Комета-русалка

Я любил укутываться холодом. В каком смысле? Ну, бывали дни, когда необходимо сдать работу. Дедлайн надвигался угрюмым паровозом, стуча тяжелыми колесами. А проект, как назло, не писался. Смотришь на белую страницу Word-документа, видишь дату на правом нижнем углу монитора, а извилины будто заржавели. Как их не чисть, а те не хотят тарахтеть!

Поэтому я делал следующую процедуру: выходил поздним вечером в лесопарк, останавливался на берегу пруда, скидывал одежду вместе с противными мыслями о дедлайне, погружался в ледяную воду, пребывал там всего пару мгновений. Но какие мгновения... Глохла городская суета, сменялся рокотом прудового дна. Мрак впивался в кожу острыми шприцами, пускал в вены прививку от тоски. Я вырывался на поверхность, ощущая себя языком пламени или крылом воскресшего феникса. Подгребал к берегу, ступал на колючие камни и суетился, как обожженный. Чувствовал себя живым. Интересно, а если бы я мог дышать в космосе и не страдал бы от воздействия вакуума, я чувствовал бы себя так же, как и в воде? Хотелось бы верить. Когда ныряешь, кажется, будто бы тактильно ощущаешь контакт с какими-нибудь вселенскими течениями.

И вот, сентябрь. В период надвигающегося дедлайна самое время укутаться холодом или подхватить воспаление легких. Как всегда: прогулка по лесопарку, погружение в пруд. Небо испачкано коричневатыми облаками, за которыми торчала макушка луны. Звезды выплывали редко, как сухари в супе господина Кокнара из «Трех мушкетеров». Береговая вода ласково шумела от моих шагов и грызла кожу леденящей хваткой. Набрав воздуха, я нырнул в ледяную гущу.

Мысль о дедлайне уходила ко дну временного забвения. Вода бурчала. Шершавый песок чесал пятки, заползал между пальцами ног. Кожа накалялась, как ложка над зажигалкой. (Хм, а в таком случае, мозги превращались в карамель…). Мышцы просыпались после сидячей работы. Сердце колотилось, будто из нее вырывалась бабочка. Воздуха не хватало. Водная хватка сжимала сильнее. Хотелось вынырнуть, но я держался. Нужно расти дальше, воспитывать волю. Водяной рокот усиливался, будто мальки-пенсионерки собрались вокруг меня и ругали за то, что я нарушил их вечерний покой.

Но тут меня по носу цапнуло чем-то твердым. Я открыл глаза, и вода пронзила их. Струя полезла в рот, я забарахтался. Истошный крик обернулся пузырями изо рта. Сердце запылало, голова тяжелела. Руки с ногами не слушались, болтали в воде по своей воле.

Я вырвался на поверхность, в горло ударил обжигающий поток вечернего холода. Я выбрался на берег. Меня трясло. Я растирался полотенцем, пытаясь согреться. Мои глаза болели, но вскоре я смог разглядеть пруд. Волны мелко суетились. Под водой никого не видно.

Дышать больно. Оставаться здесь - страшновато. И я вернулся домой с тяжелым багажом в виде воспалений легких.

На следующий день я лежал в кровати и бредил. Много спал, даже дедлайн не беспокоил. А во снах меня не отпускало нечто, трогавшее мой нос в пруду. Неприятно пересматривать этот эпизод раз за разом и захлебываться несуществующей водой. Просыпался с кашлем. Но с каждым разом я четче видел картину. С пятого сна я разглядел это нечто, в виде горящего пятна. Я не мог понять, что это за диковина. Рыба, что ли, мутированная завелась? А может, показалось?

Этот же день я потратил на питье таблеток с длинными названиями. К вечеру, когда температура потихоньку сползала с меня, извилины приходили в движение. Я решил разобраться, что за чертовщину я видел в пруду. Я не выздоровел до конца, но хотел разобраться с этим как можно скорее. Нельзя долго заострять на этом внимание. Нужно поскорее сдать сценарий детского мероприятия заказчику. Но сперва я хотел разобраться с мутантом.

Пришлось обратиться к соседу снизу, Платону. Он немного старше меня. Занимался бизнес-консультациями и жил со своей девушкой Витой, которая подрабатывала лаборанткой в каком-то научном институте. Я сказал Платону, что для моего мероприятия нужен динамит, и спросил, где его можно добыть. Платон подсказал, к кому можно обратиться.

Через несколько дней я купил у одного мутного мужика на краю города пару динамитных шашек. Вечером я пришел к пруду. Рядом никого не было. Увы, нельзя осветить местность. Фонарный луч мог отпугнуть существо. Я долго поджидал его. Глаза слипались. Ветер не шумел, будто притаился рядом со мной, ждал встречи с неизвестным. Чувство времени притупилось. Не знаю, сколько прошло минут или часов, прежде чем закралась мысль: «А может, ну его? Пострадали фигней и хватит! Дедлайн скоро.»

