Месть

- Деда, а Зло может

быть добрым?

- Когда Добро исчезает,

тогда и Зло

может быть добрым.

***

- Щас, через лес пройдем и все, считай дома. - Парень указал на темный силуэт дороги, исчезающей в черной, распахнутой пасти леса.

- В деревне, - поправил его спутник. Это ты дома, а я в гостях. Сколько говоришь, четыре километра осталось?

- Да. Самая короткая дорога.

Августовская ночь вязкой пеленой мрака накрывала природу.

- Сегодня как то слишком темно, не находишь?

- Это из-за облаков. Ладно дождя нет, это бы сейчас в обход шли или в грязи утопли.

Луны и звезд действительно видно не было. Тяжелые, фиолетово-черные облака затянули ночное небо. Легкий туман обволакивал поле и лениво проползал между деревьев в лес. Дорога уходила в темноту, завлекая путников.

- Погоди, давай постоим, глаза привыкнут.

- Давай. Сейчас по центру иди, аккуратней. Здесь калия наезжена, да и к краю дороги близко не подходи, как бы глазом на ветку не налететь.

Парни медленно двинулись вглубь леса. Пашка обернулся. Ему показалось, что с каждым шагом они удаляются в черный тоннель.

- Стой! Слышишь?

Виталик прислушался. - Да, слышу. Это едет кто-то.

- Ты чего, это на машину не похоже?!

- Дак это и не машина! Это телега. Только кто так поздно домой возвращается?

- Сейчас узнаем. Давай в сторону отойдем, подождем.

Лес тонул во тьме. Стволы деревьев на противоположной стороне дороги были едва различимы. Их контуры расплывались и исчезали в кронах сверху. Парни замерли, вслушиваясь в скрипучий приближающий звук.

Уже совсем рядом послышалось дыхание лошади.

- Дед Прокопий ты?

Голос Виталика прозвучал громко и неожиданно, от чего Пашка вздрогнул.

- Эт кто там? Виталька?

- Да. Я и Пашка, домой идем. Подвезете?

- Садитесь.

Парни осторожно прошли рядом с лошадью. От нее исходил жар, будто это не животное, а раскаленная печь.

- Совсем запыхалась старая. - Пробормотал Виталька.

Парни устроились на телеге. Пашка лег на сено, ноги от непривычной прогулки уже гудели, а брат, придерживаясь за край сел за спину к деду.

- Готовы?! Ноо, поехали. - Хрипло крикнул старик, не дожидаясь ответа, и телега медленно покатилась. Лошадь тяжело дышала, но шла спокойно. Дорога ей была знакома.

Виталька всматривался в темноту через плечо деда. Всепоглощающий мрак растворял, и дорогу, и лес, и небо, создавая единую черную массу. Невидимые веточки кустов изредка дотягивались до парня, цепляясь за его одежду.

- А вы откуда так поздно едите?

- С поля. - Как то приглушенно, ответил Прокопий.

- Понятно, а я два месяца в городе был, у брата двоюродного гостил. Теперь он ко мне в гости едет. Вот пока добрались, пока на речку, да к тетке на чай в соседнюю деревню сходили.

Телега подпрыгнула и лошадь захрипела.

Впереди, на лесной дороге стали угадываться нечеткие очертания фигуры. Пашка приподнялся. В темноте вырисовывался силуэт человека.

- Кто это?!

- Это Агапа. Дочка моя, - не поворачиваясь, сухо произнес старик.

- Дочка?! - Удивился Виталька. - Она же умерла!

Голова деда медленно, с хрустом повернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь его лицо было над спиной. Из черных глазниц падали белые черви.

- А я ребятки, тоже умер. - Руки старика изогнулись за спину и схватили за шею застывшего Виталика.

Телега остановилась. Юноша попытался освободиться, но руки мертвеца тут же вырвали его голову. Тело еще несколько раз вытолкнуло кровь. Ниже лопнувшей кожи шеи, почти у основания черепа болталась окровавленная, верхняя часть позвоночника.

Аааа! - Заорал второй парень. - Чо за хрень! - Пашка не глядя, прыгнул с телеги в темноту, и резкая боль пронзила его тело. Ветка ближнего куста глубоко вошла ему в правый глаз. Он трясущимися руками схватил ветку и попытался ее вытащить из глазницы, как тут же почувствовал удар в спину. Сознание помутнело, боль парализовала все тело. Из живота торчала белая, окровавленная женская ручка. Пашка всхлипнул. Из уголков рта заструилась кровь.

