​Алтарь вечности Служкина

- Нет никакого алтаря – просто ты помешался на сказках Служкина, - звучал в кромешной тьме разочарованный голос.

- Алтарь вечности есть! А ещё есть люди, которые сдаются с самого начала и вечно ноют, - дал отпор натиску пессимизма звонкий тенор.

- Мы заблудились! Нам не выбраться! – взял свою ноту панический писклявый голосок.

- С кем я только связался, а? – завершил увертюру утомлённый баритон.

- Арион, хватит ворчать!!! – вдруг накинулись на баритона остальные.

- Да! Лучше б посохом на дорогу посветил. И так у Джансона подсказки липовые, - продолжил тянуть нотку недоверия разочарованный. Но после его слов слабое свечение в пещерном тоннеле появилось, и четверо смогли вновь узреть себя. Чему не сильно обрадовались: не такими их знали преподаватели Магической Академии. Арион, например, был парень бывалый: прошлым летом и не в таком виде разгуливал, но вот остальные презрительно скривили рты. Плащи и мантии стоимостью в три стипендии стали не лучше лохмотьев крестьян, по пятницам приносившим к стенам Академии свежие овощи на продажу и несвежие для экспериментов, но тоже на продажу.

- Только глупец не увидит очевидного между строк! – решил отвлечь друзей от неприятного зрелища Джансон и продолжил дискуссию. – Как, по-вашему, Служкин смог попасть в вечность?

- Может, потому что был первосортный колдун? Придумал полно новых штук там… Магических артефактов.

- Угу, но таких колдунов пруд пруди! Все что-то придумывают. Но мы их не знаем, зато все-все знаем Служкина! И только! Говорю вам: он нашёл Алтарь вечности! Я же читал его книги заклинаний…

- Их все читали…

- Но я читал ещё и его воспоминания, письма, мемасы. Алтарь там повсюду! То зашифрован как «Почтисарайский фонтан», то «Медный рассадник», то «Разбитое корыто»…

- Слышали сто раз. Сейчас снова будешь трындеть о предисловии к анналам «Сэр Рустан и леди Лют Милле».

- В том-то и дело, что это никакое не предисловие! Это указатель! На кой там предисловие? Оно к анналам вообще отношения не имеет! Это не приквел даже, не пролог, не советы, как читать книгу. Зачем оно там? А затем, что это указатель!!! Мы нашли тот самый дуб! Помните же: и цепь там.

- Цепь была… Только не из золота! – не унимался разочарованный.

- Ты и сам не сахарный, как тебе мама в колыбельку пела.

- А ты мать мою в свои примеры не впутывай! Мать – дело святое.

- Значит, и тут святое: ну и пусть цепь якорная, а кот и русалка, наверное, сбежали просто от голодухи. Зато леший был.

- Ага, бомж в труселях дрых под деревом.

- Да мать же твою!

- Не трогай мать мою!..

- Стойте! – Арион велел остановиться.

Они остановились…

Свет посоха выловил из тьмы каменного свода пещеры краешек золотистого постамента. Он прятался впереди, скрываясь за одним из поворотов, но сияние волшебства не могло пройти мимо магического фонаря Ариона. На миг выхватило отблеск, озарило тоннель и умы искателей бессмертия.

- Это он! – возопил тут же Джансон. – Все описания сходятся!

- Ну конечно сходятся! У тебя если шалаш бомжа – избушка на курьих ножках, так тут по-любому Алтарь вечности, а не ржавая наковальня.

- Заткнулись и идём! – двинул обоим под затылок посохом, до сей поры смиренно терпящий изнасилование мозга обладатель писклявого голоса. Препиравшиеся пролетели шага на два вперёд, а потом самостоятельно отправились вслед за Арионом.

Проход направо, откуда шло золотистое свечение, одолеть было под силу лишь гному подросткового возраста. Раз таковых среди начинающих магов не нашлось, решили поэкспериментировать с волшебством:

- Так-с… Думаем… - мгновенно включился Джансон, энтузиаст-руководитель группы. – Расширять проход не стоит. Боюсь, завалит нас – всё же пещеры непредсказуемы. Превратить кого-то в мышь тоже не вариант – среди нас нет настолько сильных магов.

Арион стоически пожимал плечами: лишь бы его не трогали, не превращали, не заставляли общаться с незнакомыми людьми и прочими атрибутами страшного мира вне личного пространства.

Звонкий пессимист скептически улыбался: он не верил ни в Алтарь за узким проходом, ни в Королеву за Узким морем, ни в возможность преодоления всеобщей узости.

Писклявый хотел есть. Последний раз садились обедать ещё до входа в пещеры. Но тогда лишь достали они остатки снеди - подошёл «Леший», как его позже назвал Джансон, и всё отобрал.

- Что вы умеете? В плане магии, конечно, - обратился главный поисковик к группе.

- Туману навести, мороку… - неуверенно промямлил Арион, который, к слову сказать, за второй курс Академии научился и ещё кое-чему, но решил сильно не распространяться об этом, памятуя о Золотом правиле рабочего: один раз показал новшество – и оно твоя ежедневная обязанность.

- Могу тебя сплющить, - предложил «Разочарованный». – Только тебе по ту сторону расплющиваться самому придётся.

- Блох вывести могу, - признался «Писклявый». – И завести тоже.

Джансон не пришёл в восторг от способностей магической кучки, которая отправилась вместе с ним на поиски бессмертия. Невольно пришла мысль, что не всякая тварь заслуживает жизни вечной.

- Ла-а-адно, - протянул Джансон. – Хочу, чтоб меня плющило. Давай, жги, Депрович.

«Разочарованный» пожал плечами и, крутанув во мраке посохом, направил высвободившуюся энергию на просителя.

- Тямуявт!!! - заорал что-то несусветное Джансон, пока руки его приклеивались к туловищу, а само тело худело не по дням, а прям сейчас вот худело, ноги по стойке смирно легли на холодный гравий пещеры и прижались друг к другу, словно магнит к магниту нужной стороной.

