Владимир Чернявский

Охотник

Автор:
Павиланис Денис
Охотник
Работа №10
  • Опубликовано на Дзен

Бушевала гроза. Гарк’хот знал, насколько опасны бывают грозы, и радовался этой. Он надеялся, что такая погода даст ему немного времени, чтобы оторваться от преследователей. Не то чтобы время имело для него такое уж значение – уже не имело. Для него уже ничего не имело значения. С тех пор как…он отогнал все лишние сейчас мысли и побежал дальше. Периодически вспыхивали молнии, освещая его мокрое темное мускулистое тело, с большой белой татуировкой на спине. Гарк’хот двигался очень быстро, ловко скользя сквозь чащу джунглей. Одна рука у него была довольно сильно повреждена и ее нельзя было задействовать в полную силу. Гарк’хот морщился каждый раз, когда задевал ею что-нибудь. Но Гарк’хот был воином, был охотником, он умел терпеть боль, поэтому безостановочно бежал, перемахивая поваленные стволы, иногда ловко прыгая, отталкиваясь от деревьев, даже не видя куда он прыгает, ориентируясь только на своё чутье. Темнота и дождь не мешали ему, он вырос в этих местах, много лет он учился тут выслеживать дичь и ставить капканы, так что даже узнавал некоторые деревья только прикоснувшись к ним. Один раз он все-таки чуть не сорвался, когда мокрая ветка внезапно сломалась, но и тут прекрасные рефлексы спасли его. Ухватившись здоровой рукой за ствол, он подтянулся, зацепился ногами и отчаянным усилием бросил тело вверх. Преодолев очередную рощу, Гарк’хот выбежал на довольно большую поляну и остановился. Именно здесь он хотел встретить врага. Он еще раз огляделся, прикидывая свой план. Да, план был не идеальный, но другого все равно не было. Веревки у него всегда были с собой в достаточном количестве, а все остальное можно было взять прямо тут, в лесу, так что ничего нового выдумывать не пришлось. Размотав несколько веревок и не обращая внимания на дождь, он стал готовить свои охотничьи ловушки. Мешало то, что поврежденная рука уже практически не слушалась. Несколько раз веревка почти выскальзывала и Гарк’хот с криком боли и ярости вновь напрягался и снова пытался подтянуть ствол в нужную позицию. К некоторым согнутым стволам он прикрепил камни, которые с трудом дотащил. Наконец, все веревки были натянуты и ловушки готовы. Он еще раз посмотрел на сосны, запоминая где и что он приготовил. Самое главное, что ловушек не было видно, даже согнутые стволы не бросались в глаза. Конечно, на многое он не рассчитывал, но надеялся, что хоть какой-нибудь эффект будет. Закончив работу, Гарк’хот прислонился к дереву. Ему очень хотелось спать, он очень устал. Немного времени у него было. Что ж, больше ему уже и не надо. Он знал, что на другом конце поляны в зарослях находилась пещера, самое то, чтобы дождаться окончания грозы и возможно дождя.

***

Раньше, чем закончится гроза, преследователи все равно не появятся, значит у него есть несколько часов. Ему хватит. Гарк’хот пересек поляну и полез в кусты у подножья холма. Протискиваясь и постоянно морщась, когда ветки задевали больную руку, Гарк’хот скоро очутился в огромной и сухой пещере, посредине которой горел зеленоватый костер. И с горечью увидел, что в ней было полным-полно. Ближе всех ко входу, сидели чуть обнявшись мать и дочь к’верки, испуганно таращась на него. Дальше по периметру вокруг огня сидела и лежала масса всякого народу, но ни одного н’вана. Видно, что сюда все попали случайно и в спешке, почти не было никакого скарба, только вдоль стен висело несколько гамаков. В одном углу висел походный мешок-колыбель, но кто там спал было не видно. Гарк’хот еще раз огляделся – да, получается он был единственным н’ваном. Что ж, их всегда было немного. Не обращая ни на кого внимания, он подошел и сел к огню, сразу почувствовав, как тепло разливается по телу. Пошло расслабление и еще сильнее заныла поврежденная рука. Потихоньку испуганное сообщество начало тоже подползать к костру. М’тоны, к’верки, ш’хины. В основном старики, женщины и дети. Глядя на высокого могучего Гарк’хота, они начинали чувствовать себя в безопасности. – Глупцы, - думал Гарк’хот, но сидел молча. Он очень устал и знал, что скоро все закончится. Осталось не так уж и много времени. Но уже было все равно. Безучастно глядя, как мелкие ш’хины при неровном зеленоватом свете огня рисуют на стене детские картинки, Гарк’хот вздрогнул, когда его кто-то коснулся. Он повернул голову – это была к’верк, та самая которая сидела с дочерью у входа. Она робко протянула кусочек чего-то, что оказалось вяленным плодом. Также молча, он кивнул и принял этот, бесценный в этих обстоятельствах, дар. Плоды оказались суховаты, но кого это уже волновало. Гарк’хот не успел еще прожевать, как его тело наконец-то не выдержало, и он заснул сидя прямо перед костром.

