Ночь на Мысе

Теперь:Марина

Месяц сиял в вышине, в умытом дождём небе. Тучи разогнал ветер, пошелестел, поиграл в сосновых иголках и затих в пещерах скал, что блестели в свете того самого месяца, пленившего Марину. Она вышла из палатки. Там было необычайно жарко, снаружи свежесть леса одурманивала и пьянила. Девушка долго смотрела на месяц, затем спустилась по склону на выступ, затаила дыхание. Внизу под вертикальной скалой серебрилась дорожка, терявшаяся на горизонте.

Марину разбудил грохот, где-то рухнули камни. И повисла тишина, занавес природы опустился, все существа затихли. Настало время для волшебства ночи, но не простой ночи, не той, что никто не замечает, и не той, что мы наблюдаем каждый вечер из окон домов, когда подолгу живём в больших городах. Здесь, на мысе Айя, в Балаклаве, тишь пронзает каждую клеточку, впитывается настолько, что вы становитесь частью окружающего мира, вы больше не сами по себе, вы становитесь тем, кем всегда были. Частичкой природы, единственной матери на Земле. И нет нигде подобного единения, лучшего ощущения волшебства и осязания с детьми планеты. В такие минуты Марина глубоко вдыхала, держала какое-то время полный сосны и моря воздух в лёгких, выдыхала и повторяла вновь и вновь, пока голова не начинала кружиться. Она поняла, что бессмертна, она никогда не умрёт, в такие секунды жизнь кажется вечной и, как любит говорить Дима, когда рассуждает о смерти:"Смерть-всего лишь часть жизни." Марина поверила Диме почти сразу, как заглянула ему в глаза. Светло-изумрудные, как вода на мысе Айя.

Внизу раздался всплеск. Отразился от скалистой стены, пробежался по ущельям и затих чуть выше палатки. Послышались новые звуки, похожие на то, как падают в воду камни.

Марина была среднего роста и без труда наклонилась вперёд, предусмотрительно ухватившись за ствол дерева, попыталась уловить малейшие шорохи, не родные для этих мест. Ничего. У Марины были короткие волосы, едва скрывавшие уши, красивые черты лица и нос с горбинкой, который в шутку подмечал Дима с самого первого знакомства. Марина отличалась необычайной стройностью и в свои двадцать шесть побывала на самых известных пятитысичниках и на одном восьмитысячнике. Горы звали её и днём и ночью.

‑ Второе призвание, - шепнула она себе и вспомнила, как познакомилась с Дмитрием Бовиным

Тогда:Дмитрий

В палате больницы было непривычно шумно. Мужские голоса перебивали друг друга, спорили, перекрикивали самих врачей, что спешили на шум. Марина влетела в палату.

- А, вот и сестра! - крикнул врач Печерский. "Он-то здесь как оказался, - недоумевала Марина.- Он же из соседнего отделения."

- Я здесь оказался, как и вы, - словно прочитал мысли девушки молодой врач.

- Замечательно. - Врач усмехнулся и указал на высокого мужчину лет тридцати пяти с русыми волосами, собранными в пучок на затылке. На лбу просматривались первые морщины, скулы и подбородок казались непробиваемыми, но глаза - цвета изумруда - захватили Марину с первых секунд. Они будто бы освещали весь образ человека.

- Привет, - сказал он, - я Дима Бовин, можно просто Боув. Так меня зовут друзья.

- Не уходи от темы, - напомнил Печерский.

- Я и не убегаю, вот же я!

- Он всё начал, уберите его из палаты! - кричал мужчина в белой майке. Он встал на койку ногами и бил себя в грудь кулаком. Его полный живот, натягивающий майку, вздрагивал при каждом ударе.

- Да что у вас случилось? - не выдержал другой врач, мужчина лет пятидесяти, коренастый и темноволосый.

- Из моей тумбочки пропала фотография жены, - продолжал пациент, - я всех спросил, все ответили. А этот молчит, как партизан, будь он проклят! Я знаю, он воришка!

- Ух, а я думал, всё пропало, - вздохнул Печерский. - Пойду-ка я дальше.

- Нет, нет, останьтесь! Будете свидетелем!

