Отряд

– Когда уже покажется этот проклятый остров? – недовольно проворчал Марц, погружая весло в неспокойные волны.

– Это точно, – повторив его движение, согласился Гур, – что проклятый.

Всё было серым – утро, море, небо, горизонт, настроение. Вдалеке громыхал гром. Дул холодный ветер. Мелкий дождь насквозь пропитал плащи. Судёнышко швыряло из стороны в сторону, так как на каждый гребок орка гном отвечал двумя.

– Вот что с ними случилось-то? Нас же всего полдюжины лун не было! – возмутился Марц, прищемив палец.

– Разберёмся, – охладил его Гур. – За тем и плывём.

– Хватит ныть, – отозвался с носа лодки светлый эльф Азалий, – и так тошно. Лучше курс ровнее держите.

– О, ожил, красавец? – делано развеселился орк. – Берет не урони!

Азалий высокомерно отвернулся и промолчал.

В этот момент под ногами гребцов кто-то зашевелился и раздался полный муки стон.

– Врежь ему! – посоветовал Гур. – Иначе снова начнёт блевать. Я всегда говорил – гоблины-скрипучки слабаки!

– Прекрати, – вполсилы стукнув по черепу несчастного, проворчал Марц. – Укачивает его, потому как наша магия посреди воды бессильна. Вот выберемся на твердь, ему сразу станет легче.

– Ты лучше скажи, зачем Боррас Каменный затащил в лодку эльфёныша и северянку? – сменил скучную тему Гур. – Это уже не говоря о кобольде из Палаты учёта магиков.

Присутствие последнего чужака его сильно нервировало. Если с орками гномы неистово воевали поколениями, то после заключения мира так же неистово и дружат. Но с кобольдами такого не произошло, потому что если в первом случае речь касалась территории, то во втором – недр. По гномьим меркам разница гигантская.

– Спроси у Борраса сам, – посоветовал Марц. – Он сейчас у нас за командира.

Это они обо мне.

Прежде чем болтуны начали сплетничать, я их резко осадил:

– Вёсла в воду и закрыли рты!

Я сражался на корме с непослушным рулём. Слева сидел молодой тёмный эльф Ирри, а справа – человеческая девушка Емельяна. Чужаки. Надеюсь, до поры, до времени.

Мы отряд. Только в неполном составе. Лодка как раз и направлялась к острову, где остались ещё трое наших товарищей.

Наш мир – это два континента на юге и севере, океан и много необитаемых островов. Мы – а это светлые и тёмные эльфы, гномы, орки, кобольды, гоблины и ещё с дюжину мелких народцев – обитаем на Южном континенте. Бесконечные войны за власть, земли и уважение сотрясали его до тех пор, пока вождь небольшого клана светлых эльфов - Лауд не предложил разделить сушу согласно исконных мест обитания, а спорные территории и недра объявить так называемой «зоной мира» со свободным доступом всех желающих.

Вожди племён согласились. Лауд потерял имя, но обрел пожизненный титул главнокомандующего, а для соблюдения условий договора были созданы отряды. Разумеется, в них входило по одному представителю крупных народов. А так как тёмных и светлых эльфов больше всего, то их представителей удвоили.

Магия у нас всех в общем одинаковая, но с некоторыми нюансами. Светлые эльфы, например, черпают силу из деревьев, а мы, тёмные, предпочитаем полагаться на магию тверди. Она надёжнее и мощнее, поэтому командиров отрядов, как правило, выбирают из нас.

Долгожданный мир длился достаточно долго для того, чтобы отряды показали себя действительно миротворцами, получили крещение, право судить и уничтожать преступников, а бойцы групп тесно спаялись. Настолько тесно, что…

Смерть главнокомандующего, разрушит хрупкий пока мир. Смерть командира приведёт к расформированию отряда. Таковы две истины.

Особенно это касалось нас. Мы из первого набора. Слишком долго вместе. Другой жизни не представляем. Отряды занимаются не только патрулированием. В «зоне мира» постоянно появляются воры всех мастей, агрессивно не отличающих «чужого» от «своего». Также, с появлением границ резко сузилось поле деятельности лишённых имён преступников, и они, сбившись в шайки, устремились на спорные земли. Мы уничтожаем их без зазрения совести.

Однажды довольно приличная часть племени светлых эльфов посчитала себя территориально обделённой и восстала. Не получив поддержки и поняв, что проигрывают, они отдали всю силу самому одарённому магику Талару и помогли тому скрыться. Он затаился на острове, позже получившем название Проклятый, и занялся экспериментами по пробуждению духов стихий. Все племена континента, по закону, вычеркнули его имя из реестров и нарекли отщепенцем. А им положена смерть.

