Круг бессмертия
- Ну, как она? Всё хорошо? - Ким взглянул на Лео, вышедшего из бокса.
- Хорошо… Думаю, всё будет нормально. Через неделю всё закончится, и можно будет начинать загрузку.
- Да, весело у них. Каждый раз - как после рождения. Ребёнок - взрослый, ребёнок - взрослый... Нескончаемый, вечный круговорот. Кстати, как твой внук? По твоим стопам или?..
Лео улыбнулся:
- Не знаю пока. Всем интересуется. И путешествовать ему нравится, и историей интересуется. Ещё и рисует... А твои как?
Ким пожал плечами:
- Лора собралась замуж. Она, конечно, понимает, что быть одной из них не просто. Мы все понимаем это. Она моя единственная дочь, и я не знаю, как поступить правильно. Я и хочу, чтобы с ней это произошло, и боюсь этого. Она думала, что у членов клуба будут возражения против её кандидатуры, но ничего, всё прошло гладко. Я был на заседании. Для непосвящённых всё выглядит просто превосходно. Высший свет! А я смотрел и видел их такими, какие они здесь... - он махнул рукой в сторону закрытой двери, и Лео понимающе кивнул.
- Завтра ещё двое пожалуют. Уже почувствовали, что пора. Хотят заранее спрятаться от всех. Чтобы никто ничего не заметил. Тайна, о которой всем известно. И о которой все забывают. Высший свет, которому все завидуют. Простые смертные завидуют бессмертным. А знаешь, что будет, если кто-то не окажется здесь вовремя? - Ким замолчал и выжидательно посмотрел на Лео. Лео молчал. - Я знаю, что будет. Да и ты знаешь, только не хочешь этого говорить. Тебе их жаль. Ты считаешь, что они несчастливы. Я так не считаю. Разве можно быть несчастливым, когда ты вечно молод? И у тебя никаких проблем с деньгами, со здоровьем, с самой жизнью?
- С самой жизнью? - Лео усмехнулся. - Вот с самой жизнью проблемы как раз и есть. Потому что она не заканчивается, и это главная проблема...
Ким, ничего не ответил на его слова. Лео поднялся, подошёл к одной из стен и, нажав кнопку на панели, скрылся за отодвинувшейся стеной.
Стена за ним закрылась бесшумно. Лео стоял в бесконечным коридоре. Голубоватый свет лился с потолка, окрашивая и пол, и стены, и воздушное пространство. Лео повернул влево и пошёл вперёд. Совершенно одинаковые прозрачно-голубые стены, разделённые друг от друга серебристыми полосами. На каждом боксе - табличка. Не видно было ничего, что происходило за стенами.
Лео прошёл достаточное расстояние и остановился. Удовлетворённо кивнул самому себе, взглянув на табличку. Он уже не считал свои шаги, не смотрел по сторонам. Он всегда останавливался возле этого бокса, потому что каждый год в течение одного месяца приходил сюда каждый день. Последние пять лет.
Лео приблизил своё лицо к стене и заглянул внутрь. Всё хорошо. Она спит. Ещё пару дней можно о ней не беспокоиться. Потом, конечно, тоже можно быть спокойным, но он в такие моменты всё-таки волновался. Особенно за неё. И с каждым разом всё больше. Потому что состояние её менялось. И она задавала всё больше вопросов, на которые он не мог ответить. А она требовала от него ответы. Лия была дочерью своего отца, Соломона Фредера…
Соломон Фредер
и создание корпорации «Бессмертие»
Соломон Фредер пять веков назад был главой монопольного концерна, занимавшегося улавливанием энергии свободно движущихся частиц. Полезные ископаемые на Земле должны были скоро закончиться, потому что их оставались крохи. Солнечную энергию использовали вовсю, но только для земных нужд. А межпланетные путешествия становились обычным делом, и требовали значительных энергетических затрат. Когда начались первые опыты по выделению остаточной энергии свободно движущихся частиц, присутствовавшей в каждом физическом объекте, Фредер вовремя смекнул, что на этом можно заработать. Все вокруг смеялись над небольшой группкой физиков, пытавшихся сотворить чудо, и только один Фредер дал им денег. На этом он и разбогател.