- Пап, я так голодна.

- Он твой дочка, ты долго ждала.

Холод от руки успокаивал боль Пашки. Ноги стали ватными и наверно подкосились. Парень уже не чувствовал. Агапа вырвала ветку из глазницы и не давая закричать парню впилась в губы юноши. Крик от боли утонул и затих в смертельном поцелуе. Его последнее слабое мычание прервалось с хрустом откушенного языка.

***

Запахи с кухни манили к ужину. Печь ухала, и тепло расползалось мягкой пеленой. Яркий, желтоватый свет заливал избу.

Глава семьи сел за стол. Все уже ждали его. Пятилетний сын с нетерпением смотрел, то на отца, то на мать. Старшая дочь спешно поставила на стол большую накрытую крышкой сковороду.

- Ну, у нас сегодня грибной стол?

- Да, милый. Начни с грибовницы - на славу вышла. Мы пока готовили, все попробовали, даже Артемка не удержался.

- Хорошо, всем приятного аппетита!

Члены семьи принялись за пищу. Отец налил себе в кружку только сваренного компота. От напитка еще поднимался клубящийся пар, и пить его пока было не возможно.

Вдруг за окном завыла собака, вой сменился диким, истошным лаем.

Отец посмотрел на окно, затем на жену. Она сидела бледная, не двигаясь. Замерли и сын, с дочерью.

- Что случилось, милая?

Супруга не ответила, только как то странно, с мольбой смотрела ему в глаза.

- Ладно, пойду, гляну.

Он накинул куртку и вышел в сени. Надрывистый лай прекратился. Едва различимое скуление, постепенно растворялось в вечерней деревенской тишине.

Мужчина вышел во двор.

- Кто там?

Его голос съела безмолвная тьма. Свет из окна избы слабо освещал двор. Ворота были распахнуты.

- Ээ., кто там? Кто ворота открыл?

- Пес, ты где?

Вопрос мужчины снова утонул во мраке. Он сделал несколько шагов, под ногой, что-то щелкнуло. Вечернюю, деревенскую тишину нарушил пронзительный крик.

Хозяин упал, на его ноге захлопнулся капкан. Правая нога горела.

- Бл... аааа. Мужчина приподнялся, стараясь освободиться, но вновь опять упал на что-то небольшое и мягкое. Он повернул голову и увидел растерзанного пса. Живот собаки был вспорот. Внутренние органы вывалилась наружу, и лежали рядом.

- Ну вот прокурор, я пришел за тобой.

Голос прозвучал неожиданно, совсем рядом.

В темноте проявилась черная фигура.

- Ты кто?!

- Не узнал Денис Макарыч?! Это я, Прокопий.

- Не может быть! Ты умер!!!

Силуэт человека встал у окна избы. Свет упал на желтое, морщинистое лицо старика.

- Мы тебя похоронили!

- Да, я умер, но вернулся. Ты жестоко убил мою дочь, вся деревня знала это, и молчала.Жители тебя покрывали. Живые бояться прокурора, а мертвые нет.

- Не правда! Я её не убивал!

- Но ведь это ты сказал бросить девушку под комбайн, когда узнал, что с ней сделали твои ребята. Агапа была жива, а ты захотел скрыть преступление. Тебе дали кусочек власти и ты воспользовался!

Лицо старика преобразилось: глаза провалились внутрь, образовав черные пустые глазницы, из носа потекла желтая гнойная масса.

- Она была ведьма! Вампир! Все, кто с ней общался, скоропостижно умирал!

- Милая, ты слышала?

Из сеней вышла, старшая дочь. Она подошла к отцу и сбросила домашний халат.

- Что ты делаешь Настя?!

- А ты посмотри, что ты с ней сотворил.

Живот и грудь девушки были покрыты глубокими резаными ранами. С бедер свисала кожа, а на ногах куски вырванного мяса обнажали белые кости.

Денис поднял глаза, но это уже была не его дочь. Перед ним стояла Агапа.

- Где Настя?!

- Она в бане, на полу распята.

- Что?! - Заорал мужчина.

- В бане говорю. Агапа с ней развлекалась. То кипятком, то студеной водицей ее ножки обхаживала. Всю плоть с девичьих пальчиков скушала. Жива твоя дочка, если конечно сама на себя руки не наложит. Кому будет нужна такая милая не ходячая первая деревенская красавица, с личиком ангела и кистями без плоти?

