​Белый цветок

— Поляков Кирилл Леонидович. Двадцать девять лет. Холост. Правонарушений не зарегистрировано, разрешение на выезд продлено ранее на три года, — бормотал пограничник, изучая личное дело. — Специалист по правовым вопросам в нотариальной конторе. Семьи нет. Отец, мать и сестра живут в другом городе.

— Сплю я по три-четыре часа в день и не забываю умываться по утрам…

— Хватит паясничать. Это стандартная процедура, вам ли не знать.

— Да бросьте, я здесь ежемесячно, думаете, что моя жизнь меняется настолько быстро?

Мужчина в темно-синей форме с нашивкой "Международные пограничные войска" на левом рукаве оторвался от экрана своего планшета и с хмурым видом уставился на очередного шутника.

— Куда направляетесь?

— В Зону 97, Кломены. Я должен забрать документы у клиента.

— Срок?

— Четыре дня, если погода не подведёт.

Кочетов А.Б. — тот самый хозяин кабинета, что встречал каждого входящего — отложил планшет и вернулся к письменному столу, чтобы заполнить документ. Крепкий и крупный, он с тяжелым вздохом сел за стол, тут же уменьшаясь на глазах. За каких-то несколько секунд воинственный капитан сдулся до размеров маленького мячика, утонувшего в большом черном кожаном кресле. Надев на нос очки, Кочетов старательно выводил слова на пластиковой карточке, продолжая неустанно бурчать себе под нос.

Полная процедура проверки занимала около часа, иногда и все два, отчего очередь на Границе была неимоверно большой. Кирилл лишь к вечеру смог пробиться к двери пропускного пункта, и еще через три часа после этого отдал свои вещи и вошел в кабинет. Уставший и голодный, он, конечно, сочувствовал работнику пограничной службы, но нисколько не умалял собственных прихотей, желая поскорее отыскать транспорт и провалиться в глубокий сон.

— Вот, держите, — пограничник подался вперед и протянул пропуск. — Пять дней. Напоминаю, что по возвращении вы обязаны сдать карточку. Правила вы знаете, но не забывайте, что посещать другие Зоны без нужды вам запрещено.

— Всего пять дней? Путь до Кломен занимает чуть больше суток, и то в случае, если мне удастся найти повозку, — обычно пограничники добавляли дня три к названному сроку, чтобы уменьшить число нарушений. Однако не в этот раз.

— Попроситесь к торговцу Джеффу Милигану, его караван как раз зарегистрировался около двух часов назад и сейчас собирается. Вам вдоволь хватит пяти дней и на путь, и на работу, и на трехчасовой сон с чисткой зубов, не переживайте.

— ... простите, возможно, я переборщил. С утра ждал очередь.

— Удачного пути, Поляков, — отмахнулся мужчина и откинулся на спинку своего богатого кресла.

Последние сборы проходили у черты Перехода, где толпилась основная очередь. Молочного цвета пелена покрывала всю территорию Границы, проходя от Иркутска до Санкт-Петербурга, затрагивая несколько городов по пути. Поляков готовился хорошенько отдохнуть в отведенное время, чтобы, наконец, сбросить оковы рабских рабочих будней. Кломены были очередным новым пунктом его путешествий по Йокульскью.

— Это вы? Это ведь вы! Я вас помню! Точно, это точно вы, — преградившая путь молодая женщина с растрепанными волосами вцепилась в локоть Кирилла и безумными глазами уставилась на него. — Вы видели её?!

— Кого? Извините, я опаздываю.

— Наташу. Дочку мою. Вы сидели с ней.

— Какая дочка? Вы что-то путаете. Освободите дорогу.

— Она пропала. Мне никто не хочет помочь. Пожалуйста! Я должна найти её!

Завывая, женщина бросилась следом за обошедшим её мужчиной.

— Стойте! Подождите! Да стойте вы!

Кирилл резко остановился и обернулся. День был тяжел, срок на переход вышел короче, чем он рассчитывал. Так еще и странная женщина прицепилась как банный лист.

— Да что вам от меня надо?! — схватив незнакомку под руку и дернув ее в сторону, уводя от Перехода, Поляков взглянул на неё внимательней. — Т… Татьяна? Это вы?

Та кивнула и, поняв, что её, наконец, узнали, с рыданиями упала на грудь мужчины.

— Помогите мне. Пожалуйста. Никто не хочет слушать меня. Ни в полиции, ни на Границе. Моя дочка пропала, а им хоть бы что! Она точно здесь, — бормотала Татьяна, вжимаясь в Полякова. Ей было страшно.

— С чего вы взяли, что Наташа здесь?

— Я говорила с водителем маршрутки. Она доехала точно до этого места, а дальше её и след простыл. Она же не растворилась в воздухе!

В лицо ударил порыв холодного ветра. Здесь, на Границе, погода отличалась от городской на несколько градусов. Йокульскью был местом с крайне нестабильной температурой: то и дело с разных участков Зон — небольших самостоятельных городков — по Границе било то ледяным ветром, то засухой, отчего трава при здании осыпалась.

Октябрь в России был достаточно теплым месяцем для земли, а потому разница температур двух частей мира создавала плотный туман по всей площади Границы.

Женщина вцепилась в руку Кирилла с такой силой, будто собиралась остановить идущий поезд; её ногти болезненно вгрызлись в кожу. Поляков охнул и с трудом отцепил от запястья тонкие побелевшие пальцы. Царапины жгло изнутри.

— Вы ведь идёте в это место, да? Пожалуйста, поищите её. Девочка. Маленькая, она была в бело-голубой шапке с помпоном. Я не знаю, что мне делать.

— Почему она могла сбежать?

Кирилл оглянулся к Переходу. Нужно было спешить — Джефф, с которым он договорился о транспорте, уже должен был отправляться. Караван никогда не задерживался.

— Я не знаю. В последние дни она всё время только и делала, что говорила про розу. Ей всё время снилась роза. Может… Может она решила… Нет, это глупо! Цветы и у нас есть. Я не знаю. После смерти мужа я почти не разговаривала с ней.

— Что за роза?

Несмотря на сырую погоду и ветер, рубашка прилипла к спине. Кирилл судорожно вздохнул. В памяти всплыло воспоминание трехдневной давности.

— Обычная, белая.

Белая роза. Йокульскью. Это было просто нелепо.

Лицо Кирилла побелело, приняв цвет прозрачного бледно-серого облака.

***

Джефф Милиган был человеком хорошим. Женатый, добропорядочный пожилой мужчина с сединой на макушке и выпирающим животом. С ним Кирилл был знаком ещё с две тысячи пятнадцатого, когда впервые пересёк черту в свои двадцать пять. Именно Джефф и его жена помогли освоиться в Йокульскью. За четыре года мужчина научился определять, в каком состоянии находился Кирилл, потому почти сразу, как только они отъехали от Границы, поинтересовался, о даме, что провожала его. Кирилл пересказал разговор с Татьяной.