К концу жизни он уже входил в десятку самых богатых людей планеты. Но жизнь заканчивалась. А Соломону Фредеру хотелось ещё пожить. Поэтому практически всё своё состояние он вложил в развитие корпорации «Бессмертие». И стал первым человеком, которому бессмертие привили.
Вацлав Раджевский был гением и безумцем одновременно. Всю свою жизнь он посвятил науке. Никто и ничто не интересовали его в этом мире, кроме науки. Безумная идея сделать человека бессмертным завладела им с юных лет, и он посвятил ей жизнь. Отказавшись от предложенной должности в энергетическом концерне, всё своё наследство, доставшееся ему от отца, он вложил в маленькую лабораторию, из которой выходил только на час вечером, чтобы пройтись по тихому городу. Если кто встречал этого оборванного человека с безумным взглядом, бормочущего что-то себе под нос, то непременно переходил на другую сторону улицы.
Однажды его встретил Соломон Фредер. И не посторонился безумца, а, вглядевшись в его лицо, хотя и с трудом, всё же узнал в нём молодого человека, которого когда-то рекомендовали ему как подающего надежды учёного для работы в его концерне. Но тогда Вацлав отклонил предложение Фредера и стал говорить о возможности вечной жизни. В то время Фредер был достаточно молод, поглощён приумножением своих капиталов, и ему некогда было думать о смерти. Но он давно превратился в старика, организм его увядал, и никакие медицинские светила не в силах были остановить это увядание. Теперь, случайно встретив Раджевского на улице, он вдруг почувствовал, что у него появился шанс…
У Фредера были деньги, у Раджевского - идея, которой он был одержим. Они нашли друг друга, и бессмертие стало явью.
Всё гениальное просто. Деревья живут долго. Своим долголетием они обязаны всего лишь сезонным изменениям, протекающим в них. Кажущаяся смерть, наступающая осенью, когда дерево сбрасывает листья и погружается в летаргический сон, сменяется пробуждением и возвращением к жизни с новыми силами. И - практически никакого старения на протяжении десятилетий.
Трансгенные растения появились давно, ещё на заре развития генной инженерии. Растения принимали гены человека, и от этого, не меняясь внешне, приобретали свойства выносливости, повышения урожайности и уровня содержащихся в них микроэлементов. Раджевский ставил опыты в обратном направлении. В человеческий геном внедрялись гены растений. И человеческое тело увеличивало продолжительность жизни.
У Соломона Фредера, по мнению врачей, было всего несколько месяцев жизни в запасе. Не больше, не меньше. Год жизни - максимум. И он не смог отказаться от предложения Раджевского продлить этот срок.
Поначалу всё шло хорошо. Но, как выяснилось впоследствии, уже состарившийся организм не смог обновляться, выталкивая из себя всё ненужное. И возрождаться вновь. Фредер с трудом дотянул до ста лет. Памятник ему стоит в главном офисе корпорации. Маленький человек, первым шагнувший в бессмертие…
На Острове
Корпорация «Бессмертие» разместилась на Острове. Здесь был настоящий рай. Довольно обширная территория была когда-то национальным парком, заселённым дикими животными. Соломон Фредер, став главой энергетического концерна, в обмен на постоянную поставку энергии для правительственного кабинета выкупил Остров у правительства. Он приказал не трогать первозданную природу, переселив в закрытые вольеры только опасных хищников. На Острове были построены сооружения, впоследствии переоборудованные под лаборатории.
Первые десятилетия после создания корпорации клиентов у неё было предостаточно. Многие стремились обменять свои деньги на возможность продления жизни до бесконечности. Только со временем стало понятно, что прививать бессмертие можно только молодым. Тогда те, кто обладал огромными состояниями, стали делать такие подарки своим детям и внукам.
