Красная машинка

Автор:
Владимир Петрушенко
Красная машинка
Работа №293
  • Опубликовано на Дзен

Постучали. Громко. Николай услышал, как скрипнула и распахнулась входная дверь. И пауза. Кто - то стоит у входа. Не стучится больше, не проходит. Но почему не позвонили? Со звонком ведь все в порядке, недавно исправил. Вот и сосед Сергей с час назад звонил…заходил… Мысль прервали сильные удары. Они звучали везде: в коридоре, в зале, вспальной комнате. Тарабанили в приоткрытую дверь, звенели посудой на кухне… Но сильнее всего почему - то стучало сердце. Потом все резко оборвалось. Николаю стало очень тяжело лежать, тем более встать. Но он преодолел боль, поднялся с кровати и, на удивление, легко оттолкнувшись от ковровой дорожки, пошел, вернее, стал парить в сторону коридора. На пороге - незнакомая женщина, в траурно черном платке, с тяжелым взглядом и некрасивым носом…

- Вы к… кому, гражданка? Почему-то заикаясь, но стараясь удерживать себя в рамках гостеприимства, спросил Николай.

- К тебе. А Вы, извиняюсь, кто будете?

- Смерть.

- Проходите...,- по инерции вежливо выдавил Николай из угасающего себя. - Не шутите так, пожалуйста. Мне сейчас не до юмора.Непрошеная гостья молчала. И в глаза ее бесполезно было заглядывать - холодная пустота. Хозяин рисовано улыбнулся и решил продолжить игру в персонажи с надеждой, что это игра.

- Вам не хватает для образа…косы?!

- Какой-то художник из ваших смертных нафантазировал. Зачем косить? Возьму твою бледненькую ручку и поведу...

- Куда?

- Идем. Там все увидишь.

- Зачем мне это «там»? Давайте подумаем о вариантах «здесь»…

- Уже только один вариант остался … - Смерть произнесла эти

уничтожающие человека слова так обыденно, что сомневаться в ее присутствии уже не было смысла. «Какое же это все-таки безжалостное слово «в-с-е»! Хоронил родителей, родственников, знакомых. В прошлом году - друга одноклассника. Но это ведь я… умер теперь… Я!?»

- А-а-а… я все понял. Вы просто перепутали. Это Сергей из соседней комнаты умер. Конечно! Он еще за тонометром заходил: у него давление за двести, с ума сойти! Все понятно, ОН это умер! Просто ошибочка вышла: у соседей 66-ая квартира, у меня 67 -ая! У Вас такая тяжелая работа… не дай Бог…У всех бывает. Вы со списком сверьте, пожалуйста. Там Сергей написано, а меня Николаем зовут?!

- Сердце остановилось. Тромб…. Пойдем. Смерть и не слушала объяснения вновь преставившегося.

-Тромб?... Я в сауну еще с веничком хожу. Мне и шестидесяти нет!

- В вашем регионе все мужики мало живут: химия, шахты… Пойдем.

- Хорошо… посидите, подождите минутку… Я сейчас… соберусь…

Николай вышел в коридор, глянул периферийным зрением, что там эта носатая? Сидит… Небрежно медленно вышел на площадку, медленно сделал несколько шагов… - и сломя голову рванул вниз по лестнице. И вот уже через минуту он в подвале. Закрыл дверь, подпер ее сломанным табуретом и мешком с оставшимся после ремонта цементом. Забился в дальний угол, затаился, накинул на себя порванное старое пальто. Но холод ползучей рептилией заполз и под одежду. Николай дрожал. Тяжелые мысли, словно догнали его и стали душить своей абсолютностью и безысходностью. «Обидно-то, обидно… почему я? И сейчас?! Кажется, вот-вот многое удалось, жизнь стала налаживаться… А тут полный занавес. Конец! А если это сон? Женщина... без косы... Николай закрыл глаза. Я на кровати… лежу, как и лежал… ничего не изменилось. Конечно, это сон! Надо ущипнуть себя и все! И проснусь!» Николай освободил одну руку и тут же задел ею сидевшее рядом живое существо.

- Ты?!