- Богдашкин, - вспомнила, наконец, фамилию человека на койке Марина. - Вам бы встать на пол и успокоиться.

- Ещё чего! Пусть он сначала ответит, почему свой шкафчик не открывает!

- Богдашкин, что ещё тебе показать? - прогремел голос с порога. Все обернулись.

Заведующий отделением. Кто-то успел его позвать.

- Василий Васильевич, - вырвалось у Марины.

Он кивнул.

- Вчера ты угрожал своими родственниками из прокуратуры, а сегодня нападаешь на нового пациента. На завтра что приготовил?

- Я просто хочу назад свою фотографию и всего! Почему этот чудак молчит? Почему? - Пузатик плюхнулся на койку.

- А мы у него и спросим, - сказал Василий.

Все повернулись к Дмитрию. На секунду в просторном и светлом помещении стало тихо. Новенький вскинул брови, усмехнулся краем рта и внятно, размеренно ответил:

- Богдашкин не просил, а требовал. - Дмитрий растерянно пожал плечами.

Тишина в палате стала настолько тягучей, что Марина не могла больше себя сдерживать и рассмеялась. Богдашкин вскрикнул от злости и бросился на Дмитрия. Он тянулся к его шее и почти добрался до жертвы, если бы не крепкая рука Василия Васильевича. Заведующий схватил за воротник неугомонного пациента и как можно мягче оттолкнул на койку.

- Да как вы смеете? Я вас всех тут засужу.

- Угу, - сказал заведующий. - Начни с меня. Фамилию помнишь?

-Серков.

- Вот и хорошо. Сейчас у меня много дел, чуть позже я вернусь, а ты, Богдашкин, посиди и подумай, кого ты хочешь засудить! Тех, кто два дня назад вытащил тебя с того света.

Марина дождалась, пока врачи разойдутся, пациенты сядут на места и подошла к Дмитрию. Его койка - в углу палаты.

- И чего он так пристал к вам? - спросила она после того, как вместе с врачом осмотрела остальных мужчин.

- Я единственный, кто не послушался его, вот и всё. Никакую фотографию он не терял, у меня и своя есть.

- Какая же?

- Любопытно? Кстати, как зовут такую участливую девушку?

- Марина Кодратенко. А вас Дима?

- Можно на ты.

- Честное пациентское?

- Честное.

Он открыл тумбочку у койки и вытащил кожаный бумажник. Раскрыл, из отдельного кармашка вытащил фотографию и протянул обратной стороной. Она взяла её и несколько секунд не могла перевернуть, заметив на себе изумрудный взгляд.

- Не бойся, всё просто, - сказал он.

Марина заглянула на фото. То, что она увидела, въелось в память навсегда. Она всегда помнила скалу, напоминавшую зуб подводного существа. И прозрачная зелёная вода, невероятная и пленительная, немного странное сочетание цветов, нечто неописуемое. Первое, что пришло на ум, когда она взглядом впилась в картинку. Скала будто наклонилась влево, тут и там её избороздили трещины, словно морщины на лице каменного великана. И склоны, поросшие соснами и деревьями, названия которых Марина не знала, но желание узнать росло в ней с каждой секундой. Склоны были рассыпчатыми, иногда чередовались гладкими участками скал. У самого основания Зуба покоился похожий на куб валун со сглаженными углами. И размеров он был с пятиэтажный дом. Так подумала Марина.

-Хорошего понемногу, - с этими словами Дима нежно взял фотографию и опустил её в карман своей клетчатой рубашки. - Твои глаза горят как никогда. Я видел тебя вчера и позавчера, ты ходил понурая и задумчивая. На лице застыла маска невыносимой боли, смешанной с бесконечным терпением. - Он почесал указательным пальцем подбородок, одна его бровь изогнулась. - Ты вся светишься, Марина. Твоя красота стала во сто крат ярче. Честно.

- Я... спасибо, конечно, - не смогла вымолвить ничего другого Марина. Она снова и снова открывала рот, издавала непонятные звуки и закрывала его вновь. Такой растерянной она не чувствовала себя давно.

