Копия

Артур Гросс – главный тренер сборной европейского континента – упруго вышагивает вдоль ряда пустующих кресел. До начала первого тайма двадцать минут, зрительские трибуны напоминают дольки только что разломленного граната, пузатенькие зёрна которого азартно репетируют кричалки, развлекая себя. Гросс не замечает рокота и гула. Углубившись в размышления, он с силой сжимает спрятанный в кармане анализатор, словно от плотности контакта ладони с прибором зависит исход предстоящего поединка. Право пользоваться гаджетом во время матча пришлось отстаивать, спортивные функционеры пребывали в наивной уверенности, что просканировать игроков перед выходом на поле вполне достаточно. Логика в этом, безусловно, была, но футбол есть футбол, нельзя расслабляться вплоть до финального свистка. Особенно в противостоянии с Африкой. Да и с Азией стало нелегко бороться – на предыдущем этапе европейцы ухватили ускользающую удачу лишь в дополнительное время. Один – ноль, не бог весть что, но в полуфинал вышли. В финале, если всё пройдет, как задумано, их встретят латиноамериканцы, те не опускаются до подлога, берут техникой и харизмой. Артур остановился и глянул туда, где вскоре усядется его извечный соперник, бессменный руководитель сборной Южной Америки.

Хосе, как правило, наблюдал за очередным противником на поле. Допотопная школа. Разве может человеческий глаз, пусть и трижды опытного тренера, уловить все нюансы игры соперника? Особенно на Межконтинентальном Супертурнире, проводимом раз в семь лет. Команда формируется за год до старта, состав обновляется, из прежнего остаются два-три игрока от силы, товарищеские встречи наперечёт. Записи этих немногочисленных игр – вот подспорье для тренера. Ну и копии чужих игроков, по ним созданные, здесь в ход идут и архивы: континентальные чемпионаты, клубные и мировые первенства. Гросс, в отличие от Хосе, делал ставку на новые технологии. В допустимых пределах, разумеется, законов не нарушал: копии подопечных использовал только на тренировках, когда оригинал из-за травмы или болезни в них не участвовал. А вот за коллегами приходилось присматривать, как бы ни протащили на игру механизм вместо утомлённого нападающего или вратаря.

Приподнявшись на носки, попытался разглядеть, что творится у выпускающих ворот, где вмонтирован мощный анализатор. Действует он лишь вплотную, позволяя игроку выйти на поле, не бьёт дальше метра. Миниатюрный прибор, что у Артура в кармане, уступает в быстродействии, зато снимает параметры ауры на дальних подступах. Что делать, приходится все девяносто минут переводить апертуру анализатора с одного футболиста на другого. Уличить пока никого не удалось, но это как раз потому, что всем известно: главный евро-тренер бдит, ни одна копия не проскочит мимо него.

Благополучно забыты скандалы с допингом. В нынешние времена разрешены любые препараты, лишь бы спортсмены давали максимально возможную зрелищность, а не ползали как улитки по траве. А вот выпускать вместо себя роботов недопустимо. Здесь фанаты непреклонны. Создать копии игроков и гонять их у себя во дворе может любой мальчишка, незачем тащиться на стадион, раскрашивать физиономии, рядиться в маскарадные костюмы и вопить, оглушая себя и крикунов по-соседству. Игра, где на поле только люди, оставляет место для сюрпризов. Тут настоящее пиршество импровизаций и тренерских задумок.

Роботы хороши на тренировках: имитируешь на собственной базе команду будущего соперника и натаскиваешь футболистов на предстоящую игру. Понятно, что копии, при внешнем сходстве и характерном наборе умений, остаются лишь отражением. Поднять уровень имитации можно было бы, сканируя непосредственно оригинал, то есть самого чужого игрока. Но кто же такое допустит? Хотя лет пять назад случился скандал на эту тему. Великий Муссио на излёте карьеры пошёл на сделку с менеджером азиатской сборной. Артур усмехнулся, вспоминая тот случай. Незадачливый тренер-кореец, имея в распоряжении идеальную копию форварда соперника, гонял подопечных до тёмных кругов под глазами. Заранее назначил себя триумфатором. Однако Муссио, выйдя на поле, действовал чересчур агрессивно и на девятой минуте схлопотал горчичник. Хосе заменил своего гениального нападающего пареньком, едва вылупившимся из юниорской сборной. Азиаты бились, как настоящие самураи, но перестроенная на ходу игра не шла. Новичок-аргентинец оказался не только талантливым, но и неутомимым. Латиносы выиграли с перевесом в три очка, а Муссио вскоре объявил о завершении карьеры. Помнится, обманутый Ян Ху затеял судебное разбирательство, обвиняя Хосе в мошенничестве, подозревал сговор Муссио с тренером. Ничем это дело не закончилось, менеджер азиатов только лишний раз выставил себя на публичное осмеяние. Потом ещё копию пытался сбыть, да кому она нужна, когда подлинник оставил большой спорт.

