Анна Неделина №3

​Сказка о крестьянском сыне Иване

Автор:
Narrator
​Сказка о крестьянском сыне Иване
Работа №4. Тема: Третий встречный
  • Опубликовано на Дзен

Сказка о крестьянском сыне Иване, верном его топоре и Хрустальном Яйце

Иван, крестьянский сын, остановился перед избушкой да топор ненароком сжал покрепче. Страшной была эта изба, черная вся да обугленная, будто бы горела да не единожды. Окна все перекошены, сажа их залепила, да солома паленая торчит из-под крыши. Лес темный шумит, качается, птицы здесь не поют, ни одного гнездышка не видно. Вдохнул Иван поглубже, стал вспоминать, какие слова ему бабка-ведунья велела говорить.

– Становись, избушка, к лесу черному задом, ко мне передом!..

Не верит глазам своим крестьянский сын – видано ли дело! – поднялась изба на черных горелых столбах, да со скрипом-скрежетом стала поворачиваться. Видит Иван: дверь-то еще хуже выглядит, петли выдраны, а через щели между досками гнилью тянет. Собрался Ваня с духом, взялся за ручку да потянул.

Снова голос бабки в голове зазвучал: «Троих ты встретишь, Иван, на своем пути. Первая – на границе на самой, не пройти в Мертвый лес, кроме как через нее. Осторожно с ней общайся, лишнего не говори, да каждое слово обдумывай».

Вошел Ваня в избу, а дышать-то в ней невозможно – трупный смрад стоит, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Видит Иван – стоит посреди избы ящик огромный, землей сырой заполнен. Хлопнула дверь за его спиной, а земля-то и зашевелилась! Вот нос крючковатый показался, волосы седые – поднимается из ящика старуха и длинные-длинные руки к молодцу тянет. Пальцы все переломанные, и каждый с аршин длиной. Поднялась старуха, сидит по пояс в земле, тянет свои пакли. Вот схватила одной лапой с полки кувшин, достала оттуда глаз полусгнивший, да давай к себе в глазницу пихать. Другой лапой держит миску, а оттуда зубы достает да в рот свой слюнявый вставляет по одной штучке.

Стоит Иван, крестьянский сын, к месту прирос. Ждет, что дальше будет. А старуха глазом завращала, да как уставит его на молодца. И шепчет, не то скрипит, не то свистит:

– Чую… Живец пожаловал…

Растянула себе пальцами щеки в улыбке, да давай хохотать, как животное какое перед смертью хрипит. Сглотнул Ваня да молвит:

- Вечер добрый, бабушка. Иван к тебе пришел, сын крестьянский.

Хохочет старуха, заливается.

- Гостюшка, значит! Это хорошо, мясцо само к ужину приползло! Зачем пришел?

Задрожал Ваня, но продолжил, как бабка учила:

- Ты, бабушка, неправильно гостей встречаешь. Ты меня омой-обмой, в чистое наряди, накорми-напои да спать уложи. А там и поговорим.

А старуха хохочет, только без издевки уже. Схватила ручищами Ивана да одними ногтями кривыми с него одежу-то и сорвала. Как была по пояс в земле, так и толкнула его прямо в угол, в корыто с водицей болотной. Окунула с головой, задыхается Ванька, воды нахлебался, бурлит. Целую вечность он, наверное, под водой провел, уже и со светом белым попрощался, барахтаться перестал. Вдруг закончилось мучение, выдернула его старушечья лапища из воды и швырнула во второй угол. А там уже лежит одежа белая, рубаха да портки. Оделся Иван наскоро, не успел кушак свой повязать, как его в третий угол толкают, а там стол стоит из ели, а на столе – самогонка да каша с рыбой. Сел Иван, глаза поднимает, а старуха на него пялит, ожидает.

– Сам будешь есть, или тебя с ложки кормить, Ванятка?

