Маргарита Блинова

Дар Зеро

Дар Зеро
Работа №127

1.

Погружаясь в «тёмный уровень» интернета, Аня, как всегда, почувствовала едва заметное покалывание в висках.

Нервы. Нет, это уже паранойя. Никто за ней не может следить.

И, в конце концов, у неё проблема, которую надо решить – и срочно.

Потому что это уже не смешно. Не первый раз кто-то – или что-то – меняет вещи в её квартире на совершенно идентичные. Теперь она была в этом уверена.

И ответ, она знала, мог дать только «тёмный интернет».

Сто лет интернету, даже сто тридцать, если быть точной – а ещё какие-то препоны. «Нежелательность» посещения «чёрных уровней», глубинных этажей, якобы небезопасных. Смешно.

Говорят, эту территорию никто не в силах контролировать. Ну и что же.

Зато здесь можно получить ответ на любой… ну, почти на любой вопрос.

А ей очень нужны хоть какие-то ответы.

2.

Спуститься на уровни Отшельников оказалось достаточно просто, хотя обычно эти сектора были наглухо закрыты. Даже для тех, кто долго пробирался сюда за информацией. Ведь здесь знали всё и обо всём.

Она беспрепятственно вошла в гулкий и почти не освещённый тоннель.

– Будь как дома, Аня, – произнёс чей-то тихий голос у неё за спиной.

3.

Она обернулась.

Дверь исчезла – впрочем, как исчезли и стены, и сам коридор.

Из полусвета выступила фигура Отшельника. Хотя все они прятали лица под стереотипными капюшонами, да и вообще предпочитали монашеские наряды – но всё-таки с двумя из Отшельников – О́тов, как их все кратко звали – она за эти годы почти подружилась, бывая здесь. И уже хорошо их определяла, несмотря на все метаморфозы внешности.

Но От, который застыл сейчас перед ней, был ей не знаком.

– Располагайся. И говори, – сказал он.

Она тут же увидела удобные кресла, одно напротив другого – секунду назад их ещё не было – и, решив принять приглашение, села.

Судя по голосу, это был молодой человек – но каков его возраст, внешность и так далее на самом деле, можно было только гадать. Это могла быть и девушка, и даже старик.

Кто угодно и что угодно – даже робот-симбиотик, симб.

Он явно ждал продолжения. И остался стоять.

– Я бы хотела, – она помедлила, – посоветоваться. Вот.

Дальше говорить оказалось уже проще. Собственно, странная проблема. Вроде бы пустяк, конечно. Но вообще-то – то, что происходит в квартире – для неё непостижимо, но она уверена, что не сошла с ума и не ошиблась.

Да, если конкретнее.

Вещи. Привычные вещи стали непривычными.

Человек ведь всегда знает свои вещи, они даже становятся как бы его продолжением – особенно те, которые он держит в руках каждый день на протяжении многих лет. Ну, или на ногах, допустим – любимые тапочки, например. Одним словом, такие вот самые-самые вещи.

И они теперь… не те. Хотя ничем вроде бы не отличаются.

Её любимая расчёска. Её туфли, праздничные, она их так любила – хотя от них потом ой как ноги болят, если честно. А тут надела, думая о скором летнем фестивале – примерила, как всегда. А они те же – и всё-таки как будто и не те…

Ещё её плед, который всегда на кресле. То же самое… Он внешне не изменился, но… И другие вещи тоже – причём, не все.

Неужели в её квартиру мог проникнуть какой-то сумасшедший? Или некий кибер, высокопрограммируемый эп – «электронный прототип», как их сейчас называли. Но кому бы понадобилось натравливать на неё робота подобного класса? Зачем создавать такие точные дубликаты, и подкладывать их ей вместо её вещей, заменяя копиями? Во сколько может обойтись такой розыгрыш? Деньги ведь пока никто не отменял, хоть они уже и не нужны, к примеру, на простейшую еду. Так кто бы мог пойти на такие непредставимые расходы?

Выпалив всё это, она резко замолчала.

Молчал и От, казалось, даже не смотревший на неё.

4.

Секунду или две длилась тишина.

Но прозвучавшие слова Отшельника почти поразили её.

– То, что ты рассказала – не начало.

Она даже не нашлась, что возразить от полной неожиданности.

– Это – последствие, – бесстрастно продолжил От. – Расскажи о начале. Начни… ну, хотя бы с профессора Косте́нко. Ваш разговор неделю назад, вспомни. Вот, посмотри, как интересно.

Пространство слева превратилось в огромный экран – это была съёмка с камеры из университетского холла. Хорошо было видно, как она пересекает холл, а профессор (всё такой же грузный, порывистый и трогательно неловкий, как и в годы её учёбы) идёт, взмахивая руками в знак приветствия, ей навстречу.

– Расскажи, почему ты вдруг решила посетить родную «альма-матер» неделю назад? Зачем приходила в университет? – без всякого выражения спросил От. – Впервые за столько лет. А потом ты сразу же помчалась на работу. Чуть ли не бегом. Хотя был выходной. Хочешь, включим видео оттуда?

– Да, да. Лаборатория семь, – сказал она, вдруг припоминая. И тут же у неё буквально полыхнул сполох догадки. Действительно! Нет, не зря некоторые называют Отшельников гениями – ну, хотя и опасными гениями. Вот же интеллект, как он мигом отследил всю цепочку. Слишком умный для человека – может, всё-таки симб? Хотя лучше бы всё-таки он оказался обыкновенным парнем… Стоп, она сейчас о чём-то не о том думает.

Да, действительно, лаборатория – что, если и правда с этого всё и началось? Как же она раньше не подумала…

– Да. Лаборатория семь, – всё так же бесстрастно произнёс От. – Но это экспериментальная зона. А до того ты работала в отделе новых разработок, конструктором цифровых систем. Эксперименты ставили другие. В этот раз экспериментировать почему-то позвали тебя. Точнее, ты вызвалась сама, с санкции профессора. Я прав?

Как всё-таки они умеют анализировать, выстраивать всю картинку по деталям, вновь с невольным восхищением подумала Аня. Мне бы так.

Правда, неделю назад у неё тоже неплохо получилось... И как раз в лаборатории семь.

Надо рассказать об этом.

– Да, ты прав, – кивнула она. – Профессор предложил мне… участие в эксперименте. Сказал, что этого наверняка желал бы мой отец. Они были друзьями… Отец тоже преподавал в университете, до того, как… – Она не докончила фразу. Не хотелось говорить «заболел и умер».

Повисла какая-то странная пауза.

