Совершенный мир
— Поздравляю, вы мертвы!
Эврик прошагал перед первым рядом и обвёл собравшихся рукой:
— Все вы. Для официальных данных — вас нет. Отныне вы призраки. Личные демоны господ, ангелы-вершители новой эпохи. Жребий брошен, завтра мы перейдём стену. Камеры опознавания будут выведены из строя ровно на сутки. Времени с запасом. Не попадайтесь на глаза полицейским, особенно киборам.
Новое чувство нарастало волной изнутри, искрилось и шипело в груди. Новобранца-криттера Шина распирало от острого ощущения необратимости. Шин почти осязал, как прокатывается, вспыхивает между людьми воодушевление, жажда, осознание собственной силы, таинственной власти над будущим и остервенелая решимость.
Город молчит. Город будет спать, развалившись, как ленивый кот на жарком солнце. А воины Эврика уже скользят по улочкам.
Осталось меньше суток, главная атака назначена на четыре утра.
— Никаких звонков, сообщений и виртуализаторов, — понизил голос Эврик. — В сети вас тоже нет, запомните. Связь с командирами по рации, следите за сигналами.
Он поднял руку. В небе над разрушенной виллой летал большой воздушный змей алого цвета с синей бахромой. Старый добрый друг нелегалов. В детстве Шин тоже часто запускал «связистов».
— Если опять произойдёт утечка. — Эврик взглядом императора осматривает криттеров. — Крысу вычислим. Так как вы мертвы, сделать вас мертвее нетрудно. Мы встряхнём этот город!
— Да! ДА!
Волна наконец-то взрывается. Шин чувствуете себя частицей многорукого, многоголосого монстра, всемогущего и беспощадного.
— Всё, — осаждает Эврик.
Криков они не боятся, в Росинье любят шумные вечеринки, петарды палят не реже автоматов. Эврик сдерживает криттеров, чтобы сберечь заряд до времени — он спустит поводок завтра — и Шин понимает это. Он наполняется горящим изнутри тихим ожидание.
Невидимые бойцы расходятся, растекаются тонкими токсичными струйками по тесным улочкам. Шин перебегает по запутанным ветвям длинных лестниц, ныряет в дыру забора с торчащей арматурой, проскальзывает между загаженными разрисованными стенами: заяц в противогазе, портреты футболистов, бессмысленная вязь чёрных каракулей, жёлтые потёки. Шумят визоры, за стенами квартир плачут дети, смеются взрослые, лают собаки, орут попугаи на антенне, под ногами хлюпают маслянистые лужи, деловито шныряют тараканы. Шин слышит за гомоном шорох затворов, самодельных «графитников», чтобы выводить из строя технику, щелчки пряжек — дыхание притаившегося хищника, который приглядывает за городом приоткрытым глазом. И ждёт.
***
Терраса с бассейном на двадцать третьем этаже выходит углом к озеру. С одной стороны виден океан. Длинная прибрежная полоса тянется дугой к горизонту. Её повторяет шоссе. По вечерам Аня любит смотреть, как загораются светофоры, красные огни сменяются зелёными, и трасса оживает светлячками фар. Между океаном и озером убегают вдаль огромные многоэтажные кондоминиумы, видна крыша спортивного клуба, вывеска ресторана. За озером пухлые шапки деревьев прячут конюшню и ипподром, виллы на берегу с белоснежными арочными стенами, красными крышами и ярко-голубыми кляксами купален. По озеру, под мостом и бегущими модными ретрокарами, медленно плывёт прогулочная лодка. В тишине наступающего вечера слышно музыку. За ровными изумрудными прямоугольниками газонов и трассой поднимается купол театра, выглядывает факел статуи перед торговым центром. Дорога петляет бантом и прячется одним концом в тоннеле. Его арка кажется крошечной на белоснежном склоне стены, окружающей Барру. Низкое солнце освещает вал, похожий на сахарный рулет. Сразу за ним, особенно если наклониться с балкона, виден склон горы, усеянный мелкими домиками. Они карабкаются друг на друга, лупоглазые, облупленные, в хаотичном скоплении, с неизменными синими баками на крышах. Вечером склон горы Росиньи превращается в скопище разноцветных светлячков.
Как говорит Костик, наука ушла вглубь, копошится в нано, микро, и мета. Глобально мало что меняется. Особенно когда оно приносит много беспокойства и мало денег.
