I want to believe?

Он бился и кричал. «Чёртов демон, чёртов демон!» – сыпались проклятия. Руки пьяницы дрожали, но защищался он прилично. Барные драки мастерству владения «розочкой» обучили. Разбитая бутылка успела полоснуть щеку и вонзиться меж глаз.

Повреждение зрительного нерва смертельно, обычный человек умер бы. Потерял сознание, взвыл от боли, отшатнулся или бездвижно бы рухнул на землю. А нападавший бровью не повёл… С хрустом вытащил из себя осколок и им же перерезал мужчине горло. Алая струя захлестала фонтаном.

. . .

Убийцу арестовали. Соседка из квартиры напротив донесла. Мол, спокойно ела себе салат на кухне, как вдруг какофония зазвучала, страшных, причём, звуков. Угрозы посыпались, стоны, мольба.

Правоохранительные органы ждать не заставили. Как и положено при получении вызова, приняли его и за считанные секунды добрались до указанного адреса. Преступник не отнекивался, его даже спрашивать не пришлось. Кровь, залившая одежду, грязно-алый пол и бездыханное тело говорили сами за себя.

Командующий отдал приказ зачистить территорию. Сказал, что уголовником займётся сам –доставит в отделение, устроит допрос, если понадобится – с пристрастием, сам отправит его под суд. Нижестоящие по должности подчинились. Молча, без толики сомнения.

Послушные подчинённые – это хорошо, на руку складывается.

– Задание выполнено успешно. Мои поздравления, Х-14, – несмотря на то, что говорил слова похвалы, капитан остался серьёзным. – Государство благодарит за готовность служить Родине и беспрекословное подчинение.

Он не был негативно настроен к преступнику. Не прятал под каменной миной гнев, нет. Это было стандартное равнодушие, серьёзность на автопилоте. Полицейские теперь всё такие – либо хладнокровные приверженцы власти, либо бесхарактерные исполнители.

Машина пристроилась рядом с заводом. Неказистым, обшарпанным – таким, какими пользовались в прежние времена. Лаборатории по разработке новых технологий и штабы секретных организаций размещались именно в таких местах. Маскировка под старьё эффективна, не привлекает лишних глаз – современное общество тотально «против» пережитков прошлого. Как и прошлого в целом. Только будущее, только развитие, только вперёд!

Х-14 стёрли память и перепрограммировали на новую цель. Ни о каком допросе или суде, понятно, речи не зашло. Роботы, борющиеся с перенаселением – герои, а не преступники. Видимость, что убийц наказывают, создавали – мало ли, люди могут взбунтоваться. Не все ещё осознали проблему полностью, не все могли принять методы «чистки».

А она, между тем, требовалась.

Мир убирал исключительно ненужных жителей. Не замотивированных, ленивых и не приносящих пользы. Курящих, которые загрязняли и без того грязный воздух; наркоманов и пьющих – они не контролировали своё сознание; бомжей – эти невыгодны, расходовали ресурсы безвозмездно.

Социальный дарвинизм существовал всегда, как и принцип «выживания сильнейшего». Сначала неконкурентоспособным просто ухудшали условия. Не востребован – извини, будешь грузчиком. Нет амбиций – извини, оставайся с серой массой. Мало зарабатываешь – извини, своди концы с концами.

После перешли к системе социального кредита. Подрался – рейтинг в минус, не уплатил задолженность – рейтинг в минус, прокрастинировал – рейтинг в минус. Обладатель низких оценок урезался в правах, публично порицался.

Чрезмерное увеличение численности населения и израсходованные ресурсы завершили процесс. Ограничения перестали быть действенной мерой. Теперь всем заправляла смерть.

«Объект 1328, статус: социально-непригоден, – сообщил встроенный сканер, робот прицелился поточней. – Обвинения: распитие спиртных напитков в общественных местах, хулиганство, нецензурная речь, тёмная история браузера: порносайты, даркнет; отсутствие целей. Потребление пищи увеличено в 3-х кратном размере».