– Отлично. Вот мы и выходим на последствия, – От впервые обернулся к ней, хотя лица из-за капюшона всё равно не было видно. – А теперь расскажи о сути эксперимента.

– Это связано с проблемой нейрокоммуникации. – Она задумалась. – И ещё долголетия.

Безликое лицо-капюшон склонилось к ней.

– Расскажи.

5.

– Вот, Анна Иннокентьевна, взгляните-ка на это, – профессор одним движением руки развернул перед ними в воздухе объёмный мерцающий экран. – Узнаёте?

– О, да это тот самый проект, о котором вы мне говорили. – Она повнимательней всмотрелась в ряды цифр и россыпь графических рисунков и схем. – Тогда, ещё на выпуске, правильно?

– У вас превосходная память, – Костенко казался польщённым. – Не забыли. Правда, у него теперь совсем другое название.

Он почему-то замешкался. Она взглянула на него.

– Проект «Зеро». Э… нуллификация личности. Отсюда… и новое название.

– Звучит страшновато, – улыбнулась Аня.

– Только на первый взгляд, – благодушно откликнулся профессор.

Он тут же, по своему обыкновению, пустился в разъяснения. Он и на кафедре считался самым обстоятельным из преподавателей, как говорится, человеком старой школы, где любили всё «разжевать да в рот положить».

Профессор и сейчас, казалось, пребывал на своей любимой кафедре экспериментальной биофизики, в легендарной «крайней» аудитории левого крыла.

– Итак, начнём с азов.

Речь пойдёт о Логосе. Точнее, о ло-пространстве. Или, как сейчас все кратко говорят – ло. Ну, вы же знаете – так в последнее десятилетие стали называть весь интернет. И все нынешние системы работы с ним так или иначе построены на методах, связанных с декодированием нейронной активности. Ну, это достаточно очевидно. – Он внимательно посмотрел на Аню. Она знала – он любил так проверять реакцию студентов на азы. Впрочем, многие не знали и их, уж на первом-то курсе определённо.

– У каждого из нас – а у вас и вашего поколения вообще фактически с момента рождения – размещён в организме так называемый эм. (Или как сейчас сокращают – э́мка – не без улыбки дополнила мысленно Аня.) Одним словом, электронный мозг – микроимплант.

Это – давно освоенная и обычная технология, применяемая теперь повсеместно. Так сказать, продукт нейроинженерии полувековой уже почти давности. Но актуальная и сейчас, в самом конце двадцать первого века. Она позволяет мгновенно входить в интернет и работать там, не прибегая к помощи массы громоздких технических приспособлений. Которые, кстати, были жизненно необходимы нашим предкам – да-да, хотя вам сейчас это трудно себе представить, – профессор откашлялся, опять же, совсем как на кафедре. – Извините, Анна Иннокентьевна, что я объясняю, казалось бы, прописные истины, но это необходимо. Иначе трудно будет уловить последовательность.

Нынешние нейрокоммуникаторы кажутся вполне самодостаточными. Однако теперь, сегодня, сейчас мы вышли на принципиально иной принцип работы с интернетом. И не только с интернетом... Возможности его пугают, если честно, даже нас самих… э, в хорошем смысле слова. – Он помедлил. – Пугают своей глобальностью.

– Так вы подобрались со стороны ДНК? – вдруг догадалась Аня. Всё тот же их последний разговор. Костенко беседовал тогда с ней не как с выпускницей, а, скорее, как с дочерью своего старого друга, которому он привык доверять во всём.

– Именно. И, должен сказать, ещё раз восхищаюсь вашей памятью.

– Так что же вас пугает в этом методе, Григорий Павлович? Если всё настолько хорошо. Или не всё?

6.

– Есть новости, Аня. Что-то не нравится мне происходящее в твоей квартире. Мы отслеживаем непонятную активность.

Ровный лишённый эмоций голос Ота словно толчком вернул её в настоящее – настолько глубоко погрузилась она в воспоминания, пересказывая их и при этом будто вновь проживая.

– Активность – где?.. У меня?..

Она опять не нашлась, что сказать.

– Но… тут же никого, кроме меня.

– Да. Пока что. Но тебе совет. Если хочешь остаться целой и невредимой – а это будет теперь очень непросто – немедленно воспользуйся им. Слушай. Выходи из ло. Затем проверь все системы в квартире. Просто проверь функциональность, и всё. После чего немедленно активируй зеро-модуль, который в тебя вживили неделю назад в лаборатории семь.

– Откуда вы зна…

– Мы многое что знаем, речь сейчас не об этом. Включи интеллект – камеры есть везде. А где камеры, там и мы… Правда, в том-то и дело, что как раз о зеро мы знаем недостаточно… Но, повторюсь – речь сейчас не о нас, а о тебе. О тебе, Аня. Далее. Если тебе перекроют ло-канал, входи через зеро – он действует, помимо прочего, и как автономный нейрокоммуникатор. И возвращайся сюда, в этот этаж, как можно быстрее. Мы не договорили.

Аня почувствовала приступ паники – что же вообще происходит, в конце концов?! – но тут же постаралась взять себя в руки. Спокойный голос Ота действовал отрезвляюще – действительно, сейчас не время для каких-то там эмоций. Пусть она не получила ещё ни одного ответа – одни лишь дополнительные вопросы – но всё-таки пару хороших советов ей уже дали.

Значит, надо ими воспользоваться. Инстинктивно она доверяла Отшельникам. Несмотря на всю их отчуждённость – никто не слышал, чтобы они кого-то обманули. Это они считали, видимо, ниже своего достоинства.

– Действуй быстро, Аня. У тебя очень мало времени. В лучшем случае – минуты. В худшем – секунды.

Вот теперь она прониклась по-настоящему. И начался вихрь.

7.

– Так всё-таки, Григорий Павлович – в чём угроза?

– Угроза исходит не от метода как такового. Попробую объяснить. Мы зафиксировали пристальное внимание к нам со стороны неких весьма специфичных официальных структур. Не то, чтобы нам открыто ставили палки в колёса, но… Быть может, конечно, я излишне сгущаю краски. Старею, наверное. – Он вдруг устало улыбнулся. И сразу стал похож на прежнего профессора Костенко, каким она его помнила ещё по временам их посиделок с отцом – они частенько тогда спорили до изнеможения.

– В общем… я так поняла, что это нечто большее, чем просто нейрокоммуникация. Или даже… ещё больше, чем любой вид нейропрограммирования?

– Да. Похоже, что мы, сами того не зная, обновили не только интернет-технологию. Но… обновили и саму человеческую природу.

8.

