Антирадиофил

«Итак, Александр Петрович. Все проведенные нашей коллегией тесты говорят о Вашем психическом здоровье. Мы вынуждены информировать внутренние органы, - глава коллегии улыбнулся рядом сидящим докторам, будучи уверенным в высокой оценке своего каламбура, - о Вашей вменяемости. Исключительно из профессиональной любопытности, скажите, любезный, зачем Вы это сделали?»

«Видите ли, Семен Карлович, я очень люблю музыку. – напротив медицинской комиссии на стуле сидел обычного вида мужчина в больничном халате. - Да-да, не удивляйтесь. В родительском доме было очень много пластинок и старый проигрыватель. Родителям нравилось слушать музыку и танцевать. У нас часто бывали гости. Мама порхала среди них, то подавая новые блюда к вечернему столу, то составляя им компанию на танцевальной площадке, которой служил потертый линолеум нашей гостиной. После их ухода мама часто парадировала, кто как танцует». - Александр Петрович подхватился со стула и совершил вокруг него тур, смешно переставляя ноги. Его грубые руки с обожженными пальцами удивительным образом изобразили плавные движения. Он замер, посмотрел на комиссию и неторопливо сел.

«А еще была радиоточка. Приемник стоял в кухне на холодильнике. Он издавал совершенно другие звуки. Наиболее всего запомнилось почему-то вот это. - Александр Петрович резко встал со стула, вытянулся в струну и писклявым голосом сообщил: - Говорит «Пионерская зорька»!

Каждое утро в 7 утра, понимаете?.. Там, вечером, изящность маминых рук и мелодичность, а тут, утром, - школа и визгливый голос с набором трубящих нот. Я думаю, все началось тогда. Тогда, тогда», - протянул на распев Александр Петрович и стал протирать свои очки длинным рукавом халата.

« Потом, значительно позже, появились FM-волны. Будучи студентами, мы любили играть в преферанс по ночам. Вы играете в преферанс? Ну, что-о-о Вы!.. Это замечательная интеллектуальная игра. В нее играют на деньги. Вообразите, два приезжих студента, у которых есть продукты и небольшая сумма денег на неделю и двое местных, дети из состоятельных семей. Они приходили к нам в гости в общежитие расписать «пулю». Жадность от бедности, - усмехнувшись, что-то вспомнил Александр Петрович и потер небритую щеку. – Чтобы не было совершенной тишины, мы включали тихо радио. В то время на нашей провинциальной радиостанции ставили, очевидно, один диск, который играл по кругу целую ночь.

Я все время проигрывал. Вот так бывает. Любил играть, но проигрывал! От ночи к ночи я проигрывал деньги родителей, занимал и снова проигрывал. Я уже не вспомню суммы, красоту редких побед, цвет обоев на стенах, но я помню все песни, которые неслись из этого маленького чертового ящика!

Кому, как не Вам должно быть известно, что исток проблем нынешних нужно искать в корнях прошлого? Если в это уверовать и заинтересоваться исследованием такого допущения, тебя начинают преследовать знаки. Знаки, превращающие это самое допущение в аксиому. Это я к чему?.. - Александр Петрович на несколько секунд умолк и, указывая очками на председателя комиссии, уверенно продолжил: - Это я к тому, что со времен детства тянется вот эта непонятная неприязнь.»

«Я не совсем Вас понимаю, Александр Петрович»,- глава комиссии хотел что-то уточнить, но пациент замахал на него руками и перебил: «Сейчас-сейчас, я с Вашего позволения, продолжу.

