Бабье лето

Меня зовут Серёжа. В 1992-м мне исполнилось тринадцать лет. Год моей чёртовой дюжины стал поистине невероятным и мистическим. А чего ещё ожидать от високосного?

В июне сборная Дании выиграла чемпионат Европы по футболу. Датчане и футбол. Это всё равно что верблюды и бобслей. И самое интересное: будущие победители узнали о своём участии в турнире буквально за несколько дней до его начала! Ведь Югославию дисквалифицировали по политическим причинам.

Тем летом в моём провинциальном городишке развернулись события не менее сверхъестественные.

Наш двор был хорошо известен на всю округу. Мы слыли эдакими законодателями моды. Турнир по теннису с тщательно распланированным календарём. Рейд на завод за пустыми тюбиками зубной пасты, куда потом заливаешь варенье. Сезон квадрата - для тех, кому обычный футбол опостылел. Прыжки с тарзанки в категориях «разбег по бачкам от унитаза» и «с гильотины». Вело-поход на Белую Гору к областной мусорке. Где ещё найдёшь дерматиновые обложки на комсомольские билеты членов ВЛКСМ?

Нам завидовали. Нас уважали. И нас боялись.

Но самая «жара» начиналась с приездом Антона. Как же нам всем пофартило, что его бабушка жила именно в нашем доме. Помимо многократного и безоговорочного чемпионства на тарзанке и прыжка через забор детского садика у Антона имелось немало сильных сторон.

Жилистый, похожий на кузнечика, на первый взгляд, интеллигентный паренёк из столицы придавал захолустному двору особого колорита. Шевелюра цвета воронова крыла частенько возвышалась над нами. Антон был на полтора года старше меня, самого взрослого в местной компании. И его голова прямо-таки лопалась от разнообразных идей.

Я до сих пор теряюсь в догадках, откуда же он в столь юном возрасте додумывался до всего этого? Возможно, из книг? Читал-то немало.

Я тоже любил интересные романы. Но, увы, районная библиотека стоящей литературой похвастаться не могла. Разве что «Урфин Джюс» с обалденными иллюстрациями. И «Борьба за огонь» - да и то в читальном зале. По правде сказать, ещё наличествовало три потрёпанных сборника фантастических рассказов. Но я на них попросту засыпал. (Кто те самоубийцы, которые зачитали книги до дыр?) И был ещё какой-то серый томик про робота на украинском языке. Помимо «мовы» от той книги меня отвадило то, что по слухам, в конце произведения робот и его хозяин погибали в каком-то туннеле.

Тем злополучным июлем 1992-го Антон решил отыграться за два прошлых лета. Причём не беспочвенно.

В 1990-м столичный паренёк отметил поражение Марадоны в финале чемпионата мира по футболу громогласным фейерверком. Ракеты из селитры, марганцовки и карбида вознеслись ввысь, к нашей радости и радости далёких немецких болельщиков. Напичканный бумагой и селитрой флакон от дихлофоса высадил окно на пятом этаже, где проживал слабоумный мальчишка Коломка вместе со своей не менее шизанутой мамашей. Горе-пиротехник получил от соседской бабки Наташки «фашист!» и с позором был изгнан в столицу.

Через год Антон учинил не меньший скандал. Утренний поход в одиночку на окраину города, на болото, затянулся на много часов. Ближе к вечеру паренька хватились. Из местных мужиков на скорую руку состряпали спасательный отряд во главе с отставным майором по фамилии Самандрос. До болота они так и не дошли. Промокший до нитки Антон в левом кроссовке «Адидас» (правый сожрала топь) рассказывал, что соорудил отменную халабуду и видел черепаху размером с канализационный люк. В черепаху, естественно, никто не поверил, а за дорогущую обувь бабушка дала внучку на орехи.

В 1992-м году Антон, как говорится, взял быка за рога. Для начала раззадорил мой читательский интерес книгой «Тайна двух океанов» с динозавром на обложке. А потом явил нам, провинциальным пацанам, новые наручные часы «Монтана» с шестнадцатью мелодиями. Тут даже наш состоятельный Димка позавидовал.

Но и это ещё не всё. Антон потряс меня свой скрупулёзностью. В кратчайшие сроки он составил идеальный план на лето.

1. Поход в штаб.

2. Золото бабки Наташки.

3. Заброшенный дом у рощи.

Первым пунктом шёл «поход в таинственный штаб». О том самом «штабе» было известно крайне мало. И тут стоило сказать «спасибо» местному заводиле Тарасу. С его слов, некий подземный и о-очень секретный штаб располагался поблизости деревушки, где живёт его то ли двоюродный, то ли троюродный братец.

Поначалу особого интереса переться за город Антон не испытывал. И даже вымучил лениво: «Вот если б там были книги...»

«Да книг там сто-о-олько!..» Таким был убойный аргумент Тараса.

У заезжего гостя загорелись глаза.

Запаслись провиантом основательно. Нарвали крыжовника, чёрной и красной смородины. Натрусили грецких орехов. Невысокий Димка притащил из дома бутербродов с дефицитным голландским сыром. (Эх, жаль, наши проиграли им в финале 1988-го года.) И зачем-то захватил пачку не менее дефицитного индийского чая.

Разумеется, Лёнчику, Тыкве и Роберту о штабе не рассказали. И под их недоумевающие взгляды я, Антон, Димка и Тарас отправились в путь-дорогу.

Наш родной двор, засаженный каштанами, остался позади. Ярко светило солнце. Небесную синь утюжили белоснежные облака.

Деревушка лежала прямиком за болотом, тем самым где Антон утопил кроссовок и якобы видел гигантскую черепаху. Я рассчитывал на два-три часа ходьбы.