Квартира выглядела, собственно, такой, как всегда. То есть, конечно, она не была уже такой привычной – из-за всех этих вещей… которые как будто и не её.

Но по устройствам вроде бы всё нормально – она проверила автоматику помещений быстро, за какие-то секунды.

Осталось проверить дверь, ну и интернет.

Она двигалась по-прежнему очень быстро. И уже через какие-то считанные мгновения, ещё сама даже не веря себе, поняла, что не может открыть входную дверь.

Ни дистанционно – командой – ни настенным щитком – хотя кнопки, казалось, были в полной исправности.

Ей не выйти из квартиры.

Кричать бесполезно – всё звуконепроницаемо. Она вдруг поняла – а через какие-то три секунды и убедилась – что окна открыть тоже не сможет. Работал один режим прозрачности.

Ещё через секунду она осознала, что интернет-соединение через эмку отсутствует, хотя это казалось невероятным – с таким она сталкивалась впервые в жизни. Да ведь только что же всё работало!

Ноги сами собой подкосились, и она буквально рухнула в кресло.

Такое впечатление, что её изолировали от всего. Напрочь.

Но у неё осталось ещё одно средство.

Зеро.

Уже не рассуждая больше, она тут же в долю секунды игольчатым мысленным усилием активировала его.

И вновь, как неделю назад, мир взорвался.

9.

– Вот как. Кто-то заблокировал тебя, Аня. Да, это интересно, – ровный голос Ота, казалось, окрасился нотами раздумья. – Но главное – ты всё-таки задействовала Зеро. Это было самое правильное решение.

– Ощущения, знаешь ли, не из приятных, – Аня содрогнулась при одном воспоминании о только что пережитом. – Ну да, долю секунды – но какая-то она длинная… Внутренний взрыв, что ли – только так можно это обрисовать. И – полнейший провал, полнейший. Так выглядит это состояние – зеро, ничто – для меня. Но, правда, недолго… И потом сразу – ощущение предельного внимания и осознанности, что ли. Как будто ты буквально только сейчас поняла, что действительно существуешь – и на тебя смотрят со всех сторон сотни внимательных глаз. И ты – готова смотреть на всех и на всё. Все уровни интернета – сразу же перед тобой, ты как ло-проводник – все пути открыты. К вам спуститься, – она махнула рукой, – было теперь нетрудно. Но меня, если честно, беспокоит, что же происходит у меня в квартире. Маньяк, что ли, какой-то технологизированный на меня нацелился, или группа целая?.. Слышала, попадаются ещё такие сумасшедшие.

– Мы решим этот вопрос. И, скорее всего, очень скоро. Наша группа уже на подходе. Но ты не досказала про ваш разговор с профессором – итак, в чём суть теории? И что получилось на практике?

Бесформенная фигура с капюшоном вновь обернулась к ней.

Аня усмехнулась.

– Собственно, то, что получилось на практике – сейчас перед тобой.

10.

– Вы не шутите, Григорий Павлович? Всё-таки… То есть – я об обновлении в масштабе человеческого генома…

– Понимаю… это звучит слегка самонадеянно. Да, разумеется. Изменить человеческую природу… И, тем не менее, результаты опытов стали неожиданными и для нас самих. Вслед за животными настал черёд людей – в добровольцах, как вы сами понимаете, недостатка не было. – Профессор вновь развернулся к экрану, где замерцали новые ряды цифр и графические образы. – Вот, взгляните. Теперь все параметры выверены, полная безопасность уже гарантирована – и я специально приберёг решающее испытание для вас. Я знаю, этого наверняка хотел бы ваш отец – а мы с ним продумывали концепцию этого проекта вместе, и я так сожалею, что он не дожил… Да и ваша мама – она ведь тоже была крупным учёным, и если бы не тот несчастный случай, буквально вскоре после вашего рождения… Не будем, однако, о грустном. Теперь вы сможете увидеть всё первой. Конечный результат. То есть: взаимодействующий непосредственно с ДНК автономный биохимический микроимплант.

И вот, после внедрения его, разворачивается следующий процесс. ДНК, посредством мозга, берёт на себя функцию нейроконтро́ллера, то есть преобразователя интернет-кодов. Мозг – это же наш естественный человеческий компьютер, по сути биокомпьютер. Мы всего лишь предоставляем ему теперь «королевскую дорогу» для гармоничного контакта с компьютером искусственным, а также с миром виртуальным.

Все и всегда хотели расширить возможности сознания, не так ли? А мы пошли «методом от противного» – и решили его обнулить. До конца. – Он улыбнулся ошеломлению Ани. – В этом, кстати, нам очень помогли мистики и другие мудрецы прошлого. Помните, они призывали «очистить свой разум», ну, например, путём медитаций и тому подобного? Видимо, они интуитивно чувствовали весь потенциал данного метода.

Только в нашем случае имеет место готовый микроимплант. Принцип действия прост: личность, на какую-то микронную долю секунды, как бы «обнуляется» – поскольку только так можно достичь нужного «стартового состояния». Этот, на микронную долю секунды, «чистый лист» и позволяет вписать в область сознания всю полноту информации – через возможность эффективного подключения к множеству информационных каналов и систем одновременно, без ощущения переизбытка и «отравления» концентрированным информационным потоком.

– Ну, а… как это вообще на практике? Как выглядит и чего позволяет достичь?

– Всё просто… При постановке той или иной задачи решение приходит мгновенно. Вне зависимости от её сложности. Будучи попросту редуцировано из множества компонентов до единственно целесообразного оптимума. Разумеется, тут есть свои нюансы. Задача должна быть потенциально решаема на каком-либо линейном уровне, ну, и ещё ряд ограничений, допустим, этического плана… Но суть в другом. Человек на доли секунды… ну, скажем так, тысячекратно «умнеет», если оперировать совсем уж элементарными понятиями. Всё происходит фактически на уровне рефлексов – только рефлекторный процесс включается-выключается практически мгновенно.

– Как вы смогли добиться такого с научной точки зрения?

– Вам говорят что-нибудь такие слова, как «явление синхронизма»?

– А, через ДНК? Я права?

– Именно. Зеро-импульс получает резонансную поддержку со стороны мириад ДНК других людей – разумеется, находящихся в этот момент в ло-пространстве. То есть, речь идёт о подключении к коллективному интернет-сознанию и всем массивам данных – на уровне ДНК.

Но потенциальные возможности метода вызвали наше немалое замешательство даже не этим… – Он помедлил. – А неожиданно открывшейся возможностью усовершенствования само́й природы человека. К сожалению, это заметили не только мы.