- Скотина! За что Настеньку?! Она не виновата!

Вечернюю тишину нарушил приглушенный, едва различимый девичий крик.

- Тише! Тише! Слышишь? Это дочка твоя убила себя. Тишина могильная. Смерть за ней идет. Самоубийц в аду очень ждут.

На лице старика появилась кривая, жуткая улыбка.

- Отпусти семью!

- Они умрут, медленно и мучительно. Грибы, которые приготовила Агапа - ядовиты.

- Не смей! Слышишь!

- А ты, Денис Макарович, сейчас отправишься на свои поля, которые забрал у людей пользуясь властью.

У ворот показалась черная лошадь. Она не спеша вошла во двор и развернулась. Старик снял веревку и закрепил один конец на ремнях под седлом у лошади.

Хозяин попытался отползти, но Агапа поставила свою обнаженную, изуродованную ножку на дугу капкана. Мужчина взвыл от боли и упал лицом в землю.

Второй конец веревки мертвец крепко привязал к массивному кольцу под основанием капкана.

- Прощай, Дениска. Увидимся в аду! Тебя уже там ждут!

Старик хлопнул кобылу сухой, костлявой рукой. Из ноздрей лошади вырвался столп искр, и она понеслась в черную бездонность ночи, волоча за собой, кричащего от боли и ужаса мужчину.

***

Пьяный Мишка шел по ночной деревенской улице. Настроение было отличное. Бушующие эмоции били фонтаном, от чего он, то пел, то кричал понятное лишь ему одному. Мишке всегда нравилось побродить в таком состоянии от дома к дому. Это напоминало качку на корабле при шторме. Он, как моряк, списанный на сушу, не считал себя бывшим, бывалый - Мишке больше нравилось. К том же, нет-нет, да кто-нибудь из соседей всегда угостит его выпивкой. Мужчина остановился у распахнутых ворот прокурора и достал бутылку водки. В этот момент со двора рванула черная лошадь, извергающая из ноздрей пламя. Она заржала, и Мишка увидел, а потом услышал, как за ней по земле волочится на веревке, орущий прокурор.

- Хм...

Мгновенье и лошадь исчезла в темноте. Вместе с ней растворился и крик Дениса Макаровича. Мишка стоял, не понимая, что произошло.

- Ээ., пьянь, хорош орать!

Мутным взглядом он заметил соседа живущего через дом. Тот стоял у калитки и всматривался в темноту.

Иди спать уже, алкаш!

Мужчина хотел ответить, но застывшая бутылка в руках напомнила, о намерении выпить. Мишка губами обхватил горлышко и залпом отхлебнул половину. Перед глазами все поплыло. Его качнуло. Потом еще раз. Бутылка провалилась в карман. Ноги подкосились, и он рухнул в траву под забор.

***

Петрович зашел раздраженный в дом. Мишка - пьяница, его уже достал. Каждый день пил и совсем не работал. Не чета ему - Антону Петровичу, уважаемому человеку, комбайнеру. Сам Денис Макарович его уважал, всегда хорошо платил. А Мишка, как нажрётся, слоняется бесцельно по деревне и орет. Здоровый мужик, а не при деле. Вот и сегодня он кричал, то там, то здесь. Только детей будил.

Антон открыл дверку печи и заглянул внутрь. Поленья уже догорели, редкие головешки вспыхивали красно-желтым или синеватым пламенем. Он разворошил угли кочергой. Закрывать трубу было рано. Мужчина посмотрел на открытую форточку и пошел спать, раздеваясь на ходу. Мягкая кровать уже манила. Почему то именно сейчас он вспомнил Агапу. На секунду ему показалось, что рядом спит не жена, а лежит дочка Прокопия. Ее красота пленила его, как только они купили дом в их деревне. Но все жители сразу взъелась на девушку. Он бы защитил, только против Дениса Макарыча пойти не смог. Лучше молчать и выполнять то, что требуется.

Антон лег и натянул одеяло до подбородка. Приятная усталость медленно растекалась по телу. Подушка, набитая сеном, не заставила ждать сна.

Дом погрузился в тишину. Дети безмятежно спали в комнате рядом. Со двора едва заметно доносился треск одинокого сверчка. Вдруг в форточку запрыгнула черная кошка, а еще через мгновенье, оказавшись на полу, животное стало расти, пока не приняло облик рыжеволосой девушки в черном платье.

