@ndron-©

Еда вместо бомб

Еда вместо бомб
Работа №31

Вы, конечно, знаете, чем мы все занимались. «Мы» - это сотрудники ЧВК «Белый страус». Вы ещё любите называть нас наёмниками. Нам это не очень нравится, но вообще-то плевать. Сами себя мы называем «страусы».Для тех, кто сейчас врубил дурку, и сделал вид, что не понимает о чём речь. «Белый страус» - это межпланетная частная военная компания. Одна из сотен или тысяч в галактике. В большинстве случаев к ней обращаются коммерческие конторы, которые работают в экстремальных условиях. Обычно там, где есть кто-то ещё кроме людей. «Местные», то есть. Причем такие, которые людям не очень рады. «Страусы», занимаются охраной объектов и сопровождением грузов таких контор. Рутинная, надо сказать работа. Правда, иногда на ней кто-то сгорает, кто-то теряет голову, кто-то идёт в разнос. В прямом смысле. Потому что местные бывают разные.

Да, я забыл представиться. Давайте, вы будете называть меня по моему позывному – Сторож. Почему Сторож? Потому что до того, как податься в «страусы», я работал сторожем на складе. Вы спрашиваете, зачем я пошёл в «страусы»? Потому что они платили чертовски много денег. Всё очень просто. На складе мне платили чертовски мало, и я там спал и подворовывал запчасти от космолётов. А в ЧВК я почти вообще не спал, но зато после всех командировок, я могу жить как король.

Значит, вы спрашиваете, про мой самый запоминающийся бой. Ой, ну их было много. Но, наверное, самый-самый, это из моей последней командировки. Это была планета Ту-Жо. Сначала давай расскажу про планету. Вот про нее как-то вообще мало говорят. Короче, это огромный песчаный карьер, по которому местами рассыпаны камни. Но, какой-то умник нашёл под этим песком жутко дорогой минерал. Наши, естественно, кинулись его добывать. Сначала старатели, потом большие конторы. Причём, все сначала так радовались – пустыня, конечно, воды нет вообще, но пустыня безжизненная, а значит, там и местных нет.
Но тут какому-то рабочему разбили башку. Сначала думали, что кто-то из своих. Начали расследование, даже кого-то повязали и сунули в какой-то, типа, карцер. Но потом бошки стали проламываться часто. И разок кто-то подметил, как камушек летит с соседнего холма, на котором никого нет. Камушек это проломил череп очередному трудяге. И с тех пор стало ясно, что люди на Ту-Жо не одни.

Дальше, немного по газетному скажу. В общем, местными оказалась, как это говорят-то… негуманоидная форма жизни. Однако, как потом поняли, вполне разумная. Это такие «живые камни». То есть, лежит в песке булыжник, серый, неприметный, размером метр на метр. Ты мимо него проходишь, а у него открывается дырка и он камнем, размером с кулак, бьёт тебе в затылок. Причём бьёт так точно, что нашим снайперам и не снилось.
С ними, конечно, кинулись воевать. Пробовали и обычное пулевое, и лазерное, и плазменное, и маломощное ядерное оружие – бес-тол-ку. Камням хоть бы хны. Вот вроде заметят со спутника их скопление. Долбанут пучком в пустыню. Сделают посреди песка огромную стекляшку. А на ней булыжники лежат. В общем, ничего не брало. И тут помог случай.

Примерно года за три до моего туда приезда произошёл такой факт. Какой-то наш боец, нарушил инструкцию и пошёл справлять нужду за периметр шахты. И там же, попутно, выкинул кожуру от банана, который недавно сожрал. И тут у него с боку как шарахнуло – пацаны рассказывали. Его самого осколками посекло. И оказалось, вы только не ржите, что камни боятся… травы. Точнее, не травы, а любых более-менее сочных растений. Для ученых смогли поймать нескольких из них, и выяснилось, что на них растительная клетчатка, причем не деревяшки, а именно овощи, ягоды и фрукты, действуют как на нас с тобой противопехотная мина.