11.

Аня, в который уже раз, почувствовала сильное смятение.

– Сама природа человека?.. Это очень серьёзно. И вам не страшно было замахиваться на такое?..

– Ещё как, особенно поначалу, – с затаённой улыбкой сказал профессор. – Сомнений всяческих – масса. Опасались по всем направлениям. Начиная с биохимии и заканчивая сознанием в самом прямом смысле этого слова. ДНК – это ведь, в том числе, и сознание, а там много всего. Что выйдет из этих пока закрытых комнат?.. Многое, одним словом, нас удерживало. Много было опасений, споров... Но в итоге решение всё же было принято. Испытание с привлечением биологических э́пов разной конструкции прошло успешно. Мы добивались полнейшей безопасности опыта. И, в общем, добились. Дальше был, конечно, черёд мышек, затем – людей. От добровольцев, как я вам уже рассказывал, естественно, отбоя не было. Вы же знаете нашу научную молодёжь – буквально рвутся в бой, лихачи. – Он улыбнулся. – Я вот человек немолодой – и то, знаете ли, чувствую в себе эдакую удаль. Так и подмывает взять иной раз инъектор – и самому проверить… И не всегда благоразумие побеждает – как, кстати, и в этот раз… – Он помолчал. – Теперь технология отработана. Всё как всегда, обычный стандартный инъектор – мы введём имплант вам в организм. Собственно, тот же самый принцип, как и нынешнее подключение к интернету – только результаты, рассчитываю, будут всё-таки иные. – Профессор коротко взглянул на неё. – И, надеюсь, для вас они окажутся приятной неожиданностью.

А дальше – была лаборатория семь.

– …Могут быть неприятные ощущения… непосредственно при подключении, – кашлянув, сказала пожилая женщина, руководившая университетской группой, хлопочущей вокруг Ани, полулежавшей в просторном ложе-кресле, опутанном мириадами компакт-анализаторов. – Мы пока ещё не смогли устранить этот эффект. Но вы не пугайтесь. Это первая реакция. Затем организм адаптируется – и дальнейший процесс проходит уже совершенно безболезненно. Смело ставьте любые задачи. Но заботьтесь о формулировках – впрочем, мы с вами всё это уже только что обговорили. Инструкции вы помните, и примерный список установочных задач для универсального тренажа тоже. Ну, ни пуха ни пера, Аня. Коллеги, приступаем!

…Мелодичный, но требовательный сигнал от входной двери вновь вырвал её из завораживающей пелены воспоминаний.

Но… вот что странно – она осознала, что по-прежнему может поддерживать ло-контакт с Отом.

И вместе с тем… способна действовать в реальном мире. То есть могла одновременно находиться – взаимодействуя автономно и по-разному! – в двух плоскостях.

Это было что-то уже совсем новое. Но она не ощущала никакого раздвоения личности или чего-то подобного. И это явно была ещё одна из непостижимых прежде способностей, связанная с активацией зеро.

Хотя почему так уж – непостижимых, тут же сказала она себе – ей ведь не раз приходилось, например, устраивая вечеринки, делать как минимум по пять (а то и больше!) дел сразу, уж она и не знала как.

Вот и здесь, можно сказать, что-то в этом роде. Но, если честно – в то же время и совсем другое. Разделение было совершенно чётким и не создавало ощущения спешки, не требовалось и вообще никакого напряжения. Вспомнился неожиданно термин, вскользь оброненный профессором Костенко, на который она как-то не обратила тогда особого внимания – он сказал его, уже завершая разговор о возможных перспективах применения зеро: «параллельные уровни сознания»… Вот, оказывается, что это значило – он знал…

И ещё она отметила, что в ло время течёт теперь гораздо медленнее, чем в реальном мире (то есть, столь же и убыстрившись относительно него – очередной парадокс). Пока она шла до входной двери – какие-то считанные секунды – в ло-пространстве у неё с Отом произошёл целый разговор, хотя и довольно быстрый:

– Сигнал от двери! Что делать?

– Я вижу, твои способности к коммуникации повысились. Я даже не могу подобрать аналогов. Ты захватываешь и моё ло-время, замедляя его и вообще всё, с чем соприкасаешься в данной ло-реальности. – От на пару секунд замолчал, словно советуясь с кем-то невидимым – скорее всего, так оно и было. – Да, у тебя гости. Точнее, гость. Он тебе всё расскажет и даст на многое ответ. Но будь с ним осторожна. И задействуй зеро на полную – теперь для этого настало время. Мы скоро подоспеем. Вы просто побеседуете… я надеюсь. Продержись хотя бы несколько минут до нашего прихода. Всё-таки, обычно они предпочитают переговоры. Я только хотел тебе ещё сказать, – голос его как-то утратил бесстрастие, зазвучав непривычно мягко, – про вещи, которые изменились… Тебе не почудилось, и уж тем более у тебя всё в порядке с головой. Даже более чем. Тебя проверяли, в этом всё дело. Это была так называемая абсолютная проверка.

– Кто проверял?.. – в смятении спросила Аня.

– Те, кто сейчас за дверью.

12.

Но за дверью, как показывала картинка с камеры, находился только один человек.

Странно, что дверной идентификатор «не увидел» гостя. Словно на пороге вообще никого не было. На экране-щитке не высветилось вообще никаких данных о нём.

И тем не менее, он был. Человек неподвижно стоял перед дверью. Она отчётливо видела его.

Только Аня вдохнула, чтобы задать вопрос в дверной динамик, как дверь, до того заблокированная, вдруг тихо зашелестела, открываясь.

Гость шагнул в прихожую, и в этот самый миг она задействовала зеро на всю мощность, как её учили. И внутренне содрогнулась, чтобы выдержать ло-шквал, даже сознание на долю секунды померкло.

– Разрешите войти, Аня? – вежливо спросил гость, приостанавливаясь.

– Вы же войдёте в любом случае, полковник, не правда ли? – Она вздохнула. – Кричать и пытаться убежать, я так понимаю, тоже не имеет смысла?

– Ни малейшего. Вы целиком правы, Аня.

Он без дальнейших церемоний прошёл мимо неё прямо в гостиную – высокий, очень плечистый, с походкой сильного и уверенного в себе человека. Пересёк комнату и без приглашения уселся в любимое Анино кресло, непринуждённо закинув ногу на ногу. Она медленно вошла следом, оставшись стоять у двери, глядя на него.

Мужчина лет сорока, крепко сбитый, про таких обычно говорят: «этот шутить не будет». Но во взгляде его, когда он, в свою очередь, взглянул на неё, сквозила весьма заметная ирония.

