Анна Неделина №3

Звонок из Бездны

Автор:
Алексей Шинкеев
Звонок из Бездны
Работа №80
  • Опубликовано на Дзен

Вдруг зазвонил телефон. От неожиданного, бесцеремонного звука чуть сердце не выпрыгнуло из груди. На том конце провода молчали. Молчание было почти материальным – будто чье-то неуловимое присутствие, чей-то безмолвный вопрос из непроглядной /бездны/.

Кодзи Судзуки «Кольцо»

Когда трель телефонного звонка нарушила комнатную тишину, Анатолий сидел в кресле с томиком Конан Дойля…

Очень хотелось спать несмотря на то, что время еще не перевалило за девять часов вечера. Яркий свет, струящийся от стоящей позади кресла настольной лампы, окунал комнату в желтоватую пелену и резал глаза. Книга в руках прибавилась в весе, и буквы в ней забегали по странице, словно черные букашки. Внутренние часы подвели стрелки к отметке “сон”, но увлекательное чтиво всем своим приключенческим жанром замедляло тикающий в голове механизм, чтобы поведать историю следующей главы. Но только строчки больше не желали подчиняться глазам, сплетались между собой, запутывали предложения в бессмысленную чепуху.

Оторвав затухающий взгляд от книги, он пробежал им по стенам комнаты. Встряхнул головой, пытаясь прогнать пелену сна. Но и это не изменило положения. Каждая вещь, попадающаяся на глаза шептала: «Спи!» Но, не желая поддаваться уговорам неодушевленных предметов и противореча им, он вновь очертил взором комнату. Уютная, но несколько громоздкая обстановка затесняла спальню. Она могла бы смотреться иначе, если вынести из правого угла неуклюжий шифоньер с антресолью, а широкую двуспальную кровать заменить раскладывающимся диваном. Освободившееся место дало бы больше простора, и комната перестала бы казаться крохотной.

Вновь погрузившись в книгу, Анатолий еще раз попытался сосредоточиться на новой главе и пытался думать только о Мелоуне и профессоре Челленджере – героях романа, - но и в этот раз потерпел фиаско. Он больше не в силах был удерживать каменные веки, и, не желая больше сопротивляться тяжести, ему показалось, что те с грохотом захлопнулись, словно массивные ворота. С последним усилием он открыл глаза, но только для того, чтобы перелистнуть страницу назад и оставить закладку. Завтра придется лист перечитать

Оглушительный звон заставил его подскочить в кресле. Анатолий взглянул на нарушивший блаженную тишь аппарат и заметил, что тот приобрел жуткие очертания. Мелкая дрожь пробежала по телу. Он протер глаза пальцами. Видение было не что иное, как врывающийся через реальность сон. Поэтому, когда Анатолий вновь посмотрел на телефон, тот вернул привычные очертания. Но очередной более громыхающий звон пронзил немоту острием зловещего гула. От него Анатолий второй раз подпрыгнул на месте.

Не желая больше услышать тревожный звонок, он резко схватил трубку. В это время телефон стал для него лишь неким стигийским шумом, который необходимо было прервать. Но как только белая трубка, прикрепленная к аппарату кудрявым проводом, коснулась уха, Анатолий тут же устыдился своего необоснованного страха. Лишь когда он тихо произнес “алло”, то на мгновение ему вновь показалось, что телефон превратился в краба и щелкнул клещней у его виска. Но Анатолий больше не поддался на уловки засыпающего разума, и тварь тут же обернулась безобидным бытовым предметом.

- Алло? – громче повторил он. На обратном конце провода что-то клацнуло, хрюкнуло, потом мерзко затрещало. Анатолий отдернул от уха трубку, словно в него вонзились тысячи тонких иголок. Но треск быстро сменился тишиной, из которой раздался веселый голос. Все сомнения и страхи в тот же миг улетучились. Этот жизнерадостный голос мог принадлежать только одному человеку – Сергею, единственному другу Анатолия.

- Толян! – прокричал в ухо невидимый собеседник. – Ты просто не представляешь, где я сейчас нахожусь. Тебе бы здесь точно понравилось. Знаешь, и название этого места прямо как с обложки твоих любимых книг…

Сергей не успел договорить. Связь оборвалась. А Анатолий еще несколько секунд сидел, вслушиваясь в монотонную песнь коротких гудков, и все ждал, что сквозь них вновь раздастся голос друга. Потом понял, что это бессмысленно. И если он хочет дослушать рассказ, то должен безотлагательно положить трубку, чтобы Сергей смог перезвонить. Аппарат дзынькнул, когда прижались рычаги. Прошло несколько секунд, минута, но повторного звонка так и не было. Анаталий терпеливо продолжал ждать. Он даже забыл, что хотел спать. Сейчас совсем другое заняло его мысли. Анатолий сам не понимал, почему, но ему было просто необходимо узнать название места, где находится Сергей. Где же он? А все остальное ушло на задний план.