Вот ещё: полгода назад появились слухи о разработках нового уровня – самообучающихся и способных к импровизации. Копии настолько достоверные, что вообще не отличишь от человека. Гросс пытался прикупить права на испытания – через давнего друга вышел на изобретателя. Эндрю Штейн, так его зовут. Помнится, на переговоры в качестве переводчика напросилась супруга Артура Люсия. Она владеет девятью языками, французский в их числе. Гросс нахмурился, припомнив, как взлохмаченный, но элегантно одетый Штейн, осыпал его жену комплиментами, будто флиртовать пришёл, а не изобретение своё толкать. Ни до чего не договорились. Мало того что Эн. Штейн – так он подписывал документы – загнул цену, превышающую запредельную раз в пять, ещё и ограничения установил безумные.

Заметив, что процедура идентификации завершена, Артур занял отведённое ему место. Садиться не стал, обозначил, что он тут, бдит, готов. Этого достаточно. Можно начинать.

Монетка брошена. Прочь посторонние мысли. Игра!

День выдался жаркий, температура под тридцать. Хотя и это преимущество африканцев Гросс постарался нивелировать, половину товарищеских встреч проводили в подогретой атмосфере, но гениальной находкой в тренировочном процессе стало не это. Пока ещё тайной находкой. Артур надеялся хранить приём в секрете как можно дольше, но рано или поздно, конкуренты пронюхают. Лучше, конечно, поздно. Принцип использования копий устоялся. Тренеры формировали из чужих "игроков" команду в том или ином составе и пускали своих против неё. Гросс же поступил иначе: путал, помещал своих к сопернику по одному, парой, тройкой, пятёркой. Этим достигал двойного эффекта. Копии, выпадая из привычного окружения, проявляли неожиданные черты, сами игроки, действуя «против себя», плотнее вникали в особенности взаимодействия оппонентов. Проще говоря, когда ведущий игрок даёт пас тебе, ты замечаешь удобные позиции для него, соответственно, угадываешь, кому и как он перебросит мяч в реале.

Преимущество европейской сборной стало очевидно с первой минуты. Африканцы выносливы, быстры, злы, бьются до последнего, но их заготовки предугаданы, при этом, бедолаги абсолютно не понимают рисунок игры соперника. Артур не мог слышать, но не сомневался, комментаторы негодуют: африканцы делают всё, чтобы проиграть, разве что голы себе на забивают. Хотя европейцы справлялись сами, до перерыва закатали две банки всухую. Гросс немногословно похвалил нападающих, напомнил вратарю о том, что зевать ни в коем случае нельзя, и отпустил ребят отдохнуть. Перехватил взгляд своего визави Боба Дороту. Нехороший взгляд. Замышляет, сразу видно. Травмирован форвард, а он ох как нужен! Неужели Дорота решится? Ходили слухи, что Боб придумал способ подмены игрока роботом. Артур улыбнулся как можно приветливей и, прежде чем положить анализатор на скамейку, помахал им, намекая на безусловную дисквалификацию тренера, появись на поле копия. Боб демонстративно отвернулся и с новой силой напустился на унылых подопечных. Артур привычно потёр правое плечо – разнылось проклятое.

Старая травма чаще всего беспокоила именно во время игр с африканцами, организм подсознательно реагировал на темнокожих футболистов. Незадолго до завершения спортивной карьеры Гросс столкнулся с гигантом-нигерийцем, упал на газон и потерял сознание от болевого шока – соперник свалился следом, ударив всем своим немалым весом в плечевой сустав Артура. Доигрывал с заморозкой. Три месяца тренировался индивидуально, восстановился, но страх падения преследовал ещё полгода. Приходилось преодолевать. Люсия долго подшучивала над его вялыми объятьями: мол, не только на тренировках, но и в быту придётся использовать копию Артура. Гросс сжал пальцами и потёр виски, отгоняя воспоминания. Прошёл на трибуну. Супруга сидела среди главных болельщиков: жён, отцов, братьев и сестёр футболистов. Тренера встречали улыбками, словами благодарности, поздравлениями, приятными, хоть и преждевременными.