Вы вот представьте мою реакцию. Прилетаю я, типа, воевать. Привозят нас в военный городок. Мы там акклиматизируемся. В карантине сидели. А потом нам дают оружие – автоматы, патроны, а вместо пуль в них… морковь. Нет, реально морковь! Я как увидел, давай ржать. В голос. Потом гранаты дают. Гранатофель. Ну вы поняли, да? Там картошка вместо гранат. Только она специально выращенная – одного размера и с насечками, чтобы на осколки разлеталась. Но я реально конкретно ржал.
Ещё раз я ржал когда заступил в наряд по парку. Там, короче, стоят БТР-МП. Ну, бронетранспортёр магнитно-полевой. И вот они готовятся к рейду. Это когда нужно ехать за грузом на шахту, и везти его назад к космодрому. Наши их сопровождают. По воздуху летают там редко, потому что камни те ещё зенитчики. После того как комерсы три транспорта потеряли, они пришли к выводу, что лучше таскать это всё грузовиками, которые не так жалко. К тому же, они на автопилоте тоже. А люди только в БТР. Да, про БТР. Вот, короче, грузит пулемётчик ленты в башню. А в лентах, тоже морковь. Только большая. Ну, вы поняли на что это похоже было. Вообще, надо сказать, это с моей подачи башню БТР-МП на Ту-Жо стали звать секс-шоп.

Я смотрю вы такие скептики все, да. Типа, а почему нельзя было отправить БТР автопилоты с автоматическим же оружием. Всё очень просто. К тому моменту как я там служил, отличать камни живые от не живых ещё не научились. Поэтому чтобы колонны с минералом не разнесли в труху, отправляли нас. Задача была простая – видишь летящий булыжник, а он будет в любом случае, стреляй в его сторону. Если повезёт, твоя морковь прилетит в живой камень. Не повезёт, сообщай на базу, и они отправят туда миномёты. Благо, камни не быстроходны. Поэтому артелы обычно успевали засеять поле кабачками или арбузами. В прямом смысле. И нечего мне тут ржать.

Хуже всего было то, что кроме пустыни на Ту-Жо были еще и горы. Такие, несколько горных колец. Внутри них и находились шахты. Там, типа вот этот минерал когда-то стек внутрь горных колец, и потому за их пределами его не было. Поэтому как ты ни езжай, а через горы тебе тащиться. И если в пустыне ты камень хотя бы видишь, то в горах это вообще жесть.
Дело тут еще вот в чём. Обычно у БТР-МП внутри стоит кондиционер и там хоть колу пей, во время езды. Но, на ТУ-ЖО из-за жары и пыли кондёры обычно очень быстро выходят из строя. Поэтому, две трети бэтров их не имеют. К тому же, в горах нужно смотреть и по верхам, когда камни стрелять начинают. Что делать? Сначала делали так: срезали крышу и наверх ставили бронестекло с бойницами. Но сила плевка у камней такая, что стекла трескаются. И пока везут новое, БТР ездит на страх и риск вообще без крыши. И такие машины полная жесть.

Мой первый рейд был примерно через два месяца после прилёта на ТУ-ЖО. Я конечно в «Страусах» был не первый год, но там правило такое – новая планета, начинаешь с нуля. К тому же ни одна из планет, где комерсы богатства хапают друг на друга не похожа.
В общем, на ТУ-ЖО новичков стараются сажать в закрытые стеклом машины. Поэтому ты не до конца понимаешь, в чём опасность. Едешь по пустыне на шахту. Вдруг дынь – звон о борт по твоей стороне. И все начинают туда палить. Только запах жареной моркови стоит. Реально. Сверху «секс-шоп» работает. Смотришь в бойницу – что-то взорвалось.
- Достали камень! – помню, говорит сержант мой, Кукушка.
Ехать от городка до шахты километров 150. Он, так же как и космодром, от нескольких шахт равноудален. До гор километров 90. Кольцо горное – это километров 10-15. Но вот тут я почти понял, куда попал. Мы выезжаем. Грузовики-автопилоты валят по серпантину. Мы тоже скачем, и вдруг сверху начинают сыпаться камни. Вот, как мешок картошки если просыпать с высоты, то так же. Мы долбим куда-то по верхам. Хрен знает куда. Сверху что-то разлетелось. Там из открытого бэтэра гранаты летят. Я тогда себя на мысли поймал – тут под стеклом-то ссышь, а в открытом тогда как? Когда на шахту приехали, понял как.
В открытых бэтэрах бойцы ездят вообще в броню закованные. Чуть слабее, чем у сапёров. Неповоротливо, зато живой. Самое уязвимое место – это забрало на шлеме. И вот мы приезжаем на шахту, там выгружаются все. И два пацана из открытых бэтэров с разбитыми забралами. Один без глаза, у второго зубы все выбиты. А их ещё назад везти, потому что они не «кроты», шахтёры, то есть, а «страусы».