— Они приходили несколько раз. Квартиру продавали. Приносили документы. Последний раз — три дня назад, уже на сделке. Так как девочка ещё маловата, то её оставили снаружи, в коридоре, а меня попросили присмотреть за ней.

— И ты что-то узнал?

— Да, мы немного поговорили. У неё в руках была книга. Что-то вроде путеводителя по Йокульскью, я не совсем понял. Но она всё время разглядывала одну и ту же страницу с цветком.

— Так вот почему… Думаешь, все дело в этой книге?

— Не знаю…

На минуту Поляков прикрыл глаза, вспоминая тот самый день. Узкий коридор с четырьмя небольшими диванчиками, приставленными друг к другу. Маленькая девочка с книгой в руках. Рассказ о погибшем на дороге отце, которого сбил водитель.

— Её желание помочь матери показалось мне слишком навязчивым. Ребёнок, верящий в сказки. В несуществующую белую розу, исполняющая желания.

— Роза из Йокульскью? — сообразил Джефф.

— Да. Именно. И, знаешь… Тогда мне показалось странным… Когда Наташа показала мне фотографию цветка, и я коснулся его, руку обдало теплом. Ну… Будто ты после улицы над огнём проводишь. Вроде и горячо, а замёрзшей руке приятно.

— Ты запомнил автора или название книги, статьи?

— Нет, ничего такого. Всё, что я знаю — белая ледяная роза. И она находится где-то здесь. А даже если и нет, то должны быть те, кто её придумал. Я должен хоть что-то сделать. Еще тогда мне следовало отговорить её. О чём я только думал…

— Ты не мог этого знать, Кирилл. Но, возможно, ты прав. Я поговорил с Дмитрием из пограничников, он сказал, что вечером действительно что-то или кто-то проникло на территорию, но из-за густого тумана они ничего не видели. Это произошло далеко от самого поста, камер там нет. Так эта девочка... она не говорила, чего хочет?

Поляков вздрогнул и поднял взгляд.

— Воскресить отца.

***

Зона 39, или иначе Кломены, была местом пёстрым и живописным. Йокульскью со всем своим разнообразием Зон был открыт официально вот уже лет шесть, но ученые России впервые пересекли Границу намного раньше. На протяжении всего этого срока удалось изучить лишь малую толику городов и их обитателей, а еще меньше — саму местность. Потому как зона для работы и путешествий в Йокульскью открылось лишь около двух десятков территорий, почти полностью безопасных для иногородних переходящих.

Весь следующий день как плату за проезд в удобной четырехколесной повозке из тех, что в привычном мире остались лишь на экранах американских фильмов, Кирилл разгружал товар и помогал с документами. Под теплыми лучами летнего солнца, среди деревянных двухэтажных домиков и высоченных деревьев он чувствовал, как внутри просыпались воспоминания о детстве. Бабушкина деревня, большой лес и, обязательно, самодельный домик на дереве.

— Нравится? — Джефф хлопнул по спине и протянул перепачканное полотенце. — Извини, чистые в доме. Кстати, ты нашёл, где переночевать? Если что, повозка свободна. Буду рад видеть на ужин.

Кирилл вытер вспотевшее лицо краем футболки и убрал полотенцем грязь с замаранных рук.

— Спасибо, но я уже нашёл место. Клиент предложил переночевать у него. Как оказалось, все документы уже подготовлены, мне нужно их лишь забрать и найти транспорт обратно.

— Не станешь искать девочку?

— Я не уверен, что она действительно сбежала именно сюда, — с неохотой откликнулся Кирилл, потупив взгляд. Он не любил лезть в чужие дела, да ещё в такие. Тут бы и правда лучше заняться кому-то более опытному.

— Ну как скажешь. Если что, мы будем у Розовой поляны.

Они шли обратно, к оставленным у каравана вещам. Деревья вокруг переливались оттенками зелёного, и в свете походили на алмазы. Растительностью Кломены напоминали большой сад высоких кактусов. Толстые, даже на вид плотные стволы деревьев с такими же ветвями были покрыты мечевидными листьями с зазубринами на концах. Строение растений — как деревьев, так и кустов — таким образом помогало накапливать полученную за день воду и распространять по всей длине ствола. Удивительным был и тот факт, что единственным источником воды, по рассказам местных жителей, являлось древнее подземное озеро, питающее всё живое вокруг себя. Корни деревьев и кустов уходили на несколько километров вниз под прямым углом, потому коряги в Зоне 39 полностью отсутствовали.

С рюкзаком наперевес Поляков задумчивым взглядом провожал удаляющегося друга. Каждого из них уже ждали к ужину, но что-то не давало Кириллу покоя.

— Эй, Джефф! — окликнул он торговца. — Тебе не казалось сегодня, что за тобой следят?

Мужчина остановился и, развернувшись, очень внимательно всмотрелся в нахмуренное лицо двадцатидевятилетнего мужчины, перепуганного, как мальчишка.

— Нет. Ложись пораньше, Кирилл. Мой караван отправляется после обеда, загляни ко мне завтра.

***

Кабазури был великолепен на вкус. Нежное, прожаренное до хрустящей корочки мясо напоминало курицу. Отличало его от обычной птицы разве что обилие жира, стекающего по рукам на деревянную миску.

— Так это полосатый кломенский бык? — проговорил Кирилл с набитым ртом и, откинувшись на плетенную спинку кресла, ткнул пальцем в сторону небольшого карандашного рисунка за спиной. Внешне животное походило на смесь зебры с одним из больших рогатых быков.

— Именно так, друг мой. Кабазури водятся в трёх километрах от нашей Зоны. Их шерсть очень теплая и прочная. Видел старосту, друг мой? У него как раз обувка-то из кабазури будет. Вещица дорогая, редкая. Да и повалить чтобы одного такого нужно не менее эдак трёх крепких молодцов.

Кломентинцы представляли из себя высоких, все как один светловолосых крепких людей. В силу расположенности Зоны и местонахождения домов, им приходилось трудиться и ежедневно напрягать свое тело с самого раннего возраста. Голос у местных был громкий и высокий, что помогало общаться на расстоянии, ведь все здания в Кломенах находились на деревьях высоко над землей.

Под самым потолком парили большие ярко-красные перья феникса, освещая тёплым, приглушенным светом одноэтажный домик. Оказаться в густом лесу на одном из самых прочных домов на дереве — разве не это мечта любого ребёнка, да и взрослого тоже? Кирилл прикрыл глаза и невесело улыбнулся. Хорошо тут было. Вдали от работы и бумаг, загаженного воздуха и фастфудов или недружелюбного общества, которому ты всё время что-то должен.