Агапа бесшумно прошла через кухню к печи и закрыла на трубе задвижку. Затем присела, и, обернувшись кошкой, выпрыгнула в окно. Форточка резко закрылась сама.

***

- Мертвец пришел!

- Чего?!

- Прокопий вернулся! Слышала крик?

- Ты старый умом тронулся? Мертвые не ходят. Мало ли кто кричал. Сосед вон опять с утра пьет, он наверно и орет.

Семидесятилетняя женщина надела фуфайку и сапоги.

- Я теплицу закрыть, сейчас приду.

Старик настороженно сидел за столом и вслушивался в ночную тишину. В избе под потолком тускло горела лампочка, вокруг которой летало несколько мух. Поленья изредка трещали в печи. На душе было не спокойно. Внук с двоюродным братом так и не приехал. Во дворе послышался, какой-то грохот.

Дед с волненьем накинул старенькую куртку и вышел на крыльцо. Темнота обволакивала весь двор. Рядом с калиткой он увидел фигуру супруги.

- Кать, ты чего там?

Жена шагнула вперед и в свете окна, старик заметил торчащее из шеиполотно косы, с которой вязкой струйкой, как резиновая нить, стекала кровь.

- Здорово, Василий. - Из- за спины умирающей вышел Прокопий. - Вот и снова увиделись.

Женщина с переполненным ужаса взглядом, протянула руку к супругу. Между ее губ, по краям рта, проступила кровь.

- Ты!! Я знал, я знал! - Старик упал на колени. - За что ты Катюшу? - Взвыл дед, слезы хлынули из глаз.

- Она первая назвала Агапу ведьмой, еще на кладбище. Дочка моя замуж хотела. Почему Лешку за убийство жениха прокурор не наказал? А твоя жена пришла к нашему дому с мужиками пьяными, да бабами. Она дочь мою обвинила в колдовстве и предложила убить! - Изо рта мертвеца посыпались мелкие белые черви. - А колдун я!

Ноги умирающей согнулись в суставах, и женщина опустилась на колени. Веки закрылись. Тело повалилось вперед, острие косы уперлось в землю, и покойная сползла по полотну от пятки до носика лицом вниз.

- Неет! Катя, Катенька! - Старик пополз на четвереньках к супруге, но тут же, перед ним что-то упало на траву. Он присмотрелся. Крик застыл комом в горле. На земле лежала окровавленная голова внука. Рваная кожа шеи оголила часть оставшегося позвоночника. Широко открытые глаза залитые кровью, неподвижно смотрели на деда.

- Виталькааа!!! Ааа!

- Вкусный мальчик был. - Прозвучал высокий тонкий девичий голос рядом. - Хотя Паша мне сердце отдал свое.

Старик оторвал взгляд от головы внука. Рядом на пне для колки дров сидела Агапа. Она держала в ладони сердце и любовалась им, тонкие струйки крови сочились между ее белоснежных, тонких пальцев.

- Он умер от моего поцелуя. Я Паше язычок откусила. Болтать лишнего уже не будет. Мальчик хотел поцеловать меня - его мечта сбылась. Девушка поднесла сердце к лицу и засунула себе в рот.

- Василий, ты предложил утопить мою девочку?

- Да. - Старик обреченно стоял на четвереньках.

- Хм.., ты смело признал это. Убей себя, и я не отдам твою душудьяволу.

- Я не смогу. Не смогу!

- В таком случае тебе не миновать участи других. - Губы Прокопия зашевелились, издавая какие-то звуки.

Старика оторвало от земли и швырнуло в бревенчатую стену дома. Василий упал рядом с металлической бочкой воды. Неведомая сила выпрямила его, руки схватились за края бочки, ноги взмыли кверху и старик нырнул в бочку вниз головой. Пузыри воздуха сразу же поднялись на поверхность. Торчащие ноги забились, а затем, упав, обмякли.

***

Григорич открыл глаза. Сквозь щели стены, в сарай проникал слабый лунный свет, но темнота не отступала. Все как всегда, но почему он лежал на земле? Едва мужчина повернул голову, как резкая боль пронзила затылок.

- Б..я, крысы! - Память вернулась: но упал с лестницы, забираясь под крышу на сеновал, из-за того, что на него прыгнула огромная крыса.

Григорич хотел потереть ушибленное место, но руки были чем-то скованны, или крепко придавлены. Встать тоже не получалось.