Отщепенцу удалось поднять воздушных элементалей. Правда, лишь частично, но всё равно, прежде чем их уничтожили, те успели проникнуть в неглубокие копи кобольдов и также основательно опустошить поселения гоблинов. Отряды бросились на остров, но опоздали – отщепенец скрылся.

Устойчивый эфирный след вёл на Северный континент. До сих пор там никто из наших не бывал. А кому по нраву отдавать себя во власть штормов да ещё без возможности укрыться под олгастом?

Так мы называем магию. В этом слове тесно спаяны причина и следствие, жизнь и будущее, вера и надежда, цена и плата. Все сражения мы вели исключительно с её помощью. Магия для нас естественна как воздух, которым дышим. У одних её больше, у других меньше. И правильно. Кто-то же должен добывать руду и заботиться о пропитании?..

Главнокомандующий приказал оставить троих из нашего отряда - светлую эльфийку Кайлу с братом Ули и нашего командира – тёмного эльфа Доррана на острове для обезвреживания ловушек и поиска артефактов, а остальные погнались за отщепенцем. Каково же оказалось удивление, когда обнаружили, что на Северном континенте существует разумная жизнь. Тамошние жители именовали себя людьми. Тепло там царило всего три-четыре луны, в остальное время было холодно и бело от снега. Мы, южане, до сих пор не встречали рыжего цвета волос. Мало того, их мужчины носили подобную паутину под носом и на подбородке!

Увы, но следы отщепенца затерялись. Магический эфир молчал, зато там мне довелось познакомиться с Емельяной, которую полюбил с первого взгляда. Девушка ответила взаимностью такой силы и напора, что я – Боррас Каменный, – дал трещину и из неё забил ручеёк нежности.

Чем приглянулся сам, до сих пор ума не приложу! Немногословный, выносливый, черноволосый эльф с суровым лицом, прищуренными глазами и скупыми эмоциями. Мой характер как раз для таких широт. Но Емельяна стремительно его растопила. Любовь!

Люди мне объяснили суть этого чувства. Я тогда поднял их на смех. Теперь чистосердечно раскаиваюсь.

***

Все отряды имеют уникальные магические метки в виде поделённой на сегменты геометрической фигуры. Те, в свою очередь, раскрашены цветами магии членов отряда. Если с кем-либо случалась беда, то часть знака, завязанная на нём, начинала светиться алым или подёргивалась чёрным налётом, что означало смерть.

Так вот, примерно с луну назад, метки трёх оставшихся на Проклятом острове сменили цвет, став серыми, и начали болеть. Странность небывалая! Командиры других отрядов обескуражено качали головами.

«Возвращайтесь к ним и разберитесь с причиной», – дал добро главнокомандующий.

Не по рангу мне оспаривать его решение и просить в помощь ещё несколько отрядов. Поэтому вместо того чтобы сразу плыть, куда велено, я приказал вернуться на Южный континент, где разыскал молодого тёмного эльфа и кобольда. У меня возникли нехорошие предчувствия, поэтому и решил явиться на остров подготовленным насколько возможно. Емельяна категорически отказалась, даже на время, покинуть меня.

По традициям её народа, полностью соединиться мы могли лишь став мужем и женой. Я был согласен на всё, но тут нужно было разрешить одну проблему. Дело в том, что Кайла когда-то имела статус моей сайги, что означает «разделяющая ложе». Связь была довольно мимолётной, но эльфийка, убедив себя, будто я совершил ошибку и одумаюсь, продолжала упорно настаивать на продолжении отношений.

Я терпел это и долго её избегал, но сейчас, с появлением Емельяны, пришла пора поставить Кайлу перед фактом. Как честный тёмный эльф я хотел решить проблему миром и возлагал серьёзные надежды на Азалия.

Тот всегда неровно дышал к Кайле, поэтому ему я и высказал своё пожелание прямым текстом. Пусть действует! А вот если у него ничего не выйдет, тогда уж придётся объясняться самому.

От качки меня немного мутило, болело в груди и волны мурашек проносились по коже. Или это оттого, что я часто смотрел на любимую?..

Эльфы все поголовно худые, а моя избранница была в теле! Соблазнительные выпуклости спереди и сзади, горделивая осанка, белая кожа с редкими крапинками веснушек, рыжие непокорные кудри, ясный взгляд зелёных глаз, широкие скулы и полные губы.