– Ну что, Аня, будем собираться?..

Он произнёс это самым что ни на есть непринуждённым тоном, поэтому до неё не сразу дошёл смысл его слов.

Гость усмехнулся, видя выражение её лица.

– Уж извините, что называю вас по имени, запросто. Но заочно мы же очень хорошо знакомы. Это я руководил спецгруппой, которая «вела» вас уже целую неделю. Или даже несколько раньше – как только мы узнали планы уважаемого профессора привлечь вас к эксперименту с микроимплантом.

– Зеро?..

– Именно. Ну-ну, вы же подключились, я вижу, зачем скромничать. Вы сразу угадали моё звание. А ведь раньше никогда, наверняка, и мундира-то в глаза не видели.

– Да, вы в форменном плаще. Даже не скрываетесь. Оригинально. – Ане и самой не верилось, что она такое говорит. Вообще-то она была довольно-таки застенчивой, хотя порой и любила шумные компании. Но сейчас и здесь – она была как бы и не совсем она. А… что-то большее. И это что-то – казалось гораздо умнее, объемлющей и суровей её. Как древний воин – она о таких только читала – внутренне подготовленный и настроенный на беспощадную битву.

И весь их дальнейший разговор был – как рубка на мечах.

– Вы же понимаете, Аня, это всего лишь необходимость.

– Это теперь так называется?

– Да, понимаю, натерпелись вы страха, – он с видом сочувствия качнул головой. – Столько беспокойства, нервов и так далее. Но вы должны тоже понять… Это для вашего же блага. Потом спасибо скажете. Что вовремя остановили, я имею в виду. Все эти научные авантюры – они, знаете ли, обычно плохо кончаются… Вы ведь даже не представляете, во что вас втянули и что в вас внедрили. Боюсь, этого не представляют и сами… господа экспериментаторы.

– И вы серьёзно так полагаете?

Вместо ответа он похлопал ладонью по пледу, лежащему на подлокотнике кресла.

– Вещи были идентичны вплоть до молекулярной структуры. Вот так-то. Но вы их почувствовали. То есть сразу почуяли подмену… И вы хотите сказать, что вы по-прежнему обычный человек?.. Или как?.. Теперь вы понимаете, в чём опасность? Почему мы просто обязаны вас изолировать? Разумеется, временно, на период изучения всех этих аномалий… и их деактивации. Исключительно из соображений безопасности. В том числе и вашей собственной, кстати.

Она и слышала полковника, и не слышала. Он казался ей таким уверенным в себе. Впрочем, у него были на то основания.

Но сейчас её больше волновал разговор с Отом. А она одновременно общалась и с ним.

Да решала и другие, не менее важные проблемы. Связанные, например, с некоторыми техническими устройствами, находящимися у полковника – и в которые она сейчас дистанционно пыталась внедриться.

Только теперь она смогла понять главный подарок зеро – эту возможность многоуровневого ритма и скорости жизни, да и вообще её нового качества. И на всё это, как оказалось, был способен человек.

Причём не только она одна – и все другие. Надо только их научить. Ведь разгадка, как выяснилось, была рядом, протяни только руку.

Но оставался ещё полковник.

И его подручные в пластиковых зелёных доспехах – они тихо поднимались сейчас по подъезду, скрываясь один за другим в специальной технической нише возле двери её квартиры, лишь одним лестничным пролётом ниже.

И ждали теперь только команды, чтобы ворваться.

13.

От в который раз отвернулся, и их разговор опять прервался. А ведь вроде бы он стал как-то теплей… Вновь воцарилось странное молчание.

У Ани возникло ощущение, что От неслышно беседует с кем-то – вероятно, обсуждая текущее положение.

Но бесконечное молчание всё же угнетало.

– Интересно, почему вы меня сегодня не проверяли – тогда, на входе? – спросила Аня, только чтобы что-нибудь сказать.

К её удивлению, От тут же ответил:

– Собственно, в проверке не было никакой необходимости. Ты ведь теперь… фактически одна из нас. Ты – единственный человек, с первой попытки решивший нашу Большую Математическую Задачу. Или, как мы её ещё называем, БУМ – Большой Универсальный Мозгобо́й. – Ане показалось, что От улыбнулся, хотя внешне это было и не видно. – Неделю назад, во время испытаний зеро, помнишь?

Да, действительно, как она могла забыть! Ведь такое событие. Но в тот день вообще столько всего случилось – она же и ещё кучу задач и уравнений для университета нарешала, и вычисления для своей «родной» фирмы произвела все, какие у неё только были – с которыми просидела бы, наверно, если работать по-привычному, несколько месяцев – и то ещё большой вопрос, получилось бы вообще. А здесь всё шло как-то совсем по-иному – и придумывалось и получалось сразу, она как бы летела над всеми этими плоскостями и математическими рядами, мысль обгоняла любую проблему… Такое впечатление, что мчишься куда-то с безумной скоростью – но при этом видишь всё, точно и ярко, как в замедленной съёмке. И поэтому всё-всё успеваешь. Понятие времени в зеро вообще сужается до невозможности. И настолько же повышается концентрация. Но это она поняла уже потом – намного-намного позже.

А из первого своего погружения в зеро она вышла во вполне обычном состоянии, только слегка уставшая. Нет, всё-таки довольно сильно уставшая, если честно. И даже немного испуганная, не вполне веря, что это всё было именно с ней.

– Мы на месте, прямо возле твоего подъезда, – сказал От. – Только он, похоже, уже блокирован.

– Да, там группа деактивирования. Это у них так называется, – безучастно произнесла Аня. За последние секунды она с помощью зеро успела много что изучить по работе специальных служб, в том числе и военного характера – а ею, как она поняла, занимались именно они. – Да, знаешь – у меня появилась одна идея…

И она начала рассказывать. От, видимо, уже серьёзно нервничавший, хотел, казалось, что-то сказать, но после первых же её слов попросту потерял дар речи.

14.

– Время дорого, Аня. – Полковник выразительно кашлянул. – Действительно, ещё пара минут – и нам пора. Я понимаю, вы с помощью зеро сейчас просчитываете разные варианты, как бы этого избежать – не отпирайтесь, к чему – но всё это бесполезно, честное слово. Вы надёжно заблокированы, ваши каналы связи тоже. Да, с помощью зеро вы ещё можете осуществлять коммуникацию на «тёмном» ло, экранированном от нас – но в любом случае по итогу не будет никаких доказательств. Просто сошедшая с ума девушка, которую тихо и гуманно увезли лечиться. Все нужные документы уже давно оформлены.

