Анна Неделина №2

Искусство говорит

Искусство говорит
Работа №85. Дисквалификация за отсутствие голосования

– Мы далеко не животные, – Ли-На скосила левый глаз, чтобы подсмотреть, как он ходит на каблуках. – Черт, какого хрена ты на каблуках?

– Я могу дома чувствовать себя, как дома? – ответил ей Танатос. Он был царем 17-го уровня компьютерной игры «Цивилизация “НЕТ”».

– Нет, потому что это мой дом.

– Ты жадная, – он нагнулся поправить пряжку. То же самое он сказал, когда она заняла розовый, омерзительно свадебный диван.

Женились их общие друзья, беглые революционеры Иван и Иван-а. На планете, где впервые и повторно женятся каждое лето, Ли-На догадалась купить темно-синий приталенный костюм, ее костюм подружки невесты (Ивана-а). Танатос, представленный ей тогда как Арсений, отвечал за пищеварение миграционного острова А-3-2. Арсений был широкий, в красной бандане под красные глаза, а еще, как дипломированный контрабандист, руководил группой оперативного воровства.

У Арсения была коллекция лаковых туфель в 32 пары, которую он как-то незаметно перевез к ней. Сожительство Ли-На признала не сразу: Арсений – бодрый контрабандист, а она эмоционально тонка и истощена на ответственной должности. Недавно Ли-Ну повысили до оценщика сексуальности таланта. Она была первой и главной в своей области, так что ее нервы зацвели яркой аллергией на шее.

С утра Ли-На получала список особенных людей. Ей приходилось вычитывать, выслушивать, высматривать и ощупывать всех писателей, музыкантов, художников и прочих-прочих и ранжировать их по убыванию сексуального потенциала. Карьера Ли-Ны-оценщика началась с пятистраничной диссертации, в которой она исследовала, как творческие успехи одних влияют на либидо других, и научно доказала, что влияют. Либидо от чужого таланта искрит, истерит, буйно лезет во все стороны – короче, на миграционном острове Ли-На отвечала за грамотное расходование ресурсов.

Ли-На была тюремщиком чужого либидо. Те, кто ее не знал, убеждали остальных, что Ли-На обходилась без своего. Потому и назначили, а у нее самой и таланта нет. Она даже не прошла дальше третьего уровня игры «Цивилизация “НЕТ”». И что Танатос нашел в бесполой?

Ли-На дрожала за свою карьеру, так что слепо и тупо, в общем, упорно скрывала, что она женщина, причем, более чем. Будь она безответственной свободолюбивой женщиной-женщиной, она бы давно сожрала Арсения на ужин – и разговоры бы стихли. Все сказали бы: вот, какое у Ли-Ны либидо большое, не зря она оценщик, давайте ей зарплату поднимем, а то и нас сожрет.

Но Ли-На по-актерски мастерски уходила от вопросов секса и пола, работая на благоденствие науки о сексе и поле и, естественно, таланте. Ну, разумеется, все упиралось в талант. Ли-На спокойно выносила Арсения-контрабандиста, но когда он ходил по квартире в амуниции Танатоса, да еще и на каблуках, Ли-На косила левый глаз. Косила глазом картинку и вместо нее видела, как теряет работу.

Арсений талантливо ходил на каблуках. Он мог на них даже танцевать, а когда нагибался, Ли-На спешно собиралась в гости к Ивану и Ивану-а. С ними было очень легко разговаривать: как беглые революционеры, они оба имели склонность к словам и отрицание к труду, потому талант их был невыразительный – то спящий, то сонный.

Ли-На поняла, что она все-таки немного животное, в четверг, 27-го сентября, когда собеседовала новоприбывшего мигранта с острова B-3-2. У мигранта были темные волнистые волосы по плечо – почти, как у Ли-Ны – узкий громко дышащий нос и очень скульптурные плечи – совсем не как у Ли-Ны.