То, что на Ту-Жо реально убивают, я понял на второй рейде. Опять, помню, едем через горы. У нас стекло уже потрескавшееся. Снова камни сыплются, мы морковью долбим. Помню еще у пары человек дробовики, они короче, лупят горохом зелёным. Тоже забавно.
Не забавно мне стало, когда один камень стекло таки пробил. А второй, в ту же дырку влетает, и прямо моему корешу, Рогатому, в шлем. Мы с ним с одной планеты, вместе прилетели, вообще дружбаны уже были. И вот я долблю по верхам. А Рогатый падает. Я голову повернул, а у него дыра в забрале и лица просто нет. Так вот, просто кисель красный. Старшой мне орёт.
- Убери его в сторону.
Я убираю, он достаёт бакламёт и в эту же дыру баклажаном. Где-то не больно высоко сначала слабо ухнуло, а потому камень, наверное, три на три, в куски разлетается. Это, короче, он Рогатому, по ходу, булыжник в лицо…
Да… Ну вот тогда я понял, что Ту-Жо, это реально жо… Рогатый в тот раз одним двухсотым был. Бывало что двух-трех привозили, максимум пятерых.

А когда я полгода отслужил, то меня на открытый бэтэр посадили. Вот это адреналин! Тут уже ни какой брони. Тут ты, твоя морковка, и камушки. Вообще, на открытый можно было не идти. Но за него платили больше. А я чего – терять нечего, а денег дадут. Дай, думаю, покатаюсь.
Едешь, только принимай, когда тебе по телу и башке булыжник прилетят. Смотришь, ага, вот там ты гнида лежишь. Дал очередь. Ан, ни хрена, это просто камень. Вообще, были случаи, когда люди реально умом трогались. Не, ну представьте – вы воюете с камнями с помощью моркови, баклажанов и арбузов. Бред, да. А я в этом бреду два года был.
Когда после рейда в городок возвращались, для бойцов из открытых даже ванны со льдом готовили. Весь в синяках приезжал! Ну и уважения к нам, конечно, больше было. Мы же самые отмороженные.

Да, вы же всё ждёте рассказа про самый страшный бой. Минуточку терпения, как говорится. Тут предисловие нужно.
В общем, когда наши поняли, что камни дохнут от бананов и огурцов, то ученые начали придумывать такие сорта, чтобы всё это овощехранилище могло вылететь из ствола, долететь до цели и там только разлететься на куски, прикончив камушек. Сделали они, надо сказать, это всё очень быстро. Ну, если я прилетел сюда через три года после «банановой кожуры», а нам уже выдавали морковь.
Вообще, боеприпасов было много и разных. Например, огурцы заряжали в подствольные и станковые гранатомёты, смородиной там, клюквой, стреляли из дробовиков тоже. А арбузы, например, сбрасывали с воздуха. Хотя авиацию применяли очень редко. Камни даже боевые самолёты сбивали. Несколько камней в сопло и кирдык. Но иногда бывало. То «бахчу засеют», то «картофельное поле».
Ну и конечно, мы весь этот боеприпас жрали. Хоть это и было запрещено. В рейды когда выезжали, то по инструкции было положено брать сухпай. Но на хрена он нужен, когда у тебя полная разгрузка моркови, у сержантов огурцы, баклажаны, картошка у всех, опять же, в качестве гранат. Или яблоки, апельсины бывали. Приедешь на шахту, пока транспорты грузят, мы в тамошнюю столовую, по гранате скинули, сковорода картошки готова. Кто ж у нас будет проверять, в камней мы эту картошку бросали или съели.
С морковью ещё проще. Реально камни стреляли по нам с гор минут пять-семь. Потом они, по ходу, понимали, что грузовики едут не одни, и успокаивались. Поэтому патроны оставались. Один-два бойца кинут по пять патронов, несколько человек по картошке, и похлёбка готова.
В городке та же фигня. У нас прикол был над молодыми – сержанты их пугать люби фразой «Ты у меня гранаты жрать будешь!». А он их по-любому жрать будет. Не голодным же с шахты ехать.
Или, например, бухло ставили. Дёрнем ящик смородных патронов, поставим на нем бражку. В шутку мы это называли «коктейль «Дробовик». Или сидр из яблочных гранат. А если авиаторы арбуз подгонят, то это «коктейль «Бомба».
Про картошку и говорить нечего. Молодые, и я когда тоже приехал, не понимал, почему говорят «гранатовый самогон». Хотя гранаты, то есть фрукты, нам тоже давали иногда. Но картошка дешевле. И понятное дело, на ней ставили самогонку. Вонючая! Но голову сносило только ну. Бражка, кстати, зрела вообще на раз-два. Сунем емкость с ней в грузовик, и там от жары едва ли не закипает. Два рейда – брага готова.
В общем, были свои плюсы в том, что воевали мы не обычными патронами, и не лазером, а жратвой.

