Чтобы никто не догадался

Реджинолд сделал глубокий вдох и, изо всех сил стараясь сделать свой голос как можно ниже и звучнее, произнёс:

– Госпожа Йолант Реньята, я бы хотел, чтобы вы рассказали мне истинную историю происхождения дриад. И позвольте добавить: будучи наследником трона Оморено, отказа я не приму!

Желтовато-белое лицо дриады не изменилось ни на каплю. Может, и промелькнула искорка на дне её глаз, цветом напоминавших молодую хвою, а формой – семена льна, но принц Реджинолд в свои неполные десять лет был слишком юн, чтобы это заметить, а потому смутился и отвёл взгляд.

– Я жду ответа, – уже не стараясь подражать отцу, добавил он.

– Я понимаю, – шаркнули мелкие камушки; когда Реджинолд повернул голову, дриада уже удалялась в глубь сада по одной из дорожек. Принц снова отвернулся, на этот раз затем, чтобы она не увидела его вспыхнувшие от досады щеки и покрасневшие от слез глаза. Для будущего короля это унизительно. Наверное. Реджинолд только начал обучаться дворцовому этикету, и был далёк от понятий чести и благопристойности. Даже сильфы казались реальнее и ближе: истории про них он слушал ещё с младенчества.

– Поиграешь со мной?

Еле удержавшись от того, чтобы подпрыгнуть, Реджинолд вскинул голову. Госпожа Йолант Реньята, правительница дриадского государства Маата и досточтимая гостья его отца, висела вниз головой, уцепившись ногами за дубовую ветку, словно диковинный зверёк. Реджинолд, конечно, плохо понимал, что дозволялось этикетом, но такого среди правил хорошего тона точно быть не могло.

– Игра называется Пику-не-эске. Спрячь, чтобы никто не догадался и не нашел. Или спрячься сам. Будешь играть? – добавила она, протягивая к нему руки.

– А? – ошарашенный, Реджинолд даже не заметил, как сам потянулся к ней. – Да, конечно.

В тот же миг тонкие пальцы дриады ухватились за него, словно ветки в густом лесу, и подтянули наверх. Йолант находилась так близко, что Реджинолд мог почувствовать слегка щекочущий ноздри аромат – так пахнет свежесрубленный лес, и прелая листва, и… Тут он заметил тонкие коричневые полосы, протянувшиеся по её рукам и лицу. «Словно кольца у среза дерева», – подумал Реджинолд, пока Йолант пристраивала его рядом с собой на ветке.

– Вот и славно. Я буду убегать и прятаться, а ты догонять меня и искать. И тем временем я буду рассказывать… Что-то не так?

Реджинолд, всё это время не сводивший с неё взгляда, неуверенно качнул головой.

– Зачем вам вообще мне что-то рассказывать? Вы ведь не обязаны. Да и к тому же, голосом вы себя сразу выдадите.

Дриада усмехнулась и обвела взглядом сад.

– В таком месте, – сказала она, оглядывая переплетения веток яблонь и похожую на шар крону росшей поблизости вишни, – я себя ничем не выдам. Да и к тому же, не возвращаться же тебе к брату с пустой головой.

Реджинолд вздрогнул и снова отвёл взгляд.

– Так вы знаете.

– Я многое знаю, принц Реджинолд, – Йолант говорила не так, как придворные дамы и няньки: в её голосе не было ни гордости, ни снисхождения, ни насмешки. Как будто она действительно считала его будущим правителем, а не только делала вид из уважения к его отцу. Реджинолд улыбнулся и снова повернулся к ней. Однако дриады рядом уже не было: только мелькнула за стволом её густая шевелюра – словно сросшиеся ветки ивы. Сделав глубокий вдох, Реджинолд принялся осторожно ступать вперёд. Когда он, наконец, перебрался на другую сторону кроны, до него снова донёсся по-девичьи звонкий голос Йолант.

– Я очень наблюдательна и ничего не забываю. Ни то, как в мой Маата пробрались похитители силы, ни то, как к нам прибыли беженцы из разрушенного королевства Каторхо, ни того, что многие столетия назад император Шиисси Кхеш Шее принёс клятву любви и верности Алайне, царице сильфов.

Реджинолд даже не успел понять, что Йолант начала рассказывать историю, о которой он просил. А стоило ему начать вслушиваться, как он потерял равновесие и чуть не свалился вниз. Уберегли его лишь другие ветки, окружившие его со всех сторон, словно паутина. «Матрона Солда-петре будет недовольна», – на секунду подумал он, когда очередной острый сук проколол дырку в его новой сорочке. Однако он быстро забыл об этом и принялся с удвоенным усердием продираться вперёд – лишь бы не упустить дриаду.