Вскоре я сдался. Я зажег динамит с горя и кинул в пруд. Шашка шлепнулась ближе к центру водяного круга. Я рассчитывал на то, чтобы устроить шумиху в округе и пробежаться до дома, скрываясь от полиции. Вечер потратился впустую, и хотелось компенсации в виде приключений по пути домой. И вот, раздался взрыв. Конечно, я ожидал его, но не такого яркого! Посреди озера вспыхнул фонтан, рыжий, с серебристым дымком и пронзительным звоном. Я завис. Ноги приросли к песку. Нет, ну кто бы мог подумать, что динамит настолько бомбанет!

Но главное: посреди пруда на поверхность вынырнуло бревно. Я включил фонарик на айфоне, направил свет на плавающую субстанцию. Как только луч, скользнув по воде, попал на бревно, я чуть не выронил гаджет. Субстанция оказалась не бревном. Я подошел к пруду так близко, что вода облизнула носки под кроссовками.

Я разглядел плавающий объект. Он напоминал статую на носу корабля, лежал боком ко мне. Длинное существо с темной, как бронза, чешуей. Вместо ног – то ли длинная юбка, то ли что-то напоминающее хвост запятой. Грудь плоская, а руки отсутствовали. Шея тонкая, длинная. А голова – идеально круглая, с острым выступающим подбородком и носом. Глаз у него один. Но даже сквозь полузамкнутое веко виднелась светло-пылающая полоса. В ней узнавалось то горящее пятно, которое я видел под водой. Вот оно какое, чудище позавчерашнее, обломившее подводный кайф!

Я должен был бросить его на волю Судьбе? Или добить еще одним динамитом?

Но, если так подумать, а что плохого существо натворило? У него была возможность погрызть меня тогда, под водой. Может, оно не интересуется поеданием людей? А тогда чем? А может, я зря его динамитом покалечил?

Из пруда раздался звон, уже не такой режущий, как при взрыве, но щемящий. Звук издавало животное, будто просило о помощи. В общем, я не мог оставить его и выловил из пруда. Для этого пришлось промочить ноги. Здоровья не жалко, я и так больной дальше некуда. На ощупь существо оказалось ледяным, как сосулька, и таким же скользким. Но, к моему удивлению, оно вовсе не оказалось тяжелым! Даже наоборот. Я с легкостью понес чудище на плечах. Пришлось, правда, немного побегать по лесу, чтобы избежать встречи с патрульными.

Наконец, я добрался до своего корпуса. Лифт, как назло, не работал. Пришлось подниматься по лестнице. Меня встретил одинокий алкоголик, пьющий у окна, угрюмый и полусонный. Я кратко пояснил ему, что несу в свою хату давнюю подругу-собутыльницу, которая была безногой карлицей. Алкоголик не осуждал. Когда я ввалился с живучей находкой в квартиру, я задался другим вопросом: «Дальше что с ЭТИМ делать?». Существо пыталось поговорить со мной прежним звоном, но я не понимал языка. Пришлось тормошить интуицию. Существо обитало в пруду. Значит, вода – это его среда. И я повредил его среду (да и его самого) динамитом. Значит, нужно поместить существо в родную для него среду. После этого я решил назвать найденное существо русалкой.

Я наполнил ванну холодной водой и аккуратно погрузил в нее существо. Русалке полегчало. Бронзовая чешуя покрылась серебристым сиянием. Глаз русалки распахнулся. Вода забурлила, даже задымила. Стало жарко, как в сауне. Русалочье око сузилось, наверное, от наслаждения. Русалка высунула голову. Я на всякий случай отступил в коридор. Русалка хлопала, как рыба, губами, а в уши проникал заточенный ультразвук. Я, конечно, слышал о том, как некоторые рыбы общаются через какие-то звуки, но я не был специалистом в таких делах. Да и соседка Вита вряд ли изучала языки животных. Русалка хлопала губами очень настойчиво. Мне становилось не по себе. Трудно понять, что диковинка от меня хотела? Я так долго смотрел на нее, что чувство дискомфорта сменилось мыслительным процессом.