Да, в общем, про самую дичь за те два года. Это был уже самый конец моей службы. Не дембель, конечно, но там месяца два оставалось вроде. Как всегда поехали на шахту, немного пошумели туда. В горах пару синяков заработали. Пожрали, вздремнули и покатили назад.
И вот тут нас ждала неожиданность. Мы реально поняли в тот день, что камни разумные. Для начала, холодок побежал когда долбили они по нам не 10 минут, а почти полчаса. У нас, в открытом БТР, уже несколько человек с пробитыми забралами отползли. У меня треснуло, но я ещё отстреливался. И тут, чего никогда не было, толчок, и мы все летим в кучу. А броня-то на нас толстая, мы еле ворочаемся. Начинаем вставать, пытаемся понять – что, кто, почему? Тут в нас сзади грузовик-самоход влетает. Нас минералом присыпало. Грузовик ползёт без остановки, уже на нас. Старший кричит.
- Все из машины!
Мы как медведи, в развалку. Кого камень сбил, кто перевалился через борт. Все на мандраже – никогда такого не было. Тут самоход на бок завалился, упал. Смотрим, тех, кто направо прыгнул засыпало половину. Они откапывать. Камни стреляют. У меня уже забрало осколками пошло. В плечо камень прилетел, рука барахлить начала.
Старшой орёт по короткой связи.
- На верх уходим! Они выше ста метров не забираются!
А эти сто метров пройти еще надо. Я на страх и риск, отстёгивают защиту ног, и как американский футболист бегу к уступу. Прыгаю, стреляю по камням – один взрывается. Мне икру немного посекло. Ору старшому.
- Снимайте штаны, на два часа вправо!
Другие бэтры, тоже смотрю в жопе. Кто выпригивает, кто ручное управление заводит, и объехать пытается. Самоходы все на боку. Один, смотрю дымит. Ору, чтобы все по связи слышали.
- Самоход горит! Самоход горит, рванет! Все наверх!
Народ разбегается. Уже несколько нас за уступом. Мы прикрываем. По камням долбим, а они чухнули где мы и по нам садят. Старшой орёт по рации.
- Выше, мать вашу, выше! Они там не достанут. Выше! Оттуда снимут потом!
И всё. Тишина. Смотрю, старшой лежит с пробитым забралом, а под ними кисель. Мне аж глотку сжало. Старшой у нас был мужик! Я что-то залип на полминуты, чую мне по шлему бьют. Качан орёт мне.
- Сторож, валим, валим!
Побежали наверх. Только за другой уступ забежали, сзади самоход как рванёт! За ним через минуту другой, третий. У нас один обернулся, замешкался. Ему булыжник в колено, он с уступа в низ. Конец пацану.
В общем, за сто метров вверх нас добежало шестеро. Два бэтэра, стеклянных, смогли на ручное перейти и выползли. Я их потом видел, там стекла в труху, борта как молотком мяли. В общем, это не просто жесть. Это месиво было.

