Андрей Лакро

Здесь водятся тигры

Здесь водятся тигры
Работа №366

***

Он едва успел закрыться щитом, плотно прижав его сверху к шлему, чтобы составить с телом единый остов и не сломаться. Удар оказался слабее, чем он предполагал, и все же ноги провалились по щиколотку в еще влажную от тумана землю, покрытую пожелтевшими от сырости хвойными иголками и подгнившими шишками. Чтобы сделал иной зверь таких размеров? Кто знает. Но дракон не убрал лапу, а продолжил давить на рыцаря, как бы пробуя свою силу. Воин чувствовал, как небрежно царапают по щиту изогнутые когти. По движениям тела и задним лапам, которые были доступны его обзору из-под защиты, рыцарь понял, что дракон сейчас встанет и упрется на него всем весом. Возможно, его доспехи, надев которые обычный человек не смог бы даже встать со стула, и выдержали бы подобный груз, но ведь внутри был он. Поэтому, хорошенько заведя руку с мечом в сторону, он со всей силы ткнул им куда-то вверх, над щитом. Давление тут же исчезло, и одновременно с этим раздался рев. Слабый, по меркам драконов, но достаточно мощный, чтобы вздрогнула дичь в округе. Он быстро опустил щит, чтобы видеть верхнюю часть тела чудовища. Дракон взмахнул крыльями, отлетев метров на десять и подняв в воздух тысячи иголок и прочего лесного мусора. Рыцарь посмотрел на клинок своего меча — крови на нем не было. Тем временем, приземлившись, зверь мощно мотнул телом — в следующее мгновение мужчина услышал свист воздуха и на периферии его зрения что-то мелькнуло.

Тупой удар о металл, плотно прижатый к телу, и он отправился в полет, пролетев через какие-то кусты, проломив дерево и резко врезавшись в ствол высокой сосны. Концентрируя в теле магию усиления, он смотрел, как медленно и величественно, подминая под себя ветви соседних деревьев, с треском— предсмертным криком падала пробитая им сосна. Понемногу разгоралась боль, всплесками обжигающего пламени кусая грудь. Завтра наверняка она вся будет синяя, да и спина тоже.. Все его тело — один сплошной ушиб.

Он начал подниматься, сжимая зубы под крепко сбитым шлемом с тонкой прорезью для глаз в форме буквы “т”, ножка которой доходила до его массивной челюсти, как бы деля шлем надвое. Раздавались гулкие удары, эхом разносящиеся по лесу — удары длинного хвоста, конец которого был покрыт костяными чешуйками. О, как крепки были эти чешуйки — крепче любого сплава, известного человечеству. Рыцарь еще раз оглядел острие меча — он точно коснулся им дракона, недаром же тот отступил и разозлился, так почему же не было крови? Он выругался, злясь на себя за то, что не подготовился, как следует.

Дракон медлил, и у него было время подумать. С севера донесся едва уловимый рев. Если бы он не обладал улучшенным слухом, то наверняка и не услышал бы его. Но услышать этот рев было жизненно необходимо. Это был голос матери дракона, который только что сбил его с ног одним взмахом хвоста. Звук был очень далеким, ведь драконы кричат громко, но взрослые особи летали с поразительной скоростью. Воин сорвался с места. Непосвященные удивились бы, что кто-то способен перемещаться с таким проворством и легкостью в столь тяжелых доспехах. Стремительной тенью он мелькал меж стволов высоких сосен, проносясь сквозь густые заросли еловых лапок. Детеныш дракона, чьи плечи доходили до ветвей вековых деревьев, пытался уследить за ним взглядом. Наконец, рыцарь добежал до поблескивающего даже в это пасмурное утро предмета, быстро схватил его и помчался к дракону. Тот продолжал наблюдать, явно успокоившись после укола мечом. Не замедляя бега, воин сделал замах, и серебристое копье, подрагивая от своей массы и упругости, ринулось к зверю, звеня в еще тихом утреннем воздухе. Дракон не сразу понял, что произошло — копье вошло глубоко, из грудной клетки чудовища торчало только древко, если так можно было назвать ручной конец копья — ведь оно целиком было сделано из металла. Дракон вскинул вверх голову на мощной шее, раскрыл пасть, не в силах терпеть боль, пронзающую тело. Вместе с последним криком в воздух вырвались клубы пламени, крылатый ящер мотнул головой, окатив все вокруг волной огня, который был уже столь слаб, что не долетал до земли, и воин даже не почувствовал его жара. Зверь распростер исполинские крылья, поднялся на задние лапы, напомнив позой лошадь, вставшую на дыбы, и сделал подобие прыжка в сторону своего обидчика. Землю тряхнуло, и к ногам мечника, вспахивая тяжелой мордой сырую землю, рухнул дракон, напоследок оскалив пасть и окрасив игольчатый ковёр под собой несколькими галлонами крови, что продолжала медленно вытекать меж его белоснежных зубов и после, когда янтарно-желтые глаза сделали последнее движение. С сожалением глянув на торчащее из окровавленной раны копье, рыцарь повернулся и побежал прочь. Подобрал с земли брошенные меч со щитом и скрылся в тумане.

Крик взрослой самки дракона снова раздался откуда-то издалека, сверху, когда он оседлал своего коня, мирно пасущегося у одинокого валуна. Животное недовольно глянуло на своего наездника, доспехи которого весили почти столько же, сколько он сам. И все же конь молча стерпел, когда туша его хозяина резво запрыгнула ему на спину в полном обмундировании. Несмотря на тяжелую породу, конь не долго мог бы проскакать с таким грузом на спине, поэтому мечник наклонился, поглаживая массивную шею коня, передавая ему часть своей мощи. Жеребец вздрогнул, слегка приподнялся на дыбы, и припустил прочь от мрачного леса драконов, массивными копытами подбрасывая в воздух комья влажной земли.

***

Еще до рассвета он миновал городские ворота и неспешно брел по извилистым улочкам Нэиела — большого портового города, славящегося своей семгой и скумбрией, а также тем, что именно через него в великую страну Тиаррам поступал мрамор, который государственные и вольные перевозчики пригоняли сюда с западного побережья. Рыцарь был все еще в доспехах, однако шлем его уже свисал с конского крупа, болтаясь в связке вместе со съестными припасами. Воин оглядывал еще свободные от люда улицы, вдыхая столь любимый запах морской соли и пропитавшихся рыбой плетеных сетей — ведь порт был так близко.

