Взрыв
У Майлза Райта по химии была «пятерка». Еще у него были прыщи на все лицо, очки, за толстыми стеклами которых его блекло-карие глаза казались в два раза больше, килограмм десять лишнего веса и проблемы со сверстниками. Примерно со второго класса они разглядели в Майлзе отличную игрушку, которую можно было безнаказанно бить, щипать, обижать и обзывать. И тогда же, во втором классе, когда его бабушка ударила одного из задир сумочкой по голове, к нему прочно и навсегда приклеилось обидное прозвище «бабушкин поросенок».
После этого момента имя Майлза ни для кого значения не имело, не считая учителей. Те, впрочем, тоже относились к Райту прохладно: особым умом он не отличался, по математике перебивался с «тройки» на «двойку», писал хуже больного чахоткой старика, разве что читал взахлеб и по литературе исправно получал хорошие оценки. Его сочинения часто зачитывала перед всем классом учительница, заставляя Майлза краснеть и прятаться в стопке книг на парте. Авторитета и уважения ему это не прибавляло, напротив, лишь распаляло гнев у одноклассников, которые вылавливали Райта в туалете и наглядно, кулаками в живот, показывали, что они думают по поводу его эссе о Гамлете.
Со временем Майлз научился радоваться тому, что получал в грудь, под ребра или в живот. Потому что многочисленные синяки под рубашкой бабушке можно было не объяснять, в отличие от случайно сломанного носа или «фонаря» под глазом. Иногда, когда ночами сон долго к нему не шел, вместо овечек Майлз считал пальцами синяки. Засыпал он обычно на двадцати.
Если бы кто-то спросил у Майлза, как он выдержал эти жуткие двенадцать лет, он бы ответил только одно: «бабушка». Бабушка, мисс Хэйли Райт, была для него всем: матерью, отцом, лучшим другом и учителем. Она воспитывала его с трех лет и никого в своей жизни Майлз так не любил. Но любовь часто сталкивалась с обидой, непониманием, злостью и раздражением. Мисс Райт была вынуждена одевать внука в старые вещи давно почившего супруга или сбежавшего сына, платить аренду за дом, заботиться о Майлзе, при этом работать и содержать саму себя. Но денег все равно не хватало, а ее здоровье ухудшалось, как и отношения с внуком.
Несмотря на все проблемы, она поддерживала его, помогала с уроками, смотрела с ним добрые фильмы и прививала хороший вкус к книгам. И за это Майлз был ей безумно благодарен.
Вообще, за всю свою жизнь, Майлз мог бы поблагодарить только двух людей: бабушку и учителя по химии, мистера Уильямса. Мало того, что Уильямс был отличным преподавателем, он единственный воспринимал Майлза как равного остальным ребятам, а не как глупого очкарика. Он начал интересоваться, вскоре уже участвовал в школьной олимпиаде и стал победителем. К двенадцатому классу Майлз даже участвовал в городском проекте наравне с «одаренными» учениками.
И он бы хотел сказать, что все налаживалось, но одноклассники продолжали издеваться, а попытки ответить только все ухудшали. Однажды, наливая в пробирку кислоту, Райт заметил, что у него дрожат руки. Дома он без причины кричал на бабушку, отказывался от еды, плохо спал и много нервничал. С учебой тоже было неладно: Майлз часто ошибался в расчетах, путал формулы и не справлялся с лабораторными работами. Потому он и не удивился, когда мистер Уильямс с грустью сообщил, что вынужден отстранить его от участия в проекте. Майлз понимал, что учитель не хотел ничего плохого, но его кулак уже описал дугу и намеревался врезаться Уильямсу в челюсть, но тот вовремя среагировал, перехватив руку в нескольких сантиметрах от лица.
Следующий срыв случился на парной лабораторной работе. В напарники ему определили Скотта и тот не упустил шанса ударить Майлза побольнее. Когда мистер Уильямс отвернулся к доске, Скотт наклонился и прошептал ему на ухо: «Что, свинья, ты больше не папочкин любимчик?». Майлз успел только мысленно задохнуться от возмущения, а его рука уже потянулась к пробиркам и, схватив первую попавшуюся, вылила содержимое в лицо Скотту.
По счастью, там оказалась слабо концентрированная азотная кислота. Скотт отделался лишь большими жёлтыми пятнами на носу и щеках, а Майлз – разговором со школьным психологом. Урок Райт усвоил быстро: надо сдерживаться или играть по-крупному. И когда по школьной программе они вскользь прошлись по взрывчатым веществам и возникновении нобелевской премии, в голове Майлза заполыхала идея, на долгие месяцы овладевшая им.
Первым делом Майлз составил план, долго и кропотливо проработав все детали. По расчётам он успевал к выпускному балу и обстоятельства впервые сложились в его пользу. Вторым делом Майлз устроился на работу в химическую лабораторию при университете, запудрив мозги мистеру Уильямсу тем, что мечтает загладить вину. Зарплата там была никчемной, но главным для Майлза был доступ к веществам и к нужной литературе. В университетской лабораторной можно было найти все необходимое для его плана: 98% азотную кислоту, концентрированную серную кислоту, глицерин и английскую соль. А еще подробную инструкцию по созданию нитроглицерина. Пропажу, конечно, заметят, этого добра Майлзу нужно довольно много, но к тому времени, когда это случится, будет слишком поздно.
