Звезда Нави

Сегодня луна сменила привычные краски. В своей пепельно-желтой холодной округлости, она приобрела некую токсичность в части, обращенной к Земле. Мире не давала покоя природа пятен ее поверхности. Из всех земных эпох ей хотелось жить в той, когда ночное светило было еще чистым, в столетие до рождения Христа, в доисторическом небытии, без скрижалей и законов, когда химия и физика творилась одной природой, и не было тому толкований. Прямое взаимодействие космоса и души.

Этим вечером путешествия были окончены. Небо раскинуло одеяло ночи, и солнце перестало дышать. Созвездие Кассиопея прекратило свое существование, бело-голубая звезда Нави угасла. Прошло около семи лет с тех пор, как Миру бросили в ее Оранжевые озера. Когда во втором столетии Клавдий Птолемей включил созвездие в свой фолиант «Альмагест» наравне с 47 другими созвездиями, она переродилась в энергии 55 тысяч солнц: рентгеновское излучение. В ней не было ни прошлого, ни будущего. Существование, завязанное на ночной материи.

Мира не могла объяснить, почему рожденную за миллион световых лет от этой искалеченной планеты, ее тянуло к Земле. На небе не было видно падающих звезд – значит, за ней не послали корабль. Свободна. На миллионы световых лет отчуждена от Наблюдателей Бытия. Спрятанные за неизвестными галактиками, они уже бывали на Земле. Пирамидальные сооружения в пустынях, а также останки на дне Атлантического океана и нагорные монастыри Тибета выдавали их прошлое присутствие. Затопленные и спрятанные, теперь они вряд ли могли выдать природу своего истинного назначения. Среди десяток догадок и допущений, были лишь молекулы правды, и Мира не собиралась придавать им целостной формы. Оцифрованные, зомбированные и деградирующие души большинства не имели права на древние премудрости.

Мира больше не делила народы по их назначению. Больные нации, каждая по-своему. Имея обширные знания за плечами, они так и не учились на собственных ошибках, борясь за химерные, выдуманные ими самими права. Столетье лозунгов. Столетье идей (Кант, Гегель, Ницше). Столетье живых и мертвых богов, каменных или невидимых. И столетие без богов.

Ни одно поколение не обошлось без войны. В своей старости или юности, детстве иль отрочестве им приходилось знакомиться с ее искаженным лицом.

Миру удивляло, почему человеческое тело так быстро привыкало к космической невесомости, и так долго адаптировалось к земной гравитации после, что вызывало невольный вопрос: «Неужели это их родная планета?»

Мира пришла сюда ради трёх сооружений: Пирамиды Луны, Солнца и Дракона. Выученная блокировать свои чувства, здесь она переживала не понятную ей самой эмоциональность. Столетие назад она уже посещала Теотиуакан. Ее тайно приводил сюда Науатль – жрец четырех вод. Он указал ей на скелеты пяти волков (койотов), три скелета пумы или ягуара и тринадцать скелетов орлов – символы военных союзов.

«Найди свой ген!», - приказал он ей.

«Зачем? Я рождена не здесь».

«Ты пришла в Нави Дорогой Мертвых. Что ты использовала – клыки, лапы или крылья?», - прогремел Науатль. – «Вспоминай!»

Стены озарились зеленью, и из «защитного камня» вышли воины.

«Ты вернешься в поземный храмовый комплекс редких марсианских озер, Науатль», - гневно прогремел Ксипилли. – «И продолжишь свою работу там», - он подошел к жрецу вплотную.

«В ней три крови. Она должна вспомнить», - не унимался жрец.

Миру вывели под ночное небо, и она заметила звездный град – ритуальные ковчеги. Северная часть города была окутана неярким внелунным светом. Ксипилли быстро подошел сзади и накрыл Миру своим плащом.

Когда они очутились на «Эпохе», туда уже доставили саркофаг.

«Узнаешь?», - спросила Гель, прародительница валькирий.

Мира смотрела на нее широко открытыми болотными глазами, подобно ребенку.

«Она так и не вспомнила», - послышался голос Ксипилли. – «Она может остаться».

Гель рассердилась: «Ваш род всегда поддерживал ведьм. Зачем было возвращаться на ту планету? Наши предки недаром покинули ее. Сколько можно играть с древними вещами?»

«Выполняй свои обязанности, Гель. Мы придерживаемся договора. Никто из мужчин не бывает на вашей территории, если вы сами этого не желаете», - Ксипилли задорно подмигнул.

Потом он обратился к Мире: «Ты хочешь увидеть Марс?»

«Он тоже был нашей планетой?», - спросила она.

«Когда-то очень давно. Там и находился Олимп – самая высокая гора среди планет солнечной системы.

«И планета имела четыре сезона, подобные земным?».

«Да, но климат был более холодным и сухим. К тому же на Марсе северное и южное лето. Тамошний год дольше земного. При этом сутки имеют то же количество часов. А что самое интересное – на его поверхности в последнее время также начало наблюдаться глобальное потепление. Теперь там больше нет дождей, одни пыльные демоны, а остатки воды превратились в лед».

«Что его убило?»