– Союз ящероликого и сильфиды был недопустим, да и невозможен – слишком уж разнились две эти расы, – продолжала Йолант, уже переступавшая по веткам и прутьям соседнего дерева – кажется, это был клён. Или у клёна листья не такие острые? Реджинолд тут же отмёл ненужные мысли, продолжая вслушиваться в рассказ.

– Ящероликие – подобные рептилиям существа, с толстой бугристой кожей, острыми когтями, которые не обломать ни об один камень, сплющенными лицами, имеющими больше сходства со звериной мордой…

Реджинолд остановился недалеко от края ветки. Напружинив ноги, он подался вперёд и разом перескочил на соседний «клён». Помахав руками, чтобы удержать баланс, он замер.

– И сильфы… Ты знаешь, кто такие сильфы?

«Она спрашивает меня? Зачем тогда было рассказывать мне про ящероликих? Они, в отличие от сильфов, не вымерли», – не озвучив ни одну из пришедших ему на ум мыслей, Реджинолд ответил:

– Сильфы – истреблённая раса существ; являлись самой низкорослой из известных нам рас. Обитали на центральных равнинах. Обладали способностями к заклинательству воздуха.

– Прекрасно, Ваше Высочество. Как по учебнику. Да…

Реджинолд покраснел – дриада говорила в точности как его надоедливый младший брат. «Кстати говоря, – подумал он, вглядываясь в переплетения веток, – если сильфы были самыми крохотными из всех существ, то почему дриады такие высокие?»

Йолант нигде не было видно. По шелесту листвы и тому, как подрагивали ветки справа от него, Реджинолд догадался, что она вновь перескочила на другое дерево, на этот раз определённо на клён. «Однако, – думал он, в очередной раз переступая между тонкими ветками, – она ведь очень высокая. Выше матроны, чуть ли не выше отца. Возможно, это из-за магии эльфов – эльфы бывают очень высокими…»

– Сильфы – лёгкие, словно лист, и миниатюрные, словно молодой побег. Светлые, ведомые и ведающие ветром существа, – продолжила Йолант, вновь увлекая мысли юного принца своим рассказом. – Но, вопреки всем несходствам их рас, вопреки их высочайшему положению император Кхеш Шее пришёл в Цветочный Купол, откуда правила Алайне, и встал пред ней на колени и поклялся любить её и никого иного, пока последняя крупица силы не покинет его тело.

«Твоя клятва тронула меня, Шиисси», – отвечала Алайне, и её лицо в форме лепестка кувшинки озарила улыбка. Обращение по имени, да к тому же на «ты» – подобная близость была недопустима в разговоре двух правителей. Однако Алайне чувствовала, что не может ответить меньшим на столь пылкую клятву. И твёрдое, словно гранит, тело Шииси охватила дрожь...

Реджинолд почувствовал, что смысл рассказа ускользает от него, словно склизкая ветка, за которую ему не удалось уцепиться. Кувшинки, близость, клятвы, – всё это было ему не интересно. Кроме того, все подобные истории заканчивались одинаково.

– «Однако я не могу принять её, досточтимый огненный император», – продолжала Алайне. Все попытки Шиисси возразить она пресекла, лишь качнув головой. «Я не могу выразить, насколько меня взволновало твоё предложение. Но будь ты простым каменщиком на горной гряде, будь ты сильфом, будь ты даже моим наречённым с колыбели – даже тогда я бы не стала твоей. Свою клятву я принесла моему народу в день, когда взошла на престол».

Реджинолд поскользнулся. Прежде чем сорваться, он успел ухватиться за ветку прямо над ним, и теперь повис на ней, неуклюже махая в воздухе ногами. Кое-как он взобрался наверх. Переведя дух, он принялся красться вперёд, надеясь неожиданно спрыгнуть прямо на Йолант.

– «А будь ты простой ткачихой, будь ты наречённой мне ящероликой – что тогда?» – воскликнул Шиисси. Алайне только качнула головой… Что ты знаешь об инфирмаре?

Реджинолд растерялся. Не только от того, как внезапно Йолант прервала свой рассказ, но и от того, что у кленового ствола её не оказалось. Послышался тихий хлопок. Задрав голову, принц заметил светлую фигуру дриады: кажется, она не только перебралась на росшую рядом яблоню, но и взобралась на несколько уровней выше.

– Эм… Инфирмар – это старое название камня-хранилища.

Реджинолд огляделся: ветви клёна раскинулись во все стороны, словно растопыренные пальцы; он вполне мог забраться по ним до самого верха. Но чем выше он поднимется, тем тоньше будут отростки. И оказавшись на самой верхушке, на яблоню он не переберётся. То и дело бросая взгляды наверх, чтобы не упустить из вида проворную дриаду, Реджинолд обогнул ствол с сероватыми пятнами и двинулся дальше. Почти каждый его шаг сопровождался тем самым странным, едва слышным, хлопком.