И так, русалка найдена в пруду. В пруду водятся мальки. Чего ждут мальки, когда возле них бродят люди? Ну, в нашем пруду рыбалка запрещена. Зато дети с бабушками рыбок кормят. В общем, я предположил, что русалка хотела есть. А чем кормить ее? Считается ли русалка какой-нибудь рыбой, чей вид я не знаю в силу своей безграмотности? Я решил проверить и сфотографировал русалку на смартфон. Та от недовольства погрузилась в ванну и расплескала комнату. Я в Интернете поискал по фотографиям совпадения с моей русалкой, но нашел только авангард 20-го века. Так что я применил проверенный способ: взял на кухне хлеб, накрошил, накидал в ванную. Русалка всосала крошки и закрыла глаз. Я выждал пару минут, глядя на ее неподвижное лежачее положение. Даже пар отошел, вода прекратила кипеть, но пускала пузыри. Предположив, что русалка уснула, я позволил немного расслабиться. Я пустил воду из крана мелкой струей в ванну, чтобы компенсировать испарившуюся жидкость. Я вышел из кухни, сделав себе заметку, что нужно не забыть закрутить кран перед сном.

Вернувшись на кухню, я почувствовал, как тело начало разваливаться. Ну естественно, я еще не до конца долечился. Наохотился осенним вечером, будучи больным!

Хотелось не думать. А нельзя. Что ж за дерьмо-то? Дедлайн надвигается, проект не готов, а в ванне бултыхается неведомое существо, похожее на какую-то запятую или кляксу. Забавно. Я вспомнил, как читал «Приключения Незнайки». И там этот коротышка учился писать и делал кляксы. Незнайка называл их «кометами».

Русалка и в правду чем-то комету напоминала. Я принялся шерстить Интернет на своем айфоне. Мною овладело любопытство: а не связано ли появление этой русалки с падением какого-нибудь метеорита? Кто-то выкладывал в Интернет видео, в которой горящая «клякса» летала над соседним микрорайоном и скрылась за деревьями лесопарка. Я нашел это видео. У него оказалось не очень много просмотров, и выложена запись 5 лет назад в апреле. Один из зрителей написал в комментариях: «Нормальный монтаж. Порыскал я метеорит в лесопарке, ни фига там нет!». Автор видео вел перепалку с этим комментатором, но оппоненты ни к чему не пришли. Понятно, почему комментатор ни фига не нашел. Не хватило энтузиазма в пруд полезть ранней весной.

Я уверен, моя русалка – та самая комета, разумная. Небось, за 5 лет она так привыкла к рыбам, что стала на них походить. А с людьми на контакт не пошла, потому что рыбы боятся людей. Значит, и обращаться с русалкой нужно как с рыбой. Только…

От мыслей отвлек щелчок закипевшего чайника. Я решил прерваться от мыслей на ужинный перерыв. Чай, мед, таблетки сделали свое дело, и мне захотелось прилипнуть лицом к подушке. И я так прилип, что отлепился уже среди бела дня. Я встал с мокрой ноги. То есть я ступил правой ногой на что-то мокрое. Окончательно проснувшись, я понял, что пол в квартире залило. А из ванной доносилось полосканье. В прихожей настойчиво стучали. Сперва я пришлепал в ванную. Русалка полоскала свое межгалактическое горло, подставляя пасть под тонкую струю из крана. Я осознал, что забыл выключить воду этой ночью. Но лучше сделать это поздно, чем никогда. Я закрутил кран, пошипел на русалку. Затем я направил на нее ладони подушками вниз, пальцами к ней и покачал ладонями, как бы призывая существо вести себя тише. Русалка лишь моргнула, поболтала шеей, как тюлень, и разлеглась на ванном дне. Жаль, на ее лице сложно читались эмоции. В ином случае, с ней бы проще ладилось. Стуки из прихожей не замолкали. Я пришлепал в прихожую, заглянул в глазок: квартиру штурмовала Вита.

Как поступить? Открыть дверь или надеяться, что все само образумится? Может, соседка перестанет стучаться и смиренно захлебнется в своей квартире? В худшем случае, ко мне наведаются товарищи в погонах. А что будет, когда представители власти найдут в ванной космическую русалку – страшно представить. Поэтому, лучше разрулить ситуацию сейчас, пока не стало хуже.

Я открыл дверь и столкнулся с испепеляющим взглядом соседки. Я терпеливо выслушивал ее жалобы и старался не сгореть от ее взгляда. Хотелось объяснить, что все дело в безногой карлице-собутыльнице. Алкоголик в подъезде мог подтвердить, что видел меня с ней прошлым вечером. Соседке этого оказалось недостаточно. Я пытался убедить Виту, мол, нет причин беспокоить подругу, она в похмельных муках и так далее. Но соседка оттолкнула меня в сторону и пошлепала в ванную. Я не успел ее остановить. Соседка распахнула дверь ванной и застыла с очень задумчивым выражением лица. Я встал рядом с ней, разглядывал ее нечесаные волосы. Я рассматривал их как вариант для политического убежища. Я хотел спрятаться где угодно, лишь бы избежать неудобных вопросов.