Он спрыгнул вниз, грузным приземлением всполошив собак из соседних домиков. Он стоял перед высоким двухэтажным домом, не слишком роскошным, но и не унылым — фасад первого этажа с одной стороны был укрыт множеством нитей, которые обвивал плющ. Наверху, на открытой оранжерее, сильно выдающейся за фундамент здания, била ключом разноцветная растительность. Теплое течение, что пролегало недалеко от Нэиела, делало климат здесь очень мягким. Заведя лошадь в небольшую конюшню, что пряталась за домом, рыцарь поднялся на веранду, скрипя деревянными ступеньками, выудил откуда-то ключ, отпер дверь и вошел внутрь. Мужчина прошел через узкий коридор, миновал гостиную, и отворил дверь своей маленькой оружейной. Став перед окном, выходящим на череду рыбацких домиков, над которыми виднелась узкая полоска голубой воды, еще только разгоравшейся в первых лучах солнца, мечник, помимо чувства дома, которое появилось, едва он завидел очертания города, ощутил еще и покой. Вдруг на его вороненых доспехах вспыхнули витиеватые письмена, сверкнув серебристым светом, и структура доспехов раздвинулась, коротко щелкнув. Мужчина двинул плечом — и кираса, разделившись на грудную и спинную пластины, тяжело рухнула на пол. Затем он снял защиту с рук, с ног, оставшись в просторных тонких штанах и рубахе, которую тоже скинул, с трудом отлепив от тела. Его мускулистый торс блестел от пота, в висевшее на стене зеркало он снисходительно осмотрел огромный, на всю грудь, синяк, повернулся спиной, бугрившейся мышцами и фиолетовой от удара о дерево. После он сбросил штаны, оставшись совершенно нагим, и отправился бродить по комнатам, наполненным свежим утренним воздухом.

Он с аппетитом ел, играя сизыми от щетины желваками, когда на кухню вошла девушка с каштановыми волосами.
— Доброе утро, Абрахам, — нежно улыбнулась она.

Он проглотил кусок.

— Привет, милая.

— Я ждала тебя позже.

— Пещера оказалась ближе, чем я предполагал. И дракон почти сразу же улетел охотиться.

— Я не видела у тебя копья, ты его где-то бросил?

— Да. В лесу. В детеныше.

Девушка, поставив на огонь котелок с водой, уселась напротив.

— Почему? Спасался от матери?

— Астри, Астри… У драконов, помимо толстой шкуры, еще и очень плотные мышцы, именно отсюда их чудовищная сила. Даже у детеныша ткани столь плотно сжали вошедшее в них копье, что я просто не смог бы его выдернуть. И да — летела мать. — Абрахам поддел вилкой новый кусок мяса и отправил себе в рот.

— Надеюсь, после протыкания драконов у тебя остались силы на меня? Я соскучилась! — Сказала девушка, ловко перегнувшись через стол и поцеловав мужчину в лоб.

— Ерунда, подремлю немного, и займусь тобой.

Девушка хихикнула и вернулась к начинавшей бурлить кастрюльке.

— Скоро зайдет Винстон, принесет рыбы. Как мне ее приготовить?

— Как-нибудь попроще, я хочу много и сразу. Новые доспехи, конечно, очень прочные, но передвигаться в них утомительно. А еще ведь нужно будет залечить синяки…

— Покажи, — негромко, но резко потребовала девушка.

Абрахам оттянул вниз горловину чистой рубахи, которую надел после бани, открыв Астерии верхушку пунцового пятна.

— Где еще?

— На спине, примерно такой же.

— Ты что, позволил дракону себя ударить? А если бы доспех не выдержал? Или если бы он попал по голове или оглушил тебя?

— Он ударил меня хвостом. Честно говоря, не ожидал, что удар будет настолько сильным.

— Два раза что ли ударил?!

— А? — Не понял мужчина, — Да не, спиной я о сосну ударился.

— И когда залечишь?

— Думаю, завтра.

— Что ж, тогда до завтра и подождем. Тебе наверное даже поворачиваться больно…

— Астри… — Мужчина поднялся и подошел к девушке.

— Ни одна рана не помешает мне… — Он обхватил руками ее бедра и поднял вверх. Астерия сама по себе была девушкой невысокой и худенькой, а в объятиях возлюбленного казалась совершенным ребенком. Оперевшись руками о его шаровидные плечи, она хохотала, слушая нелепости, что вылетали из его уст. А за окном, над голубым морем, взбиралось на небосвод палящее солнце.

***

Дни сгорали все быстрей и быстрей, следуя выверенному кем-то плану, и этот день, пролетевший для Абрахама так быстро, тоже неумолимо догорал. Он шел по вечернему Нэиелу, наслаждаясь опустившейся на город прохладой. И все же ноги его шагали вовсе не бесцельно, и уже скоро он стоял напротив бара, втиснутого между конюшней и мясной лавкой. Легкий гул, доносившийся из недр пивной, казалось, растворялся в сгустившейся тишине улицы, на которой в это время уже почти никто не сновал.

Внутри, как и всегда, было душно. Несмотря на распахнутые настежь окна, воздух был спертым и винным. Из полутьмы столиков в утробе здания выскальзывали люди, освещаемые теплым светом фонарей, которые изредка подпитывала маслом хлопочущая служанка. Абрахам прошел мимо, к хозяину заведения, и заказал эля. Несколько столов были пустыми, но ему не хотелось сидеть в этот прекрасный вечер.

Он обернулся на грубую брань позади себя, и увидел нескольких высоких мужчин, окруживших кого-то, сидевшего в центре зала. Его тихий голос терялся в густом басе подвыпивших задир. Внезапно все кончилось, человек встал и медленно направился к выходу, видимо, пригласив мужчин разобраться со всем на улице. Те, довольные, закатывая рукава и потирая руки, ухмылялись друг другу, следуя за ним.