Столичный гость, знамо дело, решил блеснуть учёностью в криптозоологии и палеонтологии. Во всей словесной эквилибристике я понял только то, что плезиозавры были живородящими. Трусоватый Димка невпопад поддакивал Антону. А знаток маршрута Тарас шёл во главе отряда с пакетом ягод и бутербродами.

- Мужик без ног, - оцепенел Димка.

Мы остановились.

- Дальше н... не по... пойду.

Впереди, метрах в тридцати от нас, прямо посреди дороги, спиной к нам сидел мужчина во всём чёрном.

- Точно без ног, - подтвердил Тарас.

- Цыц, - осёк Антон. - Хочешь, чтоб Димку кондрашка хватил?

Какой-такой «кондрашка», понять не успели. «Мужик без ног» упёрся руками в асфальт и встал во весь рост.

- Чего? - в один голос сказали Димка и Тарас.

- Канализацию ремонтировал, - догадался я.

- Из люка вылез, - дополнил Антон весомо.

Бледный, как побеленная стена, Димка недоверчиво косился на мужчину, прибавившего в росте.

Антон нарушил тишину:

- Вперёд! В штаб. За книгами!

Прохладный ветерок подгонял нас, четверых мальчишек, к заветной цели. Прохожие попадались всё реже. Хорошо знакомая мне, заброшенная двухэтажная новостройка таращилась на наш маленький отряд пустыми глазницами окон. Туда ни Тыкву, ни Лёнчика не пускали. Правда, замухрышка Лёнчик отродясь с мнением предков не считался и бродил, где ему вздумается.

Вскоре выяснилось: Тарас умудрился слопать весь сыр и всю смородину! А до болота ещё топать и топать.

Судьбу важнейшего похода решил опять же Тарас:

- Я ж маму не предупредил. Возвращаемся.

И довольный дармовому обеду пошлёпал домой.

Интеллигенту Антону не оставалось ничего иного, как испортить воздух отборной руганью.

Тем же вечером на всеобщем дворовом пацанском собрании, куда допустили даже Лёнчика, решили с Тарасом не дружить. Впрочем, тот особо не расстроился.

На следующий день он с мамой укатил в Евпаторию на море, предварительно устроив дома пожар. Благо любимое детище Тараса, компьютер «ZX-Spectrum», собранный местным радиолюбителем Володькой Кривошляпом, не пострадал. А вот матрас пришлось выбросить.

Свою подмоченную репутацию Антон намеревался восстановить, завладев золотом соседки, бабки Наташки. Окрестившая его «фашистом» базарная торговка ещё в 70-х годах отсидела лет пять за скупку краденных ценностей. И, надо заметить, долгое время обходила нары стороной. Её однокомнатное жилище трижды обыскивали - хоть бы хны. В четвёртый раз, когда следователи, уже собрались уходить, моложавый лейтенант ненароком задел растущий на подоконнике, чахлый лук. «Горшочком» ему служила консервная банка из-под селёдки. Перстней с рубинами, золотых цепочек, колец и серёжек на плантации бабки Наташки собрали на полкилограмма. К счастью для воровки, львиную долю своего скарба ей удалось сберечь. Это, однако, не мешало продолжать торговать на базаре редькой и огурцами и искать по помойкам кульки и пакеты. Их она стирала, развешивала сушиться во дворе рядом с простынями состарившейся интеллигентки Аллы Силовны, а потом втридорога всучивала покупателям овощей.

Освободившееся место Тараса занял неожиданно вернувшийся из пионерлагеря Кабан - амбал-переросток, колотивший едва ли не всех окрестных пацанов. Пуще всех расстроился Тыква. Получалось, он зря накостылял Роберту. А ведь так хотелось попасть в отряд золотодобытчиков. Благо Тыкве хватило ума не связываться с Кабаном. После того как тот выбил зуб пионервожатому, на Кабана даже отставной майор Самандрос поглядывал с опаской.

Из пионерлагеря хулиган притащил новую забаву - рогатку. Его скобки с разбойничьим свистом долетали до пятого этажа, прямиком на балкон к нашему ровеснику, нелюдимому Виктор-Палычу. А балкон-то знатный. Мог дать фору собратьям из Гарлема: рыже-бурый, обшарпанный, с кучей засаленных маек и трико с пузырящимися коленями, за которым проступали засиженные мухами окна. Старожилы поговаривали, дескать, странная семейка Виктор-Палыча в полнолуние трапезничает похлёбкой из летучих мышей. Правда или нет - я не знал. Но то, что затворник Виктор-Палыч с удовольствием ухомякивает собачий корм - судачила вся округа.

Антон с Кабаном шустро спелись и где-то раздобыли моток проволоки. Мы с Димкой тут же присоединились к изготовлению рогаток и скобок. Неподалёку с напыщенным видом околачивался Тыква. На его браваду и грядущее создание горохострела Кабан ответил кулаком.

В отличие от Тыквы, Лёнчик так быстро сдаваться не собирался. Он смекнул, что кому-кому, а ему-то точно проволоки Кабана не достанется. И Лёнчик сыграл по-крупному. Да, не зря он жил в частном домике по-соседству. Такой идиот просто не мог родиться в нашей легендарной пятиэтажке. Его старшая сестра только-только вывесила бельё сушиться. И бедолага-братец, долго не думая, сорвал распашонки племянника вместе с наволочками и пододеяльниками, бросил их в придорожную грязь, снял проволоку и с довольным видом уселся на крыльце, нарезая пассатижами скобки. Сестра была беспощадна. Так даже Кабан не лупил своих жертв.

Стрельба из рогатки осточертела к вечеру. (Ещё бы, местному дурачку Коломке чуть глаз не выбили. И поделом. Нечего ему высовываться на балкон.) В аккурат к первой стадии нашей золотой миссии.

