Владимир Чернявский

Как два байта...

Как два байта...
Работа №264

Алик очень любил Деда. Только к нему мальчика отправляли, когда никто из родителей ну совершенно не мог подмениться или квартальный отчёт перед «Боосоом» (именно так, с придыханием копируя друг друга и улыбаясь, говорили родители) горел. Как может гореть виртуальный массив данных, он не понимал, хотя к своим десяти годам был уже довольно развитым и сообразительным ребёнком. Отец и мать работали хендлерами в городской управляющей компании и по десять часов проводили в вирткомнате. Отец приводил его несколько раз к себе, но что такого интересного в бесконечных потоках цифр на сфере вирта, Алик так и не понял. Ну, конечно, круто, когда цифры по мановению руки перетекали в разноцветные изогнутые линии или строились смешными пирамидками, но Алику это быстро наскучивало. То ли дело домашний вирт! Вот где был простор! Они с ребятами рубились на Луне, а последнее обновление «Битвы за Марс!» заставляло в мечтании закатывать глаза. Только отец ещё не дал ему доступ к этому обновлению, сказав, что итоги восьмого класса либо откроют Алику бескрайний космос, либо опустят на грешную землю, – как всегда, со своей лукавой улыбкой, но в глазах светилась тревога за сына. Он понимал отца: действительно, скатился с твёрдых четвёрок в дневнике до частых троек. Да что там тройки – уже и несколько пар появилось! Мать пометила записи дневника прочитанными, но отец как-то добрался до него и с помощью родительского контроля посмотрел статистику успеваемости… Теперь доступ в вирткомнату был по скану сетчатки, и права у Алика были лишь на просмотр текущих новостей и всяческих познавательных каналов.

А дневник… Алик принёс его Деду, и тот полчаса смеялся, глядя на это достижение «инженерной мысли». Как он пояснил, отсмеявшись, во времена его молодости они таскали по десять килограмм учебников и тетрадей, а вы с одной этой читалкой ходите. И Дед показал на своём вирте, как всё выглядело раньше. Теперь клятый дневник тоже походил на старую тетрадь – примерно такого же размера, так же раскладывается, как книжка, но на этом сходство кончалось. Писали в нём стилусом, который выдвигался из центра и болтался на наношлейфе. Туда в начале учебного года классная сразу закачала все учебники и программы для рабочих тетрадей. Однако главное было в самом устройстве: стоило прийти домой, как подлейшее изобретение переходило в режим дневника, и на внешнем экране обложки проступали цифры самых «удачных» оценок, оценки ниже тройки были подсвечены красным. Также оно улавливало приближение взрослых и, в зависимости от высоты полученных оценок, играло бравурную или траурную мелодию. Дед, как это увидел и услышал, сразу рухнул на стул в прихожей. Я думал всё – надо вызывать «скорую»! Но нет – просто от хохота его, «старого перечника», уже ноги не держали. Я слышал, что его мама так за глаза называла. Не знаю, кто такой перечник и чем новый отличается от старого, но выглядел он похоже. Это было в начале четвёртой четверти шестого класса, потом Дед привык, но всё равно ухмылка выползала на его лицо каждый раз, когда он видел дневник.

Писк забитого фильтра в противогазе отвлёк Алика воспоминаний и, подняв глаза, он увидел гермодверь подъезда Деда. Как вовремя, а то пришлось бы забегать в какой-нибудь магазин, чтобы поменять эту чёртову приблуду! Их сегодня в школу не пустили – из-за пластика. Вот раньше было время, говорил Дед, по улицам городов можно было гулять без противогаза! Чудеса, да разве так бывает? Нет, ну может, где-нибудь за городом и сейчас так, но не за нашим точно. Учителя рассказывали, что всё началось лет за десять до его рождения: весь пластик стали перерабатывать, но, как обычно, чего-то не учли. И микроскопическая пластиковая пыль выходила через огромные фильтры и попадала в воздух. Постепенно, за счёт статического электричества, она собралась возле больших и не очень городов, отчего жители теперь носят противогазы: она ведь едкая – глаза уже через пару минут начинают слезиться. Поля десятого поколения интернета крепко держат её в атмосфере города. А вот автомобили с двигателями внутреннего сгорания давно запретили для граждан – только специальным службам пользоваться ими пока ещё можно.