У человека были взъерошенные волосы цвета прибрежного песка. Щегольской черный камзол, вышитый на груди золотом, был расстегнут, обнажая белоснежную рубаху с оборками на рукавах. “До сих пор кто-то может придраться к человеку только из-за одежды” — подумал Абрахам. Незнакомец, несмотря на численное превосходство врага, держался уверенно, даже слишком. Шел неспеша, не высунув рук из карманов. Абрахам нахмурился, заметив, что его лицо, шея и грудь были покрыты белесоватыми шрамами причудливой формы — множеством линий, изогнутых под прямым углом, напоминающих корабельный чертеж. Такие шрамы были у тех, кто владел магией электричества, но человек был очень молод и статен — совсем не уступал своим обидчикам в габаритах, а те, судя по одежде и речи, наверняка были чернорабочими. Что ж, тогда, возможно…

Прошло всего пару секунд с того момента, когда затылки мужчин скрылись за дубовой дверью. Тьму за окнами, выходящими на улицу, на мгновение озарил желтый свет, заставив смотревших в ту сторону посетителей удивленно переглядываться с соседями. Дверь в бар открылась, впуская мага молний. Больше в бар никто не вернулся. Человек кликнул хозяина, подойдя к стойке:

— Вина, господин.

— Будет сделано, — пробулькал тучный усатый мужчина и скрылся за дверью в погреб.

— Ты довольно плечист для мага, — повернул к нему голову Абрахам, отмечая про себя, что человек всего лишь на голову ниже него.

— Потому что я не маг, — ухмыльнулся незнакомец.

— Что ж, тогда это большая редкость, встретиться двум убийцам драконов в одном городе, пусть даже таком большом, как Нэиел. Абрахам Стальной.

— Лионель — Повелитель Грома, — представился человек, сжимая протянутую ему руку.

Он слышал про этого драконоборца, и слегка ему завидовал. Как и Абрахам, Лионель владел магией усиления, которая делала его крепче и быстрее обычного человека. Конечно, до самого Абрахама ему было далеко, но если бы все решалось одной грубой силой... Повелитель Грома не нуждался в прочной броне, ему даже не нужно было оружие. Он мог менять структуру своего тела, почти мгновенно перемещаясь в пространстве. Взрослого дракона все равно не смог бы одолеть ни один убийца, а потому эффективность драконоборца определялась тем, сколько усилий ему требуется, чтобы убить детеныша, и сможет ли он, в случае чего, скрыться от преследования взрослой особью. Без сомнений, Лионель все это мог делать гораздо лучше Абрахама. К тому же, насколько ему было известно, Повелитель Грома еще весьма молод, лет на шестьдесят моложе Абрахама. Очень талантливый.

— Что тебя сюда привело? — Спросил мечник, посасывая душистый эль.

— Что может привести куда-то убийцу драконов, Абрахам? Драконы…

— А разве они где-то тут есть? — С интересом спросил мечник.

— Где-нибудь они всегда есть, — улыбаясь, ответил Лионель.

Хозяин принес бутылку вина, в надежде, что рослый гость полностью ее осушит. Зажурчал темно-красный напиток, наливаемый в потертый бокал, а Абрахам размышлял, откуда Повелитель Грома мог разузнать про местную живность, и не подписал ли он сам себе приговор, первым заговорив с Лионелем.

— Я видел вспышку за окном, ты их убил? - Спросил мечник.

— Нет, просто оглушил.

— Разве можно оглушить молнией?

— Конечно. Если немного изменить ее свойства.

— Было довольно тихо для Повелителя Грома, — усмехнулся Абрахам.

— Но ведь и ты сейчас не в броне, Стальной.

Абрахам отвернулся, чуть двинул свою кружку, смотря, как перекатываются остатки пива на толстом стеклянном дне, причудливо отображая игру пламени фонаря. Ночь сгущалась.

***

— То есть, ты хочешь сказать, что вот этим мечом ты не смог порезать дракона? — Мужчина, что едва доставал Абрахаму до пояса, держал в руках меч, поднеся острие лезвия к самому носу. Придирчивый взгляд его синих глаз выражал легкое недовольство, и вместе с тем неподдельный интерес.

— Но ведь он острый, как бритва! — Гном поднял лицо к мечнику, подвинув рукой подкоптившееся с краев пенсне выше к глазам.

— Я что, похож на лжеца? — Улыбнулся мечник.

— Ладно-ладно. — Гном осторожно положил гигантский меч на край заставленного железным мусором и механизмами стола. — А что же копье? Думаешь, оно было острее? Как бы не так. Такое же. — Голос мужчины заглушался хаотичными ударами молотов его подмастерьев в глубине кузницы.

— Думаю, я просто приложил к нему большую силу, — ответил мечник.

— Чертовы драконы… — гном пригладил черную, с прогалинами, бороду, задумчиво посмотрев на груду стальных прутьев в углу. “Заготовки для копьев?” — мелькнуло у Абрахама.

— Что ж… Наложим руны резонанса на рукоять. Меч острее не станет, но рубить будешь сильнее. До завтра, думаю, управлюсь. — Гном отер пот со лба подолом фартука, украшающего его обнаженный торс, затем выудил из куртки, что висела на стене, свою курительную трубку. — Выйдем. Я весь взмок.

— Да вроде у вас тут нормально, — сказал Абрахам, следуя за ловко юркнувшим в проход кузнецом.

— Эх ты. — Кинул Торланд через плечо, зная, что Абрахам не вспотел бы, даже стоя у самого горнила.

Кузница и прилежащий двор стояли на возвышенности, так что отсюда можно было наблюдать почти весь город от первых с севера ворот до клещей лысых гор, полукольцом обрамлявших забитую лодками гавань. Западный же Нэиел уходил своим телом домов и улиц далеко за горизонт. Торланд стоял, оперевшись спиной об угол дома, плотно обхватив губами мундштук из красного ясеня. Из черной трубки, выполненной в форме бараньего рога, повалил густой белый дым. Гном бросил горящую лучину в песок, и та еще долго курилась тонкой подрагивающей струйкой.

— Нагрудник точно цел? Вот вообще без царапин? — Спросил гном, посмотрев на гостя.

— Как новенький. Удивительно, ведь удар был ох какой сильный.