- Я же просил про маму!!! – оторвался от выброса магической энергии Депрович, швырнул посох и пнул Джансона, отчего последний, корчась, проскользнул в дыру, теряя на ходу силу заклинания и возвращаясь в привычный, незаархивированный, вид.

- Я здесь! – раздалось из-за стены. – Я свободен! Я слышу утренний колокол! Я не сошёл с ума!

Друзья-маги с тревогой ждали продолжения арий Джансона, но тот внезапно смолк и не подавал больше признаков жизни.

- Ау! Джанс, ау! Ты там?

- Ауе, братан, слышишь нас?

Без ответа.

Решив, что пытка тишиной бесконечна, Депрович предложил единственный возможный вариант исхода:

- Айда по домам. Джанс очухается – сам справится с проблемой.

Положив руку на плечо «Писклявому», невольно повлёк его за собой к выходу из пещеры. Арион оставался в одиночестве. Но он не хотел так оставаться. И потому отправился следом за большинством.

***

А Джансон давно уже очухался.

Понял, что его кинули друзья-маги. Впрочем, он давно знал, что так будет. Ещё с первого курса. Друзья и маги – несовместимые понятия. Каждый маг думает лишь о своём будущем величии, видит себя почти что богом. Это их неотъемлемое свойство. Болезнь.

Они тебе улыбаются, поздравляют с первыми успехами, а в душе лелеют надежду, что вскоре всем-всем покажут, кто на самом деле достоин успеха. И с улыбкой самодовольства пройдут по Аллее Цветов, ведущей в Зал Славы. Все маги ищут вечности.

Джансон прекрасно это знал, ещё с первого курса.

Потому что сам был таким.

Именно поэтому он внезапно прекратил вопить от радости. Пусть думают, будто здесь ловушка. Они ведь так и подумали. Интересно, есть ли им дело: мертв он, или ранен, или лежит в обмороке? Наверное, подспудная мысль терзает серые душонки, но эти червяки всё равно уползут обратно в норы.

Чтобы Алтарь вечности указал путь лишь Избранному.

Дрожь охватила Джансона до кончиков пальцев. Сейчас… Сейчас решится! Или всё, или ничего…

Странный предмет, от которого и шло свечение, выглядел не совсем как алтарь. Больше походил на ущербный тазик с трещиной прямо посередине. Из камня над ним торчала маленькая ржавая трубка, напоминавшая конскую морду, с которой по капле в день в тазик стекала вода. Но она никак не могла затопить внутренность Алтаря, потому что, дойдя до края, струйка тут же стекала на пол через трещину, слева от которой корявыми буквами было выжжено: «Ужо тебе!»

И тогда Джансон понял: сомнений нет – это тот самый Алтарь. Все описания Служкина сходятся.

Про активирующее заклинание чародей тоже думал не один месяц. И теперь он был уверен – это точно оно:

- Пора, красавица, проснись!

Конь на кранике очнулся, махнул гривой и заржал. Медленно стекавшая полукапля зашипела. Тазик превратился в мутно-серую дымку, сквозь которую Джансон разглядел знакомый силуэт архимага Теодоруса, главы Магической Академии. Внимательным взором следил юный чародей за действиями ректора в тумане: тот пересыпал картошку из коробки погреба в собственный мешок. Ничего интересного, кроме разве того факта, что даже столь могущественные маги-полубоги и те вынуждены тратить время на картофан.

Как вдруг сзади мелькнула тень. Архимаг повернулся, видимо, на шум. Тут же у его горла возник нож. Теодорус пытался что-то сказать, но тело его пронзил меч. Старик повалился на коробку с картошкой, мешок выпал из тощих рук. Джансон вгляделся в лицо убийцы и увидел зловещую ухмылку. Свою ухмылку.

Видение исчезло. Конь застыл. Полукапля продолжила путь Обретения себя.

- Я… - начал осознавать суть происходящего Джансон. Пот струился по сморщенному лбу, глаза наливались кровью. – Я должен убить Теодороуса, чтобы обрести бессмертие.

Маг развернулся к низкому проходу обратно в тоннели пещер.

- И я это сделаю!

***

У входа в пещеру мнения разделились. Нет, они разделились ещё до того, но только по другому поводу. Никто не помнил, где выход. Джансон так долго водил их под каменными сводами, что найти обратный путь оказалось делом непростым. Точки зрения были настолько разными, что пришлось прийти к консенсусу, пользуясь традиционным заклинанием восточной школы – «Су-Йе-Фа».

Теперь же дело принимало нешуточные обороты: во-первых, друг в беде, во-вторых, «Леший» на подходе, в-третьих, им нечего есть – об этом пункте настойчиво напоминал «Писклявый».

- Я останусь, пока вы не гарантируете мне защиту от бомжа. И денег на житуху ещё оставьте. Минимум на неделю, - апеллировал он в ответ на доводы про «Святую дружбу» и «клятву Ломоноса». – Хотите – оставайтесь сами. Нашли дурака.

Депрович развёл руки в стороны, показывая, что пока, видимо, не нашли.

- Арион, а ты иди ищи подмогу. Здесь в округе наверняка есть бравые ребята. Уговори их помочь сторожить. Ты сможешь!

По лицу Ариона можно было прочесть, что он не столько готов кого угодно уговорить помочь, сколько убить Депровича, предлагавшего общаться с народом.

- Я отправлюсь в Академию. Спрошу совета у верховных магов. Может, они придут на выручку, если Арион с ребятами, конечно, раньше не подоспеет.

В головы «Писклявого» и Ариона настойчиво билась подозрительная мысль о том, что Депрович тупо сматывается туда, где тепло и нет проблем.

- Так что насчёт бомжа? И насчёт денег? Хотя бы на еду… – ещё раз решил уточнить «Писклявый», считая этот вопрос жизненно важным для продолжения общего дела.