Х-14 спустил курок. «Возраст: 16 лет».

Толстый мальчик уставился в небо немигающим взглядом. Он больше не потребует у своей бабушки добавки.

. . .

Капитан снова поздравил с успешным выполнением задачи, снова довёз до завода. На этот раз они обошлись без шоу – никакой игры в копа и нарушителя, никаких бригад и соседок напротив. Убийства до 18-ти лет происходят в строгой конфиденциальности. Если участие организации в них раскроется – даже перенаселением не оправдаешься.

«Подросток – не сформировавшаяся личность», – будут кричать отовсюду. Устроят митинг, объявят голодовку. Надписи, вроде: «ставить крест рано, дайте шанс» мигом разлетятся по стенам и заборам.

А тот факт, что парень ел за 3-х взрослых людей, опустят. «Спасибо, что спасли мою мать и сестру от голода» – государству не скажут. Толпе некогда анализировать ситуацию и взвешивать решения, её удовлетворяют только хлеб и зрелища.

Воспоминания стёрли, очередную задачу поставили. В который раз ему промывают мозги? Х-14 не знал, вернее не помнил. Машинам не позволяется интересоваться собой, ровно, как и задавать вопросы.

Из наёмного убийцы робота превратили в телохранителя. Использование искусственного интеллекта – практично: он не предаст, не продаст, не проболтается и выполнит поручение с точностью до 99,9%.

– Кошмар, как скучно. Надеюсь, что ты 0,01%, – девочке было 12. Ярко-голубые глаза светились, короткие рыжие волосы обрамляли лицо, усыпанное крупными веснушками. Её отец – глава компании по выращиванию деревьев «Дровосек и Гном», крупная шишка. Пока ребёнок скучал, он находился в постоянных разъездах.

То конференция в одной стране, то в другой; то торги, то переговоры – лесное производство шло нарасхват. Зелени не хватало, собственноручный вывод обходился дорого, а необходимость в растениях огромна. Вот каждая держава и старалась, из шкуры вон лезла лишь бы урвать права на плантацию побольше.

Одну дочку было оставлять опасно – обделённые покупатели выследили бы и начали бы шантажировать. В компании со специально обученным человеком не лучше, его могли перекупить. Робот – идеальное решение.

– Как зовут-то? Меня, например, Кира.

– Х-14, – ответил сухо. Девчонка нахмурилась, явно не удовлетворённая.

– Это номер, а не имя. Помни, что ты отличаешься. 0,01%, а не 99,9%, – с чего она это взяла? Он говорил про точность исполнения миссий и не про что другое. Видимо, недопоняла. – Раз с фантазией худо, я назову тебя сама. Теперь ты Плуто.

Странный выбор. Но не ему спорить с нанимателем.

– Да-а, подходит! В древности мультик такой был, про мышонка и его пса. Я по свалке бродила и обложку от кассеты нашла. Надпись рядом с мышкой не разобрала, стёртая была, а около собаки так и стояло: «Плуто». Смешное животное – с большими ушами и длинным носом, вылитый ты.

Х-14 никогда не смотрелся в зеркало, определений о своей внешности тоже не получал. Интересно.

– Жаль, что мультфильмы канули в лету. Я бы посмотрела.

– Телевизор способствует деградации мозга, – напомнил робот, – на свалке Вам также запрещается бывать. Она производит статичный эффект, а статика хуже регресса.

– Там интересно. Ощущение появляется, будто в параллельной Вселенной оказался. Если не веришь – свожу. Нет, даже не так, – Кира поправилась: – завтра мы туда идём. Вдруг твоё механическое сердце расплавиться, и я избавлюсь от друга-каменюги.

. . .

Он не сканировал Киру на статус пригодности. Команды не поступало, а проявлять энтузиазм не свойственно.