Я уже потирал ладоши, когда всё загробил Димка. Чего ещё ожидать от этого труса?

Димку обсыпало какими-то прыщами. Их он - подумать только! - списал на колдовство бабки Наташки. Как по мне, то всему виной полупустой тюбик зубной пасты. Его-то Димка и нашёл накануне на свалке за домом Лёнчика.

- Вот тебе и «кисленькая», - пожурил я.

- Не-е-е, точно говорю, бабка Наташка, порчу навела, - зашептал Димка, почёсывая прыщавый лоб.

Начитанный Антон оказался, на удивление, суеверным и при рьяной поддержке Кабана отложил золотой план до лучших времён.

Столичный гость поставил всё на третью цель - заброшенный дом у рощи. В очередной раз опростоволоситься Антон не имел права.

И я засыпал в предвкушении грядущего триумфа...

Как только из-за горизонта появилось солнце, мы высыпали во двор. Четверо пацанов: я, Антон, Димка и Кабан. Оставалось надеяться, что строгие и набожные предки Тыквы в такую рань его не выпустят, и он нам ничего не испортит.

Как я и предполагал, Антон подготовился серьёзно. И даже более того.

- На фига это? - скуксился Кабан и заразно зевнул.

Столичный заводила поднял над головой ласты и маску для подводного плаванья и пояснил:

- Вдруг плавать придётся.

- Че-его-о? - как жвачку растянул Димка.

Антон окинул труса взглядом и поинтересовался:

- Не чешутся?

Димка тут же позабыл о ластах и ладонями потёр угреватые щёки.

- Главное, чтоб не заразное было, - насупился Кабан.

- Проехали, - встрял я. - Антон, зачем тебе ласты?

- А если там подвал в доме будет? И ход подземный. Вот плыть придётся.

- Я не умею! - пальнул Димка.

Кабан, щурясь, посмотрел на своего соседа и сплюнул сквозь зубы.

Незаданный вопрос повис в воздухе.

Неизвестно, обладала ли бабка Наташка магическими способностями, но Димка точно был не прост. Казалось бы, на кой всё время таскать с собой этого боягуза? Ответа я не находил. Кабан тоже.

- Я не трус! - вскипел Димка.

- Ага, - покачал головой Кабан.

- Я первый с горки съехал! Первый! Зимой! Первый!

- Да не съехал ты. Тебя толкнули.

- Сам съехал! - окрысился Димка.

Я решил промолчать. Съехал или толкнули - не известно. Было два неоспоримых факта. Первое - до Димки никто на нашей памяти не съезжал с Зуба Дракона. И второе - Димка обделался. Навалил полные штаны. Любящей мамочке пришлось уложить Димочку на живот, на санки, и тащить домой.

- Не спорьте, - Антон показал, кто тут старший. - А это, - потряс ластами и маской, - может, и не пригодится.

Стоило плавательному снаряжению оказаться в рюкзаке Антона, Димка приободрился.

- Вперёд, - скомандовал столичный гость.

И мы послушно двинулись за ним.

Оставалось признать: жили на отшибе. На юге было болото. На севере - роща. Хотя это мы называли её рощей. Вернее - лес. Конечно, заблудиться там мы не могли - разве что остолоп Лёнчик, - но от края до края идти минут двадцать. Берёзы, дубы, шелковица. Что ещё - сказать сложно. Это ж Тыква у нас знаток флоры, а не я.

В общем, как бы там ни было, наш путь лежал к роще.

Мы прошли по безлюдным дворам. В такую рань, да ещё в воскресенье народ предпочитал отсыпаться.

Из подъезда панельной пятиэтажки, прямо под рощей, высунулся козлобородый старичок с рыжей собачкой на поводке. Кабан удостоил шавку пренебрежительного плевка. Димка вздрогнул. И как уродился таким трусом? Интересно, расскажет ли своим детям и внукам, как ходил в видеосалон на премьеру «Охотников за приведениями»? Когда на экране появился Лизун, Димка зажмурился, опустился на пол и, хныкая, пополз между скамейками к выходу. А затем дал такого стрекача, что любой спринтер позавидовал бы. Впрочем, сей конфуз у нас во дворе не обсуждали. Роберт заикнулся было, но тут же схлопотал от Кабана заботычину.

Роберт... Ещё тот кадр. Это ж надо - мечтать работать на мусоровозе! «А что, ты ездишь по дворам, тебя все знают». Идиот. Клинический идиот.

При виде следующего любителя собак вздрогнул не только Димка, но и я. Похожий на футбольного арбитра Пьерлуиджи Коллину тип, неразлучный со злющим ротвейлером, имел дурную репутацию. Отсидел то ли за убийство, то ли за попытку убийства. Облысел и лишился бровей наверняка в Чернобыле. И якобы хранил дома настоящий пистолет. Помнится, весной мы играли в футбол у огородов, под рощей. И я косо глянул на заявившегося Коллину с псиной. Уголовник пообещал перерезать мне глотку, если такое повторится. Как только ротвейлер и его хозяин скрылись за кустами шиповника, Кабан предложил подкараулить лысого вечером и отметелить палками. Я ответил отказом и продолжил гонять мяч.

Благо Коллина тем июльским утром думал о чём-то своём и не обратил на нас внимания.

Наконец-то мы вышли к проезжей части. В сторону вокзала шумно промчался «Запорожец» салатового цвета. На противоположной стороне дороги любезно раскинулись кованные ажурные ворота. На них как всегда висели афиши. Гастроли цирка-шапито с тиграми и клоунами. Очередной футбольный матч местного «Локомотива». Уж скорее Димка зайдёт в клетку ко льву, чем «Локомотив» - в высшую лигу.