Торланд расплылся в самодовольной улыбке.

— Дело не только в доспехе, но и в магии, которую я в него поместил. Не забывай активировать руны, а еще я бы на твоем месте носил хотя бы одну кольчугу. На случай, если доспех все же не выдержит. Может и не помрешь.

— Торланд, Торланд… Если доспех не выдержит, остальное будет уже не важно.

— Ты пессимист. — Гном вынул изо рта трубку и с наслаждением выдохнул ароматные клубы дыма. — Но хорошо, что ты с нами.

— Я же тебе уже говорил, что при нападении взрослого дракона я буду бесполезен. Как и любой, впрочем.

— Да знаю-знаю. Но ты хотя бы сможешь меня предупредить. Вот напасть — ведь все мы умеем, ты вон какой детина, неуязвимый! А эти твари все равно прилетают, и все им нипочем. Могли бы уже все города попережечь, но нет, сидят в своих пещерах, золото копят.

— Драконы не копят золото, Торланд.

— Ха, рассказывай! Ты же сам говорил, что у них там горы золотые.

— Когда дракон нападает на город, то пожирает не только людей, но и некоторые предметы. Особенно им нравится разрушать красивые высокие крепости. А кто у нас их обычно строит? Правильно — богачи. Да, по какой-то причине, если дракон наткнется на сундук с золотом или драгоценными камнями, он обязательно его проглотит. Но они не копят золото. Они испражняются прямо в своих пещерах, а поскольку внутри у них довольно горячо, то испражняются они либо пеплом, либо полурасплавленным золотом. Которые мы и находим.

— Выходит, драконы в плане драгоценностей будут поумнее людей.

— Выходит так, Торланд.

— Мастер! — Послышался из глубины кузницы грубый голос.

Гном, как мог, крепко пожал Абрахаму руку.

— Жаль, что громовержцу ничего не нужно, бывает же…

Мечник только усмехнулся, и отправился прочь, вниз, где жили и трудились люди, каждый из которых верил, что сумеет спастись.

***

В этот раз он прошел тот самый валун верхом на коне. Животное уже выдохлось, и все же смело вбежало под сень леса легкой трусцой. Рыцарь тяжело спрыгнул, бряцнув латами, привязал своего верного спутника к стволу ближайшей сосны, и уверенно двинул по знакомой местности, туда, где должен был лежать убитый им дракон. По его расчетам, в эти дни самка должна была улететь искать самца для спаривания — это его время, чтобы обыскать ее пещеру на предмет золота, и не только....

Близилась осень, а здесь, вдали от ласковых вод, омывающих Нэиел, было уже довольно холодно. Впрочем. погода его никогда не беспокоила. Вдалеке, между нагромождением стволов, он наконец разглядел красный силуэт, лежащий все в той же позе, в какой он видел его в последний раз. Несомненно, хищники частенько подходили к трупу молодого дракона. Но ни один из них не смог бы прокусить шкуру монстра, равно как и язык, и щеки — все в этих прекрасных и ужасных существах говорило об их превосходстве, даже после смерти…

Когда Абрахам уже был в паре десятков шагов до поляны, где все случилось, до слуха мечника донесся металлический жужжащий скрип, а через мгновение он увидел, как рядом с драконом появился желтый силуэт, мерцающий в воздухе и постоянно выстреливающий в стороны искрящими зигзагами энергии. Молнии сгустились, и из их звенящего бурления проступило лицо, а затем и обнаженное, испещренное причудливыми шрамами тело Лионеля, на которым были одни только штаны. Повелитель Грома молча смотрел, как мечник замедлял свой бег, пока наконец не сделал несколько спокойных шагов и не остановился напротив него в паре метров.

Лионель покосился на древко копья, торчащее из примятой к земле груди детеныша, грязной от запекшейся на ней крови. Наклонился, протягивая жилистую руку, крепко обхватил гофрированную поверхность древка и с силой дернул. Туша дракона слегка двинулась, но копье ни на йоту не вышло из плоти. Убийца драконов, слегка смущенный, дернул еще раз, должно быть, со всей силы, но и это не помогло.

— В чем дело? Почему у меня не получается? — Повелитель Грома смотрел на мечника.

— Это то, чего не знают дистантные бойцы, вроде тебя. — Голос Абрахама звучал слегка приглушенно, несмотря на форму шлема. — Мышцы и кости драконов слишком плотные. Ранить их уже не так просто, а вот выдернуть назад острие — это уже совсем невыполнимая задача. Правда, сейчас, когда он начал гнить, думаю, особых сложностей уже не возникнет.

— Интересно… Что ж, если дело только в этом… — ту руку Лионеля, которая сжимала копье, окружили виньетки молний, послышалось гудение, а затем и запах жареного мяса. Копье поддалось и начало понемногу выходить. “Чудовище” - мелькнуло в голове Абрахама. Наконец, Лионель полностью вытащил копье, будто бы вынув пробку из драконьей груди, из которой тут же повалил дым. Мужчина перехватил оружие посередине и швырнул мечнику. Копье вращалось и изгибалось от собственной длины, иногда поискривая. Когда Абрахам поймал его, то даже через толстый слой металла своих рукавиц ощутил жар и легкую вибрацию энергии.

— Полагаю, мать бедняги на какое-то время оставила пещеру? — Спросил Лионель.

— Верно, но это не твоя забота.

— Теперь — моя. Я следовал за тобой все эти дни, и, полагаю, заслужил награду.

— Ты вор?

— Мы убийцы, Абрахам. И далеко не только драконов. Мне надоело охранять задницы высокомерных вельмож, зачищать какие-то склепы, убивать достойных воинов… Это не так-то легко, Абрахам! Лучше я просто ограблю одного удачливого товарища по ремеслу, и махну жить куда-нибудь за Великое Море.

— Что ж, я сам виноват, — рыцарь поудобнее перехватил меч, выжидая, что предпримет Лионель.