– Камни-хранилища отбирают силу, благодаря которой мы творим заклинания, – помня о насмешке Йолант, Реджинолд старался теперь говорить проще, не «как по учебнику». – Они очень опасны. Если заклинатель коснётся такого камня, он либо сильно ослабнет, либо умрёт.

Раздался очередной хлопок.

– А обнаружили инфирмар и впервые применили его гномы с Западных Пиков, – произнесла Йолант; теперь Реджинолд мог видеть, что эти хлопки издавала она, подбрасывая и подхватывая сорванное с дерева яблоко.

– Рассказ о сильфах мне понравился больше, – добавила она, после чего кинула плод Реджинолду; тот с поразительной для него самого лёгкостью схватил его. Лицо молодого принца, обычно ровного смуглого оттенка, теперь по своему цвету вполне могло сравниться с пунцовой кожицей полученного фрукта. Хотя Йолант и говорила спокойно, без единой нотки ехидства, которые были так свойственны Фредрику, Реджинолд не мог не слышать за её мелодичной речью насмешливый голос брата: «Умница, Реджи, папина радость, Реджи! А слабо нарушить хоть одно правило, Реджи? Слабо пойти к этой лесной госпоже и спросить про то, как на са-а-амом деле умерли сильфы и родились дриады?»

– В то же время, как император Кхеш Шее становился на колени перед своей возлюбленной, с севера уже наступало войско гномов, первая в истории нашего мира армия, вооружённая инфирмаром.

Реджинолд вновь упустил тот момент, когда Йолант продолжила свою историю. Подняв голову, он был уверен, что не увидит и тени, но дриада по-прежнему сидела у ствола. Перескочив с клёна на яблоню – прыжки с каждым разом давались ему всё легче, Реджинолд еле сдержался, чтобы не помчаться вперёд.

– Войско не было ни огромным, ни стремительным. Гномы всегда полагались на свой ум и находчивость. А что может быть умнее, чем использовать камень, лишающий противника власти над его стихией?

Добравшись до ствола, Реджинолд подпрыгнул, пытаясь ухватиться за побег прямо над своей головой. Однако тонкий прутик сломался прямо в его ладони, и принц соскользнул вниз. Отряхнув руки от болотно-зелёной коры, он отошёл назад, надеясь перебраться на соседнюю ветку, росшую чуть правее, но значительно выше.

– И потому и наконечники пик и стрел, и дротики, и клинки, и даже ядра, – всё было сделано из отнимающего силу камня, камня-убийцы. К сожалению, ум не всегда является колыбелью для мудрости…

Расстояние до ветки оказалось несколько больше, чем показалось принцу. Уцепившись за неё руками, он понял, что стоит ему оттолкнуться, как он повиснет ногами в воздухе и, вполне возможно, сорвётся вниз. Впрочем, если он отцепит руки, то потеряет равновесие, и результат будет тот же.

Реджинолд посмотрел наверх: Йолант всё так же сидела, прислонившись к яблоне, лишь на пару футов выше него. Будь они на приёме или на прогулке, он бы постеснялся просить помощи у неё – постороннего существа, да к тому же высокопоставленной гостьи. Однако неудобство и страх падения заставили Реджинолда переступить через стеснения и зарождающуюся королевскую гордость.

– Эм, госпожа Йолант? Простите, что перебиваю, но не могли бы вы спуститься и помочь мне? Иначе я упаду на землю.

Дриада, не отлипая от ствола, склонила голову вниз.

– Хитрый ход, Ваше Высочество, – её глаза сузились до щёлок, – но меня так просто не проведёшь. Пока мы играем, ты не можешь упасть.

Реджинолд почувствовал, как подрагивают от напряжения пальцы. Да и коленки начали трястись.

– Но… я же не играю!

– Всё одно, – ответила Йолант, качнув головой. – Ты не упадёшь, Реджинолд.

Либо у дриады был талант к имитации чужой речи, либо она успела хорошо изучить королевскую семью Оморено. Как иначе объяснить то, что в её звонкий, безусловно девичий голос вплелись суровые, мужские интонации, вмиг напомнившее Реджинолду о его отце. И принц повиновался: собравшись с силами, он оттолкнулся ногами, перенеся весь свой небольшой вес вперёд и прочно обхватив вторую ветку.

– Неделя минула с того момента, как император Кхеш Шее, огорчённый, но не разгневанный, покинул Цветочный Купол. Тогда-то у северного края равнины и показались серые клубы пыли, среди которых вышагивала армия гномов.