«Солнечный ветер. Все звезды когда-нибудь гаснут, и остается лишь ветер. Лишь он путешествует пустынями и мертвыми городами».

«Вы сами пустили его в наш дом. Наблюдатели Бытия спровоцировали его геологическую гибель», - хмыкнула Гель. – «Так смешно, когда человечество начинает говорить о колонизации Марса или переселении туда. На кораблях-призраках жизнь не возрождается. Они лишь свидетели прошлого. А человечество прошлого не помнит, никогда. Если бы помнило, то бы…»

«Гель, еще рано…», - остановил ее Ксипилли, и она отошла.

«Зачем тогда Науатлю туда возвращаться?», - спросила Мира. – «Он там погибнет».

«Храмовый комплекс находится в единственной точке, все еще пригодной для жизни», - ответил Ксипилли.

«Я хочу изучить земные пирамиды», - призналась Мира.

«Зачем изучать то, чего скоро не будет?»

«Но ведь…»

«Смерть Земли уже давно вычислена».

«Потому что они не Наблюдатели Бытия, а убийцы планет», - выкрикнула Гель из дальнего конца корабля. – «Они уже должны были исчерпать ее ресурс».

«Не превращайте ей в Марс, я чувствую ее…», - прошептала Мира.

«Я же говорю, что она – ведунья Ориона, посмотри ей в глаза», - снова начала Гель.

«Ведуньи Ориона вымерли тысячи лет тому назад», - ответил Ксипилли.

«Она пришла через озера Нави и превратилась. Она – не земное дитя. Вот ее истинная оболочка. Землянки не бывают настолько идеальными. Она – ребенок Нави», - взорвалась Гель.

«За что ты меня так ненавидишь, Гель?» - просто спросила Мира, уставившись на нее своими огромными глазищами.

Гель не ответила, гордо направившись к мостику управления.

На Марсе ничего не было, помимо серого песка. Науатль с Мирой больше не говорил, будто не узнавая ее, механично выполняя какие-то непонятные задания, что-то подсчитывая и записывая.

Храмовый комплекс напоминал старинные китайские или даже древнеиндийские сооружения с тем отличием, что они находились под поверхностью планеты. Ксипилли вошел в храмовое хранилище, и, забрав оттуда нечто маленькое и непонятное, приказал возвращаться. Гель с одной из валькирий привели с первого уровня сооружения нагую, полностью покрытую татуировками, жрицу и забрали на корабль.

«Кто она?», - спросила Мира у одного из воинов-хранителей.

«Проклятая», - буркнул он и последовал за Ксипилли.

В этот самый момент Науатль резко повернулся и уколол Миру в плечо.

«Ай, зачем тебе моя кровь?»

Науатль не ответил, лишь сунул ей нечто холодное в ладошку и продолжил работу.

«Иди!», - приказал он, не оборачиваясь.

Они отдалялись от Марса, и, глядя на его знакомую сферичность, Мира чувствовала, как от планеты веяло смертью и пустотой. Нет, здесь больше не будет жизни. Она вдруг поняла: «Храмовый комплекс – это тюрьма. Они пленили Науатля».

Когда в каюте «Эпохи» Мира оказалась наедине с собой, она вытащила подарок жреца. Это была миниатюрная Венера, выточенная из драгоценного камня. Мира повертела ее в руке, потом достала ритуальный керис – нож древних королей Явы, который всегда носила с собою, и его кончиком проколола себе палец. Кровь собралась на коже густой каплей и покатилась на «поверхность планеты». Венера засияла; на ней начали вырисовываться изображения трех пирамид, над которыми бледнела луна. В середине шара были заточены зеленая веточка, голубь и крестик, а под ними боролись друг с другом три зверя: Дракон (змей), Лев и Медведь – тотемные символы династии длинноволосых королей – Меровингов. А между ними был помещен Барс – знак королевской власти. Присмотревшись, Мира заметила, что глаза у барса покраснели, а на лбу очертился третий глаз.

«Медведь – понятно, Дракон – Уэльс либо Китай, а кто же Лев? – пронеслось в голове. – «Он точно не может быть знаком Нового Света, их исконными тотемами были животные-падальщики, предпочитающие наблюдать, как жертва сама себя обессилит, и раздирающие ее агонизирующую тушу. Львы другие. Львы берут гордой силою. И при чем здесь – Венера? Она покрыта таким толстым слоем серы, что просто невозможно определись, что под ним».

Кровь на пальце начала подсыхать, а символы – блекнуть. И Мира спрятала планету назад в карман. Она поднялась, подошла к иллюминатору и вгляделась в космическое пространство – такой мертвый и одновременно живой путь, не имеющий конца. Предки всматривались в пространство небес и веря в Рай и Разум, способный уберечь и спасти. А тут столько тьмы и пустоты. А если этого всего лишь один из его кругов, как в «Паразитах» Колина Вильсона? В каком круге находимся мы? Наверное, в одном из первых. Насколько должны быть развиты навыки психогенеза, чтобы проникнуть в ядро? Мы все спим. Если исходить из теории бикамерализма, которая утверждает, будто человеческое сознание однажды приняло состояние, в котором познавательные функции мозга были разделены, то бикамерный строй ума способствовал поддержке связи с космическим «я». Еще 3000 лет назад одна часть мозга была «той, что говорит», а другая – «той, что слушает и подчиняется». Внутренний диалог человека воспринимался как конкретные слуховые ощущения внешнего происхождения. Свидетельства этому можно отыскать в древних письменах, литературных памятниках и культурных артефактах, например «Илиаде», статуэтках с непривычно большими глазами, монументальной архитектуре тех времен; доказательством также служат домашние алтари в жилых помещениях. Герои «Илиады», не занимаясь интроспекцией, считали, что беседуют с богами.