Смутился Иван, ложку схватил да наскоро еду заглотал. Самогонки хлопнул, не успел стопку поставить, как его в четвертый угол швыряют, а там – кровать стоит, перина белая, подушка пуховая. Упал он на нее, да и уснул мертвым сном…

Просыпается Ваня – а у него руки да ноги веревочками связаны. «Что за ерунда?» - думает, сорвал веревочки да сел на кровати. Видит – старуха по избе шатается, да как-то странно, одной ногой ступает, а вторая в ящике с землей, только кость голая слегка выглядывает. Так и гуляет, круги наворачивает вокруг ящика своего. Увидела, что Иван проснулся и осклабилась.

- Все я условия выполнила, а, Ванятка? Теперь ты должен говорить – куда идешь, зачем ко мне пожаловал?

Нашарил Ваня взглядом свой топорик – вон он, у входа валяется – да осмелел немного.

- Иду я, бабушка, в Черный лес, за Яйцом Хрустальным.

Остановилась старуха, на молодца уставилась.

- Глупый ты, Иван, жить тебе, видать, надоело, раз поперся. Ну да не мне тебя держать, каждый сам себе дорогу выбирает.

И в ящик свой полезла. Перевалилась через край, устроилась поудобнее, начала себя землей засыпать. Потом как выпростает руки в стороны, что они аж в окна вылетели, и начала избу вертеть, от земли отталкиваться. У Ваньки от такого сердце сразу в пятки, а эта знай себе крутит избу. Остановилась, наконец, вернула руки на место, шамкает старуха:

- Иди. Только помни – кто в Мертвый лес пришел, обратно в поле чистое уже не вернется.

Поднял Иван с пола топор, заткнул за кушак и вышел в дверь. А снаружи – тропа в чащу мертвую уходит, а по краям черепа на палках стоят. Только ступил Иван на тропу, а ему вслед старуха скрипит:

- Обожди, Ванятка. Возьми один череп с собой.

Не понял Иван, на кой ему такой спутник, но послушался – вытащил одну палку из земли. Поворачивается, а старуха наполовину из домика выползла, а ногами все в ящике прячется. Взяла она палку, к себе притянула, и как плюнет черепу в глазницу, а слюна видать серная была, потому как череп вспыхнул, из всех отверстий огонь изрыгается. Вручила Ивану старуха этот факел, да и скрылась тотчас. Дверь захлопнулась, и сразу изба как-то потускнела, еще мертвее стала, чем прежде. Развернулся Иван, крестьянский сын, сжал одной рукой палку с черепом, другой – топорик верный, и пошел по тропе между деревьев мертвых покореженных.

Идет он и думает, почему старуха его так легко пустила. Думал Ваня, что тяжело ему встреча с ней дастся, а оно вон как вышло. Заковыка какая-то, ох, неспроста…

Лес все гуще становится, деревья обступают будто горелые, не зря называется – Мертвый лес. Долго он шел, а усталости не чувствует. Вспомнил, что последний раз ел-пил у старухи, а ни голода, ни жажды тоже нет в помине. Странно все это… Остановился, пощупал себя за руку – холодная как будто, но разве так поймешь? Нахмурился Иван, мысль закралась неприятная… И тут увидел он, что деревья – движутся.

Поступью тяжелой две сосны на него идут. Поднял Ваня глаза – рожа между сосен, смотрит прямо на него. Сжал он топор, вперед выставил, а рожа как зарычит:

- Убери железку. Пошто в мой лес ее притащил?

Вспомнил молодец слова бабки: «Второй повстречается – дух леса Мертвого. Увидит тебя с огнем или железом – быть беде. Не бери с собой ни того, ни другого». Не послушал Иван бабку, и то и другое припер, горько пожалел, ну да что уже поделать. Заслонился он топором да факелом и кричит:

- Дай пройти, морда деревянная! За Яйцом Хрустальным путь держу, лучше на пути у меня не вставай.