– Что? – спросила жена.

– Хочу тебя обнять.

Она прильнула. Свежая, пахнущая любимыми французскими духами, удивляющая прохладной кожей и сухими, несмотря на изнуряющую жару, волосами. Будто живой воды глотнул. Пробираясь к себе, перехватил завистливые взгляды. Люсия восхитительна. Годы её только красят. Особенно в последнее время расцвела. Артур взъерошил пятернёй волосы, не позволяя себе обернуться – надо настраиваться на игру.

Во втором тайме африканцы терпели. Складывалось впечатление, что сникли: не удаётся размочить, не увеличить счёт, и то хорошо. Даже пенальти, незаслуженно назначенный в ворота евро-сборной сердобольным судьёй из Австралии, пробить не сумели. Мяч под свист и улюлюканье трибун полетел выше ворот.

Табло зафиксировало безусловный успех. Если азиаты, надо отдать им должное, в непривычных условиях умудрились-таки поймать кураж, африканцы рассыпались: каждый играл за себя, команды не было. Второй тайм выглядел пародией на футбол. Боб сорвал голос, крича ругательства. Краем глаза Гросс заметил, как тренер африканцев проглотил лекарство, запил и вылил остатки воды себе на голову. «Что ж, приятель, сочувствую, но ничем помочь не могу, – мысленно сказал ему Артур, – это игра!»

Отгремело зрительское ликование, потянулись знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые чины жать руку. Гросс поискал глазами жену. Люсия помахала издали, и знаком показала, что будет ждать дома. Он согласно кивнул, чего ей тут топтаться. Одним из последних подошёл Макс:

– Ну вот, а ты хотел продвинутых копий у этого придурка накупить! Без них сдюжили!

– Не у придурка, а у гения, – поправил Артур

– Один хрен! – засмеялся приятель. – Помнишь, как он сказал? "Работаю над этим". Меня чуть не стошнило от его снобизма.

Макс говорил о тонком моменте разговора. Артур тогда спросил, определит ли анализатор, что продвинутая копия – робот, а не человек. Штейн кивнул. Не успел Гросс облегчённо вздохнуть, как изобретатель добавил ту самую фразу. Он, видите ли, работает над тем, чтобы обмануть анализатор!

– Вот-вот, – продолжил Макс, – таковы эти учёные: сначала сочинят хрень, потом голову ломают, как с ней бороться. Изваяют средство борьбы, берутся за методы его обхода. И так до бесконечности!

– И на каждом этапе денежная река, – ухмыльнулся Артур, намекая на сумму, которую запросил Эн. Штейн за права на его разработку.

Приятель снова засмеялся:

– И не собирался он продавать! Я вообще решил, что у этого Эндрю свидание с твоей Люсией!

Гросс, изменившись в лице, вздрогнул, это осталось незамеченным. Друг вдохновенно благодарил за великолепную игру, Артур массировал плечо, подающее болевые сигналы, хотя поблизости не наблюдалось ни одного африканца. Дошли до стоянки и попрощались. На предложение Макса завалиться в клуб, Артур ответил отказом, уселся на заднее сиденье, включил автопилот, скомандовал:

– Домой.

Прикрыл глаза. Почему шутка Макса так резанула? Тот всегда был неделикатен. Во всяком случае, среди друзей. Говорил: лицемерю исключительно по работе. Понять можно, трудился приятель в структурах, где ни на секунду нельзя терять бдительность. Вот и футбол обожает – на стадионе даёт волю эмоциям. И всё же... знает, что тема болезненная. Год назад брак Артура трещал: Люсия вздумала уходить. Печаль не велика, как пели товарищи по тренерскому штабу. Почти все из них женились во второй, а кто и в третий раз. Гросс так не считал. Он уже не молод. Если какая и клюнет на него, то исключительно из-за статуса. Люсия тоже выходила за перспективного футболиста, но он тогда был молод, силён, обаятелен, и полагал, что девушка влюблена. Теперь себя не обманешь.

Чего ей не хватало? Ни дня не работала. Изучала языки в своё удовольствие, путешествовала, давала интервью. Потом вдруг заявила, что надоело ей всё, жизнь, оказывается, прошла мимо. Долго ныла, повеселела недели три назад. Милая, шебутная Люсси! Они будто заново поженились.