Марина ставила капельницу, делал уколы Дмитрию и другим пациентам, в том числе Богдашкину ещё неделю. Богдашкина выписали на день раньше Дмитрия. И всё время, пока она металась из палаты в ординаторскую к врачу, то и дело сталкиваясь в коридоре с Печерским, её глаза пересекались с глазами Димы. И всякий раз в её груди зарождалось тепло, на долю секунды, но его хватало для того, чтобы согреться на весь оставшийся день. Тепло росло с каждым днём, словно в области сердца тлел уголёк и его бережно раздувал Дима, незаметно подкрадывался и дул, дул на него. В огонь же он превратился спустя месяц. Марина проходила подготовку начинающего скалолаза. Дима во всём поддерживал, рассказывал. На сложные маршруты Марина не выходила, но всегда просила Диму показать новые и новые пути к вершинам пусть и несложных, но таких притягательных гор. И всякий раз, карабкаясь по склону, будь то скалодром или самая что ни на есть скала, Марина открывала в себе новые чувства, новую саму себя. Однажды, попав на вершину горы в пять тысяч метров, девушка обняла Диму и крепко поцеловала. Дмитрий по обыкновению рассмеялся и долго смотрел в глаза возлюбленной.

- Вот теперь в тебе бурлит жизнь, - сказал он.

- Честно? - не поверила Марина. - Теперь я живу?

- Да, именно так.

- Но нет, - задумалась новоиспечённая покорительница вершин, - я и раньше была подвижной, много работала и работаю.

- Знаешь, в горах под толстым слоем снега часто попадаются расщелины, они уходят глубоко в скалы. Они кажутся бездонными и такими же безжизненными были и твои глаза, когда я впервые тебя увидел. Необычайно красивая, светлая и с грустными, полными пустоты глазами, тоже неописуемо красивыми.

- Ты сейчас говоришь... - не договорила Марина и пристально взглянула на Дмитрия ещё раз. Зрачки были сужены и напоминали две чёрные точки, губы изогнулись в лёгкой улыбке, на лбу - ни морщинки. Временами девушке казалось, что кожа Димы немного молодела на высоте.

- Абсолютно, - ответил он, не дождавшись ответа, и притянул к себе Марину. Поцеловал её.

На следующий год, весной Дмитрий всё чаще прерывал восхождение, находил укромное место на каком-нибудь уступе и подолгу сидел, свесив ноги в пропасть, с карандашом и блокнотом в руках. Он всматривался в горизонт, улыбался своей непринуждённой улыбкой, порой вскидывал глаза к небу и склонялся над раскрытыми листами блокнота. В такие минуты Марина не спешила его беспокоить, лишь неторопливо складывала снаряжение, садилась рядом и наблюдала за любимым до тех пор, пока он не выплывал из раздумий и не встречался глазами с Мариной. Улыбка его становилась шире, глаза- ярче, словно девушка наблюдала зарождение звезды на ночном небе.

- Ты чувствуешь? - спросил он.

Марина открыла рот, чтобы спросить, что именно, но помедлила. На языке застыли слова, не имеющие никакого значения для тех, кто живёт сердцем в местах бодрствования души.

- Да, кажется, чувствую, как живу. - Марина не вымолвила больше ни слова, из глаз потекли слёзы счастья, она смеялась и плакала, прижималась к Диме. Уткнулась ему в грудь и плакала, плакала. Слёзы лились из неё бесконечно. Она не помнила, сколько прошло времени, но когда она оторвалась от груди Димы, на куртке его было огромное мокрое пятно.

Багровый шар солнца, тем временем, наполовину погрузился в море, разбрызгав разбавленные в воде краски повсюду.

Они сидели до конца заката и в последних отблесках дня спустились к подножию горы. Разбили палатку и ещё проговорили до поздней ночи на разные темы, сидя на камне у самой воды. Море размеренно плескалось меж валунов, отдаваясь эхом от скал, и будто бы переговаривалось с альпинистами.

В следующий год они посетили множество городов и живописных мест на земле, но пришло время вернуться на работу. Дима на несколько недель заехал в родной город Ростов-на-Дону, повидался с родителями и вернулся в Москву в самый разгар летнего сезона. Марина металась по больнице и не слышала звонка от Дмитрия. Она увидела его пропущенный к вечеру. Перезвонила. Голос её задрожал, рука, держащая телефон, задрожала от воспоминаний о приключениях с Димой.