Прошло еще несколько томительных минут. Понемного ясность мыслей возвращалась к нему. Какого черта? Отодвинул он от себя телефон. Какая разница? Анатолий вспомнил, что очень хотел спать. Да, он собирался ложиться спать. Но звонок полностью перебил сон. Анатолий взглянул на часы. Пятнадцать минут десятого. Вечер догорал в лучах заката. Он никогда не ложился спать так рано. Тем более летом, когда занятий в университете не было, и утром можно было отоспаться вдоволь. Но в отличае от молодых людей, которые любили летними ночами развлекаться вне дома (как Сергей), Анатолий большую часть времени проводил в своей комнате среди книг. Ее даже можно было назвать маленькой библиотекой – маленький затерянный мир, полный выдуманных приключений.

Глаза больше не слипались, и поэтому он протянул руку за отложенной книгой. Открыл ее на недочитанной странице, но тут же громко захлопнул. Как ни странно, но звонок напрочь отбил и желание окунуться в роман. В первый раз захотелось и реальных авантюр. Найти свой необитаемый остров. Где же сейчас Сергей? Наверное, в каком-нибудь дешёвом клубе, на который случайно наткнулся. Странно, но Анатолию тоже захотелось туда. Сергей любил навязывать собственные интересы и порой вытаскивал замкнутого друга в вечернюю суету. Но тогда Анатолий лишь подчинялся уговорам товарища, но не своим желанием. Но сегодняший тревожный вызов разбудил в нем то, что беспробудно спало. Ему захотелось уже не просто узнать название неведомого места, а очутиться там.

Анатолий и Сергей уже три года вместе учились на одном факультете педагогического университета. И абсолютно разные по своему характеру они стали лучшими друзьями.

Анатолий Старцев выглядел занудой-заучкой, сленгом таких называли “ботанами”. Сергей Соколов, наоборот, слыл полнейшим разгильдяем, гулякой и повесой. Анатолий часами сидел в библиотеке с баррикадой толстенных фолиантов, а его друга ни разу не видели с учебником в руках. Но от этого учеба Сергея хромала несильно. Конечно, он не был отличником, но худо-бедно зачеты у него были сданы и всегда в срок. Все-таки за неделю до предстоящих экзаменов он выпадал из безумной жизни и терялся (мало кому было известно где) среди конспектов. А потом, чтобы найти Сергея, сначала нужно было обойти все ночные клубы и дискотеки. Анатолий же после сессии, на время убрав свою зачетку с очередным “отлично”, почти все время сидел дома в излюбленном кресле с зачитанной книжкой. Иногда лишь выпадали вечера, когда Сергей его вытаскивал немного развеяться. И в упорстве товарища он отказать не мог. Только от одного вида этих ночных кутил Анатолия начинало тошнить, и с сожалением он замечал, что его друг один из них. И все же, таилась в Сергее некая искра индивидуальности, выделяющая его среди серой массы со стеклянными глазами. В его взгляде мелькал неподдельный блеск иронизма над ликующей публикой транжир. Он не вписывался в их круг, хотя делал вид, что является одним из них. Но скорее всего презирал их так же, как и Анатолий. И веселье его было ни сколько с ними, сколько над ними.

Лукавство стало неотъемлемой частью в жизни Сергея – его смертный грех. Он вписывался в любое общество, люди которого ему были неинтересны и скучны, но везде был своим человеком. То он превращался в занозчивого забияку, то в утонченного интеллигента, порой был брюзгливым скептиком, но с дамами всегла оставался романтиком. И жизнь его текла как в сказке, поэтому рано или поздно всегла били куранты, когда принцессы превращались в золушек, а принцы в лягушек.

Когда друзья оставались вдвоем, Анатолий видел настоящего Сергея. Сотни масок лежали у его ног, и только одна оставалась на лице – настоящая, накрепко приклеенная, – скука. И только из-за этого, как-то поделился он с другом, чтобы не впасть в уныние, ему постоянно приходится преображаться и искать новые непредсказуемые приключения. После на какое-то время Сергей пропадал на несколько дней, но в итоге всегда приходил в гости к Анатолию и рассказывал о своих “подвигах”. Но так как в компании товарища он становился самим собой, то история его была словно вычитанная из книги, а не случившаяся с ним. Он смеялся над своей же глупостью и содрогался от щепетильных ситуаций, в которых недавно побывал. Да, именно так Анатолий пересказывал чужие романы, как Сергей происшедшее с ним.