С нашей стороны дороги на троллейбусной остановке скучал одинокий автомат по продаже билетов. А ещё дальше на север уходила череда частных домиков. Вдоль проезжей части. Маленькие. Кособокие. Прижатые к роще. В одном из них и жил одноклассник Кабана, размером ему не уступающий.

- Вот оно... - прошептал Антон. Смотрел на цель, как полководец на войско неприятеля. Часы «Монтана» получили от владельца мимолётный взгляд. - Время ещё есть. Народ спит.

Антон махнул рукой. И мы засеменили за ним, послушно, как щенки.

Дом выглядел странно. Но самым необычным было другое. Антон словно снял вуаль с наших лиц. Открыл глаза. Мы, здешние парни, облазили рощу вдоль и поперёк. Ходили на два завода - за селитрой, и тюбиками зубной пасты. А уж сколько строек и разваленных домов неподалёку от болота мы исследовали...

Но этот дом. Заброшенный двухэтажный дом под рощей.

Его будто окружала некая аура. Конечно же, мы его видели. Чуть ли не каждый день. Но всякий раз - всякий раз - мысль о том, чтобы перелезть забор, проходила мимо нас.

Признаюсь, осознание этого меня испугало.

Димку тоже.

Я без слов понял, о чём он думает.

Дом отличался от остальных. Да взять хотя бы забор. Где ещё есть такой? Двухметровый. Из неоструганных досок. Вот у Лёнчика, к примеру, и забора-то нет. Так себе, плетень. А у других - по плечо высотой. Но чтоб выше человеческого роста...

К тому же остальные дома одноэтажные, кирпичные или побеленные. А этот из брёвен. Как в сказках. И крыша у него плоская.

Я только тогда поймал себя на мысли: «Сроду не видел частного дома с плоской крышей. Как гараж».

Мы осмотрелись. Никого. Антон махнул рукой. Словно спецназовцы из голливудского боевика мы побежали к цели.

Остановились возле забора. И я почувствовал, как в груди бухает сердце. Или это Димкино?

- Что дальше? - уронил Кабан, жадно хватая ртом воздух. Да, в пионерлагере он совсем разжирел.

- Лезем на забор, - скомандовал Антон. - С него в окно. На второй этаж.

- Чего? - Димка свёл брови.

- Дом близко у забора. Не проблема.

Глядя на кислую мину Кабана, я сообразил: ещё какая проблема.

- Не копошитесь, - подгонял столичный парнишка. - Пока никого нет - надо действовать. - И он, не дожидаясь нас, подпрыгнул и уцепился за забор. - Ррраз! - Антон ловко подтянулся. - Два.

- О бля, акробат, - оценил Кабан.

Антон уже стоял на заборе, придерживаясь за стену дома.

- За мной. За мной.

И во дворе, и в школе мне не было равных в подтягивании. И я с лёгкостью повторил подвиг Антона.

- Смелее, - я подбодрил Димку и Кабана.

Они переглянулись. Разумеется, Кабан не мог проиграть своему соседу-хлюпику. Здоровяк поплевал на ладони и прыгнул на забор.

Антон и я устояли - прямо-таки канатоходцы.

Меж тем Кабан под нами пыхтел и сучил ногами.

- Давай, - я протянул руку.

- Димхха, сукха, подсоби, - прохрипел Кабан.

Худосочный мальчишка упёрся плечом здоровяку в зад, неумело вцепился в ногу и засопел.

Кабан рычал и хрюкал.

- Как «Камаз» тяжёлый, - канючил Димка.

Я потянул толстяка за руку. Если бы не это, у Димки наверняка пупок развязался.

С горем пополам Кабан перекинул одну ногу через забор и уселся, улыбаясь от уха до уха.

Я о штанину вытер с ладони пот Кабана.

- Мне лезть? - снизу проскулил Димка.

- Погоди, - нахмурился Антон. - Забор не выдержит.

Я двумя руками упёрся в стену. Шероховатая. На брёвнах изгибались мелкие узоры - следы пиршества жучков. Внизу между забором и домом хаотично навалены сухие ветки и какое-то грязное тряпьё. Ему-то самое место на балконе Виктор-Палыча.

Антон деловито присматривался к окну.

Под нами что-то пробурчал Димка.

- Заткнись, - пустил сквозь зубы Кабан.

Антон дважды стукнул по оконной раме. Стекло задребезжало. Усилие - и открыто.

- Охренеть, - ополоумел Кабан.

Антон пропустил похвалу мимо ушей. Глянул на часы «Монтана» и буркнул:

- В самый раз.

- Чего-чего? - не унимался Димка.

Антон двумя руками схватился за оконную раму и с нечеловеческой грацией какого-то насекомого сиганул на подоконник.

- Опупеть, - пропыхтел Кабан.

Антон исчез в оконном проёме.

- И чего теперь? - озадачился здоровяк.

В окне снова показалась копна чёрных волос. И Антон шикнул:

- Быстро. За мной.

В отличие от нашего предводителя, забор детского садика я не перепрыгивал. Да и с тарзанки так далеко не летал. Зато сегодня мне везло.

- Во дают! - в спину мне прокричал Кабан.

С подоконника я проворно соскочил на пол. Подо мной скрипнули доски.

Полупустую комнату разглядеть не успел.

- Давай, Кабану помоги, - приказал Антон.

Я выглянул в окно. Кабан с рожей красной, как помидор, ёрзал на заборе. Одна нога тут. Другая - там.

- Ты чего? - удивился я.

- Сссука. Застрял. Зацепился, мать его.

Димка подталкивал ногу здоровяка и кряхтел как столетний дед.

- Иди, сука, отсюда! - осатанел Кабан.

Его сосед виновато попятился.

Меня ухватили за воротник и резко дёрнули назад.

И вот я уже вижу потолок с прогнившими балками. А сам распластался на полу.

- Нет времени, - навис надо мной Антон. Я и не знал, что у него такая силища. - Пойдём.

