то и дело вздрагивали, будто бы от холода, когда скользящий взгляд мертвой ненароком касался их. Флоранс с облегчением перевела дух, получив хоть и короткую, но все-таки передышку от этого пронизывающего взгляда, и, не сумев побороть любопытство, кинула осторожный взгляд на причину своей нервозности и вновь залюбовалась: будучи живой, она наверняка была яркой красавицей. Почувствовал невольный укол зависти, Фло тут же одернула себя - нашла время восхищаться мертвыми! – и переключила внимание на то, что вносило явную дисгармонию в прекрасный облик неупокоенной души – странная хламида, в которую была одета мертвая леди.

- Веселые же родственнички, которые допустили это, - пробормотала себе под нос Флоранс, внимательно рассматривая «наряд». Среди людей, во всю кутавшихся в теплые пуховики и шарфы (все-таки разгар зимы в Лондоне – погода далеко не южная), такая одежда выглядела до крайности глупо и смешно. Ткань, похожая на льняную, с каким-то крупным узором по подолу, который, очевидно, был единственным украшением сия произведения ткацкого искусства, ниспадала к земле. Все это до боли напоминало…

Девушка побледнела.

…хитон.

- Невозможно! – пожалуй, слишком громко сказала она, что люди, стоявшие вместе с ней на остановке, осуждающе оглянулись.

Хотя Фло уже было все равно: ослепляющая мысль, заставившая сердце увеличить свой темп, мелькнула в голове. Проект однокурсницы – кажется, ее даже звали Мелоди – опирался на древнюю моду разных цивилизаций, и там определенно – нет, абсолютно точно! – присутствовала этакая простынка, которую именовали хитоном.

- Ты бы еще одеялом назвала, дурочка, - в сердцах прошептала Флоранс и схватилась за виски. – Думай, Фло, думай! Что это было – Индия, Персия? Может, времена Месопотамии?

- Ελλάδα, – тихим, вызвавшим толпы мурашек голосом произнес кто-то рядом.

Ледяной ужас сковал тело Флоранс. Нет, невозможно! Мертвые не говорят! Но видя, что девушка не торопится обращать на нее внимание, призрак плавно переместился и жестами явно пытался что-то показать.

- Ελλάδα, - вновь повторила мертвая леди, рисуя тонким пальцем какую-то фигуру в воздухе.

Фло во все глаза уставилась на неупокоенную душу, поборов желание недоуменно плюхнуться в огромный сугроб снега. Если бы рядом с ней возник сейчас какой-нибудь очередной пронырливый журналист и попросил назвать восьмое чудо света, она немедля бы указала перед собой – прямо на удивительную мертвую. Ну не бывает такого, чтобы души – и говорили.

Она знала это как свои пять пальцев.

С самого рождения над ней летали темные тени. До пяти лет они казались лишь размытыми черными пятнами, которые взрослый человек вполне мог принять за обман зрения. Они ластились к Флоранс, словно ласковые котята, обволакивая со всех сторон мрачными крыльями. Все изменилось в один прекрасный день, когда тогда еще маленькая девочка гуляла во дворе в детском саду. Друзей у нее не было, поэтому, когда Фло заметила семенящего к ней навстречу старого кота Джо (к слову, умершего за год до этого), то радости ее не было предела. И пусть он сверкал, пусть был прозрачен, пусть не издавал ни звука (хотя раннее его успокаивающее урчание трудно было хоть как-то остановить) – никто ничего не заподозрил, и только лишь миссис Эбигнейл, престарелая медсестра, бросила обеспокоенный взгляд через стекло на ту, что бегала и прыгала вокруг пустого пространства.

С тех пор призраки не оставляли ее в одиночестве. Добрый садовник городского парка, мистер Уильямс, истинный английский аристократ, почивший уже лет десять тому назад, всегда полушутливо снимал шляпу (в которой, согласно завещанию, кажется, его и похоронили: уж очень нездоровую страсть он проявлял к этому предмету гардероба); безымянная дама с собачкой – йоркширским терьером с презабавным бантиком на длинной челке – презрительно закатывала глаза; обычный парень в простой футболке и отвратительной дырой в шее смотрел всегда в одну точку, будто бы те тяжелый мысли, с которыми он умер, никак не могли покинуть его голову.

Их было много – случайных, беззвучных мертвых прохожих: с безумными глазами, искривленными провалами рта, пугающими улыбками на лицах или же вообще без оных. Флоранс сходила с ума всякий раз, когда чувствовала этот мертвецкий холод, промораживающий все тело до костей, но никогда – никогда! – они не искали с ней контакта, предпочитая держаться на расстоянии или же вообще игнорировать, а возможно – просто не замечая.

И вот сейчас перед ней стоит это дикое, невообразимое исключение, напряженно размахивая руками и бормоча все одно:

- Ελλάδα! Ελλάδα! – забывшись, мертвая леди попыталась, видимо, схватиться за плечи девушки, но призрачные руки, естественно, продолжили свой путь без всяких препятствий.

Флоранс вскрикнула: «прикосновение» принесло жгучую боль, какая бывает при обморожении.

- Не надо, - попросила она.

Призрак уставился на свои руки и снова проговорил что-то непонятное, в чем Фло ощутила явные нотки досады.

- Ελλάδα, - как-то обреченно произнесла мертвая леди, и руки ее повисли безвольными плетьми вдоль тела.

Слово казалось знакомым.

- Эл… гхм… Эллафа? – мертвая отрицательно мотнула головой. – Эллоха? Эллада… Ай! – призрак снова коснулся ее, привлекая внимание. – Что? Эллада?

Мертвая леди заулыбалась так радостно и даже хлопнула пару раз в ладоши, очевидно, от переизбытка эмоций (если они есть у подобных существ, конечно).

Флоранс задумалась. Она определенно слышала что-то такое, но – вот оно, прекрасное свойство человеческой памяти, - поймать ускользающий образ никак не удавалось. Девушка снова осмотрела одеяние мертвой – хитон старинный, вблизи все детали видны отчетливо: вот этот орнамент знаком не понаслышке, и этот, и другой… «Такой стиль одежды был типичен для представителей Древней Эллады…» - звучит в голове щебетание Мелоди. Щелчок мыши. Переключение слайда…

Бинго!