Мы наверху нашли площадочку. Подходы к ней на всякий случай растяжками закрыли. И стали аккуратно посматривать вниз – что же случилось? Оказывается, эти уроды сумели перекрыть проезд. А бэтэры-самоходы вовремя не среагировали. Да и кто думал, что камни вообще могут взять и скатиться вниз разом. Оказывается, могут. Причём, как по команде. Или по команде. Мы потом смотрели записи с разбитых бэтэров – в секунду скатываются валуны по три метра, и начинают долбить в лоб. Первый бэтэр встал, за ним остальные.
Но это мы потом узнали. А сейчас сели, и осматриваемся. Забрала у всех разбиты, броня помята, один без зубов сидит, у меня нога порвана, хоть и не сильно, у кого руки ушиблены сильнее моего. В общем, шесть калек. Позиция, оказалось, говно. Сзади отвесная стена, спереди и слева обрыв, а справа та самая тропа, по которой мы сюда зашли. Но, когда по тебе лупят со всех сторон, то выбирать не приходится.
Начали считать боеприпасы. Этого нормально. И моркови, и картошки. И даже штуки три огурцов для подствольников. Ну, думаем, три часа-то продержимся. А дальше подмога придёт. Но оказалось, хрен бы там.

Как мы узнали позже, те, кто был в тех двух бэтэрах вырвавшихся из засады, сказали в городке, что все погибли. А значит, искать нас пока никто не собирался. А по поводу того, забирать трупы или нет, начались долгие дискуссии.
А мы что? Мы отошли немного, начали думать, что делать. Попробовали шлем высунуть – в него булыжник прилетел. Значит, камни знают где мы. Немножко мы в ответ стрельнули, где-то что-то взорвалось. По нам несколько валунов прилетело. Сидим, кумекаем. Так несколько часов просидели. А в горах-то жара. На Ту-Жо вообще всегда жара. Пить хочется. Мы сначала не задумывались, что нас не ищут, воду посасывали. Но когда звезда на закат пошла, стало ясно – сегодня нас искать не будут. Встряхнули питьевые системы – прилично осталось. Но, будем экономить.
На второй день камни начали нас испытывать. Сначала принялись забрасывать валунами – по два-три каждые три-пять минут. Мы их в ответ выбрасываем. За старшего у нас Копна – мужик суровый, высокий, крепкий. В «страусах» уже семь лет, и три года на Ту-Жо. У нас парень был, позывной Малой, он нервный, дерганый. На каждый булыжник порывался стрелять в ответ.
- Остынь, Малой, - ему Копна говорит. – Расстреляешь всю морковь, потом ни повоюешь, ни пожрёшь.
В общем, за весь день мы пару раз в ответ постреляли, и кинули гранату.
Жрать решили исходя из самых плохих реалий, что искать нас не будут. Копна предложил так:
- Сидим еще три дня, жрём утром и вечером и только морковь, потому что ее много. Если нас за это время не вытащат, то поделим огурцы, потому что в них есть вода, и пойдём на прорыв. Один хрен подохнем, что от жажды, что от булыжников.
Подумали, решили - Копна прав. Огурцы спрятали под камни, чтобы на них солнце не светило. И начали ждать.