- Нехорошо в твоем возрасте в прятки играть. Пора!
Смерть и Николай вместе вышли из подъезда… На лавочке сидел один Егорыч, с четвертого этажа. Николай, уже совершенно обреченным голосом, попросил:

- Присядем на дорожку…

Присели. Словно опытный врач, принимающий тяжело больного пациента, Смерть стала внимательно изучать белое, как мел, лицо покашливающего напротив старика.

- И его скоро забирать будете?

- Да. По-вашему…. через два года.

- Послушайте, давайте пополам с Егорычем? Так будет честно. Пополам жизнь оставшуюся с ним поделим? Он старше меня, а у него ни детей, ни внуков. Как перст–один. - Смерть молчала.

- Ладно, пускай живет. Есть еще вариант. В селе живет старенькая–старенькая баба Валя.Она ничего не видит,полностью ослепла давно,а ей уже…96! Во двор выходит, держась за натянутую специально веревку. Никого у нее нет.Всех родственников пережила и говоритм не сама: «Хочу,чтобы Бог меня забрал.Молю Господа об этом…».Представляете?! Просит Вас прийти сама, а вы меня, здорового мужика, забираете! Поменяйте не бабушку? Сама молит об этом!

Смерть перевела взгляд с Егорыча на Николая.

- Пора.

- У меня жена, дочь, внук… мой любимый Владик!… Дайте с ними еще побыть…

- Нет у тебя никого. Все погибли.

- Николай впервые после прихода Смерти ощутил свое сердце. Жуткая боль…

- И Рома?

Смерть не ответила.

- У тебя сердце остановилось… Идем. Пора.

* * *

- Никого. Ничего. Темнота. Не чувствую тела. Но если я мыслю, значит, существую.. Где же это я? – Николай пытался осознать, что с ним произошло. - Почему так темно и тихо… Да… я же умер! - Вдруг полоснула сознание ужасная мысль… - Страшная женщина… Смерть… Значит, я в могиле. Меня живого похоронили или это такой ад: человек умирает, а сознание сохраняется? Ни рукой пошевелить, ни ногу согнуть… Как будто ни рук, ни ног… ничего нет. Только сознание. Господи… А мои все погибли в доме при взрыве?! И жена, и дочь, и… Владик! Внука жалко больше всего. Он мне не просто внук. Он мне самый верный друг. Он целый мир для меня. Вся моя жизнь – он… А теперь ничего нет… Значит, жизнь, этот хрупкий мостик из одной вечности в другую вечность, закончилась.. Мысли поплыли словами и картинками, которые появлялись, как звездочки на небе из темноты… Вот – зять Анатолий … всегда с американской рисованной улыбкой, правильный, умный, но не добрый, с двойным дном человек …После развода с дочкой живет в другом городе, а с учетом гражданской войны – практически в другой стране. Я привожу пятилетнего Владика к нему на пару недель. Все-таки – отец... Прошли эти недели, приезжаю забирать внука…, захожу в магазин, покупаю пожарную машинку. Корпус красный, а лестница желтая…. Еще две синие мигалки на кабине…

На кровати лежит сожительница, выглядывает из-под одеяла. Рядом так же полностью накрытый одеялом лежит Владик. Увидев меня, он грустно улыбнулся: «Я заболел…». Я трогаю его лоб… где-то за 38 градусов. Первым делом сбрасываю одеяло. Начинаю бодро мурлыкать любимую песню Владика. 

И штукатурка всюду осыпалась,-
Но что-то в этом доме оставалось
На третьем этаже...
Ахало, охало, ухало в доме...

Прошу у Анатолия блюдечко уксуса, разбавляю водой и растираю внука. - Зачем, спрашиваю, накрыли его одеялом ватным, он и так горит?

Кладу рядом свой подарок – пожарную машинку. Владик заулыбался…берет ее в руки…

- Да у нас уже есть почти такая же, - возражает зять…

Объясняю: «А эта вот с заводом, может самостоятельно двигаться…

Владик встает с кровати и собирается играться машинкой...