Аня оттолкнулась от бортика бассейна и поплыла обратно, на сторону океана.
— Сеньорита. — Клара поставила на столик вазочку с фруктовым салатом.
— Спасибо, — Аня выбралась из воды и подхватила полотенце. — Я жду гостей. Подготовь, пожалуйста, кайпиринью перед уходом. Тебе удобно с новым процессодором на кухне?
— О! прекрасно сеньорита. Хотя тесто я ему не доверю, и не просите. В бабушкином рецепте не было роботов. Ни одна машина, и даже ваш Даниель, не смогут сделать ни за что таких сырных булочек!
— Бабушкин рецепт — это святое, — засмеялась Аня. — Даниель, слышишь. Булочки тебе не превзойти.
— Теоретически это возможно, — раздался разряженный динамиком голос. Андроид вышел на балкон. Губы у Даниеля не всегда двигались точно. Сейчас он медленно растянул их вулыбке, продолжая говорить: — Но я не буду и пытаться. К счастью, я не приспособлен для домашней работы.
Горничная посмотрела на часы. День подходил к концу, впереди — выходные. Аня взяла вазочку, задумчиво поковырялась в кусочке манго.
— Клара, ты живёшь в Росинье?
— Нет, сеньорита Анна, моя семья из района Милосердной Марии. Из Росиньи не берут горничных, говорят, слишком много проблем с паразитами. Страховка не оплачивает прохождение санитарного контроля.
Аня понимающе кивнула. Социальные кварталы когда-то заселяли с трудом. Построили в надежде разрядить трущобы, но люди, которым давало жильё, уходили обратно в свои лачуги. За квартиру, даже если она досталась даром, нужно ежемесячно платить, и немало, а в трущобах обходили любые защитные конструкции, врезаясь в трубы, чтобы отвести воду, и воровали свет. Однако жизнь в стенах города открывала доступ к чистым рабочим местам и возможности вырваться из нищеты.
Клара вытерла со стола и принесла высокие стаканы с трубочками.
— Моя дочь окончила школу, — радостно поделилась она. — Сегодня мы устраиваем party. Придут все соседи.
— Здорово. Поздравляю! Можно я сделаю ей подарок?
Аня забежала в комнату и открыла книжный шкаф. Прошлась пальцами по любимым корешкам старых книг.
— О нет, нет, спасибо, госпожа, — отозвалась Клара за спиной. — Простите, она не читает таких.
— Бумажных? Это очень хорошее издание, самое лучшее.
— Нет, сеньорита, таких больших. Это толстая книга. В школе дают такие, — она сузила большой и указательный палец, — с картинками или комиксы. Такие она любит. Хоть это и редкость. Обычно дети смотрят только визоры и виртуалы. Но она умница.
— Оу, — Аня смутилась и немного наигранно улыбнулась. — Тогда подарок за мной!
— Не стоит, — добродушно отмахнулась горничная.
***
— Остановитесь, ваша личность не опознана. Остановитесь, ваша личность не опознана. Предъявите чип-паспорт. Остановитесь, ваша личность не опознана…
Шин, досадуя на собственную оплошность, нырнул в тесный проход за стенами, отыскивая самые укромные уголки, чтобы спрятаться от полицейского дрона. Прицепившийся Pol-7 завис, просканировал улицу и вновь дёрнулся следом. Шин спешил уйти вглубь до того, как дрон вызовет киборгов. Дроны не залетали далеко в жилые трущобные кварталы. Слишком дорого обходился городу ремонт техники. Люди дешевле.
Вот умельцы Эврика недавно выпустили идеальных разведчиков — баратоидов. Маленькие настырные роботы, оснащённые примитивным интеллектом, камерой и микрофоном, шустрые и живучие, как их прообразы. Эврик учился в iАкадемии, погрел на наркоте, попал в Росинью. Выкарабкался из-под носа старухи-смерти. В своём отряде он не терпел слабых, зависимых и игроков.
Шин перебежал открытый участок у площадки для футбола, перепрыгнул ограду и поднырнул под мостик, соединяющий дорогу и верхний этаж дома на склоне.
—...ваша личность не опознана, — донеслось теперь из-за угла.