Соседка смотрела на русалку, а та выглядывала на гостью из-под воды с такой же загадочностью в горящем око. А потом соседка зашла в уборную и наклонилась к унитазу. Звуки, которые последовали дальше, выразили ситуацию в целом, включая мое душевное состояние. После того, как соседка вытерла лицо туалетной бумагой, она молча удалилась. Я запомнил ее взгляд: что-то среднее между растерянностью и отвращением.

Тревожный звонок заверещал во мне сильнее прежнего. Посторонний человек знает о наличии чудовища в моей квартире! Что дальше? Облава? Арест? Допросы? Конец прежней жизни? А ведь у меня дедлайн! Работодатель не поймет моих оправданий.

Я не определился, что пугало сильнее: космическая русалка, возможный звонок негодующего начальства или тайные агенты ФСБ, которые могут меня «убрать» за хранение в доме опасного существа или за не сдачу проекта?

В любом случае, я не мог спокойно сидеть за компьютером в тот день. Даже не помогло вытирание залитого пола шваброй. Мысли выпадали с мозговых полок и не хотели раскладываться. А еще русалка громко плескалась, иногда просила корма ультразвуком. В полдень я отправился в магазин за хлебом. Прежний батон заканчивался, а ванная «рыбка» - ненасытная скотина.

В шелесте осенних листьев на свежем воздухе думалось легче. Я размышлял, а зачем я трачу деньги на какое-то неведомое зверье? А вдруг, это носитель чумы или недоразвитый каннибал? А если эта зараза выберется из ванны и схомячит меня? А я ведь еще должен хоть как-то нормализовать свою жизнь! Я не ученый, я – человек попроще. Меня не должны касаться всякие там таинственные явления, загадки из недр кротовой норы или создание новой формулы. Я хочу печатать за компьютером вшивые проекты, благодаря которым бы жил в уютной квартире, с нормальным питанием. А может, еще и семьей обзавелся бы. А тут – русалка эта! Небось, Вита обо всем растрезвонила, кому надо.

Надо решать проблему до ее появления. Я проявил милосердие к неизвестному существу и пожалел об этом.

Хлеб я так и не купил, зато пришел домой с безумной идеей. В квартире царило тяжелое молчание, затаенное на дне моей ванны. Русалка беззаботно задремала. Я пришел к ней на цыпочках. Войдя в ванную, я впал в ступор. Лицо русалки торчало из-под воды с приоткрытой пастью. Ее вытянутое лицо напоминало остров с вулканом посреди океана. Русалка выглядела очень безобидной. Она же как домашнее животное… А мы в ответе за тех, кого приручили. Но русалка – не животное, а неведомая чертовщина из космоса. Кто знает, каких гадостей может натворить, особенно мне! А у меня – дедлайн!

Я поджег спичкой динамитную шашку и опустил в русалочий рот. Горящее полузакрытое око задрожало, ее губы зашевелились. Существо слышало подозрительное шипение и просыпалось.

Я вылетел из квартиры и миновал по лестнице несколько пролетов. Я остановился, оперся о мусоропровод. Сверху раздался гулкий звук. Вряд ли подобное встревожило бы соседей. Подумали бы: капремонт. Мне должно стать легче. Но камень с души не упал, застрял между сердцем и дыхательными путями. Нет уверенности, что проблема устранилась. Я хотел подняться наверх, но коленные чашки будто заржавели. Ноги не слушались. И душа словно завоняла, и этот запах трудно перебить.

На что я надеялся? Да, я решил убить космическую русалку динамитной шашкой изнутри. Я полагал, это должно сработать. Я рассчитывал, что, если взрыв произойдет внутри существа, можно избежать более глобальных разрушений. А останки трупа я мог попросту выкинуть в мусорный контейнер. А соседке Вите можно внушить, что у нее богатое воображение, а русалка ей приснилась. Разумней, наверное, было бы вынести русалку обратно в пруд и взорвать ее там. Но я боялся прикасаться к этому чудищу еще раз.

Холодную тишину лестничной площадки прервал нарастающий шепот, похожий на прибой волны на курорте. Сверху, на металлические перила потянулись сероватые дымки, похожие на замедленный водопад. Затем по ступеням понесся табун серого дыма, ударивший в глаза. Я упал возле мусоропровода не столько от толчка дыма, сколько от неожиданности. Странно. На пожар или газовую утечку не похоже. Тогда что это?

Лестничная площадка не изменилась. Глаза не чувствовали боли. Мир остался прежним, только окраска преобразилась из обыденного в туманно-облачную. Я приоткрыл окно и выглянул на улицу. Двор опутан серебристым туманом. Острые черты жилых корпусов размазывались в облачной пене. Мир превратился в туманный аквариум.