Как результат усложнения социального мира людей в ходе катастрофы бронзового века «голоса» утратили прежнюю значимость, а усложнение социальных реалий стало требовать более гибкого и адаптивного сознания, способного к интроспекции и самосознания. Но людям, которые продолжили слышать голоса, нашлось применение в качестве оракулов и жрецов. Такие явления как гипнотизм, глоссолалия, шизофрения, согласно указанной теории, являются всего лишь отголосками тех времен. Джулиан Джейнсом, исследуя древнегреческие памятники «Одиссея» и «Илиада», определил, что во времена Гомера не было сумасшедших, последние появляются лишь во времена Платона. Ранний Платон начинает различать четыре вида сумасшествия, которые определял всего-навсего один термин – паранойя.

А что если и Платон не был прав? Быть может, то, что он принял за сумасшествие, было не общением с самим собой, а прямой связью с космическим Разумом? Может, теория бикамерализма верна в своей форме, но ошибочна в толковании? Возможно, мозг древнего человека и вправду имел многослойную структуру, механизмы, выводящие его за грани биологичности, тем самым способствуя подключению к космическим знаниям, Душе Земли. Когда человечество постепенно стало утрачивать эти функции, начался процесс замещения духовного материальным, что привело к классовости и разделению общества на другом уровне. Некогда воспетые качества в контексте современных идеалов стали казаться преувеличенными, и на арену вышла личность совершенно иного характера. Эти люди, добившись власти, продолжили селекцию «нового человека», человека «под себя»; в результате чего общество «бытия» превращается в общество «обладания», потребления, готового «кормить» свои потребности. И ненасытность разума к познанию превращается в неутолимую жажду к вещам, которая приводит к неудовлетворенности и депрессии. Мир не терпит пустот, духовная оболочка становится тоньше, и растет телесная.

И все же даже искалеченные души чувствуют потребность в «голосах». И если алкоголь отключает чувства, то наркотики помогают их включить, но уже по-другому. Человек вновь получает вне телесное общение, но более легким и быстрым способом. И этот способ, как и все легкое, убивает. Наркотическая зависимость лечиться тяжело, потому что личности практически невозможно отказаться от вновь приобретенного утерянного «я», вновь очутившись в столь шумном, как и столь же тихом мире без голосов.

Интернет стал хорошим заместителем сливания с космосом, объединив миллионы людей и дав возможность общения. Но, исходя из того, что попадает на просторы мировой сети, разум многих – открытая могила, а сама сеть – новый способ владеть.

Мира отошла от иллюминатора и вновь вытащила керис. Его волнистое лезвие засверкало в свете звезд. Легендарное ритуальное оружие. Более всего ценились керисы с изображением животных или звезд. Если рисунок стали создавался кузнецом, то он мог оказаться любым, а по приходу в Индонезию Ислама на лезвии нередко можно было встретить строки из Корана. Мире никак не удавалось прочесть надпись на лезвии своего ножа. Она повертела в руках рукоять – в середине была круглая пустота. Она вытащила свою «Венеру». Планета изменила цвет и шлейф звезд вокруг нее тоже стал синим.

«Ведунья Ориона», - вспомнились ей слова Гель. У Ориона на поясе короткий меч. Быть может, этот меч и есть керис.

Созвездие охотника, расположенное на небесном экваторе, появляется над Землей далеко не каждый сезон. На небосклоне Европы оно наблюдается лишь зимой и осенью. Три голубые надгиганты образовывают его астеризм, известный как Пояс. Орион управляет несколькими звездами, с которых сложено его мощное тело: Бетельгейзою, Ригель, Беллатрикс, Альнилам, Альнитак, Саиф, Минтакою, Хатисою, Табит, Альтжеббою, Мейсою. Самой яркой звездой Меча Ориона является Хатиса. Её арабское название – Наир Аль-Саиф, что значит «самая яркая меча». Она имеет четыре компонента, два из которых являются спектрально-двойными звездами. Столкновение звездных ветров делает Хатису мощным источником излучения. Именно оно и интересовало Миру. Эта сверхновая звезда с переменчивой яркостью взорвалась в 1937 году, и успокоилась. А после взяла и засияла вновь.

Еще внимание привлекал сам Сириус – «стрела», который, согласно греческой мифологии, был псом Ориона. Греки также ассоциировали Сириус с летней жарой. Латинское название Сириуса – «Каникула» - значит «маленькая собачка». В самые жаркие летние дни, когда эта звезда появлялась на утреннем небе, римский сенат сообщал о перерыве в работе, и начинались «каникулы».