- Денег нет... Но вы держитесь…

Депрович махнул им рукой и побежал вниз по склону к тому самому дубу с цепью.

Тогда Арион тоже вспомнил о неотложных делах:

- Ладно, я пошёл подмогу искать, как и планировали.

Совершенно без зазрения совести второкурсник Магической Академии свалил с места нечаянной гибели их товарища.

Но зазрение настигло его по дороге от гор к деревушке. Нет, он не жалел «Писклявого». Арион даже не знал, как звали этого парнишку. Проживёт как-нибудь и вместе с бомжом. Больше его интересовала судьба Джансона. Это достойный тип, харизматичный маг. Жаль, что сгинул на заре. Может, стоило и позвать кого из деревни. Но как? Страшно и представить, чтобы обратиться к кому-то за помощью. Какие слова подобрать? Наверное, жалко это будет выглядеть… А если произнести невзначай? Как новость, о которой краем уха слышал? Впрочем, кто ж поверит? Да и как он произнесёт это невзначай?

Преисполненный сомнений, Арион уныло осмотрел пасмурный пейзаж: небо затянуло дырявым махровым полотенцем, с деревенских домов вился шлейф широких клубов дыма, стелился по земле, сливаясь с густым туманом. И вдруг из тумана вышли двое. Они оказались на дороге так внезапно, что Арион сначала принял их за призраков. Присмотревшись, точно решил: это видения – иначе и быть не может. Это никак не могут быть ОНИ!

Силуэты тоже его заметили. И тоже узнали, судя по тому, с какой амплитудой они начали усиленно махать руками, как прибавили шаг и громкость.

- Арио-о-о-он! – доносилось даже против ветра.

Они бежали к нему. Они приближались…

Если у Ариона и был шанс незаметно дать дёру, то теперь он точно пропал. Столкновение неизбежно!

- Мы снова в сборе!!! – Кин тут же полез обниматься, и Арион почувствовал каждый кольчужный диск, впивающийся в тело даже сквозь мантию волшебника. А ещё запах давно не мытых рыжих волос – это аромат приключений и романтики. А вот сзади добавился и запах свежесбитого элем перегара и живот ощутил цепкость потных мозолистых рук – Марс подоспел на встречу.

- Мы вернулись!!! Это судьба, Арион! Ты веришь в Судьбу? Теперь поверишь! Мы начнём новую страницу наших подвигов. Доброборцы снова в игре!

Арион поглубже вдохнул. По крайней мере, на время старые друзья могут оказаться даже полезными. Сейчас именно такая ситуация. Кин наверняка проникнется идеей помощи Джансону.

А потом можно будет свалить незаметно.

Земля большая.

Вряд ли им доведётся встретиться на ней снова.

***

Первым делом Кин сказал, что никого из деревни звать не надо – на то они и доброборцы, чтоб со злом бороться, а не подмогу звать. Арион хотел кое о чём напомнить из событий прошлого лета. Но смолчал… Кин не отличался памятью на собственные слабости, зато хорошо помнил былую славу.

Расположились для обсуждения плана действий, как и принято у доброборцев, где мать родила. А мать рожала их у леса, под высокой сосной с видом на речку Бредняжку под аккомпанемент трещащих веток костра. Марс жарил куски кролика, купленные ещё в деревне, и запивал дело молодым вином, припасённым на случай праздника. Не зря купили мясо, не зря припас вино – вон сегодня праздник какой: друзья снова вместе! Что-то там несут снова про подвиги и магию, но это ли главное? Сейчас расположиться б тут на всю ночь… Эх-х-х… Мечтательно, Марс хлебнул ещё – и приятные мысли в голове вдруг стали собираться в кучу непонятных. Это было не к месту и не ко времени, ведь даже угли ещё не прогорели.

- Как там мясо, Марс? – поинтересовался Кин, обратив внимание на то, что его друг переворачивает веточки в кукушкином гнезде.

- всё нормуль, - ответил, не оборачиваясь, изготовитель доброборческого ужина. – яйца уже затвердели.

Не поняв суть ответа, но решив доверить дело профессионалу, Кин продолжил общение с Арионом по поводу вызволения Джансона из пещерного плена.

- Значит, сплющить меня ты не сможешь?

- Нет, из наших магов это Депрович только мог. Он на пятом курсе.

- Ну, а ты, Ари, чему научился за этот год?

- Я и колдовать-то особо не умею. Мороку навести там, туману…

Кин вздохнул и отвёл от друга глаза. Как объяснить человеку, что тот не развивается? Однако вид Марса, сонно тыкающего острой палкой в кукушкины яйца, и вид догоравшего в вовсю полыхавшем костре мяса привёл к выводу, что у Ариона всё не так и плохо. И возможно, он себя недооценивает или скрывает от всех новые способности.

- Видимо, нам сегодня не ужинать… Давай отправимся на место, там и разберёмся, что к чему.

Арион был слегка поражён появившимися у Кина организаторскими способностями – он явно где-то развил этот навык, так как теперь им двигало не только желание почудить с друзьями и отправиться в самую чащу леса, чтобы заблудиться, а потом найти выход, посчитав это за подвиг. Хотя, с другой стороны, пропала романтика…

Они наспех собрались, еле потушив костёр и еле уговорив Марса покинуть живописное местечко.

- а чё вы так? посидели б, вино есть вон, песню затянули б щас голосами пьяными…

Кин положил его руку себе на плечо, приняв вес обомлевшего тела, и потащил по направлению к горным хребтам. Арион собрал съедобные и несъедобные остатки и по-тихому поплёлся сзади, указывая путь.

***

- Ты не пройдёшь!

Именно такими словами должен был бы встретить их «Писклявый», страж пещеры. Но он встретил их несколько иначе: лёжа спиной на плоском камне, руки раскинуты в стороны, немигающие глаза устремлены в небеса, а рот раскрыт от удивления при виде бесконечности. Древко посоха валяется у ног как упавшее знамя полка.