Заскрипела рожа – хохочет что ли? И тут как выпростает тьму тьмущую веток, и все они к Ваньке устремились. Две-три он обрубить успел, а остальные всю рубаху подаренную изорвали да плоть под ней покромсали. Крови нет, боли тоже, странно. Матернулся Иван, крестьянский сын, в сторону отпрыгнул, а ветки за ним. Машет топором молодец во все стороны, рубит ветви, да только вместо каждой сразу две вырастают. В глаза ему лезут, одна даже ковырнула, чуть не выдавила глаз, Ванька ее сразу – хрясь! Не сильно помогло, вот уже и рожи не видно – всю ветви заслонили. Хотел Иван отпрыгнуть, а не может! Опустил глаза – что это еще? Корни из земли вылезли да ноги оплели до колена! Хотел было их перерубить, да страшно, никак ногу зацепит. А ветви все ближе…

Отчаялся Иван, зажмурился, приготовился помирать. Марфушку вспомнил, как вживую личико ее увидел – и глазки ясные, и губки алые… Нет уж! Обещал он ей Яйцо Хрустальное, нет ему другой дороги! Заорал да давай опять топором махать. Ветки разлетаются, а конца им не видно. Вдруг ткнул он нечаянно черепом горящим в одну ветку – а новые не выросли! Тут-то и смекнул Иван – вот оно! А ну-ка…

Ох, жаркая битва пошла! Корни огнем отпугнул, враз ему ноги отпустили, а ветки – отрубит, опалит, отрубит, опалит… Долго махал топором да черепом, пока все не отрубил. Рожа-то вся скривилась – больно ей, ну Ванька разбежался да саданул ей промеж глаз топором, и для верности еще череп горящий ткнул. Заскрежетала рожа, завизжала, хотела убежать, уже и сосны-ноги свои отвернула, а Ваня ей еще вслед топором добавляет.

- Иди отсюда! Нечего с нашим братом связываться!

Смотрел вслед, пока не скрылась вражина в чаще. Сладил с гадиной, можно дальше путь держать. Выпрямился он гордо, заткнул топор за пояс, и тут вдруг череп потух, ни одного язычка больше, только дымок кверху вьется. То ли время его пришло, то ли не нужен больше. Иван подумал-подумал, языком покоцал, но делать нечего – швырнул факел подальше, прощай, попутчик!

Идет дальше, долго идет, а лес все не кончается. Неба за кронами не видно, не понятно – день там или ночь. Сколько ж Ваня уже в пути? Поди разбери… А лес-то чем дальше, тем жутче. И главное – ни скрипа, ни шороха. Как под водой, ветер не дует, живность не воет. Так-то кроме этой рожи сосновой, ни одной живой души не заприметил Иван. Ох, неспроста это. Поскорее бы уже дойти до Дворца ледяного, забрать Яйцо, да к Марфушке поспешить. Как она там, вспоминает ли?..

Идет он, идет – и на тебе! Видит перед собой дворец, весь изо льда. Радость Ивана охватила – дошел! Осталось только Яйцо Хрустальное забрать – и назад. Взялся за ручку дверную, и снова бабкин голос в голове: «Третий тебе повстречается – Царь леса, хозяин Дворца ледяного. Там ты Яйцо Хрустальное найдешь, а больше ничего не скажу – никто живым из Дворца не возвращался». Ну, что ж… Иван первый будет!

Вошел он внутрь и оказался в зале огромной. Все вокруг как стеклянное – и потолок, и стены, и пол. А у дальней стены трон, а на троне…

Обомлел Иван, крестьянский сын. Слова молвить не может. А как очухался, только и шепнул…

- Федька…

Сидит на троне скелет, весь в лохмотья закутанный, да вот только лицо у него – Федот-кузнец, Ванькин друг закадычный. Год как пропал, слух пошел, что тоже за Яйцом ушел. И вот он, сидит… Или не он? Из башки какие-то рога торчат, раз-два-три… восемь штук, и все наверх смотрят. И лицо какое-то злое, угрюмое. В одной руке мешочек держит, другой знакомый молот сжимает… точно он!

- Здравствуй, Иван, крестьянский сын. Проходи, не стесняйся.

Голос не Федьки. Скрипучий, неприятный.

- Знаю я все про тебя. Молодец, Ягу прошел, Лешего сразил. Один я, Кощей, между тобой и Яйцом Хрустальным остался. Да вот только зачем оно тебе?

Стиснул Ванька зубы и кричит:

- Ты что, идолище, с Федькой сделал?

