Конвенция Накамуры

Пролог

Середина третьего тысячелетия от рождества Христова. По Земле уже три столетия широко шагает гуманитарная революция как следствие революции технологической. Наука уточнила понятие разума и признала, что разумом обладают не только высшие животные, начиная с человека, но и все живые существа, включая растения. Более того, ученые нашли способ коммуникации, общения со всеми представителями живых существ – носителей разума. Прибор миелофон, предвиденный советским фантастом Киром Булычевым еще в 1968 году, давно стал реальностью. С его помощью разумные особи разных кластеров общаются, читая мысли друг друга. Развитие технологий давно решило вопросы пропитания и водоснабжения для двадцати миллиардов человеческих особей планеты. Освоены пустыни и дно мирового океана, а ближайшие планеты Солнечной системы дают землянам ископаемые, необходимые для производства супер-удобрений, которые обеспечивают небывалую ранее урожайность растений, идущих на приготовление пищи. Главной целью жизнедеятельности на Земле объявлено сохранение и поддержание разумной жизни во всех проявлениях. Между всеми представителями разумных существ заключена Конвенция Гармоничного Сосуществования, названная Конвенцией Накамуры по имени её инициатора, японского ученого-сапиенсолога Исито Накамуры.

Согласно этой Конвенции, на Земле введен строгий регламент взаимного потребления участников Конвенции в пищу. Установлены жесткие квоты потребления – прежде всего для человека и главных зверей-хищников. Также предписаны нормы развития ареалов обитания каждого из видов, подписавших Конвенцию. Но с учетом того, что не все регионы планеты готовы одномоментно перейти на новый регламент жизни, его внедрение идет поэтапно, от центров цивилизации к периферии с постепенным охватом всё больших территорий. Остались неохваченными лишь труднодоступные малонаселенные местности, вроде отдельных горных массивов, некоторых пустынь, глубинной тайги и джунглей. Своеобразные резервации архаичного образа жизни. Там-то и находят пристанище отщепенцы прогресса, которые не в силах принять новую парадигму жизни. Туда стекается, выдавливается Сапиенс-Надзором народ, привыкший жить по старинке, – охотой, рыболовством, лесным собирательством и традиционным животноводством.

• 1.Ильдар Лучников

Мы с женой уже пятый год в бегах. Объявлены сапиенсофобами! Нам даже приписывают создание секты Ч-шовинистов, якобы, ставящих человека выше всех прочих разумных существ Земли. Чушь полная! Проистекающая из непонимания главной причины нашего отшельничества. Мы с Лорхен еще десять лет назад в Вестнике Восточно-Сибирской Академии наук опубликовали статью, где мирное сосуществование разноуровневых представителей разума объявили опасным заблуждением, которое в долгосрочном аспекте способно привести лишь к одному – доминированию растительных форм над животными, включая человека. И не просто доминированию, а подавлению всего, что мешает растениям установить над планетой свою полную и тотальную власть, как это было миллионы лет назад. Мы с женой на большом статистическом материале доказали, что при строгом соблюдении принципов Конвенции Накамуры в перспективе двух-трех столетий человек уйдет в маргинальную область разумной среды, а численность человечества на Земле сократится в десять-двенадцать раз.

Наша статья вызвала большой скандал в ООР – Организации объединенного разума, триста лет назад пришедшей на смену архаичной ООН. Мой миелофон тогда раскалился докрасна и звякал безостановочно, разрываясь от сообщений возмущенных коллег по науке и иных носителей разума. Ассоциация Древесных Форм даже грозилась подать на нас жалобу в Сапиенс-Коллегию Верховного суда ООР, призванную рассматривать конфликты между разными формами разума. К ним присоединились Сообщество Мхов и Лишайников и Всемирная Лига Водных Растений. В научной и околонаучной прессе поднялся невиданный хайп. А вот Федерация Парнокопытных нас, неожиданно, поддержала! Правда, это оказалось слабым утешением, так как руководство института вскоре попросило нас с Лорхен с вещами на выход, мол, «сапиенсофобам не место в академическом НИИ!». Мы психанули, хлопнули дверью не только института, но и городских ворот (фигурально говоря), отложили до лучших времен планы с заведением первого ребенка, собрали манатки и двинулись в глубину тайги. Тем более, что наш академгородок, согласно планам ООР, в следующем календарном году попадал в зону применения Конвенции Накамуры. С которой мы разошлись, как вы понимаете, мировоззренчески.

