Abstract def(void) :void

Автор:
Телегин Кирилл Игоревич
Abstract def(void) :void
Работа №51. Дисквалификация за отсутствие голосования
  • Опубликовано на Дзен

Действие первое

Запах тлеющих соцветий заклубился белым облаком; курительная трубка мягко, почти без звука выскользнула из рук. Предчувствуя грядущие перемены, Берг откинулся на траву, закутался в зеленое покрывало, от которого поднимались теплые испарения. Навалившаяся тишина лопнула пузырем: костер затрещал, как кости под ногами; вся земля — один огромный могильник; птицы запели голосами сирен, заманивающих путников в ловушку, из которой нельзя выбраться; река зажурчала, словно забытая колыбельная матери — она убеждала не бояться. И так триединые обстоятельства текущего мгновения застыли картиной художника.

Была сухость во рту, легкая жажда, голод. И был вопрос. Зачем пытаться? Для чего это мгновение и последующие за ним, если заранее проиграл? Для чего продолжать бороться, если Рогатый Бог забрал Ее навсегда? Осознавая, что Ее не вернуть, зачем идти против всякого? Ведь ты же знаешь! Ты потерял любовь своей жизни, потерял саму жизнь, и ничего не вернуть. Так зачем?

- Элиан!

Ее забрали от тебя! Забрали в мрачные и дикие пещеры, в которых нет времени.

- Я найду ее!

Она слушает пения Йоранны, вдыхает запахи гниения, чувствует лишь холод и бесконечное одиночество. Она одна, она страдает и она недосягаема для любого смертного. Но ты не признаешь. Не сумеешь признать. Как таран под воротами крепости, как упрямый герой мифов, готовый идти против богов любой эпохи.

- Элиан!.

Ты пойдешь против любого. Даже против пригвожденного бога. Против бога правоверных. Против их креста. Против их рая и ада. За что ты сражаешься? Думаешь, что за нее? Или за призрак собственных мечт, которых тебя насильно лишили? Признай! Ну признай же ты!

- Элиан!

Берг вскочил. Мерный свет луны прорывался сквозь ветви деревьев, играл бликами на лезвии меча, воткнутого в землю рядом с тлеющим костром. Сколько он спал? Три часа? Два? Или того меньше? Гашиш перестал помогать. Рано или поздно кошмары и бессонница сломают его. Рано или поздно он закроет глаза и больше никогда не откроет. Граница близко; и если быть откровенным, то он уже ее переступил. Быть может пока одной ногой. Сути это не меняет — времени почти не осталось.

Он вздохнул. Кавалькада Рогатого Бога уходила на запад, оставляя позади себя несчастья и трагедии.

Уходила туда, где день за днем прячется солнце.

Туда, где пустота — то, что остается, если отбросить всякую сущность, которую можно описать.

Туда где обитают те, кто больше не существует.

В темницу, за решетками которой томятся души умерших.

Действие второе

Вынырнув из подлеска, Берг оказался перед спуском в долину реки. По ее дну стелился дым костров: грядущая ночь - Ночь Ведем, Майская Ночь. Похоже, люди готовились к празднеству, и Берг посчитал это знаком: боги любили людские праздники, они покидали пещеры, покидали руины древних городов, в которых когда-то царили благополучие и процветание, чтобы испить вино, познать любовь молодых женщин и мужчин. Как знать, не станет ли и эта деревня местом визита кого-то из них?

- Господин, - послышался голос из-за спины.

Берг обернулся, сжимая под плащом пистолет.

- Я — Милрад, охотник! Из Черных Лук, тех, что тама, внизу.

- С корзинкой? - Берг покосился на корзину в руках охотника, до верху набитую ягодами и грибами.

- Ну дык, - он замялся. - В общем, ну, это, значится, ну подарок. Понимаете?

- А как же. И кто подарил?

- Ну как кто? Ну она же, это самое, ну за то что я туда-этова ее. Ну тыр-тыр. Ну господин, понимаете?

- А как же, - Берг сложил руки на груди. - Дух лесной.

- Какой дух, это самое? Хозяйка леса, значится, баба с вот такими титьками! - охотник, пытаясь показать размер груди, чуть было не выронил корзину.

- Лесной дух. Ты трахаешь дух. Вот и всё тут.

- Но от чего дух-то, это самое? Она, значится, настоящая! Я ей дитяток делаю!