- Привет, нас ждёт восход новой жизни, - сказал Дима так ласково, что Марина непроизвольно улыбнулась.

- Привет, - ответила она, - как ты?

- Лучше не бывает, ты сможешь вырваться с работы на следующей неделе? Хотя бы дня на два?

- Ммм, да, думаю, смогу.

- Отлично!

Теперь: Дмитрий

Марина не вспоминала, сколько простояла на выступе. Начав подмерзать, она стала подниматься по склону, к подножию другой скалы, к палатке. На середине пути ей показалось: эхо от всплесков и другие непонятные звуки разнеслись по окрестности. Марина хмыкнула и сглотнула - холодок пробежался по спине от подобных звуков. Уже у самой палатки в памяти всплыли истории Димы. Ему было тридцать пять, пятнадцать лет из них пролетели в приключениях и бесконечных знакомствах по всему миру. Он любил плавать в бассейне, в море в такие вот лунные ночи, как эта, нырять с аквалангом и на задержке дыхания. Однажды вечером он с двумя друзьями заплыл далеко от берега. Разговорились, наслаждаясь прохладной водой и штилем.

- Ой, - сказал один из друзей, - подо мной что-то есть. Я стою на чём-то!

- И я! - воскликнул второй.

Дима непроизвольно задвигал ногами, но ничего под собой не ощутил. На секунду конечности онемели от ужаса, но затем он всё-таки совладал с собой. И встал на что-то твёрдое и тёплое. Как будто ему под ноги подставили живое существо. Что-то двигалось, поднимая Диму то вверх, то вниз. И вскоре исчезло. Друзья в один голос сказали, что ощущали то же самое. Дима и остальные спешно поплыли к берегу. В пути Дима старался не останавливаться и уже на берегу дышал так глубоко и долго, как только мог.

Марина слушала и боялась вдохнуть, перебить Диму, он рассказывал эмоционально, смеялся и на секунду-две замолкал, затем продолжал вновь.

Марина вздохнула, встряхнула головой, чтобы отогнать воспоминание. Присела, расстегнула молнию на палатке и зашла внутрь. В темноте легла на своё место и облегчённо выдохнула. Полежала несколько минут, повернулась в сторону Димы и решила его обнять, но рука легла на пустое место. Марина вздрогнула от неожиданности, нащупала фонарик и включила его. Луч прорезал темноту и заправленное место Димы. Марина с минуту смотрела на место любимого и подумала, что он мог выйти, когда она дышала свежим воздухом. Всё в порядке, он скоро вернётся. Но ложится обратно девушка не спешила, в глубине души тихий голосок нашёптывал, предостерегал. Она немедля вышла на улицу и позвала Диму, её голос подхватил ветер и разнёс по берегу, склонам гор и затих очень далеко в море. Марина не могла находиться на одном месте. Чутьё понесло её вниз, кто-то звал её, голос, зародившийся в душе, становился громче и громче, пока не перерос в крик до смерти напуганного человека. Марина не помнила, как оказалась на краю обрыва, не там, где стояла на выступе, но чуть дальше. Она часто дышала, набирала полные лёгкие воздуха, но всякий раз её останавливал всплеск и... что-то ещё. Там, внизу.

- Марин,- услышала Марина. - Тише, - раздалось из темноты слева. Луна на время спряталась за тучу, и девушка не видела любимого, но как только серебристый свет залил склон, она заметила Диму, сидевшего на корточках у огромной сосны, растущей в скале. Два ствола переплелись друг с другом, извиваясь, нависли над пропастью подобно скамейке. Марина подошла к Диме и увидела, как он упирался руками в ствол массивной сосны и смотрел вниз.

- Тише, - сказал он, - смотри, вон там.

Марина неторопливо присела рядом, ухватилась ха ветку сосны, чтобы не сорваться в пропасть, и всмотрелась. На серебряной дорожке кто-то двигался, плескался, нырял и снова выныривал, но разглядеть было сложно.

- Кто-то плавает ночью?