- Федот как и ты, дойти-то дошел, а обратно… Не сдюжил. Нельзя просто так Яйцо забрать, не каждому оно дается.

Заморгал Иван – это как так?

- Кто с чистым помыслом пришел, уйти сможет. А кто из корысти пришел, навсегда здесь остается. Кто-то из жадности приходит, как за сокровищем. Кем-то зависть перед богатыми соседями движет. Федот вон, прославиться хотел, гордыня его сюда привела. А ты здесь зачем?

Слушает Иван и холодеет.

- Любовь меня привела! Яйцо я унесу в подарок невесте!

- Ах, да… Марфа, – ужас обуял Ивана от этих слов, откуда знает, черт?!

- Марфа – невеста… Да вот только не твоя. Увести ты ее хочешь, у законного жениха. Захотел чужую невесту, вот и пошел на смерть. Похоть тобой движет, крестьянский сын Иван!

Не стерпел Иван, зарычал, топор выхватил, да вот только правду Кощей сказал.

- Если не веришь, попробуй – забери Яйцо. Если примет оно тебя – уйдешь с ним восвояси. А нет – навеки здесь останешься.

Развязал Кощей свой мешочек, вынул из него яйцо – размером с гусиное, из хрусталя и в узорах, будто морозец на окне нарисовал. Достал и держит в руке. Подошел Иван, не знает, что делать. Кощей следит, Федькины глаза в молодца уставил. И тут такая тоска Ивана взяла, такая горечь сердце охватила, что взвыл он, как собака раненая, топор поднял да ударил со всего маху прямо по Яйцу проклятому. Отбросило его ледяной волной, заревел Кощей, кожа Федькина с него слезла, да в воздухе растворилась, а сам он – в прах рассыпался.

Поднялся Иван на ноги, еле держится. Чувствует – холодно. Сил никаких нет, чтоб обратно идти. Сяду, думает, отдохну немного… Поднял топорик верный, подошел к трону. Вдруг по странному позыву отломал кусок от стены, парой ударов вырубил из него яйцо. Хоть такое с собой унесет. А сам на трон уселся, от холода дрожит. Закутался он в тряпье, что от Кощея осталось. Надо посидеть немного, вздремнуть часок, а потом можно и обратно идти…

Заснул Иван, мертвым сном забылся. В одной руке – топор, в другой – яйцо. Так и сидел на троне сотню лун, пока из головы у него росли восемь кривых рогов.

Итоги:
Оценки и результаты будут доступны после завершения конкурса
+11
23:36
1071
13:34
+3
Мне понравился стиль написания, атмосфера мрачной, темной сказки. А вот сама сказка бледной показалась, предсказуемой. Часть с Ягой подзатянута, и уж сильно навязчиво лезут в глаза указания на то, что Иван стал мертвяком.
16:07
+3
Отлично всё выдержано. Стиль, слог, всё хорошо. Но вот про восемь рогов не понял. И не хватило изюминки — ждал от последнего предложения, что ещё кто-нибудь придёт. Но всё равно хорошо.