Прошел, наверное, час как также внезапно Гарк’хот проснулся. Первые несколько мгновений он не мог сообразить где он, потом вспомнил и заглушенная сном боль снова заставила его дернуться в бессильном гневе. У него во рту еще были остатки недоеденного плода, он стал их медленно дожевывать. Увидев, что он проснулся, к’верк, та самая, что угощала его, снова робко дотронулась до его руки. Гарк’хот посмотрел на нее. – Расскажи, как там… фраза повисла в воздухе. Гарк’хот знал, что к’верк хочет услышать. Что все они хотят услышать. Но он не мог им этого сказать. Он не привык лгать. Н’ваны не лгут. Гарк’хот обвел взглядом всех этих притихших, замерших, ловящих каждое его слово. Они были слабы и смотрели на него, такого большого и сильного, и надеялись, что он сможет их защитить. Но он не мог. Он скажет им правду. И в тишине раздался его сильный хриплый голос.

- Меня зовут Гарк’хот, может кто-то знает меня. Некоторые кивнули. Я Вождь северных охотников. И я расскажу, что случилось. Скоро сюда придут чужаки (он увидел, как все вздрогнули). Я думаю, что нас всех убьют. Но если все-таки кто-нибудь выживет, эта история должна быть услышана. – Старик – окликнул он сморщенного ш’хина. -Ты можешь запечатлеть мой рассказ? Ш’хин посмотрел слезящимися глазами и кивнул. – Хорошо. Вы должны знать. – продолжил Гарк’хот, - несколько дней назад был наш ежегодный священный праздник. Мы, н’ваны не допускаем на него никого и не любим рассказывать, но сегодня такой день, когда это уже не важно. По нашим обычаям, в этот день отряды охотников прибывают в Большой Зал, чтобы показать свои трофеи, собранные за год. Рассказать, что нового на границах. Какие необычные происшествия случились. А завершает праздник – установка Годового Священного Камня. Мы ставим этот Камень в благодарность, что год прошел хорошо. Сколько таких колонн на нашей площади? Сотня? Больше? А ведь в каждой колонне не менее десяти камней.

Вы все видели их. Это уже настоящий каменный лес. Гарк’хот продолжил. - Этот праздник длится не один день, и много рассказов звучит, хвастливых и правдивых. Идет пир, проводятся свадьбы. Но самый главный момент для многих – это обряд взросления. Именно на таком празднике юноши становятся охотниками, а девушки невестами. А совсем юные получают свою первую татуировку, знак рода. Для меня этот праздник был особенным, такую татуировку должен был получить мой сын. На мгновение у Гарк’хота перехватило дыхание, но он продолжил. – Праздник был великолепен. Мы встали плечом к плечу, каждый отряд отдельно, впереди самые лучшие. В нашем отряде уже несколько лет, это место моё, и никто не оспаривает его. На возвышении перед нами стоят наши Великие Вожди. Это величайшие воины. Рядом с ними единственный не н’ван, а ш’хин. Он рисует. Он должен все запечатлеть. Когда от имени каждого отряда выходят командиры и начинают свой рассказ, ш’хин изображает это на Священной стене. Это летопись нашего народа. Тут записано все, что с нами происходило, с тех времен, когда еще этот мир был юным. Тут есть и подвиги, и награды. На одной из картин есть и я…