Течения звуков уносились в туманные дали. Бедный риф из жилого микрорайона впадал спячку, несмотря на то, что сейчас полдень. Бетонные кораллы сверкали мраком из многочисленных окон. Рыбы спали в своих аквариумах. Я только сейчас понял, насколько наши «аквариумы» напоминают матрешки. Дом со всеми его стенами, фасадами, крышами - это первый слой аквариума. Второй слой - лестничные площадки, подъезды. Третий слой - квартиры. Но есть еще и четвертый слой - разумный. Это ноутбуки, компьютеры, книги, телевизоры- все то, за чем мы пытаемся спрятаться от быта.

По коже бегали очень странные мурашки, тяжелые, вызывающие онемение. Я не чувствовал ни холода, ни жары. Впрочем, такое возможно? Если не жарко – значит, холодно. А если холодно – наоборот. Почему логика забарахлила именно сейчас? Я сделал вдох – в горле непривычно защекотало. Неужели я подхватил простуду? Но кашлять не хотелось. И температуры нет. Неужели я выздоровел? Или новая болезнь заменила предыдущую?

Я сделал шаг. Когда подошва коснулась пола, бетон оттолкнул ступню, как неприступное желе. Нога осталась в приподнятом состоянии. Воздух поддерживал ногу, а та и не думала опускаться. Удивительно, я никогда не занимался хореографией.

Я дернул другую ногу вверх. И ничего. Я уже не стоял на земле. Но на тактильном уровне казалось, что я не потерял фундамент. Он вокруг меня. Я подвигал руками. Те проходили по воздуху, как нож по маслу. Туман вокруг – подобие воды, в которой человеку можно плавать и дышать. Точно, мир стал огромным аквариумом, а мы в ней – рыбо-люди. По-моему, какой-то Лафкрафт писал про подобных существ?

Работая конечностями, я осознал, насколько отвык от телодвижений. Вестибулярный аппарат сходил с ума. Впрочем, когда я стал нырять, как в пруду, стало намного проще.

Мимо меня буквально пролетела соседка Вита с пакетами. Она в целом довольна происходящим. Летишь себе, а молоко с гречкой и картофелем сами по себе порхают. Я старался не смотреть на Виту. Я боялся, как бы она не заговорила про русалку. Но она мне ничего не сказала, полетела своей дорогой. Видно, увлеклась левитацией.

Мои мысли, подобно телу, охвачены туманом. Я понимал одно: мой бросок динамитом в рот космической русалки нельзя расценивать как убийство. Если бы в моей ванной плескался человек (желательно, женщина) или хотя бы похищенная с заповедника рыба... Но речь идет о некой вещи, которая с точки зрения землянина-обывателя воспринимается как живая и которая подражает живым. Ее никто не заносил в Красную Книгу. Нет каких-либо документов, которые признавали бы в ней личность. А поживи это существо еще пару дней в моей ванной, что дальше? Вдруг, напакостила бы? Эх, проблема моих рассуждений в том, что в них слишком много «бы».

А теперь, вон, туман, в котором плаваем как рыбы. Это хорошо или плохо? Сколько потребуется времени, чтобы понять, каким боком это повернется?

Жаль, что рядом нет ученого, который за меня принимал бы решения. Я не изучал космос, плохо дружил с физикой. Я способен лишь развлекать богачей абстрактными идеями, за которые получал золотые монеты. Впрочем, а как же Вита? Она же работает в институте… Но я боялся с ней о чем-либо говорить.

Я приплыл к себе в квартиру и выяснил следующее: никому нельзя позвонить, и в Интернет не зайти. Из-за тумана электроника вышла из строя. Как ни странно, но в этот момент я хотел кувыркаться от счастья. Благо, серебристый туман позволял. В кои то веки можно не думать о дедлайне! Городское управление еще не объявило о чрезвычайном положении. Но я уверен, что скоро введут комендантский час.

Из ванной трепетал серебристо-лимонный свет. Я решился взглянуть, что же случилось с моим существом. С каждым гребком воздух становился тверже, больше влаги липло к телу. Я влетел в ванную. У побитого кафеля плавала пылающая молочным светом икринка размером с обезболивающую таблетку. Это все, что осталось от русалки. Единственный источник света. Я решил ничего делать с икринкой. Главное, чтобы она не выплывала за пределы ванной. Иначе ее свет привлечет слишком много внимания в туманном мире.

