Alisabet Argent

Казнь Румпельштильцхена

Казнь Румпельштильцхена
Работа №566

Ее соорудили из старых досок, гвоздей и веревки. Да уж, это вам не кораблик смастерить на коленке. К виселице нужен особый подход, полный боли и ненависти. Крастер, единственный плотник деревни, не мог поступить иначе, когда впервые услышал он нем, о бедном ребенке дочери мельника...

Они ни черта не узнали – эти гонцы лишь потратили время. Даже глухая свинья и та бы оказалась полезнее. Три дня – он специально дал мало. Хитрая сволочь все продумала и только смеялась над горем родителей. Таких имен в местных краях не водилось. Да это и неважно больше.

– Ну что, тварь? – Гофрид смотрел ему в глаза и уже представлял, как будет выдавливать их из глазниц. – Готов сдохнуть?

На пустырь поздней ночью вышло около сотни людей. Кто с факелом – кто с ножом и дубиной. Среди них стояли и женщины, что никак не могли унять слезы. Их утешали отцы и мужья, но все бесполезно. Безнадежно, бессмысленно.

– Да убей же его! – прокричала девочка в платье, запачканном в саже. Она стояла среди первых и не могла скрыть презрения. Никто не мог.

Гофрид обернулся и понял, что оттягивать уже некуда. Толпу переполняла ярость. Еще чуть-чуть и все бы бросились на “него”, растерзали, как гиены свежую падаль. Мужчина стер пот с лица, поднялся на небольшую платформу и начал свою речь.

– Когда мы узнали, что маленький Оскар, сын Агнет и Джозефа, был жестоко убит, я пообещал вам две вещи. Во-первых, что я, вместе со братьями, найду отребье, что сделало это. Нам потребовалось гораздо больше времени, но мы смогли, – толпа закричала и побуждала скорее к действию. Никто не хотел ждать. – Во-вторых! – стоял на своем Гофрид. – Что я убью его. НА ГЛАЗАХ У ВСЕХ ВАС!!!

– ДАААААА!!! – закричали все разом.

– Сам Господь указал нам дорогу. Мы совершим правосудие!

– ДАААААА!!!

– Мы бросим его тело волкам на съедение. Раздробим кости и подожжем, что останется!

– УБЕЙ ЕГО!!!

Он не видел смысла ждать больше. Агнет, пораженная горем, уткнулась мужу в плечо. Крастер обнял своих детей и смотрел только прямо. Девочка в платье уже вся тряслась от злобы – папа держал ее за руку. Все смотрели и плакали, пока Гофрид затягивал веревку покрепче. И только бледный, невзрачный карлик улыбался все это время.

***

Утро. Детский плач напомнил, что существует такая часть суток. Румпель перевернулся на другой бок и смог родить одну мысль – ребенок чего-то хотел. Трюк с соломой его перестал впечатлять где-то с попытки первой. “Вот же дерьмо”, – выругался карлик и приподнял свое туловище. У него сильно болела голова: пульсировал затылок и колол так, что хотелось подохнуть. Алкоголизмом заниматься сложнее, когда становишься “папой”. Такова цена потомства.

Он подошел к окну, минуя кроватку юного Оскара. Ни будь дом в лесу, Румпель вполне мог удивиться, насколько прекрасна улица, когда на ней нет людей. Хотя из-за сильной метели это едва могло быть заметно. Дым от табака не отличался почти от пара дыхания. Мороз стоял жуткий. Под стать настроению Агнет и Джозефа, что всю ночь искали ребенка.

Холодный воздух поглотил комнату, и Румпелю пришлось закрыть стеклянную дверцу. Сигарету он затушил о ботинок.

– Да че ты орешь то все? Нет теперь мамы, слышишь? НЕТ ЕЕ!!!

Румпель принялся раскачивать малыша, и оттого тот еще больше кричал.

– АААААААА!!! – это был Оскар.

– АААААА!!! АААААА!!! Я тоже так умею. Нравится?!

Вряд ли ему могло такое понравиться. Мальчик лежал, испуганный и дико голодный.

– Ну ладно. Что там есть для тебя…

В шкафу помимо хлама лежали: восемь бутылок эля, четыре сидра, почти допитый херес – ничего кроме алкоголя, в общем. Румпель почесал больной затылок и, недолго думая, залил в глотку яблочное вино. Послевкусие оказалось приятным.

– А ни хрена нет. Можешь в барабан постучать.