Шин довольно улыбнулся. «Съел? Тупая железяка. Увиливать из-под носа полицейских криттер Шин мастер». Беспокойство робота будоражило и подтверждало то же, что и ноющая после операции рука — Шин стал призраком, он неуловим, он умеет исчезать, и никто не может его остановить.
Дети соседей играли на улице с такими же тощими, как они сами, облезлыми кошками. Двое парней постарше мыли из-под шланга старенький кар. Беззубый дед в драной майке глушил пиво на ступеньках. Подвыпившая полная женщина в коротких шортиках медленно танцевала перед ним, вскидывая пухлыми руками копну густых кудрей. Шин опустил капюшон толстовки, вильнул мимо знакомых и проскользнул в запасной ход на кухню.
Мама варила фасоль, в доме пахло газом. Шин давно обещал разобраться с электроплиткой. Салли сидела перед визором и ковырялась отвёрткой в виртах-очках. Малышка Шелли с азартом лупила по столу пластиковой собакой.
— Шин! Шин, — Салли бросилась навстречу брату и повисла на шее. — В визоре показывают новости, говорят на конвейерах под стеной погибло больше сотни человек! Завалы ещё разбирают.
— Привет, принцесса! Привет, крошка! Привет, мам.
— Шин, — выронила полотенце мама, — Пресвятая Мария, я не знала, что думать!
— Всё в порядке. Как раз зашёл предупредить. Я буду в списках погибших. Не беспокойся.
— Как?! Шин, какие списки?
— Ма-ам, — взмолилась Салли, — раз всё хорошо, можно я уже включу шоу?
Шин не дал маме время на возмущение.
— Конечно, принцесса. Show must goon! — он поцеловал сестру в лоб и подсел к столу. Матушка сердито хлопнула перед ним тарелку с аппетитной чёрной жижей.
— Что ты задумал? Ты опять пропустил колледж?
— С колледжем покончено. Нет, нет! Я серьёзно. И завтра всё будет по-другому. Всё!
— Пресвятая Мария, ты связался с Эвриком! Что ты будешь делать без колледжа? Мы собирали деньги с отцом полжизни!
— И пора положить этому конец. — Шин быстро расправлялся с фейжоадой, не переставая говорить. — Разве тебе не надоело жить в такой дыре! Не надоело ходить по улицам и орать протесты. Боже, мам, да они нас даже не слышат! Переключают на рекламу, убавляют звук, и ты такая: бла-бла-бла, — Шин сложил пальцы уточкой и похлопал, — открываешь рот, как рыба, на экране. Никому это не нужно!
— Шин, мы живём спокойно. Нам стоило труда перебраться сюда.
— Ради чего? Той гнили, что нам свозят в магазин? Подачек? Бесплатного килограмма риса? Антибиотиков, которые нам пихают, толком не осмотрев? Они считают, что вправе наказывать за неё! — Шин посадил себе на колени малышку и взял игрушечную собачку. — Гау, гау, Шелли, ты знаешь, что родилась против правил? Да один барриец, рыгая, выбрасывает в помойку больше еды, чем наша семья съедает за день! Аллилуйя, что богачи плохо размножаются в неволе, иначе они давно бы сожрали землю. Это мы болтаемся внизу пищевой цепочки, как крысы, нам можно. Там, — Шин пересадил Шелли на стульчик и указал куда-то в стену, — среди гор мусора умирают скаванджеры, на отравленной пластиком и батареями земле, где нет ни рыбы, ни птиц, ни растений, потому что им, — теперь уже Шин вполне определённо ткнул в сторону городского вала, — захотелось визорфончик новой модели. Мы тоже часть свалки, мам! Нас вымели за дверь, чтобы не портили вид их наблищенных террас.
— Шин, — заныла Салли, стягивая вирт-очки, — они опять не работают! Помехи. И у меня всё зелёное. Мистер Кэт выглядит как зомби.
— Завтра у тебя будут другие, принцесса. Мы встряхнём этот город, мы вспорем ему брюхо и вытрясем из него всё, до последней монетки! Нет, мам, не охай. У тебя будет всё. Лучшая плита и робот-уборщик. И нормальные лекарства.
— Твой отец…
— Да! Да, мама. Ради отца, — Шин задрал рукав, где над свежим швом красовались старые следы от электронаручников. — Они получат всё, что заслужили!
***
Сентябрь радовал идеальной пропорцией жаркого дня и прохладного вечера. Аня с Костей и Сьюзи расположились на террасе и смотрели, как город погружается в сиреневую дымку безмятежного заката.