В полузаброшенном поселке старателей-золотодобытчиков в бассейне Алдана у нас была небольшая дачка. Там мы и осели на время, чтоб отдышаться, осмотреться и решить, как жить дальше. Поселок носил красивое имя Шимолость. Других красот там не наблюдалось, если не считать виды девственной тайги, простиравшейся на сотни кэмэ во все стороны света. Серые отвалы промытой породы оконтуривали границы поселка. На фоне алых закатов доисторическими чудищами чернели шеи окаменевших ленточных транспортеров. Говорливая золотоносная речка Курчума ограничивала поселок с юга. Жилой модуль добытчиков-промывщиков, купленный нами по дешёвке при расформировании старательской артели, с нашим жизнеобеспечением справлялся вполне еще ничего себе. Хотя кераминовые солнечные батареи давно следовало бы заменить на бионитовые генераторы. Но руки до этого пока не дошли. Зато у нас с Лорхен и еще у двух десятков жителей поселка (сбежавших сюда, как и мы, от применения Конвенции Накамуры) вполне доходили руки до ловли обильного тайменя, гольца и хариуса, добычи зайца и глухаря, сбора брусники и морошки на ближайших болотцах. Мы завели десяток овец и коз, сосед Альберт и его жена Роза держали двух коров и выводок кур с петушком. Другой сосед, Мартын, культивировал кролей. И никакие Конвенции никаких Накамур нам тут были не указ! Раз в месяц кто-нибудь выбирался в райцентр, оседлав один из трёх поселковых глайдеров. Тогда гонцу вручали список товаров, которых здесь не было физически – соль, сахар, муку, патроны, минимальный набор лекарств. И жизнь наша текла спокойно и размеренно, как время в песочных часах с неисчерпаемой емкостью верхнего бокса! Текла бы, вероятно, и по сей день, не дерни меня чёрт тиснуть месяц назад еще одну статейку во Всемирном Научном Альманахе!

Уже сотни лет на Земле не существует медвежьих углов, оторванных от всемирной информационной спутниковой сети. Поэтому не суть важно, где ты находишься, чтобы быть в курсе текущих новостей, оперативной демографической и экономической статистики, последних новинок научной мысли. И я в период нашего добровольного отшельничества вовсе не выпал из научного мейнстрима. Следил за публикациями коллег, участвовал в сетевых дискуссиях по сапиенсологии, тщательно анализировал динамику развития разумных кластеров Земли. И по моим расчетам, подтвержденным математической моделью развития цивилизации, над которой я работал последние семь лет, вырисовалась довольно отчаянная картина. Перспектива, скрывать которую от человечества я не имел права. Расчеты показали, что время, отведенное человеку как разумной особи до того, как ему превратиться в маргинальное забитое сообщество разумных животных, измеряется не столетиями, а жизнью буквально четырех-пяти поколений. Если в принципы, на которых построена Конвенция Накамуры, не внести радикальных изменений.

Две недели вокруг моей статьи кипели вулканы политических страстей и рвались шаровые молнии научных полемик, а затем Всемирная Лига Хвойных Растений подала в Совбез ООР запрос на проведение экстренных слушаний по данному вопросу. И вчера такие слушания состоялись. С крайне неожиданным для меня результатом! Моя теория Совбезом была признана еретической, подрывной и угрожающей гомеостазису земного разума, а сам я объявлен персоной нон-грата. Мне даны ровно сутки на то, чтобы покинуть Землю навсегда. И эти двадцать четыре земных часа истекают через пять минут.

• 2.Лорхен Лучникова

Узнав о решении Совбеза ООР, я сразу сказала Ильдару, что надо собирать вещички и валить в ближайший космопорт, в Находку, откуда провешены регулярные экспресс-коридоры на Марс и Венеру, наиболее обжитые планеты Солнечной системы. К тому же и там, и там у нас хватало коллег еще по прежним, НИИ-шным временам. Было кому нас приютить на первое время, а дальше мы и сами как-то обустроились бы. Но муж только грустно улыбнулся и посмотрел на меня особенным долгим взглядом. И я всё поняла: никуда он отсюда не двинется. Сейчас в нем заговорил Супермен - спаситель человечества. Проснулся синдром Джордано Бруно, если хотите. В таком состоянии переубеждать его было бесполезно, я это уже хорошо знала.