Я понимал, что чувства, которые испытываю к ней, – это на всю жизнь. И хоть эльфы очень редко обременяют себя семейными узами – внутренне уже был готов.

***

Прощупывание магического пространство острова ввергло меня в холодный пот.

– Что думаете? – спросил я товарищей.

– Нужно сделать вылазку, – предложил очевидный вариант Марц.

Гном согласно кивнул. Гоблин икнул, но промолчал. Азалий напряжённо всматривался в очертания острова. Помощнички!

– Слушайте внимательно! – приказал всем. – Свою магию попусту не растрачивать. Чует моё сердце, она ещё пригодится. Я Доррана слишком хорошо знаю. Он на мелочи размениваться не будет, нас наверняка поджидают неприятности.

Наконец нос лодки уткнулся в прибрежную гальку. Остров встретил нас клочьями тумана, сыростью и подозрительной тишиной.

– Вглубь пойдём мы с Азалием, – распорядился я. – Остальные остаются на берегу и приводят в чувство гоблина. Это приказ!

В основном, слова предназначались любимой – уж очень она вольная и неуправляемая. Невинно улыбнувшись, Емельяна поцеловала меня.

– Потерпи ещё немного! – прошептал я и поспешно скрылся среди деревьев.

Азалий последовал за мной. Я его предостерёг:

– Глянь, слева ловушка под названием «ядовитый зуб». И она до сих пор активна.

Светлый эльф отвлечённо кивнул. Его мыслями уже наверняка завладела Кайла.

Мы отряд. Такие все разные, противоречивые, но свои. Не раз бились плечо к плечу, делились последней едой, магией, силой, горестями и радостями. Я за каждого глотку перегрызу. И они за меня. А вот в отношении троицы на острове я уже был не так уверен.

Раз за разом я запускал поисковые стрелы магии, но они поглощались Проклятым островом с завидным аппетитом. Меня мучила неизвестность.

***

Местность напоминала сморщенный лоб гигантского тролля. Тут и там торчали из земли исполинские валуны. Едва прибрежные заросли сомкнулись за нашей спиной, как я наткнулся на берет Ули. Судя по изломанному перу и накопившейся внутри грязи, лежал он довольно давно.

Странно! Светлые эльфы весьма щепетильно, - стоит лишь взглянуть на Азалия, - относятся к своему внешнему виду и заслуженно слывут самыми большими модниками на континенте, поэтому наплевательское отношение к головному убору не укладывалось в голове. Из этого можно было сделать вывод, что с ним произошло нечто из ряда вон выходящее.

Следующей находкой оказалась белое полупрозрачное платье Кайлы. Его покрывали пятна плесени. У меня спёрло дыхание. Это же нательное бельё для любовных утех! Я не раз ругался на слишком частую и плотную шнуровку… Будто прочитав мои мысли, Азалий напрягся и насупился. Однако в окончательный ступор нас ввергла надпись мелом на валуне.

– Не жизнь, – прочитал я, – да ещё и со знаком вопроса. Ты понимаешь, что происходит?

Светлый эльф мял тунику и воротил лицо.

***

Ули мы встретили во второй ложбинке.

– Что ж вы так долго? – отрешившись от созерцания своих грязных рук, укоризненно произнёс он.

Я внимательно посмотрел на его неестественно бледное лицо, изорванную одежду, потянул носом воздух и незаметно выпустил змейку – определителя магии. Та покружилась вокруг Ули и рассыпалась серым пеплом. Серым!!!

– Вот, значит, как, – медленно произнёс я. – И сколько же времени нас по-твоему не было?

Светлый эльф болезненно скривился и неуверенно произнёс:

– Четверть луны. Может, чуть больше.

Тут в разговор вмешался Азалий.

– Где Кайла?

– Там. Магические ловушки обезвреживает.

Я умело скрыл удивление. Ули стоял как раз посередине такой под названием «распылитель». И та на него не реагировала!

– Будь осторожен! – крикнул вслед Азалию.

Тот отмахнулся.

– Кто же выпил твою магию досуха? – пробормотал я себе в нос.

Дело принимало скверный оборот. Пришлось послать призывы к орку и гному. Пусть и они увидят, чтобы не было потом лишних вопросов. Емельяну снова попросил оставаться на месте. Она возмущённо сотрясла эфир. Я послал нежный поцелуй. В ответ получил магическую пощёчину.

– Отведи меня к командиру, – потрогав щёку, обратился к Ули.