- Славная смерть, - изрёк Кин при виде неподвижного мага.

- Если бы… - цинично хмыкнул Арион. – Его вырубили типичным «Небом Аустерлица». Это доступно лишь магам после пятого курса. Там уже дают более свежие вещи, не только стандартного Служкина, как первакам.

- А что за Служкин такой?

- Некогда объяснять. Надо действовать. И быстро. «Небо Аустерлица» - манускрипт известный. Не помню, автора… Или Досидевский, или Тонкой. Стопудово. Маги шестого курса просто так около пещер не шатаются… Выходит, это Джансон. Он выбрался из пещеры и зачем-то околдовал «Писклявого».

Кин, наверное, в первый раз в жизни видел воочию мыслительный процесс Ариона. Обычно тот держал всё в себе. А теперь мало того что говорил вслух, так ещё и расхаживал по округлой платформе перед входом в пещеру, то и дело вглядываясь в уходящую к широкому дубу тропинку и учащённо барабаня пальцами по древку посоха.

- А что будет с «Писклявым» потом? Он придёт в себя? – попробовал всё-таки достучаться до ставшего чересчур деловым Ариона Кин.

- Придёт, - даже не поворачивая головы к собеседнику, ответил маг. – Но месяца на два уйдёт в апатию, будет задавать вопросы «Что вы со мной сделали?», станет обращать внимание на разные дубы… Впрочем, некогда объяснять. Раз Джансон вырвался на волю и вырвался агрессивным, значит, что-то здесь не так… Куда же он мог сбежать?

Арион смотрел на неподвижное тело «Писклявого», на обмякшее тело Марса, на спрятанное в кольчугу тело Кина, и в голове зрела мысль… Маг сделал ещё круг по площадке, глянул в пещеру и понял одну простую вещь:

- Он побежал за Депровичем.

- Что за Депрович такой?

- Некогда объяснять. Джансон стал агрессивным - вырубил «Писклявого». Депрович побежал за подмогой в Академию. Скорее всего, Джансон хочет остановить его!

Кин покачал головой.

- Или он побежал к дубу поссать. Или отправился возвращать миру драконов. Мир полон возможностей!

- К чему ты клонишь?

- Я не клоню - я объясняю: один бог знает, куда твой Джансон сбежал. Ты и не догадываешься, какой дорогой Депрович обратно поехал. Ну куда вот ты поскачешь? Вот-вот. Никуда вот. Но, сдаётся, тут не только бог всё знает, но и тот, кто дорогу Джансону указал. Мы должны допросить Алтарь…

Конечно, Ариону сразу не понравилось, что даже в делах Магической Академии Кин снова занял роль руководителя. С другой стороны, его совет не казался глупым. Совет был хорош. Мешали только две вещи: первая – боязнь стать диким, как Джансон, вторая – Марс. Тот еле держался на ногах и плече Кина. Бормотал что-то о продолжении чудесного вечера и зайцах, которые обязательно отомстят.

- Марс, ты останешься сторожить у входа, понял? Чужих не пускай! – скомандовал Кин и толчком плеча отправил Марса в свободное плавание. Тот подрейфовал возле кустов, сначала резким хаотичным брассом, потом односторонним кролем и, наконец, остановился. – Понял?!

- Понял! Чужие здесь не пройдут! Наточил я свой топор… - бодро отвечал Марс, пытаясь на поясе рукой нащупать ручку топора, который успешно продал ещё весной.

- Ну, всё. Тыл, можно сказать, прикрыт. Пошли внутрь! – Второй раз заходя сюда уже с верным другом, Арион чувствовал себя чуть ли не героем эпической поэмы. Прошлым летом они таких дел наворотили – что им какой-то алтарь?

Кин тоже отправился под тёмные своды с улыбкой: наконец они снова вместе и снова эта незабываемая борьба со вселенским злом. Что, кроме этого, может наполнять жизнь счастьем?

***

- Пора, красавица, проснись!

- Хорош уже над Марсом угорать – он уже не слышит.

Арион подарил Кину устрашающее лицо в знак того, что надо бы помалкивать. Кин знак понял и шутить перестал. Заклинание Служкина, которое знает каждый первак, как ни странно, подействовало мгновенно, будто вода на вопиющего в пустыне. Тазик наполнился каплей, над которой склонились оба мага-дознавателя. Вода помутнела, забурлила, и вот сквозь дымку Арион увидел девушку. Краска без спроса тут же превратила лицо в свёклу с бровями, хотя умом-то маг прекрасно понимал: девушка о его существовании и понятия не имеет. Но она выглядела столь прекрасной, что глаз отрываться не хотел, и, видимо, была южанкой, потому что все признаки налицо: смуглая кожа, родинка на щёчке, брови полумесяцем, огромные глаза с пушистыми ресницами, высокий лоб, крупные серьги в виде солнца в ушах, пирсинг на языке, второй подбородок и пушок под нижней губой. Девушка танцевала, украшения, свисающие с пояса дребезжали и переливались в солнечных лучах, глаза манили, а губы шептали. Ариону стало невыносимо стыдно, так как к страху перед противоположным полом добавилось ещё и то, что Кин, раскрыв рот от изумления, пялился на то же чудо, наблюдая из-за спины.

Однако приходилось терпеть. Ведь только Алтарь мог поведать всё о судьбе пропавшего Джансона.

Тем временем девушка в воде пела, мотив показался Ариону немного неясным, потому что от капли в тазике звуков не исходило. Она расчёсывала волосы, прикасалась к ольхе тонкими пальцами и сплетала венок из ветвей омелы. Маг улыбался. Приятнее видений ему не приходилось видеть. Алтарь воистину вдохновлял. И вдруг на поле около девушки явились чьи-то ноги, мужские, в обуви на каблуках. Девушка повернулась, чтобы рассмотреть незнакомца, и улыбнулась, широко, ясно, блаженно.