— О, не спеши. Ведь у нас так мало времени! — Повелитель Грома развернулся и сделал стремительный прыжок прочь. Хвойные иголки на том месте, где он только что стоял, взметнулись вверх вместе с комьями земли, трепещущие среди трещинок электричества. Лионель сделал еще пару быстрых шагов, каждый длиной в несколько метров, а затем, со знакомым уху Абрахама скрипом, взметнулся высоко вверх, на ветку сосны, разворошив ее пушистую хвою. Через мгновение от ствола дерева оттолкнулся уже желтый силуэт, вспыхивавший молнией то на одной, то на другой сосновой макушке, по направлению к небольшой горе, что виднелась за лесом. Абрахам, скрипнув зубами, последовал за ним. Металл доспеха все сильнее сдавливал ноги, мышцы которых раздувались от нагнетаемой в них крови и магии, и лес слушал барабанную дробь его стремительно сменяющих друг друга исполинских шагов.

Удивительно, как драконы умудрялись находить столь большие обиталища. Говорить, что они жили в пещерах, было большой скромностью. Они жили внутри гор. Казалось, кто-то специально для них выдалбливал в породе гроты, в которых могли бы уместиться небольшие деревеньки. Рыцарь лязгал о серый камень заостренной сталью ботинок, всматриваясь во тьму пещеры своим сумеречным зрением, пока не заметил в широкой нише, примерно на метр в глубину, слабо светящееся возвышение. Даже несмотря на то, что все это прошло через пищеварительный тракт дракона, на некоторых золотых монетах, что торчали из общей массы лицевой стороной, угадывалась чеканка.

— Здесь хватит на двоих, Лионель, — сказал Абрахам в пустоту, слыша собственный голос, отражаемый сводами стен.

— О, здесь хватит на очень много человек. Но я хочу жить роскошно. И потом, уже настроился на битву. Если проиграю, то, так и быть, поделим поровну.

Мечник усмехнулся.

— Ты, конечно, очень силен, Повелитель Грома, но ты ведь не знаешь, на что способен я. Сколько тебе? Сто? Сто двадцать? Ты еще так юн.

— Мне девяносто.

— Девяносто? И снова ты меня впечатляешь. Тем не менее, я старше тебя больше чем в два раза, а, как ты знаешь, наша сила с возрастом только увеличивается, подобно силе тех, с кем мы призваны бороться.

— Призваны? Так ты был призван? А может просто подобран в самом плачевном состоянии, настолько плачевном, что согласился стать подопытным этих тварей? “Убийцы драконов” — всего лишь красивый миф. Мы просто… другие. Да что я с тобой разговариваю…

Лионель выдал себя, его волосы взвились вверх, тело окружил электрический шторм. В нос Абрахаму ударил запах озона, а вместе с ним и раскаленный луч из руки Лионеля. Рыцарь дрогнул, чувствуя покалывание по всему телу. Черные доспехи его стали краснеть, раскаляясь все ярче и ярче, пока наконец не стали светиться слабым желтоватым светом, и только серебристые руны, что стали теперь отчетливо видны, сохраняли неизменность. Лионель опустил руку, смотря на проделанную работу.

— Этого недостаточно, — сказал Абрахам и рванулся к Повелителю Грома, делая замах мечом. Однако Лионель оказался куда более проворным и сильным, чем рассчитывал мечник. Превратив одну половину своего тела в неосязаемую энергию, он немного сместился в сторону, оказавшись уже сбоку от несущегося вперед Абрахама. В это же мгновение убийца драконов ударил ногой по наносящему удар мечу с такой силой, что тот вылетел из латной рукавицы Абрахама и ударился о какой-то камень, тут же отрекошетив и, вращаясь, скрылся во тьме пещеры. Мечник, не успевший глазами за этим мгновенным маневром, все же успел затормозить и попытался развернуться к Лионелю всем телом, однако был отправлен в полет мощным ударом ноги.

Звук падения облетел пещеру несколько раз, и все же, думал он, это ничто по сравнению с ударом драконьего хвоста. Абрахам лежал на спине, выронив щит, который, очевидно, был бесполезен против такого быстрого противника.

— Все дело в броне, да? Что ж, тогда я вытащу тебя оттуда! — И вновь уже осточертевший скрежет электричества, из ниоткуда возникло на удивление спокойное лицо Лионеля, окруженное потоками яркого света. Они начали бороться. Как и думал Абрахам, Повелитель Грома был довольно неумел в магии усиления, поскольку уже спустя несколько мгновений у него были сломаны несколько пальцев и плечо, а еще через секунду он был сброшен с рыцаря резким ударом в челюсть.

— Эти доспехи для битв с драконами, а не с людьми. Все дело во мне.

— Такие разряды мгновенно убили бы детеныша, хочешь сказать, ты крепче? — Лионель полулежал, опершись на вытянутую здоровую руку и сплевывая набежавшую с рассеченных губ кровь.

— К магии — да.

— Хорошо… — Повелитель Грома поднялся, слегка пошатнувшись, — видимо, мне тебя не одолеть.

— Я ведь сразу тебе это сказал. — Абрахам поднялся и пошел искать меч.

— Как ты можешь быть таким спокойным? На твоем месте я бы постарался меня убить.

— А как я, интересно, буду тебя догонять? — Отражался эхом зычный голос рыцаря, доносившийся откуда-то из-за массивной преграды.

— Нужно не давать шансов на побег.

— Тебе легко говорить. — Абрахам возвращался, держа в руке массивный меч, которым обычный человек не управился бы и двумя руками.

— Что ж… Видимо, мне пора. Ты защитил свое золото.

— Я все еще готов с тобой поделиться, Лионель.

— Правда? Почему?

— Мне, конечно, лишнее золото не помешает, но я, в отличие от тебя, зарабатываю не разбоем драконьих пещер. По большому счету я здесь только ради поиска одной вещи, которая, предположительно, находится в той куче золота. Конечно, я тебе отдам не половину, но и того тебе надолго хватит.

— Больше похоже на попытку откупиться.

— В уме тебе не откажешь.

Лионель шел впереди, чтобы Абрахам мог его видеть, в тишине пещеры гулко отдавались стальные шаги закованного в латы мечника. Когда, наконец, они нависли над нишей с горой золота, как два одиноких дерева, пошатываясь не от гнущего их стволы ветра, а от все еще бушующей внутри крови, тогда окрестные земли огласил крик дракона.