Однако, девочка поступала нелогично. Подстраиваться под её модель поведения затрудняло Х-14. Если они гуляли по улице, и на Киру садилось кровососущее, она позволяла ему себя кусать. Сканер говорил, что при этом она чувствует боль, и Плуто, согласно программе, пытался помочь – убить насекомое. «Не надо, они наши братья. Выживают, цапаются друг с другом за лакомый кусок, задыхаются от грязи. Почти люди, только маленькие и не умные».

Робот стал тенью девочки, Кира всюду таскала его с собой. Даже на церковные служения, где Человечество воспевали как высшую силу. «Мы – дети эволюции, сотворившие себя сами. Вердикт греховный на Земле выносится. Карают нечестивцев, не уважающих Племя Людское, а Рай открыт для чистых душ. Ждать конца жизни для попадания в него не требуется. Поднимайте ваш рейтинг, совершайте добрые дела, служите Родине и спасение найдется» – выкрикивал священник. Слова его звучали громко и надрывисто, будто не месса шла, а дебаты.

Религия преобразилась. Вера в выдуманное существо перестала быть эффективным образом мыслей, её перенесли в раздел «мысленного мусора». Как мультфильмы, видеоигры и размышления о прошлом. Церковь приобрела социально-политический характер: поддерживала идеи государств, утверждала человеческое господство, говорила о равноправии и бесконечных возможностях.

Кира с детства глубоко веровала, по приобщению отца. В религии ей нравилась и суть, и процесс богослужения. «Как будто на мотивационном выступлении побывала. Самооценка повысилась, вера в себя укрепилась».

Иногда девочка обрывала фразы и ни с того ни с сего начинала задавать вопросы. Недетские вопросы.

– У тебя есть мечта, Плуто?

Кира относилась к роботу как к личности. Сколько времени они не проводили бы вместе, Х-14 продолжал удивляться. Хотя давно пора бы привыкнуть, она даже комаров отожествляла.

– Нет, нету.

– А теперь передумай и ответь так, как я тебя учу.

– Есть. Мечтаю стать лучшим телохранителем в мире, – уголки губ приподнялись, робот изобразил улыбку. Девочке нравилось, когда он показывал эмоции. Согласно сканеру, её уровень эндорфинов в крови повышался.

– Угадаешь мою мечту?

Проанализировав статистику опросов детей от 12 до 16 лет по теме «мечта», Плуто сказал:

– Вколоть сыворотку взросления?

Брови снова сдвинулись – характерный признак раздражения. Не угадал.

– Как все? Опять рационально рассуждаешь. Нет, я не стремлюсь превратиться из двенадцатилетней в двадцатилетнюю. Прогресс прогрессом, но мне интересно пройти этап становления целиком, без ускорения. И неважно, что умру потом, добившись меньше прочих.

Гримаса надутости сменилась восторгом.

– Я мечтаю стать межгалактическим плантатором. Это профессия пока не реальна, но… Развитие к ней обязательно приведёт. Выучусь на эколога, улечу на другую планету и буду целую вечность ухаживать за цветами.

К радости примешалась грусть.

– И с братом хочу повидаться. Папа отправил его на учебу, осваивать инженерию изнутри. Сказал, что призвание – это навсегда, и мы больше с ним не пересечёмся. Никогда, – девочка помолчала. –Но мечту словами не убьешь, работай и всё получится. Так что, мой друг, не сдавайся и однажды, может быть, из тебя выйдет лучший в мире телохранитель.

. . .

Время шло: дни, месяца, годы. Х-14 продолжал служить рыжей девчонке с веснушками. Она убалтывала родителя, и тот платил тайной организации, чтобы машина для «очищения мира» оставалась на посту «няньки». Доводы Киры, что Плуто – её лучший друг и она свихнётся без него, работали безупречно. Давили на совесть.

