Дружба
«Дружба» (Первый)
Пятном грязно — розового цвета они растеклись по веревке и поглотили Лешиков комбинезон, подаренный на второй день рождения. Они осквернили самую суть семейной жизни Васнецовых, они — раритетные панталоны фабрики «Дружба».
- Какая мерзость, какая гадость - удрученно приговаривала Татьяна, срывая влажное белье. Чужие штаны Таня снять не решилась, хотя веревка была ее.
Васнецовых учили уважать чужое мнение, не хамить и пытаться наладить отношения мирными способами.
Соседка была из другого теста. Чужое мнение для нее было фикцией, хамство она возвела в квадрат, а налаживанию отношений предпочитала вечную борьбу.
Началось с первой встречи. Володя заносил коляску по лестнице и случайно задел выходившую из квартиры Анну Тихоновну.
- Извините, пожалуйста, - сказал он и счел инцидент исчерпанным. Но не тут то было.
- Б... ! - взвилась ушибленная, - смотри, какой вежливый, весь из себя. А у меня, может, нога больная!
- Я нечаянно, простите, - пробормотал ошарашенный Володя.
- «Простите»...А вот не прощу, чо делать будешь? - прокаркала соседка и понеслась по лестнице, приговаривая:
- Понаехали, интеллигенты чертовы.
- Анна Тихоновна напоминает мне одну знакомую, - говорила Таня. - В детстве я отдыхала в санатории, и в нашей палате была девочка с каким — то старушечьим лицом. Она меня невзлюбила, хотя я ничем ее не задела и не обидела. Однажды в палате вспомнили о новогодних праздниках . Я рассказывала, как семьей наряжаем елку, ставим домашний спектакль, играем в буриме...И вот при слове «буриме» эта девочка затряслась и закричала:
- Откуда ты взялась, буримэ -мэ! Рольки играют, игрушечки вырезают, б…!А ты знаешь, как это, в семь лет сковороду картошки на семью пожарить? Да следить, чтоб младшие не орали, батю не будили с похмелюги? А знаешь как больно, когда за волосья батя дерет?Ага, не знаешь, а туда же, буримэ-э-э…..
Она зарыдала, и с ней случилась истерика.
Меня это здорово задело и даже разозлило. Я силилась понять причину ее ненависти. И до меня дошло: эта девочка мне завидовала. Я была из мира любви и заботы, где к детям относятся как к детям, а не случайным выкидышам судьбы. Она этого была лишена и думала, что я украла ее место под солнцем.
- Танюшка, ты у меня не переводчик, а психолог с литературным уклоном, - восхищался Володя, - как излагаешь!
- Не перебивай! Думаю, у соседки в жизни происходило нечто подобное, и эта тоска по нормальности заставляет завидовать нам.
- Что же делать? - спросил Володя, но Таня лишь пожала плечами.
Остальные жители хрущевки тоже не отличались воспитанностью и благообразием. Алкаш Семеныч, казалось, сошел с плаката о вреде пьянства. Небритый, испускающий запахи перегара вперемешку с луковым амбре, он, в зависимости от степени проспиртованности, спал на лавочке или ломился в двери соседей. Последние, закаленные в житейских битвах, посылали Семеныча подальше, а особо раздражительные вламывали ему по первое число.
Появление новых жильцов Семеныч воспринял как подарок судьбы, быстро раскусив их житейскую слабость.
- Слышь, кандидат, помоги старику, займи деньжат на лекарства. Пенсия маленькая, а без лекарств помру. Не дашь — повинен смерти будешь, - переходил он на возвышенный слог, намекая на некий общий с соседом душевный настрой.
Володя мялся, но деньги занимал. Вернее, жертвовал. Семеныч отличался редкостным постоянством: долги он не возвращал никому и никогда.
Таня ругалась:
- Опять алкашу кровные отдал. Ну что с тобой делать?
- Тань, а вдруг действительно помрет?
- Эх, - махала жена рукой. Сама она оказалась стойкой и на провокации Семеныча не поддавалась. Ее удивляла мягкотелость мужа, биолога, умелого полевика, рисковавшего жизнью в трудных экспедициях и как-то спасшего сотрудников от медведя — шатуна.
Наверху обитали любители музыки. Из всего многообразия музыкальных форм они предпочитали хард рок, поэтому округа сотрясалась в унисон ночным инфразвукам из их жилища. На призывы к порядку никто не реагировал. Полиция упиралась в закрытые двери и ссылалась на невозможность их вскрытия. Казалось, в квартире существует некий музыкальный дух, живущий по своим законам. Утешало, что бум - бум раздавалось исключительно в ночь с воскресенья на понедельник.
Внизу проживала бухгалтерша, разругавшаяся со своими детьми и внуками. Запах из ее квартиры соперничал с амбре Семеныча и намного превосходил его по силе и выразительности. Любовь к двенадцати кошкам, заменившим в душе бухгалтерши близких, не позволяла бросить ни одну из них на произвол судьбы. Бухгалтерша предъявляла претензии к «интеллигентам» по поводу ночного топанья и плача Лешика. Но если Таня и Володя старались не бить пятками по полу, то отучить сына пищать по ночам было не в их силах. Приходилось старательно извиняться и не попадаться бухгалтерше на глаза.
Самым приятным оказался сосед слева. Он был приятен тем, что не появлялся у себя месяцами. В его квартире царила тишина, оттуда ничем не пахло и звуковые волны не обрушивали свою мощь на головы жильцов.
- Самое лучшее, что может быть в соседе — его полное отсутствие, - говорила довольная Таня.