Ильдар предложил мне в ответ, во избежание, так сказать, косвенных рисков самой переместиться на Марс. Но тут уже и я пошла на принцип: или вместе туда, или вместе тут! Всё-таки мы пятнадцать лет одна семья. И даже то, что я беременна (хотя еще и не успела обрадовать этой новостью мужа), ничего не меняет. Только вдвоем. Правда, сомнения меня всё же терзали: может, надо было сразу сказать Ильдару о будущем ребенке, и он тогда принял бы другое решение? С другой стороны, лично ко мне у Совбеза ООР претензий, вроде, нет… А впрочем, теперь уже все равно поздно переживать и терзаться! Времени на побег, увы, не осталось. Сутки, данные Совбезом Ильдару на срочную эвакуацию, уже практически истекли. А до Находки, даже на самом быстром из поселковых глайдеров, лететь часа три с половиной. Бесполезно даже пытаться. Всё равно патрули Сапиенс-Надзора перехватят по пути. И – что дальше? Этот вопрос и мучил меня сейчас больше всего. Что сделает ООР с человеческой особью, тем более, персоной нон-грата, ослушавшейся инвектив Совбеза?

Я попыталась войти в Сеть и получить оперативную юридическую консультацию, но не успела сделать и того. В небе послышался характерный свист гипероновых двигателей патрульного катера и раздался металлический голос, усиленный громкоговорителем: «Человек Ильдар Лучников! С вами говорит капитан Марсело Баррахо, командир патрульного катера Сапиенс-Надзора номер 02-74. Согласно решению Совета Безопасности ООР, вы являетесь персоной нон-грата. Приказываю вам немедленно выйти на открытое пространство с поднятыми руками и сдаться! В противном случае я буду вынужден применить силу для вашего задержания! Это существенно осложнит ваше дальнейшее пребывание на Земле! Человек Ильдар Лучников, вам дается пять минут на добровольное выполнение этого требования! Периметр вашего модуля заблокирован. Время пошло».

Я в панике оглянулась на мужа, стоявшего до того у окна и задумчиво рассматривавшего синеватые вершины дальних гор. Но за спиной у меня было пусто.

• 3.Капитан Марсело Баррахо

Эта смена поначалу мало отличалась от сотен предыдущих, отработанных мною в патрулировании планеты. Сапиенс-Надзор является единственной глобальной силовой структурой Земли, имеющей наднациональный статус и напрямую надзирающей за соблюдением Конвенции Накамуры. «Напрямую» означает, что мы имеем право непосредственно пресекать факты нарушения Конвенции. Вплоть до силового вмешательства в поведение отдельных особей, дела организаций и даже государств. В каждый момент времени над Землей барражируют около трехсот пятидесяти таких, как наш, катеров Сапиенс-Надзора. Но мы лишь исполнительный механизм наведения порядка. Непосредственный мониторинг ведут десятки тысяч космических спутников, а также наземных мачт сапиенс- контроля, постоянно сканирующих всю поднадзорную территорию планеты. Мышь не насвинячит безнаказанно! Ясное дело, что зона патрулирования покрывает прежде всего территории, на которые распространяется Конвенция Накамуры. Но иногда, как, например, сегодня, патруль получает особые задания, предусматривающие отклонение маршрута от территорий Конвенции. Профессор Лучников не выполнил требований Совбеза и не покинул Землю в установленное время. И я обязан его задержать и доставить в штаб Надзора для последующей принудительной экстрадиции. По-простому говоря, для ссылки в такое место Солнечной системы, где Лучников не будет опасен для гармонии планетарного разума. Либо для инкапсуляции фигуранта, если так решит Сапиенс-Коллегия Верховного суда ООР.

Итак, пять минут на добровольную сдачу, регламентированные Процессуальным Уставом Надзора, истекли. Без видимой реакции со стороны Лучникова. Ну что ж, тем хуже для него. Я кивнул группе патрульных:

- На выход!