С Сириусом были связаны несколько загадок. Во-первых, существовало допущение, что в его систему входит третья, крохотная звезда. Во-вторых, давние записи характеризуют Сириус как красную зарю, хотя с Земли он видеться бело-голубым. Возможность того, что эволюционные процессы на одной из звезд сменили цвет Сириуса, астрономами отбрасывается на том основании, что несколько тысяч лет – слишком короткий промежуток времени, и в системе не наблюдается никакой туманности, которая должна бы была появиться при таких радикальных изменениях. Вместо этого туманность окутывала Орион. Та самая туманность, которая носила название Млечного пути.

Мира никогда не бывала на Сириусе или в туманности Ориона, и видела их лишь на старых астрономических картах, проекциях в Доме Жрецов и один раз с Земли, когда ее привел туда Науатль. Кем же она все-таки была? Почему Ксипилли не позволил учителю раскрыть ее происхождение?

Мира помнила немногое. Только то, как пришла в себя в пещере у Оранжевых Озер, которые могли очистить человеческое тело от любой болезни. На камне рядом сидел Ксипилли. Он вертел в руках керис, с того времени принадлежавший Мире. В древней Индонезии керис дарила жена своему мужу. Человек за всю свою жизнь мог владел тремя керисами – от рождения, от избранницы, и тот, который переходил к нему от отца. Но воины здесь не женились. Мира не знала, почему Ксипилли отдал ей свой нож, быть может, в знак нового рождения.

Ксипилли был одет лишь до пояса, и Мира могла видеть его широкое бронзовое тело. Он просто поднялся, взял ее за руку и отвел к жрецам, у которых Мира перенимала знания много лет, познавая мир и ту планету, где потом жила. Сколько именно это продолжалось, она не помнила, потому что космическое время имело свою особую меру. А затем Науатль вдруг решил привести её на Землю. И вот теперь Марс и корабль.

Двери открылись, и в каюте появился Ксипилли. Мира вернула керис на пояс, прикрыв его так, чтобы рукоять была не видна, и обернулась.

«Так я с Земли?», - спросила она воина.

Ксипилли не ответил. Он близко подошел к Мире, поднял свою огромную руку и поправил ей длинные локоны, падающие на ее серо-зеленые глаза. Потом коснулся двумя пальцами ее лба: «Засыпай!», - пронизывая ее своим ледяным взглядом убийцы, сказал он, и Мира потеряла сознание.

Проснулась она уже у валькирий, и главная воительница Оранжевого сияния Севера одела ей на руку браслет наблюдений. «Теперь ты останешься здесь», - смерила ее взглядом Гель.

«Это мое наказание?», - спросила Мира.

Гель рассмеялась: «Нет, я буду тебя тренировать».

«Почему ты хохочешь, Гель? Науатль был прав?»

Гель сверкнула своими глазами: «Не важно, откуда ты прибыла. В тебе – древнейшая кровь наших предков, поэтому ты и переродилась. Землянки обычно гибнут, пройдя дорогой Оранжевых Вод. А ты столько лет жива».

«Неправда, я видела земных женщин в городе Меча».

«Некоторым удается пережить озеро Очищения, но до тебя никому трансформироваться не удавалось». Гель недовольно посмотрела на Миру: «Заплети косы. Волосы здесь будут мешать».

Мира послушалась.

«Науатль учил меня знаниям, но мне не было суждено стать жрицей. Ты научишь меня войне, но мне не быть валькирией. Кем же меня готовят?»

«Ты не можешь стать валькирией», - резко оборвала Миру Гель. – «Валькирии не делят ночей с мужчинами, и выходят замуж лишь в результате наказания».

«Я тоже не делю».

Гель хмыкнула: «жриц воспитывают для наслаждения и как инструмент манипулирования», - резко ответила Гель. – «Я тоже прошла дорогой храмов. Цена за власть всегда высока. Ведуньи – ценный товар. Они знают будущее и способны видеть чужое прошлое. Это понятно Ксипилии и было ясно Науатлю, но они оба делают вид, что ты – простая смертная».

Мира молчала.

Проклятая будет тебя учить. Она твоего рода и расскажет тебе все, что тебе полагается знать».

«Так род не перевелся?»

«Вымер. Точнее был уничтожен, примерно в момент упадка Пирамид Луны и Дракона на Земле. Ведуньи Ориона – это род прирожденных охотников и убийц».

«Сколько же лет Проклятой?»

У Гель снова появился блеск в глазах: «Зависит от того, какой системой исчисления измерять. Она провела жизнь там, где время идет намного медленнее. Когда ее сестра-близнец выросла и состарилась на Земле, Проклятой исполнилось девятнадцать. Будет с тебя вопросов!»

«За что ее прокляли?»

«Лучше бы тебе не знать», - ответила Гель и гордым шагом направилась в свою резиденцию.

«Служанки покажут тебе твою комнату», - крикнула она, не оборачиваясь.