— Не понял. — сказал Лионель.

— По моим расчетам, ее не должно тут быть еще пару дней.

Повелитель Грома спрыгнул в нишу, тут же по пояс уйдя в слой пепла, тем самым обнаружив, что ниша гораздо глубже, чем кажется. Он выудил откуда-то мешок из грубой потертой ткани, похожий на те, в каких перевозят зерно, однако в темноте мечник видел, что ткань местами блестела.

— Много я и не смогу взять, — пыхтя, проговорил Лионель, раскидывая рукой золотые черепки и ища добычу побогаче.

— Странно. Очень странно. — Рыцарь тревожно смотрел на выход из пещеры, что безмятежно белел вдали огромной аркой.

— Дерьмо случается. Кто поймет этих драконов? — Лионель держал раненой рукой мешок, а здоровой загребал золото.

Абрахам тоже спрыгнул вниз, взметнув вверх облако пепла. Верхушка золотого холма была чуть выше него.

— Если на глаза попадется выгравированный в камне портрет девушки, скажи. — Выдохнул мечник.

— Всмысле? В камне?

— В драгоценном.

— Понял.

Лионель завязывал мешок, прошитый стальными нитями, когда воздух снаружи снова вскипел утробным ревом дракона, говоря мужчинам, что их смерть совсем рядом.

— Целый мешок. Идем! — Крикнул Лионель, выпрыгивая из ниши и в воздухе окружая себя магией молнии.

— Иди один. — Абрахам неподвижно смотрел на оплавившуюся и почерневшую, но все еще красивую золотую цепочку, на которой болтался, сверкая во мгле пещеры, красный поцарапанный камень.

— Уверен?

— Да.

— Хочешь умереть?

— У меня есть на то причины.

Лионель хмыкнул, и через мгновение уже был у выхода. Оттолкнувшись от холодного камня, он взмыл высоко вверх, над соснами. На горизонте виднелась черная точка, увеличивающаяся с каждой секундой. Спикировав на землю, он сверкающим мотыльком промелькал лес, и устроился в кроне высокой сосны, откуда хорошо просматривалось драконье логово. Точка в небе уже приобрела очертания, и вскоре масса зеленых иголок вековых деревьев зашлась в бешеном танце, как при свирепой буре, когда огромный сорокаметровый дракон завис над ней, осматривая окрестности. Повелитель Грома инстинктивно задержал дыхание, хотя был в трехстах метрах к югу. Тряхнув землю чудовищным весом, дракон сложил исполинские крылья, и медленно вошел в свой каменный дворец.

***

— Ты не дрожишь? — Прогремел эхом голос, сравнимый с землетрясением, и все же Абрахаму казалось, что в нем есть что-то женское.

— Ты… Говоришь?!

Из сжатой рукавицы мечника свисал багровый камень, он стоял, держась за копье, меч со щитом остались там, возле ниши с золотом. Дракон стоял впереди, массивным телом преграждая выход. Но он ему был не нужен.

— Только с теми, кто скоро умрет. Но почему ты не сбежал? Хочешь проверить, насколько силен? Не наигрался? — Абрахаму казалось, что пещера дрожала.

— Я хотел сразиться с тобой, но не ради забавы. Раз уж ты умеешь говорить, скажи — около двух веков назад, далеко на восток отсюда, в землях Рорахов, если ты о таких слышала. Бескрайние зеленые долины, пологие холмы. Там была крепость…

— Я ее уничтожила, — прогрохотал дракон.

Раздался легкий скрежет сжимаемого рыцарем копья.

— Значит, ты тот самый! — Взревел Абрахам, перехватывая копье, сделал пару быстрых шагов вперед, замахнулся и метнул его с такой силой, что его тело по инерции сделало переворот в воздухе.

Выбив искры под звонкий лязг, копье отлетело от драконьей шкуры, бешено вращаясь, и исчезло где-то в темноте, грубо ударяя о камень.

— Тот самый? Я убила твоих родителей, человек?

Абрахам стоял, пораженный тем, насколько бесполезной была его сильнейшая атака.

— Всю семью.

Дракон двинул головой.

— Ну, ты убил моего сына. По своему желанию, в отличие от меня.

— Что? Что ты хочешь сказать?

— Зачем дракону нападать на людскую крепость? Ваш крик раздражает, вами не наешься, вы строите укрепления. Мы нападаем на вас по приказам тех, от кого зависим. Убийц драконов.

— Что ты несешь? Я — убийца драконов!

— Ты? Не смеши меня. Ты убийца детей. Обычный человек.

— Хорошо, тогда кто тебе отдает приказы?

— Я знаю только место их обитания, — дракон медленно зашагал вперед.

Абрахам не верил происходящему. Драконы разумны, ими кто-то управляет. И он сейчас стоит, разговаривая со смертью. Толку от того, что он узнает местоположение тех, кто способен управлять драконами. Через сколько мгновений его доспех будет смят, как огарок от папиросы, а кровь брызнет фонтаном, как сок из раздавленного кем-то фрукта?

Камень под ногами содрогался, стены дрожали, с каждым шагом гиганта сердце Абрахама уходило в пятки. Жгучая ненависть потухла так же, как и загорелась, на ее место пришел холодный, тягучий страх. Страх быть убитым. Не вернуться домой. Мечник не смог сдвинуться с места, когда дракон заносил над ним лапу, лишь смотрел через прорезь в шлеме, как монстр оттопыривает когтистый палец размером с лошадь, и аккуратно водружает ему на макушку. Казалось, что на него давит вся земная твердь. Дракон слегка нажал, и Абрахам рухнул на колени, упираясь руками в коготь дракона, чтобы снять нагрузку с шеи.

— Раз уж на мне вся твоя семья… иди.

Рыцарь почувствовал, что может подпрыгнуть до небес, когда зверь убрал палец и величественно прошагал мимо, на какое-то время объяв его тенью своих крыльев.

— Те, кто тебе нужны — мужчина и женщина средних лет, у мужчины длинные черные волосы, перстень с сапфиром на руке, у женщины волосы цвета золотого песка, живут они в особняке Нодуэл, что стоит на горе у, как вы его называете, Великого Моря.