С острова B-3-2 мигранта сослали за излишний талант. Ли-Не предстояло его проверить, обезвредить, обезопасить или развеять. Мигранта звали Ротко, в игровом мире – Гипнос, и это Ли-Не не понравилось. Какой-то Гиптос обыграл Танатоса ровно позавчера плюс два часа, и тот даже снял каблуки, и ходил по дому, как загнанный контрабандист Арсений, и просил поцеловать, и Ли-На, конечно, расцеловала в обе щеки, но подумала: как это ты больше не царь 17-го уровня, а только замученный, привыкший к риску контрабандист?

Если Ротко стал царем 17-го уровня, то зачем ему блистать и в материальной жизни: не слишком ли много? Ли-На нахмурилась, не нравилось ей, что он ей как-то нравится: не хвастает, а молча сидит, слабо болтая ногой, не раздражая и не занимая много пространства. А еще на нем тонкая кольчуга на голое тело, и скульптурные у него не только плечи.

Ли-На усмехается: что он думает, она ведь ниже лица не посмотрит. Нравится-не нравится, но пусть уже говорит, а не разбрасывается временем главного оценщика острова А-3-2.

– За что вас погнали? – спрашивает Ли-На.

– Догадайтесь, – шипит Ротко.

– Чем вы занимались на континенте?

– Догадайтесь.

– Я вас сейчас отлуплю.

– Ну давайте.

– Вы мазохист?

– Нет.

– Садист?

– Я нормальный.

– Понятие «норма» отменили 200 лет назад.

Ротко кивает. Он согласен, что понятие «норма» отменили. Он выучил кодекс миграционных островов.

– Тогда за что же вас погнали? – снова спрашивает Ли-На.

– Вам показать?

– Да.

Ротко встает.

– Не раздевайтесь, – просит Ли-На.

– И вы, пожалуйста, – отвечает Ротко.

Он тянет мышцу, опускающую угол рта, рот у него сухой, и Ли-На думает, что он на что-то обиделся. Она на работе и не может быть не права.

– Вы готовы? – спрашивает Ротко.

– Ну попробуйте.

Ли-На вспоминает, что работает оценщиком шесть недель, зато диссертация у нее на пять страниц. Ли-На думает, что не даст ему себя ни удивить, ни запугать. Она думает съездить на миграционный остров С, где всех откачивают, вымачивают в купальнях и поят витамином С. Деньги Ли-Не очень нужны. Расстроенный Арсений может потерять работу: ему плохо работается, когда он не в духе.

– Вы готовы? – спрашивает Ротко.

– Да.

– Разворачивайтесь.

Пока Ли-На думала, Ротко сделал полукруг и встал позади нее, все так же одетый в кольчугу. Кольчуга ему крайне шла, как и минуту назад.

– Почему вы в таком виде?

– Вы просили не раздеваться.

– Я понимаю, на острове B другие…

– Другие мигранты? – перебил Ротко.

– Другие нормы морали. У нас вы можете носить все, что угодно, но вы не должны смущать случайных зрителей.

– Значит, понятие нормы отменили, а ее саму – нет? – Ротко завернул темную прядь за ухо и продолжил, – а зрители...зрители смотрят, а это процесс, так может ли он быть случайным?

Ли-На взглянула на дверь в соседнюю комнату, куда складировали реквизит и где скрылся охранник. Наверное, тот давно вернулся на пост и лежит головой на панели управления. Ли-На впервые пожалела, что работает одна. Ротко стоял невозмутимо и Ли-На, наконец, заметила, что стоит он в поношенных мужских ботинках.

– Они дороги мне, как память, – сказал он серьезно.

– Вижу, вы меня услышали, – ответила Ли-На ему в тон. – Показывайте, какой у вас талант.

Ротко, словно примеряясь к ней, попросил:

– Подойдите ближе.

Ли-На сделала шаг, затем ещё один и тогда Ротко соединил их ладони, задрал руку вверх и прокрутил Ли-Ну вокруг ее оси так, что в конце она упала на спину, прямо на его вторую согнутую руку. Он приблизился и забрал воздух между ними.

Ли-На, которая наблюдала и выполняла парные движения чуть ли не каждый день, определила сразу:

– Вы не танцуете.

– Нет, зато я здорово устраиваю перевороты.

– Какие перевороты?

– Государственные перевороты.