Однажды после очередной гулянки он очутился в лодке, плывущей вниз по течению Иртыша. Какие обстоятельства его туда занесли – так ему вспомнить и не удалось. Только когда по счастливой случайности лодку прибило к берегу, Сергей находился уже далеко за городом без гроша в кармане и жуткой головной болью. Однажды одной и той же ночью ему пришлось три раза подряд выпрыгнуть из окна второго этажа. Случилась прямо сцена из анекдота, в котором муж в командировке и вот-вот должен вернуться. Когда в первый раз Сергей сиганул из окна, то от внезапности он принял телефонный звонок за дверной. Поняв ошибку, он не замедлил вернуться к замужней даме сердца. Но минут через пять вновь позвонили, и в этот раз, без сомнения, в дверь. Тогда Сергей повторил свой отчаянный прыжок. Но то было лишь хулиганье, любившее поздним вечером позабавиться подобным образом. И неугомонный ловелас, убедившись, что и в этот раз тревога оказалась ложной, по пожарной лестнице забрался в окно любовницы. Но и опять вышла незадача! И в этот раз сомнений быть не могло: вернулся муж. Послышался щелчок открываемого ключом замка. Благо дверь еще запирала щеколда, поэтому незадачливый донжуан успел собрать вещи и совершить свой последний кульбит из окна. На этот раз навсегда.

Анатолия забавляли подобные рассказы, и нередко ему самому хотелось быть рассказчиком от первого лица. Но он никогда не мог себя представить уворачивающимся от сапога разъяренной любовницы или давать деру от облапошенных им громил. Его невзрачная жизнь текла как песчинки в песочных часах, медленно и равномерно. Лишь изредка, когда Сергей его вытаскивал немного встряхнуться, ему удавалось провести вечер в суете угасающих звезд. Но, несмотря на веселящегося друга, Анатолию не удавалось стереть с лица кислую маску. Даже сидя за стойкой рядом с очаровательной блондинкой, с которой познакомил его Сергей, мысли у Анатолия оставались забитыми математическими вычислениями. Без удовольствия протекали для него ночные прогулки, когда друг отдавал себя развлечениям без остатка. И только к утру Анатолий замечал в нем перемены. Домой он уже возвращался с серьезным, полным планов на будущее молодым человеком.

Недавний незаконченный разговор с другом никак не покидал мысли Анатолия. Где бы сейчас Сергей не находился, ему страстно хотелось оказаться на его месте. Хотя уже через несколько часов Анатолий ужаснется от подбной мысли. Сейчас же он только мечтательно вздыхал и представлял в какой круговорот событий в этот раз попал Сергей. Может, ухаживает за очередной красоткой. Может, прячется от здоровенного сутенера, предварительно плестнув тому в лицо пивом. И за этот еще неокончившийся вечер Анатолий уже в который раз с сожалением подумал, отчего он не рожден для подобной жизни. Но каждому выпадало свое место под звездами. И чтобы отыскать его, больших усилий не требуется: достаточно сидеть в излюбленном кресле, если оно доставляет тебе больше удовольствий, чем прогулка с динозаврами. Вот и Анатолий, не имея собственных динозавров, выгуливал динозавров Конан Дойля. Так и приходилось пользоваться чужими.

Он уснул, не покидая кресло. Теперь Анатолий стал героем, пустившимся на поиски затерянного мира. Во снах он мог быть где угодно и кем угодно, не вспоминая, что все это когда-то было прочитано.

Яркий свет разливался по комнате, не мешая юноше наслаждаться сновидениями. Где-то под потолком пищал комар. За окном привлеченный светом порхал мотылек. Выла собака. На коленях лежали скатившиеся с носа очки. Рядом на столе – книга с названием, написанным крупными витиеватыми буквами, – «Затерянный мир».

В небе среди звезд легендарный охотник неустанно преследовал быструю лань. Когда наступит утро, могучий зверолов устанет, и зверь скроется до следующей ночи.