- А Кабан? А Димка?

Лучшим ответом послужил взгляд Антона - будто на ледяную стену наткнулся.

Я встал и отряхнулся. Приглушённая брёвнами дома ругня Кабана, казалось, долетает из другого мира. У стены приткнулся сервант, ощетинившийся осколками стекла. Из-за него выглядывали столбики деревянных мисок во главе со щербатой тарелкой, судя по всему, из фарфора. Колченогий табурет и этажерка из красного дерева затянуты сизой паутиной. С её обитателями встречаться совсем не хотелось.

Старинной мебели от Антона достался пренебрежительный взгляд. Парня явно интересовало нечто иное.

- Ты чего? - мой лоб собрался морщинами.

Заложив руки за спину, Антон стоял посреди комнаты и смотрел вниз.

Я медленно подошёл к нему и отпрянул.

В полу было квадратное отверстие. Я видел похожее у бабушки в деревне. Лаз в подвал, где хранилась картошка и консервация. Но здесь-то ход на первый этаж.

- Не упади, - студёно предупредил Антон и опустился на колени.

Я взял с него пример.

На первый этаж пробивалось мало света. В нём кружились пылинки. Удавалось рассмотреть здоровенный сундук посреди комнаты, прямо под нами. Дощатый пол с трещинами. Опять какие-то грязные тряпки. У меня закружилась голова, а в ушах начала пульсировать кровь.

- Ничего не замечаешь?

Антон сидел на корточках в полуметре от меня. Голос, однако, показался далёким.

Я сглотнул ком в горле.

- Лестницы нет.

- Не-а, Серёжа. Присмотрись...

Я склонился над отверстием, чувствуя как футболка прилипает к вспотевшей спине.

- Видишь?

Видел я сундук.

Чего хотел от меня Антон? Я видел сундук... И...

Запоздало заметил, что до пола первого этажа довольно-таки далеко. Гораздо дальше, чем подсказывал здравый рассудок. Метра четыре. А то и все пять.

Не успел я озвучить мысль, как Антон улыбнулся мне маслянисто. Я снова сглотнул, ещё громче.

Столичный парнишка в очередной раз глянул на часы «Монтана».

- Пора.

И он прильнул к отверстию.

- Высоко же, - попробовал остановить я.

Меня не послушались. Всё с той же нечеловеческой грацией Антон юркнул вниз, повис на секунду и - спрыгнул.

От этого хруста меня пробрала дрожь. Антон ахнул.

- Ты в порядке?! - крикнул я. Хотя знал ответ. И уже прикидывал, кто побежит к бабушке Антона сообщать пренеприятную новость.

На удивление, любитель чтения встал сам. Рюкзак полетел на пол. А рука легла на крышку сундука. То ли мне показалось, то ли впрямь Антон довольно промурлыкал. У меня по спине побежали мурашки.

Спустя полминуты я отчётливо расслышал стон Антона. Он помассировал правое колено и размял лодыжку. Да прыгни я - обе ноги сломал бы. До пола не меньше шести метров!

Похоже, травма не смущала столичного смельчака. Двумя ладонями он медленно потёр крышку сундука и безжалостно сорвал с его боков паутину. Готов поклясться, я видел, как в стороны разбежались мохнатые пауки. Нерушимый Антон навис над находкой, как Кощей над златом.

Я был любопытным мальчишкой, но почему-то мне не хотелось знать, что в сундуке. Разыгравшееся воображение рисовало отрезанную голову, обглоданные кости и монстра со щупальцами. Меня бросило в пот. Сердце простучало барабанной дробью и рухнуло вниз, в пустой желудок. Голова снова пошла кругом. И я напомнил самому себе Диззи, персонажа из компьютерной игры. Эх Тарас-Тарас, небось, хорошо тебе в Евпатории. Вот не поехал бы ты в санаторий, сидели б сейчас у тебя дома и играли на «ZX-Spectrum'е».

Из размышлений меня вырвал надсадный крик Димки. Неужели ему в горло расплавленный свинец заливают?

Антон фыркнул недовольно - поди, кот, которого оттягивают от миски со сметаной.

В Димкину руладу вклинился чужой голос, фальшивый и скрипучий.

Я вскочил и охнул. Наверное, просто отсидел ногу. Не могла же боль Антона передаться мне?

К Димке и чужому голосу присоединился Кабан. Уж его-то ругань ни с чем не спутаешь.

Я подбежал к окну.

Вылитая ведьма шкандыбала с той стороны забора. И до орущего Димки ей оставалось метров двадцать. Крючковатый нос, растрёпанные седые патлы, чёрное платье до пят. Узловатые пальцы стискивали клюку.

- Ишь чего удумали, шупоштаты! - беззубым ртом шамкала старуха.

- Удираем! - драл горло Димка.

Кабан по-прежнему ёрзал на заборе. Ведьма приближалась.

- Щас я вам дам, ироды такие!

- Где Антон? - гаркнул на меня Кабан.

- Внизу.

Любимой игрой Кабана с детства был банкир. Мы искали пустые железные банки из-под краски, выстраивали их в башни, а затем сбивали палками. В тот день банкиром выступила старуха. Она лихо вскинула над патлами клюку и швырнула - прямёхонько Кабану в лоб. Здоровяк спикировал на землю, оставляя забору шматок штанов. Димка вытаращился на тушу приятеля в шаге от себя. Трус мог смело начинать праздновать свой второй день рождения.

И тут я заметил, что за конфликтом поколений наблюдают зеваки у остановки.

Лишившаяся клюки старуха ковыляла ещё медленнее. Зато костерила куда забористее.

Димка и Кабан дали дёру.

Я оглянулся. Готов руку дать на отсечение - из отверстия в полу шёл свет. Луч матового света!