Ротко убрал ладонь со спины, чтобы сразу взять ее всю, только на руки. Ли-На могла бы закричать, а еще лучше – выкрутиться обратно в вертикальное положение – у нее был шестой разряд по самозащите – но оценка таланта строилась как раз на том, чтобы этот талант не ограничивать. Хочет держать на руках – она зафиксирует это как ни разу не волнующее. Ухаживания явно не его талант.

Ротко вынес ее из комнаты и прошел соседнюю насквозь. Соседняя была выкрашена в «успокаивающе-синий» и выглядела как кладбище слепого хвастовства, нескромных надежд: на ста метрах выстроились музыкальные инструменты, за исключением органа, голые мольберты и почти законченные полотна, на полках, растянутых на две стены, лежали материалы для рукоделия, листы для черчения и танцевальные костюмы. У выхода ждала горная цепь из обуви разных моделей и размеров.

– И, что, вам все это нужно? – спросил Ротко.

– Вы даже не представляете, насколько, – ответила Ли-На, когда они проходили мимо охранника.

Тот не спал и помахал на прощание.

Офис оценки таланта входил в комплекс регистрационных зданий западного побережья острова А-3-2, но стоял немного в стороне, почти у воды. Раньше тут хранилось оборудование, ненужное другим зданиям. Вроде оно хранится и сейчас.

Ротко поставил Ли-Ну на ноги, и песок обжег ей ступни. Полдень. Ротко повел Ли-Ну за собой, в сторону корпуса регистрации мигрантов. В рабочий день людей вокруг не было, только пара рыбаков-контрабандистов виднелась вдали.

Пока Ли-На и Ротко шли, справа все больше открывалось море в розовых пятнах флуоресцентного мазута, который разлили неделю назад. Мазут пробудет близ острова А-3-2 где-то с месяц-два.

Экологи выходили на пляж с протестами, но усиление бюрократии поставило перед ними бумажные препятствия. Создание волокиты высокого уровня требовало напряженных усилий, которые были приложены посредством музыки. Присутствие канонического музыканта, классического или андеграундного, разжигало либидо офисных сотрудников. Огонь в чреслах не давал им усидеть на местах, вследствие чего участились мозговые штурмы и забеги с предложениями к начальству.

На холме слева дымила электростанция. Электростанция работала на энергии стихов, работники электростанции возбуждались от переливов элегий, от звуков гомеровской строфы и работали усерднее, когда на вышке стоял поэт. Буквально утром Ли-На отправила туда очередного удрученного жизнью гедониста с острова С.

Ли-На отслеживала перемещения и успехи подопечных для написания будущей семистраничной докторской: «Как сублимация сексуальной энергии влияет на качество работы».

Ли-На смело думала, что после защиты наступит день, когда ее система будет принята и на других островах и она станет главным оценщиком в архипелаге A-F. Тогда она не будет размениваться на бестолковые прогулки по пляжу, а наймет для этого штат.

– Куда мы идём? – спросила Ли-На.

– Вы же хотели увидеть мой талант.

– Если верить вашим словам, ваш талант будет сложно проверить.

– Я слышал, вы не фертильны и возбудить вас почти невозможно, так что вам нечего опасаться, – по-дружески заверил ее Ротко.

– Я вас не боюсь, мне просто жарко.

Его слова задели Ли-Ну, пусть она и знала, и признавала: именно слухи о ее сексуальной невосприимчивости, но при этом практической чуткости к чужому таланту делают ее профессионалом в глазах общества и отводят подозрения в злоупотреблении положением. Утвердилось представление, что сама Ли-На не возбуждалась, зато четко понимала, на либидо какой группы сработает конкретный талант. Но это была неправда. Поэтому Ли-На так обожала и ненавидела те дни, когда Арсений надевал амуницию и каблуки. Танатос был не лишён весьма ограниченного и спорного, но все же таланта. Не каждому дано так по-женски ловко ходить на каблуках, далеко не всем женщинам. Например, Ли-Не не дано, и по офису она ходит босиком.

К тому же, Танатос был царем 17-го уровня компьютерной игры «Цивилизация “НЕТ”».

Был.