- Су..а, чем меня придавило?!

- Грехом! - Прозвучало сухо в сарае.

- Что за хр..нь?! Кто здесь?!

В темноте чиркнула и полыхнула спичка. Огонек, растворяясь во мраке, проплыл по дуге и сарай наполнил тусклый свет керосинки, едва освещая до боли знакомую фигуру.

- Это я, Прокопий.

- Что?! Не может быть, мертвецы не ходят!

- Ходят, особенно за должниками.

Теперь Григорич вполне отчетливо видел иссохшее лицо старика. - Это не я!!! - Закричал мужчина!

- А кто?!

Темнота, как живая всколыхнулась.

- Ты был там! Ты участвовал! Ты безумцев не остановил и не свое прихватил!

- Твоя дочь Максиму, Андрейку и Захара погубила!

- Не правда! Они к ней добровольно пришили. Парни сами разрешили пить их кровь, и взамен каждый просил о своем. Агапа их не убивала. Погубили мальчишек вы - общество!

Максимка сиротой был и не имел ни чего, кроме избы старой. Он жить хотел, уехать, в институт поступить, а не работать за еду, которую ему оставляли. Парень больше не хотел батрачить на Макарыча. Вся деревня его осудила. А прокурор заставил ослабевшего мальчика на поле с утра до вечера траву косить. Да еще следящих за ним поставил. Бесплатную рабочую силу нашел. Вот Максимка и упал, обессилив, животом на сук лежащего дерева, когда шел через овраг.

Андрейка, денег жаждал. И он их получал. Пока сосед его Павел Юрич про это не прознал, и не стал требовать мзду за молчание. Крепко он юношу прижал. А сам брюхо свое на отобранные деньги набивал. Как только Андрейка отлеживаться начал, Юрич и сболтнул прокурору. Дак тот каждый день парня к Агапе стал отправлять. За шиворот с койки поднимал. Деньги все забирал. Избивал бедолагу и убил. Когда врача на освидетельствование смерти вызвали, он все понял, но за деньги Макарыча, написал, что смерть наступила от удара головой об угол стола на утро после ночной пьянки. Андрейка же любил самогончику хлопнуть. Никто ни чего не заподозрил. Но батя парня догадался, и прокурор заставил его с тобой и мужиками Агапу схватить.

Захарий знал все это и бессмертия захотел. Только его собственная мать убила, когда он дома спал. Душу его спасти хотела. Всадила ему в сердце осиновый кол, а всем сказала, что тоже на сук в овраге напоролся, когда от Агапы шел. Якобы к дому сил хватило дойти и рассказать все. Помнишь, врач при осмотре сомневался о причине смерти? Но мать убедительно рыдала, и место в лесу нашла, и кровью сына окропила. А участковый даже не разбирался.

- А вы что с Агапой сделали?!

- Это не я!!! Я ее не топил!!! Я не вешал! Я не...

- Дочка, он взял что-то у тебя? - Перебил его Прокопий.

- Да, папа.

В углу сарая появилась девушка. Она шагнула из темноты к свету.

- Вот этими руками, - указав на привязанные руки к стремянке под Григоричем.

Мужчина дернулся, но сразу понял, что и ноги крепко связаны.

- Можешь забрать их у него!

- Мне не нужны его руки, пусть их заберут те, кто потерпел от них боль.

- Да будет так.

Глаза старика провалились, а губы зашептали непонятные слова. Сарай ожил. Отовсюду послышалось шуршание. Темнота зашевелилась. Со всех сторон медленно и нерешительно к мужчине стали приближаться крысы.

- Нет! Убери их! Прости меня!

- Я простила тебя! Они не простили. Не бойся, крысы заберут только руки.

Животные забегали по груди. Острые зубы вонзились в кончики пальцев. Григорич закричал и замотал головой. Крысы стали откусывать плоть у локтей, поднимаясь выше. Кусочки мяса отрывались от рук. Кровь захлестала из вен, заливая пол. Боль сотен зубов вызвали безумный крик. Мужчина выл, а животные уже грызли кости.

Прокопий медленно наклонился над лицом Григорича:

- Кто предложил дочку повесить мою, после того, как вы ее топили?

- Аааа... Светкаааа..., аааааа!!!

***

- Сань, а ты Леху вспоминаешь?

По берегу пробежал резкий холодный ветер.