Малыш замолчал, будто пытался осмыслить ответ. В углу комнаты валялась никем не тронутая жестяная игрушка. Он взглянул на нее и не стал томить с ответом.

– ААААААААААААААААААА!!!

Визг раздался настолько высокий, что бутылки Румпеля повзрывались! Полетели осколками с полок и упали на ветхий паркет. Карлик отчаянно пытался спасти хоть одну и прыгнул прямиком на пол. Изящный прыжок, эстетичный, как тыква. Победа, казалось, уже упадет в мешок счастья. Он верил в нее, стремился к заветной мечте…

Однако нет, не успел – не хватило самую малость. Все пропало, оставив лишь воспоминания и душу, израненную, словно кинжалом.

– Да ты сам дьявол! Смотри, что ты сделал!

Он подбежал, переполненный злобы, схватил кровать юного Оскара и… опустил ее обратно. Изумление настигло его лысую голову. Малыш, чье лицо напоминало о маме, закрыл глаза и умиротворенно принялся спать. Его совсем не беспокоил чудак, что прямо с утра залил в себя сидр. Ему просто захотелось поспать.

– Дьявол. Точно бес из преисподней.

Весь запас спирта… Вот и кради теперь детей. Карлик уселся в кресло и принялся растирать виски. Давление повысилось сильно. Матушка не зря говорила: “Румпи, тебе нужно перестать нервничать – иди поиграй с ребятами”, – да, именно так и сказала. Правда он сам тогда еще не носил бороду. Но по росту был точно такой же.

Румпель поддался забвению. Дремал буквально пару часов, пока не услышал уже знакомый мотив с одной буквой. Ладно, хоть боль чутка приутихла. Он повернул голову и поморщился от тяжелого запаха: смеси алкоголя, пота, грязи и кое-чего еще.

“Вот дерьмо”, – вымолвил Румпель. Да, вот теперь точно оно.

***

Возвращаться в деревню весьма опрометчиво. Особенно, когда там всюду висят листовки с твоей рожей. Страшно. Но ради любви можно рискнуть. Любви хорошенько напиться.

Румпель осторожно направлялся к местной таверне и был крайне расстроен. Его можно понять. Это ж надо написать такое: “Внешний вид: неказистый карлик”, – интеллектом Джозеф никогда не блистал. А расплодиться сумел, как и сумел стать главой всей деревни. Лучших генов для Оскара нельзя и придумать.

Прохожие вели себя так, словно и не существовало никакого маньяка. Даже медвежьи капканы не поставили возле дома – что уж говорить о другой безопасности. Дети спокойно гуляли без взрослых, и один из них даже проявил излишнюю дерзость.

– Получай, сраный гном! – прокричал мальчишка, как только снежок прилетел Румпелю в ухо. – Вали с нашей земли!

Вечно люди путали: то гном, то гоблин – то добрый эльф из долины сладостей. Безмозглые – что тут сказать.

– Ага, – едва слышно произнес карлик и продолжил идти.

Обиду копить – зря энергию тратить. До такого мамочка Румпеля увы не додумалась. Пришлось самому напрягаться. В свободное время от пьянства мысли посещали самые разные. Вероятно, и под хмелем не хуже. Жаль, только память предать всегда была рада. Но ничего, и это часть жизнь.

А все же нельзя бросать по ушам!

Он натянул капюшон, закрыл лицо шарфом повыше и, стараясь держаться уверенно, отварил ворота таверны. Постояльцев, вроде, немного: никто не валился из окон и не стоял на столе от нехватки пространства. Да, у старины Гюнтера дела явно шли не на прибыль.

– Кружку эля.

Высокий мужчина имел лишний вес и при этом не излучал доброты. На работе он сам с удовольствием пил, а при должном настрое мог и подраться. Его борода не то, чтобы длинная, но лет добавляла прилично. Знакомьтесь: хозяин таверны Гюнтер.

– Кто такой?

Румпель протянул серебряную монету – она отразилась в глазах мужчины, и он поспешил наливать лучшему другу попить. Общение, конечно, бывает полезным, иногда даже жизненно нужным. Вот только розыск добавляет в данный процесс немного дрожи в коленях. А это, как известно, не есть хорошо для приятной беседы.

Сзади донесся мужской голос, настолько низкий, что даже признание в чувствах будет звучат, как шальная ругань. Румпель понимал, что это ошибка, но все же одарил человека взглядом.

– Чего уставился?