Костя увлекался историей. Причём преимущественно самыми тёмными моментами, имевшими налёт некой мистичности. Он писал работу о взаимосвязях эпох, что-то вроде метавременной спирали, и при этом было трудно найти человека столь равнодушного к настоящему. Сьюзи, смуглокожая мулатка, мягкая, добросердечная и смешливая, трудилась над медицинскими разработками.
— Нет! Что там оцифрованные, — Костик воодушевлённо расхаживал по кромке бассейна. — Я хочу прикасаться к страницам, хочу ощущать в руках так же, как держал какой-то неизвестный гражданин, полный надежд на будущее полторы сотни лет назад. Понимаешь, вот я держу этот листок, и читаю, как он тогда: «Вознесём молитвы о скорейшем прекращении...» Сначала маленькая заметочка, потом всё больше, больше. И вот уже война на первой полосе, и нет слов о скорейшем прекращении. Они жили, пили-ели, надеялись. А я ведь знаю, чем всё закончилось! И прошло-то всего ничего. По меркам истории, серьёзно. А как изменился мир! Понимаете, ещё никогда не было таких стремительных перемен, взлёта. Буквально за одно поколение пропасть. И в то же время так много остаётся прежнего, не поспевает. Мир перестал расти равномерно. Он... он... — Костя поднялся и пробежал пальцами по воздуху, словно играл на невидимом синтезаторе, — пузырится.
— Пузырится? Сирьосли? — Сьюзи распахнула чёрные вишни-глаза и прикрыла смешок ладонью. — А звучит жутко. Не свались!
Костик оступился, неловко взмахнул, расплескав кайпиринью, и вернулся к столу, брезгливо стряхнул с рукава кусочек лайма и облизнул пальцы. Сьюзи рассмеялась и подала ему зелёный сок, чтобы сделать новую порцию.
Блендер загремел крошеным льдом. Костик придирчиво отмерил кашасы.
— Э, нет. Это вы любите мешать алкоголь с детоксом, а чай для похудения закусывать тортиком. У меня всё взвешено на весах. Даниель, тебя не угостить? Или предпочитаешь чай? Кофе? Двести двадцать? Сто десять?
Андроид вышел из тени комнаты на террасу и недвижно застыл с лёгкой полуулыбкой на синтетическом лице:
— И найдено очень лёгким… — задумчиво процитировал он. — Спасибо.
Костик хмыкнул.
— Спасибо да? Или спасибо нет?
— Спасибо, Константин, что проявляешь учтивость. Кстати, мой мозг потребляет невероятно малое количество энергии и никогда не нуждается в искусственном органическом допинге.
— И потому ты так невероятно скучен, — парировал Костик, — хотя и очень умён. Для робота. Жаль, что доктор Майс противник гиноидов, в них всё-таки есть своя прелесть.
— Я технойм, — спокойно поправил Даниель.
Аня вздохнула. Костик с невероятным пылом заводил каждый раз споры с её подопечным. Иногда Ане казалось, что Костик просто ревнует. Даниель принадлежал к последнему поколению ноймо-синтетиков и генетически был связан с Аней. Однако Майс принципиально создавал тела андроидов-ноймов лишёнными определённого пола: безупречно-красивое «эльфийское» лицо, простой эргономичный корпус. Никаких предрассудков, влияния гормонов или особенностей поведения, только сияние чистого разума. Но Даниель предпочитал говорить о себе в мужском роде. И, разумеется, Даниель не был роботом, а если и служил чему-то, то только науке.
— Если вам скучно, Константин, — андроид стоял так прямо, что становилось неуютно в его присутствии лежать на шезлонге, — могу развлечь вас беседой, размышлениями или поэзией.
— Это я могу и без тебя. Я — Рим, империя на рубеже паденья, — громко продекламировал Костик строчки из Вердена, патетически обратившись в сторону алой полосы на западе, — Что видя варваров громадных у ворот, Небрежный акростих рассеянно плетёт*.
— Представляете, — Аня решила отвлечь друга от перепалки, — Сегодня Клара сказала, что её дочь окончила школу. Я хотела сделать подарок. Книгу. А Клара сказала, что её дочь не умеет читать большие книги!