Х-14 был рядом с девочкой в каждый значимый период её жизни. Когда она подала заявку на экологический факультет и поступила. Когда вывела первую розу, и та прижилась в почве. Когда придумала и организовала проект по сохранению старинных артефактов. Аргументировала его актуальность назидательностью – пусть видят, мол, каким несовершенным было прошлое. Раскрывая настоящие же причины, Кира питала тёплые чувства к антиквариату и расстраивалась из-за его уничтожения.

Работал по специальности – расстреливал посланцев от хитрых клиентов «Дровосек и Гном». Улики перестрелок и трупы убирал, чтобы не травмировать психику подопечной.

Кира переменилась: небрежная копна рыжих волос распрямилась в локоны, фигура из мальчишечьи-плоской округлилась, безобразно-растрёпанные брови уложились в ровные линии. Веснушки остались, хоть что-то знакомое.

Утешал, когда от объявления парня о том, что он андрогин и предпочитает женское обличие, разбилось сердце. Девушке на тот момент тёк 17-й год, и Плуто получил приказ оказывать не только моральную, но и физическую помощь. Целоваться с человеком было необычно, но он старался не давать волю чувствам – исполнял долг и точка.

Реакция организма при общении также стала другой. Выделялись иные ферменты, щеки покрывались румянцем, сердцебиение учащалось, дыхание становилось неровным. Подобных признаков ранее не наблюдалось. Сканер докладывал, что девушка завершила пубертатный период.

Они контактировали как прежде: болтали о светлом будущем и прекрасном настоящем, посещали церкви, слушали научные конференции, путешествовали. Но трещина, образовавшаяся на непонятных основаниях, продолжала раз за разом напоминать о себе.

Кира выдворяла Х-14 из комнаты, когда переодевалась и запрещала беспокоить себя в ванной. А нарушал просьбы – ругалась. Почему? Плуто не понимал, он ведь обязан защищать её. Защищать в любую секунду, независимо от локации – улица ли, ванна ли.

Неужели всему виной тот поцелуй? Люди странны, цепляются за единичные происшествия. Додумывают их, раздувают и прокручивают снова и снова. Современность боролась с неэффективностью мышления, победила лень и скуку, но фантазию… Одолеть её было сложнее.

Между тем, спрос на растения Киры увеличивался. Сначала она раздавала цветы как подарки – друзьям, одногруппникам, преподавателям, после начала продавать за копейки. Слухи о дешёвой зелени облетали округи, покупатели прибавлялись; цены росли, запросы не спадали. Проект антикварного музея отошёл на второй план, девушка загорелась садоводством. Объединилась с другими экологами, организовался небольшой бизнес. Рабочей силы доставало, профессионализм присутствовал, любовь к делу тоже.

Постепенно, шаг за шагом, зарождалась новая плантация. Построенная на мечте, а не на денежной лихорадке или выгоде. Поистине, редкое явление. Чуть ли не историческое. Кира осуществила задуманное, утвердила религиозное высказывание о том, что всё возможно. Дело за малым –освоение Галактики и встреча с братом.

– Он был гением, – призналась она как-то. – С шести лет придумывал технологии на миллиарды. Записывал их в блокнот, копил и совершенствовал. Десять лет спустя отважился воплотить, и папа ему в этом помог – отослал к инженерам. Добряк, тонкая натура… Мы проводили много времени вместе. Единственный недостаток, который помню – брат отличался скрытностью. Это из-за сверстников, они обижали его.

– Почему? –Кира одобряла робота за инициативность в вопросах.

– Страдал ожирением, нарушением гормонального фона. Дети дразнили его «обжорой» и избивали до синяков. Собирались толпой, обвиняли во всемирном голодании и принимались лупить. Брат молчал и терпел, даже мне с отцом не жаловался. Правда, пометки о «таблетке против агрессии» делал, описывал в дневнике рецепт и ожидаемый результат.