- Ты гляди, - удивляется сожительница, - ожил! Вот это дед волшебник! У нас целый день пролежал больной, а тут вскочил и уже играться собирается… У Владика через полчаса проходит температура…

* * *

Одна картинка сменяет другую. Память листает страницы жизни…

Станицу обстреляли, КПВВ закрыли. Мы с Владиком решили проходить через другой пункт пропуска. Он более опасный и здесь идти надо 6 км. пешком мимо дощечек слева и справа – «Мины». Я иду очень медленно впереди метров на 30, Владик сзади. Так договорились. Внимательно смотрю под ноги, но в посадке все же недоглядел. Проволока растяжки коснулась груди и натянулась... Замер. Не поворачивая головы, кричу: «Владик, ложись! Если взрыв… – пойдешь один назад к военным…». По миллиметру отхожу назад, проволока - за мной. Все же не выдернула чеку, попустилась. Подхожу… Владик лежит на земле, закрыв голову руками. Как учил. Поднял. Обнял... «Солдат ты мой шестилетний!». Пошли потом по железнодорожному полотну…

* * *

Еще, еще картинки …

- Я иду, иду, Я Владика найду… Повторяю эту выдуманную рифмованную фразу, заглядываю под кровать, под стол, за шторку у окна… Хотя уже отметил про себя, как дернулась дверь шкафа и замерла. Все понятно, мой внучок Владик спрятался в шкафу. Прохожу мимо него и очень громко сокрушаюсь: «Да где же он есть, вот это спрятался… А! Под подушкой! Я сильно бью ладонью по подушке. – А ну-ка, вылезай, вылезай, тебе говорят… Слышу, как Владик чмыхает, смеется в большом шкафу. Но снова и снова прохожу мимо. Ищу. Вот это разведчик, - сокрушаюсь, - надо же, так от деда запрятался… Потом прячусь я. Потом… традиционная сказка… Владик отворачивается к стене, напоминает мне, на чем мы остановились прошлый раз и просит «почухай». Я вожу рукой по его спине и рассказываю очередную главу из придумываемой на ходу сказки о страшной крысе и о коте, который сражается с ней…

* * *

Владик в светло-голубых новеньких шортах, под цвет его глаз, в белой футболке, отглаженной бабой Людой, и в чудных кроссовках, которые играют огоньками при ходьбе. Он весел. На детской площадке играем с ним в «крокодила». Я исполняю обязанности этого ужасного существа. Кричу: «Я тебя съем», а Владик убегает от качели к горке… Спустится с нее и тут же бежит к каруселям.

- Я тебя съем…

- Не догонишь, крокодил…

* * *

Потом… потом… Война… Я в командировке… Мне звонят, сообщают, что снаряд попал в наш дом… Все мои погибли. Приехал…Остановился у подъезда нашей четырехэтажки, вход преграждает перекошенная деревянная дверь, держащаяся на одном навесе, а над ней - красной краской по белым кирпичам написано, что здание в аварийном состоянии, вход запрещен. Но вхожу.. Поднимаюсь медленно на свой третий этаж. Последнего четвертого этажа и крыши практически нет, снаряд разорвался недалеко от квартиры, и теперь лестница ведет просто… в небо. Уцелели кухня и детская комната, в которой под кроваткой нахожу игрушку – красную заводную пожарную машинку … что подарил Владику. Положил машинку в сумку, наброшенную на плечо, вхожу на кухню, присаживаюсь на табурет возле стола…, закрыл заполнившиеся слезами глаза. Просидел так несколько минут, проводя иногда рукой по щекам… Что – то стукнуло в детской, раздались шаги. Открыл глаза. Предо мной - дочь Надежда, в легком летнем платьице. Она протянула листок бумаги и тихо попросила:

- Пап, сходи в аптеку, купи маме лекарства. Вот список. Я хочу встать, подойти к дочери, но ноги не слушаются, руки дрожат. Надя так и осталась стоять у входа на кухню, держа лист бумаги и глядя куда-то в сторону, мимо меня… Потом медленно прошла рядом к выбитому окну и стала смотреть на пустой двор…

- Дедушка, дедушка, ты зачем забрал мою машинку красную? – Раздался голос внука в детской. - Ты же мне ее подарил! Я пересилил себя, смог подняться, пройти несколько шагов и заглянуть в детскую. Владик стоит посредине комнаты, в синих шортиках с бретельками через плечи. Лицо серьезное и грустное. Но, увидев меня, он улыбнулся и поднял вверх правую руку, с пальцами, сжатыми в кулачок, и, медленно растягивая слова, произнес: «К» - Кулак, «К» – Коля. Буква «К». Так я учил его еще совсем маленького буквам. Хочу подбежать, обнять внука, расцеловать его, такого родного и любимого! Но Владик пробежал мимо на кухню к сестре. Когда я тоже устремился за ним… - в кухне уже никого не было. Была такая же ужасная тишина, как и сейчас в могиле… Я вернулся в чужую квартиру, лег на кровать. Мне дали эту квартиру временно, на третьем этаже в соседней четырехэтажке. В груди страшная тяжесть сердце раздавливает…