– Ничего себе. Выставляете меня опасной инфицированной психопаткой. Намеренно обманываете всех? Таковы, получается, ваши методы работы с обществом?..

– А зачем, с другой стороны, обществу всегда уж знать правду? – ответил ей вопросом на вопрос полковник. – Правда – вообще-то не самая приятная штука. Многим она вообще не нужна, для их же душевного спокойствия. Суньте им в нос правду – так они отшатнутся, как от чумы. И будут, между прочим, правы. Общество должно получать ту информацию, которая содействует общественному спокойствию – в этом главный смысл.

– Неужели вы считаете, что проект «Зеро», который даёт такие возможности… ну, для каждого буквально человека, не нужен или… даже вреден? Это же абсурд.

– Для всех – безусловно вреден, – убеждённо произнёс полковник. – Да, взлёт ума и так далее. Хотя, конечно, не у всех будут такие успехи, как у вас – насколько я понял, это тоже сугубо индивидуально. У других может получиться далеко не столь лучезарно. Но допустим, возможности всех в среднем сильно повысятся. И что? Большое количество умников – это, если откровенно, настоящая головная боль для общества, по большому-то счёту. Ведь количество проблем повысится тоже кратно. Это называется неоправданным усложнением системы, которое никак не может быть признано целесообразным. Нам нужны – если опять-таки быть совсем уж откровенными – единые равнодействующие. А усложение влечёт за собой неизбежное разнообразие, со всеми вытекающими последствиями. Вот поэтому мне и приданы особые полномочия. – Он помолчал, глядя на неё. – Кому вообще могло прийти в голову вручать такой приз всем, чего ради?.. Зеро – по сути, и есть ноль. Ноль, помноженный хоть на тысячу, останется нулём. Ну, умным нулём. Но ему не стать даже единицей. Сколько там нолей ни прибавляй друг к другу. И далеко не перед всеми, я считаю, следует метать такой бисер.

– То есть, получается, вы хотите всем надеть «интеллектуальный намордник»?

– При чём здесь это. Просто вы, интеллектуалы и подобные вам мечтатели – забыли древнюю прописную истину, что совершенное общество – не построить из несовершенных людей, и только.

– Почему же вы отказываете нам в праве стать чем-то бо́льшим, чем то, что для нас уготовили? – она постаралась говорить спокойно, чтобы не выдать всей силы охватившего её возмущения.

– Превращать ноль в единицу – это противоестественно, – пожал плечами полковник. – Единицы это единицы. А ноли это ноли – пусть ими и остаются, для их же полного спокойствия. Я же вам про это только что говорил. Именно так и выглядит гармония.

Вот это человек, подумала Аня. Как он обнулил разом… буквально всех. Вместо зеро с его невероятными перспективами – обычные ноли, с раз и навсегда предписанными орбитами. Раз – и наклеил на всех ярлык, и ведь, наверно, и сам искренне в это верит.

Кто вот она, Аня, в его классификации? Светловолосая девица-технолог, без особых примет. Просто красивый, неожиданно поумневший ноль? Или, может быть, всё-таки повышена до почётной единицы?

– Знаете, какая ваша главная проблема, полковник? – сказала она, чувствуя какую-то внутреннюю пустоту – как будто приходилось бороться с тенью, утопая в зыбком мире теней.

– Просветите, если не трудно.

– Вы устарели – просто безнадёжно устарели. Вы, полковник – и такие как вы – устарели ещё даже лет пятьдесят, а то и сто назад. Жаль, что люди осознали это далеко не сразу – и сейчас ещё не всем, к сожалению, ясен этот факт. Вы – прошлое. Но прошлому – никогда не победить будущего, неужели вы не понимаете? Старое в любом случае сменится новым.

– А что плохого в этом вашем старом? – опять ответил ей вопросом на вопрос полковник. Казалось, этот странный спор стал его даже забавлять. – В нашем мире, между прочим, вообще очень много старого. Даже больше, чем вы можете себе представить. – Он на долю секунды задумался, видимо, подбирая пример. – Вот возьмём, хотя бы, само слово «интернет» – а ведь оно древнее, лет на тридцать про него вообще забыли – а вот сейчас опять, как видите, в моде, вспомнили. Старое вернулось! Чем плохо? А были и другие, более поздние названия интернета: сеть, паутина. Вы, я вижу, удивлены, даже и не слышали о таких? А они есть, точнее, были. И не факт, что опять тоже не вернутся. Сомневаетесь? Напрасно. Ну-ка, вспомните поговорку: «Новое – это хорошо забытое старое». Разве не так? Это я к тому, чтобы вы убедились – прошлое присутствует в настоящем тысячью разных способов. Вы просто их не замечаете. А они нужны. И важны. И я, кстати, действительно сторонник старых традиций. У наших предков есть, на мой взгляд, чему поучиться…

– Да, есть чему. Но только не вашим, полковник, методам.

– Да какие методы… Мы сейчас больше психологи, чем кто-то ещё. Вправляем мозги, повреждённые слишком уж большими порциями благ цивилизации. – Он, усмехнувшись, перевёл взгляд на неё. – Вот и вы – даже ведь и не поняли значения того, что с вами произошло. Жили, как ни в чём не бывало. А ведь вы уже совсем не та личность, какой были ещё какую-то неделю назад. Вас искусственно усовершенствовали, путём вторжения в естественный природный процесс. Но остаётся ли видоизменённый человек вполне человеком?.. Вот это мы и хотим выяснить.

– Но, может, такие мои… способности, что ли… просто случайность?

– Мы смотрим на это по-другому. Это в любом случае прецедент. Следовательно, нужно обнулить риски.

15.

Услышав это, Аня не смогла удержаться от вздоха.

…Потому что, в какой-то момент – полковник перестал быть ей интересен. Она и разговор-то с ним продолжала по инерции.

Вся картина была ей теперь видна – и ясна – как на ладони. И что происходит, и что делать.

Да она уже всё и сделала.

Ну, что бы ещё сказать ему, чтобы он хоть напоследок что-то понял?

Может – напомнить про баобабы?..

Что надо их выпалывать, пока их ростки ещё тонки. Иначе они разрастутся и тогда разорвут на части всю планету.

Но зачем говорить ему это?.. Ведь он наверняка знать не знает ни про какого Маленького Принца. И ничегошеньки не поймёт.

И в тот же миг она почувствовала, что полковник прикосновением к микропульту в кольце, похожем на обручальное, отдал приказ.