По традиции начал Восточный отряд. В основном ничего необычного, мелкие стычки с дикими д’ногати, удачные охоты (кто же будет рассказывать про неудачные!) и всё в таком духе. Южане вот удивили. они притащили огромный череп л’куина. Причем череп был таким огромным, что удивились даже старики, а вы знаете, что старики всегда считают, что в их время все было гораздо больше, чем сейчас. Все разразились приветственными криками и потребовали, чтобы вышел вперед храбрец добывший его. Вперед вышел Тирк’хен, он поистине величайший охотник, не только среди Южан, но думаю, среди всех нас, н’ванов. Огромный, сильный, при этом не забияка, что редкость среди южных охотников. Я удивился, конечно, зачем было выходить против такого противника, как л’куин, даже такому сильному бойцу как Тирк’хен. Но вскоре все стало ясно. Он хотел взять в жены дочь старого Трин’хета, а к нему без такого подарка нечего и думать подходить. Что ж, помучив немного Тирк’хена, который стоял и краснел (это он то, величайший охотник), Трин’хета кивнул головой к неописуемому восторгу всех присутствующих. Мы заревели во все наши глотки приветствуя это решение. Отпраздновать такую свадьбу – это событие, о котором можно вспоминать многие годы! Потом выступил Хонг’дит, командир западных охотников. Он рассказал, что несколько дней назад видел что-то странное. Какие-то непонятные костры в небе. Мы развеселились от этих рассказов. И хотя, мы знали, что все беды приходят с запада, но костры в небе показались нам очень смешными. Мы спрашивали Хонг’дита видел ли он эти огни до ужина или после? И не испортились ли плоды, которые они до этого употребляли? Хонг’дит злился, ему не нравились наши насмешки. Я думаю, что он вообще не хотел бы рассказывать про эти огни, но он был командир охотников и н’ван, поэтому врать он не мог. Остальные западные охотники тоже были злы и дело чуть не дошло до драки. Но Вожди утихомирили нас. Мы выслушали все рассказы, мы обсудили казавшиеся нам сложными проблемы. Мы обсудили костры в небе. И решили, что все неизменно. Костры, черепа, охоты – всё уже было и все еще будет. Будут герои, будут свадьбы, будут беды с запада. Так говорили старики и так думали мы. И когда закончились рассказы, мы стали ждать обряда Посвящения. С особым нетерпением ждал его и я. Наконец, настал и этот час.

Гарк’хота замолчал. Молчали и остальные. Молчали и не шевелились. Только ш’хин неторопливыми движениями рисовал узоры на стене. Гарк’хот смотрел, как на камнях оживали его слова, как снова начинался праздник, как южане тащат череп…

Он постарался выкинуть из головы все мысли, выкинуть все взгляды. Которые смотрели сейчас и смотрели тогда. И продолжил.

- На площадку начали выходить дети. На эту церемонию приходят и женщины, и я увидел напротив мою Тха’ину. Она стояла спокойно, но я знал, что она очень волнуется. Дети шли гурьбой, они явно оробели, ведь на них смотрело столько знаменитых вождей и охотников. Мой Кваш’нуи шел последним, но я с радостью увидел, что шел он твердо и если и нервничал, то не показывал виду. Меня переполняла гордость. Наконец, дети пересекли площадку и встали перед вождями. Старый Тирк’хен стоял и сурово смотрел на них, притихших. Что видел в этот момент Тирк’хен? О чем думал? Может вспоминал, как сам стоял таим же юным перед вождями, которые давно уже ушли? Когда это было? Сколько Лун назад? Ведь Тирк’хен был стар и мудр, когда я еще был юным. Мы стояли и ждали его Слова. Мы молчали…

Вождь вытянул вперед руку, но не успел ничего сказать, как в зал ворвались чужаки.