- Греция! Греческий хитон! – ошеломленная собственной догадкой, Фло перевела ошарашенный взгляд на призрака. Вот что ее смутило! – Тебе же несколько тысяч лет, господи…

Она все-таки села, обхватив руками голову. Виски ломило нещадно, причем не сколько от присутствия мертвой, сколько от потрясений, испытанных за неполные десять минут. Флоранс впервые попалась настолько старая душа, более того – девушка даже не предполагала, что реинкарнация может затянуться на столь долгий срок.

Мертвая леди печально пожала плечами, мол, с кем не бывает, и немигающим взглядом вновь уставилась на сидящую в снегу Фло. Сложно было различить хоть что-то в этих стылых глазах.

- Вοήθησέ με, - еле слышно сказала она.

Флоранс печально улыбнулась.

- Я не понимаю.

Призрак неожиданно разозлился: кожа истончалась, обтянув череп так плотно, что глазные яблоки по смешному (хотя, на деле, было не до шуток) выпучились из глазниц и теперь торчали, хаотично метясь из одной стороны в другую. Из раззявленного рта вырвался страшный, хриплый и до жути отчаянный вопль:

- Вοήθησέ με!

Этот вой звенел у Флоранс в ушах вместе с ветром – так быстро она бежала, стараясь оказаться как можно дальше от пугающего до трясущихся коленок мертвого духа. Она даже не помнила, как пробежала весь путь от своей альма-матер - Королевского Колледжа Искусств – до родного Ислингтона, как свернула к Лондонскому мосту и пересекла Темзу, мчась словно в последний раз. Только достигнув Гринвича, девушка остановилась, прислушиваясь к паническому биению сердца, которое, казалось, вот-вот вырвется из груди и ускачет, негодуя на нерадивую хозяйку. По лицу, да и не только, градом стекал пот – Фло чувствовала десятки капелек, плавно скользящих по спине, мокрая майка под свитером противно липла к телу. Все, что ей сейчас хотелось – это снять адскую куртку, которая устроила самую настоящую баню внутри себя.

- А, плевать, - с неожиданной злостью сказала девушка. Сейчас она совершенно не отдавала отчета в своих действиях.

Пуховик оказался сброшен на землю, сама Флоранс упала следом, растянувшись во все свои сто шестьдесят семь сантиметров. Хорошо-о-о…

- Деточка, все в порядке? – голос откуда-то сверху заставил девушку распахнуть глаза от сладкой дремы.

Женщина лет сорока смотрела осуждающе, чуть поджав губы, накрашенные темно-коричневой помадой.

- Да, мэм, - Фло резко села и попыталась улыбнуться. Лицо, руки, тело – все просто онемело от холода. Сколько же она так пролежала?!

Ответ нашелся почти сразу, стоило только взглянуть на окрашивающийся в розово-алые тона небосвод.

- Простудишь себе все на свете, юная леди! Не советую так больше делать, - женщина с достоинством поправила и без того отлично сидящее зимнее пальто и, бросив последний укоризненный взгляд, удалилась.

Флоранс с трудом разомкнула пальцы.

- Чертов призрак… - сквозь стиснутые зубы прошипела она. – Надо же было ей появиться!

Ох, не буди лихо, пока оно тихо!

- Вοήθησέ με…

Мертвая леди бесшумно возникла за спиной. Теперь Фло, и без того напоминающая хорошо промороженную рыбешку, бодро отбивала челюстью неизвестную никому доселе трещотку.

- Уйд-д-ди! – едва выговаривая, произнесла девушка, глядя на призрака исподлобья. К большому удивлению, мертвая покорно отступила на три метра назад и даже улыбнулась, будто бы прося прощения.

Наконец, Флоранс сумела справиться с непослушной молнией на пуховике и замоталась шарфом по самое некуда. Долгожданное тепло накатывало волнами, разнося приятные иголочки по всему телу. Еще бы купить обжигающе горячий латте – и все, жизнь можно считать счастливой.

- Сумасшествие какое-то, - буркнула она себе под нос, оглядевшись. В порыве непонятного, просто безумного страха, Фло преодолела огромное расстояние, не моргнув и глазом, и сейчас застывшим памятником стояла у входа в Гринвич Парк. Толпы туристов, да и просто местных жителей, спешили занять свои места, чтобы полюбоваться закатом, который здесь был по-особенному прекрасным. Они бросали недоуменные взгляды на замершую Флоранс, но ничего не говорили, предпочитая обходить странную девушку по широкой дуге.

- Вοήθησέ με…

Фло очнулась. Проклятый призрак, видимо, не собирался просто так от нее отставать.

- Я. Не. Понимаю. Тебя! – последнее слово она уже выкрикнула, заставив проходящую мимо парочку испуганно отпрянуть.

Мертвая леди снова улыбнулась.

Флоранс вознесла глаза к небу и, вспомнив все известные ей ругательства (мысленно, разумеется), твердо решила игнорировать навязчивую душу. Такими темпами на нее очень скоро наденут смирительную рубашку.

Мертвая снова сделала попытку привлечь внимание: Фло уже видела, как сверкающая призрачная длань тянется к ее руке, и зажмурилась, мысленно приготовившись к очередной порции боли. Прошла секунда. Две. Вздохнув, девушка решилась приоткрыть один глаз.

Мертвая леди стояла, едва дыша (смешное сравнение, но все же). Ее глаза были чуть прикрыты, словно призрак впал в понятный только ему самому транс, а тело покачивалось из стороны в сторону, повинуясь неслышимому ритму. Рука, протянутая вперед, замерла, сжавшись в кулак так сильно, что будь это живая плоть, то острые ногти несомненно пропороли бы нежную кожу, оставив глубокие кровоточащие борозды в ладони. Флоранс боялась ненароком шевельнуться, чтобы не спугнуть это странное, но удивительно умиротворенное состояние, которое навевала… музыка.