Камни нас всю ночь валунами закидывали. Парню одному, Шакалу, попали по ноге, чуть не сломали. Утром прекратилось. Но, оказалось, это только одно испытание было.
Когда звезда повыше поднялась, снизу пошла странная такая дрожь по всем горам. Это камни начали трястись. И это была самая жесть за все три дня.
Описываю. Мы сидим, в верхней броне и шлемах, чтобы нас валуном не покалечило, а валуны прилетают. Жара, хочется пить. От жары трупы наших внизу разлагаются. По всему ущелью, где нас долбили, вонь трупная стоит до блевоты. Пить хочется до помутнения. Глоток сделаешь через трубку, и себя контролируешь. К обеду пузо сводит. Думаешь: «Полный же магазин моркови, сожри её». Но держишься. А тут еще и горы вибрируют. Раз в час где-то стреляем вниз через щели в скалах – по одной-две коротких очереди. Пробуем связь – тишина. Кто-то периодически стонет, что у него башка от вибрации болит.
В самую жару Малой не выдержал. Вскочил, побежал вниз по тропинке.
- Куда, стоять! - орёт Копна.
- Пошли они! Я зажарить себя не дам!
И только начал он палить, глядим, в него целый дождь из валунов. Мы в ответ, думаем, может на нас отвлекутся. Да куда там. У Малого ноги перебило, он кубарем по тропе. Докуда видно было, он катился, орал. А потом с уступа упал и тишина.
В этот момент тошнее всего было. Ну вот что мы могли сделать? За Малым кинуться – нас бы всех так же выкосили. И смысл в этом какой. А так, мы вроде типа зассали. Но это, как ты не смотри, все-таки война. И если есть командир и он не идиот, и не самодур, то его надо слушаться. А Малой не послушал.
А тут, уже ближе к ночи, от вибрации сверху начали камни сыпаться.
- Похоронит нас тут, Копна, - говорю я.
- Может и похоронит. Если совсем падать начнет, тогда в атаку пойдем.
На наше счастье, падать не начало. Хотя камушки сыпались.
Чтобы спать в эту ночь и речи не шло. Как ты спать будешь, когда под тобой земля мелкой дрожью идет. На следующий день нам «радости» доставили уже наши. Как потом рассказали, командование, посовещавшись, решило просто сжечь трупы. Причем, не столько из обрядовых, так сказать, целей, сколько из вполне прагматичных. Чтобы очередной колонне проезжать было, во-первых, не так страшно – трупы-то о бойне напоминают, а во-вторых, чтобы им было чем дышать. И это верно. Потому что дышать было уже и нам трудно.
Поэтому утром мы проснулись, ну как проснулись, открыли глаза, от звука самолетов-беспилотников. Мы думали, может они нас ищут, стали вверх стрелять. Да только без толку. У них стоит задача – они ее выполнят. В этот раз задача была сбросить горючую жидкость вдоль дороги. Это они и сделали. Шарахнуло от нее так, что со скалы отвалился кусок камня и едва нас не пришиб. Живым камням, понятное дело, этот огонь был по барабану. Хотя они по самолетам и постреляли изрядно.
Нам же стало ещё хуже. Если до этого воняло трупами, что отбивало желание есть. То теперь запахло жареным мясом. Пусть и подгнившим. Это была подлянка так подлянка!
Мы все по морковке закинули, и давай голод сбивать. Да, конечно, собьёшь. Снизу запах, будто там фестиваль шашлыка, а мы тут в вегетарианцы записались. К середине дня парнишка, позывной Стук, не выдержал и упал в обморок. Мы его еле-еле в себя привели. Он очнулся, бормочет.
- Копна, Сторож – вы лучше пристрелите меня, или камням скиньте. Мы же свихнемся здесь все.
К счастью, не свихнулись. Но решили, что ждать нам больше нечего. Если самолеты прошли просто с огнем, то нас никто не ждет. Честно говоря, мы в это время очень пожалели, что это были беспилотники. Были бы это пилотируемые самолеты, мы бы с пилотами связались. А так, с кем говорить-то, с роботом? Но порадовались, что они не камней бомбить прилетели. Потому что, если бы они соком свежевыжатым полили, а так иногда, хоть и очень-очень редко, но делали, то камни бы так грохнули, что нас всех бы на хрен похоронило под скалой. Такого взрыва она бы точно не выдержала.

Мы за этот день все, кроме Копны, по разу вырубились. Мне еще нога проблем доставляла. Я ее хоть и обработал, но она один хрен воспалилась, подгнивать начала. У Копны тоже на ноге рана, у Качана булыжник руку разодрал, у Шакала вообще ногу почти перебило, Петле камень бедро порвал чуток. И у всех, кроме Шакала, раны гноятся, гниют. Воды-то толком нет. Утром в последний день, помню, глаза открыли, смотрим, звезда встает. Караульных не ставили – сил нет, да и не лезли высоко камни-то всё-таки.
Порезали огурцы, посмаковали ими напоследок. Посчитали патроны – если сразу не завалят, то минут 10 может и продержимся.
- Ну что, братва, подъем, - прохрипел, помню, Копна.
Мы встали, хромые, уставшие, голодные. Хоть пить хотели меньше за последние сутки первый раз. Начали спускаться по тропе. Ждем, когда будет выстрел от камней, чтобы отреагировать и впустую не палить.