Периодически на Острове появлялись молодые людив сопровождении своих родных, задерживались в стенах лабораторий, затем покидали Остров и через некоторое время возвращались на него снова. Снова пребывали за стенами лабораторий и снова покидали остров. Но спустя годы они все собрались на Острове, однажды вернувшись сюда и оставшись здесь навсегда. Учёные и обслуживающий персонал менялся. Это происходило медленно, и поэтому совершенно незаметно. Постепенно Остров заселили молодые красивые люди. По очереди они ежегодно исчезали на месяц за стенами лабораторий, потом снова появлялись среди себе подобных. Они всегда были спокойны. Бродили по берегу океана. Сидели под деревьями и безучастно глядели вокруг. Собирались в огромные залы, чтобы смотреть театральные представления или фильмы. Досиживали до конца и молча расходились по своим жилищам. Актёры не получали оваций после самых шикарных представлений, а просмотренные фильмы не обсуждались по вечерам. Казалось, тени населяли остров.
Новые обитатели Острова с течением времени появлялись всё реже, и объяснением этому были несколько причин. Главной была стоимость вечной жизни. Но и среди тех, кто мог позволить для своих детей эту вечную жизнь, были те, кто, ознакомившись с Островом и познакомившись с его обитателями, отказывались от своих первоначальных замыслов. Жизнь без эмоций больше напоминала существование тела без главного, что делало эту жизнь человеческой - без души.
«Прогулка заключённых»
- Деда, ты знаешь, у нас на следующей неделе будут какие-то тесты. Отборочные. Могут предложить интересное будущее. Так и сказали, представляешь? Как ты думаешь, что это может быть?
Лео отстранился от внука и внимательно посмотрел на него. Ну вот и наступило время. Он уже пару лет думал об этом, наблюдая, каким способным растёт мальчик. Он не знал, хорошо или плохо будет, если внук пойдёт по его стопам. Если Винсент пройдёт тесты и ему предложат заниматься тем же, чем занимается он сам.
Лео всего на пару секунд прикрыл глаза, но за это время перед ним пронеслась вся его жизнь с момента, когда он вернулся домой из колледжа и стал рассказывать своему отцу, что прошёл тестирование и ему предложили дальнейшее обучение и работу на Острове. Его отец был обычным школьным учителем, и успехи сына его обрадовали. Остров были закрытой зоной, где жили и работали самые передовые учёные. Попасть туда означало заполучить всё и сразу - интересную высокооплачиваемую работу, проживание в самом прекрасном месте планеты, возможность путешествовать...
Лео вспомнил тот тест. Давно это было, полвека прошло с того времени. А он до сих пор помнит, как впервые увидел репродукцию картины Ван Гога. Тогда Лео ничего не знал о нём. Сколько веков прошло со времени жизни этого художника! О нём уже не помнили. Разве что психологи использовали его репродукции при своих тестированиях, чтобы выявить самые глубинные эмоции. Когда перед Лео положили картинку, он вгляделся в неё и затаил дыхание.
…Несколько человек шли друг за другом по кругу, в каком-то маленьком закрытом помещении. Лео отчётливо слышал звуки их шагов. Он закрыл глаза. Звуки исчезли. Но, когда он снова открыл глаза, шаги зазвучали вновь. Люди шли друг за другом…
Лео перевернул картинку. «Прогулка заключённых», Ван Гог, 19 век. Сколько веков назад художник изобразил этих людей, а они до сих пор идут и идут…
Тогда Лео единственный из всех прошёл тест. И смог попасть на Остров. О Ван Гоге он узнал всё, что было известно. И внука предложил назвать Винсентом.
Винсент - главное в его жизни. Родители мальчика больше времени проводят на Марсе, чем на Земле. Жена Лео умерла давно, и с тех пор внука он воспитывал сам. Винсент был похож на неё, и Лео часто, глядя на ребёнка, думал, что это их сын.
Когда деревья сбрасывают листья…
С самого утра Лео просматривал записи датчиков из бокса. Всё шло по плану.