Арион вознегодовал, но сдержался. Надо досмотреть до конца. Краем глаза он поймал исчезновение Кина, но сейчас ему было не до друзей, которых меняют на баб.

Южанка гладила ногу незнакомца, предлагая сесть рядом. Она звала ласковой улыбкой, песней, подмигиванием. Наконец, употребила силу – и неизвестный сел, появившись в поле зрения Ариона.

Маг сильно вдохнул воздух пещеры, тот застрял где-то на пути в лёгкие: этим незнакомцем оказался он сам! Девушка обняла его и шептала непристойные слова прямо сквозь жёсткие чёрные волосы – в видении лицо мага становилось пунцовее марганца. Этого не может быть, не могло и никогда не будет! Неужели где-то, в какой-то параллельной вселенной есть такой Арион и такая девушка?!

- Где эта девочка? Где это солнышко? Где это всё, что должно было быть у меня?! – не в силах сдержать эмоции, заорал на алтарь маг.

Алтарь безмолвствовал. Зато в голове Ариона поселился мягкий тенор, который сообщал точные сведения, но при этом убаюкивал, заставляя немного расслабиться перед долгой дорогой. Арион в принципе был не против и растянулся прямо около тазика, подложив под голову томик заклинаний Служкина.

***

- Отец, он будет жить с нами, - сказала южанка глухому старику, спящему в углу круглого шатра на ворохе чужих обид.

Не дожидаясь разрешения, она смело провела Кина внутрь и усадила перед зеркалом. Странствующему рыцарю никак не верилось в происходящее. Будущее можно предсказать! И вот тому доказательство: всё шло так, как и обещал Алтарь. Слушая голоса в голове, Кин нашёл кибитки южан. Доверяя собственным глазам, Кин нашёл ту самую девушку из видения. Не пришлось даже и усилий прикладывать – и вот он здесь, с ней, а она, кажется, безмерно влюблена. Только странствующий рыцарь не знал: радоваться этому или, наоборот, предаваться унынию. Получалось, не нужны ни таланты, ни сила воли, ни отвага, если всё кем-то предрешено. Для чего бороться со злом, если всё равно случится, что должно случиться?

Но красивая южанка не давала возможности Кину рефлексировать: она дикой козой прыгала по шатру и распевала песни.

- Ты полжизни не грусти – ты забей и отпусти!

Кин кивнул головой и сухо улыбнулся. Настолько сухо, что старик в углу зашёлся кашлем.

Она чем-то напоминала ему прекрасную Ньюмун, даму сердца. Наверное, именно поэтому Кин так увлёкся южанкой, хотя на девушек, в отличие от Ариона, заглядывался крайне редко: чарующий образ Ньюмун вдохновлял на подвиги куда сильнее пышных форм, спрятанных под тонкими тканями. А эта южанка была настоящей красавицей. Казалось, само солнце живёт внутри её огромных лукавых глаз. Но Кин и понятия не имел, что делать с этой красотой? Мог лишь одно: сидеть и смотреть, бесконечно, бесконечно, бесконечно, беско…

- Тоже глухой, что ль? – Южанка уколола Кина кинжалом в грудь и в ужасе бросила оружие на пол. Рыцарь и не почувствовал удара. То ли спасла кольчуга, то ли любовь.

- А я не грущу. Я на тебя смотрю, Линда. Наглядеться не могу.

Ей понравился ответ. Кин так решил, потому что она от него отстала и в два прыжка выскочила на улицу, всколыхнув края входа в шатёр. Видимо, теперь вот она, судьба героя: сидеть сиднем в палатке, ждать Линду, её повелений, чарующего взгляда, пения. А чего ещё можно желать? Ведь всё предрешено… Где-то там, в глубине сознания, мелькали образы друзей, какого-то сбежавшего мага, которого они клятвенно пообещали Ариону помочь найти. Кстати! Сердце Кина забилось чаще, именно так, как билось в предвкушении очередного доброборческого дела. Этот Джансон должен быть где-то здесь. Он наверняка увидел в Алтаре Линду и… Что она с ним сделала? Что она вообще делает со всеми, кого приводит сюда Алтарь? В душе Кина зашевелились сомнения относительно честности «предсказанного» будущего.

Рыцарь вскочил и, несмотря на уговоры старика из угла угоститься ещё чаем, выбежал во тьму. Доброборец он или кто? Нет, старик дело понятное не доброборец… А он сам, Кин? Кишка тонка? Неужели он позволит, чтоб какая-то девка?.. И тут Кин вспомнил Линду: блики солнца на серьгах, искорки в глазах, алый бархат губ - и нутром почуял: позволит. Но надо бороться!

Тьма встретила его холодом отчуждения. Голоса южан слегка притихли – они приостановили игры, болтовню, не досказали шутку на полуслове, не недоперепились ещё в усмерть – все с ненавистью глядели на чужака. Сидели на брёвнышках и десятками глаз нагло пялились, будто пытаясь просверлить кольчугу. Желание спросить, не проходил ли в здешних краях Джансон, как-то отпало само собой. Линды в толпе на брёвнышках тоже не наблюдалось. И Кин решил, особо не привлекая внимания, просто куда-нибудь свернуть за угол. И вот незадача: справа – чистое поле, слева – чистое поле, прямо – брёвнышки у кибиток. Отважный доброборец сделал шаг направо и что есть мочи побежал к одинокому дереву посреди поля. Раскидистая крона виднелась даже сквозь густые сумерки летнего вечера. Придерживая рукоятку меча правой рукой, чтоб не трясся по неровной дороге, Кин стремительно убегал от судьбы. И от любопытной оравы южан, медленно тянущейся за неясным для них субъектом.