- Антон! Антон!!!

Меня трясло.

Ещё было время. Встать на забор. Спрыгнуть. И метнуться вслед за друзьями.

Сердце колотилось до боли. Я вскарабкался на подоконник. Шаг. Будь неладен Кабан! Я наступил на обрывок его штанов. Нога соскользнула. И я полетел прямиком на сухие ветки между домом и забором.

Клацнули зубы. Щёку обожгло. Треснула футболка. Слава богу, не кости.

Я кое-как встал посреди веток и тряпья, вонючего и липкого, как клей.

За забором бесновалась старуха. Не теряя времени, полез через ветки, к спасению.

Смердело чем-то прогорклым. Меня цепляло за одежду. Я прикрывал глаза и всхлипывал. Рёбра слева отзывались болью. Футболка зияла дыркой и обагрилась кровью.

Я кое-как добрался до угла дома. Благо тут веток куда меньше. Они занимали добрую половину двора. Здесь и там высились аккуратно сложенные поленья. Что никак не сочеталось с хаусом хвороста.

Голова всё ещё кружилась. Может, как раз поэтому я и не находил калитку. Да и была ли она вообще?

Высоченный забор из неотёсанных досок. Торчат ветки, вроде из-под земли лезут заскорузлые лапы покойников. Воняет сыростью. Но дождя-то уже давно не было.

Что делать дальше?

Неожиданно помог Антон.

Я отчётливо услышал его голос. Звал на помощь.

Я окинул оком бурелом, за которым проступали очертания входной двери.

Недовольный и скрипучий голос старухи растворился в моём хрипе и грохоте сердца. Я хватал ветки и с яростью отбрасывал в стороны. Бурелом сопротивлялся как живое существо. Я до скрипа стиснул зубы, чувствуя, как на скулах перекатываются желваки.

Не трус. И удирать не буду.

Одна за другой ветки летели прочь, царапая и кусая меня. В голень впилась колючка. Это лишь раззадорило. Я буквально выкорчевал вросшую в землю ветку. Разметал груду поленьев. И двинул плечом дверь.

Она повалилась, вздымая облако охристо-рыжей пыли.

Руки саднили. В ключице пульсировало. Я не обращал внимания.

Через щели между брёвнами и дверной проём позади меня в комнату проникал свет. Не знаю почему, но здесь он казался каким-то блеклым, неестественным. И всё выглядело как-то нечётко. Такое впечатление, что у художника просто забрали яркие краски; и вообще прервали его в процессе работы. Скудная палитра навевала уныние. Спёртый воздух превращал дыхание в пытку. В потолке темнел квадратный провал. Он будто всасывал жалкие крупицы света, отважившегося заглянуть в комнату.

Ни Антона, ни его рюкзака.

Я позвал приятеля.

Ответила тишь.

Злополучный сундук стоял в центре комнаты и словно насмехался надо мной.

Прижимая рукой ноющие рёбра, я сделал несколько осторожных шагов.

Вблизи сундук оказался гораздо больше. Окованный поржавевшими полосами железа он, однозначно, таил в себе немало тайн. По бокам и на крышке проступала резьба, частично стёртая временем и руками (или лапами?). Я сглотнул. Звук вышел донельзя громким. Отразился от стен и заметался под потолком.

Тыльной стороной ладони я смахнул со щеки кровь и навис над сундуком.

В угловатом орнаменте угадывались очертания скандинавских рун. Мне не хватало ни знаний, ни света, чтобы прочитать. Я дышал часто, умыкая у дома крупицы воздуха.

Ещё оставался шанс. Удрать. Прочь. Подальше от этого проклятущего дома.

Я не послушался своего внутреннего голоса. И дёрнул крышку сундука вверх.

Мне в нос шибанул запах сырости. Я поперхнулся кашлем. Эх, жаль нет фотографа. Снимок моего лица можно смело посылать на конкурс в номинации «Удивление года».

Каменные ступеньки уходили вниз. Я как завороженный разглядывал их минуту-другую.

Что уж греха таить, особой любви к подвалам я не питал. Но и боягузом как Димка не был. Вместе с пацанами играл в мертвяков. Благо подвал роднойпятиэтажки- место подходящее. Зачастую финал нашей забавы получался одинаковым: на людей и зомбаков охотились пенсионеры во главе с Самандросом и Продиджи, дедом Роберта, прозванным так за схожесть с вокалистом одноимённой группы.

Я прочистил горло и позвал несмело:

- Антон.

- ...тон, он, он, он... - передразнило меня эхо.

От волнения я прикусил губу до боли и осмотрелся. Где призраки? Где оборотни? Только я и эта чёртова лестница.

В моей голове созрел безумный план. Действительно, безумный. Даже не верилось, что я способен на такое.

Я обошёл вокруг сундука. Потом проверил его крышку - не захлопнется ли? И опустил ногу на первую ступеньку.

Ничего страшного не произошло.

Добрую минуту я стоял, восстанавливая дыхание.

Пригнулся и вгляделся.

«Раз, два, три... десять», - быстро сосчитал я. Одиннадцатую ступеньку пожирал мрак.

Я покусал губу и нервно потёр подбородок. Моё дыхание и стук сердца нарушали тишину заброшенного дома.

- Анто... - спазм в горле помешал договорить.

«Ладно, была ни была».

Я сделал два шага вниз и обернулся. Горловина сундука. Такое впечатление, что лезу в пасть какому-то гаду. Смердело там знатно.

Ещё несколько неторопливых шажков. Только бы ноги не переломать.

Серые и осклизлые стены. Нашли дурака. Придерживаться за них не буду.

Колотило как на морозе, но я продолжал идти. Так некстати вспомнился позабытый фантастический рассказ, где герои спускались в бездну по лестнице целую неделю. А потом удирали вверх от гигантских улиток. Те, кому удалось спастись, истёрли ноги до колен!