А невесомость добавила проблем в быту. Пришлось думать, куда девать отходы после принятия пищи. Канализационные пути уже не актуальны. Я додумался собирать отходы в пакетах и хранить в уборной. На первое время и так сойдет. Свет нигде не включался. Зажигалки у меня не было, а спички предательски ломались. Хорошо, хоть глаза привыкали к темноте. Кроме того, в тумане растворилась жидкость. Пустовали бутылки и упаковки с молоком, из кранов текла пустота. Но пить не хотелось. Дыхание в тумане утоляло жажду.

Я попытался вздремнуть, повернувшись лицом к потолку. Когда я открыл глаза, то порхал лицом к полу возле туалета. Но парения в пространстве – это еще не беда. Когда я протянул руку за ножом, чтобы нарезать хлеб, я увидел на пальцах серебристые пятна. Я в ужасе распахнул рот. Будь вместо тумана вода, я бы уже давно захлебнулся.

Вывод неутешительный: я превращался в космическую русалку. На всякий случай я выглянул в окно. По двору плавали люди. Такие же как я, но с проступающими пятнами.

Приготовить кофе оказалось невозможным. Пришлось жевать молотую смесь. Я жевал и пытался расставить встревоженные думы на места.

Плохо ли то, что мы превращались в русалок? Это же не смерть, а билет в новую жизнь. Только как понять, к добру или худу? Кроме того, мы не знаем, как живут эти космические русалки: чем питаются, какие природные особенности? Я полагал, что икринка в ванной как-то связана с туманом. Как я уже заметил, воздух возле икринки более твердый, чем в остальных местах. Здесь какая-то собака зарыта. Но я не должен выкапывать ее сам. Я нуждался в совете.

Тем же днем я залетел к Платону и Вите. На их кожах также сверкали серебристые пятна. Платон оказался разозлен тем, что невозможно закурить в тумане. Зажигалки не работали. От безысходности сосед засыпал в брезентовый мешочек содержимое сигарет и сосал, как младенец соску. Метод оказался малоэффективный. Глаза Платона сверкали затаенным раздражением. Мне становилось не по себе. А Вита резала морковку и никак не могла поймать очистки с помощью целлофановых пакетов.

Собравшись с духом, я рассказал им все. Они слушали внимательно, с доверчивой нотой в глазах. Так приятно рассказывать неправдоподобную историю, а тебя не принимают за сумасшедшего. Вита постоянно кивала. Похоже, она уже очухалась после того инцидента с русалкой и приняла факт ее тогдашнего существования.

Я привел Платона и Виту к себе, продемонстрировал икринку в ванной. Вита едва не запищала от восторга, а Платон рассматривал вещицу отстраненно. Соседка предположила, что икринка – это некий жизненно-важный орган космической русалки, который породил туман. Космическая русалка состояла из неизученной материи, а после взрыва динамитом материя расползлась за пределы квартиры в виде тумана, а икринка – сердце материи, поскольку от икринки истекает странная сила. Я обратил внимание, что икринка прежде была более яркой. Вита выдвинула гипотезу, что икринке нужен живой носитель, который, с малой долей вероятности, может остановить туман.

Платон и Вита пообещали, что разберутся с ситуацией. Возможно, Вита обратиться к сотрудникам института, а Платон… Он сказал перед уходом, что обсудит с Витой перспективы. На душе полегчало. В кои-то веки я смог крепко заснуть даже в невесомом состоянии.

Утром я проснулся от вялого шума. Крики, отдающие эхом. Гулкие удары. Замедленный звук разбитого стекла. Проснувшись, я отодвинул штору и увидел трещины на окне, а также двух серебристых людей, сцепившихся друг с другом. Одним из них был Платон, а другим – какой-то спортивный паренек. Я глянул вниз. Оказалось, во дворе настоящий махач. Простые люди разных возрастов с серебряными пятнами вращались по воздуху и замахивались друг на друга кулаками, палками и чем-то еще. Ну, или пытались это сделать в условиях невесомости. А над ними проплывали окуни, мальки и прочая рыбина. Битва смотрелась нелепо, но последствия могли быть серьезные.

В прихожей постучали. Я взял из кухни нож и поплыл в прихожую. Через глазок я увидел встревоженную Виту. Я открыл соседке. Ее глаза возбужденно горели. А волосы распущены, как щупальца медузы. Вита велела бежать со своей сранью из города. Как я понял, под «сранью» имелась в виду икринка. Оказалось, Платон сплотил вокруг себя группу особо взволнованных жителей микрорайона. С ними он намеревался добраться до икринки и «расхерачить ее на х…», по словам девушки. Другие же соседи встали на сторону Виты. Правда, не очень ясно, ради чего ее сторонники махались палками с людьми Платона. Может, кто-то и рассматривал икринку как объект для будущих исследований. А может, кто-то просто жаждал света в туманном мире? В любом случае, мир не без добрых (или безумных) людей. А пока я спал, в нашем микрорайоне аквариумного тумана началась междоусобица. Признаюсь, во время рассказа Виты я почувствовал себя настоящей рыбой, отложившей нехилые икры. Хотелось забиться в раковину или глубокую пещеру и не высовывать носа, как пескарь из одной сатирической сказки.