Такой день! А настроение рухнуло. Угораздило Макса растеребить! И ведь главное-то – проблемы больше нет, женщина утешилась домом на острове в океане. Абсолютно неоправданные расходы: купи Артур целый архипелаг, бывать там сможет недели три в году. К чему это? Для отдыха всегда можно арендовать жильё там, где захочется. И потом, ему некогда этим заниматься. Сама будет заниматься, надо лишь перечислить на её счёт нужную сумму. Сумма потребовалась немалая, но дабы вернуть мир в семью, Гросс уступил. Как идут дела с поисками эдема на двоих, не интересовался, достаточно было того, что Люсия стала необычайно внимательной, нежной, покладистой, покрикивала лишь для того чтобы напомнить: она испанка.

У двери в квартиру полез в карман за ключом – из-за неослабевающего внимания папарацци к своей персоне, пользовался тройной блокировкой доступа. Что это? Анализатор забыл сдать. С Максом заболтался. Ну вот, завтра придётся везти. Или позвонить, объяснить... оставить до следующей игры? Усилием воли подавил чувство вины, шагнул в квартиру, потрясая бесполезным прибором. Люсия встретила улыбкой:

– Ты быстро! Что будешь, пиццу или спагетти с болоньезе?

Залюбовался. Супруга стояла, грациозно изогнувшись и уперев в округлый бок маленький кулачок. Улыбка приоткрыла влажные зубки. М-м-м-м… саму бы съел, какой там болоньезе! Игриво подмигнув, Люсия продолжила расспросы:

– Вино? Шампанское? Виски?

Ответить не успел. Даже сообразить не успел. В мозг ворвался пронзительный сигнал: "РОБОТ".

– Я достану шампанское! – не дождавшись указаний, сообщила жена и уплыла.

Анализатор успокоился. Что это было?! Артур покрутил прибор. Лампочка-дублёр неторопливо угасала. Хрень какая-то, как скажет Макс. Из столовой слышался голосок жены, она напевала арию Нормы. Супруга красиво исполняла эту мелодию, хотя обычно полтона не дотягивала наверху. Нет, взяла чисто. Надо же. Рассердившись неизвестно на что, Гросс снова занялся гаджетом. Перестроил на близкую дистанцию. Мало ли на что тот среагировал, может, у соседей за стеной уборщик пылесосит. Шагнул через порог, нацелившись на Люсию анализатором. Лихорадочно соображал, как будет оправдываться, ведь жену возмутят такие грубые намёки. Пожаловаться на забывчивость, попросить отвезти прибор? Превратить попытку идентификации в шутку?

На столе горели свечи. Из ведёрка со льдом торчало обёрнутое фольгой горлышко бутылки. Тёмным янтарём поблёскивал коньяк. Праздничный стол был оформлен изысканно. Ни пиццы, ни спагетти. Пошутила проказница.

– Ты сегодня заторможенный, – оборвала пение Люсия, – устал? Рука разболелась? У тебя же аллергия на Боба.

Артур шагнул к своему креслу, собираясь спрятать в карман анализатор, но скосив глаза, заметил разгорающуюся лампочку. И да! Сигнал: «РОБОТ». Ноги приросли к полу. Глаза чуть из орбит не вылезли. Это что же получается?

– Дорогой? – жена склонила головку и вскинула брови.

Нет, не жена. Так он живёт с… Где Люсия? Схватил со стола коньяк, попятился и, ничего не объясняя, метнулся прочь. Вслед ему неслись сопровождаемые битьём посуды крики: она старалась, готовила, а этот подонок даже не присел за стол, будет напиваться в одиночестве. В спину беглецу мягко ударил кусок торта.

Очень похоже на супругу. Разве можно так скопировать человека? Разве возможно?

В кабинете закрылся на щеколду, поставил бутылку на пол, усаживаясь рядом. Стянул с себя испачканную кремом рубаху, отбросил в сторону. Отхлебнул прямо из горлышка, втянул носом запах собственного пота. Как шутила Люсия – запах победы. А вот и они – свидетели его побед – поблёскивают металлическими боками.