— Тебя что-то тревожит, друг мой? — клиент, почесав седую бородку, посмотрел заинтересованно: неужели что-то не устраивало его гостя?

— … Простите…

— Язепс, друг мой. Язепс имя моё.

— Язепс, вам никогда не хотелось бросить всё и двинуться туда, где еще не бывали?

— Ну… Я ведь поэтому и решил купить квартиру-то. Нам с женой уже за пятьдесят, внуки отселились, ничего уже и не поделаешь. А в вашем мире мы ещё никогда не были. Жена — спит она, поди, не оглядывайся — всё книжки читает, через курьерскую службу нам их доставляют каждую пятницу. А правда это, что Россия самая большая страна из всех?

— Да. Поэтому, думаю, только в России свыше десяти врат в Йокульскью, — задумчиво протянул Кирилл, увлечённый воспоминаниями.

На самом деле о Йокульскью знал он не так уж и много. За четыре года работы удалось побывать в Зонах шести или семи, если брать в расчёт даже самые маленькие, часто не указывающиеся в путеводителе, который выдают каждому новичку при пересечении Границы. Но то, что эта часть планеты ещё даст о себе знать, понял ещё в семнадцать, когда в России впервые открылось сразу три двери: в Москве, Санкт-Петербурге и Казани, — в то время как, например, в Канаде и ряде других стран всего по одной.

— Хорошее дело это, друг мой… путешествовать. Но ты не потому спрашивал, прав я? Может, отвар?

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду спать. И вам бы советовал, Язепс. Выезжать предстоит рано. На переходе снова большие очереди.

— Постелил я тебе в комнате справа. Ночью у нас холодно, возьми одеяло со шкафа.

Поблагодарив, Кирилл отнес посуду в продолговатую, неглубокую яму у входа, где хозяева собирали грязную посуду, чтобы помыть её утром в потоках подземного озера, выбивающихся на поверхность, и отправился в комнату.

Он бы так и отправился бы спать, если бы перед самым носом не возник облик рыдающей Татьяны, прошлым днём умоляющей отыскать маленькую дочурку.

“Я ведь так ничего и не сделал… А она точно найдет меня в конторе”, — подумал Поляков.

Застыв у проема, Кирилл обернулся к прихрамывающему старику:

— Хотя знаешь… Я хотел спросить, может, ты слышал. День или два назад никто не появлялся у вас? Зона 39 одна из прилежащих к Границе. Может, было что необычное?

Мужчина потер облысевший затылок и облокотился о стол: стоять так было намного легче.

— Я сам не видывал никого… Да и странного ничего не наблюдал. А что именно ты ищешь? Может, Уилдиса поспрашиваю с утра, он торговец наш, слышал поди что по пути.

— Девочку одну. Маленькую, лет десяти. Или, может, о цветке ледяном что-то знаешь? Нет тут у вас поблизости?

— О, нет, друг мой. Нет такого ничего у нас. Кломены только светом перьев феникса да крепкой древесиной и знамениты. Мы народ тихий, лесной. Природу почитаем, не играем с ней.

— Да нет… — Кирилл задумчиво склонил голову и махнул рукой. — Не обращай внимания, Язепс. Я лучше пойду. Доброй ночи тебе.

***

“Ты идёшь слишком медленно. До тебя не достучаться. Это дитя плачет. Ты должен поспешить, или будет слишком поздно”.

Деревянные доски с просачивающимся сквозь них ветром. Кровать у стены, наполовину осевшая на пол. Содрогающаяся паутина под балками прямо над головой спящего.

“Она мёрзнет… мёрзнет… Ты должен найти её. Проснись!”

Окончательно прогнать сон помог удар — полка для книг оказалась слишком низко к кровати. Кирилл протяжно застонал и распахнул глаза. По лицу текло что-то липкое. Подушка промокла. Кирилл дрожащими руками нащупал в темноте рюкзак и из бокового кармана достал небольших размеров фонарик. Яркий луч света пробил тонкую ткань занавески на окне и, направляемый, упал на кровать, хаотично перебегая по всему периметру, пока не оказался на подушке. Никаких пятен крови, лишь влажные следы. Прерывисто дыша, Поляков облизнул пересохшие губы. Соленые. Пот. Это был обычный пот.

— Друг мой?..

К потолку взлетело перо, и комната озарилась мягким тёплым светом. На проходе, в будто просто подшитых в нужных местах тряпках вместо пижамы, возник Язепс. Взволнованный взгляд прошелся по сгорбившемуся на кровати человеку.

— Случилось что? — мужчина присел рядом.

— Караван....

— Что с ним?

— Караван! Где караван Джеффа?!

Не давая себе времени отдышаться, Кирилл вскочил с кровати и устремился к табурету, на котором висела его одежда. Перепуганный ночным криком своего гостя и его метаниями, Язепс несколько раз охнул, но дальше вмешиваться не рискнул. Не понимал старик столь буйного характера переходящих. Слишком шумные, активные, стремящиеся сломать, забрать и подчинить. По мнению его жены, Кирилл не был таким уж плохим человеком, но, как она порой и говорила, шума и активности даже в нём предостаточно.

Кирилл несколько минут стоял возле крохотного стола. Его пальцы намертво вцепились в картонную папку со стопкой документов, костяшки побелели.

— Я не смогу заняться вашим делом. Можете написать жалобу, но я вынужден покинуть вас. Передайте, пожалуйста, Уилдису, что я буду ждать его ранним утром на выезде.

Кирилл положил приготовленные с вечера документа на кровать, посмотрел Язепсу в глаза и, не сказав больше ни слова, покинул дом, спустившись по самодельной лестнице на землю.

Возможно, за принятое решение ему всё же придется заплатить.

***

— Так, говоришь, эта девочка может быть в опасности, друг?

Уилдис хлестнул кобылу по бокам, и телега двинулась быстрее. Почти все торговцы, будь то коренные жители Йокульскью или переходящие, использовали конный вид транспорта. В некоторых Зонах народ умудрялся запрячь и дикого быка, и даже осьминога — если, конечно, слухи о Чёрной Зоне не врали. Дороги были зачастую неровные, часто переходили в бурные воды или глубокие овраги, потому переносить тяжёлые вещи или большое количество предметов было не очень удобно, а переправлять за Границу что-то сложнее велосипеда было запрещено.

— Расскажите мне ещё раз. С самого начала. Я должен всё проверить.

— Что проверить?

— Расскажите! — Кирилл схватился за край повозки, когда ту тряхнуло на одном из резких поворотов. Лошадь почти хрипела от собственной скорости.