Настенный активный фильтр зажужжал, очищая воздух, и внутренняя дверь открылась. Ещё бы лифт работал! Он помнил, как в прошлый раз ему пришлось самому спускаться с тридцатого этажа! Так то – спускаться, а что будет, если подниматься?! Он до сих пор чувствовал холодный взгляд пустоты из неосвещённых пролётов и тёмных тамбуров. Лифт завыл, приближаясь, и страх отпустил.

Дед рассказывал много баек из своей молодости: и про ножницы, которые отрезают руки и ноги детей, если те высовывают их с кровати, и про чёрного человека в чёрной комнате… Ну вот как может быть чёрный человек в чёрной комнате?! Совсем он из ума выжил. Даже если в невероятном случае свет кончится, виртхуп может ещё два дня светиться за счёт аккумулятора, да и от головы он подзаряжается. Раньше такого не было, говорил Дед. А виртхуп– это обруч, надевающийся на голову и подзаряжающийся от электромагнитной активности мозга, он служит и связью, как видеофон, и пультом для всех домашних гаджетов, включая осветительные приборы, да он и сам светится будь здоров, почище фонарика. Но у Деда, кстати, и сейчас огромная складная панель вместо обруча-виртхупа.

Дверь тилинькнула, узнавая Алика, и плавно открылась. Это отец настоял, чтобы Дед поставил умный дом. Хоть Дед и не жалуется на здоровье, но пару раз уже сердечко прихватывало, и только медсканеры смогли вовремя вызвать «скорую» и оповестить родителей Алика. До сих пор страшно вспоминать, как родители, бледные и взволнованные, пришли с работы. Вообще-то Дед – отец матери, а у отца родители живут на другом конце света и, кроме редких видеозвонков с противным сюсюканьем на его день рождения, ничем в памяти Алика не отложились. Отец любит Деда словно родного, во всём уж не сказать, что слушается, но, по крайней мере, прислушивается к нему, да и Дед всегда хотел мальчика, а потому платит отцу той же монетой уважения и любви.

– Алик, раздевайся, мой руки и марш в кухню! Картошка стынет, – прозвучал голос Деда из дальней комнаты.

Ну до чего взрослые скучны! Как будто я сам не знаю, что нужно сделать! Нет – всегда одно и то же!

Алик помочил руки, побрызгал водой на мыло, обернулся за полотенцем…

– Теперь ещё раз! И испугай их мылом! – массивная фигура Деда перегородила дверной проём в ванной.

– Я контактный датчик на мыло поставил. А то, вижу, датчик на влагу ты уже обходить начал, – лицо Деда разгладилось от улыбки, и он пошёл в кухню.

Вот ведь «старый перечник»! Всегда прокатывало, а тут он, как назло, со своей «кибертроникой» (так отец называл придумки Деда). Нет, дома Алик, конечно, мыл руки с мылом, потому что смартхаус, или умный дом, если по-русски, всегда, преувеличенно вежливым и скорбящим голосом, предупреждал его о том, что придётся сообщить родителям о несоблюдении гигиены. Думал, хоть здесь от пригляда можно отдохнуть!

Грязь на руках была желтоватого цвета – это обычно бывает, когда пластиковые бури усиливаются.

Картошка оказалась пожарена именно так, как и любил Алик: с хрустящей корочкой с одной стороны, мягкая и нежная – с другой. Вкус божественный! С хрустящим солёненьким огурчиком. Не заметил, как опустела тарелка. Дед сидел напротив и с лукавой полуулыбкой наблюдал за ним. И отец этому выражению лица научился у Деда.

– Ну колись! Что нового в жизни твоей разгульной происходит? – спросил он, глядя на развалившегося и объевшегося Алика.

– Да ничего особенного, – Алик не понимал, почему слово «колись» было у Деда синонимом слова «рассказывай», но основные непонятные его выражения он уже знал наизусть.

– Отец Витьки говорил ему, что теперь пластиковые бури будут чаще! И мы перейдём на домашнее обучение.

– Ну это ты, братец, заливаешь. Витькин отец – начальник в горслужбе, и чтоб он кому-то рассказал об этом?! – пытливый взор серо-голубых глаз из-под мохнатый бровей заставил Алика задуматься о хвастовстве Витьки.