Арсений к ней не прикасался, максимум, лез по-дружески целоваться. Он утверждал себя в игровом образе, так что их отношения были оптимальны для ее работы.

Были.

Она заперлась в самоограничении, и то, что Ротко идет впереди практически голый, ее вовсе не беспокоит. Ее, скорее, беспокоит, что его талант – государственный переворот, и она не совсем понимает, что с этим делать.

Ротко остановился у дверей регистрационного пункта, охранник лежал лицом на панели управления зданием.

– Не густо у вас, – огляделся Ротко, не увидев никого в приемной.

– Талантливых в последние дни мало, – объяснила Ли-На. – Пока не утверждены реформы, управление решило ограничить поток мигрантов. Я принимаю по 5 человек в день, а вы – мои сверхурочные.

– Значит, когда закончится брожение, приток усилится?

– Будут очереди, как всегда.

Ротко приподнял охранника за голову и откинул на спинку кресла. Ли-На продолжила:

– Вам повезло быть сосланным на А-3-2. К нам образцовые мечтают попасть.

Ротко громко хмыкнул:

– Что же хорошего в образцовой серой массе, если для управления ими нужен талант?

– Вы уже ответили. Общество из самых талантливых – неуправляемо.

Он присмотрелся к жирным кнопкам панели, которую будто выдернули из кабины пилота, и дернул за кожаный рычаг справа.

– Только что я погасил электростанцию, – сказал Ротко.

Ли-На нахмурилась:

– Рычаг управляет только этим зданием.

– Уже нет.

– Вы анархист?

– Нет.

– Экстремист?

– Зачем вы меня под кого-то подгоняете?

– А зачем вы в заблуждение вводите? Время мое тратите? Возможно, и нет у вас никакого таланта, а есть одни слова.

Ли-На разозлилась: если он обладает способностью раздражать, она не сможет использовать его в качестве мотиватора – хотя, как это она забыла, есть же много людей, кто любит унижения. У них на унижение и просыпается либидо.

Может, его талант пригодится на рубке горы, правда, он пока какой-то скромный, а там нужна свирепость, доисторическая, исконно мужская.

– Море Саргасс сегодня необычайно зеленое, – сказал Ротко, укладывая охранника обратно на панель управления.

Ли-На не слышала шум моря, которое волновалось каждый полдень, вынуждая рыбаков обедать на берегу. Ли-На слышала шум, похожий на ропот: он нахлестывал волнами, но волнами не был, он катился с холма.

– Откуда шум?

– Шум? – переспросил Ротко и улыбнулся. – А, это работники читают стихи.

– Зачем? – Ли-На подошла к решетчатому окну.

– Думаю, они призывают электричество. Один ваш поэт не справляется.

Ротко снял кольчугу и стащил с охранника темно-зеленую рубашку пограничника. Мягкая струящаяся ткань доходила ему до колен, охранник был ростом выше двух метров.

– Почему он не просыпается? – спросила Ли-На.

Скосив левый глаз, она не могла не оценить, как удачно села рубашка.

– Мне тоже жарко, – пояснил Ротко. – А не просыпается, потому что вчера переиграл. Долго и храбро сражался на 17-м уровне.

– Мне не понятна эта повальная увлеченность «Цивилизацией “НЕТ”». Это ненастоящая жизнь, что она может дать? – пока Ли-На говорила, она вспомнила, как теряла контроль, завидев Арсения в образе Танатоса. Правда, она никогда не стремилась узнать, что именного такого он делает на своем 17-м уровне.

– Вам и не понять, если вы плохо играете. Чтобы ощутить, вам надо дойти до 17-го уровня.

– А сколько их всего?

– 18.

– И мне надо стать царем 18-го, чтобы игра окончилась?

– Ли-На, на 18-м уровне никого нет.

Ли-На растерялась от того, как незаметно он перешагнул безличное обращение на «вы», а Ротко, тем временем, стал подниматься по лестнице справа от входа и поманил пальцами, чтобы Ли-На следовала за ним.