- Я до сих пор не понимаю, как это могло произойти. Мы всегда чувствовали врагов. К нам никогда не подкрадывались незаметно. Не заставали врасплох. И как попали сюда чужаки, я не знаю. Связано ли это с кострами в небе? Или с чем-то еще? Мы оцепенели. Возможно, дело было в том, что это были не просто чужаки. Это было что-то совсем нам незнакомое. Чуждое. Чуждое нам и нашим землям. Я не видел ничего подобного. Невысокие, нескладные, на мой взгляд просто уродливые. Какие-то неприятные отростки вместо рук. На том, что я принял за голову – был один большой глаз. В руках у них были какие-то палки или что-то вроде. Они двигались немного медленно, как двигаемся мы, когда сонные или пьяные. Их ввалилось в зал несколько десятков. Может быть, они тоже не ожидали увидеть нас, потому что они все замерли. Мне показалось, что они удивлены не меньше нашего, но сказать точно я не могу. Я думаю, что прошло несколько секунд, хотя сейчас мне кажется, что прошли века. Я вижу, как падали капли со стен, как медленно отрывались они и летели вниз. Я вижу, как пламя пляшет на факелах, медленно изгибаясь в танце. Я вижу, как медленно пошел вперед Тирк’хен, как расступаются перед ним юные н’ваны. И я вижу, как стоящий ближе всех к ним, мой сын оборачивается и делает шаг вперед к этим существам. И я снова и снова вижу, как поднимаются непонятные палки, как на их концах что-то вспыхивает, и как будто туча мух летит в сторону моего сына. И я снова и снова вижу, как его отбрасывает назад и я чувствую, именно чувствую, хоть и не понимаю как, что он убит.

Гарк’хот замолчал и в пещере наступила полная тишина. Только трещал костер, да старый ш’хин водил руками по камням.

- Мы стояли несколько долгих, очень долгих мгновений, мы замерли и не могли двинуться, так мы были поражены. Но мы были воины и наши тела сделали то, что не сделал наш разум. Мы бросились на врага. Мы не раздумывали, мы пошли в атаку. Мгновенно, мы оказались рядом с этими уродливыми чужаками, которые продолжали держаться за свои палки. В кого-то попадали эти мухи, и я успел краем глаза увидеть, как кто-то из наших споткнулся и упал, но я не отвлекался, мои глаза застилала пелена ярости, я хотел убить всех за своего сына… Первого чужака я ударил рукой и с восторгом увидел, как рука проходит насквозь, протыкает чужое тело, как будто копьем. Судя по всему, они носят какой-то панцирь, но это их не спасало. Их не спасало ничего. Сами по себе, чужаки оказались очень хрупкими. Я видел, как Тирк’хен ворвался прямо в гущу врагов, нанося страшные удары, которые разрывали противников на куски и отшвыривали их по сторонам. Я убил еще нескольких, когда мы увидели, что в нашем зале мы перебили всех чужих. Все было замызгано какой-то жидкостью, ошметки чужеродных панцирей и тел были раскиданы среди нас. Мы бросились к выходу из зала выбежали на площадь. Это был кошмар. Везде были чужие. Там были маленькие и уродливые и были еще большие, похожие на уродливых панцирных гусениц, которые медленно ползли, сминая кусты и деревья. Ближайшая к нам гусеница остановилась и стала поворачивать к нам свою плоскую голову, которая у нее располагалась на спине. В это время из нее вылупилось несколько мелких чужих, которые попытались разбежаться в разные стороны. Но, как я уже сказал, чужаки довольно медленные твари. Прежде, чем они добежали до кустов, мы уже настигли их. А Тирк’хен прыгнул прямо на большую гусеницу, со всей силы ударив ее по голове своими огромными ручищами. Удар получился такой чудовищной силы, что он пробил голову чудовища, смяв внутрь панцирь. Гусеница вздрогнула и замерла с проломленной головой. Из-под странного туловища начала вытекать какая-то слизь или кровь, или что там у нее в внутри. Сам Тирк’хен с какими-то остатками панциря на руках оглянулся с безумным взглядом и издав боевой клич ринулся на следующую гусеницу. Все остальные н’ваны тоже пошли в атаку. А врагов было много. Ни в каких кошмарах не могли нам присниться такие уроды. У многих больших тварей было что-то похожее на хобот и они плевались в нас. У других не было хобота и они пытались просто давить нас своей массой, но они были довольно медленные и мы почти всегда могли увернуться. Мы прыгали на них сверху и по примеру Тирк’хен били их изо всех сил, целясь в мерзкие головы. Их панцирь был крепок и не всегда мы могли пробить эту броню. Несколько наших, не пробив очередную тварь, схватили ее за край панциря и ухнув, перевернули ее кверх брюхом. Тяжелый монстр не мог ничего сделать, он лежал на спине и беспомощно двигал какими-то боковыми конечностями. Ребята накинулись на него, без труда пробивая не такое защищенное снизу тело. Тем не менее, мы тоже несли потери. Плевки больших гусениц не проходили бесследно. Часто, достаточно было одного попадания и н’вана отбрасывало, отрывая конечности или прожигая большую дыру в теле. Да и мелкие твари были опасны. Насекомые (насекомые ли?), которых они выпускали в нашу сторону не убивали нас сразу, но когда их прилетало много, они наносили достаточно урона и то тут, то там очередной боец падал. Чтобы уже никогда не встать. Я видел, как погиб наш великий вождь Трин’хет. Ему что-то прилетело в спину и он взорвался. Я видел, как Тирк’хену оторвало руку, но словно не замечая этого, он продолжал сражаться и наносить удары. Но вот и Тирк’хен упал. Умирали и другие н’ваны, но тварей погибало гораздо больше. И мы продолжали бой. А потом наступил момент, когда мы поняли, что победили. Мы стояли среди тел своих и врагов, почти все сильно раненные. Я только тогда заметил, что в одной из схваток сломал руку, видимо, когда молотил по панцирю крупной пятнистой твари. И я увидел, как мало нас стояло…