Да, музыка! Только сейчас слабый человеческий слух уловил эти тихие, печальные нотки, гармонично разбавляющие атмосферу закатного неба. Не нужно было быть профессионалом, чтобы понять эту мелодию. Она лилась, мягко окутывая, заполняя собой все пространство, и нежно шептала каждому историю о любви, великой, разрушающей все преграды, но бесконечно несчастной. Вот тоненькая, словно переливы колокольчиков, вступает партия девушки – гибкая, ластящаяся, но верная лишь одному; она смешивается с более низкими звуками, резкими, исконно мужскими, но такими же мелодичными; они звучат вместе, вытекая одно из другого, являясь началом и, одновременно, концом. Парень и девушка идут рука об руку по жизни, и музыка оставляет привкус их надежд и обещаний, мечтаний о прекрасном будущем. Неожиданно высокая, бьющая по ушам нота. Затишье. И мучительно, будто нехотя, разворачивается привычная низкая мелодия. Она звучит рвано, словно нужен новый вдох, чтобы продолжить, и с каждым разом он дается все труднее. Горечь. Отчаяние. Долгая, протяжная партия, которая наполнена лишь одним ожиданием – ожиданием смерти.

По лицу мертвой леди стекала одинокая слеза. Флоранс заглянула в широко распахнутые глаза и неожиданно поняла. Призрак слышал эту историю бесчисленное множество раз, возможно, даже был свидетелем разворачивающихся событий. Сколько таких мелодий она пережила за долгие тысячелетия своего нахождения в потустороннем мире?

- Эрик, чудесно! – словно бы издалека донесся до Фло кокетливый девичий смех. – Сыграй еще!

Рыжеволосая девчонка с модной стрижкой капризно надувала губы и требовательно дергала за рукав куртки парня, держащего в руках – как же ее там? – лиру. Эрик – очевидно, его звали именно так, - полушутливо отмахивался, нарочито небрежно поднимая руки вверх, однако довольные нотки в голосе было сложно скрыть.

Судорожный вздох, больше напоминающий тихий всхлип, раздался рядом с Флоранс. Девушка обернулась, встревоженно проследив взглядом за мертвой леди, которая, закрыв глаза ладонями, начала медленно оседать на мерзлую траву. Фло закусила губу. Ей бы убраться отсюда и забыть сегодняшний день, как страшный сон. Но… в душе зародились сомнения – что, если призраку нужна помощь? Может, это просто отчаявшаяся девушка, волей судьбы не имеющая возможности выбраться?

Черт.

- Эй, - Флоранс едва не положила руку мертвой на плечо, но вовремя опомнилась, - вы… Я могу чем-то помочь? – спросила она, приблизившись, чтобы тут же с испуганным вскриком отшатнуться: моментально среагировав на ее слова, призрак резко отнял пальцы от лица, на котором не было и следа от слез, и, страшно сверкая глазами, прохрипел:

- Вοήθησέ με!

За эту секунду Фло успела уже трижды проклясть свою мягкотелость. Все, она уходит, ни минуты больше разговоров с мертвыми душами!

Мертвая леди, видимо, сумев прочитать эти мысли на лице девушки, состроила такое обиженное выражение, словно Флоранс отобрала у нее любимую конфету.

- Даже не проси, - сама не зная, зачем, разъяренно прошипела Фло, рывком поднимаясь на ноги.

Призрак нахмурился. Тонкая складка на лбу ознаменовала глубокую задумчивость мертвой, и затем, кивнув каким-то своим мыслям, она вмиг растеряла свой устрашающий вид и улыбнулась:

- Συγγνώμη.

В следующее мгновение голова Флоранс взорвалась миллиардами осколков боли.

***

Писк.

Писк.

Писк.

Этот. Дурацкий. Противный. Писк!

Глаза открывались с трудом и постоянно норовили слипнуться обратно. Флоранс была бы и рада вздремнуть часок другой, но звук какого-то аппарата, словно созданный, чтобы раздражать сознание спящего человека, явно имел на нее свои планы.

Голову ломило нещадно. Казалось, что стоит только шевельнуться, как снова набатом раздастся ужасный гул, который обычно бывает в колокольне. Сделав неимоверное усилие, Флоранс все же сумела развернуться и теперь лицезрела стерильно чистые стены больничной палаты.

- То-то запах знакомый, ни с чем не перепутаешь, - с некоторым отвращением прокаркала она хриплым от пробуждения голосом. Больницы девушка не любила хотя бы потому, что мертвых душ на один квадратный метр здесь приходилось на порядок больше, чем в обычных общественных местах.

Никого живого, впрочем, как и мертвого, рядом с ней не наблюдалось. Одна кровать аккуратно заправлена, очевидно, временно не жилая, о чем свидетельствует пустая тумба рядом. На крючке возле двери Фло заметила свою одежду; шапка, павшая боем храбрых, валялась на полу, не сумев выдержать конкуренции других вещей.

Флоранс хихикнула.

Солнечные лучи мягко светили в окно сквозь завесу тумана. Да, все-таки не зря Лондон носит название Туманный Альбион: никогда не различишь, какое время дня сейчас – раннее утро или только наступающий вечер…

Утро…

Сейчас утро! Где она вообще? Как сюда попала?

- Не призрак же меня принес, честное слово! – пробубнила девушка и бросила взгляд на тумбочку. Там, спокойно дожидаясь своего звездного часа, мирно лежал ее телефон. Ну слава богу! По крайней мере, Фло не похитили коварные ученые, прознавшие об ее «чудесной» способности. Рука, пролежавшая долгое время без движения, затекла и никак не хотела повиноваться. Странная тяжесть давила на эту часть тела, а пальцы даже не шевелились. Какого было удивление Флоранс, когда все, что шло дальше запястья, легко сгибаясь и разгибаясь, явило на свет тяжелую лиру, зажатую в руке девушки. – Все чудесатее и чудесатее…

Выпустить из рук сие чудо не получалось. Ее пальцы словно были скованны между собой, совершенно игнорируя приказы хозяйки начать движение. Наглость, да и только!