18:53 (отредактировано)
+1
О, вот такое я люблю)
Первое время все эти «да»шки глаза резали, но привык быстро. С Ягой, действительно, раза в два длиннее, чем с остальными. Переход очень классно описан, я даже и не думал как-то раньше об этом, с детства все знают эту процедуру, а ведь и правда — как покойника обхаживает… До мурашек эпизод пробрал.
Чую, СПГС-ом тут попахивает. Но копаться лень, разве что интересно, эпизод с лешим — отсылка к Гераклу? Зачем?
Про рога тоже не понял, зачем это надо? Почему именно восемь? Типа бесконечность?
Но концовка хороша, цепануло. Грустная сказка получилась.
Пошел осознавать.
22:53 (отредактировано)
+2
Ну, отсылка к отсылке, видимо. Это я о Геракле.
Здесь по идее не хватает Змея Горыныча, который вроде как и был в сказке «Иван — крестьянский сын и Чудо-Юдо», но встречных задумалось три, а он лишний выходит, четвёртый. Так что бой с Лешим стал своеобразным боем на Калиновом мосту. Там изначально в сюжете прижигание использовалось как исцеление, но в дальнейшем сказка видоизменилась, и, по аналогии с мифом о гидре, головы тоже стали прижигать, чтоб новые не росли. Или наоборот, что первично, что появилось потом, сейчас установить сложно((
23:17
+1
Да, Калинова моста тут явно не хватает, раз уж подняли тему загробной жизни в контексте славянского фольклора)
Комментарий удален
05:54
+1
Ох, вот совсем не моё, не люблю я сказки… это не критика рассказа, это острый приступ вкусовщины.
20:13 (отредактировано)
+2
Написано немного топорно, но да ладно, всё-таки ограничение срока и объёма. Можно было бы посвежее подать некоторые детали, поработать над стилем. Это нетрудно допилить напильником, как говорится. Требуется просто время.
А вот сюжет интересный, и развязка весьма неожиданная. Понравилось. И мне неважно, почему 8 рогов. Потому что сюжет увлёк. Много новых деталей, не канонических, и по мне — это плюс, люблю, когда автор добавляет своё.
20:45
+3
Тэкс. Ага. Закончили с кощеем. Значит, рыцарь, пришедший убивать дракона сам, неизбежно, должен стать драконом после… Известно, да.
Плюсик, конечно, поставим. Однако, читать было не особо интересно. Повествование не захватило, но тут, знамо дело, вкусовщина выползла. Не люблю я подобную манеру подачи. Стилизация, вот, чет ну никак не пошла. Хорошо ли, плохо ли… На качестве работы это не отражается. Это лишь мое восприятие.
21:06
+2
Весьма неплохо. Атмосферненько. На экране бы наверное смотрелось отлично. Вот только не так просто отойти от сказки и написать оригинально.
И мне кажется автору рассказа это не удалось. Добавилась мрачность (что весьма популярно последнее время, в том числе при экранизации и переигрывании известных сказок), но действо то же самое — ГГ идет через сказочных персонажей за Хрустальным Яйцом даже без каких-либо изысков или авторских находок. Смешаны в некотором смысле Летучий корабль и Царевна Лягушка.
То, что Иван станет следующим Кощеем было понятно как только он вышел к дворцу — просто потому, что вариации на тему «убей злодея — стань злодеем» я читала неоднократно.
Только восемь рогов оказались единственной загадочной деталью.
21:06
+1
Короче, учитывая, что выбирать-таки кого-то надо, ГОЛОС оставляю здесь.
06:00
Наверное, если бы мне пришлось писать рассказ на эту тему, я бы тоже писала сказку.
Но хорошо бы, чтобы новый сюжет. Придумать новых героев.
Язык мне понравился, выдержано единый стиль, это хорошо. Про восемь рогов ничего не поняла.
07:03
+1
Я не люблю такой псевдосказочный язык. Почитайте Афанасьева (видимо под него пытались). Чтобы хорошо стилизовать, этим жить надо. Чувствуется искусственность намеренность. Кич, не стиль.
11:13
+1
Хотели сказку — получили сказку. И всё хорошо, но уж больно классично. Первая часть — чистая копия классического сюжета. Концовка — троп уже другой, но тоже предельно узнаваемый — дракон и убийца дракона. Без вариаций, без украшательств, даже без мотивации. Просто пришёл, грохнул и (внезапно!) превратился. Хотя яйцо вроде бы грохнул. Очень не хватает начала, повествование идёт по факту с середины. Короче, написано-то хорошо, но автор вообще не потрудился лично поработать с материалом. Просто собрал кусочки сказочных традиций. Это не для 21 века рассказ, уж простите.
Весьма неплохая сказка. Местами показалось корявенько, но в целом, очень даже не плохо. Ждал более оригинального финала. Тем не менее, автор молодец.
Колебался между тремя рассказами. Но поскольку сказочка мне действительно понравилась и, учитывая, что автора не слишком радуют голосами — подниму ему настроение и оставлю свой ГОЛОС здесь.
20:23 (отредактировано)
Хорошая сказка. Из минусов — мало авторского, по сути все откуда-то взято. Так повествование выглядит более классическим, но и более предсказуемым…
10:25 (отредактировано)
+2
Хорошая сказка, с прицелом на мораль: «на чужой каравай рта не разевай». Правда в жизни-то бывает сложно понять, что твоё, а что чужое, а вот сказка всегда максимально утрирует ситуацию.
По стилизации однозначно нравится. Вообще над стилем автор поработал явно больше конкурентов по группе.
Насчёт восьми рогов можно долго копаться, но я б предположила тут отсылку к перевёрнутой восьмерке — знаку бесконечности. То есть в принципе ни одному человеку не под силу пройти это испытание, ибо душа человека преисполнена пороками и не способна на «чистоту», и соответственно жертв будет всегда бесконечное множество. Интересно, я близка к авторской шифрованной символике или как? Автор, не забудьте мне потом сказать!
В целом, читалось легко, с интересом, концовка не подкачала, тема раскрыта.
16:15
Король умер, да здравствует король.
Проблема в такой стилизации в том, что я пока читала, постоянно думала, что я это уже где-то читала, а может, мне читали, пока я маленькой была. Получается как будто сюжеты разных сказок в одну смешали, но от этого она же не стала оригинальной, да?
17:03
+1
ИМХО, смесь сюжетов становится оригинальной, когда она переходит в постмодернизм. Когда крестьянский сын встречает Шерлока Холмса, зачем-то пытающегося не пустить гномов в Эребор.
А здесь сюжеты хоть и разные, но все про одно. Из одной эпохи, жанра, стиля. Так что не в смешении как таковом проблема, а в отсутствии творческой интерпретации.
Хм, а я наоборот не люблю такие солянки. Смешивать тоже надо с умом, а простите, когда в одно блюдо накидают и сладкое, и кислое, и горькое, и солёное, получится бурдомага несъедобная.
17:38
А никто не говорит, что смешивать надо без ума. Собственно, есть два типа таких солянок:
1. Когда смешиваются миры просто ради фана. Тут вопрос чисто мастерства автора. Я такое люблю, когда написано хорошо. Например, мной.
2. Реальный постмодернизм, когда каждый элемент солянки несёт в себе некий глубинный смысл (тм). Но здесь очень легко скатиться в сюр и «я так вижу», когда суть понимает только автор.
22:30
А я тут полазил по матушке-Википедии) Короче, про значение образа Бабы Яги там почти дословно расписано, как и подали здесь — что это страж царства мертвых, и через нее герои сказок попадали в загробный мир. В принципе, все очевидно, но сказок в таком «честном» стиле не припомню, и это отчасти объясняет то, что момент с Ягой гораздо больше, чем с остальными персонажами.
В контексте знакомых с детства героев и мотивов, смотрится очень даже неплохо такой «честный» подход к ним, и меня в каком-то смысле именно это и зацепило. Не уверен, что нужны новые сюжеты, хотя с остальными героями не получилось такой проработки, и если уж сказал А, то говори Б. Пока только Яга соответствует своему историческому образу, остальное — полный вымысел и при том не совсем оригинальный.
16:31
+1
да одними ногтями кривыми с него одежу-то и сорвала