- Редко. - Юноша кинул ветку в костер.

- Нормальный парень был. Зря он Петьку малахольного ножом пырнул, да еще прямо на свадьбе.

- Агапу любил, голову потерял, вот и пырнул.

- Я все не могу понять, как так получилось, что когда гроб заколачивали обухом, колун слетел с проушины топорища, да и прямо лезвием в голову Лешке?

- Федь, это случайность. Несчастный случай.

- Ну да, специально не получилось бы. Если только действительно не колдовство.

- Ты, что, тоже веришь, что Лешку Агапа прокляла? Двадцать первый век на дворе. Колдовство это сказки! Только бабки, да дети малые в это верят.

- Дак вся деревня так думает. Тем более, когда Прокопий умер, видел, как поднялся конек на крыше? Да и крест на могиле на утро вырванный из могилы нашли.

- Прокопий старый был, смерть дочки его добила. Дом их тоже на ладан дышал, вот и осел, скат крыши разъехался, подняв конек, а с крестом кто-то из деревенских постарался. Вся же деревня на ушах из-за этой истории стояла. Сам посуди: Петька женится на Агапе. Лешка заревновал и пырнул малахольного. Тот умер прямо в доме Прокопия, на руках у Агапы, своей невесты. Лешку на похоронах лезвием колуна случайно убило. Вот бабки слух и пустили, мол, колдовство это, с мужиками пьяными Агапу напугали, когда к их дому пришли.

- Да ты прав наверно.

- Вот одно только странно: через несколько дней Агапа под комбайн попадает. Очевидцев уж слишком много в поле то, вечером. Говорят одно и то же, как будто заучили. Да и вообще, как Петрович, опытный комбайнер не заметил Агапу, и что девушка делала на колхозном поле вечером?

- Не знаю. Я не думал об этом.

- Дак вот, Юрка, сын механика мне промолвился, что отец его той ночью домой пьяный в дым пришел и на одежде большие темные пятна были. Я не знаю, кровь это или нет, но Юрка сказал, что батя полночи их в бане отстирывал. Да и сам-то ты часто видывал, что бы Агапа далеко от дома уходила?

- Так-то да, она ведь ни когда одна не ходила. Разве что за водой на колодец за дом.

- Вот, а у Григорича ведро новое появилось. Говорит, купил в соседней деревне. Только уж больно похоже оно на ведро, с которым Агапа за водой на задний двор ходила. Не заметил?

- Ну да, похоже. Ты что думаешь, что Григорич ведро у нее украл, а мужики Агапу убили?

- Не знаю, но это странно. А то, что Лешку на кладбище убило, так это случайность. Ладно, я пойду спать. Ты за удочками посмотришь?

- Ага.

Парень обошел костер и лег.

- Я твоей фуфайкой укутаюсь?

- Угу.

Ясное звездное небо восхищало, а затем поплыло, огоньки слились и веки закрылись. Сон не заставил себя ждать. Парню снилось, будто бы он развешивает только что постиранное, не выжатое белье у Маруськиного дома. При этом вода была вязкая и прилипала к рукам, источая запах сырой ржавчины. Улица, как и сама деревня, отличалась от реальной отсутствием людей. Постепенно начали замерзать ноги. Холод медленно поднимался от ступней. Затем стало трудно дышать, что-то сдавило живот.

Юноша проснулся. Сознание еще не вернулось, глаза открывать не хотелось. Было очень холодно. Он попытался нащупать фуфайку, но рука сразу попала во что-то мокрое. "Лужа!" - промелькнула мысль, веки распахнулись.

- Аааа..., что за черт?!

Парень стоял по грудь в болоте. Ноги уже были скованны выше колена. Очень медленно, почти незаметно туловище засасывало трясина. Александр попытался шагнуть, но сразу провалился глубже.

- А ты в чем-то прав. Но я не черт.

В двух-трех метрах на островке стоял Прокопий.

- Ааааа...., я сплю?! Ты умер!

- Ты не спишь.

- Ты умер, умер! - Парень зажмурился, а когда открыл глаза, ничего не поменялось. Старик возвышался над ним.

- Умер я, умер! Мертвец я! Смотри.

Тут же кожа на лице превратилась в землянистого цвета, сухую морщинистую маску. Глазные яблоки провалились в пустые глазницы.

- Ааааа... - закричал Сашка. - Помогите! Господи прости!