– Да и я так думаю, Дед. Сто процентов подслушал, как он по хендлеру с кем-то разговаривал, а нам сказки сочиняет.

– Не такие уж это и сказки. Объём данных растёт с каждым годом, и напряжённость сетей связи растёт. Твой отец говорил, что их контора стала тратить на треть больше электричества за прошлый год. А это уже неспроста. Ну понятно, фильтра и коммуналка, но и сеть тоже что-то значит! – лицо Деда помрачнело, отчего и так резкие морщины стали ещё заметней.

– Правда в том, что подслушал, школьникам никто не будет правды рассказывать.

– Ну а ты, Дед?! Ты же меня не обманываешь! – Алик аж подпрыгнул на стуле от справедливых слов Деда про Витку.

– Одно дело не обманывать, а другое – всю правду не говорить. И что честнее, я не знаю.

– Ту же тему и смартхаус говорит, а потом всё равно, когда отец его по админу запрашивает, всё рассказывает ему про меня.

– Ты-то откуда знаешь, проныра?

– А некоторые вещи и не надо знать, надо правильно спрашивать.

– Ишь ты! И что ты у дома спросил?

– Спросил: если по административному паролю зайти в систему, то все файлы будут доступны?

– И в чём прикол? Понятно, что все.

– Вот я и спросил у смартхауса: когда последний раз заходили по админке? Он сказал: как обычно, по вторникам! – Алик торжествующе посмотрел на Деда.

– Да-а-а! Не думал, что доживу до такого, когда простые устные вопросы могут взломать любую систему! Как же так дыру в безопасности проглядели? Ты сам додумался? – Дед улыбался вместе с Аликом, оценив смекалку внука.

– Кончено, я так и ребят в классе научил. У дома всё-таки не слишком высокий интпорог. Вот наш вирт – это да! Только отец мне ограничил доступ, а там новые обновления вышли в играх! Ребята вовсю уже играют на Марсе. Дед, может, ты с отцом поговоришь? Ты знаешь, тройка по литре не специально была… – и Алик состроил очень жалостливую мину, однако на Деда она как-то не так подействовала. Он резко вскочил и, почти уткнув палец в Алика, строго произнёс:

– А от какой случайности возникли трояки по естеству… – он как-то пояснил, что во времена его детства и детства родителей Алика предметы разделялись на химию, биологию и физику. – … дизайну? И, страшно сказать, у внука программиста – трояк по киберлогике! А?! Что происходит?.. Мне дочь всю плешь проела! – опять странное выражение, какую такую плешь могла съесть мама у Деда?

– И ты мне заливал, что всё ОК, что тебе трояки исправить «как два байта переслать»! А?! Что молчишь, обормот?.. Ты думаешь, тебе ещё долго учиться придётся?!.. – тут в вирте прозвенел вызов, и Дед пошёл в другую комнату. А Алик начал учиться дышать: таким злым он видел Деда, когда ещё совсем маленьким утопил телефон Деда в ванне, да и то он так не ругался.

Из зала послышался диалог, сперва негромкий, но потом собеседники разве что не кричали во весь голос. И Алик узнал во втором говорившем отца:

– Александр Николаевич, что вы за человек! Вас не только я прошу это сделать, десятки, можно сказать, сотни людей взывают к вам! А вы…

– Вы! Вы! – передразнивая отца, Дед оборвал его на полуслове. – Кто вам, сосункам, твердил об этом, ещё когда первый ИИ запускали сетевой?!.. Нет, тогда я был «старый перечник», который совсем выжил из ума! «Терминатора» насмотрелся в молодости, по вашим словам!

«Терминатор», насколько помнил Алик, это был такой фильм, про восстание машин против людей. И, в итоге, машины выиграли. Между тем Дед продолжал:

– Зачем фильтра отдали ему на откуп?! Ну ладно – сетевой трафик, протоколы обмена и безопасности. А фильтра на…?! – Дед сказал непечатное слово, которое заставило Алика покраснеть. Теперь везде на улице стоят записывающие устройства, и про тех, кто ругается, докладывают по месту жительства комиссии по этике. А уж она докладывает всё родителям. Дед говорит: «Дети живут, как в Америке, – любое слово может быть использовано против них!» Поэтому все Аликовы одноклассники перешли на жаргон со своими понятиями – например, фраза из уст школьника: «Идёт любимый человек!» совсем не несла привычного смысла. Про мат вообще почти забыли. Ну Алик, конечно, не забыл, иногда повторял про себя особо понравившиеся выражения Деда. Но лишь про себя и самым близким друзьям, вдали от зданий и микрофонов. Тем временем разговор стал терять обороты – видимо, собеседники пришли к какому-то решению. Дед уже спокойно сказал:

– Ладно, Виталик, говори своим, что приеду. Пусть подготовят переносные тестеры и порты, будем пробовать вручную ограничить. Там есть кто из молодых, чтобы по столбам лазить?