Меня передёрнуло от отвращения. И спустя два удара сердца под правым кедом что-то чавкнуло. Я оцепенел.

Задержал дыхание. По лбу тёк жгучий пот. Кровь билась под черепушкой и в ушах.

Очень медленно я выдохнул и посмотрел вниз. Вместо вороха кровавых кишок увидел лужу.

Я выбранился на зависть Кабану. Поднял ногу и затряс ей. С кеда во все стороны полетели капли.

Зрение привыкло к полумраку. Взбунтовавшееся сердце наконец-то успокоилось. Лестница вывела в помещение с низким потолком.

Волглый воздух напомнил мне поход за головастиками. Тогда-то Тарасу хорошенько влетело от мамы.

Три осторожных шага, будто по минному полю. И в уши снова ударила кровь.

Здесь озеро! Пруд. Не знаю как правильно назвать этот водоём.

Скудный свет мешал в полной мере рассмотреть. Потолок понижался и метров через десять-двенадцать встречался с водой. Или почти встречался.

Неподалёку от меня капнуло. И по воде расплылись круги.

Как по приказу голова опять закружилась. Перед глазами замаячил образ Антона с ластами и маской для подводного плаванья.

«Он знал! Знал!» - набат бил в голове.

Меня прошила нервная дрожь. Мешанина мыслей не давала соображать. Череп будто стальным обручем стянуло. Промокшая правая нога бесила до боли. Хотелось сорвать с себя потную футболку. И бежать. Бежать подальше отсюда!

Хлюпнуло. В считанных метрах от меня. И ещё раз. Громче.

Уверен, мои глаза расширились в ужасе. Я метнулся прочь.

Первая ступенька предательски ушла вниз. И я рухнул на лестницу. Лишь чудом успел выставить руки. Лицо уберёг. Грудь впечаталась в камень. Пороховой бочкой взорвались лёгкие. Клянусь, вдохнул частички собственной плоти. Ни до, ни после - никогда - со мной не происходило ничего подобного.

Я вскочил. Страх. Животный, первобытный страх гнал меня прочь.

В груди горело, как в доменной печи. А позади продолжало хлюпать и чавкать, урчать и елозить. Как мокрой метлой по асфальту.

Туннель передо мной сужался. Далеко впереди маячило пятно света - моё спасение. Уже давно не смущали осклизлые стены. Я хватался за них. Слизь падала к ногам. Под ними стучали ступеньки. Вонь не давала дышать.

Разум тоже искал выход. Какие-то образы из прошлого. Обрывки ночных кошмаров. Клыкастые и зубастые бестии, подкарауливающие за дверью спальни. Дурацкая фантастика, где главному герою не помог робот. Даже с ним не выбраться из туннеля! А я один!!!

Я орал как прокажённый.

Шаг. Ещё один. И ещё...

Я стиснул зубы и бросился вперёд. Схватился дрожащими руками. И рванул на себя.

Я кубарем выкатился из сундука.

«Где же дверь? Я ж выбил её плечом! Должен быть выход!»

Первый этаж заброшенного дома тонул в полумраке.

- Две-е-рь!!!

Я снова осмотрелся. Рваное дыхание. И слёзы на глазах.

В сундуке хлюпало и урчало. Бьюсь об заклад, на его стенках выступили жилы. Они пульсировали. Мне было больно и страшно смотреть. На пол посыпались гнутые заклёпки и как живые разбежались по углам.

Доски подо мной вздрогнули и пошли ходуном.

Каким-то чудом я удержал равновесие, давясь криком.

И как же раньше не замечал этого окна? Или не окно, а просто выбоина в стене. Да какая, к чёрту, разница? Дырка на уровне плеч. А за ней свет. Солнечный свет!

Я подбежал и вцепился в бревно. Под кожу впились занозы.

Одно усилие. Мышцы не подвели. С лёгкостью подтянулся и вывалился.

По глазам беспощадно резануло солнце. Подо мной разъехалась горка поленьев.

Я подхватился и метнулся прочь.

Боль с рёбер перетекла в копчик. Шутка ли, приземлиться на чурбан?

Привычные моему глазу одноэтажные домики с двускатными крышами. Слева зеленела роща. Больше всего не хотелось оглядываться. По щекам бил ветер.

Я бежал.

Мой родной город. Я тут хозяин. Здесь ничего не напоминало об ужасах заброшенного дома. Они казались мне страшным сном, происками разыгравшегося воображения.

Ну развалился сундук. Что тут такого? Старый был.

Да и вообще, мало ли что во мраке привидится?

Я пробежал мимо очередного домика. «В нём? Или в следующем живёт одноклассник Кабана?» Найти ответ помешало то, что увидел. Увидел и одеревенел.

Метрах в пятидесяти передо мной возвышался большущий кирпичный домина с арочными окнами на втором этаже. Меня пробрал холод, несмотря на то, что на дворе июль месяц. Я хорошо знал этот район. И тут не должно быть никакого двухэтажного кирпичного дома! Все частные домики одноэтажные. Да, был двухэтажный военкомат - и только. Но у него фасад зелёный. А с других сторон - побеленный. В нём до революции жил какой-то барин. Потом его раскулачили. И если прикинуть... то кирпичный дом с арочными окнами находится примерно там, где должен быть военкомат. И по размеру примерно такой же.

У меня закружилась голова.

От размышлений отвлёк знакомый звук удара по футбольному мячу.

Я посмотрел налево. Челюсть упала к ногам.

Огороженное сеткой футбольное поле с воротами.

«Откуда?!»

И пускай не травяное, а земляное. Но всё-равно. Откуда?