Мечник вскочил на ноги и обернулся:

— Нет…

— Что такое?

— Именно они меня сюда и прислали..

***

Пожелтевшая трава и осунувшиеся кусты были разбросаны по пологой вершине, на которую выбрался Абрахам. Впереди возвышалось аккуратное и большое здание поместья Нодуэл, в котором роскошно существовали аристократы Дарравинд и Мегуэлла.

Мечник притормозил лошадь у ворот и снял шлем, обнажив понурое лицо. Стража, знавшая его, молча открыла проход. Он проехал по двору, оглядывая глазами хлопочущих по хозяйству слуг, бросил взгляд на бескрайнюю морскую гладь, что плескалась далеко внизу. Навстречу ему вышел дворецкий и пригласил внутрь главного дома.

Абрахам был не тем человеком, который мог бы по достоинству оценить великолепие гостиного зала Нодуэлов, но еще в прошлый раз отметил, что потолка над ним не было, и гостиная прорезывала все этажи особняка до самой крыши, создавая иллюзию дворца или храма, свет через стеклянные двери, что вели на опоясывающие все здание балконы, лучами изливался сюда, словно на жертвенный алтарь. Дворецкий исчез, оставив рыцаря стоять одного в лучах солнца. Вскоре послышались размеренные шаги двух пар каблуков, и в гостиную вошла улыбающаяся пара. Длинноволосый высокий мужчина и улыбчивая блондинка.

— Дорогой Абрахам, — зажурчал голос Дарравинда, — вы так скоро вернулись. Нашли нашу безделушку?

Мечник вытащил из сумки, что висела за спиной, прямоугольную плитку, целиком выполненную из переливающегося различными цветами драгоценного камня. На ней красовался изящный барельеф чьих-то лиц.

— Что за причудливая игра — жизнь. Она и вправду оказалась у дракона, что живет в Хвойном Лесу? — Удивлялась Мег.

— Да, — сказал Абрахам, внимательно всматриваясь в лица своих работодателей. Решив не тратить времени зря, он прямо спросил:

— Но почему вы сами не забрали ее?

Взгляд Дарравинда на мгновение застыл на нем, но затем аристократ моргнул и изобразил гримассу недоумения. Женщина же в лице нисколько не изменилась, и только звонко усмехнулась:

— Если бы мы могли, подобно вам, сражаться с драконами, мы бы не сидели здесь, нюхая морскую соль, господин Абрахам! А по вам совсем не скажешь, что вы охотник еще и до шуток.

Он медленно снял со спины щит и копье, поставив их к стене. Оставить оружие при входе в дом, разумеется, его никто не попросил, потому что убийце драконов, задумай он нанести вред хозяевам, иметь при себе нечто острое было совсем не обязательно. Он развернулся и снова направился к хозяевам, доставая из ножен массивный меч. В глазах людей не было страха, только недоумение, а во взгляде женщины еще и нескрываемый интерес.

— Вы знали, что драконы умеют разговаривать? — Спросил Абрахам, остановившись на расстоянии удара.

— И что же вам рассказал этот дракон? — Улыбаясь, спросила женщина.

— Что нападать на крепости ее заставляете вы.

В воздухе повисла тишина, Дарравинд внимательно смотрел на мечника, явно не собираясь отвечать. Наконец, аристократы переглянулись. Этого хватило, чтобы Абрахам привел в движение меч, лежавший у него на плече. Острое лезвие стремительно неслось по направлению к женщине, однако рыцарь намеревался в последнее мгновение отвести его. Необходимости в этом не возникло. Мегуэлла согнула левую руку и тонкими пальчиками, украшенными перстнями, остановила тяжелый клинок. Дрожь пробрала тело Абрахама, как от нечаянного удара по железу.

— Ли! — Крикнул мечник.

Одна из стеклянных рам, которой были усыпаны высокие стены гостинной, разлетелась вдребезги, воздух затрещал знакомой мелодией электричества. Согнувшийся, словно дикий зверь, Повелитель Грома летел в вращающихся осколках стекла, каждое из которых преломляло лучи солнечного света и золотистую магию, из которой состояло тело Лионеля. Через мгновение то место, где стояла женщина, уже искрилось от потоков электричества, однако сама она успела отпрыгнуть назад. Абрахам, щурясь от атаки Лионеля, сделал новый замах, намереваясь ударить уже Дарравинда. Однако не успел он еще этого сделать, как тот приблизился вплотную к нему. Тело рыцаря не успело отреагировать на то, что с ним произошло, но потом боль, охватившая живот, все прояснила. Аристократ так быстро выбросил вперед свою руку, что она прошла насквозь нагрудную часть кирасы, затем живот Абрахама, а затем вышла сзади, оставив в доспехе дыру с вывернутыми наружу краями.

Дарравинд посмотрел в натуженное, с вспучившимися венами на висках лицо мечника. Медленно вытащил окровавленную руку и, несмотря на то, что рыцарь со всей силы ударил его кованой перчаткой по лицу, сделал шаг назад и резким ударом ноги отбросил Абрахама к входным дверям. Убийца драконов тяжело рухнул на мраморный пол, поцарапав его своими доспехами. Изо рта вытекла кровавая струйка. Тем временем женщина одним ударом ладони оглушила Лионеля, оставив лежать без сознания в обломках развороченного кофейного столика.

— Зачем ты это сделал, Дари?! — Возмутилась женщина, подбегая к Абрахаму, — ты мог просто его обездвижить!

— Прости, я...

— Ты идиот!

Она приложила свою маленькую ручку к щеке Абрахама, и мужчина почувствовал, как по телу побежала чудовищной силы магия усиления. Как жаль, что она лишь отсрочивала неизбежное.

— Вы тоже хороши, — бормотала женщина, — зачем было сразу нападать? Хотя, мы сами виноваты…

Абрахам схватил ее за руку. Латная рукавица еще не остыла от атаки Лионеля.

— Кто вы? — Спросил он, выпустив изо рта новую порцию крови.