– Всё есть, всё готово. Вы только пальцем будете показывать. Сами всё сделаем…

– Сами! Сами… – опять, передразнивая отца, перебил Дед. – Я на пенсии уже три года, а вы всё на самотёк пустили. Как можно додуматься подрубить ИИ на распределение электроэнергии. Как?!..

ИИ – это городской Искусственный Интеллект, который заведует всеми автоматическими процессами города, от интернета до канализации, – так звучало определение на уроке по киберлогике.

– Александр Николаевич! Дураки были, не послушались, но вы один знаете код на движители подстанции ИИ. Помогите! Хотите на колени встану?!.. Завтра, если не поможете, он и жилую зону начнёт сперва ограничивать, а потом и отрубать. Вы же писали всю систему механического управления ИИ.

– Писал-то я, а кто потом додумался весь мой код отправить на редакцию ИИ?! Ты не помнишь?.. После этого я и ушёл. Кто его знает, что он там наредактировал.

– Да ничего серьёзного не было, мы имитацию загнали ему, а сами поставили ваши исходники. Ну он и скушал.

– Ну-ну! Теперь все мы кушать не скоро будем. А в других городах что?

– То же самое, где больше, где меньше. В Европе вообще не могут из городов эвакуироваться – всё заблокировано. Хорошо ещё, наши военные протокол на древнем железе хранят, а так бы уже и нас закрыли. Вход в операторскую, где есть физические переключатели, по вашей ДНК был залочен. Да туда никто и не ходил последние несколько лет.

– Расслабились, сукины дети. Думаете, вам ИИ всегда и всё на блюдечке преподнесёт. Сети каждую пятилетку меняет, гидропоника подземная, на поля вокруг положили…

– Александр Николаевич, поторопитесь, пожалуйста. Там Татьяна первой вызвалась пойти, а он её внутри и запер.

– И ты молчишь?! – взревел Дед. – Подгоняйте машину!!!

Вирт свистнул, выключаясь. Массивная фигура Деда мелькнула в соседней комнате, где тут же что-то загремело и покатилось по полу.

Седые волосы Деда были всколочены, взгляд не по возрасту ярко-синих глаз – яростный и решительный. Он подскочил к Алику, потрепав по голове, сказал:

– Всё, мужик, ты дома за главного. Сам знаешь, что можно и что нельзя. Поедем мамку твою выручать.

– Дед, а что теперь будет? – не мог не спросить его Алик.

– С мамкой? Всё будет нормально, я сам писал эту ловушку к дверям, – он усмехнулся, потом посерьёзнел, продолжая: – Знать бы мне, дураку, кто в неё попадётся! Эх! – махнул рукой, глаза подозрительно блеснули.

– Ну ничего, и на него управу найдём, главное – манипуляторы обездвижить, а там и до проца доберёмся. Это мне как два байта переслать!.. – тут, курлыкнув, загорелся экран домофона, на котором люди в форме и специальных военных респираторах помахали нам.

– Всё, жди. К вечеру вернёмся и пирог замутим! – дверь зашипела, открываясь и выпуская Деда.

Как?! Ну вот как можно замутить пирог?! Его едят, а не растворяют, чтобы муть поднялась!..

Опа! А вирт-то включённый остался! В Алике сражались совесть и интерес. У Деда вирт продвинутый: отец покупал одинаковые – домой и ему. Только, как уже знал Алик, разбивки на пользователей в нём нет – зачем деду пользователи, если он один живёт. Так что даже не нужна идентификация – Дед её вводил при включении, и, с помощью зеркала, Алик подсмотрел цифры: всё оказалось очень просто – Аликов день рождения. Наконец желание побегать с автоматом по Марсу одолело неумирающий атавизм человеческой души. И до глубокого вечера гора Олимп была Алику ориентиром в продвижении к базе пришельцев.