Постучали. Громко. Скрипнула и распахнулась входная дверь. И пауза. Кто - то стоит у входа. Не стучится больше, не проходит. Но почему не позвонили? Со звонком ведь все в порядке, недавно исправил. Вот и сосед Сергей с час назад звонил…заходил… Мысль прервали сильные удары. Они звучали везде: в коридоре, в зале, вспальной комнате. Тарабанили в приоткрытую дверь, звенели посудой на кухне… Но сильнее всего почему - то стучало сердце. Потом все резко оборвалось…

* * *

Темно. Тихо... И снова звучит голос Владика: «Дедушка, верни машинку. Зачем ты ее забрал?».

- Господи, Господи… Дай мне несколько часов жизни. Я верну машинку внуку…И все. Больше мне ничего не надо. Ничего! Пусть потом и сознание угаснет. Да что угодно. Только дай мне еще вернуться в мой дом… Я не могу слышать эти слова «дедушка, верни машинку…». Прошу тебя, Господи!..

* * *

Николай сначала полз между оградок, потом встал, пошел быстрым шагом… еще быстрее… побежал. «Тут три остановки до моего дома, три остановки. Спасибо, Господи. Отдам машинку… и вернусь. Спасибо…».

Вот и вход… деревянная дверь, держащаяся на одном навесе… Но сначала - в соседний дом, в новую квартиру…переоденусь. возьму машинку…положу под кровать, где брал… Когда Николай снова вернулся к своему дому уже с пожарной машинкой в руках, его окликнула пожилая женщина, вышедшая из соседнего подъезда. Она опиралась на деревянную палку и внимательно смотрела на мужчину, словно пыталась узнать в нем кого-то из знакомых.

- А Вы к кому пришли? – Спросила она сочувствующим голосом, словно человек пришел не к дому, а в больницу или на погост к родной могилке…

- В тридцать седьмую… Там все погибли…

- Да… да… еще с большим сочувствием добавила женщина. - …Там…супруги… дочь… - И тут же осеклась. - Постойте, постойте! Как все?! Внук-то остался жив! Он перед взрывом вышел в соседний дом к своему другу…Он сейчас в школе – интернате, по-моему. Это на проспекте Победы. Получилось так…

Женщина продолжала что-то рассказывать, но Николай ее уже не слушал. Подбежал, обнял…

- Где Вы сказали… проспект Победы?… Спасибо Вам!!! Николай вдруг почувствовал, как у него снова, как при жизни, застучало, заболело, отозвалось его сердце!

* * *

Директор школы - интернат вместе с воспитателем младшей группы Натальей Петровной вошли в комнату - зал, где находились дети от трех до шести лет. Воспитатель рассказывала о троих новеньких, которые были зачислены в группу недавно. Женщины подошли к мальчику, который держал в руках красную машинку. Она была без передних колес и с помятой крышей. Но он именно ее выбрал из большого картонного ящика с игрушками. Мальчик как-то по - особому бережно держал ее в руках, как будто она была для него самым дорогим предметом, - больше, чем просто поломанная машинка.

- А вот этот мальчик… у нас вызывает особое беспокойство, - сказала Наталья Петровна. - Нашли наши воспитатели его в подвале четырехэтажного дома, рядом с разрушенным после обстрела таким же четырехэтажным домом. Голодного, замерзшего. В полицию сообщили. Может, у него родители живы? Совсем ни с кем не разговаривает, хотя видно, что смышленый и, конечно, умеет говорить… просто не хочет.