Он всю жизнь наблюдает за этими людьми. За их превращением в мумии и последующим возрождением. Но он никогда не хотел оказаться на их месте. Он слишком дорожил теми, кто был рядом с ним. Никому из своих родных и близких он тоже не желал такой бессмертной жизни. Забвение было расплатой за эту кажущуюся молодость, которая тянулась сотни лет, беспрерывно начинаясь с одного момента - вступления в юность, и заканчиваясь этой юностью. Не было зрелости с осознанием мира и своего места в нём. Не было старости с принятием ухода из этого мира, смирением и радостью от каждого прожитого часа рядом с теми, кто был дорог в этой жизни…
Лео оторвался от монитора и прошёл в бокс.
Девушка лежала на белой поверхности. Скульптуры, хранившиеся в музеях, ваяли с таких тел. Она была совершенна. Но это совершенство скоро исчезнет. Лео взглянул на датчики. Осталось несколько минут. Он присел на стул, стоявший неподалёку, и прикрыл глаза.
Едва слышный треск усиливался. Лео взглянул в сторону девушки и содрогнулся.
Он видел их в таком состоянии часто, но до сих пор не мог привыкнуть...
Мраморная кожа на глазах приобретала коричневый оттенок. Треск усиливался, и вот уже первый разрыв обезобразил совершенное тело. Поверхность кожи трескалась, не оставляя ни сантиметра чистого островка. Лохмотья свешивались со стола, падали на пол, становились твёрдыми без поступления в них крови и лимфы, и напоминали куски коры, оторванной от дерева…
…Через пару часов её тело было уже чистым, розовым, с проступающей сеткой сосудов. Кожа на глазах бледнела, становилась похожей на обычную, человеческую. Симбиоз человека и дерева закончился. Человеческое тело исторгло из себя древесину, и завтра можно будет внедрять в его генную структуру геном другого дерева, который даст возможность пройти следующий цикл расцвета и увядания. Через неделю она придёт в себя, и можно будет начинать загрузку интеллекта.
С её телом всё всегда было прекрасно. В два раза быстрее происходила регенерация тканей. Никаких остаточных явлений вроде снижения зрения или слуха. Скорее наоборот. У неё сохранялись остатки памяти. Память, которая должна была полностью стираться, оставалась в виде отрывочных воспоминаний. И невозможно было ничего с этим поделать, их нельзя было стереть из Лииной памяти.
Эти воспоминания не были полными и точными. Она узнавала людей, с которыми вроде бы познакомилась только что. И не могла уснуть ночами, мучаясь от догадок, где она могла их видеть раньше. Вспомнить всё она не могла.
…Воспоминаний у бессмертных не было. Потому что не удавалось сохранить их эмоциональную память. За пару дней им загружались знания об окружающем мире. Они вновь знакомились с теми, с кем уже были хорошо знакомы в прошлый сезон. Даже начинали испытывать какие-то привязанности друг к другу. Об этих привязанностях они полностью забывали в следующий сезон их жизни.
Эмоции высшего порядка были им недоступны. Невозможность восхищаться красотой распустившегося цветка или угасающего заката, пением птиц или шумом морского прибоя, грустить, ревновать, любить, страдать компенсировалась существованием в совершенной телесной оболочке в течение бессрочного времени. Правда, через время верхний слой этой оболочки приходил в негодность, и его приходилось отторгать. Но это всего лишь какой-то месяц, а в остальное время можно было жить спокойно. Вернее, существовать.
***
Лео хмурился. На столе перед ним лежала папка с рисунками.
Виктор был сыном известного художника. Художник стал известен при жизни, чем заработал огромное состояние. Когда сын был маленьким, отец ним не занимался, и даже оставил их с матерью без всяких средств к существованию. Но к моменту совершеннолетия сына отец вспомнил о нём и не смог придумать никакого другого подарка для него, кроме бессмертия. Мальчик согласился, и вот теперь...
Искушённым ценителем искусства Лео не был, но при взгляде на эти рисунки он мог понять мощь таланта Виктора. В мир пришёл художник, творения которого могли стать бессмертными. Но это невозможно. Потому что сам художник уже бессмертен. Значит, этот дар не могут получить его произведения. О нём ничего не должно быть известно. Никакого интереса к личности. Слава в обмен на бессмертие. Это было решено изначально. Да и о какой славе могла идти речь, если человек, проснувшийся сегодня, не мог вспомнить абсолютно ничего о своём вчерашнем дне?