Обычно кубки и памятные подарки наводили на мысли о забитых голах, о судействе, о травмах. С каждым выставленным в витрине предметом была связана отдельная спортивная история. Но сейчас ассоциативный ряд выстраивался иначе. После того чемпионата катались на горных лыжах в Альпах. После того совершали морской круиз. Тогда отправились на Мальдивы, а в тот раз путешествовали по Камчатке и Сахалину. Столько пережили вместе! Как она могла сказать, что жизнь прошла стороной! И где она теперь? Люсси! В дверь заколотили кулачки, последовало требование немедленно выйти и объясниться, затем угроза: если Артур не покажется, она подаст на развод. Очень похоже! Не отвечал, мысленно пожелал копии перегреться и спалить парочку микросхем. В груди жгло так, что даже боль в плече стала незаметной. Подлого обмана он не ожидал. Что угодно: скандал в прессе, телешоу с Люсией в эпицентре, раздутые как недельный утопленник слухи, анонимки, но не банальное унижение мужского самолюбия. Как это не свойственно женщине, которую он любил! Выпил ещё немного и отодвинул бутылку подальше от себя. Хватит соплей! Надо действовать. Вызвал Макса. Только бы ответил!

Раскрасневшееся лицо друга появилось на экране. Вместе с ним на Артура обрушился праздник: крики, музыка, визги, смех. В клубе отмечали победу сборной.

– Макс! Посмотри, где сейчас Люсия! – из-за шума пришлось повторить просьбу.

– Домой вроде поехала. Нет разве? – с четвёртого раза понял вопрос приятель, – я видел её на стадионе, скакала как мяч на голове Муссио!

– Она ушла от меня, Макс.

– Щас.

Через минуту Гросс увидел позади погрустневшего Макса белый кафель, а на нём ряд сияющих светодиодов. Посторонние шумы стихли.

– Щас, – повторил Макс, делая запрос.

Артур молчал. Тянуло ещё выпить, но сдерживался, надо всё выяснить, прежде чем отключится. Лишний алкоголь действовал на него однозначно.

– Чего ты мне голову морочишь! – завопил друг, – дома она!

На экране возник ответ на запрос о локализации запрашиваемого лица. Вот, значит, как. Люсия не только сбежала, оставив вместо себя продвинутую копию, но и собственный идентификатор сумела на неё перевесить. Артур коротко объяснил ситуацию. Макс воспринял инфу адекватно. В подпитии он становился на удивление доверчивым.

– Как ты хочешь, – заговорил он после минутной паузы, – но я в этой хрени никакой логики не вижу. Выходит, Люсси купила свою продвинутую копию за деньги, что ты дал на райский уголок? В таком случае, где она обитает? Почему нельзя по-людски разбежаться?

Было только одно объяснение. Как ни хотелось принимать его в расчёт, пришлось. Именно сейчас. Завтра до Макса будет уже не достучаться.

– Посмотри локализацию Эндрю Штейна, – решился Гросс, – пожалуйста.

– Ты считаешь… – начал приятель, хотя было очевидно, что сам он думает также.

– Посмотри. Не сочти за труд.

Пока обрабатывался запрос, Артур прикидывал, как ему поступить. Ехать к учёному или достаточно позвонить ему? Обвинять? Нельзя же вот так, подсунуть куклу и…

– Остров в Тихом океане.

– Что?

– Эндрю Штейн находится на острове в Тихом океане, – повторил Макс. – Больше тебе скажу. У него там новая лаборатория. И в сотрудниках числится Люсия Штейн. Переводчиком.

– Его жена тёзка моей?

Сразу понял, что глупость сморозил. «Добрый» Макс показал снимок. Эндрю и Люсия на морском побережье. Смеются.

– Что будешь делать? – Голос Макса звучал участливо.

Артур ответил не сразу. Образ хохочущей супруги в объятьях другого мужчины мешал сосредоточиться. Слепец! И ведь, если бы не случайный тест, так и не узнал ничего. Повторный вопрос друга заставил механично произнести:

– К финалу готовиться. Что ещё? Ну и развод оформлять. Не знаю, там у них может двоемужество и не карается, мне лично противно оттого, что у Люсси гарем.

– За копией завтра приедут, демонтировать придётся. Я займусь, не парься. И вообще… Мы тебе ещё такую кралю найдём!

– Не сомневаюсь. Ладно. Спасибо, Макс. Празднуй дальше.

Отключив абонента, Гросс покосился на бутылку, но не взял её в руки. Встал, прошёл к блестящему чёрной кожей дивану и упал на него лицом вниз. Надо собраться. Надо. Впереди самая важная в жизни игра. Кто знает, оставят ли его на посту ещё на семь лет. Ругательства за дверью стихли, слышались тихие всхлипывания. Очень похоже. Всё-таки Штейн – гений.