Гарк’хот опять замолчал. Все в пещере сидели не шелохнувшись, ожидая и боясь продолжения истории. Даже дети сидели не шевелясь, смотря во все глаза на огромного воина.

- Здоровые гусеницы были мертвы – продолжил Гарк’хот, хоть некоторые еще шевелили чем-то, а все мелкие чужаки бежали во все стороны. Но тут раздался какой-то непонятный звук. И шел он с неба. Мы подняли головы, и в этот миг из-за деревьев появились летающие монстры. Те самые огни в небе, о которых рассказывал Хонг’дит. К такому мы не были готовы, но не испугались. Они были крупные, крупнее гусениц, и, хотя, мы никогда не сталкивались с такими крупными летунами, но все инстинктивно пригнулись к земле, готовясь атаковать их, когда эти твари начнут пикировать. Летучие звери, каких бы размеров они не были, всегда атакуют так и мы умеем против них воевать. Но эти не пикировали. Они сбросили на нас огонь…Они плевались в нас чем-то, и долетев до земли, эти плевки врывались и зажигали все вокруг. Это был странный, чужой, красный огонь и от него не было спасения. Он сжигал тела, деревья, даже камни плавились в этом огне. Мы метались по поляне, пытаясь спастись, но спасения не было. Мы горели и погибали в этом огне, бессильные отомстить врагу. Я в тот день выжил чудом, хотя и жалею о том, что выжил. Я помню, как прыгнул в сторону и спину опалило жаром, но мне удалось сделать еще один прыжок, прямо в заросли. Там был какой-то обрыв, и я скатился вниз, невидимый для Чужих, которые продолжали кружить над поляной. Видимо, я потерял сознание, потому что, когда очнулся, была глубокая ночь. Было тихо. Тихо и мертво. Не было слышно ничего, словно чужие убили даже звук. Я добрался до поляны. Теперь это уже была не поляна. Это было выжженное поле. Обугленные тела наших воинов, обгорелые остатки чужаков, дохлые Чужие жуки…и мерзкий запах. Я воин, но мне было очень страшно. Ведь я видел, что выжженная земля тянется до Большого Зала. Входа в зал больше не было. Повсюду валялись камни. Я не сразу понял откуда столько камней. Потом только до меня дошло, что это все, что осталось от наших колонн. Зала больше не было, колонн больше не было, моего народа больше не было. И моих жены и сына тоже больше не было. Все ушли, ушли навсегда. Остался только я, воин, покрытый позором, который не смог никого защитить…