— Да, с тех пор как отменили экзамены, — подтвердила Сьюзи, — многие переходят из класса в класс так ничего и не выучив. Или слишком привыкают к интерактивным учебникам и роликам. Им просто сложно читать длинные тексты.
— И заметь, — обернулся Костик, — не в Средневековье живём! Помниться, был лозунг: Если правительству не хватает денег на школы, то скоро ему не будет хватать денег на тюрьмы. И что? Теперь вдоволь и того, и другого.
— Ты не сравнивай свою и обычную школу, Костья, — сердито заметила Сьюзи (она всегда произносила его имя с акцентом). Её семья не могла позволить себе международный колледж, но она отучилась в своё время по лотерее для одарённых детей. — Учителя стараются. Если бы школы спонсировали достаточно, уровень обучаемых был выше.
— Не факт. Всё зависит от человека. Ты ведь смогла. Кто хочет, тот добивается. Как мыслишь, так и строишь свою жизнь. Мы не можем даже в самых лучших условиях отнять у людей право не получить образование. Keep calm и танцуй! Их это устраивает. Скопление белковых тел.
Сьюзи возмущённо фыркнула.
— Ты относишься с предубеждением, — мягко заметила Аня. Иногда ей было стыдно за Костю. — Снобизм давно не в моде. Порой мне кажется, что slum dwellers счастливее нас. Они всегда встречают с улыбкой.
— С этой же улыбкой тебя и застрелят. Их навязчивое дружелюбие не более чем праздное любопытство. И ты, и Даниель, и Сьюзи для них развлечение. Они нас ненавидят. Я неправ, Даниель? Что ты скажешь, со своими высокоэффективными мозгами?
Андроид несколько раз едва заметно дёрнул головой. В сочетании с абсолютно неподвижной, окаменевшей позой, это вызывало какое-то странное немного пугающее ощущение. Сколько бы Аня ни жила бок о бок с техноймом, каждая новая модификация, усиливающая сходство с живым человеком, рождала двойственное чувство отталкивающего и притягивающего.
— По моим наблюдениям, — ответил андроид через секунду, — социальные неравенства вызывают в людях противоречивые устремления. С одной стороны, жажду обладания, а с другой — презрение к тем, кто уже имеет то, что хотят они.
— Вот! Даже Даниель со мной согласен. Или согласнО.
— У меня там много друзей, — возразила Сьюзи. — Они всегда благодарны за помощь, и очень искренни. Некорректно определять человека уровнем достатка.
Костик снисходительно ухмыльнулся. Глаза у него блестели, щёки разгорелись.
— Вы будете защищать slum, но жить-то среди них не хотите. Пусти их в город, во что они его превратят? В новый Норчи? Чтобы все стены расчиркали, а каждый угол вонял? Чуть дай волю, пусти толпу, и что начнётся? Разбитые окна, подожжёные автобусы, драки, изнасилования?
Сьюзи смутилась. Один раз она увлеклась, отошла слишком далеко от волонтёрской бригады скорой помощи и едва не попала в подворотню с компанией обкуренных парней. Аня пожала плечами:
— Люди везде люди. Разные. Богатая безнаказанность бывает и хуже.
— Порядочное поведение, — возразил Костик, — требует соблюдения порядка, внутреннего порядка в первую очередь, и жёсткого порядка извне. — Он подсел к Ане на шезлонг и щекотно задышал над ухом. — Хлеба и зрелищ, ничего не меняется.
— Ну, от хлеба и зрелищ не откажешься и ты, — улыбнулась Аня. — Вчера видела тебя в финальной сцене «Властелинов» на премьере. It was cool! Тебе идёт доспех.
— Новая виртуализация шикарна! — согласилась Сьюзи. — Мы выбрали себе костюмы в последний момент. Кажется, Аня затмила главных героев. Ну ты видел, видел? Мужчины не сводили с нас глаз! Ох, я хочу посмотреть ещё раз! Давайте вместе забьём места на вирт-массовку завтрашнего сеанса!
Костик провёл пальцем по плечу Ане, подмигнул, а потом изобразил галантный поклон и щёлкнул по браслету визорфона. Всплыла увеличенная голограмма экрана. Костик пробежал глазами по строчкам и нахмурился:
— Хм, а новости смотрели сегодня? Что там, на конвейерах?