Шатри
- Я проснулась! - Лия повернула голову вправо и увидела белую стену.
- Почему я здесь? Со мной снова что-то не так? А когда я пойду домой?
- Совсем скоро. - Лео, подошедший к ней, улыбнулся.
- А, это вы, доктор! - девушка улыбнулась в ответ. - А знаете, какой мне снился сон? - она закрыла глаза и замолчала. Лео не торопил её. Через пару минут она заговорила снова:
- Мне снился какой-то художник. Я была с ним знакома. И мы даже жили в одном доме. А ещё вместе с нами жили дети - двое, мальчик и девочка. Я не знаю, кто они, но они были такие милые… И мне нравилось с ними играть. Мы втроём приходили в мастерскую художника и смотрели, как он рисует. А он… он… - Лия замолчала и кожа на её щеках покрылась румянцем.
- Кажется, я вспомнила! Я познакомилась с ним в прошлый раз. Или ещё раньше…
Она знала о своём бессмертии. Но почти не говорила об этом. Лео не знал, как она относится к вечной жизни, подарок это или наказание для неё…
Когда Лео только начал работать на Острове, он видел Шатри. Единственный сын индийского раджи. Красивый мальчик. Впрочем, они все здесь красивые. Шатри вдруг вспомнил религию своего народа. Он выучил свой язык и стал читать древние священные книги. А потом он узнал свою тайну. И тайну таких, как он, которым предстояла вечная жизнь. Он никому не стал рассказывать об этом, и ничем не выдал себя. Только взгляд у него изменился, стал грустным и ищущим что-то. Лео интуитивно чувствовал тогда, что с Шатри что-то не так. Но датчики продолжали фиксировать прекрасное физическое самочувствие Шатри, и Лео заставил свою интуицию замолчать. Шатри решил умереть сам, и сделал это. Бессмертные не знали процесса старения как такового, но силы, действующие извне, могли разрушать их тела так же, как тела простых смертных. Тело Шатри разрушил океан - тот самый, который Шатри так любил и к которому он пришёл сам с просьбой избавить его от вечной жизни. Лео помнил, как толпа на острове стояла вокруг тела, лежащего на золотом песке, образовав круг, и безучастно смотрела на него. Он пробился сквозь этот круг, наклонился к Шатри и увидел в его раскрытых глазах спокойствие. Толпа рассеялась - одни побежали навстречу волнам, другие стали играть в мяч. И только он, Лео, долго ещё сидел возле Шатри на берегу и безучастно наблюдал за волнами бессмертного океана...
- Со мной что-то не так? - Лия взглянула на Лео и отвернулась. Положила руку на грудь и стала дышать чаще. Спустя несколько минут на лбу её появилась испарина, и она вытерла её тыльной стороной ладони. Улыбнулась. Улыбка её была смущённой. Так бессмертные не могли улыбаться.
***
Уже несколько лет Лео снился один и тот же сон. Он в этом сне был бессмертным. И ещё в этом сне была девушка. Они гуляли по берегу океана, держась за руки, но он не мог вспомнить, кто она. Он силился это сделать, но у него ничего не получалось. А она на глазах становилась старше, и он узнавал её - это была его Таис. На какое-то время он ощущал счастье - и оттого, что она рядом, и оттого, что он вспомнил её. Но какие-то люди подходили к ним, начинали что-то говорить, и он шёл с ними, оставив Таис. Он оглядывался и видел её одинокую фигурку на берегу.
Встреча
- Я тебе не помешаю? - Лия подошла к молодому человеку, сидящему на берегу океана и рисовавшему что-то в блокноте. Он оглянулся и мотнул головой. Лия присела рядом на песок и взглянула на рисунок. Человек плыл в океане. Линия горизонта сливалась с водой, и человеческое тело, казалось, растворялось в этой воде. Человек становился океаном, а океан превращался в человека. Лия вздрогнула;
- Это Шатри?