– Он в пещере. Давно уже не выходит. Болеет.

– Вот как? Ну, пойдём, полечим.

Пока добирались, светлый эльф угодил ещё в две магических ловушки, но даже не заметил этого. Я расправился с ними сам. Возле пещеры остановился.

– Побудь здесь. Сейчас подойдёт гном. У него к тебе важный разговор.

Ули отрешённо кивнул. Из его ноздри вылез чёрный блестящий продолговатый жучок, пошевелил усиками и юркнул обратно. Я отвёл взгляд.

– Странное состояние, – медленно произнёс брат Кайлы. – Словно жизнь потеряла краски. Слабость навалилась, в голове гудит, аппетита нет и все дни похожи.

– Мы тебя вылечим, – покривил душой я. – Скажи, а почему ты написал на камне «не жизнь»?

Эльф надолго задумался.

– Разве… было такое?

– Понятно.

***

Сотворив огненный шар, я шагал по широкому лазу. В рукотворном зале, со свешивающимися перекрученными корнями деревьев, было темно, поэтому превратил оружие в дюжину магических светлячков и осмотрелся.

– Хорошо отщепенец тут устроился, – настороженно пробормотал. – Истуканов понаставил!

Посреди зала, спиной ко мне, стояла фигура. Странная в неестественности положения. Словно прижимала к себе кого-то.

Я подошёл ближе и обмер.

– Так вот в чём дело! – изумлённо протянул.

Истуканом оказался мой командир Дорран. И да, он действительно обнимался. С отщепенцем!

В зал вбежал запыхавшийся Марц.

– Почему ты здесь? – яростно прошипел я. – Какой был приказ? К Азалию быстро, пока с ним не случилась беда. И смотри под ноги, на острове полно активных ловушек. Заодно пошли сигнал кобольду с мальчишкой – пусть идут сюда.

Орк выпучил глаза, позеленел и повернул обратно.

Я обошёл кругом неподвижные фигуры. Отщепенец вонзил острые ногти в плечо Доррану и вцепился зубами в его шею. Командир проделал то же самое.

– Разумно, – оценил я.

Жили у них только глаза. Дорран смотрел умоляюще, со страданием. Он поддавался, ибо изначально был слабее. Отщепенец, взглядом обещал и, чуточку ликовал. Я послал командиру небольшой магический заряд.

– Продержись ещё немного, – попросил его.

Я уже принял решение, но мне нужно было срочно кое-что разыскать.

– А ты неплохо придумал, – перетряхивая многочисленные мешки и котомки, обратился к отщепенцу, – Создал магического двойника и послал на Север. Обвёл погоню вокруг пальца и сбил со следа, а сам остался здесь. Наверняка что-нибудь мерзкое готовил, если бы не вмешался Дорран, правда?

Мне теперь стало понятно, по какой причине над островом не летают птицы, отсутствует живность, полно засохших деревьев, активных ловушек, серо вокруг и магия исчезает бесследно.

***

Эльфийка безропотно позволила Азалию себя раздеть и отдалась без слов и чувств.

– Почему ты такая холодная, вялая и сухая? – вонзаясь в лоно Кайлы, отчаянно взвыл он. – Мы же одного племени и крови! – взывал к ней ослеплённый страстью любовник.

Та безучастно глядела на кроны деревьев.

– Боррас, сволочь! – плакал светлый эльф. – А ты знаешь, что он с Севера привёз себе новую сайгу. Толстую, рыжую. Ты теперь свободна! Будь моей. Я же хотел тебя с самого первого дня.

Внезапно Кайла напряглась, стащила с себя Азалия и врезала ему кулачком под дых. Встав перед ним, глухо спросила, выронив при этом изо рта белого извивающегося червя:

– Где она?

Эльф завизжал от ужаса.

– Я здесь, – отозвалась Емельяна, выходя из-за дерева.

Кайла – стройная, с мраморной кожей и распущенными белыми волосами, – сузив глаза, свирепо улыбнулась.

– Я – сайга Борраса и не собираюсь делиться!

– Да что ты говоришь? – Девушка послала ей в ответ непримиримую ухмылку. – Мой муж предпочитает живых и тёплых.

– Э-э… Как это? – Эльфийка недоумённо мотнула головой.

– Ты мертва, – безжалостно сказала Емельяна, – и уже давно. Магии в тебе тоже не осталось ни капли.

Азалий брезгливо потрогал себя между ног, тонко заскулил и бросился бежать к морю отмываться.