Мужчина сидел в компании двоих абсолютно таких же. Они поедали барана и запивали его далеко не водой. Каждый был при оружии и вел себя вопреки всем нормам морали. Их готовность помахать топором не вызывала сомнений. На вид типичные представители орков. Жаль, цветом кожи не вышли.

– ОТВЕЧАЙ МНЕ!!! – Гофрид встал из-за стола и побудил братьев поступить также.

Румпель стал отступать. Заводить диалог с тремя “орками” совсем не хотелось. Он пришел всего лишь за элем. Не за мозгами, вбитыми в землю.

– Знаю я тебя, – говорил он уверенно, будто действительно знал. – Ходите незаметно, а потом иди ищи свой кошелек, – Гофрид сближался и руки прятал от взора. – Думаешь, я что, совсем тупой?

Вот тут уже невозможно было сдержаться.

– Такой же, как и твои братья.

ХРЯСЬ ПО ЧЕРЕПУ!!!

Могло бы быть, но Румпель успел увернуться. Карлик отбежал в сторону и запрыгнул на стол, чтобы оценить обстановку не снизу вверх. На него надвигались две секиры и одна здоровенная дубина. Как же ему тогда не хватало Оскара вместе с его стеклодробительным криком.

– Я пущу тебя на мясо, гоблин, – заявил Гофрид и сжал покрепче топор.

– Это эльф, а не гоблин, – поправил вежливо Оллард.

Вот придурки то.

Да, избегать ударов Румпель научился не хуже остроухих приятелей. Всю столешницу испортили – по карлику попали лишь каплями пота. Он носился по залу таверны и заставлял преследователей ловить носом стулья, тарелки, ножи и бутылки.

“А может, просто поджечь вас?” – призадумался карлик. Действительно, световое шоу вполне могло стать логическим завершением данной встречи. Да только жаль было бедного Гюнтера. Он и так нес сплошные убытки.

– Иди сюда, исчадье ада! – Гофрида схватила отдышка и он больше не мог продолжать поединок. – Иди, пока я тебя не убил, – сказал он и рухнул на пол.

Одного из братьев посетило прозрение.

– Стоп! Да ты же…

Неказистый карлик, укравший ребенка у Агнет и Джозефа? Скорость мысли у Олларда не особо превышала его ловкость при замахе секиры. В любом случае, Румпель уже покинул таверну.

***

– Угадай, кто вернулся! – карлик радостно подбежал к кроватке Оскара. – Папа!

Ребенок выглядел очень слабым и изнемогал от температуры. За время отсутствия “папочки” его могли найти: Джозеф, Агнет, кто-то из десятка добровольцев, случайный прохожий, решивший заработать деньжат. Но единственной гостьей оказалась она – лихорадка. Конечности дергались в судорогах, и тело погрузилось все в жар. Румпель чуть не обжог свою руку.

– Черт! Да ты весь горишь! – он ходил кругами и думал, как поступить.

Первой идеей явился спирт. Видимо, неудачная пьянка еще сидела в сознании. Ни разбей Оскар все запасы в шкафу, его можно было бы растереть чем-то убойным и крепким.

– Сам виноват!

– Аа…

– Что? ­– карлик снова прибежал к кроватке. – Дышать тяжело?

Он поспешил открыть окно и немного занервничал. Вернулась головная боль, а запас табака был почти на исходе. Румпель уселся за стол и принялся мастерить самокрутку. Руки, естественно тоже тряслись, и оттого атмосфера превратилась в абсолютно предсмертную.

– А что я могу сделать?! Думаешь, они бы спасли тебя? Да ты бы подох еще утром.

Карлик пускал кольца дыма и даже не поднялся со стула. Уже не имело смысла беспокоиться о здоровье юного Оскара.

– Знаешь, а быть может это и к лучшему. Ну, что ты скоро умрешь. Я, конечно, согласен, что в смерти мало веселья. На похоронах то и вовсе полная скука. Тебе и гроб найти не смогут – возьмут ящик, где раньше хранили лошадиный овес, – он затянулся еще раз. – Сегодня я почти что подрался. Да-да, по моему виду не скажешь, что я вообще могу кому-либо вмазать. На меня напали. Просто так, ради смеха. И ведь именно эти уроды и должны сейчас прочесывать лес, пытаясь тебя найти. А они только и могут, что набивать живот да приставать к тупым шлюхам. Тебе, наверно, и не стоит жить среди них.

Румпель поник окончательно. Он осознавал, что ситуация сложилась ужасная. Ему требовалось сделать это, поступить гуманно. Ускорить процесс.