-Не совсем, я тоже так думал, пока не всмотрелся. И там, - он показал указательным пальцем на вертикальный склон, - кто-то находится или застрял, или сорвался, я так и не понял. - Дима помолчал. - Очень странно, что он там оказался.

- Он? Там человек? - переспросила Марина.

- Не знаю, он хрипит и издаёт другие невнятные звуки. Один раз ему крикнул, но никакого ответа не услышал.

- Попробуем ещё раз?

- Да, пожалуй. Эй, вы, вам нужна помощь? - крикнула Дима. Ничего. Тишина.

-Хм, - задумался Дмитрий. - А плавает тогда кто?

- Наверняка внизу разбита палатка, люди и резвятся, - сказала Марина.

- Всё может быть. - Дима посмотрел на светлеющее над горизонтом небо. - Светает, отлично. Милая.

- Я, - улыбнулась Марина.

- Вызови спасателей, а я пока попробую добраться до несчастного.

- Что? Здесь же отвесная скала! Неужто ты решил повторить подвиг Хинтенштойсера с его траверсом?

- Не преувеличивай, - отмахнулся Дима, - здесь же не Северная стена Айгера.

Марина не ответила, её привлекли новые всплески и шум, похожий на чей-то стон.

- Я всё-таки попробую, - сказал Дима. - Пусть я выгляжу сумасшедшим, но не могу сидеть сложа руки, когда кому-то нужна моя помощь.

Марина так и не смогла сказать ни слова, она смотрела, как возлюбленный вернулся к палатке, собрал снаряжение, спустился к обрыву и неторопливо стал спускаться вниз. К тому времени над горизонтом зажглось пламя восхода, вертикальная серая стена начинала воспламеняться в красках восхода. Марина вскочила, выкрикнула имя Димы. Он, находясь на полпути, обвязанный верёвкой, остановил спуск и посмотрел на неё. Его лицо казалось огненным шаром в свете показавшегося из моря солнца.

- Ты видишь человека? - спросила она, потому как сама так и не смогла разглядеть попавшего в беду человека.

- Почти, - размыто ответил Дима, - но уже что-то видно.

- Я хочу к тебе, - не выдержала Марина.

- Подожди, не торопись. Я пока справляюсь один.

- Проклятье, - чертыхнулась Марина и отвела взгляд на восход.

Когда она посмотрела вниз, очертания Димы стали размытыми. Прямо под ним кто-то плескался. Некто. Марина наклонилась вперёд, присмотрелась и вскрикнула от ужаса - её стало затягивать в пропасть, но она успела ухватиться за ствол сосны. Ладонь пронзила боль, равновесие удалось сохранить.

- Боже мой, - выдохнула она.

- Марина!

- Я здесь! Ты спустился?

- Да!

- И как он?

- Не могу сказать, кто это.

- Что? - Марина была настолько ошарашена ответом, что переспросила вновь, но получала всё те же невнятные ответы.

- Дим? - снова и снова кричала Марина.- Кто попал в беду? Кто там?

-Существо, - наконец, ответил Дмитрий, - а внизу плавает морская девушка, у неё хвост.

Марина на несколько секунд задержала дыхание - настолько её захватили ответы любимого. Первое время она не находила слов и вспомнила, что хотела вызвать спасателей.

- Я позвоню спасателям!

- Поторопись!

Марина поспешила за телефоном, но остановилась на половине пути. Её тонкий слух вновь уловил голоса, эхо голосов, один их них принадлежал Дмитрию. Он с кем-то разговаривал. Девушка всё-таки нашла телефон, позвонила спасателям и со снаряжением вернулась на скалу.

Спускалась она так долго, что стали ныть мышцы на руках и ногах, но когда Марина, несмотря на протесты Димы, всё-таки ступила на скалистую ступеньку, то увидела лежащего карлика в пыльной и затёртой одежде. Бледно-зелёная одежда и большой нос с горбинкой бросались в глаза. Из приоткрытого рта виднелись острые зубы, глубоко посаженные глаза и мешковатые щёки дополняли образ лесного существа. Марине почему-то вспомнились детские сказки и описания Карлика-Носа, хоть и лежащее перед ней существо отдалённо напоминало того самого Карлика из произведения Вильгельма Гауфа. Короткие руки и ноги, длинные худые пальцы с желтыми ногтями -каждая деталь оседала памяти Марины. И только она решила поделиться соображениями с Димой, карлик открыл глаза.