Как можно было так поступить? Он впервые не закончил задание, впервые бросил друзей – мало того, что Ариона, так и бедного Марса: он же проснётся с похмелья и один! Чёртовы предсказания судьбы! Можно же от них уйти, если дружишь с головой! Но увидел себя с красивой бабёнкой, так и голову потерял. А как развлечь красивую бабёнку – этому ни один алтарь не научит, если уж у самого таланта нет. И мозгов, видимо, тоже. Полюбить может каждый, а вот понять, что с этим делать, дано не всякому.

Заветный одинокий клён скрывался в ложбине. Там и передохнуть можно, собраться с мыслями. Но чем ближе Кин подбегал к дереву, тем отчётливее вырисовывались две фигуры, а точнее головы, торчащие наружу из ложбины. Там явно кто-то уже уютненько устроился. Не один, видно, в поле воин.

Не зная, как поступить, Кин задержал дыхание и сбавил скорость. Впереди или засада разбойников, или парочка бродяг, или же эльфийские шпионы… Сзади погони не видно. (Впрочем, оттого, что её не видел Кин, сам факт погони ничего не терял.) Оставалось надеяться, что головы смотрят в противоположную сторону, и пробираться на цыпочках к клёну. Наверное, смешно он выглядит для разбойников или эльфийских шпионов, если всё-таки они смотрят прямо на него. Идёт такой лазутчик в чистом поле, где только небо и трава до щиколоток, идёт, крадётся, поджав левый локоть к плечу.

Но, к счастью, Кин наткнулся на затылки и краем уха до него стали долетать слова:

- Я вабсь нька аньбы здевшкий…

- Жись ка тлу днуть бя…

Вроде бы эльфы… А может, просто картавые.

Кин опустился на четвереньки и пополз, желая узнать в точности, кто же занял место-ложбинку и есть ли смысл её отбивать или же просто надо пройти мимо случайным прохожим. Слова становились отчётливее, но повторять их для него, к сожалению, не стали. Один голос был женским, сильно знакомым женским:

- А ты весёлый. Не могу поверить, что у тебя не было серьёзных отношений с девушками.

Это Линда! И она уже делает комплименты другому! О женское непостоянство! О вероломство!

- И всё-таки что насчёт твоего мужа…

Полюбовничек её тоже знаком. Может, это и есть Джансон?

- Он скучный. Сидит и пялится только на меня: ни рыба ни мясо. С ним каши не сваришь, дошик не заваришь. Да и не муж он мне. Так, прилипала один. Тут таких тысячи ходит. А ты ж особенный. Говоришь, я у тебя первая, да?

Обида вскипятила кровь Кина. Разум снова ушёл в пятки и бродил примерно до области пупка, не поднимаясь выше. Убить! Обоих убить! Да, пускай он смешной человек, так смеялась бы ему в лицо. Но она же молча ушла! Нельзя вот так вырвать сердце, бросить под ноги и растоптать его!

Меч вылетел из ножен, зазвенела сталь, хотелось крикнуть: «Так не доставайся ж ты никому!», но голос, указавший дорогу к южанке, вдруг снова появился в голове и подсказал другие слова:

- Проснулся я. Куда вы! Не спешите оба.

Почему-то свой вариант показался Кину более своевременным, но голос был настойчивым, потому и прозвучали в вечерней тишине именно эти странные до нелепости слова, тем более, сам рыцарь не засыпал, когда Линда уходила. Но, видимо, в суть слов любовники не сильно вдавались – больше поразила внезапность и интонация угрозы. Тени в закатном солнце взметнулись ввысь, но головы их оказались не выше Кинова колена. Меч поднят для удара. Кину хотелось в первую очередь убить девушку: она не поняла его любви, изменила, бросила, а парня можно понять… но голос твердил, что начать надо с любовника. Обязательно! И при этом сказать:

- Постой! Куда, красавец молодой? Лежи!

Меч тяжёлым топором на плаху нехотя опускался вниз.

«Жалко всё же паренька, - во время падения меча задумался Кин. – У него никогда ещё не было девушки. Прям как у Ариона…»

Внезапная догадка прошибла насквозь мозг основателя доброборческого движения, стало ясно, почему голос был так знаком. Конечно же! Какой там Джансон! Кин и не слышал никогда голос Джансона! Но слишком поздно: меч проделал три четверти пути и уже приближался к уху незадачливого любовника.

- Не-е-е-е-т!!!

И это кричал не Кин в отчаянии – голос донёсся откуда-то справа. Рыцарь едва повернул заполненную тревожными мыслями голову, как был сбит с ног сильным перегаром. Сам Марс, всей тушей в прыжке летевший помешать свершиться непоправимому, немного не рассчитал траекторию полёта и упал в двух шагах от Кина.

- Кин? – теперь Арион мог рассмотреть его, лежащего на уровне глаз, хорошенько. – Марс? Что вы здесь делаете?

- Мир спасаем! – гордо возвестил Марс, отряхивая пыль с пяток. – Мир устал от предателей. - Потом спрыгнул в канаву и схватил за волосы Линду. – А во всём виноваты потаскухи!

- Отцепись, урод, я не потаскуха.

- Нет, ты потаскуха! – уверил её Марс и в доказательство этому потащил её.

Южане, молча наблюдавшие в сторонке за разыгравшейся драмой, так же молча приняли свою блудную дочь обратно. Арион хотел вмешаться, но харизма Марса устрашала даже ораву кочевников, не решавшихся скопом выйти и заступиться за соплеменницу. Запала наёмника от доброборцев хватило, чтобы ещё и распекать самих южан, называя их праздными зеваками, которые не нужны миру. Он обещал, что скоро, очень скоро людей перестанут интересовать чужие скандалы, бытовые ссоры, убийства, разбой. Марс говорил, но сам в это не верил. Ему просто хотелось пронять чем-то упорно молчавших южан, которые стояли и думали, будто всё в мире происходит именно для них. Говорил, а сам вспоминал собственные разговоры с Белым и Бонни в трактирах. Что ни слово - то слух или сплетня. Стало попахивать лицемерием.