Шесть теней скользнули из люка катера, зависшего над двором. У каждого бойца за спиной был компактный антиграв - ранец автономного перемещения, обеспечивающий до получаса 3D-эволюций в воздухе с самыми невероятными кульбитами и скоростью сокола-сапсана. Уйти простому смертному от такого охотника не представлялось возможным. По крайней мере, за всю двухсотлетнюю историю Сапиенс-Надзора таких прецедентов не наблюдалось.

Но что это? Из жилого модуля Лучниковых вышла стройная светловолосая женщина в лосинах, кроссовках и длинном оранжевом свитере оверсайз. И приветливо помахала мне рукой. Да-да, именно мне – в камеру нижнего обзора катера. Я увидел на зуммирующем мониторе ее радостную улыбку, обратил внимание на здоровую гладкую кожу лица с легким персиковым загаром, аккуратно оформленные тонкие брови, красивые ровные зубы. И огромные серо-зеленые глаза, особенно эффектные в сочетании со свитером-оранж.

- А Ильдара здесь давно нет, капитан Баррахо! – мелодично воскликнула женщина. Рядом с её изображением на мониторе уже высветилась информация: «Лорхен Лучникова, 40 лет, профессор бионики, супруга Ильдара Лучникова. Место рождения…».

Дальше читать я не стал. Трое моих бойцов уже вошли в жилой модуль и на мониторе появились врезки картин, снимаемых их видеокамерами. Я выставил трехкратное увеличение, чтоб не пропустить ни малейшей детали обследуемых интерьеров. Ага! Хотя Ильдара в модуле, действительно, не оказалось, но био-сканер дал безошибочную информацию: наш подопечный покинул помещение не более десяти минут назад! Странно, конечно, что спутники сапиенс-мониторинга и приборы наружного наблюдения патрульного катера этого не зафиксировали. Но далеко-то уйти Лучников не мог в любом случае!

- Найти генетический материал Лучникова! – дал я команду в наушники бойцов захвата. Но это была чистая формальность для отчета в штаб, так как каждый из бойцов и без моей подсказки отлично знал свои обязанности. Нам предстоял поиск беглеца по его генетическим следам-меткам.

Сбор биоматериала из смывов в умывальнике модуля, а также из чашки Лучникова, поиск коротких волосинок в душевой и на ковровом покрытии комнат занял около четверти часа. Затем один из бойцов доставил образцы на борт катера, и я поместил их в реактор био-спектрального анализа, чтобы отфильтровать посторонние следы и выделить искомые. Через двадцать минут процесс завершился и прибор выдал цифровую формулу сублимата биоматериалов Лучникова. Эту информацию мы немедленно загрузили в память поискового сканера и четверка бойцов-патрульных, врубив антигравы на полную мощность, ринулась в погоню по следу беглеца, всё ещё витавшему в прохладном вечернем воздухе Шимолости.

• 4.Ильдар Лучников

Что ни говори, а классика есть классика! Я имею в виду финт, который беглецы и до меня миллионы раз успешно применяли в истории человечества, чтобы пустить погоню по ложному следу. Еще за час до истечения срока моей добровольной экстрадиции я приладил к роботу-дворнику свою старую пропотевшую куртку и запрограммировал умную машину в час Х на побег в сторону Курчумы. И когда патрульный катер завис над нашим двором, механический друг уже шустро двигался к реке, оставляя в траве и на камнях неизгладимый ароматический след от волочащейся куртки. Потом он успешно приводнился и, подхваченный бурным течением, быстро уплыл от Шимолости в светлые дали якутского заката. Конечно, через четверть часа робот успешно утоп вместе с моей курткой, но своей героической смертью обеспечил мне необходимое время для отрыва от ищеек патруля.

Когда я лет восемь назад покупал у старателей видавший виды жилой модуль, дедок-ветеран, староста поселка посоветовал мне из десятка пустых корпусов обратить внимание именно на наш модуль, стоявший на взгорье. Хитро намекнув, что он не простой, а с секретом. Я при осмотре никаких секретов не обнаружил, чем доставил старосте неизгладимую радость.