Где-то в то же время появились маршрутные такси. В каждом из них играла магнитола. Это один из самых ненавистных источников радио. Ну, с какой, позвольте спросить, стати я должен слышать все то, что льется оттуда? Вот едет нас пятнадцать человек в маршрутке. У всех разное настроение и вкусы. Маршрутка утыкана колонками,- из которых орет Басков «Шарманка». Может быть, для кого-то это шедеврально, я не против. Речь не об этом. Зачем нарушать прекрасную тишину в общественном транспорте музыкой? Или тем, что Вы называете музыкой. Это не все. Вот едете Вы дальше, и неожиданно начинает играть приятная Вам мелодия. Но волей судьбы, она заиграла за одну минуту до двенадцати часов дня. И в тот момент, когда должен был зазвенеть припев, врывается автоматический голос, который сообщает: «Служба новостей». Чем прерывает Вашу любимую песню. Кому нужны новости каждый час? Вы думаете, водитель слышит, о чем поют или вслушивается в новости? Музыка превратилась из искусства в фон! Шумовая завеса. Бац!» - Александр Петрович хлопнул в ладоши и округлил глаза, стараясь продемонстрировать всем своим видом важный момент в его повествовании.

«Вы знаете, Семен Карлович, я ненавижу музыку. – Пациент вновь обратил свой взор на главу комиссии. - Вот зря Вы удивляетесь. Она мне мешает расслышать настоящую. Шумовой фон навязывает мне свое. И время от времени я замечаю за собой, что напеваю какой-то въедливый кусок совершенно невообразимой глупости. В гостях, кафе, машинах, маршрутках, такси играет радио не для того, чтоб кто-то вслушивался, а чтобы создать фон. Дети учат экзамен в наушниках, слушая радиостанцию, фрилансеры делают работу под аккомпанемент интернет радио, у Вас в отделении медсестра слушает на посту FM. Там, где априори должна быть тишина. Вот Вы не замечаете, правда? Вы привыкли…

Я как-то недавно решил привести свои зубы в порядок. Мне неприятно находиться в стоматологическом кресле, дискомфортно. Я бы даже сказал, что боюсь. Поразительно, но даже консультация проходила в присутствии звуков, раздающихся из радио. О-о-о! Малежик, Киркоров, Ваенга, Лепс! Звуки их песен сменялись живым, быстрым голосом радио диджеев. Диджеи шутили и тут же смеялись, шутили и смеялись, наслаждаясь собственным утонченным юмором. Чтобы не захлебнуться смехом в прямом эфире, они включали рекламу. Я узнал про гранит и мрамор, конкурирующую стоматологическую клинику, что ЧП «Изолюкс» самые лучшие, про мир кожи. Я прослушивал сдержанную рекламу ритуальной службы.

Я начал чесаться от этих звуков. Прямо в кресле у врача. Доктор перестал вводить мне анестетик, заволновавшись о возможной аллергии. Мне было больно. Каждый раз, когда я приходил к врачу, мне было больно. Ассистент мычала под маской то, что доносилось из радиоприемника. А я каждый раз молился, чтоб прием был коротким». – Александр Петрович сгорбился, сидя на стуле, и начал было растирать виски пальцами, но тут же одернул руки и посмотрел на обожженные подушечки пальцев.

«А что мне оставалось делать? Во все времена боролись со злом. Вот возьмите хотя бы средневековье. Зло сжигали на костре… Я не претендую на звание святой инквизиции, но по-моему это замечательный выход. Я совершенно не жалею о том, что наконец-то сжег офис нашей радиостанции со всем ее барахлом! - Александр Петрович откинулся на спинку стула и посмотрел поочередно на каждого члена комиссии. - И я не хочу, чтоб моим детям эта какофония помешала однажды услышать важное. Ведь все начинается в детстве. Тогда, тогда…» - на распев произнес Александр Петрович, поднялся со стула и шагнул к ожидавшему его у дверей конвоиру.

Полчаса спустя Семен Карлович пил чай из стакана в подстаканнике и смотрел в окно на позднюю осень. «Скоро начнут поступать сезонные, - сказал доктор. – Они всегда неравнодушны к ноябрю».

Его молодой коллега, находившийся рядом произнес: «А все же, Семен Карлович, что Вы думаете об этом поджигателе?»

Под окном, выходящим на проезжую часть, сидела компания молодых людей. Они сидели на лавочке, о чем-то оживленно беседовали, смеясь и толкаясь. Из открытых окон рядом припаркованного авто громко играло радио «Шансон».

«Здоров. Совершенно здоров!» - резюмировал глава комиссии.