Флоранс устало откинулась на подушки. Последнее, что она помнила – чарующая музыка парня, имя которого исчезло из памяти вместе с дальнейшими событиями.

- Прекрасно, Фло, - проговорила девушка, пялясь в белый потолок, - ты снова вляпалась! Ничему жизнь не учит.

Сегодня выходной, значит, хотя бы занятия она не пропустила. Уже радует. Меньше всего ей хотелось возвращаться в колледж на следующий день, со страхом ожидая очередной гневной тирады с брызганьем слюней от миссис Флигерштейн.

Странный звук с тумбы привлек ее внимание. Фло приоткрыла рот. Легкая изморозь стремительно расползалась по серебристой поверхности мобильного устройства. Удивленно выдохнув, девушка проследила взглядом за облачком пара, вырвавшимся изо рта, и, натянув одной рукой одеяло до самого подбородка, воззрилась на привычную с недавних пор гостью.

- Хорошо, - не отстанет ведь, - что тебе нужно?

Мертвая леди радостно оскалилась. Да, похоже, она привыкла получать то, чего хочет.

- Вот это, - Флоранс обвела рукой все пространство комнаты, - твоих рук дело?

Призрак кивнул. Предвосхищая следующие вопросы девушки, ее тонкий прозрачный палец ткнул в лиру, по-прежнему зажатую в руке девушки. Пальцы, на удивление, выпрямились с легкостью, будто и не представляли из себя кулак на протяжении нескольких часов. Музыкальный инструмент, потеряв опору, с глухим звуком грохнулся на пол. Поднимать его никто не спешил: Флоранс переводила ошалелый взгляд с мертвой и на свою уже свободную правую руку.

- Ты… Да кто ты такая? – пылая праведным гневом, вопросила Фло. Это не очередная безмолвная мертвая душа, а непонятный паранормальный сгусток энергии, обладающий запредельными для призрака способностями и имеющий возможность материально влиять на мир! И ворвался он именно в ее, Флоранс, жизнь! За что?!

Мертвая леди с извинением пожала плечами и медленно приблизилась к девушке.

- Э, нет! – Фло стремительно отодвинулась к другому краю, стараясь не терять одеяло, служившее ей единственным источником тепла в этой морозилке. – Не приближайся!

Призрак закатил глаза.

- Μη φοβάσαι.

- Я ни черта не понимаю, мисс мертвая душа, - попыталась призвать последнюю к совести девушка.

Совести же, конечно, ни у кого и не водилось.

- Μη φοβάσαι, - мертвая леди была стремительна, и вот сверкающие ладони находятся у висков Флоранс. Предчувствуя очередной обморок, девушка обреченно закрывает глаза, повинуясь чужое воле.

Но вместо неприятного падения в бездну мрака, темнота лишь ласково утягивает Фло в свои просторы, и ее руки напоминают ласковые касания матери…

***

Веселая мелодия лилась со всех сторон, задавая темп нашим танцам. Подруги хохотали заливисто, размахивая своими букетами в разные стороны, да так, что нежные лепестки осыпались на землю, не выдерживая столь резких движений. Девушки казались яркими бабочками: красные, бордовые и оранжевые хитоны развивались, повинуясь танцу, и мягко обрисовывали незримые колыхания воздуха. И я была одной из этих бабочек! Ох, как красив был синий цвет одеяния, которое любимый подарил мне на нашу свадьбу, как он шел к моим черным, будто сама богиня Никта, волосам! Я ни могла провести и минуты спокойно: все плясала, стараясь поймать восхищенный взгляд мужа, смотрела на его прекрасное лицо; и тем слаще щемило сердце, когда наши глаза встречались, и я видела в них отражение нашей любви.

Орфей играл на своей любимой лире, и не было – совершенно точно! – в мире музыканта искуснее. Его музыка зачаровывала, одурманивала – так же, как он когда-то околдовал меня. Мы встретились случайно – отец вез нас с матушкой домой, на юг Греции, и волей судьбы путь наш пролегал через Фракию. Мой взгляд лишь мельком прошелся тогда по лицу странного мужчины с лирой в руках. И он заиграл. Повозка остановилась: лошади не желали больше подчиняться своему хозяину, лишь музыка заполонила их разумы. Я вышла к нему сама, невзирая на окрики отца, и подошла близко, напрочь забыв про этикет. Орфей улыбался, а мелодия все рождалась под его волшебными руками, затягивая глубже в бездонные омуты. И я осталась во Фракии, рядом с ним. Мы сыграли свадьбу через седмицу, и, проводив последнего гостя, поселились в небольшом домике на берегу моря. Он любил играть вечерами на свежем воздухе, и на его музыку слетались все ночные пташки, издавая забавные звуки…

- Эвридика, ну чего же ты стоишь? – воскликнула Ия, заметив, что я перестала танцевать.

Я бросила еще один нежный взгляд на любимого и крутанулась, взметнув полы хитона. Тяжелые волосы рассыпались по плечам, и я захохотала вместе с подругами, все кружась, кружась и кружась… Мы не шли сами – нас несла музыка, которую играл мой Орфей, и можно было закрыть глаза, доверяясь ей всецело. Я не обращала внимание на то, как затихает смех, как становится едва слышной мелодия, а когда очнулась – было уже поздно. Сойдя с тропинки, я забрела в непролазную чащу, где все страшно и незнакомо. Я слышала шелест, и сердцу в груди становилось все тревожнее. Почему же здесь так мрачно, что сложно разглядеть и каплю света?

- Орфей! – кричала я, но коварный лес поглощал все звуки: песне мужа было не суждено добраться сюда и вызволить из темного плена.

Паника накрывала с головой: всюду чудились опасные взгляды и злобные оскалы. Я бежала, цепляясь полами одеяния за колючие кусты, падая и обдирая кожу; бежала, что есть мочи, покуда силы не оставили мое тело. Лишь один неосторожный шаг, и лодыжку пронзает сильная боль: змеиное гнездо, что так неосторожно повстречалось на моем пути, сыграло роковую роль. Я уже чувствовала, как смертельный яд распространяется по моему телу, как немеют руки, становясь прозрачными и удивительно яркими…

И отчаянный, полный ужаса взгляд – взгляд моего возлюбленного Орфея – последнее, что запомнилось мне на этом свете.