- Во, как деды́ строили, на совесть! – хихикал дедок, обнажая прекрасные керамитовые зубы. – Комар носа не подточит!

При чем тут комар, я так и не понял. Но секрет модуля дедок мне тут же и продемонстрировал, отодвинув вбок плоскую каменную плиту, служившую первой ступенью крыльца. Под плитой открылся глубокий шурф, достаточной ширины для прохождения человеком, следящим за своим весом и габаритами. Со дна шурфа в стороны отходили три наклонных штрека, ведущих в разные стороны от модуля.

- Здесь, кроме золота, наши пращуры еще и алмазы копали, - гордо отметил дед. – Нелегально, конечно, потому что лицензия стоила несусветных денег! Правда, сейчас тут уже пусто. Всё, что могли наковырять таким примитивным способом, давно подобрали подчистую. Но зато шахта эта, кроме исторического значения, имеет, молодой человек, очень полезное практическое свойство – это черный ход про черный день! Два штрека выводят наружу вдали от модуля. Северный – в трехстах метрах от поселка, в крутой распадок, под корни старой сосны. А восточный – в двухстах метрах отсюда, на откос высокого берега Курчумы. Так что, если припрет – милости прошу воспользоваться! Коммуникации всё ещё в рабочем состоянии, проверял лично с-полгода назад.

За полезное дополнительное качество старательской недвижимости дедок попросил накинуть десять процентов к цене, объявленной на сайте артели. Неофициально. И мы ударили по рукам. О подземном ходе я не сказал даже Лорхен. Как знал, что это пригодится. А лишняя информация не нужна даже ближайшим родственникам или друзьям. При нынешних технологиях извлечь дремлющие в тебе знания даже без твоего ведома – пара пустяков. Рисковать не стоит.

И вот сейчас я судорожно ползу на четвереньках на север, в сторону распадка. И понимаю, что гандикап-то у меня по времени совсем мизерный. От силы час. За это время патрульные (а дураков там не держат) дошурупают, что надо проверить грунт под модулем. Пройдутся тепловизором по периметру и быстро установят, где собака порылась. В смысле, куда я ушел. Дальше развитие событий угадать несложно. По моему следу пустят робота-ищейку – это такое быстроногое, неубиваемое и непотопляемое, пронырливое био-механическое существо, от которого невозможно скрыться даже в норах под землей. Кроме иглы-иммобилизатора робот-ищейка вооружен газом, усыпляющим жертву. Так что, откровенно говоря, шансов у меня на полный отрыв от патруля Сапиенс-Надзора с гулькин нос. Да и осязаемым планом дальнейших действий, признаюсь, я не располагаю. Весь мой рывок на побег диктовался одним – природным нежеланием становиться безвольной игрушкой в руках властей. Тем более, что я абсолютно уверен в своей стратегической правоте.

Почему мы не ушли вместе с женой? Стоило ли ее брать с собой? Эти вопросы и сейчас сверлили мой мозг. Колебания на этот счет, кстати, и послужили причиной того, что я затянул с уходом под землю до самой крайней минуты. По уму, так надо было рвать когти и растворяться в дебрях всё ещё дремучей якутской тайги почти сутки назад. Тогда бы мы были уже далеко. Но меня сдерживала мысль о том, что Лорхен-то не объявлена персоной нон-грата. А её вовлечение в мою авантюру формально делает и её соучастницей преступления. Вот так всё и сложилось, как сложилось.

Наконец, извилистый подземный ход закончился тупиком – каменной плитой, прикрывавшей выход. Я поддел преграду топориком и осторожно сместил вбок. В нору ворвались алые отсветы заката, пахнуло свежим хвойным ветром. С сосны упала крупная твердая шишка, угодив мне точно в макушку.

- Спасибо, что не насмерть! – усмехнулся я, почесывая место свежего контакта с природой, и осмотрелся по сторонам. В пустом каменистом распадке стоял розовый предвечерний сумрак, звенела тишина. Даже птиц не было слышно. Взглянул на дисплей миелофона. Два сообщения – одно текстовое, от жены, второе – запрос на чат от неизвестного абонента. Кстати, миелофон я предусмотрительно перевел в автономный режим и теперь надеялся, что его (а значит, и мои) координаты спутники надзора не засекут. Сообщение от Лорхен гласило: «Милый, не знаю, где ты, но верю, что с тобой всё в порядке. Останусь здесь, пока ты не сможешь вернуться. Жду, люблю, надеюсь, верю в тебя! Удачи и сил. Ло». Отвечать жене, а также ввязываться в чат с неизвестным я, понятное дело, не стал, иначе меня бы тут же идентифицировали и зафиксировали в пространстве.