Она послушно брала ступени, отмечая, что, кроме охранника, в корпусе персонал отсутствует. Ли-На попыталась сопоставить даты и вспомнила, что именно сегодня на А-3-2 должны состояться открытые дебаты по смелой реформе. Неужели все офисные там, а работать кто будет?

Ответ лежал вокруг.

Скорее всего, дебаты проходят в том белом амфитеатре, где прошлым летом отмечалась свадьба-годовщина Ивана и Ивана-а. С отвратительно розовыми диванами.

Оба Ивана (-а) и их политически настроенные друзья поставили вопрос об утверждении денежного пособия всем, кто распространяет знания игры за пределы А-3-2, на другие острова архипелага и дальше на континент, если континент еще существует. Остановившаяся на третьем уровне Ли-На в обсуждении не участвовала. Она верила, что активация сексуального потенциала таланта («Талайеризм – открытое и тайное наблюдение за проявлением способностей») принесет обществу гораздо больше пользы и добра. Люди будут отдавать себя работе, что, несомненно, ускорит развитие острова.

– Вы продаете возбуждение, но не счастье, – сказал Ротко, когда они вошли в кабинет директора миграционного корпуса.

Кабинет был пуст: чистое незанавешенное окно, свободный от бумаг и электроники стол, два выцветших от солнечного света кресла. На левой стене – мозаичный узор в виде трехглавого дракона: директор славился тем, что перепробовал все изобразительные искусства в надежде отыскать свое.

Трехглавый дракон был похож на карикатуру в островной газете «А-3-А-2: в курсе дела – всегда»: на трех мордах – те же косые глаза, приплюснутые красные носы, раскрытые в восторге рты.

Ротко на дракона и не взглянул. Он прошел к столу и достал из переднего кармана рубашки пожелтевший ключ. Провернул ключ в замочной скважине и открыл второй ящик стола, вынул из него складной компьютер.

– Вы сейчас совершите государственный переворот? – уточнила Ли-На.

– Вас это смущает? – спросил Ротко, вводя на экране пароль.

– Нисколько, продолжайте, – разрешила Ли-На, усевшись в кресло. – Правда, мне будет сложно передать отчет по вам, если вы всех перережете.

– Я по первой профессии эколог, я даже рыбу не ем.

– Среди преступников встречались и вегетарианцы.

– Ваш остров населен беглыми революционерами и аполитичными конформистами, не мне вам говорить об амбивалентности каждого помысла или действия.

Рубашка охранника была Ротко велика, и хотя он застегнул ее на все пуговицы, он стоял напротив, согнувшись над экраном складного компьютера, и рубашка была все равно что распахнута, так что Ли-На его рассматривала. Чего не делала, когда он стоял в кольчуге. Ротко загорел частично, узор шел по линиям металлических колец, и Ли-На повторила вопрос: «Зрители смотрят, а это процесс, так может ли он быть случайным?»

– Не может, – ответил Ротко, опустившись перед ней на пол.

Ли-На скинула его ладонь со своего бедра. Утром она надела короткое светло-зеленое платье. Оно сидело, почти как его рубашка.

– На меня это не действует, – сказала Ли-На.

– Ты до сих пор не понимаешь, в чем мой талант?

– Ты создаешь напряжение. Искусно пудришь мозги.

– Уже близко.

– Мне неинтересно. Это просто работа.

– А вот тут ты лжешь, – он вернул руку обратно. – У тебя совершенно извращенное чувство прекрасного. Ты превратила прекрасное в продукт и потеряла к нему интерес.

– Ты их не видел, – возразила Ли-На, оправдываясь. – Они крайне самонадеянны, жаждут славы и денег или, наоборот, крайне услужливы, принижают себя в страхе остаться не у дел.

– А что им остается? – он оттянул ворот ее платья. – Ты лишила талант спонтанности, лишила права на ошибку. Утилита не должна ломаться, ведь так?

– Так, – подтвердила Ли-На, – но моя диссертация...

– Тебе нравится, когда твой мужчина ходит на каблуках, – перебил Ротко. – Тебе нравится незнание, кто он на самом деле. На самом деле, люди кажутся тебе слишком приземленными, – он погладил холодное плечо. – Поэтому ты множишь фантазии, навешиваешь ярлыки: садист, мазохист, анархист?