Художник взглянул на неё:
- Ты тоже его помнишь? Я думал, все забыли его. Сразу же забыли. Потому что я пытался поговорить о нём с другими, но никто меня не понял. Странно, правда?
Лия вздрогнула:
- Я помню его. И ещё многое помню. Только мне кажется, что всё это было не со мной, а с кем-то другим. Или в другой жизни. Знаешь, я даже тебя помню. Однажды мы с тобой разговаривали. Тогда звучала музыка…
- Виолончель… - отозвался художник. - Это была виолончель. А на тебе было голубое платье. Оно было похоже на небо, и мне показалось, что ты - птица, зацепившаяся за облако и вместе с ним спустившаяся на землю.
- Ты странно говоришь, - произнесла девушка, - я никогда не слышала, чтобы люди так говорили. Ты странный…
- Хочешь, я тебя нарисую? - художник умоляюще сложил руки и, улыбаясь, смотрел на Лию. Щёки её порозовели, и она молча кивнула.
Он тут же перевернул лист в блокноте, отодвинулся от неё на пару метров и принялся за работу. Девушка сидела, не двигаясь, пока художник не встряхнул своими волосами и не протянул ей блокнот.
Портрет был похож на оригинал. Только на нём Лия выглядела совершенно по-другому. На ней была странная одежда. И вокруг неё были какие-то стены. Она взглянула на художника.
- Лабиринт… - ответил он, не дожидаясь вопроса. - это такое сооружение, из которого трудно найти выход. Но всё-таки возможно. Мне кажется, все мы здесь в таком лабиринте - и я, и ты, и другие. Только мы с тобой поняли это, а другие - ещё нет. Но для тех, кто понял, всё изменилось. Потому что они стали искать выход. И обязательно найдут его. Ты мне веришь?
Она кивнула в ответ. Он потянулся к ней, взял в руки её лицо и, глядя в её глаза, придвинулся к ней вплотную. Она прикрыла глаза и ощутила прикосновение его губ к своим губам…
Винсент
Через неделю Винсент примчался домой и галопом взбежал по лестнице. Он тарабанил в дверь кабинета, пока Лео не открыл ему.
- Представляешь, я прошёл тесты! И мне предложили остаться на Острове! Одному из всех! И ещё… - Винсент замолчал и опустил глаза. - Мне предложили самому выбрать, чем бы я хотел заниматься. Если я вдруг откажусь от работы на Острове…
Лео посторонился, пропуская внука в кабинет. Он уселся на татами и предложил Винсенту место напротив.
Винсент, зайдя в кабинет, сразу успокоился. Так всегда было в его детские годы.
В кабинете были шкафы с книгами и несколько картин. То, что это были книги, Винсент знал с детства. Он даже умел читать, хотя все давно научились получать сжатую информацию. Лео научил его читать. А ещё в кабинете была картина, на которой были изображены люди, шедшие друг за другом. Винсент, когда смотрел на неё, слышал шаги. Но об этом он никому никогда не говорил, даже Лео. Это была его тайна…
- Я слышал, как они идут. - Винсент, прислушиваясь к чему-то, улыбнулся. - Только не думал, что это правильно. Думал, это мои фантазии. А сегодня, когда проходило тестирование, не смог скрыть это. И я прошёл только поэтому, представляешь? Что это значит, деда? Как они ведут отбор? Почему я?..
Лео взглянул на картину и услышал шаги. Они были бессмертными - каждый из этих людей в робе, шагающих сквозь время без остановки. И только две бабочки, летающие над их головами, могли покинуть этот бесконечный круг жизни…
Лео перевёл взгляд на внука:
- Они действительно идут… И тебя выбрали потому, что ты слышишь их шаги. Твои эмоции помогут тебе слышать саму вечность… Но она - вокруг нас везде, а не только здесь, на Острове. У каждого есть свой путь, который он должен пройти. И вечность ждёт каждого из нас в конце этого пути…
Бабочки
Лео направлялся к лабораторному корпусу. Он был уставшим. Ему снова снился тот же сон. Он был бессмертным и уходил от Таис, оставив её одну на берегу океана. Но этой ночью он проснулся и, осознав, что это сон, смог снова погрузиться в него. Всё началось сначала. Но он смог узнать Таис сразу, как только увидел её. Взявшись за руки, они пошли по берегу океана...