Я начал скучать по дедлайну. Я с детства не привык делать самостоятельные решения. Но жизнь вынуждает сделать хоть какой-нибудь выбор. Я сказал соседке, что подумаю, и немедленно закрыл дверь перед ее носом. Вита забарабанила сильнее прежнего и просила не быть идиотом.

Я заперся в ванной с икринкой и принялся думать. Насколько долго можно продержаться в кафельной крепости? Остаться ли мне и надеяться, что разборки во дворе закончатся сами собой? Люди перебьют друг друга, а затем я уплыву отсюда, далеко и надолго. Если только за мной полицейские щуки не погонятся… Если победят те, кто хотят спасти икринку, будет хорошо. Но мне придется отвечать за свои поступки. А если победят враги? Отдать этим громилам икринку и позволить им уничтожить диковинку? А если не тянуть и уничтожить икринку самому? А каковы дальнейшие последствия?

В любом случае, прежнюю жизнь не вернуть. А новая жизнь могла закончиться в следующую минуту. В прихожей выламывали дверь. Крик Виты замолк, перебился голосами других людей. Я посмотрел на икринку. Ее свет бил по глазам, но я не мог оторваться. Я вспомнил русалку, подумал о Вите. Бесполезная вышла жизнь. А ведь когда-то я мечтал сделать этот мир лучше. А потом – началась бытовуха, и я забыл о ранних мечтах. Сделано слишком много плохого. И как итог, я прижат к стене. За секунду я успел тысячу раз пожалеть о русалке и о Вите, хотя та не была мне близкой подругой. Но от этих «жалений» легче не становится. А свет из икринки… Его так и хотелось взять в руки и растереться его энергией.

А может, и правда? Пора действовать, а не жалеть? Сколько раз я пытался избавиться от неизвестности, но та тянула к себе обратно! Может, пора сделать шаг к этой неизвестности, пока ее не отобрали?

У икринки должен быть живой носитель, который мог бы контролировать неизвестную нам энергию. Так предполагала Вита. Я не ученый, мне оставалось только верить. Хотя и Вита - не ведущий специалист в области неведомых материй.

В общем, пора принять решение. И я принял.

Я взял икринку обеими руками. Ох, она и в правду излучала жгучую энергетику! Я чувствовал ту легкость, когда я тащил на плечах космическую русалку. Тело наполнилось такой густой дрожью, что я почувствовал себя игрушечным медведем, которого набили поролоном. Я положил икринку в рот и сразу же проглотил. Я не успел ее распробовать, да и не стоило оно того.

Живот забурлил. Печень и селезенка (а возможно, какие-то другие органы) оборачивались в упругую кашу, бьющую по тонким стенам организма. В кожу впитывался пламенный поток. Мышцы зудели. Дыхание распирало, а сердце перестало стучать. Уши заткнуло давящей тишиной. Удары по двери в ванную – и те умолкли.

Я стал невесомостью. Для меня больше не существовало словосочетания «вестибулярный аппарат». Темная ванная казалась ничтожным атомом, в который я проник по недоразумению. Я снес дверь. Кто бы ни стоял на моем пути, всех раскидало в стороны. В уши понесся целый поток литературных выражений. Но я не вслушивался в них, вылетел через окно, добив треснутое стекло. И вот, я на улице. Вокруг меня летали осколки, рыбы, и, конечно, люди. Люди с битами и ломами, парившие по воздуху, некогда представлявшие опасность, казались пузырьками, чьи жизни могут лопнуть за мгновение.

Я не останавливался, летел дальше. Проносился над домами, огибал высотки. Туман отползал от лесопарков, шоссе и жилых районов, впитывался в меня. Там, где уходило серебряное облако, включался свет, возрождалось электричество, рычала музыка из гаджетов, ревели моторы, и солнце выбрасывало лучи на город. Лесопарк, избавившись от туманного навеса, засверкал золотистыми панцирями из кленовых вершин. Старый мир будто освежился после тумана и радовался существованию самого себя.

Вскоре туман целиком ушел в меня. Он суетился во мне, рвался на свободу. Я сопротивлялся, но недолго. Я слабел. Кожу обжигало. Глаза пылали, а когда я моргал, им становилось еще больнее. Я вдыхал в себя огонь, им же выдыхал. Я терял высоту. Поток воздуха раздирал мое тело. Подо мной – лесопарк. Я напрягся из последних сил и повернулся в нужную сторону.