Рассказывать осталось недолго. На следующий день опять появились птицы. Они заметили меня и снова стали плеваться огнем. Я бежал. Бежал, сам не знаю зачем. Мне не было смысла жить и спасаться, но там я не мог с ними драться. Ибо они высоко. А я хотел отомстить. Но, чтобы добраться до птиц, надо подняться или им спуститься. И я бежал. Бежал сюда. Уворачиваясь от огня, но стараясь, чтобы они не теряли меня из виду. Иногда они кружили, иногда пытались атаковать. А я все бежал. Ночью они улетали, чтобы снова вернуться на рассвете. И погоня продолжалась. Я знаю, что скоро умру. Но перед этим хочу забрать с собой хоть оду из этих тварей. Чтобы, когда я приду и встану перед Предками, я мог смотреть им в глаза. Чтобы я мог посмотреть в глаза моей Тха’ине. Я не сумел никого защитить, но я приведу с собой души этих тварей. Я уже слышу, как стихла гроза. Значит скоро чужаки будут рядом.

- И что нам делать? – испуганно спросил кто-то. Гарк’хот пожал плечами. – Бегите. Спасайтесь. Или деритесь. Делайте, что хотите.

- Но как мы можем драться? Мы же не воины!

Гарк’хот опять пожал плечами. Он встал, готовясь к своей последней битве. Достал из небольшой сумки прозрачный зеленоватый камешек. Н’ваны звали его Последний Дар Богов. Съев его, можно было утихомирить боль, увеличить силу и ловкость. Но не позднее, чем через час наступала судорога и мгновенная смерть. Что ж, больше времени ему не понадобится.

-Малыш – окликнул он ближайшего мальчишку ш’хина. Посмотри, что снаружи. Ш’хин кивнул и убежал. Сам Гарк’хот стал разминать руки и ноги. Он примерно уже представлял план действий и еще раз мысленно хотел все рассчитать. Прибежал мальчишка и затараторил, запыхаясь с порога. – Там…там птицы в небе!

- Далеко?

- Нет, не очень.

-Тогда так. Идите сейчас вдвоем - Гарк’хот кивнул на второго мальчишку. Когда птицы начнут кружиться над соснами у подножья скалы – пусть один бежит сюда. Поняли? Те закивали и убежали. Подбросил несколько раз в руке Последний Дар. И когда услышал, что мальчишка ш’хин бежит в пещеру, не колеблясь проглотил его. По телу очень быстро пошло тепло, боль в руке утихла, усталые мышцы наливались силой. Время как будто замедлилось. Гарк’хот развел руки и плечи до хруста.

- Они, они…мальчишка забежал в пещеру - тут. Гарк’хот уже двигался наружу. По узкому лазу он шел еще медленно, но ускоряясь по мере того, как близился выход и на площадку перед пещерой вылетел уже на всей скорости. Две птицы медленно кружили вокруг холма, еще несколько садились на поляне, у подножья. Когда Гарк’хот выбежал, одна из птиц пролетала над соснами и воин увидел в этом милость Богов. Воин ударил ногой по большой ветке, которая удерживала ловушку, раздался какой-то гул, когда распрямился ствол гнутой сосны и большой камень полетел в птицу, попав ей прямо в голову. Она дернулась, перевернулась, и к огромному восторгу Гарк’хота упала куда-то в лес. Погиб этот летающий зверь или нет, Гарк’хот не знал и у него не было времени это узнать. Он быстро бежал к тем птицам, что сели на поляне и видел, как мелкие твари, вылезающие из чрева этих уродов, бегут в стороны. Некоторые из них напоролись на одну из веревок в кустах, запутались в ней, сработала очередная ловушка, и пару чужаков разорвало пополам. Птицы попытались взлететь, но Гарк’хот успел прыгнуть на ближайшую, и вцепился в нее изо всех сил. Птица упала обратно на землю, задергалась на земле, а Гарк’хот молотил ее, не зная куда надо ударить, чтобы убить. Он бил руками, уже не обращая внимания, что руки от ударов искалечены, ведь Последний Дар глушил физическую боль. Вторая птица успела взлететь, а Гарк’хот восторженно взревел, когда наконец-то пробил панцирь птицы и уже обрубками своих первых и вторых рук продолжал вколачивать всю свою ярость в эту тварь. Он не чувствовал боль, когда ему в спину влетали пули, не почувствовал боли, даже когда очередью крупнокалиберного пулемета, ему перебило и потом отстрелило одну из ног. Он уже не чувствовал боль, когда очередная очередь вошла ему прямо в голову, и он упал прямо на разбитый им вдребезги Коптер, только конечности еще некоторое время продолжались дергаться, потом затихли и они.