***

Царство мертвых, подземный мир, где правят боги – Аид и жена его – Персефона. Сколько я уже нахожусь здесь, стоя среди толпы мертвых душ, ожидающих своего часа? Они шепчут что-то неясное, каждый – на своем языке, вопят и издают ужасающие хрипы. Где-то вдалеке слышится злобное рычание Цербера, один клык которого по размеру совпадает с моим ростом. Страшно. И тем сильнее болит душа: Орфей, мой любимый Орфей, остался один! Не увидеть мне его восхищенной улыбки, не услышать больше прекрасных песен – лишь любовь осталась в моем сердце, да нежно хранимый облик мужа.

Врата, отгораживающие полчища мертвых от строгого взора правителя подземного царства, распахнулись с воистину адским скрипом. Я задрожала, словно осиновый лист на ветру: здесь начинался суд, который решал, достойна ли я пройти дальше, к великим полям Элизиума, чтобы в назначенный час испить из реки забвения - Леты - и возродиться вновь; или же навеки остаться мертвой душой, обреченной на глубокое путешествие в бездну Тартара.

Гул голосов затих, отдавая дань уважения сидящим на троне Персефоне и Аиду. Их лица были бесстрастны.

- Кастор и Полидевк Диоскуры, великие аргонавты.

Вперед вышли двое юношей, близнецы. Я смотрела на их лица, силясь понять, какое прошлое они разделили на двоих. Воры, мошенники, убийцы? А, может, благородные души, посвятившие жизнь служению богам? Каков будет вердикт Аида?

- Воины Ясона, - в оглушающей тишине подземной залы слова звучали громко, - убийцы, проведшие всю жизнь в сражениях. Вы знатно повеселили моих верных Кер. Веровали ли вы в богов?

- Да, - хором откликнулись близнецы Диоскуры.

- Правда, - подтвердил повелитель мертвых. – Но все же вы проливали кровь. Достойны ли вы полей Элизиума?

На этот раз юноши промолчали, хмуро уставившись в пол.

- Аид, - мягко проговорила Персефона, - бравые воины не убивали невинных. Их взор не затуманен багряной кровью, - она посмотрела на близнецов. – Ваш путь пройдет сквозь поля асфоделей. Если души чисты, то дорога всегда приведет к священному Элизиуму.

Тишина.

- Да будет так, - наконец, вынес вердикт ужасающий бог.

Диоскуры с благодарностью поклонились и спешно удалились.

Здесь были честные люди – я наблюдала за их лицами, безмятежными и спокойными; были и коварные обманщики, чьи вопли несправедливости резали слух; лживые женщины, предавшие своих любимых или торговавшие телом – их слезы были противны даже самой Персефоне.

- Эвридика, любящая жена.

Я вздрогнула.

- Иди сюда, дитя, - нежно проворковала повелительница подземного царства. – Тебе нечего бояться, ты не… - она оборвала предложение на полуслове.

Я и сама замерла, не веря своему слуху. Он обманывал, определенно обманывал, поскольку никогда более не должно было звучать этих нот, никогда я не должна была слышать чудесных песен. Но глаза не врали: мертвые души, завороженные мерной музыкой, плавно отступали, освобождая дорогу…

- Орфей! – воскликнула я, испуганно прижав ладошки ко рту.

Он шел уверенно, перебирая пальцами струны, шагая прямиком к правителям этого мира. Подарив мне улыбку, полную нежной любви, Орфей сдержанно поклонился зачарованным Аиду и Персефоне и, не прерывая своей чудесной мелодии, заговорил:

- Меня зовут Орфей. Волей злого рока моя возлюбленная была унесена в царство мертвых. Я не мыслю своей жизни без нее. Отдайте Эвридику мне или же забирайте мою душу!

Грозный Аид сдвинул брови.

- Как смеешь ты, смертный, являться сюда и выдвигать мне условия?

Я побледнела.

- Уходи, Орфей! – я бросилась к нему, но так и не смогла коснуться. – Прошу, любимый, убегай же скорее!

Но он не слушал, лишь усилил свою печальную песню. Он пел о своей любви к красавице Эвридике. О любви ко мне.

Не дыша слушала песню Персефона, и слезы катились из прекрасных глаз ее. Даже мрачный бог склонил свою голову, будто задумавшись.

- Жизнь на земле чудесна, но коротка, великий Аид! Все мы всегда возвращаемся в твое царство: никому не удается избежать смерти. Но моя любовь слишком мало жила на этом свете. Прошу тебя, могучий бог, дай ей еще немного насладиться солнцем, теплым ветром и новыми чувствами. Ведь, рано или поздно, она все равно вернется к тебе! – так говорил Орфей.

Аид кивнул, соглашаясь.

- Я исполню твою просьбу, смелый человек. Пусть Эвридика идет вслед за тобой. Но если же ты, влюбленный, оглянешься хотя бы раз, то уже никогда не вернешь свою любимую.

- Я согласен, премудрый царь! – ликовал Орфей.

Мои глаза затуманились от радости и непрошенных слез. Я шла, вновь повинуясь музыке мужа, ступая его тенью, его следами! Он не обернется, мой Орфей, и мы пройдем этот путь вместе…

Выход зиял ярким провалом. Луч солнца больно ударил по глазам, и я невольно вскрикнула, заставив возлюбленного резко оглянуться назад.

В тот же миг кровь, уже начавшая бежать по венам, застыла, и я увидела, как постепенно растворяются кончики пальцев ног. Знакомое онемение охватило тело.

- Нет, Эвридика, нет! – Орфей бился в невидимую стену, но войти не мог: Аид всегда держал свое слово. – Вернись ко мне, прошу!

Я с ужасом смотрела на его искривленное лицо, на слезы, льющиеся из прекрасных, так любимых мною глаз. Я исчезала, рассеивалась прозрачным туманом, застыв у самого края бездны, но так и не решившись нырнуть в нее.