Кира протянула Х-14 фотографию. На ней улыбался кудрявый мальчуган, с пухлыми щеками и глазами-бусинками. Шевелюра отливала медью, семейный цвет, видно. На задворках памяти у Плуто что-то шевельнулось. Где-то они с ним пересекались… На рабочем столе в офисе «Дровосек и Гном»? На заводе, парень чинил сломанные детали? Среди прохожих?

Подозрения закрались в душу машины. Правильнее сказать, программный сбой.

. . .

– Просканируй её.

– Она не запрашивала статуса.

Мужчина ухмыльнулся. Одетый с иголочки, с высоко поднятой головой и широкими чертами лица; повадки сдержанные, аристократичные. Управленец «Дровосека» собственной персоной.

– Я запрашиваю. Ты прислуживаешь ей, но содержишься на моих финансах, – тон звучал холодно, но не грубо. С древнейших времён высшие слои разговаривали так с «шестёрками». Х-14 успел позабыть.

– Информация ложна. Седьмой месяц, как Кира переводит платежи самостоятельно, – отчеканил Плуто. В чём в чём, а в отчётах он разбирался.

– Допустим, но нашёл и нанял тебя я, прояви уважение, – плантатор сложил руки в замок, –сканирование – это распоряжение, а не просьба. Исполняй или составишь компанию телевизорам и приставкам. На свалке.

Робот согласился, заложенная установка взяла верх. Отец Киры снисходительно закивал головой. «Молодец, шавка, вспомнил своё место» – говорил этот жест.

– Зачем? – не удержался от вопроса Х-14.

– Какая любознательность. Дочь приучила? Заверила, что железяки с человечными качествами импонируют больше безучастных? – мужчина умышленно заменил «человеческие качества» на «человечные». – Бред, ожившие роботы кончают трагично. У нас господство людей. Иди и исполняй поручение.

Спорить или продолжать разговор было бессмысленно, Плуто повиновался. Киру он нашёл, как всегда, в хорошем настроении, мило щебетавшую о сохранении популяции голубей. Она безоговорочно доверяла другу, а тот должен вломиться в её личное пространство. Позор и нечистая совесть.

– Произведётся сканирование.

– Анализирующее, о моём здоровье печёшься? Раздеться? Чтобы показания чётче были. – девушка флиртовала, смелости у неё прибавилось. Стеснительный подросток уступил уверенной натуре.

– Социальное, на статус.

Кира удивилась, но не возразила. Пожала цыплячьими плечами и качнула головой.

– Без проблем. Мне нечего скрывать, знаешь же.

«Объект 1 332, статус: социально-непригодна. Обвинения: не разглашаются, – датчик забарахлил, – беспорядочные половые связи, коррупция, наркотическая зависимость, преступления против верховенства человеческой расы».

Плуто не верил показаниям. Кира – чистейшая из чистых душ, она обязана быть социально-пригодной. Обязана… Человечество держится на таких экземплярах, они несут в себе надежду. Её грехи не могут быть правдой.

Прикидываться пай-девочкой и ярой идеалисткой, а внутри прогнить. Выступать за сохранение природы, выращивать цветы, а на деле торговать наркотиками. Уверять робота во влюблённости, но спать с первым попавшимся. Нет, это невозможно. Кира другая, ей не хватило бы корысти придерживаться столь хитрого плана. Она относилась к Х-14 как к индивиду: подарила ему имя, характер, мечту. Она тряслась за судьбы реликвий и мух с голубями, ставила цели и добивалась невероятного, она умела шутить, была способна на дружбу, на чувства. На любовь.

Как? Х-14 повторил операцию. Ещё и ещё. «Беспорядочные половые связи, коррупция, наркотическая зависимость», нет. Нет, это нелогично. Нет доказательств, предпосылок. Это ложь, сбой программы. Ошибка. Мысли перекручивались в бешеном водовороте, реальность схлёстывалась с цифровыми данными.

Почему отец Киры попросил проверить статус? Почему она часто задерживалась в лаборатории? Почему на неё перестали охотиться? Где её брат, тот толстый мальчик?