- Пускай так, - вздохнул Берг. Он все еще держал руку на пистолете.

- Так ты, значится, путник? Так? Туда-этова ходишь, а тут решил на майскую ночь, это самое, в село какое заглянуть? Так что ли?

- Более менее, - ответил Берг, жестикулируя свободной рукой. - Я ищу Рогатого Бога.

Охотник прошептал имя громовержца и вместе с тем перекрестился.

- Он со своей свитой скачет по лесам и полям, собирает жатву, - продолжал Берг, сделав пару шагов вперед. - Людскую жатву. Вижу, знаешь, о чем говорю. Вижу это по глазам твоим. Ну так выкладывай.

- Не знать ничего я, милостивый господин! Не знать и не мочь знать, никак иначе! Милрад — человек простой, ему вот с хозяйкой туда-этова! Она мне — корзинку и животинку, значится, подстрелить, а больше — ничего не знать, значится, и даже не интересоваться!

Берг не хотел этого. В три прыжка сократив расстояние, он повалил охотника наземь и прислонил холодное дуло пистолета к его голове. Барабан провернулся. Механизм был взведен. Лишь спустить курок, чтобы вновь лицезреть вышибленные мозги и развороченный череп. Кусок мяса. Просто кусок мяса.

- Ну! Говори!

- Не знать, не знать, не знать! Сжальтесь, господин! - вскрикнул охотник, прижатый коленом к земле. - Хозяйка — она ведает, все ведает!

- Как ее найти?

- Она, это самое, приходит, когда ей токмо хочется! Но ее, это самое, трудно не узнать. Ведь она.. она, это, она - самая красивая, самая желанная, понял?

Берг отпустил охотника. Значит, ночь ведем, а ведь лучше не придумаешь. Разговорить духа куда проще, чем найти бога и вытащить из него хоть какие-то сведения. Подойдя к склону, он безрадостно улыбнулся. До деревни верст пять-шесть; если не забрести в трясину, то он доберется туда еще до сумерек.

Вглядываясь в даль, он вдруг смутился. Костры; они были будто бы не в самой деревне, а где-то рядом. И слишком огромными.

- Ты, господин, верно, думать, это самое, что с кострами-то сталось, да? - пробубнил охотник, складывая в корзину высыпавшиеся грибы и ягоды. - Думать сначала, будто праздник, будто майская ночь, это самое, веселье, девушки, выпивка, туда-этова. И не смутило-то тебя, что я в такой вечер здесь, это самое, один, в глуши?

- Чего ты мелишь?

- А того-то мелю. Гнилой воздух тама, опасный, то есть! Не дышу им, потому живой, понял?

- Нет.

- Ну, это самое, деревню стороной бы обходить в такое время-то — вот что сказать хотел, - он выпрямился. - Я не был тама две декады, и потому-то, это самое, живой, а тама мож и живых уж не осталось, только священники.

Берг сморкнулся.

- Поехал ты тут в лесу. Головой поехал. Ну, бывай.

И все же тревога вгрызлась в сердце. Гнилой воздух — уж не мор ли деревню поразил? Спустившись в низину, поначалу Берг не заметил ничего необычного. Да, воздух более тяжелый, болотом пованивало из-за цветения в заводях, коих среди камышей хватало. Но потом до него дошло — лягушки молчали. Обычно в такое время они квакают не переставая. Птиц, кроме черных ворон, во всей округе никаких не видать, да и лая собачьего тоже нет.

- К бесам, - пробормотал Берг. - Неужто и правда мор?

Он вытащил из сумки настойку на лекарственных травах и пропитал ей кусок чистой материи. Бергу уже приходилось видеть мор; по опыту он знал, что чаще погибали те, кто пренебрегал санитарией и медициной. Многие твердили, что-де это все сплошь обман бакалавров из университета, что-де тонны суеверий и крепкая вера в Бога — единственные лекарства от всякой болезни. Чушь.

Первые дома на отшибе подтвердили опасения. Дверь была крест на крест перечеркнута мелом. Возле клумб, припав подбородком на каменную кладку, лежал бледный старик, остриженный на манер монахов. Берг окликнул его, не снимая повязки с лица, но ответа не получил. Проверять нужды не было: тело старика дернулось и одинокий ворон вспорхнул вверх. Труп. Корм для падальщиков.