- Мой Орфей…

***

По лицу Флоранс текли слезы. Она не просто смотрела, она была ею – мертвой леди, призраком, несчастной Эвридикой. Боль – горькая, разрывающая на части – казалось, стала частью ее самой. Эвридика хранила ее долго, лелея свою безумную любовь и не различая ее от ранящего хуже ножа отчаяния. Сколько же веков бродит она так по свету? Неужели такого наказания недостаточно?

- Эвридика, - тихо позвала Фло мертвую, - ты расскажешь, почему так надолго задержалась в мире живых?

Призрак кивнул, снова поднося руки к вискам. Однако в этот раз она не успела: дверь в больничную палату отворилась, явив немолодого усатого мужчину в белом халате.

- О, больная, наконец-то вы проснулись! – радушно пробасил он, делая какие-то пометки в блокноте. – Как себя чувствуете, Флоранс Чандлер?

Настороженность девушки быстро пропала, когда она вспомнила, что в кармане куртки лежали документы – вчера она носила их в колледж для заполнения каких-то бумаг.

- Вполне приемлемо, - Фло попыталась улыбнуться, - небольшая усталость.

- Очень хорошо, - доктор тоже улыбнулся. – Честно говоря, вы заставили нас поволноваться: сначала диагностика показала кровоизлияние в мозг, а потом – не поверите! – все чисто, как у новорожденного. Никаких повреждений.

Флоранс приложила все возможные усилия, чтобы удержать благожелательное выражение лица, но все-таки скосила глаза на мертвую леди. Та в очередной раз пожала плечами, мол, извини, так уж вышло.

- Ну, - тем временем продолжал мужчина, - раз все в порядке, то завтра утром я вас выписываю. Отдыхайте.

Кряхтя, доктор поднялся с кровати и только у двери проговорил:

- Кстати, там посетитель. Приехал вместе с вами, да так и просидел всю ночь, заснув в одном из кресел, - он усмехнулся. – Хороший парень, мисс, не советую вам его терять.

И ушел, оставив Флоранс в растерянности хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Эвридика улыбалась, смотря на недоуменную девушку, а потом, чуть подавшись к двери, мечтательно воззрилась на нее.

Скрипнула дверца, и сначала появилась лохматая светлая макушка, а затем уже и сам неожиданный гость. Фло смутно помнила, кто это.

- Привет, - немного смущенно пробормотал парень, - а я к тебе. Можно?

- Д-да, - чуть запинаясь, ответила девушка. Мертвая леди присела на краешек кровати, снова заставив Флоранс передернуться всем телом, и смотрела на вошедшего таким нежным взглядом, что у Фло закрались нехорошие подозрения.

- Ты, должно быть, меня не помнишь, - парень неловко взъерошил свои и без того растрепанные волосы рукой. – Я – Эрик, - на это девушка тихо проблеяла: «Флоранс», и парень кивнул в знак знакомства. - Вчера играл на вот этом музыкальном инструменте, - он кивнул на лиру, и девушка запоздало вспомнила, что она до сих пор валяется на полу.

- Ой, - охнула она, почувствовав, как заалели щеки, - ты извини, я нечаянно… А… Как она вообще у меня оказалась?

Эрик выглядел несколько раздосадованным: очевидно, он немного смущался данной темы в разговоре.

- Ну… Мы были в Гринвич Парке во время заката, я играл на лире вместе с Джози, а потом… Ты так страшно кричала, что, честно говоря, мои ноги начали бежать быстрее, чем сработал мозг, - он улыбнулся, показав милые ямочки, - лира все еще была у меня в руках, как ты схватилась за нее. Мы так и не смогли разжать твои пальцы, поэтому «скорая» увозила уже вместе с ней.

Флоранс не знала, куда деть себя от стыда. Заставила человека прождать всю ночь, ну надо же!

- У… э… ы… - да, с речевым аппаратом периодически возникали сложности, - в общем, вот, - она подняла инструмент и, не глядя, протянула парню. – Спасибо, что приглядел вчера.

Эрик облегчать ее ношу почему-то не спешил. Когда Фло решилась поднять глаза, то увидела, с каким хитрым прищуром смотрит на нее парень.

- Знаешь, у меня пока руки заняты, - он спрятал свои «занятые» конечности за спину, - так что, думаю, вернешь завтра. Я зайду, когда ты будешь выписываться, хорошо?

Флоранс не нашла ничего лучше, как промямлить нечто похожее на согласие. Донельзя довольный парень покинул палату, весело насвистывая какой-то мотивчик.

Признаться честно, девушка совсем забыла третьем свидетеле их разговора. Эвридика смотрела равнодушно, но в ее глазах явно проскальзывали нотки ревности.

- Что? – с вызовом спросила Фло, подбоченившись, - может, расскажешь, наконец, чтобы не мучить меня своими непонятными взглядами?

Мертвая леди поджала губы и уже несколько резко приблизилась к девушке. Ледяные руки обожгли виски, и Флоранс снова провалилась в блаженное ничто.

***

Я стояла босая на каменном полу, но холод не чувствовался. Не ощущалось абсолютно ничего – я была опустошена, как давно иссохший колодец. Биение сердца, ранее разгонявшего кровь, теперь заменила оглушающая тишина в груди – ни дать не взять, пустая оболочка.

- Твой муж был дерзок, дитя, - громовым голосом говорил Аид, - и поплатился за свою дерзость. Таково отныне его наказание: душа будет жить, ощущая незримое присутствие своей возлюбленной рядом, но не имея возможности увидеть или прикоснуться.

Я опустила голову ниже, как делала всегда, пытаясь скрыть слезы. Но скрывать было нечего: они иссякли, оставив лишь тупую, ноющую боль.

Слово взяла Персефона:

- За любовь тоже надо платить, Эвридика. Твой муж был смел, стремясь доказать свои чувства. Готова ли ты на такие жертвы ради возлюбленного?

Я вскинула голову, сверкая глазами:

- Я нежно люблю своего мужа, он – самое яркое сияние моей души, самый крупный ее осколок. Чувство мое безгранично и непреодолимо, как бескрайние владения Гелиоса!