Однако, по прошествии года, дверь стукнула, и Васнецовы увидели худого мужчину в наколках, явно вернувшегося из мест отдаленных.
- Что делать? - испугалась Таня. - Мы не знаем, за что он сидел. Вдруг убийца?
- Сидел - не значит убийца, - утешал ее Володя, чувствуя неприятное подсасывание под ложечкой.
Однако с исколотым повезло. Он был подчеркнуто вежлив, тих, и, прожив несколько месяцев, регулярно исчезал на год - два в угадываемом направлении. Примечательно, что Анну Тихоновну вежливость сидельца совсем не напрягала, Семеныч обходил его стороной, а музыкальная квартира надолго погружалась в тишину.
- Мне кажется, наша семья не живет, а участвует в каком — то дурном спектакле, где каждому раз и навсегда определена своя роль. Все предсказуемо до отвращения, но вырваться из этой постановки невозможно. Денег - то хватило только на эту «однушку» и то без балкона, - жаловалась мужу Таня.
- Ну, что ты хотела, еще Вильям наш Шекспир…
- Хватит банальностей, не уподобляйся окружающему. Чую, по логике пьесы должно произойти некое событие, объединяющее всех. Пожар, потоп... Тогда Анна Тихоновна всплакнет на твоей груди, Семеныч отдаст долги, кошки перестанут вонять, а «музыканты» проникнутся Штраусом.
Но пока жить в мирке пятиэтажки и не мимикрировать было сложно. Сосед слева отбыл в очередную ходку, и ситуация усугубилась. «Музыканты» обнаглели и перешли к многоразовым вакханалиям, бухгалтерша приютила тринадцатую, особо вонючую, кошку, Семеныч деньги уже не просил, а требовал, а Анна Тихоновна выкинула фортель с панталонами. Дальше так продолжаться не могло.
- Ах ты змея! - раздался истошный крик, и Таня, с ворохом белья в руках, обернулась.
Довольная Анна Тихоновна стояла руки в боки и вопила:
- Чужие вещи лапаешь, какое право имеешь? Люди, посмотрите какие они умные, вежливыми прикидываются, а сами...Ничо повесить нельзя, уже ручонки тянет, стащить хочет.
- Что вы несете? - возмутилась Таня.
- И сЫночку своего распустили, орет всю ночь, людЯм спать не дает! А сами вокруг него скачут: «Ле-е-шик, Ле-е-ш-ик...»
Что-то щелкнуло внутри и зажгло давно тлеющие залежи гнева. Таня медленно подошла к соседке и отчетливо, выговаривая каждое слово, прошипела в ненавистную ухмылку:
- Б…, сука е…..я, еще раз свою пасть на моего сына разинешь, я тебе харакири устрою, кишки в рот засуну и жевать заставлю!
И рявкнула во всю мощь молодых здоровых легких:
- А ну пошла отсюда, у...е !
Анна Тихоновна попятилась и залепетала:
-Да я ничего, только трусики забрать…
- Хватай свое барахло и уматывай! - орала Татьяна. Ее охватил необычайный прилив сил, легкость и пьянящая вседозволенность кружили голову.
Анна Тихоновна схватила «дружбу» и пискнула:
- Я что, я ничего, Татьяна Георгиевна.
В ее маленьких глазках сверкало удовлетворение.
Вот, собственно, и все. Татьяне понравились испытанные эмоции и конечный результат. Она не стала останавливаться на достигнутом и обматерила Семеныча, пригрозив сдать в психушку. Бухгалтерша испытала потрясение при появлении СЭС, вызванной переводчицей. Музыкальный дух, оказавшийся субтильной парочкой, долго доказывал непричастность к проживанию у себя в квартире особо опасного преступника. Таня навсегда превратилась в Татьяну Георгиевну, уважаемую и авторитетную соседку, состояла с Анной Тихоновной в приятельских отношениях и уже не вспоминала прежние времена.
А Володя тоскливо и беспомощно наблюдал за метаморфозами жены, находя утешение в долгих экспедициях и полюбившихся посиделках с Семенычем.
Спектакль продолжался.
В санатории одна? Без родителей? Значит, не отдыхала, а лечилась. Но это не принципиально, конечно. Но я бы заменила санаторий на пионерский лагерь, например
Бывает. Раньше крупные предприятия строили многоквартирные дома для заводчан. Контингент в них проживал в точности такой, как описан в рассказе.
И девочке было 14 лет.
Скандальная то по-настоящему была сначала только одна. И алкаш-перманентно.
В любом случае, дорого!
я бы отвернулась от этой карикатуры на подъезд.
Для меня соседка «не состоялась» Очень утрировано, шаблонно, а уж сдувается она совершенно по-телевизионному. Даже не по киношному(((
Но итог хорош. Да. И стиль весьма читабельный.
А в целом напомнило
А, вот, о содержании того же не скажу.
Рассказ ни чем не цепляет. Гладкость авторского слога, тут, видимо, не в плюс. Зацепиться решительно не за что.
Жалко Володьку… Лучше б с ведмедем остался
Или ведмедя? Его-то оказалось победить гораздо легче.
Но концовку я не понимаю. Не согласная я… Получается, что все только разыгрывают спектакль, а внутри у каждого — тонкая душевная организация. Утопично.
Спасибо.
Приятно, не скрою, что отозвалось.
Однако, Вам оказалось понятно.
Еще раз убедилась, что претензии к содержанию, но не к литературной части.
Ну что ж!
Все взято из жизни и ничего не придумано.
Бывает, Бабуля, бывает все. Это — настоящая жизнь, поэтому и воспринимается карикатурно, нам очень не хочется признавать многие вещи. Оглянитесь вокруг!