Зеленоватые глаза повернулись в их сторону, несколько бесконечных секунд рассматривали людей. Существо вздохнуло и медленно село. Внизу посыпались камни, новые всплески отрезвили Диму, и он спросил:

- Мы хотели помочь. Кто ты?

- Босх, - прохрипел карлик.

- Интересное имя, - сказал Дима, - ты попал в беду?

Карлик замотал головой.

- Не совсем, - продолжал Босх, - я живу здесь в расщелине, чуть выше, просто сорвался, когда искал пропитание, ударился и потерял сознание.

Марина заметила ссадину на лбу лесного жителя. Он прикоснулся к ней указательным пальцем и зашипел от боли.

Все молчали. Босх поднялся и едва достал макушкой пояса альпинистов.

- Где вы живёте? - спросил Дима.

Карлик показал не вверх, а вниз. Марина на секунду опешила, непроизвольно издала хрипящий звук и догадалась, что Босх не отвечал на вопрос, а показал на девушку в воде, под скалой.

- Розали, - сказал он, - сколько раз тебе говорил, не плавай под скалой. Опасно ведь, камни падают. Ох, никак не слушается, - вздохнул карлик.

Русалка махнула рукой стоящим на выступе, нырнула, взмахнув хвостом.

- А вас как зовут, добрые странники? - спросил Босх.

- Я Дима, со мной смелая и очень добродушная Марина, моя девушка.

- Вы рисковали жизнью, чтобы помочь мне, - улыбнулся карлик. - Может быть, зайдёте к нам в гости? Живём мы с Розали скромно, но красиво.

- С Розали? - переспросила Марина.- Так зовут вашу морскую подругу?

- Русалку мою. Мы познакомились так давно, что совсем не помню, как это случилось. С тех пор мы дружим, помогаем другу, вместе добываем себе пищу, выводим заблудших и попавших в беду людей на мысе Святом.

- Айя, - сказал Дима. - Если на греческом. Говорят, греки считали здешние красоты святыми и хоронили своих предков в горах. Не знаю, как они хоронили, но легенды не рождаются просто так, правда?

- Я знаю, - согласился карлик. - Их предки, и все те, кто лишился здесь жизни, становится частью святого мыса Айя. Однажды с мной заговорила вековая сосна и таким приятным голосом заговорила, что я не смог пройти мимо, представляете?

- Кажется, представляю, - непроизвольно сказал Дима и раскрыл рот. Поймал себя на этом и захлопнул его с характерным стуком зубов. Марина хихикнула. Дима улыбнулся и одарил её приветливой улыбкой.

- Так вот, сосна Станкевича рассказала, как она была моряком и служила на флоте под командованием самого Фёдора Ушакова. Они пристреливали пушки на одной из отвесных стен. Однажды моряк заболел и в бреду выбросился за борт у скалы Пьющий носорог. Даже камень со мной говорил на следующий день. Тот был англичанином, погибшим в шторм 14 ноября 1854 года у входа в бухту Балаклавы. Забыл вот его имя и название корабля.

- Не рассказывал он о тайне знаменитого "Принца"? - спросил Дима.

- Простите, не помню, - сказал карлик и развёл руками. - Ну да ладно, нам пора в путь. Наверх.

Босх тотчас развернулся и вскарабкался по склону на несколько метров выше, где начинала расти одна из сосен Станкевича. Уцепившись за неё, карлик сел на корни и стал ждать альпинистов.

- Вы пойдёте со мной? - с надеждой в голосе спросило существо. - До обеда мы успеем, потом я обещал поплавать с Розали.

Марина посмотрела на Диму. Он, казалось, колебался.

- У тебя то же вопрос крутится в голове? - спросила она.

- Что происходит?

- Да.

- Но соблазн очень и силён, - признался Дима и стал подниматься к Босху.