Бывает не с того ни с чего заплачет, хотя никто его не обижал. Тихо так плачет: слезы текут по щекам, но ни звука, ни всхлипа. Директор провела рукой по голове мальчика и тут же резко одернула, заметив белизну в волосах…

- Господи, да у него же седые волосы! – Она, как мама, обняла удивленного мальчика и спросила:

- Как тебя зовут? Скажи… может, мы твою маму найдем. Папу как зовут? Мальчик молчал. Женщины оставили мальчика и пошли к выходу по красивому новому ковру, ярко алому, с большими желтыми и белыми кругами, сплетенными между собой. Дети продолжали играться, некоторые сидели на лавочке, стоящей вдоль стены. Одна девочка грустила у окна, смотрела на проходящих людей, словно пыталась найти среди чужих женщин свою маму…

Николай вошел в коридор, и бесцеремонно сразу же прошел дальше в зал, где игрались дети, но худощавая женщина, в простеньком синем халате, накинутом поверх теплого шерстяного платья, видимо, нянечка, вскинула обе руки вверх и с ужасом просто заголосила:

- Да куда же Вы в таких грязных ботинках?! Там дети, там ковер… там стерильно! Вошедший только скользнул взглядом по причитающей женщине, попытавшейся броситься незнакомцу наперерез, и просто упал на колени. Стараясь не прикасаться ботинками к ковру, пошел по залу на коленях к лавочке, на которой сидел маленький мальчик, с красной машинкой в руках. Он на коленях шел и смотрел, не отводя глаз, в одну точку, не слыша и не видя больше никого, кроме мальчика с машинкой. Он шел на коленях и смотрел… смотрел… сквозь хрусталики слез на внука Владика, который вдруг положил машинку на лавочку, вскочил и, подняв вверх правую руку с сжатым кулочком, закричал громко и звонко:

-К…Коля! Дедушка Коля!!! - Подбежал, обнял крепко своими ручонками плачущего деда!

- Заговорил! Заговорил! - Всплеснула от радости руками воспитатель Наталья Петровна, вернувшаяся на крики в зал. А нянечка теперь уже загородила дорогу следующему непрошенному гостю – некрасивой женщине, в черном платке, которая вошла вслед за наглым мужчиной.

- А Вам кого, гражданка? Вы куда направились? Смерть взглянула на нянечку и ничего не ответила. Остановилась и стала пристально наблюдать за дедом и внуком, которые слились в объятии в одно целое – в один живой, бессмертной образ любви.

- Вам кого?- Еще настойчивее спросила няня.

- Пока…пока никого, - по-человечески искренне вздохнула Смерть и, отвернувшись от назойливого работника интерната, пошла в сторону выхода.  

Другие работы:
+1
14:05
730
Комментарий удален
10:30 (отредактировано)
Написано неплохо. Но неоднозначные впечатления остались после рассказа. Давайте по пунктам:
1. Идея со смертью и последующим торгом довольно банальна;
2. Война — это страшно, да. Но вызывает вопросы адекватность деда, ведущего внука по минному полю. Да и аллюзии на события современные не очень смотрятся;
3. Неужели дед сразу справки не навел, если все соседи в курсе где мальчик?
4. Да и фантастика как-то слабо-слабо просматривается.
Комментарий удален
Комментарий удален
Комментарий удален
21:45
Кто — то почему — то зачем два пробела?
— Вы к… кому, гражданка? Почему-то заикаясь, но стараясь удерживать себя в рамках гостеприимства, спросил Николай. Не шутите так, пожалуйста. Мне сейчас не до юмора.Непрошеная гостья молчала. И в глаза ее бесполезно было заглядывать — холодная пустота. Хозяин рисовано улыбнулся и решил продолжить игру в персонажи с надеждой, что это игра. неверное оформление прямой речи
— Проходите..., зпт не нужна
образа…косы пробел после многоточия нужен
66-ая квартира, у меня 67 -ая а ей уже…96 6 км. пешком мимо дощечек слева и справа – «Мины». Я иду очень медленно впереди метров на 30 числительные в тексте
много слипшихся предложений
Владик!… точка лишняя
женщина без косы — намек на Тимошенко?
— А Вы к кому пришли? почему обращение с большой буквы?
рассказ неплох (особенно на фоне группы), но вот только тема затасканная
10:11
Ужасы войны, потеря близких и детская красная машинка.

Рассказ — эмоциональная бомба. Невероятно трогательный финал заставляет улыбнуться и пустить скупую слезу.

Все это написано настолько простым и лёгким языком, что невозможно оторваться.
Я под впечатлением.
Загрузка...
Ольга Силаева

Достойные внимания