— Язепс пришел ко мне в пятом часу. Между прочим, я всё ещё спал. Он рассказал, что ты, его друг, ищешь девочку, невысокую, такую же бледную и сумасшедшую, как и ты.

— Я не говорил ему такого.

— Это я говорю, — буркнул мужчина и дёрнул поводья. — Кто ещё решится пойти в Тенингур без подготовки? Так вот. Он сказал, что ты ищешь девочку скольки-то там лет. Невысокую, с шапкой и кружком сверху…

— Помпоном, — автоматически поправил Поляков своего информатора.

— … да, наверное. Вчера утром я как раз был там, в Зоне 471, доставлял перья феникса тенингурийцам.

— Где ты её видел?

— Да там же. Она сидела в одном из гостевых домиков и пила чай.

— Одна?

— Нет, с каким-то мужчиной. Не знаю, я со спины видел. Может, ты ошибаешься? Это ведь явно отец и дочь, нет? Ну пришла малышка к отцу на работу. Там ведь многие ученые сидят.

— Нет…

— Да с чего ты взял, друг? Все вы жаждете приключений, когда приходите к нам. Нет бы мирно сидеть, так нет. Выдёргивают из кровати, просят отвести не пойми куда. А всё ради чего?

— Её отец погиб. Под машиной, больше месяца назад, — и, так как возник умолк, продолжил: — Что ещё ты видел? Ты уверен, что это она? Светленькая, с глазами цвета миндаля?

— Цвета кого? — Уилдис даже не оглянулся, сочтя сказанное какой-то ошибкой.

— Орех такой.

— Что?

— У вас что, нет орехов? Как тогда ты можешь быть уверен, что это она?

— Как мне описали, так я и сказал. Шапка есть? Есть. По… Кружок сверху есть? Есть. Чего ты ещё хочешь? Планета у нас одна, но люди мы разные, друг мой. И вы отличаетесь слишком сильно, чтобы напутать с кем-то другим. В одном я уверен точно — девочка из ваших. Переходящая она.

— Расскажи мне о Тенингуре.

— О, друг… Тебе будет тяжело…

***

Кирилл обеими руками держался за голову и усердно массировал виски. Голова разрывалась на части тупой, ноющей болью. Иногда вспышки были настолько сильными, что давление переходило и на глаза. Поднимающаяся всё выше земля, то тут, то там комья снега, будто веснушками усыпавшие всё вокруг – всё сливалось в одну полосу. Его мутило.

— Я ведь говорил, что без подготовки в Тенингур идти очень опасно. Не знаю, как туда добрался ребёнок, но… Слушай, может, ляжешь? — Уилдис хлопнул по мешку за спиной. — Используй его под голову. Слышишь? Эй!

Мужчина тряхнул своего попутчика, и лишь в последний миг, отпустив поводья, успел перехватить заваливающееся на бок тело, чтобы быстро, но аккуратно уложить его. Дорога была прямой, по обе стороны от неё шли на длинные километры ряды застывших деревьев. Навеки умерших, но не потерявших свой цвет. Северные ветра, набегающие с этой части, и холод были слишком суровы даже к тем, кто жил в этих землях изначально.

— А ведь только вчера я смог проехать без проблем, представляешь? Светило солнце, даже птицы летали. А сейчас… Нет, ты глянь! Тенингур сегодня явно не в духе.

Поляков простонал что-то в ответ, но не стал ничего спрашивать. Организм не успевал адаптироваться к резко изменившемуся климату. Кирилл всерьёз задумался над тем, чтобы развернуться и поскорее убраться от этой Зоны. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. И девочка эта пусть сама разбирается со всем. Но он был слишком плох, чтобы сообщить об этом своему провожатому, который без умолку продолжал рассказывать дальше. Его словно и не волновало происходящее.

— В мой первый раз я не смог и на шесть километров приблизиться к Тенингуру. Так бы и остался сожителем этих деревьев, если бы уже через пару часов ветер не исчез, будто его и не было никогда. И ведь никогда не угадаешь, что тебя ждёт. А это самый безопасный… слышишь? БЕЗОПАСНЫЙ путь в 471 Зону. С ещё двух сторон земля непроходимая. Там ты и на кабазури не доберешься, а она и по горам ходит, если прижмет. Ладно, друг, потерпи, ещё немного. Уже скоро тебе станет легче.

Следующие часа три или четыре Кирилл не помнил вообще. Иногда, казалось, перед ним вспыхивало лицо Уилдиса, несколько раз ему давали пить что-то очень мерзкое и соленое. Вязкая жидкость обжигала горло, очень сильно хотелось пить. И не важно, что, лишь бы смыть этот болотный привкус, отдающий чем-то сладким, но таким солёным, чего в принципе быть просто не могло. Но было. Кирилл разлепил глаза.

Его охватила паника.

На него смотрело два трупа. Серая кожа, невысокий рост, тонкие, скрюченные пальцы прямо у его лица. Холодная кожа. Поляков дернулся назад, разрывая прикосновение к щеке.

— Где я?

Сейчас, в чужой кровати, не узнавая ничего вокруг и находясь перед двигающимися мёртвыми телами, Кирилл не хотел особо знать, где находится. Он бы предпочел и вовсе ничего не помнить, а лучше не видеть. Вокруг все было приглушено-светлым. Серость от двух человек, удивленно глазеющих на него, будто распространилась вокруг, покрывая кровати, высокий шкаф у стены и шестиугольное помещение. Даже сами бревна имели тёмно-серый, местами даже коричневый цвет.

— Тенингур-р-р, — прорычала женщина, что недавно прикасалась к нему. В её руках была тряпка, с которой всё ещё стекала вода.

— О, друг мой, ты проснулся!

Вспыхнувшие воспоминания. Путь до Зоны 471.

Девочка. Цветок.

Появление Уилдиса было слишком ярким в этом месте, но достаточно живым и уже привычным. Поляков расслабился и улыбнулся.

— Так мы добрались?

— Конечно! Тебе нужно почаще бывать на свежем воздухе, — назидательно проворчал провожатый и покачал головой. Он в очередной раз был удивлён и недоволен свалившимся ему на плечи подопечным. — Ты вообще гуляешь? Пять часов ушло на привыкание. И это-то ещё отвар в тебя вливали. Без него бы мог вообще в себя не прийти. Ну как? Голова не болит сейчас? Что-то тревожит?

Кирилл приложил руку к груди, прикрыл глаза и прислушался к учащённым ударам сердца. Странные женщины всё ещё молчали и почти не двигались, заставляя нервничать. Но в общем плане никаких изменений в себе мужчина так и не заметил. Разве что…

— Да, — нерешительно пробормотал он, открыв глаза вновь и всё ещё с сомнением посматривая в сторону незнакомок. — Я хочу есть.