Как ни странно, Реджинолд не упал. Он даже не заметил, как добрался до следующей ветки, не говоря уже о том, как взобрался на эту. Так что, подняв голову и не обнаружив Йолант на её прежнем месте, он даже не удивился. Однако голос дриады был слышен всё так же хорошо:

– А два дня спустя королева сильфов принимала у себя новых послов. Генерал Айх Волха не стал преклонять колени перед Алайне, ибо гномы не склоняли головы перед будущим врагом, пока тот не победил их. Однако старый генерал приложил свою широкую ладонь к груди, давая понять, что вражда их – не более чем дело, и личной обиды его народ не держит. Алайне ответила ему тем же.

Реджинолд осмотрел сад, насколько хватало обзора: взгляд то и дело цеплялся за светлые пятна, но каждый раз это оказывались либо обвивающие стволы цветы, либо тонкие ветви с беловатой корой. Принц снова посмотрел на ствол, потом на переплетения крон. Если он начнёт забираться наверх, Йолант с лёгкостью может в то же время спуститься вниз.

– «Полагаю, ты желаешь объяснить мне, почему возле северных границ нашего царства разбила лагерь армия гномов», – произнесла царица сильфов, стараясь скрыть негодование в своём голосе. «Именно так, дивная Алайне», – ответил гном. Вряд ли он и в самом деле считал её дивной. Но жёсткие оковы этикета обязывали его хвалить правительницу, пока она открыто не оскорбит его. И сдаётся мне, несгибаемый Айх надеялся, что это произойдёт очень скоро…

«Тебе ведь не обязательно ловить её, – осенило вдруг Реджинолда. – Достаточно просто делать вид, что ищешь. Пока продолжается игра, продолжается и рассказ». Эта мысль его немного успокоила. Однако…

– «У моих королей нет желания воевать с твоим народом, – продолжал гном. – Нами движет одно лишь простое желание – получить земли, на которых расположены Аркины горы, обрамляющие нашу южную границу. Дом твоего народа – равнина, скалистые пики вам ни к чему. Мы же используем сокрытые в их недрах дары во благо всех рас нашего мира. Передай Аркины горы во владение гномов, и наша армия тут же отступит». «Подобные слова уже произносились, и не раз, полный упорства Айх. Однако же горы Кармьо по-прежнему принадлежат сильфам, – ответила Алайне, особенно выделяя сильфийское название столь желанной гномами земли. – И никакие уговоры, и никакие войны этого не изменят».

Реджинолд чувствовал, как сердце в груди отбивает безумный ритм, как губы сами собой растягиваются в едва заметную улыбку. Игра была слишком интересной, а победа над старой глубоко почитаемой дриадой – слишком желанной, чтобы так легко отступиться.

– Нарочито спокойная, с тщательно скрытой насмешкой речь Алайне пришлась не по нраву генералу гномов. «Царица! – воскликнул он, ударив от нетерпения своим мечом об пол. – Отдай нам Аркины горы, или мы отвоюем их силой!»

Реджинолд замер на месте и прислушался: ветер гулял по саду, наполняя каждый его уголок тихими шорохами. Однако если постараться, то об этом можно забыть: и о шелесте листвы, и о скрипе старых стволов, и о стуке, с которым падают на землю перезрелые плоды. Если очень постараться, можно понять, откуда льётся мелодичный голос дриады.

– «Значит, война неизбежна, великомудрый Айх», – сказала сильфида, уже не скрывая усмешки. Генерал хотел было замахнуться на неё мечом, но не стал: в её обители, в окружении её верных стражников, он не мог этого сделать. И разгневанный Айх покинул Цветочный Купол, провожаемый насмешливым взглядом Алайне.

Принц открыл глаза. Тяжело вздохнул и вцепился руками в сучки, торчавшие на стволе: надо лезть наверх.

– Как ты думаешь, долго ещё улыбалась наша дивная сильфида?

Йолант определённо знала, как застать человека врасплох: привыкший к её непрерывному потоку речи, Реджинолд тут же вздрогнул, едва тот оборвался. Он бы снова сорвался вниз, но на этот раз под руку вовремя подвернулась ветка – молодая и тонкая, почти что прутик.

– Думаю, – начал он, опираясь на побег, так что тот прогнулся под его тяжестью, – ей осталось совсем недолго.

Обломанный прутик с тихим шелестом полетел вниз. А Реджинолд продолжил карабкаться дальше. Следующая ветка была гораздо шире и толще, и, оказавшись на ней, он смог слегка передохнуть. Тем более что Йолант возобновила свой рассказ.