Двоих мальчишек, похоже, ничего не смущало. Как ни в чём не бывало они продолжали лупить футбольный мяч.

Пожалуй, живой Лернейской гидре, которую победил Геракл, я удивился б меньше.

Мы обожали играть в футбол. И лишь раз продули сборной девятиэтажек «2:4». И то всему виной моя травма. В общем, в любом случае, мы должны были знать про это футбольное поле. Ведь оно не так далеко от нашего двора!

«Нет, нет, нет», - затараторил я про себя, мотая головой.

В округе только два футбольных поля. Большое, с травой, прямо под рощей; жаль, мяч частенько улетал в огороды. И огороженное сеткой, земляное без ворот, неподалёку от продуктового магазина; там любили гонять мяч мужики из общежития.

По моим подсчётам, обо поля были дальше, чем это. И в качестве ему уступали. Так почему же мы не знали о нём?

Мальчишки не обращали на меня никакого внимания. Старший, примерно мой ровесник, саданул по мячу. Младший, лет десяти, ловко поймал и покатил его обратно.

У мелюзги-вратаря был потёртый картуз, из-под которого торчал озорной белый чубчик. Рубаха явно на вырост и мешковатые штаны - не лучшая форма.

Нападающий одним касанием ловко остановил мяч. Сине-красная олимпийка на застёжке под самое горло. Помнится, мне мама пошила похожую. Старомодно. Но для дворового футбола в самый раз.

Паренёк посмотрел на меня и ударил по воротам.

Я оторопел.

Этот мяч.

Как же сразу не заметил?

Мяч с внешней шнуровкой! Такие я видел только в чёрно-белых фильмах про футбол.

Когда такими мячами играли?

Во времена Сталина?

Я перевёл взгляд на кирпичную двухэтажку. Эти окна. Арочные окна. Сейчас так не строят. Уже давно так не строят.

Меня бросило в холодный пот.

Даже про себя я боялся озвучить страшную мысль.

За футбольным полем кудрявились верхушки деревьев.

«Роща. Роща... Если бежать от неё под прямым углом... Дорога!»

Оставалась одна-единственная надежда. Проезжая часть. Оттуда я легко вернусь домой.

У меня за спиной в очередной раз парнишка стукнул по мячу. Футбол меня уже не интересовал. Будь он проклят.

Я пулей полетел.

Со всех сторон атаковали тревога и страх. Сдаваться им на милость не собирался.

Бегал я быстрее всех во дворе. Прыгал тоже неплохо.

Я лихо перемахнул плетень с глиняными кувшинчиками на нём. И оказался посреди дворика. Слева из конуры выскочила псина и, звякая цепью, залилась лаем.

- Ах ты, окаянный!

Я обернулся. На крыльце стояла пожилая женщина. В смоляных волосах серебрилась седина. И этот нос крючком! Ни с кем не спутаешь!

Я сорвался с места.

Вперёд. Вперёд.

Дверь в деревянном заборе.

У меня над головой просвистела какая-то палка и стукнулась об забор. Псина и её хозяйка норовили перекричать друг друга.

Я буквально высадил дверь.

Передо мной пронёсся автобус. Загудели машины.

Дорога. Знакомая дорога.

На глаза навернулись слёзы.

Я сглотнул, запоздало вспомнил про старуху и обернулся.

Вместо деревянного забора увидел ограду и ажурные ворота с афишами.

«Это безумие!»

Меня колотило, будто вылез из проруби.

Я медленно повернулся. По дороге ехали машины. А за ней высился злополучный заброшенный дом с плоской крышей, под рощей.

«Этого не может быть, - твердил самому себе. - Я же не перебегал дорогу. Как я мог оказаться здесь, с этой стороны?»

Ещё раз оглянулся. Афиша местного «Локомотива». Ошибки быть не могло. Я с другой стороны дороги!

Щёки полыхали. Поджилки тряслись.

Я метнулся через проезжую часть. Водитель белой «копейки» дал по тормозам. Визг шин и басовитая ругань. Меня не остановить.

Всё как в тумане.

На одном дыхании я промчался по хорошо знакомому маршруту.

Бабка Наташка волокла тележку на колёсиках. Я чуть не сшиб воровку вместе с её скарбом.

- Фашист! - бросилось мне вслед.

Родной двор встретил шелестом листвы каштанов. У второго подъезда за столиком играли в карты мои друзья.

Кабан с перебинтованной головой вымучено улыбнулся мне. Бледный Димка застыл с веером карт. Местный дурачок Коломка шлёпнул по столешнице пиковой дамой.

Димка пояснил мне:

- Коломка учит нас новой игре.

- Ага, - растянул улыбку похожий на жабу Коломка. - В сундука играем.

Я вздрогнул и отшатнулся.

- Э-э-э... а-а... - Кабан не мог начать.

Я поймал его взгляд. И оцепенел.

У меня на правой ноге нет кеда. Только мокрый носок.

Димка кашлянул и пролопотал:

- Тебя так долго не было.

- Д... д... долго? - я простучал зубами. - Минут двадцать.

- Какие, на хрен, двадцать? - скосоротился Кабан и поправил на голове бинт.

Димка с важным видом посмотрел на свои наручные часы «Монтана» и огласил:

- Уже начало пятого.

Я поперхнулся собственным удивлением.

В голове всё перемешалось. Сундук. Пропавший кед. Ведьма. Кирпичная двухэтажка. Футбольное поле. Мяч со шнуровкой. Другая сторона дороги...

Голова шла кругом.

- А где Антон? - выдавил я. - Ещё не вернулся?

- Кто? - вскинул брови Димка.

- Какой, к чёрту, Антон? - нахмурился Кабан.

Мы смотрели друг на друга не понимающими взглядами.

Тишину нарушил Коломка:

- Я выиграл.

И он начал сгребать карты со стола.