— Это уже другое дело. Кстати, познакомься. Это Ауне и ее дочь Айне, именно они ухаживали за тобой. Управляющий городом сейчас в гостевом доме, я пообещал тебя познакомить с ним, так что давай, приходи в себя и пойдём. Заодно поешь. Наверное…

Уилдис загадочно усмехнулся и вышел из дома. Кирилл остался наедине с хозяйками.

***

Первое, что понял Кирилл спустя пару часов после пребывания в Тенингуре — почти полная идентичность местных друг с другом. И мужчины, и женщины имели одно и то же лицо, телосложение и даже рост. Он даже успел назвать управляющего женщиной, пока Уилдис, злобно шикнув, не оповестил, что это и есть тот, о ком он говорил. Сам управляющий, назвавшийся Арго, не обиделся. Либо же сделал вид, что сказанное его ничуть не задело.

— Почему они так похожи? — в ожидании блюда Поляков решил разузнать побольше о тенингурийцах напрямую у их поставщика Уилдиса.

— Всё из-за местного климата и жизни, друг мой. Чтобы не сгореть или не замерзнуть, кожа у них подобна панцирю, а цвет… ну, это не знаю. Всегда такими были, не вдаюсь я в такие подробности. За этим к учёным вашим. А маленькие и однотипные, потому что всё равно красоваться не перед кем. Живут обособленно, кровь никогда не смешивают с жителями других Зон. Да, друг, что бы ты тут ни делал, никогда не прикасайся к камню в центре улицы. Он большой, необычной формы, сразу поймешь, если увидишь. Так вот. Ходит легенда, что именно он послужил источником жизни для этой Зоны. Не просто самих людей, но и всего, что тут есть, включая погоду. Так что для местных это божество. Его не тронешь — дружелюбие и помощь тебе обеспечены.

Как оказалось, Арго был не только управляющим, но и сам содержал гостевой дом. Когда тот вышел с подносом в руках, Кирилл понял второй факт — питаться в этом городке он просто не сможет. Зал наполнился стойким, буквально осязаемым запахом жженой травы и протухшего мяса. Поляков сдержано улыбнулся и опустил ложку на дно тарелки. Внешне суп выглядел значительно лучше.

— Уилдис сказал, что несколько дней назад у вас была девочка, — Кирилл решил сразу перейти к опросу. Ему нужно было отвлечь голову от зловонной тарелки. — Невысокая, светловолосая. Белая, как я. Но раза в два меньше. У неё шапка забавная была. И, возможно, книжка. Вы видели её, Арго?

— Видел. Сидела. Вот тут.

— Правда?! А где она сейчас? Вы видели ее?

Вот он! Вот он, шанс выбраться из этого жуткого места! Он заберёт девчушку, заберёт нужные документы и вернется домой. Конечно, к тому времени он просрочит пропуск, но ведь это не проблема. Восстановит. Главное, что и девочку нашел, и работу выполнил, и домой вернулся.

Его уже и не пугал этот мир, эти невысокие человечки со странной кожей, рычащими словами и краткими, односложными ответами.

— Утонула.

— Отли… Что?!

Когда смысл сказанного до него всё же дошёл, Поляков оцепенел. Ложка выпала из рук.

— Её нет. Девочка. Она утонула летом.

— То есть как? Вы, наверное, путаете. У вас же зима на улице. Сугробы. Голые деревья. Никакой жизни вокруг.

Стол с пищей повело в сторону. Желудок свело, Кирилл наклонился и, не видя, начал хвататься руками за воздух, пока не вцепился пальцами в кусок деревянного покрытия. Воздуха не хватало.

— Кирилл, друг мой, время года в Тенингуре меняется четыре раза за сутки. Когда я был здесь в прошлый раз и видел ребёнка, действительно было лето. Когда мы въехали в Зону с тобой — поздняя осень, потому на подъезде нас встретил такой ветер. Сейчас зима. Четыре времени года. Это очень опасное место. Особенно для таких как ты.

— Как это произошло? — От потрясений и голода в голове ничего не укладывалось.

— Озер-р-ро. Ходила к озер-р-ру. Вечер-р-ром. Никто не видел.

— Тогда откуда вы знаете?

— Её сумка. На бер-р-регу. Я нашел. Утр-р-ром.

— Вы можете показать мне его? Это озеро. И её сумку. Я заберу, если вы её сохранили.

***

С того момента, как Кирилл покинул дом семьи управляющего, прошло не меньше двух часов. Погода в Тенингуре не изменилась. Пустынную площадь в несколько километров покрывали редкие горы и однотипные одноэтажные домики из серо-коричневого материала, внешне напоминающего дерево.

— Разве дом Арго не был высоким?

По мере приближения к озеру кучность зданий значительно сокращалась. На улице почти никого не было, метель загнала всех в дома. Кирилл, кутаясь в темно-синюю куртку, которую любезно предоставил Арго, неспешно брел по заснеженной тропе, то и дело утопая в сугробах. Такой зимы уже как пару лет он не помнил даже в своем городе. Уилдис шел впереди.

— Тенингурийцы строят дома вниз. Один этаж наружу и два-три спускают в землю. Так они сохраняют тепло в стужу и прячутся от солнца летом. Кстати, их бревна — смесь камня и дерева. Значительно крепче кломенских растений, но, увы, не подходят для строительства в моём городе. Слишком тяжёлые. Ты как? Эта девочка так сильно дорога тебе?

— Нет, но я обещал её матери, что найду её.

— Зачем?

— Если бы моя младшая сестра исчезла, и я бы знал, где она, но не мог спасти её, то был бы счастлив, если бы мне кто-то помог.

Подобный разговор уже состоялся прошлой ночью, когда, сорвавшись после сна, Поляков выскочил из дома Язепса. За несколько часов до рассвета он успел пообщаться с Джеффом, который хоть и пытался отговорить своего друга от безрассудных действий, напомнив о наказании за нарушение перехода в Зоны, не указанные в пропуске, но все же был на стороне Кирилла. Оба мужчины считали правильным найти и вернуть девочку.

— Кажется, друг мой, мы пришли. Если Арго сказал верно, то этот слой льда перед тобой и есть озеро.

— Это тенингуриец? — заприметив фигуру на другом берегу, вытянул руку в её направлении.

Уилдис всмотрелся.

— Да нет, вроде бы. В такую погоду они дома сидят все без исключения. Может, это один из учёных, что приехали сюда?

— Учёных?

— Так я же сказал тебе. Ещё тогда, когда ехали. В Зоне 471 несколько учёных, они живут здесь уже больше года, изучают что-то. Я лично не общался, но одного видел с той, кого ты ищешь.

— Это был он?

— Не думаю… Тот крупнее.