Над головой послышался свист, характерный для гипероновых двигателей Сапиенс-Надзора. В стороне от меня небо прочертил быстрый силуэт патрульного катера. И сразу за ним – еще одного. Оба ушли в сторону поселка. Похоже, капитан Баррахо запросил нешуточное подкрепление. Мне следовало срочно придумать план ближайших действий, чтоб не оставаться здесь совсем уж беззащитной жертвой охотников.

• 5.Сирта, сосна веймутовая

Человек жалок в плену своих иллюзий о доминировании в разумном мире. Вот и этот, вылезший из-под земли, как крутолобый гриб-дождевик, небось, думает, что он пуп Земли! И даже моя шишка не послужила ему ни намеком, ни предостережением. Глуп и жалок. Оно и не удивительно, если сравнить период эволюции нас, древесно-хвойных, и их – хомо сапиенсов. Детский сад! Ясельная группа. Им еще расти и расти до нас… Кстати, по-моему, этот похож на профессора, приметы которого Лига Хвойных прислала давеча в ориентировке. Он там чего-то наворотил такого, что Совбез ООР на него нешуточную бочку покатил. Нам всем предписано гнать и не укрывать его, если появится в обозримом пространстве. А еще – информировать Лигу о его местоположении. Ну, вот последнее уж – дудки! Стукачом никогда не была за все двести лет своей жизни. А теперь и начинать уже поздно. Кстати, а что там натворил этот деятель? Надо глянуть в текст рассылки… Ого! Вот это фрукт! Считает, что мы, растения, стремимся к историческому реваншу над животными, особенно человеком! С какого бодуна он так оскоромился? Надо бы пообщаться с человечком, разобраться…

• 6.Ильдар Лучников

Индикатор миелофона мигнул зеленым и трижды пискнул, что характерно для вызова по кластеру растений. Я удивленно взглянул на дисплей – меня вызывал некто неизвестный, причем по короткой линии, то есть, находясь в непосредственной от меня близости, в режиме воки-токи. А значит, наш разговор не фиксировался системой спутниковой связи. Я нажал кнопку ответа и поднес аппарат к уху:

- Да, слушаю!

В миелофоне зазвучал искусственно модулированный приятный женский голос:

- Профессор Лучников?

- Так точно. Кто вы и чем могу служить?

- Зовите меня Сирта. Я из рода сосен веймутовых. Получила из нашей Лиги насчет вас занятное уведомление. Вы, оказывается, не просто профессор, но еще и персона нон-грата!

- Да вот, представьте себе, уважаемая Сирта. Удостоился чести…

Я удивился скорости распространения информации о моем незаконном земном статусе. Что же получается? Теперь вся живая природа меня станет прессовать? Тогда, конечно, у меня шансов ноль…

- Уважаемая? Как-то вы быстро сменили отношение к нам, растительным. Судя по вашей последней публикации, вы видите в нас врагов, безжалостных захватчиков и узурпаторов власти над планетой!

Мне стало немного неудобно перед ироничным деревом. Каждое из растений в отдельности ни в чем ведь не виновато. Они просто живут, растут, выполняют свою природную функцию поддержания популяции. Это умники-политики наворотили в Конвенции таких условий, что перспективное доминирование растений станет неизбежным.

- Понимаете, Сирта, - приступил я к осторожному изложению своих научных выводов.

- Извините, профессор, - перебила меня сосна торопливым говорком, - но мне кажется, сейчас у вас есть более насущные задачи, чем объяснять мне суть вашей теории. Совсем скоро здесь появится механическая ищейка Сапиенс-Надзора и вам несдобровать. Я уже слышу ее отдаленные вибрации в норе позади вас. А вы мне почему-то симпатичны. Ни один из людей за двести лет не называл меня уважаемой…

- И что же вы мне можете предложить, Сирта?