Мы все ниже, ниже идем, уже вышли туда, где нас расстрелять должны. А камни всё не стреляют. И вдруг гул неожиданно прекратился. Мы встали, и не понимаем, что происходит.
- Копна, они не стреляют, - говорю, помню.
- Сам вижу.
- Вниз идем? Не кончат они нас в упор?
- Идем, уже вылезли. Кончат, так кончат.
И мы спускаемся, спускаемся. А в ущелье тишина! Только наши шаги слышно. Я и не думал, что в этих горах так тихо может быть.

В нас не стреляли! Мы в самый низ спустились, к дороге. И в нас не стреляют. Вонища, помню, стояла лютая. Трупы хоть и пожгли, но какие-то все равно не сгорели. А мы идем, все на камни автоматы наводим. Любого шороха боимся. Тут Копна говорит:
- Они стрелять не будут. Они нас отпускают.
Но мы все на измене все равно. Копна автомат опустил, и ничего. Мы все тоже. Стоим, тишина звенит!
- Копна, нужно БТР заводить и валить отсюда пока они не передумали, - говорю я.
Мы доковыляли до головного бэтра. Петля соображал в его начинке, знал как на ручное управление перевести. Какой-то щиток прикладом сбил, внутри покопался. Помню руки у него дрожа, он в поту весь, ругается, что-то искрит у него. Но он все-таки что-то с чем-то соединил и бэтр заурчал. Мы заползли в кузов, улеглись, а Петля еще бормочет.
- Как их еще объехать, то, они же всю дорогу… - и замолчал, и хрипло так, - освободили они дорогу. Отползли.
- Петля, дави на что-нибудь, гони уже!
БТР дернулся, качнулся и пополз по дороге. И вот когда над нами горы начали проплывать – это самый счастливый момент в моей жизни был. Такого чувства, что я живой у меня никогда не было. Точнее так – Я ЖИВОЙ!

Мы уже из ущелья в пустыню выезжали, и вдруг вздрогнули все. В задний борт удар такой. Понятно, что это камень. Мы подумали, что кто-то из валунов не выдержал и стрельнул по нам. Лежим, не реагируем. Тут еще удар. Копна подполз к бойнице, вставил ствол, и … начал вставать.
- Посмотрите, пацаны, - говорит. – Петля, тормозни, глянь.
Мы встали, смотрим – одни камни вверх стреляют, а вторые мелкие такие камушки насыпают на тела пацанов наших. Мы их убивать пришли, планету их грабить, а они нам салютуют и хоронят врагов. Вы только подумайте – даже у этих камней, оказывается, сердца есть!

Мы когда на базу вернулись, то наши все просто охренели. Они по нам уже и поминки справили. Нас, короче тут же откармливать, отпаивать, в больничку. Пока в больничке были, начальство для нас какую-то медаль состряпало – «Героям осады» вроде бы. Ту скалу, на которой мы сидели, сами пацаны прозвали Скалой героев. Мы им конечно про все рассказали – и про салют, и про могилы. Кто-то говорил, что у камней уважение есть, кто говорил, что соком там всю надо залить. А что мы? Уволились мы все – кому надо было на дембель, кому и нет. Потому что воевать больше не могли. Ведь если камни, камни! нас убивать не стали, как мы кого-то после этого могли убить.  

Другие работы:
+3
12:00
501
Комментарий удален
16:32
rofl
Спасибо, автор, добрый человек! Вот повеселили, так повеселили )))
10:37
Какая-то война очень настоящая. А вроде должно быть смешно. Хороший рассказ.
15:06
Неоднозначные впечатления. С одной стороны — задумка выполнена грубовато. Типа — о, прикольно, ща заменю снаряды овощами. Тонкости в этом нет, топорненько все, в лоб. С другой — концовка-то хорошая, правильная. С третьей — мне не очень нравится сочетание серьезности финальной мысли и в общем-то юморной основы произведения. Нет, само по себе это нормально, но здесь не смотрится (чисто мое мнение). Плюс не уверен я насчет выбранного стиля интервью. Хотя все же, скорее, в плюс. Получилось интересно, даже атмосферно. В любом случае, рассказ необычный. Я даже плюсану. Исключительно в силу моей неизбывной доброты к окружающему миру, разумеется.
Загрузка...
Алексей Ханыкин

Достойные внимания