- Что ж, - повелительница подземного царства величественно раскинула руки, - прими же любовь свою как дар или наказание. Отныне будешь вечно ты следовать за сиянием своего сердца! Да будет так.

***

Мой Орфей прожил долгую, несчастную жизнь. Каждую ночь он метался в кошмарах, а я мучилась, не имея возможности утешить возлюбленного – прикосновения причиняли тонны боли. Хотя что может быть больнее душевных ран?

Когда он, покрытый сединой и старческими морщинами, испустил последний хрип, я вздохнула с облегчением. Ожидание восхождения души было утомительным, но, наконец, он появился – мой прекрасный Орфей. Все тот же подбородок, те же ямочки на щеках и глаза – потухшие, безразлично скользнувшие по моему лицу.

Он не узнал меня.

Пока осознание этого медленно укладывалось в голове, душа Орфея уже успела ускользнуть в царство мертвых, куда мне больше не было ходу.

Спустя месяц отчаянных скитаний, давно забытое чувство вновь возликовало в сердце – мой любимый возродился в новом теле. Это была прекрасная Флоренция с жаркими улочками и восхитительной культурой. Моего Орфея теперь звали Жорж, и он родился в семье пекаря. Вечерами он брал свою лиру и играл одну и ту же музыку о любви одного талантливого музыканта к греческой девушке.

Его звали Тони. Он боролся за права темнокожих. Девушки млели от его игры на музыкальном инструменте, который достался по наследству.

Его звали Питер. Он стал чудесным хирургом. Конечно же, у него была лира.

Его звали Саша. Он рисовал потрясающие картины.

Его звали Альберто.

Его звали Джон.

Кирилл, Роберт, Шэн Ли, Агейр, Майк, Артур… Эрик.

Никто из них не был и не будет счастлив.

Мы были половинками одного целого – и получили наказание на двоих. Долгая, растянутая на века, воистину жестокая расплата за любовь.

***

Флоранс спала. Ей снились все проходящие мимо, незнакомые раньше лица. Она тянула к ним руки – а губы, уже сухие от беспрерывного шепота, все так же говорили: «Мой Орфей». Они были ее счастьем, все они, прекрасные сосуды для души любимого…

Сердце поддерживало просто невероятный, бешеный темп. Пот ручьем стремился по лбу, шее, спине, и организм не просто просил – он орал, требуя передышки. Из горла вырывались лишь неоднозначные хрипы: слипшаяся от обезвоживания гортань не могла выдавить из себя что-то большее, моля о пощаде. У Фло не получалось выбраться из этого странного сна, в котором она стояла буквально на пороге смерти; он, словно липкая паутина, от каждого движения запутывал еще больше.

- Прости, Фло, - голос Эвридики, тонкий и мелодичный, эхом прозвучал у девушки в голове.

Не сон!

Но что происходит? Как так вышло, что Флоранс внезапно стала понимать мертвую леди? И почему она не может пошевелить даже пальцем?

«Прекрати это, пожалуйста, - мысленно взмолилась Флоранс. – Эвридика, я же умру!»

Ответом ей было молчание. Но девушка и сама догадалась. Каким-то немыслимым образом призрак умудрился захватить ее тело!

Глаза девушки застилала черная пелена. Куда бежит эта несносная, эгоистичная мертвая? Организм сдавал все позиции стремительно, но Эвридика поддерживала единый темп, не собираясь жалеть временное тело.

Внезапно у призрака вырвался испуганный, полный отчаяния вопль. Тьма перед глазами пропала без следа, и я обнаружила себя стоящей (точнее – уже лежащей) посреди Лондонского моста – Эвридика же безумно кружила вокруг темной фигуры Эрика (а это был именно он), опасно наклонившегося к краю перил. Флоранс не могла не согласиться, что темные воды Темзы, безусловно, так и манили, но не до такой же степени!

- Эрик, что ты делаешь? – крикнула Фло, пытаясь медленно подползти, так как сил на подъем уже не осталось.

Парень обернулся. Светлые волосы стояли дыбом, а взгляд – о, нет, - это не был взгляд того Эрика, которого девушка знала последние пару дней. Сумасшедший блеск в глазах выдавал истинное состояние музыканта.

- Εγώ φταίω! – в ужасе кричала Эвридика. - Εγώ φταίω!

Эрик наклонился сильнее.

- Давай спокойно поговорим, - вкладывая в свой голос максимум дружелюбия, предложила Фло, напряженно следя за любым телодвижением парня.

Его взгляд метался по звездному небу и воздуху вокруг себя, как будто ища что-то важное.

- Эв… ри… ди… ка, - с трудом прохрипел Эрик, шаря руками в пустом пространстве. Флоранс внезапно поняла столь резкую перемену в поведении юноши: очевидно, что-то всколыхнулось вчера в душе ранее забывшего все Орфея.

Мертвая издала радостный клич и в порыве необузданной радости попыталась поймать его лицо в свои ладони. Флоранс не знала, что увидел Эрик в ту секунду, но он со страшным криком отшатнулся и, перелетев через перила, полетел вниз – в заботливые объятья матушки-Темзы.

Ярость исказила лицо Эвридики!

Мертвая с размаху влетела в тело Флоранс. Из легких будто выбили весь воздух. Боль скрутила все внутренние органы в один крепкий узел, и, будь на то воля девушки, она бы давно каталась по мостовой и вопила во все горло. К сожалению, Эвридику такие мелочи не волновали. Фло почувствовала очередную порцию мучений, когда, легко подпрыгнув, перемахнула ограждение и ощутимо встретилась с толщей воды. Жидкость хлынула в нос и рот, но мертвая леди, открыв во Флоранс неожиданные способности русалки, удивительно быстро настигала тонущее тело Эрика. Тонкая девичья рука с недюжинной силой подтянула к себе парня и сейчас гребла к берегу. Сама Флоранс чувствовала, как постепенно уплывает сознание от недостатка кислорода, как сдавливает грудную клетку вода. Перед глазами расплывались разноцветные круги.