Ротко тянул слова, и Ли-На не поняла, в какой момент она оказалась на нем. Он говорил так, будто это она – садист-анархист. Слова проникали, достигали нервного центра, и она чувствовала себя так, будто уже устроила переворот. Верховный оценщик архипелага A-F, уж она бы заставила всех работать! Как сейчас заставляет работать его.

– А ты знаешь, что Танатос – брат Гипноса? – спросила Ли-На, рассматривая его без всякого стыда. Они так и не сняли свои зеленые платья-рубашки.

– Нет, – честно ответил Ротко.

– Тогда как ты...

– Случайно, – он обнял Ли-Ну и перетащил в кресло.

Она потянулась спросить, правильно ли поняла его талант, или такие мысли все от того, что свои теории она никогда раньше не проверяла на практике. Но Ротко прикрыл ей глаза и склонился над экраном, где пришлось заново вводить пароль. Который он едва не забыл.

Ли-На проснулась спустя два дня, на свадьбе-годовщине Ивана и Ивана-а. Она стояла в центре амфитеатра, подсвеченного сотнями свечей, и Арсения рядом не было. Беглые революционеры Иван и Иван-а отмечали и свое повышение: после того, как отключилась электростанция, работники, привыкшие к искусству, вышли с ним же на улицы, а поэта, не выполнившего мессианскую норму, линчевали. Экологи возмутились тем, что заводские освобождены от документации, и выдвинули требование равной для всех волокиты. Обесточенная электростанция обесточила развитый остров А-3-2, потому что побочная электростанция была построена ради игры «Цивилизация “НЕТ”», создателя которой в лицо не знал никто. Открытые дебаты о материальном пособии перешли в закрытые дебаты о рациональном использовании второй электростанции. С перевесом в один голос победила фракция беглых революционеров.

Остров перевели на режим экономии, игру на время приостановили. Вой директора регистрационного корпуса разрядил горячий пляжный воздух. Директор практически добрался до 18-го уровня, в часы дебатов у него было запланировано сражение с неким Гипносом, который продвигал идеи игры за пределами острова. Директор подготовился: загрузил в компьютер стратегию, активировал режим ручного сохранения статуса, перед боем побрился. И заснул.

Заснул и его оруженосец-охранник, вместе с которым директор перенастроил приборную панель. Директор взбил подушку безопасности: если бы игра отключилась во время боя, его сервер молниеносно поддержала бы энергия основной электростанции.

После того, как директора высмеяли карикатуристы, он намеревался стать царем 18-го уровня. Карты начали путаться, когда за день до восшествия на престол к нему обратился Арсений, самый верный острову контрабандист.

Арсений поведал директору о своем друге Ротко, который вынужден страдать от излишнего таланта на либерально закрытом B-3-2, а талант Ротко настолько неопознан и велик, что заставил бы работать не одну, а целых две или три электростанции. Бесконечная энергия таланта наяву!

Верный Арсений не поведал директору, что перевозка Ротко была сделкой с Гипносом, вторая часть которой предполагала реванш с оговоренным результатом. К счастью и сохранению работы Арсения, директор был слишком занят подготовкой к бою, и потому не запрашивал документы, скинув исследование на Ли-Ну. Как он делал на протяжении последних шести недель, как он делал со своими заместителями, еще задолго до появления Ли-Ны на свет.

Когда Ли-На послала запрос на остров B-3-2 и получила документы Ротко – почему-то без точного адреса – Танатос уже репетировал обратный путь наверх. Ходил по квартире на каблуках, но от Ли-Ны повышенное настроение скрывал, опасаясь, что она начнет хвастать им раньше времени. Ли-На никогда не хвасталась Арсением. А Танатасом – ну вырвалось пару раз.

Ли-На проснулась на свадьбе в светло-зеленом помятом платье вместо приталенного темно-синего костюма. Она снова была подружкой невесты, и Иван-а сообщил ей, что Арсений провинился в чем-то страшно неизвестном, за что был сослан на остров С – чистить купальни и смотреть, как отмокают другие. Большинством голосов фракция признала исследования Ли-Ны спорными и для общества опасными, так что ее должность была упразднена, а работники вернулись к прежней модели – расходуют естественно выработанный ресурс, и ни грамма сверху.