Оскар не так давно пришел в этот мир. Всего несколько дней он провел вместе с мамой. Даже не успел с ней попрощаться. Агнет больше не посмотрит на малыша Оскара и никогда не сможет поразиться его красотой и невинностью. В отношении мальчика теперь только одно слово имело смысл: НИКОГДА.

Хотелось закончить все быстро. Однако подушку он взять не сумел. Это сложно, реализовать все самому: напрямую забрать жизнь и видеть, как тело теряет последние силы. Пришлось поступить иначе.

– Готов искупаться в снежке?

***

Гофрид харкнул Румпелю в рожу и еще раз оглядел толпу – напряжены до предела. В каком-то смысле он проявил полное отсутствие этики. Все-таки преступник сам ему сдался. В тот день Гофрид вместе с братьями пошел на охоту и в погоне за очередной дикой свиньей, ему показалось оно – существо невысокого роста с трупом младенца на санях. Хоронить собирался.

Его избили и, повязав, бросили в подвал дома Олларда. Среди холодных камней, совсем без еды и кровати, Румпель пролежал две недели. Сначала хотели сломить дух. Прождали бы чуть дольше – карлик вполне мог решить, что эти остолопы про него просто забыли.

Не всех братьев Господь обделил интеллектом. Эберт продемонстрировал чудесную логику, когда предложил повременить с заявлением, что преступник уже скучает по виселице. Чем дольше ждешь, тем круче преумножается сумма награды. Математику он не любил, зато обдурить на рынке не позволял даже самым красноречивым торговцам. “Ха-ха, да ты гений!” – сказал тогда Гофрид и похлопал его по плечу.

На церемонии казни Оллард и Эберт стояли рядом с родителями погибшего мальчика. Они утешали хрупкую Агнет и желали ей больше терпения. Джозеф был несказанно тронут добротой этих двух. Видимо, оттого и заплатил им втрое больше обещанного.

– Давайте покончим уже с этой мразью! – не выдержал Крастер. Не зря же он строил такую хреновину.

В подобные моменты очень легко потерять ту грань, что отделяла людей от животных, эльфов от орков, а гномов от мешков, полных навоза. К счастью, здесь все прошло не без правил.

– Последнее слово, – обратился наконец Гофрид.

– Ээ…

– ЭТА ТВАРЬ ЕГО НЕ ДОСТОЙНА!!! – крикнула Агнет и чуть не вырвалась из объятий братьев и мужа.

Гофрид выбил ящик из-под ног Румпеля – и тот повис, слегка покачиваясь над деревянной платформой. Темнота и зимний воздух добавили романтики в столь справедливое дело.

Люди наблюдали, по их мнению, величайшее событие в истории морали. “Убийца должен быть убит” – c этим даже крот не поспорит.

Агнет и Джозеф ощутимо задышали спокойнее. Довольный Крастер стоял, наслаждаясь проделанной работой. Девочка, что не могла успокоиться с самого начала, все-таки сделала это и уже посматривала назад, на свой родной дом. Братья мысленно прикидывали, сколько золотых получит каждый из них, а Эберт даже посчитал без ошибок.

И только хитрый, исхудавший карлик продолжал ухмыляться. Бессмертие – штука забавная.

-2
23:25
1356
10:11 (отредактировано)
ПИСАТЬ КАПСОМ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ ТАМ, ГДЕ НЕТ АББРЕВИАТУР ДУРНОЙ ТОН!!! (!!! — тоже, кстати)
Работа ни о чем, разве что финал забавный. Кто герой? В чем именно конфликт? Чем обоснован выбор именно такого героя?
Автор как будто хотел показать, зачем Румпель ворует детей, но как-то не вышло, потому что по итогу так и не понятно зачем ему младенец. Точно также как не понятно, почему Румпель вдруг алкоголик. Зачем он ходит в кабак, где его сто пудов узнают.
Ну и любимое: что хотел сказать автор?
Разве что: «Бессмертие штука забавная».
Ava
08:53
Мне кажется, что автор не написал всего, что задумывал изначально. Возможно не хватило времени, возможно что-то еще. Очень много вопросов без ответов. Почему карлик крал детей (возможно это как-то связано с его бессмертием ?). Свой стиль у автора несомненно присутствует и он неплохой, по крайней мере читается достаточно легко, но сюжет все портит.
Загрузка...
@ndron-©

Достойные внимания