— Вот как…

Кирилл, подняв руки на уровне груди, осторожно ступил на лёд и сделал несколько шагов. Прислушался.

— Ты что делаешь? — Уилдис дернулся было вперёд, но затормозил у самого берега, не рискуя пойти дальше.

— Хочу поговорить с тем парнем. Подожди меня здесь.

— Ты сумасшедший, друг мой. Вы все сумасшедшие! Потому я никогда не перейду Границу.

Поляков рассмеялся. Уилдис был прав. Несколько часов назад над Тенингуром носились тёплые ветра, летала листва. Разгуливать вот так было очень опасно. Кирилл всё ещё сомневался в устойчивости льда. Риск велик, но остановиться сейчас он уже не мог. Неустанное желание сделать что-то безумное, заглянуть туда, куда не рискнут другие, — вот, что всегда толкало его вперёд. Не отрывая ступней, мужчина продолжил путь, обходя видимые трещины, уходящие ледяной стеной глубоко вниз.

— Эй, ты кто?! — заметив незнакомца, юноша, до которого оставалось не больше полутора метров, махнул рукой.

— Кирилл!

— Наш, что ли?! Давай, гони сюда. Да не туда! Обходи, дурак! Лунки там.

Кирилл обошёл рыболовные дыры и подошел к учёному. Тот потёр покрасневший нос, сплюнул на снег и, стащив зубами варежку, протянул руку:

— Я Виктор. Откуда будешь?

— Из России. Так ты ученый, что ли? Не рановато?

Юнец смерил Полякова оценивающим взглядом и усмехнулся.

— А что, похож? Нет конечно. Студент я. Эколог. А ученый у нас Игорь Аристархович, мы с Олеськой под его руководством тут местность изучаем.

— Три эколога? Много вас тут. Изучили?

— Нет, нас двое. Я и Олеся. А Игорь палинолог, — заявил гордо парень, позабыв о рыбалке. Но хвалиться и правда было чем. Не каждый мог похвастать пропуском в Йокульскью. Заметив недоумение на лице Кирилла, добавил: — Пыльцу он изучает. Летом. А ты тоже из наших? Что делаешь?

— Да нет… Я из нотариальной конторы. Слушай, парень… Ты тут девочку не видел? Лет девяти. Она у озера была.

— Девочку? Переходящую что ли? Спятил? Да сюда никто не сунется. А ты про девочку.

— Может Игорь или Олеся видели?

— Ты брат её, что ли? Нет? Вот и катись отсюда. Я провожу исследование, не мешай. Ты лучше с местными поговори, мы-то не живём с ними, может, они видели.

— Уверен? Мой друг сказал, что она была с Игорем. А вчера она…

— Слушай, мужик, я работаю. Мне отчет нужно закончить. Второй день тут сижу, никого не было. Проваливай.

***

Вся ситуация с девочкой была крайне запутанной. По разговорам с Уилдисом, Кирилл точно знал, что тенингурийцы народ мирный и не вмешиваются в дела остальных даже в том случае, если что-то будет происходить на их территории. С другой же стороны причин для вранья со стороны студента-эколога он не видел, но его поведение было довольно странным.

Версии о Наталье разнились. Говорил ли правду сам Уилдис? Да, ему показали озеро, но по какой-то причине рюкзак, о котором говорил Арго, пропал, и ему ничего не дали. Никаких доказательств о нахождении ребенка в Зоне 471 не существовало.

Раздумывая над этим и дальнейшим планом действий, Кирилл уснул прямо за столом, сжимая в руке карандаш.

“Ты опаздываешь. Девочка в опасности. Ты идешь слишком медленно. Вставай.

Кто ты? Где она?

Вставай! Она зовет тебя. Она устала. Ей больно. Они делают ей больно.

Кто они? Где она? Эй, ты слышишь?! Ответь мне! Где она?!

Иди вниз…”

Во рту стало сладко. Лицо мокрое. Кирилл распахнул глаза и тут же закрыл их рукой, спасаясь от слепящего света. Шестиугольное здание, дом Арго, в котором он уснул, исчез. Воздух был тяжел, легкие сдавливало. Сощурившись, сгорбившись почти вдвое, Поляков всмотрелся вдаль. Он совсем не помнил этого места. Каменный коридор, увешанный сталактитами, уходил на сотни километров вперед. Несколько витающих под потолком перьев освещали замерзшую землю.

— Что я здесь делаю? — Кирилл с недоумением оглянулся назад, но вокруг никого не было. Он был в красной клетчатой рубашке и серых штанах, отданных на временное пользование. В них он и уснул. — Во сне хожу?

“Иди”, — снова раздался голос в голове.

Сладость во рту усилилась. Ладони взмокли и стали липкими. Что-то будто толкнуло вперёд, и Кирилл двинулся по тоннелю, с каждым метром опускаясь все ниже. Два поворота направо. Каменная лестница вниз. Еще один поворот. Прямой спуск. Развилка.

“Направо. Поспеши!”

Интуитивно, следуя зову голоса в голове, Поляков ускорялся. Два поворота вправо. Поворот налево. Дверь. За ней что-то звякнуло, ударилось и затихло. Кирилл погасил фонарь, который до этого держал в левой руке и, привыкнув к темноте, толкнул деревянную преграду. Дверь открылась без единого звука. Никого. Мужчина двинулся вперед. По телу прошел холодок. Здесь было слишком темно. Слишком пусто.

Кто-то или что-то впереди пискнуло, послышались всхлипы.

— Наталья!

Громко крикнув, Кирилл включил фонарик и ринулся вперёд. Ещё один поворот. Спуск по лестнице. Распахнутая дверь.

Девочка!

Ее шапка валялась на полу. В комнате стоял стойкий запах мочи. Сжатый в углу комочек лишь волосами напоминал о человеческом подобии существа. Возле неё стоял мужчина крупных размеров в белом халате с большим шприцом. Он кивнул кому-то позади Полякова, и что-то с силой обрушилось тому на голову.

Кирилл рухнул наземь.

***

Зима. Снег покрывал траву густым слоем. Цветы и все растения погибали, неустанно осыпались и замерзали. За считанные минуты яркое лето, наполненное красками и запахами, застыло. Кирилл шел по сугробам вдоль выстроенных домов. Тенингурийцы высыпали на улицу, что-то звонко рычали и обменивались коробочками. Мертвая зимняя тишина наполнилась песнями и плясками. Камень в центре города, о котором как-то упомянул Уилдис, начал сверкать. Поляков не стал задерживаться на одном месте, обогнул площадь, двинулся дальше, к полю. Среди холмов снега и оголенного Каменного леса можно было разглядеть несколько десятков пробивающихся вверх цветов. Кристально-белых, покрытых плотной коркой льда. Они были разных размеров, и маленькие сине-черные насекомые кружили над ними. Кирилл приблизился и присел возле одного из них.