– Врёшь! – Кайла набросилась на девушку.

– Увы, нет, – наскоро сотворив огненный шар, ответила она.

Раздался взрыв. Клубок шевелящихся червей настиг светлого эльфа уже у кромки прибоя. Увидев его, он передёрнулся от отвращения и хлопнулся в обморок.

Марц тоже появился не вовремя. Орка обляпало густым гноем с личинками. Половиной того, что осталось от Кайлы.

***

Первым в зал прибежал молодой тёмный эльф.

– Иди, покажись отцу, – сказал я ему. – Только не прикасайся.

Ирри взволнованно шагнул к сцепившимся фигурам.

Наконец мне удалось разыскать то, что требовалось.

– Командир, – встав рядом с подростком, сказал я, – у твоего сына уровень магии очень невысокий. Однако если добровольно отдашь свою, он… займёт твоё место.

Дорран округлил глаза, несколько раз зажмурился и демонстративно покосился на отщепенца.

– Здесь весь отряд, – успокаивающе сказал я. – И ещё кое-кто. Мы все не хотим расформирования, понимаешь? Пропадём же поодиночке…

Командир, подумав, изобразил что-то наподобие неуверенного кивка и снова часто заморгал.

– Справимся, – хмуро расшифровал его мимику я.

Мне не хватило духу рассказать ему всю правду. О том, что Емельяна первая из людей на Южном континенте и у неё практически нет шансов обустроить здесь свою жизнь. Территории поделены и народы чётко разграничены. Сколько пройдёт времени, пока людей начнут воспринимать как равных? Девушка – клубок необузданной энергии, любопытства, искренности и слишком большая диковинка на континенте, она обязательно куда-нибудь влипнет. Поселить её в «зоне мира», значит, или мне уходить, или весь отряд станет жить рядом с ней. Вариант совершения преступления, потери имени, бегства на Север и полного расставания с верными друзьями был безжалостно отброшен. Не эльфийский поступок!

Проклятье! Я так остро нуждался в совете командира, но оказался и этого лишён.

– Ты понимаешь, что я должен буду сделать? – спросил Доррана.

Тот снова слабо кивнул. В глазах его горела решимость. Отщепенец же возмущённо замычал и задёргался, но объятия командира, благодаря переданной мною магии, стали ещё крепче.

Тут наконец-то в зале появился кобольд.

– Попался, отщепенец, – удовлетворённо кивнул, обойдя кругом сцепившиеся фигуры. От нашествия воздушных элементалей его народ сократился на три четверти. Он хрипло сказал: – Мне нужно сделать записи в книгах.

– Хорошо.

Я вышел наружу. Ирри остался с отцом. Это правильно. Пусть попрощаются. Потому что когда я вернусь, то убью нашего командира.

***

Из-за туч выглянуло солнце. На плоском камне сидели Гур и Ули.

– Да, дружище, ты мёртв, не отпирайся, – ласково выговаривал гном.

Он гладил эльфа по волосам, щелчками сбрасывая выползавших из его рта жучков.

Брат Кайлы мотал головой.

– Не может быть!

– Хочешь, докажу? Вот смотри, я сделаю себе порез на пальце, и выступит кровь. Видишь? А теперь давай это проделаем с тобой.

Ули нерешительно протянул руку. Гном полоснул кинжалом по его ладони.

– Ну что, убедился?

Я подошёл к эльфу сзади и, скрипнув зубами, милосердно послал магические стрелы в сердце и голову.

- Ты же самый толстокожий! – в сердцах высказал ему.

– После тебя! - огрызнулся Гур. - Он член отряда. Мне нужно было время, чтобы собраться с духом.

– Иди, позови всех. Работа ждёт тяжёлая, – попросил его, сочувственно положив руку на плечо.

***

Вскоре в зале стало тесно. Марц, Азалий и Емельяна были подозрительно мокрыми. Полностью пришедший в себя после морской болезни гоблин несколько раз порывался лично расправиться с отщепенцем.

Я показал всем найденный в зале длинный меч и призвал к вниманию:

– Теперь у них общий круговорот магии и крови. И размыкание не только убьёт одного, но и не даст полноценного существования другому. Остаётся лишь один вариант. Ирри как сын Доррана примет всю, повторяю, всю его магию, а мы поочерёдно или все разом будем черпать из него чужеродную.

Я снова стал самим собой. Холодным, расчётливым Боррасом Каменным.

Сцепившиеся фигуры прижимались друг другу очень плотно и удобно для задуманного.