Прочитал «одёжу» как «кожу». А потом читаю и думаю, чё он такой спокойный после этого… Ну вас с вашими дуэлями. Пайду паем.
17:25
а может и зря не кожу, может че б и вышло бы из этого
19:20
начало-то где у сказки, э?
вот это всё равно, что читать Колобка со слов «А навстречу ему Волк». нинада так. а может, и нада, у вас уже 8 плюсов, а я дальше второго абзаца не пробралась. без начала не интересно.
Aed
10:35
«Крестьянский сын» было упомянуто 8мь раз… Зачем? Я и с первого раза понял… Ну да ладно. Перед нами сказка. А сказки должны нас чему-то учить, ну или плавно и ненавязчиво подводить к какой-то мудрости. Здесь же прямо в лоб: возжелал невесту другого – умер. Нет, было конечно и про чистое сердце и прочее, но это так для антуража больше. Но моя претензия не в этом. Мне не понравилось, что смерть персонажа не следовала из сюжета. Автор не показал на протяжении всего пути ни одной плохой черты ГГ, не подвел его к трагическому финалу. В финальной сцене нас просто поставили перед роялем и сказали – да он же завистник! К чему были Леший и Баба Яга? Как они повлияли на судьбу персонажа, как помогли раскрыть его? Можно было их просто вырезать и начать с ледяного замка, не потерялось бы ровным счетом ничего.
12:27
Сильная работа. Гладкая (как по мне), без провисаний. Присоединюсь к похвалам, но голос из вредности не дам
19:10 (отредактировано)
Спасает конечно, что персонажи все знакомые, но, блин, будто начало не подгрузилось, и я читаю с середины. Зачем идет, куда идет, что вообще происходит, кто здесь? Как итог, теряется связь с персонажем, я, как читатель, ему не сопереживаю. Отберет Иван яйцо или вернется к Марфе без яйца — ну пофиг.
А вот концовка шикарная. Всё прощаю за такую концовку.
Так и сидел на троне сотню лун, пока из головы у него росли восемь кривых рогов.