Город валькирий чем-то напоминал древнегреческий. Тут было тепло круглый год и было море. Валькирии носили мало одежд, чтобы те не мешали им тренироваться. Тем более, здесь не было мужчин. Общество Нави в принципе имело нестандартное устройство. Женщины и мужчины жили отдельно, за исключением детей и женатых пар. У них существовали целые города, похожие на земные, с аристократическими и королевскими семьями во главе. Их выходцы были наделены правом выбора любой судьбы, вне зависимости от пола. В простых семьях превалировал патриархат. Когда дети достигали совершеннолетия, юноши начинали тренироваться как воины и обучались определенному ремеслу согласно своим талантам. В это время они оседали на других планетах системы. Девочек тренировали как валькирий, исследовательниц, докторов и жриц. Их путь определяла наставница, наблюдая за их успехами. В этот период они считались свободными и равными мужчинам. Валькирии присутствовали на собраниях и участвовали в управлении. Если валькирия провинилась или была слабой, или по какой-то другой причине, ее выдавали замуж, и она уходила в города. С этого момента она принадлежала мужчине и воспитывала детей. Верховные валькирии, такие, как Гель, замуж не выходили. Но Гель была еще и жрицей, а жрицы могли выбирать себе кого угодно. Жриц боялись простые смертные, но члены аристократических семейств нередко наведывались в храмы, в надежде утоления страстей, в поисках совета или чего другого. Среди Нави не было слуг – говорили, будто их доставляют с других планет. Но жрецы знали, что весь чернорабочий персонал был клонами, разработанными учеными за миллионы лет существования нации. Клоны не имели человеческих желаний и не рожали детей. Поэтому, если вдруг хозяину-аристократу приглянулась женщина-клон, бывшая у него в услужении, она не смогла бы родить бастарда. К тому же ей не были знакомы романтические чувства, и она не требовала внимания, просто продолжая работать. Когда клон умирал, на его место доставляли другого, выведенного заранее. Клоны были похожими на людей во всем, кроме основных инстинктов. Единственное, что они чувствовали и понимали, был голод.

В городе валькирий клонов не было. Воительницы, как и воины, предпочитали все делать сами. Они жили в гармонии с природой, поддерживая ее баланс. Поэтому концепции Наблюдателей Бытия (Ордена ведущих ученых) ими не поддерживались.

В обществе Нави существовали также дополнительные иерархии, но Мира была пока что знакома с ними лишь частично. Нави просуществовали миллиарды лет, и все же, контролируя и вмешиваясь в земные процессы, у себя они придерживались древних законов. Возможно, Земля была экспериментальным плацдармом. Туда забрасывались социальные идеи, взращивались и распространялись, а затем анализировались. Каста учёных утверждала, что Земля, как и построенные там пирамиды, была покинута навсегда, но за годы работы в храме и благодаря доступу к материалам и ресурсам знаний, Мира нашла уйму доказательств тому, что робота продолжалась. Колин Вильсон был прав – паразиты сознания существовали. Но они управляли человеческим разумом не с луны, а совершенно другого конца галактики – тройной звезды: Сириуса А, В и С. На территории современной Турции до сих пор сохранился старинный храм – Гёбекли-Тепе. Археологи считают, что он был построен для поклонения звезде Сириусу. К тому же Сириус фигурирует как четырехпланетная «среда обитания» богов в мифах и легендах африканского племени догоны. Согласно их сказаний, первые спустились с небес, чтобы научить их ремеслам и искусству, передавая многочисленные знания об устройстве окружающего мира, а затем вернулись «домой». Астрономические открытия тысячелетней давности жрецов африканского нарда до сих пор поражают этнографов и палеоастрономов, ведь годами они владели тем, о чем современная наука лишь догадывалась.

В этом контексте было еще интересным значение луны как таковой. Древние народы, такие как догоны, говорят о временах, когда луны вообще не существовало. Ученые разных эпох выдвигали теории касательно появления луны на земной орбите. Одни считали, что она была частью Земли, которая в какой-то момент оторвалась от поверхности, другие – что небесное тело было захвачено в результате столкновения орбит. Мире казалось, что луна вышла из недр Земли во времена гигантского вулканического извержения, и застыл в холоде высших слоев атмосферы. Но в храмах она много раз слышала о двойной системе Луна – Земля, которые родились и развивались рядом подобно близнецам, связанным друг с другом. Ни для кого не секрет, что лунный грунт и мантия Земли имеют сходный химический состав. А затем, в результате событий, о причинах которых здесь не говорили, ядро луны взорвалось, и выжгло все живое на поверхности. Луна, практически лежавшая на Земле, и потому не видимая для глаз жителей определенных участков планеты, таких как догоны, стала отдаляться. Сам же взрыв спровоцировал катастрофы на сестринской планете, и полюса поменялись местами. Живая часть Земли вымерзла, покрывшись вечной мерзлотой. Часть пирамид оказалась под водой. Ушли в небытие древние существа и исчезли травы. А газовая атмосфера выпала на поверхность сорокадневным дождем, который вошел в историю как Ноев потоп. Эта атмосфера защищала Землю от влияния солнечных лучей и радиации. Под безжалостным солнцем человечество переродилось, сократился их век, и тысяча лет продолжительности жизни сменилась сотней. Ушли навсегда гиганты. Потребность в мясе, развившаяся в новых холодных условиях, заставила убивать.