- Короче, хватит овощить. Будем бороться вместе! – закончил напутственную речь Марс, поднял кулачок и потряс им уже дружественно. Южане, так и не понявшие, что от них хотел этот дикий человек, пожимая плечами поплелись обратно к кибиткам. Видимо, на сегодня представление завершилось.

Марс же вернулся к друзьям. Они пристыженно переглядывались, не решаясь начать разговор. Кин и не думал, что когда-нибудь обломает мечту Ариона о свидании с девушкой. Не думал, что поднимет меч на друга. Арион был зол на Кина, но понимал, глубоко внутри понимал, какие же они с ним лопухи.

- Ребят, друзей на баб не меняют.

Кин покраснел. Неужели он мог в порыве страсти забыть эту истину? Так же, как забывает её каждый мальчуган, когда впервые обзаводится подружкой. Как забывает каждый юноша, когда хочет от девушки большего. Как забывает каждый мужчина, когда обзаводится семьёй.

Арион молчал. А что сказать, если он готов был променять друзей не то, что на баб, а на более успешных друзей, которые ему бы помогли найти баб, а не уводили в дремучие леса и бескрайние поля бороться со злом.

- Миру нужны доброборцы, - подытожил свою речь Марс, после чего друзья поняли, что их приятель по пути следования за Арионом нашёл, где опохмелиться.

***

- На краю дороги стоял дуб… - встретил их «Писклявый» исповедью о последних проведённых в одиночестве часах.

- Да мы в курсе, ты чё… - деловито отвечал Арион. – Дуб, который Служкин описал. Там кот ещё должен быть, цепь…

- Не-не, - запротестовал юный волшебник. – К этому дубу бесполезно обращаться. Он тупой как пробка. Я о другом дубе. Чёрный весь, обманам не верит…

- Да закрой уже хлебало, - прервал его излияния Марс, толкнув человека в грязь лицом. – Где тут этот ваш Алтарь грёбаный. Это всё подделка южанская, себе для забавы делают, чтоб потом поиздеваться. Раздолбаем к чертям собачьим! Чем не подвиг?

Арион повёл дальше по коридорам, размышляя по пути, что лучше: пьяный Марс или трезвый. Кин тоже чувствовал себя немного обделённым в лидерстве. Видимо, это дело оказалось ему не по зубам, и только лишь непробиваемый «наёмник с островов» сумел вырвать их из пут.

Неожиданно в пещере стало слишком шумно. Доброборцы и «Писклявый» насторожились. Кому ещё понадобилось искать Алтарь вечности? Впрочем, может, это Джансон или Депрович вернулись… Двигаясь медленно, не производя шума, шли они к заветному проходу, столь низкому, чтобы попасть туда простому смертному, но… Но кто сделал его таким доступным любому живущему?

Проход и в самом деле позволял наслаждаться возможностями Алтаря вечности любому. Не иначе, Джансон вернулся. Депрович бы не справился. Решив, что нашёл ответ к загадке, Арион с уверенной улыбкой широкими шагами пошёл на встречу, намекая друзьям, какие же серьёзные знакомые есть у него в Академии.

- Джанс, ты живой! Мы так переживали, - с наигранным пафосом вошёл он в священную обитель Алтаря. Но по пути осёкся. Нет, всё в порядке: Джансон всё-таки там был. И даже живой был. Только связанный тугими верёвками. Ариона суровым взглядом буравил не кто иной как сам ректор!

- Здрасьте, - сказал Арион и сделал книксен, как последняя магичка женского кампуса.

- Что за дедок, Кази? – шёпотом спросил Марс, пытаясь умять неловкость ситуации. – Твой Служкин, что ль?

- Какое невежество! – возопил «дедок», то ли из-за себя, то ли из-за Служкина. Волшебный посох в руке Теодоруса взвился, сбил сияющей молнией сталактит, который разлетелся острыми камнями по пространству тайной комнаты, показывая свирепый нрав старого мага. – Значит, теперь все заговорщики в сборе? Все?! Взять их!

Из-за камней вышли три человека в остроконечных шляпах лилового цвета – личная охрана ректора. Арион слышал от старшекурсников, какие испытания надо пройти, чтобы получить честь носить на голове этот убор… Сразиться с чудищами подземелий Академии, завлечь иллюзией циничных королевских придворных, спасти от неминуемой гибели падающего с обрыва родственника, приучить кота не драть мебель в новом доме – и это ещё далеко не весь список. Сопротивление бесполезно! Арион швырнул посох в ноги архимагу.

- Простите, но я не понимаю, о каком покушении речь. Мы всего лишь решили на каникулах найти легендарный Алтарь вечности, и потом Джансон пропал…

Для пущей весомости слов Ариона Марс достал топор. Марс уронил топор. Марс упал навзничь.

Кин тут же убрал ладонь с рукоятки меча, принимая вид мирного жителя.

- Говори! – приказал ректор Ариону, делая знак двум помощникам следить, чтобы его спутники не наделали глупостей. В дверном проёме появился четвёртый в лиловой шляпе, который привёл дрожащего, словно в лихорадке, «Писклявого». – Рассказывай всё и без утайки, иначе – смерть! Джейкоб, сотки Пелену правды.

Охранник архимага, всё это время находившийся с ним рядом, послушно сотворил в воздухе тонкими пальцами плотную паутину зеленовато-бурого цвета, потом дунул на неё, и полупрозрачная масса облепила лицо Ариона, превратив его в какое-то древнее чудище.

- Ах вы гады ползучие! – заорал Марс и кубарем покатился под ноги ректору. Его остановили ещё на первом повороте плеча, но уверенный в себе бравый вояка продолжал бить руками по воздуху и дрыгать ногами.

- Я не знаю, кто эти люди, - сгорая от стыда и жаркой маски, начал Арион. Бурые пузыри разлетелись по сырому воздуху пещеры.