В воздухе кружился пепел, смог от костров стелился почти как туман. Шлепая по грязной дороге, Берг вышел на центральную площадь. В окнах продолговатой хижины, чуть просевшей в землю и облепленной глиной, горел свет. Рядом были конюшни; ни одной лошади, но стоял ветхий фургон, крытый бардовым тентом.

Кивнув, Берг вошел внутрь. Легкий полумрак, приглушенный звук разыгранных костей и смех.

- Лохоперд! Давай червонец, чудила.

- Ну, добре, господа, - буркнул Берг, показывая пустые руки.

За столом играли в кости двое — суровые, грязные и при мечах. У одного из них на груди чуть заметно блестел железный значок со змеем, свившимся в круг; такие носили наемники капитана Антала, одного из последних великих кондотьеров Севера. Выходит, слухи не врали. Юный королевич решился на поход в западные земли. Война рядом; а значит и Рогатый Бог тоже.

- И те привет, - произнес обладатель шикарной темной шевелюры, тот, что носил значок. - Я — Эйнар Безбожный, а эт мой брат — Ингвар из Норгберга.

- Берг Иварссон из Аролея.

- Садись, коли пришел, токмо зря ты пришел. Чума в деревне, дней десять наружу не выходили; а последнего, кто к нам заявился, выпроводили болтом в голову. - Эйнар похлопал по заряженному арбалету на столе. Больше по привычке Берг прикинул, сколько бы времени понадобилось на выстрел. Шансы были явно в пользу наемника.

- Лады. И я не болен, пока во всяком случае. Переживать не из-за чего.

- Ну ты нас успокоил!

Доски под ногами чуть заскрипели, тем не менее Берг четко услышал женские перешептывания в комнате за занавеской. Любопытно. Та ли это задачка на два плюс два? Фургон, женщины, два наемника. Забрали шлюх из лагеря, отправились по миру торговать женской плотью — такие случаи бывали не так уж редко, чтобы не иметь их в виду.

- Принесу кувшин, пожалуй, - прохрипел Ингвар; он, наконец, поднял голову. Глуповатый взгляд юродивого и исключительно паскудная рожа, иссеченная пережитой оспой.

- Ну-с, Берг Иварссон. Хорошо ли ты понял, куда попал-то?

- В чумную деревеньку.

- Ну это-то да, мы те сказали, да и глаза у тя есть. Токмо чума тут жуткая, смертью чорной ее называют местные. Такой чорной, шо душа диавола не сравнится. Христиане совсем башкой поехали. Говорят, мол, мир по кругу дескать движется, что уже была когда-тоть такая напасть, половину людей выкрошила к херам. И что дескать надо теперича по иному пути идти, не вестись на поводу у врачей и прочих язычников, а довериться Богу. Токмо сдается мне, все их меры — мертвому припарки. Мож и померли уже все.

- Скажи мне лучше другое: королевич в поход отправился?

- Ну! Понес штандарты церкви на запад; говорит, если обратит лунный народ в веру истинную, отец его вылечится.

- Значит, вы из Отряда Антала, королю служите.

- Истинно так, - наемник потеребил значок у груди. Будто даже расстроился собственной оплошности.

- Значит, война не закончилась.

- Выходит так, - Эйнар разлил эль по бокалам. - Мы уж дней десять из трактира носа не сунем, как и говорил, опустошаем погреб, а...

- А последнего гостя болтом в череп, ну да. Говорил. Но как вы оказались здесь, не говорил.

- Не твое это дельце — вот что те скажу.

- Потому как дезертиры. Но да и правда — не мое дело, - Берг проверил пистолет под плащом. Не то, чтобы обстановка была нервной, но спокойной ее тоже назвать трудно. - Своей же цели скрывать не буду. Я ищу Рогатого Бога; до сих пор он двигался на запад.

- Кого? - усмехнулся Эйнар, чуть обождав.

- Ты на верном пути.

- Братец, ну-ка поясни-ка мне, об чем вообще речь? Иль вы оба кукухой поехали иль я чегой-то не соображаю.

Ингвар ответом его не удостоил. Помолчав, он сделал глоток и за раз выдал короткую речь:

- Рогатый идет туда, где падает солнце, туда, где расцветает черный цветок чумы. Хочешь угодить прямо в пасть тьме? Иди в сторону заката и ты найдешь его; где конкретно он остановится? Да бес его разбери. Может у границы, где битва намечается. Может в каком городе, где чума особо прожорлива.

- Понял, - Берг выпил эль. Дерьмовый, кислый эль. - А в комнате кто? Шлюхи?