Через четыре месяца Майлз ушел из лаборатории, унеся с собой пять порций нитроглицерина и триста долларов зарплаты. Деньги он отдал бабушке, а нитроглицерин запрятал в надежное место. Оставшийся до осуществления плана месяц Майлз потратил на то, чтобы зарисовать схему здания и найти места, которые нужно будет обложить мешками с песком, которые снесут опорную конструкцию. Еще несколько недель Майлз искал древесные опилки и таскал мешки в укромное место около школы. Еще три недели на то, чтобы создать инициирующий заряд из бензина и кока-колы, а также смешать нитроглицерин с опилками и глауберовой солью, в конечном итоге получив пластит.
Несколько дней перед выпускным Майлз не покидал комнаты, игнорируя просьбы бабушки хоть немного поесть. Большую часть времени он сидел на кровати, обхватив руками колени и вспоминая все, что произошло с ним за долгие двенадцать лет. В нем полыхал огонь ненависти к родителям, бросившим его на попечение немощной старухи, идиотов одноклассников, которые только и знали, что обзывать его «жирным бабушкиным поросенком» и избивать в туалете. Но больше всего Майлз ненавидел себя за слабость и трусость. Его грело лишь осознание того, что совсем скоро он положит этому конец, и на его лице расползалась безумная улыбка.
Он пришел в школу за четыре часа до праздника, чтобы хорошенько подготовиться. К началу выпускного готово было все, кроме него самого. У Майлза дрожали руки, бешено билось сердце, а ноги так и несли его к взрослым, чтобы во всем сознаться. Но другая часть Майлза, порожденная ненавистью и болью, держала его на месте.
Нужный момент настал, когда все, включая учителей и нескольких охранников, вошли в школу и оттуда раздалась громкая музыка и веселые крики. Майлз уже предвкушал, как радость сменится ужасом, а праздник – катастрофой. Выбежав из своего укрытия, он зажег четыре дорожки пластита, размазанного под окнами. Он уже представлял, как отброшенные ударной волной взрыва стекла вопьются в чье-то лицо и повсюду забрызжет кровь. Последний заряд был у двери, и Майлз искренне надеялся, что никто не заметит огонь раньше, чем он до него доберется.
Но Майлз успел, и, когда спичка упала на смесь нитроглицерина и опилок, по его лицу покатились слезы. Он ведь не хотел ничего плохого, но огонь уже занялся и послышался первый звон разбивающегося окна. Майлз продолжал плакать, когда люди начали кричать, продолжал плакать, когда взорвалось второе, третье и четвертое окно. Он слышал топот ног толпы, бегущей к двери, и поднял залитое слезами лицо.
Когда дверь распахнулась, он успел лишь увидеть испуганное и удивленное лицо мистера Уильямса:
- Майлз?
А через мгновенье раздался последний, пятый, взрыв.
Примите мой голос с почтением.
Отдаю голос ЭТОМУ произведению.
Конечно, остальные две работы по-своему сильны, притягательны. Но этот рассказ меня зацепил тем, что здесь взрыв — дело рук самого героя, а не случайность, за которой герою приходится только наблюдать.
Повествование ровное, стиль не скачет. Законченная зарисовка с началом, серединой и концом, аллилуйя!
Голос.
Вроде бы стоит и пожалеть героя, но большинство похожих историй заканчивается не так, не все же подрывают школу.
В последнее время слишком много историй о том, что если тебя в школе унижали и обижали, то нужно в итоге отомстить обидчикам. И слишком мало историй о том, как это все преодолеть, как остаться человеком без волшебной палочки и супер способностей.
Тем не менее, голос этой работе — за самое лучшее выражение идеи.
Боюсь, что герой впоследствии продолжит свои упражнения, дабы повторить тот сладостный миг ужаса, жалости просветления до слез, и вновь, и вновь видеть лицо мистера Уильямса.
Нет голоса.
Но тема раскрыта!
Идея избита, банальна до невозможности. Снова вечные обиды, и как итог — взрыв, срыв! Наверное гораздо оригинальнее был сюжет про мальчика, которые стерпел, выжил, переборол себя и добился успеха. Но, согласен, это скучно)))
Голос придержу.
Очень слабенько, на уровне школьных конкурсов — но не по химии.
Не спорю, эта работа не самая лучшая для меня, она даже вымученная, если так можно сказать, и мне не особо нравится. Но что есть, то есть.
За критику спасибо, а насчет взрывчатки — возьму на будущее.
НО С КАКИМ АПЛОМБОМ!!!
Зато вы очень хорошо воспламеняетесь, можем на основе ваших бомбящих минусов делать взрывчатку.
А про «Бойцовский клуб» вам уже ответили.