Домофон тилинькнул, оповещая о том, что скоро Алику будут опять читать нотации. Хорошо, аварийный выход из игры в этот раз не тупанул, и вирт теперь стал показывать заснеженную равнину с величаво вздымающейся прямо по курсу горной вершиной. По правде, в вирте круговой обзор, так что, как ни повернись, вершина всегда будет впереди. Его это жутко раздражало, и дома он сделал заставкой бескрайний космос. Благо прямая трансляция со спутника обеспечивала реальный вид беспределья, как про себя – именно про себя, а то снова перед комиссией по этике объясняться, – он его называл. Космос даже в виртуальной системе казался живым и настоящим: Алик мог надолго залипнуть, пытаясь рассмотреть все звёзды. В играх всё было какое-то рисованное, а настоящая бездна – манила и дышала всей своей беспредельностью…

На пороге комнаты неожиданно появились мама с папой. Мама – бледная, всколоченная, а папа – тихий и с огромным чемоданом.

Мама порывисто обняла Алика, потом побежала в кухню. Отец понёс чемодан в комнату, где жил Алик, когда оставался у Деда.

– Алик, ты поиграй, пока мы с мамой ужин приготовим, – вот это да, что же такое произошло в мире, подумал Алик на отцову реплику и, конечно, не стал говорить, что уже наигрался.

– Па, а где Дед?

– Ещё в центре, не скоро будет. Нас с мамой отпустили к тебе. Иди, не мешайся под ногами. Позовём, как приготовится, – от слов отца стало страшно, противная слабость охватила тело, ощущение непоправимого отозвалось неприятным привкусом на языке.

Алик разбудил вирт, благо после спящего режима пароль не надо вводить. Включил видео с боями (по звуку будут думать, что он играет), а сам начал лазить по сети.

Только вот информация с каждой минутой становилась «всё чудесатей и чудесатей!», как писалось в старой сказке, что Дед читал ему перед сном. Сетки в привычном понимании не было. Нет, всё было почти по-прежнему, но порталы не открывались, а флудильни заполнили вопросы на всех языках – о том, что же произошло. По новостям бесконечно показывали научно-популярную чушь. После сотен бесплодных попыток Алик наконец смог зайти на портал города и увидел там всего несколько строчек: случилась авария в системе электроснабжения, пострадало несколько человек, один из них доставлен в больницу в тяжёлом состоянии. Все службы работают в аварийном режиме, граждан просят не беспокоиться и не покидать без острой необходимости жилище.

Это кто в тяжёлом состоянии?! Он обернулся, ощутив чужое присутствие: за спиной стоял отец.

– Ты, Алик, не по годам умный. Пойдём есть, пельмени стынут, – и пошёл в кухню, заметив, что сын имитировал игру.

– Па! Подожди, там на сайте администрации написано, что есть пострадавшие! Почему Деда так долго нет?

– Все вопросы после ужина, – если отец начинает говорить таким тоном, лучше с ним не спорить.

Наскоро поглотав обжигающие пельмени, Алик вопросительно уставился на родителей.

– Начало ты сам знаешь. Сто процентов – подслушал, когда мы с Дедом разговаривали… – стал рассказывать отец, потом сбился, замолчал, но тут за него продолжила мать:

– Дедушка в больницу попал, – и заплакала, у Алика тоже подкатил ком к горлу, в носу запершило.

– Прошёл Дед в центр управления питанием ИИ, обесточил манипуляторы, мы смогли часть электроснабжения вывести на ручное управление, – попытался сгладить напряжение отец. Обняв всхлипывающую мать, заверил:

– Выздоровеет Дед, сынок. Он старый боец, ещё и не в таких передрягах бывал. Мне так доктор сказал.

Волна облегчения накрыла Алика приятной щекоткой, хотелось прыгать и смеяться.

– Па, а что вообще в сети происходит? Ничего толком не работает, в остальных полисах такая же фигня?

– Но-но! Всё потом, – строгим голосом сказал отец, вздохнул тяжело. – Завтра всей школой поедете в летний лагерь. Всё равно до конца четверти – две недели. А мы с мамой здесь останемся – за Дедом приглядывать. Ты же большой уже, сам справишься на первое время. А там и мы подъедем с Дедом! – отец грустно улыбнулся, отчего у Алика опять противно засосало в животе и дышать стало трудно.