- Ну дык да, так уж совпало. Мы их кормим, сторожим, а они нас ублажают. Выгодный союз — вот как я это называю. Хочешь одну? Эй, Марийка, ну выходи давай.

Брюнетка с глубокими синими глазами. Почти такими же синими, как у Берга. Но это были не ее глаза; другое существо смотрело через нее на мир людей. Кто однажды видел подобное, ни с чем не перепутает. А Бергу видеть приходилось — впечатление почище, чем от безумцев разных мастей.

- Ну, такая красотка те в десяток серебряных-то встанет, а? - Эйнар хлопнул ее по бедрам, явно ожидая какой-то реакции. Но она на него даже не взглянула. - Как думаешь, достойна али нет? Десятка-то?

Марийка подошла к Бергу, плавна качая бедрами. По-прежнему отрешенная.

- Взгляни вокруг, - произнесла она. - Впереди — вечность, позади — вечность. Странное слово — вечность, что оно обозначает? Нечто, что не имеет конца. Круг, замкнутую линию. А раз так, то не могли ли мы уже однажды прожить свою жизнь? Не могли ли уже однажды потерять свою любовь и свою жизнь? Чего стоят твои поиски, если всё так? Ты знаешь исход странствий, но все равно упрямишься, пытаешься изменить ход вещей...

Берг вздрогнул.

- Иди давай, по ушам не езди! - оборвал ее Эйнар, швырнув куриной косточкой. Девушка хмыкнула и направилась к выходу. - Эй, а ну куда намастилась лезть? Стой, говорю, дура!

Действие третье

На мгновение Берг замешкался. Слова девушки выбили почву из-под ног. Но все же он догадался, и потому вышел вслед за ней, пошел сквозь дым за ее силуэтом. Теперь он почувствовал. Повязка, пропитанная травами, осталась на скамье, и запах горящей плоти и гнили впились в нос, обожгли горло и легкие. Девушка меж тем будто потеряла физическую форму и слилась с дымом.

Он запаниковал; отвратительные запахи, близость смерти. Бежать! Главное не останавливаться и бежать, даже если не видно пути! Когда воздух перед ним прояснился, а стена дыма осталась за спиной, он оказался среди могильников. Огромные ямы, наполненные мертвыми телами и крысами. Крыс было так много, что их писк сливался в монотонный гул. Среди мертвецов были и солдаты, много солдат; на щитах вились гербы северных графств — гвоздики, орлы, вороны, волки. Армия была здесь; они потеряли столько людей, а еще не вступили в битву.

Снова бег. Дальше от деревни, как можно дальше! Когда он оказался на берегу реки, бок сковало жгучей болью. Воздух не шел в легкие; липкость и мерзость осели на зубах белесым налетом. Хотелось блевануть.

- Берг Иварсон, - властный голос женщины заставил встрепенуться, - Муж убитой жены, сын, не знавший отца и потерявший мать, наемник, убийца без племени, но член стаи. Стаи волков. Бывший знаменосец, а ныне — командир ударной роты. Вдводел, который ни разу не изнасиловал женщины и не отобрал еды у крестьян.

Все еще та брюнетка с чужими глазами. Она манерно скинула льняное платье и вошла в воду.

- Кажется, что-то я упустила? - она на мгновение обернулась. - Или нет?

- Более менее точно, - Берг, наконец, выдохнул скопившееся в легких отвратительное месиво из смога и гнилостных испарений. - Парочку деталей не таких уж важных.

- В глазах богов — или бога? - не важные для тебя детали имеют цену.

- Моя мать пела песни про богов. Я и сам ношу символ Кюна на груди.

- Но как и другие мятежные души, задаешься вопросами.

- Именно, - дыхание пришло в норму. Он чуть подумал и высказал то, что давно его терзало, - Кто они, эти боги? Создания, чуть более могущественные, чем остальные. Когда-то они правили в этих краях, но правоверные их свергли.

На этот раз брюнетка не ответила.

- А Бог правоверных? Никто не знает, что это за существо. Может, его нет?

- Может быть и нет — никто не знает.

- Один монах рассказывал мне, - Берг оперся о валун, стыдливо поглядывая в сторону холмов за рекой. Старался не обращать внимания на грудь девушки, на торчавшие от холода соски. Но она не могла чувствовать холода! Игра с сознанием, иллюзия на иллюзии.