Догоны утверждают, что заселить Землю после катастрофы помог Нога Номо (или Ной), спустившийся на медной цепи с Сириуса на корабле с животными и растениями, и четырьмя парами близнецов – восемью предками, полулюдьми, полуамфибиями. Современные ученые подтверждают, что заселение планеты и вправду началось с Африки.

Британский писатель и журналист Грем Хенкок в своей работе «Загадка Сфинкса» назвал космические монументы Гизы «каменною книгою, сошедшею с небес, так как три большие пирамиды Гизы являются земными аналогами трех звезд Пояса Ориона, а Сфинкс – земным отображением созвездия Льва. В книге Роберта Бьювела и Эдриана Джилберта «Секреты пирамид» высказывается гипотеза касательно соответствия планирования комплекса пирамид Гизы расположению звезд в созвездии Ориона, по принципу «на Земле, как на небе». Созвездие Ориона древние египтяне отождествляли с Осирисом – богом продуктивных сил природы, властителем загробного мира. А Сириус, расположенный ниже созвездия, ассоциировался с Изидою, женою и сестрою Осириса – богиней материнства и плодородия. Мира понимала, о ком именно идет речь и почему. Прототипы этих «богов» уже давно покоились под светом голубой звезды, а их «работу» продолжали ученые иных поколений, с менее осторожным отношение к живому. Прагматики взяли судьбы человечества в свои руки, глядя на государства, как на партии на шахматной доске, не жалея утраченных фигур. Летальное оружие не должно выдаваться государствам, медленное уничтожение началось со слов, что каждый человек – это индивидуум с личными нуждами. Этот простой коммерческий ход был воспринят слишком серьезно. Намного легче управлять изолированным существом. Оно значительно слабее тех, кто живет в семье и черпает силу из этого неразрывного единства. Торговым компаниям более выгоден одиночка, отшельник. Ему требуется персональное жилье, компьютер, и вообще куча всего персонального, что заставляет покупать. Люди еще никогда не были так отделены друг от друга, как во времена Интернета и глобализации. Предложения превратились в имоджи, выражение чувств – в смайлики, а за этим всем одиночество и пустота. Семьи разделены «индивидуальными интересами», государства – национальными, общество – идеями. Кто бы мог подумать, что за какие-то два – три десятилетия можно «переписать сознание»? А на что способны сто лет? Сколько потребуется времени, чтобы утратить способность к эмпатии, умение мечтать, духовную целость и сами слова, которые обозначают все эти понятия? Может, месяцы? Понадобятся лишь «надежные» условия – условия, в которых будет просто необходимо выживать. Рожденные “tabularasa”, мы принимаем те надписи, которые на нас наносят. Какие надписи Наблюдатели Бытия оставили для нас на Земле? Насколько верно были они прочитаны жрецами?

Мира смотрела в глаза Проклятой, будто в отражение себя самой. Зеленые, как болотная вода, настоянная на мхах, они были необычно большими для человека, и казалось, что сам космос отражался где-то в глубине ее зрачков. Тело казалось и не казалось молодым; волосы сбриты, движения быстрые.

«Чему ты должна меня научить?», - спросила Мира, не отводя взгляд. И добавила, шутя: «Колдовству?»

«Читать стертые надписи», - саркастически усмехнулась Проклятая.

«Как тебя зовут? По-настоящему?», - ощущая холодное оцепенение в теле, обратилась Мира.

Проклятая лишь сверкнула глазами, не ответив.

«Интересно, больше правды в Старом или Новом завете?», - продолжала Мира. – «Новый завет был создан в результате ошибок в Старом или же все-таки, чтобы спрятать и заставить забыть древние истины?»

«Китлали. Так меня звали», - наконец проговорила та. – «У ацтеков она означало «звезда». Звезда Нави».

Лицо Миры побледнело до цвета зимнего неба.

«Я читала о тебе. Тебе должно быть тысячи лет. Как ты можешь быть все еще живой?»

«И ты будешь жить тысячи. Ты уже живешь. Ты просто не помнишь. Сколько лет, по-твоему, обучал тебя Науатль, жрец вод?

«Сем или восемь, где-то так».

Китлали рассмеялась.

«280».

«Этого не может быть», - заупрямилась Мира.

«Как и того, что ты принадлежала Ксипилли?»

«Нет, я не стала жрицей. Я получила только знания».

Китлали взорвалась хохотом.

«Ты пришла Дорогою Мертвых и вышла из воды с изумрудными глазами и мраморной кожей. Ксипилли вез тебя в город Ориона, но оставил себе. Обрати внимание, он всегда рядом, хотя воины холода не влюбляются и не остаются с женщинами, каких выбрали. Поэтому тебя так ненавидит Гель».

Мира отпрянула.