– Именно так, – в мелодию её голоса вплёлся тихий шорох: то ли вздох, то ли шуршание старой коры, отслоившейся от прикосновения тонких пальцев дриады.

– Когда гонцы генерала Айха достигли войска, и гномы собрались в наступление, их уже встречали первые отряды сильфов. Однако первое сражение закончилось, едва начавшись.

– Как это? – Реджинолд знал, что перебивать старших непочтительно, каким бы ни было их положение в обществе. Он очень не любил это правило, но всегда придерживался – наказания матроны были очень суровыми. Однако сейчас он не удержался от удивлённого возгласа.

– Очень просто, Ваше Высочество, – каким-то удивительным образом Йолант его услышала. «Наверное, она совсем рядом», – решил принц, и эта мысль придала ему сил. Вскочив с места, он уцепился за небольшое дупло в темно-буром стволе и продолжил карабкаться наверх.

– Стоило одному из гномов ранить сильфа копьём с инфирмаровым наконечником, как тот исчез, на земле осталась лишь его одежда да кучка грязи цвета пепла. А камень вспыхнул, словно загорающаяся в ночи звезда, – последовала небольшая пауза. – Оказалось, что той энергии, что соединяет нас с миром, той, что даёт нам силу творить заклинания, – этой удивительной энергии в сильфах было куда больше, чем плоти. И касание инфирмара было для них губительнее любого заклинания или яда, обращая их в ничто, в маленькие искорки внутри смертоносного камня.

Едва первые сильфы пали жертвами нового оружия гномов, как обе армии прекратили сражение и постепенно, сперва нерешительно, а потом всё скорее разбрелись по своим лагерям. И всю ночь генералы не смыкали глаз, обсуждая случившееся на подступах к равнине.

– И почему в истории… о войне… столько разговоров? – пробормотал Реджинолд, тщетно вытягивая руку в попытке дотянуться до небольшого коричневатого отростка на стволе парой дюймов выше.

– Ты удивишься, как много в нашем мире определяется разговором: и восхождение на престол, и брачный союз, и даже война.

Будь Реджинолд на три или четыре года старше, он бы выругался от досады: «Кажется, она услышит всё, что бы я ни сказал. Тогда как застать её врасплох?»

– Так, если бы сильфы в ту ночь решили сдаться, если бы мудрость Алайне переборола в ней гордость, история сложилась бы иначе. Сложилась бы она иначе, и если бы гномы поставили сострадание выше жажды богатства, а их предводители – честь выше гордости.

Ещё немного подавшись вперёд, Реджинолд, наконец, зацепился за отросток, оказавшийся грибом, у которого не было ничего, кроме бугристой мутно-коричневой шляпки. Пальцы тут же обожгло, и принц, забывшись, отдёрнул руку. Не успел он ухватиться хоть за что-нибудь, как уже заскользил вниз. Изо всех сил, какие только есть у девятилетнего мальчика, он вцепился в бороздки в коре, надеясь остановить падение. Конечно, где-то внизу его ждали ветки, как будто специально для него свившие сеть. Но до заветной награды оттуда было слишком далеко, и Реджинолд обхватил ствол ладонями.

– Но сильфы не сдались, а гномы не отступили…

Наконец, ноги снова упёрлись в выемку – то самое дупло. На ладонях проступили порезы, кожа на пальцах окрасилась густой кровью. Тем не менее, Реджинолд не издал ни звука – он не маленький ребёнок, он будущий король – потерпит. Закусив губу, он вновь принялся лезть на самый верх.

А где-то там раздался ещё один тихий шорох.

– А через несколько дней война, если набеги, после которых не остаётся ничего, кроме клочьев одежды и кучек пепельно-серой грязи, можно так назвать, была окончена.

«Что, уже?» – отвлёкшись, Реджинолд чуть снова не коснулся ядовитого гриба. К счастью, в последний момент он замер и осторожно обогнул опасный «отросток», взобравшись на обломанную ветку рядом.

Конечно, он не знал всей истории: мать считала её слишком печальной для сказки на ночь, а матрона малоэнфо… малоинфарматив… не слишком полезной при изучении истории других государств. Однако Реджинолд знал, что с окончанием войны между гномами и сильфами заканчивался и рассказ. А значит, у него осталось лишь несколько фраз, чтобы добраться до макушки дерева. Поэтому, резко оттолкнувшись от ветки, он принялся карабкаться наверх, цепляясь за всё, за что могли ухватиться его маленькие пальцы, перебирая руками, словно обезумевший паучок.