- Что рассказывал? - она, наконец, опустилась в воду. Была видна лишь ее аккуратная головушка. Темные волосы играли отсветами в лучах закатного солнца.

- О Боге. Будто это нечто, что останется, если отбросить всякую возможную сущность, которую только можно описать. Что же, выходит их Бог — это пустота. Все равно, что сказать: Бога нет.

- Пустота. Много ли мы о ней знаем?

Она немного помолчала, будто обдумывая слова свои и Берга. По чертам лица было трудно понять, о чем именно она могла думать. Наконец, она вышла на берег и провела перед собой рукой. Из ниоткуда материализовалось платье из листьев и цветов.

- О ней нельзя знать ничего, - неуверенно сказал Берг.

- Ошибаешься, но ты ведь не за этим пришел, верно? - она взяла его за подбородок и посмотрела на него так, как могли смотреть лишь духи. В ее глазах не было ничего. Точно как в пустоте. - Я расскажу тебе то, что видела.

Она создала костер, создала две циновки из тростника. Наверняка — иллюзии. Но тепло будто настоящее.

- Садись.

Берг сел. Редкое чувство — он не мог смотреть на нее. Мало на свете тех, кто вынуждал его отворачивать взгляд.

- Я видела реку. Реку, что несет мертвецов: убийц, предателей, безбожников, лжецов. В устье их тела жрали волки и вепри; обгладывали кости, дробили хрящи. Среди них было и твое тело; но страшна не смерть, страшно то, что ты будешь чувствовать боль. И боль не только физическую. Этот пир не кончится; мясо на твоих костях не иссякнет. Страдания не прекратятся. Ты будешь помнить мать, жену, товарищей, погибших по твоей вине, будешь помнить ту, что еще полюбишь так, как не любил никого. И знай: чтобы ты не делал сейчас, куда бы не шел, кого бы не убил, ты не вернешь никого из них. Ты не искупишь вины, не найдешь покоя. А когда, наконец, твои измученное тело и израненный мозг не выдержат, жизнь твоя начнется сначала. Все те же события, все те же чувства и желания. Все так, как было в этой жизни, повторится вновь. И нет ни единой возможности исправить хоть что-либо. Такова необходимость, что правит нашей Вселенной.

Берг молчал. Неотвратимость, судьба, бездушный механизм вселенной. Брехня поехавшего духа. Да даже если и так? Даже если ничего нельзя исправить? Кого она в самом деле пыталась защитить, давая такое предсказание? Берга? Едва ли. Значит, она тоже испытывала страх. Знала, что Берг не остановится, знала, что настигнет Рогатого Бога. Но все равно пыталась предотвратить неизбежное. Быть может, Рогатый неплохо ее ублажал.

- Желаю удачи в охоте, Филин, - неожиданно и резко произнесла Хозяйка и растворилась.

Странным было, что она назвала его прозвище. Так к нему обращались только в Отряде.

Действие четвертое

Случайность. Нелепая случайность — оказаться среди вымершего селения. Нелепость — встретить наемников, пирующих посреди чумы. Случайность — получить предсказание лесного духа о неизбежности. Само существование — нелепость. Рожденное из пустоты, оно прошло путь до осознания самое себя, до боязни пустоты — своей прародительницы.

Ты рассуждаешь как человек, сын Ивара.

Только в мире людей есть случайность. Ибо только в мире людей существуют понятия цели, мотивации и стремления. Отбрось их — что останется? Просто существование. Без каких-либо законов. Без случайностей и неизбежностей; чистое проявление текучей пустоты, что меняет формы потому, что меняет. Не для чего и не потому.

Волею случая? Нет. Ты нашел деревню, в которой лютовала чума. В которой - пустые погреба, пустые амбары, гнилая пшеницы и загнивший скот, кучи трупов, проеденных червями, воронами и крысами. Какофония смерти. Ты нашел ее, потому что такова необходимость вселенной. Таков извечно повторяющиеся цикл. Теперь ты сделаешь следующий шаг. Ты выслушаешь умирающего старосту и примешь его просьбу, потому что поступал так тысячи раз, в каждой из своих жизней. А теперь спи. Утром ты вернешься в деревню.

Действие пятое

Разгоралась утренняя заря; предрассветный туман медленно расплывался по балкам и котлованам. Берг поднял руку и предложил передохнуть. Они наткнулись на бывший лагерь лесорубов на западном склоне долины. Другого места для привала им не найти до самой башни.