Две фигурки, маячившие вдалеке на берегу, махнули ему руками. Лео остановился. Они стали приближаться к нему.
Они шли, держась за руки. Это были Виктор и Лия. Подойдя к Лео, они улыбнулись и протянули к нему руки. Он заглянул в их глаза и всё понял.
- Мы хотим уехать с острова… - произнёс Виктор. Лео уже заранее знал, что он скажет это.
Глаза Лии сливались с океаном. Она улыбалась. Две бабочки, неизвестно откуда появившиеся, кружились над их головами, поднимаясь всё выше и выше, пока не исчезли в безоблачном небе совсем.
Десять лет спустя
На берегу океана сидел мужчина. Ветер трепал его седые волосы. Лицо его, не смотря на морщины, кое-где уже прорезавшие его, было красиво. Тёмные глаза глядели на океан с затаённой печалью. Рядом с ним лежал альбом с уже готовыми карандашными набросками, и ветер попеременно то листал страницы альбома, то принимался играть с волосами его хозяина.
Шаги по песку слышны не были, но мужчина оглянулся, когда другой человек подошёл и остановился за его спиной. Он, стараясь поспешно, но явно с усилием, поднялся.
- Винсент! Как ты здесь оказался?
Мужчины обнялись, затем, разомкнув объятия, отстранились и глядели друг на друга неотрывно пару минут.
Винсенту на вид было лет тридцать. Он уже потерял юношескую угловатость, но всё же многое от того Винсента, каким он был в двадцать лет, в нём осталось. Волосы падали на лоб такими же непослушными прядями, глаза смотрели так же открыто, и улыбка была мальчишески смущённой, с ямочками на щеках.
Он взглянул на океан и перевёл взгляд на открытый альбом с рисунками. Ветер перелистывал листы - океан, океан, океан...
- Виктор, я помню, как впервые увидел твои рисунки. Тогда на них тоже был океан. Знаешь, я много путешествовал, но таким, как здесь, океан не видел нигде. Ты вернулся сюда насовсем или приехал в гости к океану? А Лия? С тобой?
Виктор опустил голову.
- Лия умерла. Когда рожала второго ребёнка.
Он некоторое время помолчал и грустно улыбнулся:
- Но всё у нас хорошо. Как и в её сне. Детей - двое, мальчик и девочка. Сын учится, а дочка здесь, со мной. Скоро гувернантка её приведёт. У них здесь на берегу что-то вроде детского сада... - он махнул рукой в сторону, - пару часов дети играют под присмотром. Я могу в это время рисовать. А знаешь, твой дедушка оказался прав - мои картины людям нравятся… Я даже заработал столько денег, что смог бы заплатить за бессмертие. Только это самая глупая из всех человеческих идей… Ну ладно, я всё о себе и о себе. Ты как? Как дедушка?..
- Дедушка умер пять лет назад, как раз перед рождением своего правнука... Часто вспоминал и тебя, и Лию. Хотел вас увидеть…
Он немного помолчал и продолжил:
- А я смог отыскать настоящий лабиринт. И, представляешь, он достаточно хорошо сохранился.
Они стояли рядом, обратив свои взоры к океану, и смотрели вдаль...
- А вот и мы! - женский голос заставил их оглянуться. Женщина, направляющаяся к ним, подтолкнула вперёд двоих детей: - Бегите к своим папам!
Мальчик и девочка, держась за руки, бежали к ним.
- Моя дочь Лия... - улыбнулся Виктор.
- И мой сын... - в ответ ему улыбнулся Винсент.
Дети подбежали к ним.
- Папа! - произнесла девочка, глядя на своего отца огромными синими глазами. - Это мой новый друг. Его зовут Лео...