– Ты принял единственно верное решение! – дождавшись пока весь отряд попрощается с командиром, глухо сказал я и пронзил его сердце насквозь.

Меч попутно лишил жизни и отщепенца. Он не удостоился слов.

Объединённая магия взвилась вихрем, но Ирри был наготове: принял, окутался ею весь и сразу же потерял сознание.

– Моя метка перестала болеть, – объявил Гур.

– Угу, и серый цвет исчез, – подтвердил орк.

– Хватит языки чесать, быстро за дело, – скомандовал я, уложив паренька на покрытый трещинами пол. – Если кто ещё не понял, сообщаю – магии на острове нет. Вся высосана, поэтому придётся пользоваться своими запасами. Попрошу без расточительства.

Первым над Ирри склонился гном. Он мастер грубой магии. Валуны скатить, разломать что-нибудь, обрушить. Сейчас Гур рылся в контуре и выбирал крупные осколки чужой магии. В какой-то момент он не выдержал, свалился. Ему на помощь сразу бросился неистовый друг. Как степняк, орк великолепно владел магией ветра, лепил отличные пыльные кулаки и создавал обширные миражи на местах болот. То, что он черпал из контура, напоминало гнилые сгустки. Часть, которая не поддавалась уничтожению, орк отправлял в рот.

– Я и большую гадость ел, – буркнул, борясь с отрыжкой.

Вскоре и он отвалился, насытившись до такой степени, что стал напоминать цветом дубовый лист.

Следующим за работу взялся Азалий. Ему пришлось труднее всего, ведь они с отщепенцем соплеменники. Он несколько раз едва не терял сознание, но упорно шерстил контур, извлекая порченую магию. Светлый эльф продержался дольше всех, а когда сам сжигать её уже не мог, ему на помощь пришёл пышущий яростью гоблин.

Я запустил магических кротов и змей. Они проделали в контуре массу ходов, через которые вытекала едкая субстанция – квинтэссенция, основа основ родовой магии. Её утилизировали уже сообща.

Наконец, гоблин создал альтернативный контур и переманил в него оставшуюся чужеродную мелочь. Одно дело было закончено!

Кобольд произнёс речь.

– Как представитель Палаты учёта магиков я подтверждаю смерть заочно приговорённого всеми народами Южного континента светлого эльфа, потерявшего имя, о чём сделана соответствующая запись в реестровой книге. И я не возражаю против обряда перемещения родовой магии от отца к сыну. А имена погибших будут навечно вписаны в реестр героев всех времен.

***

Согласно традиции, тёмного эльфа и двух светлых уложили в неглубокие ямы. От Кайлы мало что осталось. Я с подозрением уставился на Емельяну. Она снова одарила меня магической пощёчиной, да такой, что дернулась голова. Интересно, за что на этот раз?

С лёгким сердцем я проговорил ритуальные слова, а на свежих холмиках начертал магические знаки для отпугивания падальщиков. Впрочем, зря. На острове не осталось ни единого животного. Все гниют где-то.

Ирри пришёл в себя. Он изменился слабо, лишь глаза стали смотреть твёрже. Однако я понимал, что магия отца – это ещё не всё. Ему необходимо самому набраться опыта побед, чтобы заставить себя уважать, и мне наверняка придётся ещё долго быть вместо командира.

– Теперь нужно решить важный вопрос, – произнёс я, тщательно подбирая слова. – Наш отряд лишился и тут же обрёл нового командира, однако по закону он всё ещё не полный, поэтому угроза расформирования остаётся. Ни для кого не секрет, что я полюбил северянку. Но мало кто знает, каким Емельяна обладает удивительным магическим даром. Диким, необузданным, могучим и она сейчас покажет свои возможности.

Моя любимая отказывалась понимать, как можно так долго скрывать дар, но я сдерживал её, потому что ждал подходящего момента. И вот он настал.

– Я согласен, – мигом вскинулся Азалий.

На него зашикали.

Емельяна фыркнула, нахмурилась и взмахнула рукой. По всему острову послышались хлопки.

– Что это было? – разволновался Гур.

– Деревья попадали? – предположил Марц.

Гоблин сотворил гигантский магический глаз.

– Не может быть! – ошеломлённо пропищал он. – Она уничтожила все активные ловушки.

– Тридцать штук, – улыбаясь, подтвердил я.

Новому счёту я научился у людей.

– Это по-нашему сколько? – поинтересовался гном.

– Две с половиной дюжины.