Эвридика плыла, не обращая внимания на попытки девушки глотнуть хоть каплю воздуха: ласково что-то приговаривая, она целенаправленно двигалась на сушу. Флоранс ощущала ее панику. И внезапно нашла причину: поверх бездыханного тела Эрика серебрилось странное нечто. Душа! Так вот в чем дело – Орфей мог снова ускользнуть от несчастной влюбленной, и она торопилась успеть. Только вот – что?

Мертвая одним мощным рывком вытащила Эрика на берег. Душа Орфея поспешила вылететь из остывающего тела, и сейчас стремительно отдалялась от Флоранс. Эвридика издала молчаливый вопль и выскользнула вслед за возлюбленным, успев поймать его руку. Фло, получив долгожданную свободу, рухнула как подкошенная. Все тело превратилось в один сплошной синяк, и девушка подозревала, что без переломов тут не обошлось.

Мертвая кричала что-то, вовсю показывая пальцем на странный предмет, валяющийся в тени. Фло с трудом повернула голову. Блеснула струна. Ну конечно – лира! Только вот добраться до нее она вряд ли сможет.

Эвридика дико замотала головой и, как можно ближе притянув душу Орфея обратно к земле, вновь вселилась в тело Флоранс. Двумя широкими шагами достигнув цели, мертвая схватила инструмент.

- Пожалуйста, играй! – взмолилась она. - Перебирай струны, дергай их, но играй!

И Эвридика стремительно отправилась вслед за покидающей ее душой возлюбленного, вновь даровав телу свободу.

Флоранс придвинула к себе лиру. Без мертвой пронзительный мороз (особенно, после купания в реке) ощущался на все минус пятьдесят. Окоченевшие пальцы не слушались, но все-таки периодически цепляли холодные струны. Отрывочные звуки возымели результат: Орфей остановился, а затем и вовсе поплыл назад, возвращаясь к телу Эрика. Эвридика летела рядом, гладила волосы, нашептывала какие-то слова, видимо, пытаясь пробудить сущность музыканта. А мелодия все лилась, и казалось, что струны уже двигаются сами по себе, творя чарующую песню. Повинуясь ей, душа мужчины вернулась в принадлежащее ей тело.

Эрик судорожно закашлялся, выплевывая воду из легких.

Мертвая улыбнулась. Очевидно, ее план оправдывал ожидания. Одним скользящим движением она вновь завладела телом девушки.

- Любимый, - Флоранс проводила взглядом свою руку, что, взметнувшись, ласково провела по щеке юноши, который, не отрываясь, всматривался в бледное лицо девушки. – Вернись ко мне. Ты проживаешь не свою судьбу.

- Фло, что ты… - хрипя, пытался проговорить парень. Речь оборвалась, а взгляд застыл, словно поддернутый инеевой дымкой. В нем мелькнуло что-то чужое. - Η Ευρυδίκη… - потусторонний, низкий голос не принадлежал Эрику.

Эвридика издала короткий, но счастливый всхлип.

Холодные глаза будто бы видели мертвую, захватившую тело Флоранс. Девушка готова была поклясться, что Орфей улыбался.

Эвридика оставила Фло. Вслед за ней мертвый дух медленно покинул свое прежнее тело. Прекрасный мужчина с улыбающимися ямочками на щеках смотрел осмысленно: тысячелетия беспамятства исчезли без следа. Взгляд его, как и в воспоминаниях мертвой, находил отражение своей любви в глазах возлюбленной.

Флоранс взглянула на Эрика и едва удержалась от вскрика. Глаза парня были пусты – огонь жизни, что поддерживала в нем душа Орфея, затух с уходом последней. Эвридика, все еще улыбаясь, наклонилась к безмятежному лицу и плавно провела пальцем по лбу, оставив тонкую корочку льда, которая, спустя мгновение, бесследно растворилась. Она что-то ласково ворковала на греческом, касаясь светлых волос, скул и носа, и в этом бормотании Флоранс явно различила обещание. Обещание счастливого конца.

Облегченный вздох вырвался у девушки неосознанно.

***

Две прозрачные, подсвеченные серебром луны фигуры, обняв друг друга, медленно растворялись в тумане нового дня. Они сполна расплатились за столь сильное чувство, которое теперь было страшно даже произнести. Взявшись за руки, они доберутся до подземного царства, где, получив награду за стойко пройденные испытания, пересекут поля Элизиума, чтобы испить из священной Леты. Спустя пару дней на свете появятся два чудесных малыша – мальчик и девочка. Их жизни связаны еще с рождения, переплетены своими нитями в судьбоносном Клубке трех сестер-мойр. Томимые непонятным ожиданием, души будут ждать друг друга изо дня в день, чтобы, встретившись однажды, полюбить. Так же неистово, как и в одном прекрасном греческом мифе.

Другие работы:
-1
23:20
1713
Комментарий удален
мне интересно, какой рассказ, по Вашему мнению, говно? просто Вы таким говном восхищаетесь, что просто жутко
09:48 (отредактировано)
Почему у интересного и захватывающего рассказа, как описано выше, на протяжении конкурса и после него не появилось ни одного комментария? Плохие читатели, которые не понимают автора? А может дело в самом произведении?

Попробую предположить почему. Во-первых, что это такое?

Ελλάδα


Как такое прочитать, понять и вообще выговорить? Если читатель для продвижения вперед должен лопатить уйму страниц в интернете, вы, автор, заблуждаетесь. Читатель никому ничего не должен. Встретившись с препятствием, как потом выяснится, не единожды, он просто уйдет…

Во- вторых. Текст особо не вычитан. Много повторений слов.

И последнее, мало кому станет интересен фанфик по мотивам древнегреческих мифов. Если конечно рассказ сделать динамичным, героев — человечными, то возможно, но сомневаюсь…

Может я чего и не увидел, я же в принципе, такой же читатель, со своим мнением, как и многие (просто более активный laugh), но может есть и другие причины не желания людей комментировать данный рассказ, а просмотров то было много…
19:28
ремейк от «Тайного общества Чипполин Карла Либкнехта»

Загрузка...
Владимир Чернявский

Достойные внимания