- О, это ты очень кстати Бога вспомнил. В церковь то, на исповедь давно не ходил? Не дергайся, это отца и мужиков опередишь в смерти.

- Каких мужиков?! - Ухватился за последнее слово Александр.

- Тех, что с твоим отцом тебя в деревне поймать сегодня ночью пытались.

- Я в деревне не был!

- Был. Ты сегодня славно поработал. Всех детишек распотрошил и своего друга тоже.

- Друга?!

- Посмотри на свои руки.

Только сейчас парень заметил, что его руки выше локтя были в крови. Старик шагнул влево, и Сашка увидел насаженную на сук дерева голову Федора. Один глаз выпал их глазницы и болтался у рта. Другой, вместе с языком, висел рядом на ветке. Все дерево, как новогодняя елка, было увешано его внутренними органами. Руки, пальцы, легкие, позвоночник, ребра составляли круг, в котором заключалась перевернутая звезда.

- Неееет!

Из-под ног вырвался огромный пузырь болотного газа, который лопнул перед Сашкой, забрызгав его лицо вонючей, зеленой водой. Парень резко провалился до подбородка.

- Благодаря тебе, все мучители Агапы узнали, что значит потерять своего ребенка! Ты резал детишек и развешивал их внутренности на заборах. Матери сходили с ума от увиденного и убивали друг друга, обвиняя в смерти Агапы.

Вода подобралась ко рту. Вонь сводила с ума, но это уже было не важно. Сашка крепко сжимал губы и судорожно вдыхал последние порции воздуха носом. Парень отчаянно шарил руками по воде в надежде схватиться за что-нибудь.

Из-за дерева появилась девушка. Она, не спеша приблизилась к берегу, и босиком подошла к утопающему по серо-зеленистой водной болотистой трясине. Юноша тщетно пытался ухватиться за ее ногу. Агапа стояла наблюдая. А затем схватила его за руку и рывком подняла над тиной. Грязь комьями потекла вниз по мокрой одежде. Девушка прижала к себе парня и жадно впилась в его шею. Ноги Сашки забились в воздухе, в сантиметрах над гнилой водой. Он беспомощно висел в ее смертельных объятьях. Кровь хлынула из-под губ Агапы. Перед глазами юноши все поплыло. Верхушки деревьев тонули в облаках. Звуки леса слились в единый угасающий звон. Девушка сжала зубы и вырвала кусок плоти. Сашка приглушено вскрикнул. Кровь хлынула и смешалась с болотной стекающей грязью. Плоть упала из уст Агапы, оставив красный след на подбородке. Девушка поцеловала юношу в губы и разжала объятья. Парень рухнул в трясину. Вода тут же скрыла его с головой. Последнее, что он увидел, это прекрасное лицо девушки с ярко красными окровавленными губами. Вода обожгла легкие, порыв кашля заставил сделать вдох и выплюнуть последний воздух.

Почти сразу по лесу разнесся жуткий вой.

- Слышишь, дочка? Волки пришли!

Мужские крики следом раскатывались эхом по лесу. Вой и отчаянный ужас человеческих голосов тонули в широких лапах папоротников между деревьев.

-Да.

- Сейчас кто топил тебя - утонет, а тем, кто вешал тебя, голову отгрызут. Пойдем, эта деревня погибла от своих грехов.

***

Мишка открыл глаза. Уже было светло и пахло дымом. От легкого ветерка трава щекотала нос. Мужчина сфокусировал зрение. Сквозь крону дерева стали различаться рваные кусочки неба. Где-то вдалеке голосил петух. Каждый его крик разливался болью в затылке. Тяжело дыша, Мишка приподнялся и сел - голова раскалывалась, яркий свет резал глаза. Мужчина попытался встать, но сразу упал на четвереньки. Его замутило, сил не было совсем. Желудок предательски заныл.

- Уфф.., ээээа...

Мишка на четвереньках пополз к дороге. Веки то и дело сами закрывались. Неожиданно перед его лицом с жужжанием разлетелись мухи. На залитой кровью траве лежала голова соседского Барбоса - любимца Мишки. Этот пес был единственной живой душой во всей деревне, который его понимал и всегда радовался бывалому моряку. Сейчас же из открытой пасти друга вывалился посиневший язык. В лопнувшем глазу копошились черные противные насекомые, а разодранная шкура слезла с основания черепа бедного животного. Мужчина, сдерживая порыв рвоты, поднял глаза и увидел Павла Юрича распятого ногами кверху на воротах собственного забора. Большая птица отрывала и глотала кусочки плоти из распотрошенного живота соседа.