– Я не возражаю, – снова высказался светлый эльф.

Емельяна сотворила крупный огненный шар и послала к лазу, ведущему в зал. От грохота у всех заложило уши.

Холм исчез.

– У неё же магии на двоих! – обескуражено сказал Марц.

– Вот именно, – обрадовано подхватил я.

Магия Емельяны совершенно другой природы. Она рождается от чувств, неважно каких – у неё они все кипучие. Получается, что девушка обладает неиссякаемым источником, и если её довести до точки, то легко способна уничтожить весь этот остров в пух и прах. И она же с чистым сердцем будет ею делиться, прикрывать и защищать.

Отряд это обязательно оценит. Я слишком недолго пробыл на Северном континенте, чтобы близко узнать ещё кого-либо. Возможно, все люди обладают подобным даром, но меня это сейчас волновало мало. Пристроить в отряд Емельяну – это предел моих мечтаний.

Кобольд сосредоточенно перебирал книги и помалкивал. Его поведение было понятным. До сих пор люди никогда не вступали в отряды магиков, поэтому их попросту нет в реестрах. Если внесёт, согласится, даст добро, то первым из них и придётся отвечать перед начальством.

С другой стороны, он же получает послания от коллег, находящихся сейчас на Севере. Наверняка скоро грядут торговые договора, и люди со временем станут привычными на Южном континенте. В принципе, аргументов как «за», так и «против» было поровну. Однако история с отщепенцем стояла особняком. Она не касалась морали и принципов кобольда. Только ненависти. Отряд его обнаружил и уничтожил. Такое оставлять без награды попросту немыслимо.

Пауза затянулась. Я кусал губы.

Наконец официальный представитель Палаты учёта магиков встал, расправил складки плаща и чётко произнёс:

– Отряд имеет достаточный магический потенциал и расформированию не подлежит. Я имею право применить магию преобразования, чтобы сделать изменения в ваших отрядных метках.

Я облегчёно выдохнул. Шансы приёма Емельяны в отряд мной оценивались как самые призрачные. А как бы всё обернулось, если бы не моя предусмотрительность и смерть брата с сестрой?..

Кобольд достал из мешка металлический прут с кругляшом клейма, немного поколдовал над ним и зашептал формулу.

Растолкав всех, Марц встал первым и закатал рукав. Кобольд укоризненно произнёс:

– В порядочном обществе принято уступать место новым членам отряда. – При этом его лицо, похожее на не очень аккуратно слепленный кусок высохшей серой глины, расколола трещина-улыбка.

Орк смущённо вжал голову в плечи и попытался спрятаться за спины товарищей. Однако при огромном росте и могучем телосложении выглядело это комично.

– Хочу выразить благодарность всем! – объявил кобольд. – Я зафиксирую в книгах и уведомлю коллег о том, что появление серого налёта на отрядных метках означает состояние «не жизнь». Теперь к делу. Цвет Ирри слишком бледный и полностью поглотился даром отца, поэтому оставляю без изменений. А вот спектр окраса магии Емельяны довольно широк. Какой же выбрать?

Девушка блеснула глазами.

– Почему бы и нет? – Тот понятливо кивнул. – Зелёный, насыщенный, яркий.

Почти безболезненная процедура удаления прежних меток и наложения новых много времени не заняла. Кобольд снова погрузился в реестры. Всё завершилось – миссия прошла удачно, отряд сохранился, и Емельяна стала его полноправным членом.

- Красиво как! – оценил новую отрядную метку впечатлительный Азалий.

- Остальные отряды обзавидуются! – с ехидной улыбкой добавил гоблин.

Гном неожиданно пожал руку кобольду, а весь избыток нерастраченных эмоций излил на Марца, затеяв с ним драку.

Я вздохнул и подозвал Ирри.

– Отправь магическое сообщение главнокомандующему.

– Это мне… можно? – Новоиспечённый командир вспыхнул от удовольствия. – А что именно сказать?

– Отщепенец уничтожен и отряд готов выполнить любые новые задания.

***

Марц вытащил из кармана плаща не один раз обгрызенный сухарь и протянул его девушке. Он явно отдавал самое ценное. Гур не отставал – сунул ей в руку мелкое зелёное яблоко.

– На этом проклятом острове совершенно нет ничего съестного, – неловко пояснил орк.

– Тут раньше было всего полно. Мы и припасов с собой не брали, – виновато поддержал друга гном.

Мило поблагодарив обоих, Емельяна благоразумно отказалась от подношений.