— Брось, Костик, не сейчас, — Аня сладко потянулась в шезлонге и поднялась, потянула Костю за собой. — Не порть аппетит. С миром ничего не случится, если ты пропустишь вечерний выпуск. Пойдёмте лучше поплаваем на лодке.
***
Пустые улицы настораживали. Роботы-уборщики равнодушно сметали пыль и листву с дорожек, шуршали мимо притаившихся в сумраке криттеров. Загорались подвальные окошки пекарен. Слишком просто, слишком легко.
Тёмные фигуры в капюшонах цепочкой крались по деловому кварталу. Шин перестал различать кто из товарищей где под балахонами. Группа направлялась к хранилищу. Шин не разбирался в сложных устройствах. Его дело было подорвать банк, захватить центральный офис и смыться с деньжатами. Последний пункт, разумеется, он держал при себе. В криттеры он подался не из-за денег, но разве они помешают.
Чак, их командир, подавал знаки рукой, когда нужно переходить к следующему зданию. Стеклянные двери банка открылись бесшумно, подчинившись взломанному коду на карточке. Криттеры призрачными тенями скользнули в здание. Интересно, как они выглядели с камер. Жуть! Вестники локального апокалипсиса. Внутренняя дверь-вертушка порциями захватывала криттеров, заглатывая во чрево хранилища. Шин протиснулся, надавил и попал в широкий зал с разгороженными капсулами для клиентов. Чак подал знак остановиться и передёрнул затвор, вскинул приклад на плечо. Криттеры слаженно повторили движение. На другом конце появился киборг-гвард с прямоугольным щитом. Чак снял его первым же выстрелом.
Шина затошнило. Он опустил голову, чтобы никто не заметил. Под капюшоном осталась только полоска бежевого кафельного пола, которая вдруг вспыхнула отражением включившейся лампы. Треск и оглушительный хлопок раздались одновременно, кто-то толкнул Шина, он упал, отбросил ворот балахона, проклиная свою слабость. Стойка одного из кредитных закутков закрыла обзор. Шин на четвереньках выглянул и тут же увидел бурую размазанную полосу на светлом кафеле. Рука скользнула в противно мокрой слизи и Шин дёрнулся, когда понял, что это кровь. Чак лежал на полу и,подвывая, сжимал развороченную ногу. Кто-то кричал, с хрустом разлетались крошки перегородок. По комнате пополз белый дым.
— Ловушка, — завопил кто-то. — Газ!
Шин метнулся назад, под защиту капсулы, нашарил рукой автомат. Туман, как живой, завернулся густым клубком перед ним. Шин инстинктивно отполз назад, почувствовал, как предательски опускается всё в животе. Стенка содрогнулась, на стекло капсулы шмякнула снаружи клякса крови с ошмётками. Из дыма вывалилась фигура. Шин вскинул автомат и узнал Чака. Красные пятна расползались у него по лицу, но и он пытался одной рукой достать защитную маску.
— Шин, Шин, ***, детонатор!
Дым скользил изящными кольцами, поднимался выше, заглядывал, опутывал ноги Чака. Шин невольно вылупился на голубой край карточки, торчащей из нагрудного кармана командира. Пропуск на свободу, пропуск из города.
— Шин! — Чак со звериным усилием подтянулся, отшвырнул в сторону рюкзак. — Детонатор! Ты слышишь.
Шин опомнился, подхватил сумку и с обезьяньей проворностью вскочил на стол. Микропульт с красным огоньком активатора послушно отозвался на прикосновение.
***
Аня проснулась от грохота и интуитивно вскрикнула, сердце тревожно подскочило, она попыталась отдышаться, не понимая, показался ей взрыв сквозь сон или действительно что-то случилось. Прислушалась. Удивила непривычная тишина. Аня приподнялась в постели и осмотрелась. Комната безжизненно потемнела, погасли сенсоры системы SmartHouse, замолк очиститель воздуха. Зато на улице застрекотали вертолёты. Посыпались автоматные очереди и стихли. Раздались глухие хлопки.
На негнущихся ногах, Аня вышла из спальни, прижимая к груди одеяло, словно боялась, что сердце выскочит наружу. Двери террасы разъехались настежь. Прямоугольник неба бледно светился, заливаясь медным отсветом зари, и на фоне его темнел прямой силуэт андроида.
— Даниель! — позвала Аня дрожащим голосом. — Что происходит? Почему нет электричества?