— Не разговаривай. Мы убийцы драконов. Такие же, как и вы. Тот дракон, у которого ты был, принадлежит к самому слабому виду. Для нас не составляет труда убить такого. Но эти драконы и не представляют никакой опасности — ведь они совершенно разумны. Нынешнее человечество сталкивается только с такими. Но чем больше и сильнее дракон, тем он глупее. Что за Великим Морем? Земли Галантисс. А что дальше? Бескрайние холодные леса. Дальше никто не заходил. Никто, кроме нас. Там уже которую тысячу лет ведется война драконов и людей. Лет через триста-четыреста ты тоже отправился бы туда.

Абрахам не выдержал и сблевал кровью, что распирала пищевод.

— Но зачем вы заставляете разумных драконов нападать на людей?

— Это не мы. Те существа, что выявили твою предрасположенность и обучили нашему искусству — всем командуют они. Лишь благодаря им давным-давно мы смогли отбиться от этих тварей, и сейчас человечество расцветает. Они делают нас почти бессмертными, подобными самим драконам.

— Тогда почему бы просто не отбирать для этого людей?

— Большая сила требует больших жертв. Вы не первые, кто восстает. Но есть традиции, ритуалы, за которыми кроется могущество.

Абрахам опустил голову, закрыл глаза, сделав пару быстрых вдохов.

— Значит, снова мне некому мстить. Вернее, был бы я цел… Отправился бы… К проклятым тримеклиадам! — На последнем слове Абрахам зашелся булькающим кашлем, при каждом движении сотрясаясь всем телом.

Подошедший Дарравинд склонился над ним. Кончики его волос разметались по черной кирасе, покрытой серебристыми письменами.

— Я слишком долго играл аристократа. Прости меня.

— Мне не повезло оказаться в той крепости. Не повезло и сейчас. Ничего не меняется. — Абрахам смотрел в далекий белый потолок.

— Но если вы способны убивать взрослых драконов, почему тогда вы здесь?

— Мы свое отвоевали и теперь присматриваем за новыми убийцами. Когда-нибудь нас наберется достаточное количество, и мы сможем одолеть Гектонию — короля драконов, — ответила женщина.

— У них еще и король есть?

— Ну, их примитивная иерархия строится исключительно на силе. Они ведь и друг на друга бросаются. А Гектония — сильнейший дракон, из когда-либо существовавших. Тримеклиады говорят, что он так же и самый первый. Десятки тысяч лет назад он уже властвовал на планете, держа в страхе наших предков. Жизни тогда не было — лишь вечное укрывание и страх.

И вот тогда-то появились тримеклиады. О них мы знаем еще меньше. Детей сожранных драконами семей они превратили в грозных воинов. Совместными усилиями мы отогнали драконов далеко на север, и даже когда на поле боя появляется Гектония, мы можем заставить его отступить. Но загнать, убить… Скорее он сдохнет от старости! — сжал кулаки Дарравинд.

— Десятки тысяч лет… От старости… Ну-ну, — усмехнулся Абрахам. Лицо его заметно побелело, в дыре на нагруднике виднелись мускулы пресса, что натужно сокращались с каждым его вздохом, и аккуратное отверстие между ними, откуда, булькая, струилась кровь. Вдруг глаза его расширились, он крепко схватил Дарравинда за руку и притянул к себе.

— Моя… Ее зовут Астерия. Передайте ей… Мою награду. — Взгляд убийцы драконов застыл на месте, напряженные мышцы шеи ослабли, и его приподнятая голова опустилась на холодный пол. Бледные губы сделали пару робких движений, пытаясь сказать еще что-то, но и они скоро обрели неподвижность мрамора. Абрахам умер.

— Не волнуйся, Абрахам Стальной. Мы позаботимся о твоей жене.

Сзади послышался шорох — очнувшийся Лионель ошалело смотрел на двух аристократов, склонившихся над телом его новообретенного друга.

— Ч-что… — Начал говорить Повелитель Грома, пытаясь встать, опираясь на стену, но подскочившая Мегуэлла приложила свою аккуратную ручку к его щеке и толкнула с такой силой, что голова, издав характерный хруст, неестественно отклонилась в противоположную сторону. Когда женщина заводила его голову ниже плеча, так что на растягиваемой стороне шеи начала рваться кожа с мышцами, Лионель уже ничего не чувствовал. Через мгновение он снова рухнул на пол, в быстро увеличивающуюся лужу крови, чтобы уже никогда не встать.

— Мы обязательно обо всем позаботимся, — сказала, улыбаясь, Мегуэлла, смотря на подмигивающего ей мужа.

***

Астерия весь день провела в ухаживаниях за цветами. День выдался необычайно жарким, и сейчас она, еще слегка мокрая от недавно принятой ванны, лежала в постели, читая книгу, которую ей посоветовала одна дама из бакалейной лавки, разбирающаяся в диких эдиктусах.

В дверь постучали. Удивленная тем, что никаких звуков во дворе не было слышно, гадая, кто же мог зайти в такое позднее время, девушка накинула на себя одну из громадных рубашек Абрахама, и пошла в темноту, навстречу неизвестным гостям.

-4
14:45
1494
20:54
Чтобы сделал что бы
о движениям тела и задним лапам, которые были доступны его обзору из-под защиты коряво
доспехи, надев которые обычный человек не смог бы даже встать со стула давно доспехи сидя на стуле надевают?
Поэтому, хорошенько заведя руку с мечом в сторону, он со всей силы ткнул им куда-то вверх, над щитом ахинейное описание
рев. Слабый, по меркам драконов, но достаточно мощный, чтобы вздрогнула дичь в округе. Он быстро опустил щит, рев опустил щит?
Рыцарь посмотрел на клинок своего меча — крови на нем не было. там был чей-то еще меч?
ужчина услышал свист воздуха и на периферии его зрения что-то мелькнуло.
канцеляризмов громадье заменят рыцарю копье
Тупой удар о металл, плотно прижатый к телу, и он отправился в полет, пролетев через какие-то кусты, проломив дерево и резко врезавшись в ствол высокой сосны. он — это металл?
онозмы
Заведя лошадь м-да, как писали классики: «Кому и кобыла невеста»
громоздкий корявый скучный текст с банальным и штампованным ГГ
вторичность так и прет, но мало вторичности, так даже вторичность окорявлена, как конечность прокаженного
Загрузка...
@ndron-©

Достойные внимания