- Только для вас – эксклюзивное дупло с минимальным, но жизненно достаточным уровнем комфорта внутри! Прошу!

Надо мной раздался громкий треск, словно лопнуло что-то большое и массивное. Я в испуге отшатнулся и поднял глаза. В стволе сосны, среди корней которой торчала из норы моя голова, зияла большая трещина, достаточная, чтобы протиснуться в темную пустую сердцевину дерева. Что я и не преминул совершить без промедления. Как только я оказался в дупле, налетел порыв ветра, сосна качнулась всем телом и отверстие в стволе плотно затворилось. Как будто его и не было вовсе. Я осмотрелся, точнее, ощупался. Размеры дупла позволяли лишь развести локти, не более того. Ноги мои удобно стояли на мягкой подстилке из старой хвои. Я задрал голову. В нескольких метрах надо мной сквозь темноту пробивался луч алого закатного солнца. По-видимому, там находилось небольшое отверстие, маленькое дупло, соединявшее внутренности дерева с внешним миром.

- С новосельем, профессор! И как вам тут? – в миелофоне, который я все еще машинально прижимал к уху, послышался легкий смешок.

- С-спасибо, Сирта! Осваиваюсь помаленьку… Тепло тут у вас и даже уютно!

- А то! – хихикнула сосна. – Еще никто не жаловался! Тут на моем веку выросли десятки выводков дроздов и грачей, белок и куниц. Так что, место знатное, можно сказать, намоленное…

- Простите, а меня здесь не учует ищейка надзора? Вы меня не выдадите?

- Фи, профэссор! – по стволу сосны прошла дрожь возмущения. – За кого вы меня принимаете? Если бы я хотела вас оставить на растерзание патрульному псу, то не портила бы себе фигуру. Вы и без меня скоро встретились бы с охотником.

- Простите, уважаемая! Тысячу извинений! Я просто все еще в некотором шоке от побега…

- Ладно, проехали, профессор, - дерево вздохнуло. – Я на вас не в обиде. А насчет качества укрытия не сомневайтесь – я выделила особые феромоны, которые полностью дезактивировали ваш остаточный запах вблизи меня. Так что, вам этих ищеек бояться незачем. Давайте лучше поговорим о вашей теории. Объясните мне, профессор, с какого перепугу вы так радикально очертили будущее планеты? Я имею в виду выводы о наступающем доминировании растений.

- С удовольствием! – я откровенно обрадовался возможности объясниться с умным деревом. – Понимаете, Сирта, в принципах отношений между разумными кластерами планеты, на которых построена известная вам Конвенция Накамуры, допущен серьезный логический дефект…

- Тссс, профессор! – в миелофоне послышался предостерегающий шепот дерева. – Робот-ищейка уже совсем близко. Давайте помолчим, пока он не скроется подальше. Когда он уйдет, я дам знать. А вы пока порепетируйте в уме вашу аргументацию!

Снаружи послышался приглушенный шорох осыпающихся камней и почвы, легкий топот металлических конечностей по скалистому грунту. Это значит, пёс выбрался из подземного хода наружу. Я представил себе тупую безжалостную морду шестилапого робота-ищейки в ободке из двенадцати сенсоров. Зловеще мигающую рубиновую лампочку центрального индикатора в центре, где у живой собаки должен находиться нос. Вампирские полуутопленные клыки иммобилизующих шприцев. И непроизвольный озноб ужаса прошёл у меня между лопатками. Сейчас, видимо, пёс топчется вокруг норы, бегает расширяющимися кругами вокруг дыры в склоне распадка в поисках моего запаха. И недоумевает, куда тот мог подеваться.

Прошло довольно много времени. Я взглянул на дисплей миелофона. Таймер свидетельствовал, что ищейка топчется у норы уже почти час. Мне стало тревожно от того, что зверо-робот не уходит. Стараясь не нарушить тишины, я стоял максимально неподвижно, привалившись спиной к сухой стенке дупла. Но ноги постепенно стали затекать, захотелось хоть как-то ими пошевелить, посгибать колени, поприседать, что ли. Наконец, снаружи донеслись новые звуки – так хорошо знакомый мне свист двигателей патрульного катера. Затем звяканье металла о металл. Возгонка звука двигателей до стартовых высоких частот и – всё стихло.