Подошёл Азалий и смущённо пролепетал:

– Ты не толстая. Прошу прощения и в общем… спасибо.

Емельяна поцеловала его в щёку и рассмеялась. Я возмущённо уставился на светлого эльфа. Неужели снова? Что за мания влюбляться в моих избранниц!

Следующим к любимой решился обратиться гоблин.

– Нам плыть обратно, – заискивающе пропищал он. – Это так мерзко и тошно. Э-э, правда, что ты можешь избавить меня от морской болезни?

– Давай я лучше скрипучке врежу! – ревниво предложил Марц.

– Зачем зря тратить магию на мелочи! – неистово поддержал друга гном.

– Конечно, помогу. Не ссорьтесь, мальчики. Мы же отряд! – лукаво блеснув глазами, серьёзно произнесла Емельяна, - А почему тебя называют скрипучкой? У тебя нет имени?

Северянка уже немного разбиралась в некоторых нюансах Юга.

- Оно больше напоминает скрип дерева, - гоблин пожал плечами, - и многие просто неспособны его воспроизвести.

- Ой, а назови? – мигом зажглась она.

Раздался резкий, сухой с прищёлкиванием звук.

- Ух, ты! Кажется, я смогу. У меня получится.

Любимая, со всем пылом, начала упражняться.

- Прижимай язык, и опусти уголок рта, вот так, - наставлял польщённый гоблин.

- Я решил завести паутину под носом и на подбородке, как у людей, -в разговор бестактно влез гном, - Мне пойдёт?

Емельяна со всей серьезностью рассмотрела коротышку и торжественно кивнула.

Кобольд и Ирри наблюдали за ней издали. Один одобрительно, второй с искренним восхищением. Все поддались её обаянию. Интересно посмотреть на них, когда она будет в бешенстве?

Я, глотая скапливающиеся в глотке сладко-горькие комки, знал, какую вызовет реакцию любимая, проявившись во всей красе и могуществе дара, но к невольной гордости примешивалось и беспокойство. Они наверняка своей корявой опекой не дадут ей развернуться! А выгребать последствия придётся мне. Что ж, придётся им всем объяснить, чем отличается жена от сайги.

– Интересно, – пробормотал я, лаская взглядом Емельяну, – какое у меня будет прозвище через три луны, например? Боррас-подкаблучник, Боррас-тряпка, или ещё похлеще?

Сентиментальность наверняка тоже мне передалась от людей. И ещё одна мысль не давала покоя. Теперь, после столь удачного завершения нашего похода, вряд ли кто будет проводить следствие. Отряд навсегда запомнит погибших, но воссоздать полную картину происшествия я им попросту не позволю. Изложу свою версию, взвалив вину исключительно на отщепенца. Тем более что «не жизнь» Кайлы и Ули прекрасно видели неразлучные гном и орк. Они наверняка не выдержат и разболтают всем.

На самом деле всё было иначе. Истративший уйму магии для создания элементалей и двойника отщепенец, остро нуждался в отдыхе. Трое из отряда ему сильно мешали, но в том состоянии он даже с ними справиться бы не смог. Понимая, что всё равно будет обнаружен, пошёл на хитрость – сам предстал перед Дорраном и навязал ему магический бой. Победить не стремился, хотел лишь воспользоваться чужой силой и магией.

К счастью или, наоборот, горю, мой командир разгадал замысел противника. Намертво сцепившись, они обменялись кровью и магией. Поединок пошёл на выносливость, и снова у отщепенца были все шансы победить. Дорран, понимая, что попал в ловушку, сделал неожиданный ход.

Я вспомнил растрескавшуюся иссушённую почву под их ногами. Твердь – это то, что питает тёмных эльфов силой и магией. Дорран высосал её из острова, сколько смог. Однако этого оказалось мало – отщепенец пользовался деревьями и живностью и всё равно брал верх. Тогда командир пошёл на отчаянный последний шаг – начал отбирать магию и силу у подчинённых, но перестарался. Кайла и Ули впали в состояние «не жизнь», что очень близко к смерти. Оставшихся крох хватило лишь на движение и самую мизерную умственную деятельность, но магические ловушки на живых не обманешь.

Вот он олгаст во всей красе. Восхитительной и отталкивающей, однако отряд сохранён – и это самое главное. Только интересно, поступил бы сейчас я так же, как и Дорран? Или любой из нас?

Я криво усмехнулся и прошептал:

– Что ж, теперь мы будем самым осторожным отрядом. Вот только дисциплину придётся подтянуть!