«Ксипилли украл тебя в момент жертвенной ночи с Земли, как это делают воины, и бросил в Оранжевые озера, способные очистить тело от любой хвори, а также воспоминания землян. Своего рода дезинфекция. Это делаю со всеми людьми, попадающими сюда», - продолжила Китлали. – «Но древняя кровь в тебе переродилась в свете Нави, вернув истинную внешность. Ксипилли владел тобою в Священных пещерах. А затем появился жрец вод – его учитель, и заставил вернуть тебя в озера вновь. Землянки не переживают второго вхождения. Но ты снова обновилась, уже не меняя лица. Космический народ черпает из вод здоровье, силу и молодость, и ты тоже взяла их, словно рожденная здесь. Затем Науатль заставил войти тебя в третий раз – на третий раз выживают только жрицы. Твои волосы стали длиннее, а глаза приобрели сияние, словно ночная звезда. Тогда он угадал твое орионовое происхождение. Рожденные с древней кровью, могут входить в озера несчетное число раз, проживая тысячи жизней. Нас брали в жены короли и остерегались простолюдины. Мы были любовницами и оружием».

«Почему ты не войдешь в воды вновь? Ты теряешь красоту», - заметила Мира.

Китлали сменилась в лице: «Потому-то я и проклята. Эти тату, покрывающие мое тело, изготовлены из недр луны и не позволят мне обновиться. Это моя последняя жизнь. Я, как и ты, полутемного, полукосмического происхождения. Мой отец был человеком, мать – ведьмою, спустившеюся с небес. Тогда были особые времена, когда каждый был наделен судьбой до рождения. И в жертвенную ночь, когда моя молодая кровь пролилась на алтарь пирамиды Луны, предок Ксипилли провел меня через Нави, где я возродилась».

«Это он нанес тату? Чтобы ты умерла вместе с ним?»

«Нет», - горько усмехнулась Китлали. – «Это были Наблюдатели Бытия».

«И если они прознают, что ты все еще жива, то быстро вернут в недра луны», - с ехидной улыбкой на пороге появилась Гель.

«Ну, попробуй, Гель, сообщи им, посмотрим, сколько ты тогда проживешь», - огрызнулась Китлали.

Гель покрылась красными пятнами.

«Роду Ксипилли давно пара распрощаться с орионовыми ведьмами», - выдавила она.

«Он не может», - саркастически заметила Китлали. Она подошла к Гель впритык, играя своими огромными глазами, и прошептала пророчество: «Время забыть воина, он больше не разделит ни день, ни ночь с тобою, служительница храма. У тебя другая судьба. Тебе понравится». И пошла прочь, вертя в руках короткий клинок.

Мира отвернулась, не имея желания ссориться с Гель. Та бросила ей меч и начала тренировку.

Время у валькирий бежало быстрее, чем в храме, где оно то замирало, то замедлялось, то расширялось. Тут дни были днями, а годы годами; ночью небо светилось звездами, а утро – солнцем. Китлали, казалось, тоже ожила, следя за волнами и собирая растения. Мира изучила все их названия и свойства. Их никто не тревожил, и ничто не отвлекало успокоившихся сердец. Один раз только в небе зависал корабль, но то были дела Гель.

Другие девушки, жившие здесь отдельно, общаться опасались. Да Мире и не было до них дела. Она видела их судьбы насквозь – на них не было начертано свершений, лишь городская жизнь. Мало кто из них останется валькирией или перейдет в другую касту. В них слишком много простоты, не то что у воспитанниц храмов.

А потом, глядя на карту небес, Китлали сказала: «Пора».

Мира ждала этого слова уже давно. Науатль пришел к ней во сне еще тринадцать лун назад и дал инструкции. Она проверила наличие кинжала и ступила на модуль, предоставленный им Гель. Он поднялся в воздух, и, пронизав атмосферу планеты, оказался среди звезд.

«Мы идем на Землю? В этом нет смысла. Твое поколение засыпано песком, - обратилась Мира к Китлали.

«Я должна вернуться», - отрезала та.

«Зачем тебе я?»

«Увидишь».

Мира посмотрела в сторону Земли. Луна висела над ней, как замерший плод. Мира поморщилась – она не любила трупы. Сколько в космосе всяческого хлама; а живые планеты – словно рождественские шарики со своими изолированными жизнями.

Погребальная камера в Месоамерике. Очень странно называть этот континент «Новым Светом», зная, что он старше Европы. Ступеньки ведут дорогою Мертвых. Здесь так мало места. Внутри пирамиды Луны – двенадцать жертв, у десятерых нет голов. Две жертвы аккуратно посажены; на них – украшения из нефрита, ожерелье и бусы, имитирующие человеческие челюсти и другие знаки высокого происхождения.

Мира осмотрелась, ей показалось, что она чувствует и видит воочию ритуальные церемонии в честь богини воды и луны – Чильчиутликуе, которые отпечатались, застыли на стенах. Китлали подошла к одной из фигур и сняла что-то из украшений. Стена начала двигаться, и из нее вышел загоревший человек, с темными, как ночь, глазами.

«Я ждал встречи с тобою пятьдесят тысяч лет», - проговорил он, взяв Китлали за руку. – «Я никогда не использую с тобою защиту. Пообещай мне одну ночь».

«Мой защитный камень, моя мать…», - прошептала Китлали. – «Я видела город Теотиуакан во времена его жизни и его сна». «Пойдем», - словно опомнившись, приказала она Мире.