Марина выдохнула, обернулась к морю, напоминавшему зеркало в тени. В нескольких метрах от скалы полоса золотистого света отделяла их от утренних красок. Солнце подступало и зажигало воду изумрудом.

- Я знаю, что делаю, - призналась себе Марина и последовала за Димой и карликом.

Тогда: Босх

За сосной был разлом в скале, незаметный сверху и снизу. Карлик с лёгкостью протиснулся в него, но Диме пришлось попыхтеть. Марина с минуту собиралась с силами, то и дело облизывала губы, но всё-таки решилась. Порвала одежду, но смогла окунуться в темноту. Сперва она шла на ощупь и голос Димы, но заметила свет и, согнувшись, шагала вперёд. Её ослепило. Она вскрикнула и отшатнулась. Когда привыкла к необычайно яркому солнцу, присмотрелась к золотисто-изумрудной воде внизу. Именно вода первой бросилась в глаза. Ярче той, что была по ту сторону скалы. Теперь она была словно нарисованной умелой кистью и плескалась у берега бережно, словно ласкала необычайно круглые камни. Их будто обтесали. Скал стало больше, они были выше и щерились в сине-голубое небо своими пиками. Из трещин выглядывали огромного роста люди, похожие на атлантов, некоторые были малы и напоминали того самого карлика, который куда-то пропал. В воде плескались русалки, махали руками, ныряли и снова выныривали, поправляя волосы цвета заката на пляже Инжир у Мыса Айя. Существ было много: в воде, скалах, меж валунов и даже в небе.

- Эй, я здесь!

Дима и Марина посмотрели вниз. Под ними , на изогнутом стволе сосны сидел Босхи болтал ногами над пропастью. Под ним перекатывались волны. Покрывало моря волновалось перед гостями.

- Где мы? - спросил Дима карлика.

- На мысе Айя, - не задумываясь ответил карлик.

- Так мы и пришли оттуда, - заметила Марина.

- Пришли, - но здесь настоящий Айя, полный волшебства и жизни, скрытой от людей. Здесь мы прячемся. Как-то так. Кстати, меня спугнул камнепад. Точно! - Карлик вскочил. - Вспомнил! Я вышел из пещеры, где-то загрохотало, и я оступился. Так и упал, но ничего страшного, просто ушибся.

Марина заметила, что рана на лбу существа успела затянуться.

- Ну и ну! - сказала Марина и закричала от неожиданности. Она упала на спину и больно ударилась. - Проклятье! - выругалась она и заметила, как её ноги срослись и покрылись чешуёй.

- Марина, ты в порядке? - беспокоился Дима.

- Не знаю, я... - она поперхнулась, когда увидела, какого роста стал Дима. Он выглядел так, словно был родным братом Босха.

- Марина? - вопрошал Дима, разглядывая свои короткие руки с длинными зелёными пальцами. Он ощупывал себя альпинистское снаряжение слетело и лежало в ногах.

- Что происходит? - вырвалось у девушки. Даже голос стал тоньше. И другой такой зал её внизу, из глубин. Розали. Она звала её Марине казалось, они знакомы вечность.

- Всё в порядке, - кричал внизу Босх. Он прыгал от радости на сосне. - Вам здесь понравится. Вы станете частью волшебной семьи.

- Но почему? - не унималась Марина. - Почему мы?

Дима безмолвно наблюдал за происходящим.

- Потому, - отвечал карлик уверенно, - что природа всегда забирает своих сыновей. - Он забрался к русалке и карлику в человеческих одеждах, неуклюже на них висевших. - Про палатку не бойтесь, о ней позаботятся.

Марина более не могла терпеть и поспешила в воду к новой подруге Розали и многим другим русалкам. Ей столько хотелось сказать, стольким поделиться. Дима о чём-то оживлённо говорил с Босхом.

Теперь: Айя

Как и обещал Босх, о палатке Димы и Марины позаботились. Ночной камнепад завалил её изрядно и беспощадно. Спасатели, приехавшие на рассвете по анонимному звонку, извлекли тела и бережно спустили их в лодку.

Стояла невероятно тёплая и солнечная погода. Изумрудная вода манила, пленила так, что спасатели не могли не любоваться волшебством мыса Айя.