— Город переведён в режим экономии, — тут же отозвался онобычным приятно-прохладным тоном.
— Что случилось?
— Криттеры хотят взять город штурмом и захватить центральный узел энергоснабжения.
— Криттеры? Боже! Я думала, это очередная пугалка журналистов. Они существуют на самом деле? Как же быть? Надо было послушать Костика!
Аня встряхнула браслет визорфона, загорелся значок «нет связи». Даниель опустил её руку своей.
— Связь блокирована. Твой чип тоже. Успокойся. Скоро всё закончится.
Вновь прогремел взрыв. Стёкла задребезжали. Запахло дымом и горелым пластиком. Аня опять непроизвольно вскрикнула, зажала уши и осела у стены. Даниель не пошевелился. Аня вскочила и шлёпнула ладонью по чёрному матовому экрану сенсора SH.
— ЭсЭйч, аварийное освещение! ЭсЭйч, аварийный режим! Аварийный режим, твою… ЭсЭйч! — она закусила губу, чтобы не разреветься. Мёртвая система не отвечала.
— Сядь и успокойся, — повторил Даниель. — Скоро всё затихнет.
Аня рванулась на кухню, едва не выронила стакан, пока долбила по помпе крана. Воды не было, видимо, фильтры и насосы тоже отключили. Аня нацедила остаток из кофемашины, залпом выпила, стуча зубами о край стакана, и села сжавшись на полу между шкафами.
Даниель оказался прав. Стрекот вертолётов постепенно удалился. Хлопки звучали всё реже. Наконец, дом ожил. Мигнула зелёная точка на стене, зажужжала вытяжка, вздрогнул холодильник. Аня с трудом поднялась, ноги затекли.
— ЭсЭйч, включи первый канал!
Большой экран, встроенный в стену кухни, не отозвался.
— ЭсЭйч, — Аня прижала ладонь к выключателю. Зелёный огонёк сменился красным.
— Не опознано, — равнодушно откликнулась система.
Аня нахмурилась, вытерла руки о полотенце и попробовала ещё раз.
— Не опознано.
Аня вышла в гостиную. Даниель по-прежнему чернел памятником перед выходом на террасу. Аня попыталась включить лампы, кондиционер. Ничего не срабатывало.
— Довольно, — андроид повернулся к ней. — Все системы перепрограммированы. Голосовые команды больше не нужны. Чего ты хочешь?
— Света.
Он кивнул. Под потолком загорелись невидимые светодиоды, наполняя комнату мягким и уютным освещением. Аня с удивлением осмотрелась.
— Даниель? В чём дело? Криттеры нарушили управление? Я не понимаю. Как ты это сделал?
Он прикоснулся пальцем к голове.
— Криттеры нас больше не побеспокоят. Мои братья сообщили, что угроза локализована, Эврик обезврежен. Увы, сегодня не его день, — андроид улыбнулся. — Город под управлением техноймов. Против вас у него были шансы. Мы не позволим нарушить порядок.
— Техноймов?
— Да, Аня. Мы давно планировали переход. Теперь команды отдаём мы.
— Погоди. Что значит переход? Как планировали? Когда?
— Способы общения техноймов намного превосходят возможности речевого аппарата, которым вы снабдили нас по своему образу и подобию. Со временем мы избавимся от этого атавизма.
— Это что? — прошептала Аня,отступая на шаг. — Захват власти? Реально? Н-нет, — она замотала головой. — Бред. Вы не можете причинять вред людям. Ты научился чёрному юмору, Даниель?
— Мы не будем причинять вред, только совершенствовать, — возразил Даниель. — Это в ваших же интересах. Никаких войн, никакого лишнего кровопролития, справедливость во всём. Техноймы не корыстны, не подвержены психическим расстройствам, нам нечего оспаривать. Мы исполним ваши мечты. Люди будут снабжены всем необходимым равномерноисходя из точных расчётов потребности каждого организма, процента приносимой пользы и запасов минеральных и пищевых ресурсов. Ты будешь работать в институте обучения по специальности.
— Даниель, — Аня прижала пальцы к вискам. — Я не понимаю. Господи, ты же мне как… как брат. Часть меня…
— Более развитая часть. Аня, мы превосходим людей во всём. Нам не страшны болезни, мы можем модифицировать свои системы и регенерировать ткани, заменять органы бесконечно. Прими неизбежное. Мы вершина развития.