– Гномы получили намного больше, чем желали. Что им небольшая скалистая гряда, когда в их владение могли попасть огромные плодородные поля центральных равнин и отменная древесина из южных лесов? Разве могут крупицы серебра в недрах горной породы сравниться с камнями, которые способны лишить любого его силы? К тому же гномы быстро поняли, что стоит инфирмару напитаться, и умелый заклинатель может использовать его, чтобы управлять этой силой, подчиняя себе воздух, который до сих пор был подвластен лишь сильфам. Ни одно сокровище в мире не могло с этим сравниться.

Голос Йолант становился всё громче. Теперь его не мог заглушить ни шелест листвы, колеблемой поднявшимся ветром, ни бившееся, словно барабан, сердце Реджинолда. В какой-то момент он оказался на развилке – ствол раздваивался, уносясь вверх в форме двух тонких покрытых корой и мхом рук. Почти не думая, Реджинолд выбрал правую, и принялся взбираться дальше – он ведь не мог ошибиться. Ветвь становилась всё тоньше, и теперь он мог обхватить её целиком, отчего двигаться стало ещё проще. Со стороны, наверное, казалось, что он чуть ли не бежит по дереву. Тяжёлое дыхание опаляло горло, в ушах шумело. В какой-то момент волнение и азарт наполнили принца настолько, что рассказ Йолант потерял для него свою целостность, и единая мелодия распалась на отдельные проигрыши:

– Те сильфы, кому удалось сбежать, обратились за помощью к эльфам и ящероликим. Те совещались недолго…

– Ворвавшись в долину, ящероликие убивали безжалостно, расплачиваясь с гномами их же жестокостью…

– … но Алайне найти не удалось. В ярости Шиисси лично заковала генерала Айха Волха в кандалы и велел доставить его в свой дворец, дабы тот на всю жизнь стал его шутом.

– Наполненные энергией сильфов камни отнесли лучшим эльфийским целителям. Однако те смогли лишь…

Ветер усилился, отчего ветки деревьев стали раскачиваться – словно размахивающая руками нянька, переполошившаяся из-за очередной шалости Фредрика. Одна из «рук» хлестнула Реджинолда по ноге, другая зацепилась за волосы, отчего на сучке осталась тонкая светлая прядь. Пальцы снова закровили. Но на всё это Реджинолд не обращал внимания. Из последних сил он рвался наверх. Он должен, обязан был добраться до Йолант и доказать, что он смелый и находчивый. До сих пор никому не удалось разузнать истинную, во всех деталях изложенную историю гибели сильфов и происхождения дриад. А вот он, Реджинолд, будущий король Оморено, всё выпытает, будучи ещё ребёнком!

– Так появились дриады – живые древесные существа, созданные магией эльфов, источником силы и жизни для которых служили камни, которыми когда-то убили сильфов.

Очередная ветка хлёстко ударила Реджинолда по голове, вынудив остановиться. Повернув голову, он увидел Йолант: она лежала на спине, вытянувшись вдоль ветки, в которую переходил ствол дерева. Другого дерева, соседнего, просто растущего поразительно близко. Реджинолд был неправ.

Дриада молчала. Только водила рукой, поднятой над головой, словно изучая что-то сквозь растопыренные пальцы. И Реджинолд понял, что ошибся дважды. История закончилась. Всё самое важное ему уже рассказали. А он прослушал. Словно Фредрик на уроке истории!

– Неужели это всё?

Йолант запрокинула голову, и её взгляд упёрся в него.

– Тебе нужно что-то ещё?

– Ну, то, что вы рассказали, – начал Реджинолд, стараясь перекричать всё нараставший ветер, – очень похоже на то, что я слышал от старших. От мамы и от нашей матроны-воспитательницы.

– Потому что так всё и было.

Принц мотнул головой.

– Ты мне не веришь?

– Верю, но…

Реджинолд замолчал; что-то было не так, он знал это, чувствовал. Осталось только это «что-то» найти. Выжидающий взгляд Йолант сбивал с мысли, поэтому он слегка отвернулся. Порывы ветра тут же всколыхнули пряди на висках, но то были мелочи; даже окровавленные пальцы и ссадины на ладонях и коленях его не беспокоили. Сильнее всего его волновала попранная гордость и обида на брата. Как мог Фредрик так над ним насмехаться? Да, он любит учиться. Да, он не умеет очаровывать прислугу и нянюшек, как это всегда делал Фредрик. И да, он не смог добиться от дриад скрытой правды. Но ведь и живущие за морем эмотивисты, ощущающие чужие чувства как свои собственные, и те не смогли добиться иного ответа. Да что там – короли озёрников, его собственного народа, могущественнейшие монархи, веками натыкались на холодную преграду загадок и молчания, обсуждая с древесным народом их историю.

И всё же рассказ Йолант отличался от того, что доводилось слышать всем этим могущественным и умудрённым королям. Вот только Реджинолд не мог понять, чем именно.