– Ну что, социально-идеальна?

– Да, – Плуто не знал почему соврал. Схемы сходили с ума. «Это противоестественно!» – кричала одна сторона, «не травмируй её. Даже если всё истинно, не смей» – командовала другая. Роботу поплохело, он опёрся на край стола.

– Всё в порядке, Плуто?

– Нет. Да. Я не знаю, – он впервые употребил первое лицо, впервые сказал «я». Перед глазами скакали чёрные точки. Зеркало отразило юношу, судорожно потирающего лоб. Это он! Он потирает свой лоб!

«Убей. Исполни поручение. Убей, социально-непригодна. Беспорядочные половые связи, коррупция, наркотическая зависимость. Чистка, перенаселение. Только будущее, только развитие, только вперёд! У нас господство людей. Государство благодарит за готовность служить Родине. Беспорядочные половые связи…»

– Что случилось? – глаза широко распахнуты, Кира выглядела растерянной.

– Ты врала? Ты продавала снотворный мак, коноплю, шалфей? Никаких роз и ромашек?

– Плуто, о чём ты? – к непониманию примешивался страх. Х-14 безостановочно касался кобуры пистолета.

– Ты убила своего брата, завидовала ему и прикончила? Поэтому расстраиваешься и скучаешь? Да? – голос машины походил на голос психа. Он слишком долго молчал, а она слишком долго клеветала.

– Нет. Что с тобой, откуда вся эта агрессия? Тебя чинили на заводе, перезаписали схему, внушили что-то?

Дуло направилось в голову. Почему эта врунья не признаётся? Почему не защищается, не бежит, не кричит? Стрелять в неё с размазанной тушью и плачущей навзрыд было бы проще. Стёрлась бы картинка маленькой улыбчивой девочки. Х-14 задал вопросы вслух.

– Потому что раскаиваться мне не в чем, а наставлять ствол в ответ не собираюсь. Ты часть моей жизни, часть меня, стрелять в сердце – смертельно. Даже если оно ведёт себя как предатель и упрекает в массе преступлений.

– Ты социально-непригодна.

– Ты веришь в это?

Нет. Но бормотание в мозгу… «Убей, убей, исполни поручение, убей». Х-14 слышал его раньше. В прошлой жизни; там, под дождями и в тёмных квартирах, десятки лет назад. Стёртые файлы выбрались наружу. Наёмничество, капитан, пьяницы, социальный отбор, толстый парень, стеклянный взгляд. Первый раз робот хоть что-то понял. Первый раз пазл собрался.

Компания «Дровосек и Гном» не терпела конкуренции. Жадная до денег, единственная в своём роде. Сын главы, когда ему исполнилось 16, занялся воплощением задумок и пригрозил отцу соперничеством. Мужчина заикнулся нужному человеку, и мальчика убрали, приписав в досье непригодность. Власть кого угодно протолкнёт в беззаконье.

Опасаясь раскрытия тайны, плантатор забрал робота-убийцу к себе. Причина нашлась – беспризорный ребёнок. Со стороны всё логично и безукоризненно, он заботливый отец, а на душе спокойно – машина о детоубийстве не вспомнит.

До поры до времени Кира папочке не мешала. А как основала плантацию – вышла в конкуренты. Он повторил давнишнюю схему: испортил дочери досье. И всё как задумывал, с пафосом – тот же наёмник, та же невинная жертва. «Ангелкам не место среди народа будущего, они такая же тупиковая ветвь эволюции, как и алкоголики. Выживает сильнейших».

– Люди развиваются внешне, но деградируют внутри. Они забыли, что такое любовь, помощь и развлечение. Всё свелось к продуктивности, деньгам и успеху. Избегай своего отца, у него механическое сердце. Мечты прекрасны. Но некоторым из них не суждено сбыться – твой брат умер, а другим ещё как – лети на другую планету. С этой закончили.

Курок спустился. Плуто упал.