Они спустились уровнем ниже.

«Под пирамидой Луны расположено еще одно строение, старше пирамиды Солнца, которая стояла здесь уже до 200 года нашей Эры», - рассказывала Китлали. – «Негода здесь была самая большая в мире торговая площадь, превышавшая по размеру любой европейский город тех времен. Теотиуакан был построен за 700 лет до того, как ацтеки заложили свою столицу Теночтитлан. Его площадь составляла почти 13 квадратных километров с населением 200 000 человек».

Нижние уровни пирамиды, вероятно, были имитацией потустороннего мира. Интересно, какие обряды проводились здесь? Мира окинула взглядом помещение. Видимо, раньше здесь были ритуальные предметы, не прошедшие сквозь века, оставшись где-то там, в своем времени. Туннель ко второй пирамиде находился на глубине около десяти метров и растягивался в длину 103 метра.

Они вошли в хранилище.

«Три крови внутри твоего тела, одна из которых благословенная и самая древняя. Другие антагонистичны ей, проклятые и варварские», - говорил мужчина, глядя в глаза Китлали. Он был высоким и жилистым. В каждом его движении, повороте, миллиметре тела читалась порода.

«Я чувствую, что эта встреча уже была. Меня так тянуло лишь к одному человеку в мире, человеку, рожденному на одном со мною континенте, но встреченном на другом», - отвечала Китлали.

«Ты должна принять мою кровь», - приказал он. Темноглазый сбросил на землю плащ и подошел к ведьме, не отводя от нее глаз.

«Сегодня ты – властелин», - четко проговорила Китлали. Она спокойно сбросила с себя одежды, не чувствуя стыда.

Мужчина отдернулся, нервно оглядывая татуировки.

«Ты уже полумертва!», - прокричал он.

«Не я, а она», - усмехнулась Китлали. Она молнией бросилась к Мире, выхватила спрятанный под одеждой кинжал с Венерой на рукояти и вонзила себе в сердце. Нож стал мягким и, теряя форму, полностью растворился в теле Проклятой. Татуировки стали стираться с ее тела и появляться на теле Миры.

«Единственное, чего боятся наши тела, – ритуальные ножи, выточенные из недр планет Пояса», - прошипела Китлали. – «И один из этих ножей – твой. А Венера в рукояти способна переносить проклятую судьбу. Теперь ты – проклята».

«Как ты могла?» - прошептала Мира, обессиленно опускаясь на землю.

«Извини, у меня не было выбора. Ты – последняя из нашего рода и единственная, кто мог его принять.

«Она нам не помешает», - обратилась Китлали к мужчине. Он осторожно охватил ее тонкий стан и перенес на алтарь. Он знал, что делать.

Китлали улыбалась: ее тело вновь было способно ощущать земные вещи. Он брал ее трижды, и она трижды обновляла свое тело. Волосы отрастали, глаза приобрели прежний блеск. Медальоны на их груди переплелись и засияли голубой лазурью. Знаки проступили на стенах пирамиды, предметы в комнате начали двигаться. Вдруг Мира поднялась с пола и уверенным шагом подошла к алтарю. Татуировки потекли по ее телу, собираясь в руках. Из ладоней, разрезая плоть, вышли два ритуальных криса с письменами на них. Бормоча заклятие, она вонзила ножи в пару, которая не успела разъединиться. Ее глаза пылали зеленым светом, а в зрачках отражалась вселенная.

«Наблюдательница Бытия», - перепуганно прохрипела Китлали и попробовала отползти, но пошевелиться не смогла.

«Ты ошиблась, Проклятая», - победно заявила Мира. – «Я никогда не была с Земли. Я рождена самой Венерой. Орионовые ножи не имеют надо мною власти».

«Ты предала свой род», - чуть слышно проговорила Китлали.

«Я и есть твой род. Ведуньи умеют смотреть в прошлое и будущее, но не могут читать секреты тех, кто бывал в водах Оранжевых озер больше четырех раз. Я входила 163. Я – твоя прародительница, и позволила тебе видеть лишь три последних вхождения, подаренные Ксипилли. Я – не последняя из твоего рода, я – первая».

«Арим…», - прошептала Китлали, теряя силы.

Мира смерила ее глазами: «Квиты. Благодарю за то, что провела в хранилище и помогла запустить процесс. Необходимая жертва принесена». Она встала в центр комнаты и повернула рычаги. Стены двинулись с места, и Мира быстрым шагом поднялась на поверхность. Она взобралась на самую высокую точку города, наблюдая за тем, как пирамиды входили в недра Земли, превращаясь в лавовую массу.

Цивилизацию древних стерто, как это и должно было быть. Человечество утратило права на эти секреты. Зеркальные пирамиды, расположенные напротив, с другой стороны земного шара под водой, повторили маневр. Осталось еще несколько объектов. Но это позже. Этим вечером путешествия были завершены. Небо раскинуло одеяло ночи, и солнце перестало дышать. Созвездие Кассиопея прекратило свое существование, бело-голубая звезда Нави угасла. Мира вглядывалась в горизонт, поняла, что корабли уже прибыли. Но они пока не обнаружат своего существования.