– Да, сынок, как Дедушка поправится, мы к тебе сразу приедем, – слова матери не успокоили, чувство огромных перемен кружило на языке тысячи вопросов.

– Ма, а как дальше будет?! – единственное, что смог он выдавить из себя.

– Всё, конец вопросов, полночь уже! Надо спать! Завтра у всех трудный день! – непререкаемым тоном поставил точку в разговоре отец.

Квартира у Деда была двухкомнатной. Поскольку старый программист отдал одну комнату под вирт и прочее железо, все спали в зале. Раньше Дед с Аликом часто по полночи беседовали вот так – через темноту… От воспоминаний накатили слёзы, и Алик с трудом сдержался, чтобы не зареветь в голос. И всё же уснул. Из сна его вырвал тихий шепоток родителей. Слова сперва были неразборчивы, но Алик прислушался, продолжая сопеть, как его учил Дед, чтобы никто не подумал, что он проснулся. Шёпот отца:

– …Да только этот гад ИИ догадался точечно перегреть систему циркуляции охлаждения, отчего лопнула трубка и хладагент выпарился в центр управления. Хорошо, что тебя Дед вынес за порог. Потом спецы дверь минут десять ломали, Дед уже без сознания лежал, медики рядом были и сразу увезли его.

Мама что-то совсем тихо спросила, отец ответил:

– Не знаю, но очень похоже на фильм из нашего детства. Все искусственные интеллекты городов взбунтовались. Подробностей пока нет, потому что и связи с ними почти нет. После того, как мы его начали обесточивать, он перехватил питание от фильтров и части жилых кварталов. И выставил нам условие: в случае дальнейших помех взорвёт фильтрующие установки. Есть там внутри, как оказалось, очень нестабильная субстанция. Как Хиросима может получиться, со слов наших химиков-технологов.

Мама отчётливо всхлипнула, отец что-то забормотал, видимо успокаивая её, а потом сказал:

– Не переживай, всё нормально будет с отцом. Конечно, когда выздоровеет, в городе не останется: наш ИИ так разогнал фильтра и беспроводную сеть, что скоро здесь дышать станет нечем. Но и в мире вся гадость в атмосфере соберётся теперь только в городах. Так что есть и плюсы: пластика за пределами города практически не будет.

Возникла пауза, и Алик опять почти заснул, но вдруг мама сказала:

– Как же Алик похож на Деда своим упрямством!

– Да, мать, кровь героя водой не разбавишь!

****

Утром был завтрак и скорые сборы. В огромном чемодане, принесённом вчера отцом, как выяснилось, лежали вещи Алика. Район, где они жили, оказался обесточен. Солдаты собирали детей и вывозили на границу города. Там им подали большой автобус, который чудно тарахтел, а из-под днища его вместе с дымом тянуло какой-то кислой вонью. Сиденья в нём были очень удобные, и весь класс гомонил, рассаживаясь. Витёк посмотрел на мрачного Алика и без разговоров уступил место у окна. Но ничего интересного за окном не было: бетонное кольцо туннеля, освещённое прожекторами. Воспитатели наконец рассадили всех и заняли места на возвышениях в разных концах салона.

Автобус тронулся, еле слышно постукивали колёса на плитах, тарахтение убаюкивало, и Алик погрузился в сон.

Потом было расселение по лагерю, и уже к самому вечеру они всей ребячьей толпой помчались на речку. Ну, конечно, «речка» – это громко сказано: так, небольшой ручей. Витёк, злопамятная натура, не упустил случая и подначил Алика:

– Ну чё?! Спорим, слабо с ивы в реку прыгнуть?!

Алик подумал, вспоминая Деда, и, улыбнувшись, ответил:

– Да как два байта переслать! 

+4
21:53
480
21:31
+1
Спасибо Деду За Победу!!!
«Отец понёс чемодан в комнату, где жил Алик, когда оставался у Деда...» И тут же: «Квартира у Деда была двухкомнатной. Поскольку старый программист отдал одну комнату под вирт и прочее железо, все спали в зале...» Автору неплохо было бы самому почитать…
Загрузка...
Владимир Чернявский

Достойные внимания