Оставив Ингвара и Эйнара следить за селянами, Берг ушел в сторону от тропы, на звук ручья, чтобы умыться. Источником воды был явно не ночной дождь, слишком холодная; скорее горное озеро, а значит, они двигались правильно. Староста деревни сказал, что они должны пройти по тропе мимо синего озера, чтобы попасть в башню. Горные озера часто бывают синими и всегда — такими же холодными, как вода в ручье.

Одна мысль о старосте вызвала дрожь. Умывшись, он принялся прочесывать волосы деревянным гребнем. Не обращал внимания на боль; продирал слипшиеся клоки волос и бурчал под нос ругательства.

- Злишься? - послышался голос Ингвара. Сутулый наемник навис над ним; он был так похож на Торгильса; на капитана Отряда, в котором Берг нашел дом и семью. Среднего роста, но по какой-то причине все время будто пригибался. Суровые черты лица, хромота на левую ногу. Одно различие — взгляд. Торгильс был чертовски умен, его разум никогда не туманился. Ингвар же казался юродивым. Из-за этих сходств невольно хотелось относится к наемнику, как к собрату, даже как к отцу.

- С чего ты взял?

- Действительно.

- Послушай, мне не нравится эта идея. Какого черта?

- Почему нет? Нам неплохо заплатят, а Эйнар дочку старосты в жены получит.

- Видел я ее, титьки — что надо. Но затея — полное дерьмо. Лишь надеюсь, что это привлечет внимание Рогатого Бога.

- Привлечет. Я слышал его голоса во сне, и он жаждет встречи.

Берг собрал волосы в хвост и перевязал их, после чего поднялся.

- Послушай. Я одного понять не могу: Эйнар утверждал, что селяне помешались на правоверном боге. Так зачем?

- Не суди их так, как привык судить людей. Они суеверны. Ты, я — мы знаем, что жертвоприношение — не выход.

- Все равно — это бред.

Разговор исчерпал себя. Вернувшись в лагерь, Берг увидел печальные лица тех, кого староста выбрал в качестве овец. На заклание. Им всем около двадцати. Может — меньше. Двенадцать. Якобы потому, что столько было последователей у их бога. Шесть девушек и шесть юношей. Они бы восстали, но слишком боятся мечей и арбалетов.

- Сука, - выругался Берг.

Это были те, кто помог бы восстановить деревню после чумы. Староста решил убить будущее людей, которые выбрали его старшим над остальными. Древний закон, конечно. Чтобы что-то получить, нужно чем-то пожертвовать. Поэтому дочка старосты жила в заброшенной хижине, на отшибе. В изоляции от больных.

- Эй! - воскликнул Эйнар. - Красавец ты наш, а шо с волосами?

- Сотрись, - осадил его Берг. - Ты забыл предков, я — нет. Во мне осталось уважение, в тебе — нет.

- Ну-ну, - хохотнул Эйнар, но тут же умолк, увидев, что Берг держит руку на пистолете, заткнутом за пояс.

Вскоре они двинулись дальше. В сумерках миновали озеро и подошли к подножью башни. Полуразрушенная, каменная башня, в которой, по словам селян, когда-то жил чародей. Наверное, один из последних великих чародеев.

- Ну, девы и мальчишки, - выдохнул Эйнар, кривляясь, изображая неприязнь к кровавой работе. - Готовьте шеи и вперед по ступенькам к башне. Покажете алтарек, а мы быстренько окропим его кровушкой вашей, ага.

- Ты, конечно, ублюдок, - харкнул Берг. - Но еще и садист. В тебе правда не осталось уважения.

Несколько мгновений. Некоторые не успели даже моргнуть. Выстрел разнесся по округе глухим эхо, и Эйнар повалился на скалы с разорванным черепом. Кто-то ахнул, кто-то перекрестился. Чувства Берга обострились как никогда. Перехватив пистолет, он отбил рукоятью летевшее в него лезвие тесака и отпрыгнул назад, одновременно выхватывая меч. Просто разминка перед встречей с Рогатым Богом.

Он парировал первый удар, от второго ушел в сторону. Просто разминка. Поймать на ошибке и закончить дело одним уколом в шею. Он быстр, но во время выпада проваливается. Пытается компенсировать длину оружия. Вот и ошибка.