Вторым – зеро-зрением – она увидела, как пластиковые люди в зелёных доспехах ринулись по ступенькам лестницы к её двери, доставая свои «инструменты»… И тут же почувствовала – как бы волной ударившие по сознанию – их смятение, панику, недоумение… Поскольку некая сила смяла их, разбросала, сжала каждого, как в неожиданных тисках, лишив возможности двинуться – они лишь, словно парализованные, слали отчаянные сигналы полковнику. Который, ничего не понимая, в волнении даже вскочил на ноги, да так, что кресло, жалобно скрипнув, откатилось в сторону.

– Давайте я вам покажу, что происходит, – мягко сказала Аня. Она почувствовала себя очень уставшей. Скорее бы всё это закончилось.

Стены комнаты тотчас стали прозрачными – а одна из стен дополнительно транслировала и происходящее в подъезде. Аня – первый сюрприз для полковника – теперь полностью восстановила контроль над автоматикой собственной квартиры.

И первыми, кого увидел полковник – были люди. Множество людей, молчаливых, сосредоточенных, терпеливо ждущих, с непреклонными, а то и гневными лицами, заполнивших всё пространство улицы на всём её протяжении – и битком набившихся в подъезд, так что все сотрудники полковника оказались буквально сжаты и стиснуты, как в гигантских тисках, в этой огромной живой массе – не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой – люди контролировали их деликатно, но решительно.

– Да как вы… – Полковник осёкся. – Что это значит?! Как…

– Я, надеюсь, вы не будете сейчас предпринимать никаких необдуманных действий, полковник, не так ли? – ровным тоном произнесла Аня. – На вас сейчас смотрят – и слушают вас – очень многие. Собственно, все.

– Вы… посмели…

– Ну, люди должны знать своих героев, да и антигероев тоже. Тем более, когда это столь важно для них для всех. Они слышали наш разговор от первого до последнего слова. И видели, разумеется.

Он, буквально потеряв дар речи, неотрывно смотрел на неё.

– Да как вам это удалось?.. – наконец, выдавил он, говорить ему удавалось с трудом, словно что-то его душило. – Мы же перекрыли все линии… это точно.

– Кроме вашей, полковник. Вы и были моим транслятором. Себя-то вы не «заглушили». Прекрасный канал. – Она улыбнулась. – Вы меня фиксировали – а я всего лишь это транслировала, заодно на определённом этапе перехватив и экранировав управление, чтобы вам случайно не вздумалось прервать передачу. А мои друзья Оты – слышали о таких? – задействовали экстренное всеобщее оповещение. Да многих и не пришлось будить, несмотря на раннее утро. Вы же знаете, сколько людей сейчас не спит ночами. Только официальное «общество ло-полуночников» насчитывает больше полмиллиарда человек, а в нашей стране – миллионов десять, как минимум. А эта информация была крайне интересной. К тому же не часто увидишь, как человека похищают прямо в прямом эфире.

– Вот же, твою… – он не договорил, опять резко осёкшись. Ругаться по-солдатски в момент прямой трансляции, видимо, ему всё-таки «не улыбалось» – слишком уж очевидны были последствия. Вдобавок ко всем остальным, о которых ему, скорее всего, и вспоминать сейчас не хотелось.

– Всем отбой, – коротко сказал он кому-то вслух, уже не скрываясь.

– Действительно, – кивнула Аня. – Пора нам заканчивать наш разговор, полковник.

А он стоял перед ней, покрасневший, в немом безудержном гневе, сжав побелевшие кулаки… и вдруг – рассмеялся.

Кулаки его разжались, и он, всё ещё беззвучно смеясь, почти рухнул обратно в кресло.

– Нет, Аня… ну как вы меня высекли… как щенка, честное слово! – Он даже головой покачал, пытаясь унять смех, что не очень у него получилось. – Какая-то экзекуция в прямом эфире.

– Да не переживайте вы, – почти сочувственно сказала Аня. – Ну, бывает. Не всегда же у кого-то на улице праздник.

Он энергично хлопнул ладонью по подлокотнику.

– Ладно, всё. Я это уважаю. Вы – хороший боец, без всяких. Настоящий. – Он особенно подчеркнул последнее слово. – И это, между нами, очень важно. Может, даже, это главное в человеке. Хотя не всем быть бойцами, само собой. Но я о таких, как вы и я. В нас, кстати, больше общего, чем вы думаете. – Он неожиданно усмехнулся. – А хорошо мы всё-таки с вами побились… Будет о чём вспомнить. Эх, вам бы в мой спецотряд – нет, кроме шуток. Вы подумайте, кстати. Готов принять без всяких экзаменов, как только надумаете. Не такая уж это плохая штука – армия.

– Лестное предложение, – улыбнулась Аня, испытывая сильное удивление от такой неожиданной оценки её качеств. Она-то ожидала… совсем иной реакции. Тем более от человека такого склада, как полковник.

– Ну… давайте прощаться, Аня. Опять же, как говорили в старину – не поминайте лихом. Всего вам наилучшего.

– Прощайте, полковник.

– Полагаю, эти ваши… соратники, всё-таки, пропустят отсюда меня и моих людей.

– Не сомневаюсь.

Он вышел тем же характерным чётким шагом.

Но она этого почти уже не заметила.

Совсем другие мысли захватили её. А точнее, одна идея. Чисто научная.

Но она понимала, сколько людей хотят её видеть, и это было их право. И ей обязательно надо подумать, что же им сказать. О зеро… и обо всём. А научные дела – не уйдут.

Она улыбнулась и, наконец-то внутренне успокоившись, пошла открывать дверь людям, до сих пор деликатно ждавшим в подъезде. А для остальных Оты – она видела – развёртывали гигантские голографические экраны ло-трансляции прямо на улице, да и на всех прилегающих, тоже заполненных толпой – чтобы то, что она скажет, все могли увидеть и услышать и там.

16.

От вновь стоял прямо перед ней, и казался сейчас несколько сконфуженным. Может быть, от того, что не сразу, будучи в первую секунду попросту поражён, понял её замысел с оповещением всех людей, которым она поделилась с ним какое-то время назад – и, однако, у них всё получилось.

Здесь, на «тёмном этаже», они по-прежнему были вдвоём, и царила та же тишина.

– Ну вот, кажется, всё и закончилось – а кое-что, я вижу, наоборот, началось. Твоя пресс-конференция по всем ло-каналам и в реале.

– Да, я сейчас там и говорю речь, – кивнула Аня. – Ох, и волнуюсь.