– Экзальтация не может длится вечно, – отметил вечно спокойный Иван.

– Детка, твой подход уникален, – попробовал обнадежить Ли-Ну сердобольный Иван-а. – Просто человечество еще не готово. Мы все признаем твой вклад, посмотри вокруг! Вокруг свечи, и это ужасно, но что поделать, если старая норма не может обеспечить всех? Но старая норма безопаснее, ты должна понять…

Ли-На вынужденно согласилась, кивнула обоим и отправила запрос на биржу труда. Звание кандидата наук Ли-Не разрешили оставить, но учрежденной ею области отныне не существовало.

Ли-На покинула амфитеатр и прошлась пешком до берега. Почти не освещенный вечерний песок жег ступни. Рыбаков не было, море отдавало черным.

Ротко сидел на берегу в своих грубых ботинках и в брючном костюме, который с ботинками никак не сочетался.

– Это ведь ты спроектировал игру? – спросила Ли-На, потирая пятку о голень, зарапая голень песком.

Ротко задрал голову к сокрытой облаками луне и придержал улыбку на лице. Смолчал.

– Зачем?

– Вы хотели отдохнуть на острове С. Может, сплаваем?

Он вернулся к безличному «вы».

– Там теперь работает мой… – запнулась Ли-На.

– Арсений.

– Да.

– Танатос?

– Нет. Думаю, его больше не существует.

– Тогда что вас смущает?

Ротко встал на ноги, от песка темные ботинки стали оранжевыми.

– Слушайте, – окликнула его Ли-На, когда Ротко направился к воде. – Как же мы поплывем, если море Саргасс еще в мазуте?

– Отмоемся, – ответил Ротко, шагая на воду.

-7
23:40
1447
Оценки читательской аудитории клуба “Пощады не будет”

Трэш – 5
Угар – 1
Юмор – 5+
Внезапные повороты – 1
Ересь – 0
Тлен – 1
Безысходность – 1
Розовые сопли – 3
Информативность – 0
Фантастичность – 1
Коты – 0 шт
Острова – 3 шт
Соотношение потенциальных/реализованных оргий – 2/1
По последним данным утечка мазута составила две бочки и одну трёхлитровую банку.

В целом качественная гомогенная текстовая масса, хотя и пресновата. То есть слова расставлены там, где надо, но ассортимент небольшой. Это не минус, а показатель, в каком направлении развиваться.

Уровень гомосятины превышен, ай ай ай, шалунишка ;)

Уровень юмора также превышен, не все шутки смешные, но все остроумные. Плюс высокий уровень трэша и розовых соплей. Наконец-то увидел хорошо реализованную потенциальную оргию. Да что говорить — рассказ шедеврален! Члены нашего литературного клуба аплодировали стоя парными конечностями, а не парными били по столу в знак восхищения.

Так же в плюс закидываю отсутствие логических ошибок, даже то, что Ротко создал игру и нечестно дошёл до семнадцатого уровня. Но есть и минус – непонятна его мотивация. Для чего ему надо было создавать многоходовочку, если результатом стал развал отдела и увольнение Ли-Ны, которую он до этого даже не знал? Кучка людей осталась без работы, а в целом на острове ничего не поменялось.

И ещё один жирным минус – фантастикой тут не пахнет. Сюжет завязан на юморе, а типа фантастика тут – просто декорации, которые можно сменить на другие без потери смысла. Непонятно, как рассказ вообще пролез на конкурс.

И рассказ хорош, и не в тему он тут, и оставлять его без оценки не хочу. Поэтому:
На сайте я опущу большой палец вниз, но зато в жизни я подниму аж два средних пальца. Справедливо? Справедливо.

Критика)
11:46
Добавить абсолютно нечего, коллега.
09:37
Ну нафиг! Я думал ничего хуже русалки быть не может, но вы ее переплюнули!
06:52
Черт, какого хрена
лучший комментарий
Загрузка...
Владимир Чернявский

Достойные внимания