Берг отбил тесак наемника, выставив меч перед собой, и вошел в клинч. За счет инерции противника он сумел почти без замаха нанести сильный удар рукоятью. После оттолкнул Ингвара и перерубил кончиком меча шейную артерию. Поединок закончился также быстро, как начался.

- Вы, двое - тащите их тела наверх, к алтарю. А вы, - он посмотрел на ошарашенных селян, - просто займитесь костром.

Действие шестое

Последняя охапка дров. И последний костер; во всей округе на многие мили не было ни одного настоящего деревца, сплошь скалы, поросшие мхом и кустарниками. Тьма впереди; тьма позади. Как тут не поверишь в змея, кусающего себя за хвост. Замкнутые пространство и время.

Размышляя об этом, Берг поднимался по ступеням башни. Они не вели к вершине, лишь к центральной площадке, к чему-то, вроде основного этажа башни. Лунный свет проникал туда сквозь окна и щели в рассыпавшейся кладке. Посреди комнаты рос дуб и журчала вода фонтана, очередная иллюзия, проявившаяся в ответ на принесенную кровь. Но кто ее создал?

Берг обошел дерево сначала в одном направлении, потом в другом. Заглянул в воду. Увидел себя. Недоедания сделали его еще больше похожим на мертвеца. Рыкнув, он зачесал волосы на бок, закрывая проплешину.

Кто-то засмеялся. До боли знакомым смехом.

- Выходи!

И снова смех. Совершенно случайно Берг заметил очертания лица в корове дерева и блеск полуприкрытых глаз.

- Браво, мой милый! Ты увидел меня!

Лицо стало рельефней, обросло кожей и волосами, превратилось в голову. Затем появились плечи, руки и все остальное тело. Совершенно нагая женщина, внешне ничем не отличимая от Элиан. Но Элиан мертва!

- Я мертва, но еще не в мире мертвых; пока я могу видеть тебя, а ты — меня. Хочешь дотронуться? Будет больно, будет невыносимо — поверь, но другой возможности не будет.

- Элиан, - он провел рукой по почти белым волосам; коснулся чуть вздернутой верхней губы, поцеловал точеный нос, глаза, уши. Чем вызвал ее смех. Тот самый смех, что помогал засыпать.

- Не увлекайся, прошу, - все еще смеясь, сказала она.

- Но как? Точнее… Послушай. Ты знаешь, в первую нашу встречу я пообещал тебе, что принесу сердце вепря и шкуру волка. Я принес. - Берг заговорил слишком быстро, он терял голову, терял рассудок. Помни слова Торгильса, помни предков! - Теперь я обещаю тебе, что не отдам тебя никому. Ты будешь моей, пока самое время и пространство не перетрутся в пыль.

Эмоции парализовали его.

- Лучше бы ты принес мне свою разумность, Берг. - она игриво прервала его попытки возразить. - Ты слышал о змее, что вонзает клыки в собственный хвост? Его имя - время. Однажды круг замкнется, свет угаснет и воспылает вновь. И вновь появлюсь я, вновь появишься ты. Мы вновь будем любить друг друга. Вновь потеряем, дожидаясь встречи в следующем витке.

- Мне никогда не узнать, правда это или ложь, Элиан. Если и так — тот я не равен мне текущему. Понимаешь? Я много раз думал о том, кого мы имеем в виду, говоря о человеке. Его тело? Чушь. Сумма опыта, мыслей и биография — вот, кто такой человек. Тогда, получается, если повторить весь этот опыт, все мысли и биографию, вновь получусь я? Но это ложь! Клон от клона.

- О, Берг… - она застонала и прильнула к нему, угадывая его мысли.

Он взял ее, прислонив к дереву. Взял грубо и ненасытно, не веря, что когда-нибудь получится вновь испытать эти чувства.

- Берг…

- Элиан.

Когда все кончилось, он все еще обнимал ее.

- Берг, ты… - ее голос вдруг изменился, стал по мужски грубым. - Ты задаешь вопросы, на которые нет ответа.

Берг отпрянул назад и увидел перед собой не Элиан, а существо, напоминающее помесь человека, козла и волка. Дуб за его спиной разрушился; вместо дуба Берг увидел меч, застрявший меж камней, и скелет рыцаря в элементах латного доспеха.

- Ты не сможешь вернуть ее, человек.

- Ошибаешься.