Хлесткий удар волны сорвал с меня страдания. Я приземлился в тот самый пруд, где познакомился с кометой-русалкой. В темноте ласковой воды я мог дышать, моргать и кувыркаться. Я вспомнил, как совсем недавно я проводил в этом пруду свои процедуры для снятия стресса. Но тогда я ощущал холод воды и организм рвался на поверхность. А сейчас я не чувствую холода и тем более не хочу на поверхность. Я хочу остаться здесь. А туман во мне словно замурлыкал. Вода бурлила уютом.

Я вспомнил, что давно не пользовался руками. А как ими пользоваться? А разве они есть у меня? Если правильно помню, рукам прилагаются ноги. Но где они? Их у меня тоже нет. Только черный хвост, как у запятой.

Я еще не забыл, что такое русские буквы. Но я больше не могу их произносить. Похоже, та икринка сделала из меня то же самое существо, которое я взорвал в собственной ванной. Теперь я – космическая русалка или комета-русалка. Отныне пруд – мой новый космос, а мальки – удивленные планеты, кружащиеся вокруг упавшей звезды в лице меня.

Впереди – вселенское количество времени для размышлений. Например, первая русалка была носительницей некой энергии, облаченной в туман. Возможно, ее планета представляла из себя воду или что-то похожее на нее. А может, в тумане хранится ключ, который может отпереть дверь к новой комнате загадок. Но каких?

В любом случае, мне пришлось остаться в пруду. Теперь вода – это мой дом, источник энергии. Будь моя воя, сделал бы всю планету сплошным туманом, в котором были бы плавающие люди. Может, проблем с транспортом поубавилось бы. Но сначала нужно разобраться с тем, что я из себя представляю? Насколько могу быть опасен или полезен для человечества? Какова истинная природа первичной русалки? Что я могу дать этому миру? И главное, через кого?

Я нуждался в проводнике, через которого я мог бы транслировать информацию о неизвестной материи. Оставалось только мечтать о таком проводнике и, максимум, учиться созданию кратковременных небольших туманов вокруг пруда по ночам. И, конечно же, привыкать к общению с мальками. Ну и кормиться чем попало, даже мусором.

Ранней зимой, когда пруд покрывался тонким слоем льда, я думал о том, не приучиться ли мне медвежьей спячке? И тут какая-то гадина проломила какой-то штуковиной лед посреди ночи! От неожиданности я забился на самое дно и старался не подавать виду.

А оказалось, штуковина, проломившая лед, оказалась гирей. Я когда-то одалживал ее у Платона…

Я с легкостью вытолкнул гирю на берег, у ног Виты. Ее было сложно узнать в зимней одежде, не говоря о шраме на щеке и выбитом зубе. Похоже, девушке хорошо досталось. Но в ее усталых глаза сияли блики радости. Она знала, кто я и рассказала мне все, что происходило последние месяцы. После того, как я забрал туман в себя и улетел, жизнь в городе стала приходить в норму. Правда, спецслужбы замучились с рыбами, которые в туманные дни покинули водоемы и аквариумы. Ушло несколько недель, чтобы вернуть чешуйчатых на прежние места. Платон был в нескольких метрах от земли, когда я всасывал туман и забирал невесомость. Он выжил после падения, но стал «овощем» на всю жизнь. Его поселили к родственникам, а Вита с тех пор не видела его. Я не знаю, как относится к нему. Ведь Платон устроил инцидент в нашем районе. С одной стороны, в этом виновата человеческая глупость, приправленная боязнью к неизвестному. Этим же объясняются мои проступки. С другой стороны, человеку свойственно быть непредсказуемым в экстремальных ситуациях… Особенно когда есть риск превратиться в космическую русалку с неизученной природой. Сможем ли этот порок преодолеть? Не знаю. Но главное, что Вита искала меня и как-то раз обнаружила туман на пруду. Девушка догадалась о моем новоселье. Она решила проверить свою догадку и для этого прихватила гирю. Спасибо, что не динамит.

Сказать, что я рад этой встрече, это сказать ничего. Теперь я не один. Я и Вита сделаем то, что должны были сделать с предыдущей русалкой. Мы будем изучать. Только роль объекта исследований теперь исполняю я.

Тем более, злополучный дедлайн канул в небытие. Теперь я занимаю совсем другую профессию в этом мире. За нее не платят деньгами. У нее даже нет названия и четко прописанных должностей. Зато я знаю, что неспроста существую на Земле. Я смогу изменить эту планету, не без помощи Виты. И мои прошлые, серьезные и катастрофические ошибки аннулируются. Хотя, я успею наломать новых дров. Этого лучше не исключать. А значит, плавание в бездонном пруду незагаданных загадок продолжается.