- Профессор? – вновь послышался негромкий женский голос в миелофоне.

- Да, Сирта?

- Вы еще живы? – и легкий ироничный смешок. Если бы я общался с натуральной человеческой женщиной, то по тембру и силе голоса дал бы собеседнице от силы лет тридцать – тридцать пять.

- Вполне, хотя несколько одеревенел от неподвижности.

- Одеревенели? Поздравляю, теперь вы стали мне еще ближе! Кстати, они улетели. И пса забрали с собой. Но повесили на ствол соседки-лиственницы камеру слежения за входом в нору, из которой вы тут появились.

Это паршиво. Последняя новость отреза́ла мне путь к нормальному выходу наружу. Как быть дальше, я не знал. Сколь позволяло пространство дупла, пошевелил плечами, локтями, бедрами, немного разогнал застывшую кровь по жилам. Да, положение моё назвать завидным было сложно. Я избежал пленения патрулем Сапиенс-Надзора, зато попал в тесные объятия милой и приветливой Сирты, веймутовой сосны с хорошо развитым интеллектом и даже чувством юмора. И не поймешь сходу, чей плен хуже… Впрочем, пока мне было чем заняться – Сирта ждала моих дальнейших пояснений, и я продолжил:

- Итак, мы, кажется, остановились на том, что в Конвенции Накамуры допущен серьезный логический дефект?

- Совершенно верно! Но это вы остановились. И в чем же он?

- В том, что в модель прогноза отношений разумных кластеров Земли заложено ошибочное значение силы роста популяций, стоящих на диаметрально противоположных позициях.

- Вы имеете в виду человека и растений? – хмыкнула сосна.

- Именно. Мои исследования показывают, что вовлечение растительного кластера в обмен информацией и общение с иными разумными кластерами Земли резко увеличивает потенциал роста растений. Через сорок-пятьдесят лет давление этого роста сломает искусственно выстроенные барьеры межкластерного гомеостазиса. И никакие Сапиенс-Надзоры тогда уже не помогут.

- Вот как? – хмыкнула Сирта. – А если даже вы и правы, то что же в сухом остатке? Что вы предлагаете для исправления этого, как вы выразились, «логического дефекта»?

- Пока не знаю. Не готов импровизировать. Знаю только, что политикам – представителям всех кластеров нужно собираться вместе и обсуждать возникшую проблему с открытыми глазами. И искать взаимно приемлемое решение.

В миелофоне стояла тишина. Дерево думало.

- Алло, Сирта? Вы меня услышали?

- Да, - сосна вздохнула, - вполне. И не просто услышала, профессор, а расцениваю ваши соображения как вполне разумные и заслуживающие серьезного обсуждения в научных и политических инстанциях.

- Правда? – я обрадовался наметившемуся взаимопониманию. – А вы можете, Сирта, донести ваше мнение до руководства Лиги Хвойных Растений, которая и инициировала судебный процесс против меня?

- Не просто могу, но и сделала уже это с большой охотой, - спокойно ответило дерево. – Там обещали срочно обсудить ваши доводы на президиуме. Скоро нам сообщат ответ.

- Серьезно? А скоро – это сегодня или завтра?

Я не верил своей удаче. Как же вовремя я попал в объятия этого дерева!

- Да, собственно, вот уже мне и отвечают: Лига Хвойных отзывает из Совбеза ООР свою инициативу по вашему преследованию. А значит, решение Судебной Коллегии по объявлению вас персоной нон-грата автоматически теряет юридическую силу. Вы свободны, профессор Лучников!

Я вздрогнул от неожиданности, когда вновь раздался сухой треск лопнувшего ствола и перед моим лицом распахнулся выход из гостеприимного дупла на волю. До меня долетели вечерние запахи таёжных трав, остро пахну́ло багульником и мятой. На небе одна за другой зажигались звезды. На гребне противоположного склона распадка засеребрился отсвет восходящей луны.

- Что же вы медлите? – послышался мягкий голос Сирты в миелофоне. – Что с вами, профессор?

- Я… я пла́чу…