– Да. Это немножко заметно. Но от этого только лучше, волнение тебе идёт. А меня зовут Ди. Мы, вообще-то, одногодки, – он вновь, как показалось Ане, улыбнулся, хотя лица его по-прежнему не было видно – но она почувствовала по голосу. – Ну, теперь-то ты поняла масштаб?

– Масштаб чего?.. – Ох уж эти Оты с их вечной манерой говорить загадками.

– Вот это да, – он уже открыто рассмеялся, хотя смех и прозвучал несколько своеобразно – видимо, этот ло-образ, представляющий из себя, по сути, разговаривающий капюшон, совсем не был рассчитан на него. – Неужели ты не поняла всё значение того, что ты смогла сделать, Аня?.. Это же новая страница в истории интернета. Если не вообще всего мира. В этом всё дело. Ты, своим примером, подарила нам новое измерение жизни. Учёные придумали зеро, а ты стала его живым воплощением – реализацией его возможностей. Это твой дар нам, Аня.

Ей вдруг неожиданно захотелось заплакать – от какой-то странной растерянности и… непонимания. Вот всё она, кажется, понимала – а этого не могла понять. В чём её-то вообще заслуга?.. Почему они все вдруг немножко посходили с ума, и вдруг так к ней решили относиться?.. И что в ней вообще могло быть такого уж необыкновенного? Того, что скоро не будет у всех у них?

Она с полной ясностью поняла, что сейчас расплачется, если срочно что-нибудь не сделает.

И вообще – у неё пресс-конференция. Какие же могут быть слёзы?!

Разве что поплакать здесь, в ло, а в реале продолжать спокойно рассказывать – особенно учитывая внимание, с каким её слушали (в том числе числе и многие официальные информационные каналы, которые всё тут же ретранслировали в прямом эфире). Ох, и будет взбучка полковнику с его конторой, теперь, когда все их противозаконные неприглядные делишки вскрылись, подумала она, и почти пожалела его – всё-таки он исправный служака, не более. Эх, ему бы только ну хоть на чуть-чуть воображения.

Нет, плакать слишком глупо – а это значит, надо срочно что-нибудь предпринимать.

– Слушай, Ди, – весело сказала она. – Давай, что ли, поговорим нормально. Маски долой.

17.

Когда она впервые вошла на этаж к Отам, была ещё ночь. Потом ощущение времени вообще как-то потерялось. И только сейчас она по-настоящему осознала, что уже давным-давно наступил рассвет.

– Может, – голос Ди стал неуверенным, – мы заглянем к тебе… после пресс-конференции?

– Таким гостям я только рада, – улыбнулась Аня.

Сейчас она увидела всех трёх Отов, которых она знала – в их реальном облике.

Они уже всё наладили с экранами, и теперь вернулись в кабину микропланера, на котором и прилетели сюда.

Первыми сидели двойняшки лет восемнадцати – сёстры с очень длинными косичками – хохотливые вертушки, которым явно никак не сиделось спокойно – совсем непохожие на тех двух суровых с виду мужчин-Отов, с которыми так часто беседовала Аня.

– Это наши Леночки, – сказал хорошо ей знакомый голос позади них. Сёстры тут же с энтузиазмом замахали ей.

(Аня, конечно, знала о новой традиции называть двойняшек одинаковыми именами, выделяя её или его каким-нибудь ласковым прозвищем или приставочкой из одного-двух слогов.)

А вот и обладатель самого голоса.

За спинами сестёр явно пытался вжаться в заднее кресло кабины, полыхая от смущения, худенький паренёк лет двадцати трёх в таком же, как у Ани, пластик-комбинезоне, только мужской модели. Тут же она поняла, что он и был в эту ночь её собеседником – Отом.

– Наш самый главный умник – Женя, – торжественно возгласила Лена, та из двойняшек, что сидела ближе к видеоглазу (с виду показавшаяся Ане чуть-чуть повыше сестрёнки). – Но мы его называем – Ди. Да он и сам себя так в ло называет, да и не только в ло. Потому что он – фанат диалектики. Слышала про такую старинную науку?.. Он на ней даже немножечко свихнулся, если честно, – сёстры вновь, не сдержавшись, прыснули. – Вот поэтому он – Ди! Но он умный, ты не думай.

Женя запылал ещё большим румянцем и сделался чуть ли не помидорного цвета. Двойняшки, оглянувшись на него, снова залились смехом, хлопая от избытка чувств ладошками по приборной доске.

А она думала о зеро.

Ведь как изменится теперь привычный мир.

Сколько откроется прежде наглухо заколоченных дверей. Не для избранных, как и раньше бывало. А для каждого человека. Всё теперь зависит, по сути, только от него лишь самого́ – от человека.

Это ведь, наверно, и есть то, что называется словом – свобода. Дарованная всем. И у них с Ди и такими, как он, будет, наконец, возможность осуществить столько всего, что казалось слишком сложным, неподъёмным. Даже вообще неосуществимым. А может – они же всё-таки молоды! – подумать и не только о работе…

Энергии – хватит на всё, они теперь сумели открыть её в себе. И времени – больше, чем в самых-самых прекрасных мечтах.

0
00:11
608
Комментарий удален
Комментарий удален
Комментарий удален
13:35
Рассказ неплохой. Не понимаю, зачем тут комменты от ботов (ну, или гостей, которых созвал автор, не знаю).
Из хорошего: бодрое повествование, логика более-менее соблюдена, на корявости при чтении не спотыкался.
Из плохого: отсутствие кульминации в принципе. Вот думаешь, что сделает ГГ с новобретёнными способностями? Как займётся устранением спецназа (задел-то был), к каким мыслям, открытиям придёт? Но нет, она просто транслирует обличительный разговор с полковником на определённую аудиторию (да и ничего особо обличительного в разговоре не было).
Потом, начало: цепочка «мои вещи не такие, я уверена, полезу, значит, в даркнет» — не катит. Из разряда — «нагадила кошка в углу, пойду в сеть наркотой барыжить».
К середине многое объясняется и интрига начинает работать, это несомненно плюс.
Встречаются опечатки (лень искать) и повторы (лень искать)
Но в целом рассказ произвел приятное впечатление
00:37
В целом рассказ состоялся, но есть понятийные недоработки
Просто сошедшая с ума девушка, которую тихо и гуманно увезли лечиться. Все нужные документы уже давно оформлены.
– Ничего себе. Выставляете меня опасной инфицированной психопаткой.

Сумасшедшая девушка ничем не инфицирована (не заражена). А «обнуление личности» — неверный термин, поскольку собственно личность Ани ничего не потеряла (не обнулилась).
Загрузка...
Анна Неделина №2

Достойные внимания