У соседней изгороди сидела бабка Люба с топором в голове. Тонкая струйка крови запеклась на ее искаженном от ужаса лице. Напротив, лежала Маруська в рваном платье с разрезанным горлом, мертвой хваткой вцепившись пальцами в волосы своей подруге - соседке с большим кухонным ножом в груди. Деревенская тропинка вдоль дороги была залита кровью.

Мишка хотел перекреститься, но не удержался одной рукой и упал на спину. Голова пошла кругом, все поплыло. Как только пелена спала, он увидел повешенного ребенка. Это была Машка, дочка Светки. Девочка висела на соседнем дереве. Красное платье развивалось от каждого дуновения ветра. Мужчина приподнялся. На земле, под ребенком лежала Светка, точнее ее верхняя часть туловища. Нижняя часть - таз и ноги висели на дереве. Один конец блестящей проволоки был привязан к бедрам и ногам матери, а другой обвивал шею ребенка. Мишка все понял, чтобы освободить свою дочь Светка отрезала половину себя, но ее ноги запутались в ветках. Машка не опустилась на землю и задохнулась. Мать умерла прямо под ней.

От кошмара у моряка затряслись руки. Во рту пересохло. Мишка судорожно достал из кармана вчерашнюю бутылку и залпом выпил оставшееся. Горло резко обожгло, затем вспыхнул желудок. От жуткой боли глаза полезли на лоб. Новой волной ударила резкая боль в области рта. Слюни потекли рекой, но сглотнуть мужчина их не мог.Крик застрял в горле и превратился в стон. Рвотный порыв оросил траву массой ярко красного, алого цвета. Резкий вдох обжег легкие. Гортань наливалась тяжестью. Дышать становилось труднее. Мишка сел и схватился за живот. Спазм неимоверной силы разливался по телу. Накативший кашель вырывал красную слюну и усиливался, практически не давая вдохнуть. Мужчина почувствовал, как желудок сжался. Следующий порыв рвоты залил траву буро-коричневым цветом с кровяными прожилками. Изо рта нитями свисали темно-красные слюни, обжигая губы. Рвота усиливалась, пытаясь вырвать пищевод. Мишка уже не дышал. Он упал лицом в лужу собственной крови на траве. Лицо загорело ужасной болью. Из последних сил мужчина перевернулся на спину. Живот как будто провалился внутрь. Последнее, что увидел моряк, это как большая черная птица пролетела над ним. Птица взлетала все выше. Внизу окруженная лесом осталась мертвая деревня.

***

40 дней спустя.

- Поздравляю! Теперь дом ваш. - Мужчина пожал руку хорошо одетому старику.

- Благодарю!

- Надеюсь, вы довольны. Вашей дочери дом пришелся по вкусу.

- Да, нам покупка нравится. Знаете ли, мы давно хотели обосноваться в сельской местности, поближе к лесу. Я вырос в деревне, а дочка не хочет жить в городе. Она мечтает найти свою любовь среди обычных, работящих парней, а не среди ряженых пижонов.

- У каждого свои желания. Ее красота восхищает.

- Согласен с вами, я это знаю как ни кто другой.

- Успехов вам и отличного дня! Понадоблюсь, у вас на визитке адрес моего офиса и номер телефона.

- Понадобитесь. - На лице старика появилась странная то ли улыбка, то ли ухмылка. - До скорого!

Опрятный мужчина вышел в большие сени, и как только дверь закрылась, он сглотнул застывший ком в горле. Сделка прошла отлично. Как по маслу. Даже слишком хорошо. Клиенты приобрели гнилой дом по завышенной цене. Дом, который продавался уже два года. Старик с девчонкой согласились на все, и остались довольны. Риелтор шагнул к выходу, но тут его что-то заставило обернуться. В дверях примыкающего чулана стояла дочка старика. Легкое платье в горошек подчеркивало ее стройную фигуру. Рыжие волосы падали на грудь, небрежно прикрывая обнаженные плечи. Она улыбнулась и поманила молодого человека пальчиком к себе. Риелтор не колеблясь, как завороженный, приблизился к ней. Девушка положила руки мужчине на плечи и шагнула назад, увлекая его в чулан. Дверь захлопнулась. Сдавленный крик ужаса растворился во дворе крайнего дома на улице.