- Он лжёт, - цокнул Джейкоб.

- Они мои друзья, - исправился Арион, и изо рта повалили пузыри ярко-зелёного цвета.

***

Теодорус трогал Алтарь посохом, вслушивался в звуки, укоризненно качал головой. Джансон вздыхал и охал, напоминая чем-то утреннего Марса последних дней. Доброборцев и «Писклявого» пока держали под стражей, но не связывали – а это хороший признак. С другой стороны, а чего их вязать, если слова Ариона прошли процедуру Пелены правды. Странно, что их до сих пор не отпустили домой.

- Знаете, как я поймал вашего дружка Джансона? Ведь этот дурак пришёл меня убить! Представляете: какой-то вшивый шестикурсник решил, что это возможно! Хотя если использовать внезапность, силу и скорость, то ничего невозможного нет. Но этот дуралей всё делал, представьте себе, всё, абсолютно всё, как в книге Служкина. Да, у него есть не только сказочки, которые дают вам. Есть и серьёзные вещи. Для избранных. Джансон читать их не мог, но я-то знаю наизусть. И вот, значит, этот дуралей приехал посреди лета в Академию и сначала всё удивлялся, почему я не перебираю картошку. Потом вдруг стал приглашать меня сходить с ним в трактир. Я нашёл время: всё-таки Джансон один из подающих надежды. Но во время обеда что-то пошло не так: он всё время спрашивал меня насчёт великих магов, которые встали на сторону зла. Спрашивал, можно ли назвать их поистине великими. А потом стал предлагать выпить с ним. Я заподозрил неладное: слишком уж сцена напомнила мне классического Служкина. И ясно как день: моё вино оказалось отравлено! Хорошо, что проверил заклинанием «Сальерус» перед тем, как пригубить. Как ни пытали Джансона, он не выдавал целей. Для чего ему меня убивать? Кто подстрекатель? И вот сейчас, после твоего рассказа, я, кажется, начинаю понимать.

Десятки глаз воззрились на архимага Теодоруса. Наверное, ни разу за всю педагогичесую практику его так внимательно не слушали.

- Это Служкин.

- Служкин?! – хором переспросили Арион, Джансон и «Писклявый». Лиловые шляпы покорно молчали, хоть им и было интересно. Марс и Кин восприняли информацию как нормальную, ведь для них что Служкин, что Джейкоб – одно магическое лицо.

- Да, Служкин. И знаете, что самое смешное? Алтарь не давал Служкину славу… Он её заработал сам. А потом, видимо, создал этот Алтарь. Он вложил в него все свои книги и заклинания. Любой, кто подходил к алтарю, видел их как отражение своей жизни, слушал его голос внутри себя и делал так, как хочет он, Служкин… Алтарь даёт вечность не вам, он даёт вечную жизнь ему… Вы только марионетки. Я читал, во времена Служкина были такие же алтари Бай-байрона, Горакация…

- Так значит, нет Предначертанности? Нет Судьбы? – с неподдельной радостью спросил Кин.

- Конечно, нет. Есть только олухи, которые ведутся на эзотерику.

- Да!!! – завопил от радости основатель доброборческого движения.

- Мэтр, так что прикажете делать с магическим артефактом времён мэтра Служкина? – подал голос ближний лиловый.

- Не знаю, - сознался Теодорус и опустил голову. – Я не вправе в одиночку решать подобные вопросы. Это сильный артефакт, опасный, но он ценен - его нельзя уничтожать. Пока опечатаем… Надеюсь, в ближайшее время никто больше не рискнёт искать вдохновения в Керкезских горах…

- Но мы-то ещё поборемся! – продолжал ликовать Кин, выкрикивая слова радости в никуда.

Арион с надеждой посмотрел на Марса. С надеждой, что тот воспринял обещание Кина с таким же сарказмом.

Но радостные глаза и энтузиазм на лице «наёмника с островов» не могли не убить надежду.

***

Вид из окна вгонял Депровича в депрессию. И не то, чтобы так уж пасмурно или тоскливо было на улице, но сам факт, что он смотрел туда сквозь решётчатые ставни, добавлял нотку лёгкой грусти. Кроме того, постоянно доносились звуки чужого, непонятного наречия, пейзаж вдалеке не напоминал родные леса и поля – сплошь горы и небеса с парящими орлами, а вокруг – хижины варваров, около которых они плясали, выли, играли, дрались, точили мечи перед битвой и жгли костры.

Эти варвары схватили Депровича по дороге в Академию. Да, именно туда отправился обезумевший Джансон – это стало ясно почти сразу, так как Джансон выбрал тот тракт, по которому мало кто проезжает из-за опасной близости к границам, но он кратчайший до их almamater. Может, Джансону и повезло, но самого Депровича схватили посреди ночи, когда тот уютно расположился в кустах, окружив себя магией невидимости. Варварам видеть в темноте в кустах было без надобности – их чутьё не ошибается.

И вот теперь он в плену. Наверное, потребуют выкуп. Обычно варвары так и поступают. Что ж, родители могут заплатить – лишь бы чужаки не задирали цену. И так в прошлом году Академия вдруг решила поднять плату за питание, мол, волшебные травы подорожали…

Дверь со скрипом отворилась, и на пороге Депрович увидел красавицу, с чёрными, как смоль, бровями, густыми ресницами и глазами размером с маленькое блюдце. Она молча вошла, поставила рядом с ним кувшин, что-то произнесла, но пленник не понимал чужого языка. Тогда гостья улыбнулась, села на колени и опустила ладони в кувшин. С теми же словами она подняла руки. Депрович открыл рот, и почувствовал вкус какого-то странного, вроде бы кислого молока.

- Спасибо, - сказал он с наслаждением, но не от утоления жажды, а от непонятных звуков нежного голоса, жара ярко-красных щёк и умильного взора.