***

Макс не спешил в круговерть клубного сумасшествия, стоял, покусывая нижнюю губу и рассматривая холодные плитки пола – светло-зелёные с изумрудными прожилками. Зашумевшая за стеной вода и приглушённые женские голоса вывели из задумчивости.

– Н-да, – пробормотал, – угораздило же Артурчика приволочь домой анализатор!

Сделал вызов. Чуть погодя на экране возникло изображение взлохмаченной шевелюры и счастливое лицо её обладателя.

– Чем обязан? – поинтересовался Эндрю, отмахиваясь от крупной бабочки, порхавшей прямо перед носом.

– Можешь забирать свою Галатею.

– Что так? До завершения чемпионата хотя бы придержите. Насколько я знаю, финал ещё не...

– Объект раскрыл твоего агента… Пигмалеон.

– Д-да? – Лицо учёного приняло озабоченное выражение. Максу подумалось, что так должен выглядеть инженер, проваливший испытания опытного образца. Эндрю медленно произнёс: – Как же? Не верится даже.

– Тем не менее, – хмыкнул собеседник, – любящее сердце распознало подлог.

Эндрю Штейн снова по-мальчишески улыбнулся:

– Люсия будет польщена!

– Ещё бы, – сердито сказал Макс, завершая разговор.

Он скомкал и сунул в карман телефон, оглядел пустующее помещение и отправился прочь. Надо праздновать, других поводов может и не случиться: несчастный обманутый главный тренер – не лучший стимул для игроков. Завалят финал, как пить дать!

***

Гросс дрых до утра. Голова была на удивление светлой, жжение в груди прекратилось, а вот плечо ныло, как будто его всю ночь выворачивали безумные костоправы. Помассировал, сделал простейшую гимнастику, вроде успокоилось, хотя таблетку выпить придётся.

– Люсия! – крикнул и замер с открытым ртом. Она же… Люсии нет. Здесь копия. И это был не сон, как хотелось бы думать.

За окном заурчал и смолк мотор. Кто-то приехал. Артур вышел на балкон, глянул вниз. Двое крепких молодцов вытаскивали из фургона длинный фанерный ящик. За поддельной красоткой приехали, как и пообещал вчера Макс. Гросс усмехнулся: если б не патологически настороженное отношение к копиям, можно было и потерпеть присутствие робота в квартире, пока… «Ну нет! – оборвал сам себя. – Только не Люсия».

Дверь кабинета открыл с трудом, чем-то привалили с той стороны. Выбравшись, остановился, машинально массируя предплечье. Копия бывшей жены вытянулась на полу, скорбно скрестив руки на груди. Тёмные волосы, равномерно распределившись вокруг головы, образовали подобие нимба. Карие глаза равнодушно смотрели в потолок. Наклонился, тронул, чтобы прикрыть их. Глупец! Конечно, веки не реагировали на прикосновения. Вздрогнув от резкого сигнала, поспешил в прихожую – впустить грузчиков. Те деловито оттёрли хозяина, едва не размазав по стене своим ящиком, и потопали в холл, как будто заранее знали, где лежит робот. Прислонившись ноющим плечом к косяку, Артур наблюдал, как упаковывают Люсси в коробку.

– Она почему-то отключилась, – сказал, сам не понимая, зачем.

– Дистанционно, – со знанием дела объяснил один из рабочих и сунул на подпись планшет. Гросс приложил большой палец, подтверждая, что претензий к транспортной компании не имеет.

Прошёл в столовую, оглядел поле несостоявшегося пиршества, сел перекусить. Выпивать не стал, ограничился фруктами и запотевшим сыром. Когда захрустел зелёным яблоком, пришлось отвечать на вызов. Макс? Нет. На экране появилось заплаканное лицо Люсии.

– Милый! – шмыгая носом, заговорила она, – ты и правда так меня любишь?

Артур снова откусил яблоко, ограничившись кивком.

– Я не думала. Мне казалось, ты и не заметишь, что это не я.

Артур молчал. Бывшая жена продолжила заговорщицким тоном:

– Хочешь, я вернусь? А? Вернусь к тебе, дорогой. – Лицо её, прежде кокетливо-печальное, стало тревожным: ноздри подрагивали, брови поднялись, отчего глаза казались ещё больше и темнее.

– Нет, – ответил Гросс, – живи, как знаешь. Я оформлю развод.

Он завершил контакт и заключил, обращаясь к пустому экрану:

– Дисквалификация.