Берг вынул пистолет и с наслаждением пристрелил бога. Из него полилась настоящая кровь. Из его пасти вырвался настоящий рык боли. Лапа, занесенная для удара, в следующее мгновение валялась на полу, извиваясь как червь. Берг был намного быстрее. Он встал над тварью, которую люди именовали Рогатым Богом, и занес окровавленный меч. Короткий и резкий удар сверху. Череп раскроило ровно на две половины. По одному рогу на каждую.

- Он — просто слуга, Берг, - прошептал Ее голос.

- Элиан! - закричал он, рыская взглядом по темным углам башни.

И она вышла из тени. Бестелесный призрак, бледный и мрачный.

- Пойдем со мной, в мое время! Ты и я — мы будем жить и любить!

- Из этого ничего не выйдет, прости. - и она ушла. Навсегда.

Простояв у останков рыцаря какое-то время, Берг вытер единственную упавшую слезу, забрал головы Эйнары и Ингвара с алтаря и ушел. На запад. Надеясь, что застанет Отряд среди войск королевича. Пора возвращаться в семью.

+2
20:08
580
Комментарий удален
А от его, хм, стилистического соответствия остальному тексту?))
Комментарий удален
13:19
Vart du heilur, хёвдинг.
Я — Солокью Бротовссон Первый. Буду твоим скальдом на сегодняшний день.
Во славу Одина!

Первое, что заметил — сочетание мечей, пистолетов и данов. Можно зудануть, что исторически норманны почили в бозе або ассимилировались задолго до пистолетов, но у вас тут норманны в выдуманном мире, так что будем считать, что им свезло. А, вот гашиш у них такой же, как на Земле. По вышеуказанным причинам не буду напоминать, что гашиш — торчалово восточное, а у данов были грибы.
Едем дальше.
Обожаю нарочитое просторечье. Да понял я, понял, что перед нами простые мужики. Тяжеловато читать, когда лингвы плебы слишком много. Но, может быть, вкусовщинка.
— Берг Иварсон, — властный голос женщины заставил встрепенуться, — Муж убитой жены, сын, не знавший отца и потерявший мать, наемник, убийца без племени, но член стаи. Стаи волков. Бывший знаменосец, а ныне — командир ударной роты. Вдводел, который ни разу не изнасиловал женщины и не отобрал еды у крестьян.

О, а вот и экспозиция ГГ. Как же нам повезло, что есть дух, который смог поведать о характере Берга. Где-то букву потеряла по ходу вещания.
Ты знаешь, в первую нашу встречу я пообещал тебе, что принесу сердце вепря и шкуру волка

Ой, я ведь тоже «Викингов» смотрел. Какая неприятность.
— О, Берг… — она застонала и прильнула к нему, угадывая его мысли.

Он взял ее, прислонив к дереву. Взял грубо и ненасытно, не веря, что когда-нибудь получится вновь испытать эти чувства.

— Берг…

— Элиан.

Ух, я аж воспылал.
Берг отпрянул назад и увидел перед собой не Элиан, а существо, напоминающее помесь человека, козла и волка.

Черт, это что ж получается — Берг мужика отпялил? Ой ё…
— Из этого ничего не выйдет, прости. — и она ушла. Навсегда.


И что это было?
Плюс — короткая история. Плюс — я ее дочитал. Плюс — одна грамматическая ошибка (бОрдовый, все-таки) и минимум иных ошибок.
Минус…
Сюжет очень рваный. Диалоги неестественные. Правда, этот залихватский говорок звучит, как кривляния, тем паче, что вы не всегда в штиль попадаете. «Истинно так», говорит быдло. «Покажете алтарек, а мы быстренько окропим его кровушкой вашей, ага», говорит элита.
Ну и логика смазанная. Могли ведь развернуть историю, объема хватало. Но не стали.
Тем не менее, выглядит на фоне других работ вполне прилично.

А Мьёльнир оказался с дулом…
13:41
Очень понравилось… просто здорово. Правда, ничего не объяснено. В руках у Берга то меч, то пистолет, духи женщин похожи на людей, в которых вселяется «чужой разум». Сам Берг рассуждает не совсем «по-средневековому». Простая жрица любви говорит как представитель иной цивилизации или кто-то из будущего. Из какого времени Элиан тоже осталось неясным. Но написано интересным, в таком стиле даже захотелось почитать подольше.
13:42
+1
случайно Берг заметил очертания лица в корове дерева //

Автор, поправьте на «очертания в коре дерева» )
Загрузка...
Алексей Ханыкин

Достойные внимания