Роза. Это была та сама роза из книги девочки.

— ...рил…

Этот голос был другим. Твёрдым, жёстким. Из-за него не хотелось никуда идти, лишь сбежать. Заглушить этот шум, убрать омерзительный привкус во рту и скорее бежать. Дальше. Дальше. Пока от этого места не останется ни следа.

— Кирилл!

Уилдис потряс мужчину за плечо и несколько раз хлопнул перед носом, привлекая внимание.

— Ты тут? Посмотри на меня, друг мой. Ну?

— ..то ...лось? — язык шевелился с трудом.

— Тебя нашли в озере сегодня утром. Арго и его друзья отправились на охоту, и один из них увидел, как ты бьешься головой о берег. Сейчас лето. Ты помнишь хоть что-то? Ты где был вообще, друг мой?

—Я нашел её.

— Кого? Да ты чуть не умер! Твоя голова была похожа на котлету из кабазури, которую делает моя жена. Если бы не мазь из розы, ты был бы мёртв!

— Но я не…

— Ты и не будешь ничего чувствовать. Ауне сделала из мёда синих пчел особую мазь. Она вылечивает любую рану. Любую. Если не прошло слишком много времени. Тебе повезло, что озеро было недалеко.

— Где Арго? Мне нужен Арго. Срочно.

Кирилл сел на кровати и, пока Уилдис бегал за управляющим, попытался вспомнить произошедшее.

Роза в книге. Наташа. Тенингур. Эколог Виктор. Странное помещение с комнатами под землей. Девочка. Ученый возле ребенка. Шприц. Волшебный мёд, вылечивающий любую рану.

— На что способен ваш мёд?! — набросился Поляков на Арго, как только тот вошел в комнату вместе с Уилдисом.

— Лечить.

“Её сердце почти не бьётся”, - голос в голове стал громче.

— От чего? Что за мёд такой у вас?

— Мы смешиваем его. С водор-р-рослями. Мазь лечит. От болезней.

— Пробитая голова — это не болезнь. Выкладывай всё. Живо!

— Кирилл, чего стряслось-то? — Уилдис, стоявший со стаканом воды для Полякова, выпил сам.

— Сначала ответьте мне на вопросы. Потом я объясню всё. Ну?

— Мёд р-р-розы лечит р-р-раны. Любые.

— То есть эти черно-белые пчёлы делают мёд из пыльцы цветов, вы смешиваете его с водорослями и делаете лекарство от болезней. А если мёд из цветов розы, то он способен вылечить любую рану, даже самую тяжёлую. Так?

— Да.

— И эти учёные… Много у вас переходящих? Был кто-то ещё?

— Да. Было много. И животные были.

— Господи… Да они же просто звери!

Кирилл вскочил с кровати, накинул куртку и схватил Уилдиса за руку.

— Мне нужна твоя помощь.

— Ты объяснишь, что происходит, друг?

— Я же сказал. Уилдис, они ставят опыты! Опыты на людях! Ты видел хоть кого-то из тех, что приезжали?

— Нет… — после минутного молчания ответил тот. — Они пропадали и тонули.

— А тела ты их видел?

— Нет.

— И вы даже не задумывались о том, почему?! Почему три ученых живут спокойно, изучают ваш городок, а другие мрут как мухи?!

— Это меня не касается. И их тоже.

— Ты поможешь мне. Прямо сейчас!

В помощи тенингурицы отказали все как один. Арго лишь выдал место расположения ученых, куда и двинулись Уилдис с Поляковым. Гряда невысоких гор шла по левую сторону от Каменного леса. Вход в импровизированную лабораторию находился как раз в основании одной из центральных гор. Вооружившись топором, Поляков толкнул дверь и, после нескольких безрезультатных попыток, ударом выбил её с петель.

— Смотри в оба. Тот, что старше, крупный.

Они разошлись. Кирилл отправился исследовать нижнюю часть корпуса. Выставив перед собой топор, он продвигался вперёд, ступая осторожно и так тихо, насколько это было возможно. Через очередное количество поворотов в полумраке коридора мужчина разглядел полосу света и вжался во влажную, смердящую сыростью стену. Пусть не осталось и следа от ран, но голова и тело всё ещё отлично помнили боль. Повторять не хотелось. Сердце колотилось, звуком ударов достигая ушей. Ладони взмокли. Рукоять топора выскальзывала из трясущихся рук.

Кирилл шагнул внутрь комнаты.

Наташа лежала прямо на полу. Ее тело было перевязано кусками окровавленной ткани, на полу под ней расплылись бурые пятна. Осмотревшись и не заметив никого, Кирилл подбежал к ребёнку и крепко прижал крохотное тельце к себе. Она была холодна. Глаза закрыты. Судорожно поглаживая малышку по голове, Поляков прошелся по слипшимся волосам. В тусклом свете, поднеся прядь к себе, он заметил затвердевшую кровь на локонах.

— Господи… Держись! Я вытащу тебя отсюда!

“Он… Что они с ней делали?! Резали? Били?” — неслись мысли в голове.

“Она еще жива. Но она ускользает. Бегите”.

— Сейчас… Милая, потерпи. Мы выберемся…

— Чёрта с два.

Высокий, широкоплечий. Тот самый мужик со шприцом, который, наверное, измывался всё это время над несчастным детским телом, стоял в проходе. Его фигура полностью перекрывала льющийся в комнату свет. Кирилл, обхватив Наталью одной рукой, другой крепко взялся за основание топора, выставив прямо перед собой. Отступать было некуда.

— Выпусти нас. Мне плевать на эксперименты. Плевать на то, что ты и твои студенты тут делаете. Эта девочка отправится со мной!

— Вы останетесь здесь, — его гнусоватый голос отражался о голые стены. Пугал. Душил. Кирилл вдруг понял, что не может двинуться с места.

— Как только…

— Что? Ты хоть представляешь, чем я тут занимаюсь? Эксперименты? Жуткий, страшный ученый режет и мучает несчастных? Так ты думаешь? Нет, приятель, не притворяйся. Я точно знаю, о чем ты думаешь! Решил в героя поиграть?! Оставь ребёнка и проваливай, если жить хочешь. Никто не станет мешать мне, никто не поверит тебе. В мире нет органа, что влез бы сюда и упрятал меня за решетку. Йокульскью не территория прав нашего государства. Но ты выживешь.

— Я уйду только с ней.

— Мы ещё не закончили.

— Ты ещё не убил её, это хочешь сказать?