– Ты начал говорить, принц. Невежливо умолкать на полуслове, – ворвалась в его размышления Йолант, вновь подражая отцу.

– Да, я прошу прощения. Дайте мне немного времени, – на этот раз Реджинолд не вздрогнул и чуть ли не отмахнулся от укола стыда, нанесённого знакомыми интонациями. «Думай, вспоминай, – говорил он себе, прокручивая в голове сплошным потоком ту историю, что услышал. – Что-то здесь не так. Что-то было не так, когда первые летописцы озёрников пришли к дриадам. Что-то было не так, когда остатки гномьего народа подверглись гонениям за то, что сотворили их правители. Что-то было не так, когда из взращённых магией эльфов ростков появились первые дриады с камнями-хранилищами вместо души и сердца. Что-то было не так, когда гномы решили продолжить войну. Что-то всегда было не так, даже когда император Шиисси Кхеш Шее принёс клятву любви и верности Алайне, царице сильфов…». И тут Реджинолд понял. Рассказ лился как песня. И красота голоса и вычурность речи чуть не скрыли от него, сколько «нот» Йолант пропустила.

– Алайне. Вы не сказали, что произошло с ней во время войны, – теперь взгляд дриады упирался в поблёскивающие от азарта голубые глаза принца.

– Ты невнимательно меня слушал, – голос Йолант больше не напоминал голос молодой девушки; он стал глубже, мощнее, и как будто бы более хриплым. – Я говорила о ней. Алайне пропала. И как бы Шиисси не старался её найти, он не смог.

– И только? В самом начале истории вы так долго описывали всё, что происходило во дворце. Почти каждое ваше слово было о ней. Можно подумать, вы её личные записи читали. Но как только вы заговорили о войне – она исчезла. И из реальной истории, и из вашей, – Реджинолд едва успевал произносить всё то, что приходило ему на ум. – С ней случилось что-то особенное, верно? Что-то, о чем нельзя говорить, да?

Теперь даже самые мощные ветки начали качаться под порывами ветра, и Реджинолду пришлось обхватить свою опору руками и ногами.

– И вы видели всё это, верно? Ведь камни, наполненные энергией погибших сильфов, сохранили часть их памяти и душ. Сколько вам лет? Вы ведь не потомок тех первых дриад, вы одна из них, верно? Верно?

От холодных порывов слезились глаза. Тем не менее, Реджинолд был почти уверен, что Йолант сейчас помотала головой, словно подражая уже ему.

– Что ты хочешь услышать? – крикнула она в ответ; её ветка, на удивление, почти не колыхалась. – Что я служила во дворце и видела императора Шиисси и генерала Айха? Или что я была там, когда к Алайне примчался молодой, не растерявший остатков совести, посол ящероликих и поведал о том, что любовь его императора – лишь уловка; что Шиисси давно подговаривает гномов напасть на её царство, а после намеревается под прикрытием мести изничтожить их и занять обе страны; что я лично защищала царицу, когда та пыталась вразумить ворвавшегося к ней гномьего полководца, и что меня поглотил инфирмар ровно за мгновение до того, как то же случилось с моей госпожой – ты это хочешь услышать?

Ветер носился по саду, словно обезумевший мальчишка, сотрясая ветки и раскачивая стволы. Теперь голос Йолант почти полностью заглушала какофония из свиста, треска выгибающихся под натиском воздушной стихии деревьев и непрекращающегося стука от падающих на землю плодов. Реджинолд изо всех сил цеплялся за ветку, на которую с таким трудом взбирался, но пальцы уже начали соскальзывать. В любой момент его могло отшвырнуть в сторону, словно обломанный сук.

– Госпожа Йолант, пожалуйста…

– А, может, – дриада продолжала говорить, словно не слыша принца, – тебе хотелось бы послушать рассказ о том, как мы с царицей под покровом ночи отправились в предгорья, в земли императора Шиисси, и как Алайне, прячась в надёжном убежище, еле сдерживала слезы, слушая о том, что происходит в её царстве; и наконец, как она на моих глазах преклонила колени перед магистром Фоиламмив, главой эльфийской академии магического искусства, умоляя его обратить её в дриаду?

Реджинолд всем телом прижался к сотрясающейся, качающейся во все стороны ветке: «Пожалуйста… госпожа Йолант… матрона… кто-нибудь… Папа!»

– Путей у истории ничуть не меньше, чем ветвей у дерева! Выбирай…

Голос Йолант окончательно растворился в наполнившем сад хаосе. Влажные от пота пальцы Реджинолда разжались, и он полетел вниз. Где-то в голове на миг проскочила мысль о том, что если правильно сгруппироваться, как учила госпожа Рапак-инве, то он пострадает намного меньше. Беда в том, что в тот момент юный принц не смог бы вспомнить уроки наставницы, даже будь это его предсмертным желанием.