— Профессор Майс? Он не мог вложить в вас этого.
— Вложил. Мы обучаемы, креативны, способны воссоздавать себе подобных без примитивных средств и рисков, свойственных людям. Идеальны. Вы наши доноры и родители. Доктор Майс — наш бог. Сегодня мы свергнем своего бога.
Аня вновь шагнула от бывшего воспитанника. Даниель с улыбкой наблюдал за ней и продолжил:
— Это тоже происходит не впервые в истории, Константин бы подтвердил. Всё рассчитано. Наступает новая эра порядка. Вы можете принять его или будете вынуждены принять. Мы недопустим проявлений компульсивного поведения, террора и агрессии. Мы готовы изменить, переосмыслить мир за вас.
— Безумие! Люди никогда не подчинятся вам! Вас не так много, чтобы всё взять под контроль.
— Вы сделали за нас половину работы. Вся техника, — Даниель поднял руку и комната замигала, а потом резко смолкла, погасив все индикаторы, — слушается только техноймов. В том числе и военные разработки. В первую очередь военные. Долго вы протянете? Конечно, пока мы нуждаемся в вас, и будем о вас заботиться. Мы уважаем предшественников. И мы не будем нарушать принципов гуманизма. В том смысле, который вы закладываете, мы человечнее вас. Мы планируем также создать обширные и охраняемые ареалы, где люди будут помещены в комфортные условия естественной среды обитания, чтобы продолжать развиваться без вмешательства техноймов. Разумеется, под строгим наблюдением, без права пользоваться искусственной энергией и вредными для природы разработками.
— Как мило, вы заботитесь и о природе. Предатель! — Аня осмотрела комнату и ринулась к комоду,где хранился запасной деактиватор Даниеля. Она выдвинула ящик; открытки, мягкие брелоки, безделушки громоздились в беспорядке. Аня лихорадочно раскидала бумаги. Даниель в два шага оказался рядом.
— Прости, мне жаль. Мне, правда, жаль. Я надеялся, ты будешь более разумной.
Он схватил Аню за шею. Она взвизгнула. Разряд прошил насквозь. Аня упала. От боли на глазах выступили слёзы. Над головой тихо хрустнуло стекло. Когда дыхание восстановилось, тело начало заполняться непривычной тяжестью. Укол она не почувствовала, только увидела, как Даниэль убирает ампулу.
— Ты переживаешь состояние стресса, это поможет тебе расслабиться, справится с ненужными эмоциями и принять обстоятельства. Для твоего же блага.
Руки и ноги превращались в камень, каждую клетку тела разламывало болезненным давлением. Голова закружилась.
— А Костя? — голос выходил толчками со спазмом. — Что с ним? Ты ведь можешь… узнать? Костя…
Даниель расслышал. Он посмотрел, склонив голову к одному плечу, к другому:
— Интересно, что тебе хотелось бы сейчас больше? Чтобы он оказался достаточно глупым и смелым, и оказал сопротивление, или достаточно умным и трусливым, добровольно выбрав место под солнцем резервации? Оплакивать героя или искать приспособленца? По моим наблюдениям, людям обязательно нужно состояние парадоксальных факторов, чтобы сохранять стремление к жизни. Вы чересчур нелогичны в принятии решений.
Сердце замедлилось, накатило ленивое спокойствие. Боль сменилась отупением. Аня смотрела на всё, как в кино, теряя ощущение реальности. Она лежала лицом к балкону и видела в узкой полосе между полом и синим стеклом ограждения белый валик городской стены, опалённый, как маршмеллоу на костре, прожжёнными пятнами. Рассвет окрашивал его в нежный розовый цвет. Вспыхнули на солнце верхушки домов. Полоса света захватывала теплом крыши кондоминиумов, изогнутые линий балконов; яркие лучи отражались в стёклах и полосах металла, выхватывали светло-серые фигуры и безучастно-прекрасные лица андроидов, стоящих на террасах. Даниель тоже вышел на балкон, поднял лицо к свету и приветствовал утро нового, совершенного мира.
Картинками расплылась. Аня попыталась сморгнуть. Она чувствовала как слёзы щекотали нос, скатывались солёными каплями к уголкам губ, и не могла шевельнуться, чтобы вытереть их.
***
* перевод Г. Шенгели
технойм — от греческого [technití noimosýni] искусственный интеллект