Это сильно, мрачно и жутко.
ПС: И после прочтения всех рассказов образ Ивана на троне для меня самый сильный. Так и стоит перед глазами))). Ну круто же. Поэтому ГОЛОС.
00:43 (отредактировано)
+1
При написании такого произведения, на мой взгляд, важнее всего язык и, если так можно выразиться, антураж. Как бы странно это ни звучало, читатели должны верить в «правдоподобность» сказки через ее цельность и стройность. Поэтому несколько моментов, на которые, на мой взгляд, автору(ке) стоит обратить внимание:

1) «Пальцы все переломанные, и каждый с аршин длиной». Один аршин — это примерно семьдесят сантиметров. Если у нее такие пальцы, боюсь представить, какие у нее руки. Если у нее такие руки, боюсь представить, каких размеров избушка, ведь Яга тянет руки к Ивану, то есть они у нее выпрямлены на всю длину, а до Ивана она все равно не достает. Если уж руки прям такие нужны, то стоит убрать, что она их к Ивану тянуло. Может показаться ужасной придиркой, а вот у меня в голове весь сказочный мир рухнул на этом абзаце, потому что картинка не сложилась в голове.

2) «петли выдраны» — дело даже не в том, что про петли обычно говорят, что они вырваны, а дверь сорвана с петель. Но если дверь сорвана с петель и даже каким-то чудом держится в проеме, она совершенно точно должна была просто упасть, когда Иван потянул за ручку. Этот момент как-то упущен, а будь я на месте Ивана, я бы как-то обратила внимание, если бы на меня начала падать какая-то дверь.

3) слова, которых в данном сеттинге, уже простите за это слово, просто не может быть. Например: «Из башки какие-то рога торчат, раз-два-три… восемь штук». Слово «штука» происходит от средне-восточно-немецкого stücke, и его в такой сказке точно не может быть. А самое интересное, что без него можно легко обойтись, просто его в данном случае убрав: «Из башки какие-то рога торчат, раз-два-три… восемь, и все наверх смотрят». Ну ведь и так ясно, что восемь рогов, правда?

Или еще: "«Что за ерунда?» — думает". Ерунда происходит либо от латинского gerundium, либо от немецкого «hier und da». Слово это книжное, и крестьянский сын, даже если в те времена оно на Руси уже вдруг и использовалось, вряд ли знал бы такое выражение.

И читателю совсем необязательно гуглить какую-то та этимологию. Просто я смотрю вот на слово «ерунда» или «штука» в стилизации под русскую народную сказку и понимаю, что никакая это не народная сказка, что писал ее современник, и что это не шутка, не фишка, а откровенный косяк — косяк, который автор(ка) пропустил(а).

В целом мне довольно понравилось, хотя я считаю, что в двадцать первом веке стоит предлагать уже нечто большее. Хотя бы какое-то переосмысление, в самом-то деле.
Загрузка...
Светлана Ледовская

Достойные внимания

Рано
Аня Тэ 1 месяц назад 23
Еж
Nev 14 дней назад 14