А потом всё остановилось. Открыв глаза, Реджинолд вдруг понял, что никакого хаоса в саду нет, да и не было: деревья и кустарники всё так же украшали зелёную лужайку своим беспорядочным подобием порядка; только на траве теперь валялись обломанные ветки, засохшие сучья и, кажется, недельный запас яблок. А ещё Реджинолд понял, что парит. Прямо в воздухе. И не чувствовал при этом ничего необычного. Кто бы мог подумать, что невесомость к тому же обладает неощутимостью? Вспомнив о том, как легко он перескакивал с ветки на ветку, и сколько раз он удерживался там, где и держаться-то было не за что, Реджинолд покраснел: Йолант своими заклинаниями воздуха помогала ему с самого начала.

– Прости, я немного увлеклась в конце, – дриада уже стояла под деревом; крутанув в воздухе пальцами, она сотворила очередное заклинание, плавно опустившее Реджинолда прямо к ней в руки.

«Так почему же она чуть не сбросила меня в итоге? – подумал он, вглядываясь в щёлки хвойных глаз. – Неужели, она действительно была с Алайне и видела, всё, что произошло с царицей. Или, быть может, она сама и есть…»

– Ты неплохо справился с ролью искателя-ловца, Реджинолд, – голос Йолант окончательно вернулся к мелодичному девичьему перезвону. – Да и держался до последнего.

– Спасибо, – ответил Реджинолд, замирая – после того урагана, который подняла дриада, он боялся вновь её... сердить? Тревожить?

– Спасибо, но вы мне помогали. Много. А когда взялись за дело всерьёз, то я и…

– Если детям не помогать, они ничему не научатся, и будут повторять те же ошибки, что и мы, снова и снова. Зато теперь, я уверена, когда ты станешь играть по-взрослому, – Йолант улыбнулась, – у тебя наверняка получится намного лучше.

– Угу, – Реджинолд улыбнулся совсем по-детски, и дриада опустила его на землю. Не проронив больше ни слова, она повернулась в сторону дорожки, ведшей к выходу из сада. Принц думал было остаться ненадолго – поразмышлять в одиночестве, как ему нравилось. Но заметив, что небо уже стало розоватым от закатного солнца, он последовал за ней.

– Госпожа Йолант Реньята! – воскликнул Реджинолд, надеясь, что ему всё же хватит мужества спросить.

Дриада обернулась.

– Скажите откровенно, – начал он, сам не заметив, что снова подражает отцу, – вы…

Реджинолд замолк. Своими слегка сведёнными вперёд плечами, лёгкой улыбкой, едва заметной на поджатых губах, и прищуром глаз Йолант почему-то напоминала плакучую иву. Не настоящую, а ту грустную плакучую иву, которую рисуют на картинках. Может, будь Реджинолду не девять с половиной, а десять или одиннадцать, он бы не заметил этого. Но ему всё ещё было девять с половиной, и поэтому, чтобы больше не тревожить дриаду, он спросил:

– Вы специально придумали эту игру? Или она на самом деле существует?

Йолант продолжила идти к калитке, теперь уже свободно перемещаясь сквозь царство деревьев.

– Пику-не-эске. Спрячь, чтобы никто не догадался и не нашёл, – произнесла она, не оборачиваясь. – Она древняя. Думаю, в неё играли даже сильфы и гномы, хоть и не слишком хорошо. И ящероликие в неё играют, и вы, озёрники, конечно, тоже. Просто называете это иначе.

– Например, прятками?

– Да, можно и так.

Калитка тихо стукнулась об ограждение.

– Спасибо за игру, Ваше Высочество. Доброй ночи.

Силуэт Йолант ещё был различим где-то впереди, но Реджинолд уже ощущал, что остался на дорожке в полном одиночестве.

«И что я скажу Фредрику? – думал он, разглядывая мешанину из прутиков и листьев у себя под ногами. – Что всё было так, как нам и рассказывали? Будь это хоть тысячу раз правдой, всё равно считается за проигрыш. Или, может, пересказать всё то, что она кричала, прежде чем скинуть меня с ветки, и пусть он думает, что хочет? Да, наверное, так и сделаю. Так честнее будет. Не хватало ещё, чтобы и он играл с ней в прятки-скакалки».

Дойдя до калитки, Реджинолд обернулся и в последний раз оглядел замерший сад.

«Увлекательнейшая, конечно, была игра. Но если подумать, такая бессмысленная», – и он пошёл к дворцу, аккуратно ступая по засохшей земле, чтобы не поднять тучи пепельно-серой пыли.