— Возможно. Они все умирают, не выдержав испытаний. Она — лишь стимул достижения великой цели. Ты ведь уже понял, что несёт в себе действие мёда? Не мотай головой, — Игорь повысил голос и хлопнул рукой по стене. — Ты бы не стоял сейчас здесь, если бы местные не спасли. Виктор хорошо приложил тебя. Этого нет ни в одной части планеты, кроме Тенингура. Здесь особый мёд. Волшебный, можно сказать. Изучив его, мы сможем спасти сотни жизней! Миллионы! Только представь. Все катастрофы, землетрясения, аварии, убийства. Всех этих жертв можно будет избежать, если сердце или мозг продолжают свою деятельность! Просто нанести мёд на рану. На сломанную кость. На отсечённые конечности. Все настолько просто! Никаких хирургических вмешательств. Ни единой царапины или страшного шрама до конца жизни. Взгляни на девочку! Она потеряла много крови, она слаба, она скована ужасом, но она жива.

— Что вы с ней делали?! Гнусные, мерзкие… Да как только!.. На ребёнка! Что вам сделал ребёнок?! А те? Другие, кто не выбрался с Тенингура?

— Оказались не в том месте, не в то время. Убитая горем мать, которой откровенно плевать на свое чадо. И сам ребёнок, лишенный родительской любви, собственного дома. Заманить такую и десятки подобных ей было очень просто. Все они — вещь, способная создать нечто великое. Способ открыть новое, недоступное человечеству. Представь! Мы сможем лечить рак! Тенингурицы живут столетиями. У них огромные семьи, счастливая, мирная жизнь. Неужели ты не хотел бы этого?

— Но не ценой жизни других людей! Ты спятил!

Игорь захохотал и двинулся к Полякову.

— Твоя самоотдача достойна уважения. Но ты действительно думаешь, что жизнь десяти-двадцати людей дороже миллионов? Думаешь, это остановит меня? Я потерял сына. Потерял только из-за того, что врачи просто не успели добраться до нас. Просто не успели… Каких-то два-три часа. А человека уже нет. У тебя есть дети? Нет? А семья? Брат? Сес… Сестра! У тебя есть сестра. Ну, не скалься. Представь, если бы она попала под машину? Как отец этой девочки. Мы бы могли всех спасти. Эксперименты существуют в любой области. Чем, по-твоему, медицина хуже обычной науки? А эксперименты в области кулинарии? Это равные вещи! Разница лишь в материалах, — их отделяло уже меньше десяти метров. — Как ты вообще нашёл нас? Как пришёл в Тенингур? Что ты здесь делаешь, мальчишка?

— Я… — Кирилл отступил вглубь комнаты. Игорь давил. Давил на мораль, давил на психику, давил на сочувствие. — Роза…

— С книги? — Игорь взмахнул рукой, но Поляков, очнувшись, успел увернуться и полоснул ученого по расправленной ладони. Мужчина вскрикнул и отдернул руку. — Вот оно что… Ты трогал рисунок и, подобно девчонке, пришел по зову цветка. Ты ведь знаешь, что приманивает пчел, мальчишка? Пыльца. Пыльца ледяной розы настолько мощная, что достигает нашего мира, преодолевая Границу, и способна воздействовать на того, кто её коснется. Мы обмазали всю страницу, прежде чем подкинуть книгу девчушке. Пыльца розы как наркотик. Ты начинаешь слышать её. Видеть её. Она говорит с тобой. Ведь так? И это не галлюцинации. Это действительно так. Вытащить всех сюда было проще простого.

“Беги. Ты должен уходить. Я почти не чувствую её. Её сердце утихает”.

— Люди такие жадные создания. Все им желания подавай. Исполнение. Никто не думает о других! Неужели ты бы не хотел прославиться? Создать нечто великое? — Игорь Аристархович продолжал обходить Кирилла полукругом, заставляя того отступать все дальше от двери, двигаться в угол, во тьму. — Ты хочешь жить, Кирилл?

— Я заберу её. И если ты вздумаешь мне помешать — порублю на куски.

— Ты?! Да у тебя кишка тонка.

Игорь наступал. Всё ближе. Шаг. Второй. Ещё четыре.

Вот уже стоят нос к носу. Кирилл почувствовал запах смерти, исходящий от этого человека. Кирилл пнул учёного в колено и отскочил в сторону. Болезненный вой ударил по ушам.

“Беги! Дверь открыта. Беги вперёд. Ты сможешь выбраться. Беги вверх по лестнице. Там есть люк”.

Дважды просить не пришлось. Прижав Наташу и топор к груди, словно спасительный круг, Кирилл побежал вперёд. В тот коридор, через который попал в эту комнату.

“Быстрее! Поляков, шевели ногами!” — подгонял он себя.

Захлопнув за собой дверь, Кирилл заблокировал ручку топором, оставив рычащего ученого внутри. Разница в возрасте — внешне Игорь был старше лет на двадцать — сыграла на руку.

— Уилдис! Я нашел её! Где ты?! Мы уходим!

В момент, когда Кирилл выскочил на лестницу, которую ему указала роза, позади что-то с грохотом упало, и кто-то понёсся прямо на него. Сердце забилось чаще. Оружия под рукой больше не было.

— Это я, друг мой! — крикнул Уилдис и махнул рукой. — Чего встал? Ну, вперёд!

— Погоди, нам вверх!

— С чего ты вз…

— Просто доверься! Идём! Он может вынести ту дверь быстрее.

Люк был не очень высоко, но взобраться к нему с ношей не представлялось возможным. Кирилл от злости ударил по железному основанию.

— Я заберусь первым и открою люк. Потом ты, друг, передашь ребёнка. Нашего роста хватит, чтобы проделать все спокойно.

Без лишних разговоров, не теряя времени, Уилдис вскарабкался по лестнице и дважды ударил локтем по крышке люка. Сзади послышались ответные удары по запертой двери. Кирилл мысленно подгонял товарища.

— Давай девочку! — крикнул Уилдис и вытянул руку, держась второй за ступеньку.

Потянувшись, Поляков поднял Наталью и поднялся следом.

***

— Всё будет хорошо… Я отвезу тебя домой. Слышишь? Ты только держись, ладно?

Кирилл гладил свернувшуюся на его коленях девочку. После побега они заскочили к Арго и забрали несколько баночек готовой мази, но Наташе всё ещё требовался отдых, уход и питание. Забыть пережитый ужас будет непросто, но сейчас Кирилл сделать больше ничего не мог. Девочке нужна была мать.

Они уехали почти сразу же. Уилдис нещадно гнал кобылу вперед.

— И что теперь? — Поляков поднял взгляд на крепкую спину кломентинца. — Они ведь не остановятся.

— Нет.

Уилдис обернулся, и радостная улыбка озарила его лицо. В вытянутой руке мужчина держал две записные книжки, которые стащил из кабинета, пока связывал двух студентов.

— Но это удержит их на некоторое время.