***

К неподвижному телу настороженно приближались фигурки. Выставив вперед оружие, солдаты медленно двигались, готовые при первой же опасности открыть шквальный огонь. Огромная черная туша паукоподобного существа с большим ярким белым узором на спине вызывала дрожь. Около раненных уже суетились несколько медиков, перебегая между телами и стараясь не задеть паутину в кустах, но судя по всему помощь была нужна очень мало кому. Майору, возглавлявшему отряд, в очередной раз пришла мысль о том, как хрупки люди.

- Боже, опять эти паучища. Голос лейтенанта в наушниках был готов вот-вот сорваться. Майор недовольно поморщился, но на самом деле он был рад, что он в шлеме и никто не видит его лица. Он сам был потрясен. Еще не забылась ужасная бойня, которая произошла три дня назад, и которая уничтожила половину батальона. Сотни три убитых, раненных-то почти нет, а те что есть в ужасающем состоянии. Люди морально подавлены и напуганы. Слыханное ли дело – десантники боятся! Майор ни за что бы не признался вслух, но сам отдавал себе отчет, что если бы не авиация, то даже этой пирровой победы не было бы. Господи, как эти пауки тогда выскочили на них! Только потрясенная разведка заорала, что видит чужих, как сразу появились эти гигантские твари, худшее порождение фантастических фильмов про всяких Чужих, и разметали весь батальон! Да они танки и БМП проламывали клешнями, что уж тут говорить! Проламывали броню, таких казавшихся надежными, машин. А уж люди, которые не успели отбежать…их просто разрывало на клочки. И хотя десантники стреляли, не жалея патронов, но дрогнули, когда были уничтожена вся техника, когда танки вскрытые, словно консервные банки замолчали и не могли больше ничем помочь. Да, десантники дрогнули и побежали врассыпную. Майор помнил, как сам он бежал, не в силах противиться такому ужасу, на бегу выкрикивая в переговорное устройство какие-то команды на Коптеры, которые – Слава Богу – выжгли всё, всё ужасное поле боя, уже не обращая внимание оставались ли там раненные. Хотя, какие там раненные…

Десантники медленно продвигались вперед. Остановились перед входом в пещеру. По сигналу лейтенанта, вперед выбежали огнеметчики и две струи смертельного пламени понеслись прямо в темноту. Раздался какой-то свист, шипение, что-то попыталось выскочить, но все были наготове и шквальный огонь выкашивал эти непонятные горящие ошметки. Но выскакивающих из пещеры было мало, так что выпустив еще пару огненных дуг, огнеметчики замерли. Наступила настороженная тишина. Подождав и убедившись, что никакого движения нет, отряд осторожно пошел вперед, раздвигая автоматами паутину. Под ногами противно хлюпали мерзкие остатки каких-то спаленных жуков или что там это было. В самой пещере все было мертво. Опаленные стены, паутина по углам и в нескольких местах еще в агонии бились насекомые, но их быстро утихомирили выстрелами. Люди стояли, подсвечивая все вокруг фонарями, внимательно осматриваясь.

- Мерзкие твари! Что за уродская планета! Одни ублюдочные пауки да сколопендры! - Лейтенант ругался, пытаясь руганью успокоить свой страх. А ему было страшно. Им всем было очень страшно. Он подошел к дальней стене, на которой отчетливо проступали непонятные и завораживающие узоры.

- Черт, у меня такое чувство, что мы всего чуть-чуть не успели! Я не знаю, но мне кажется, что тут еще недавно была какая-то цивилизация! Посмотрите на эти рисунки, господин майор! Их явно оставили разумные существа! Они как будто рассказывают нам какие-то истории! Сколько открытий мы могли бы сделать! Совершить, наконец-то первый Контакт. А вместо этого, мерзкие пауки – лейтенант повел стволом автомата, убили их всех! Гады! Мы опоздали ведь наверное, совсем ненамного! Но все-таки опоздали!

- Да, - с горечью подумал Майор. -Опоздали. Мы всегда опаздываем.

+1
18:46
645
Анна Неделина №3

Достойные внимания