… И вот оно наступило – теплое августовское утро. Солнечные лучи украдкой сквозь шторы прокрались в комнату. За окном всех приветствовал новый день. Или почти всех…

Анатолия разбудил трезвонящий гул. После первого звонка ему вновь почудился вчерашний тревожный звон телефона. Будто старый фильм прокрутили назад на самое жуткое место. Но после второго более настойчивого звонка, Анатолий полностью вышел из дремы и понял, что звонят в этот раз в дверь. Он поднялся с кресла, автоматически посмотрел на часы. Десять часов. Мама уже ушла на работу (как всегда бесшумно), значит, дверь все же придется открывать ему. Анатолий прошел в коридор и, взглянув в “глазок”, немного удивился, отчего несколько встревоженно отворил дверь.

- Анатолий Старцев? – спросил мужчина в милицейской форме.

- Да, - хрипло ответил Анатолий, разглядывая двух милиционеров, которые выглядели словно братья-близнецы. Изначально юноша смог бы их различить только по звездочкам на погонах. У спросившего милиционера их было две – на одну меньше, чем у второго.

- Мы пройдем… - нет, не спросил, а бесцеремонно он оттолкнул Анатолия в сторону и прошел в квартиру. За ним последовал и старший по званию напарник. – Когда ты в последний раз видел Сергея Соколова? Он ведь твой друг?

- Да, - настороженно выдохнул Анатолий. «Опа, во что-то вляпался Сережа, - промелькнула мысль. – А я вчера мечтал быть на его месте».

- Вчера он у тебя объявлялся?

- Нет. Вчера я его не видел, но разговаривал с ним по телефону.

- Он тебе что-нибудь сообщил?

- Нет. Нас через минуту разъединили.

- Хотя бы он сказал, откуда звонил?

- Этого тоже не успел сделать. – Если Сергей что-то и натворил, о чем пока думал Анатолий, то сейчас он был рад, что не услышал, где находился товарищ прошлым вечером, а значит, утаивать ему было нечего. – Что-то случилось?

- Случилось! – буркнул лейтенант. И не соизволив ответить, продолжил расспрос: - Во сколько он звонил?

- Если не изменяет память, было около четверти десятого вечера.

- Очевидно, изменяет! – в этот раз ожил голос до сих пор молчавшего милиционера. Благодаря его интонации теперь Анатолий мог отыскать в этих двух людях миллионы различий. “Близнецы” разлучились, а помог этому рассоединению мягкий и нежный тенор старшего лейтенанта. Если от кого Анатолий и захотел бы услышать плохую новость, то как бы она ни была неприятна, лучше бы ее произнес именно этот человек. Но последующее известие оказалось настолько плачевно, что лучше бы его не слышать совсем. Никогда. – В роще за Парком культуры тело вашего друга было найдено в семь часов вечера.

“Тело вашего друга,”- засело в мыслях. “Тело”… Как это “тело”? Это слово наваждением повторялось снова и снова. Анатолий даже не обратил внимание на последнюю фразу милиционера о времени. Может быть, когда в голове в миллионный раз прозвенел вчерашний звонок, его здравый смысл зафунционировал в прежнем режиме. Тогда Анатолий решил воспроизвести последнее предложение полностью. “Тело”… ”найдено”… ”в семь часов вечера”… В семь часов вечера!

- Что… что это значит? – все поплыло перед глазами, отчего он не смог четко сформулировать вопрос.

- Его убили! – громыхнул голос первого милиционера, который слышать хотелось меньше всего. – Два ножевых ранения. Прямо в сердце.

- Но как в семь часов? – опустил Анатолий подробности смерти друга, так как не верил в это по одной, но очень веской причине. – Я же разговаривал с ним два часа спустя!

- Не может этого быть! Звонил не Соколов. Или, если ты так уверен, что разговаривал именно с ним…

- Абсолютно уверен!

- …то без сомнения напутал со временем.

- Может быть, вы что-то напутали? – решил атаковать Анатолий.

- Тело несколько часов назад уже было опознано отцом, - громыхнул голос лейтенанта с таким утверждением, что Анатолий подумал: милиционер сейчас сожмет ладонь в кулак, поднимет правое колено и ликующе закричит: «Йее! Один - ноль». – Именно он и рассказал, что вы были в дружеских отношениях с потерпевшим.

Потерпевший,” - эхом прозвучало в голове Анатолия. Вот никак он не мог смириться с тем, что это слово может относиться к Сергею. Он никогда не был похож на жертву. Ведь он всегда из любой передряги выходил победителем. Не было еще ни одного поединка, в котором Сергей оказался бы сраженным. Пока не было… И что же? Вечный победоносец оказался на лопатках – в первый раз и навсегда.

Старший лейтенант больше не произнес ни слова, в то время как его напарник беспрестанно задавал вопросы, в которых Анатолий не находил уже никакой связи. Он отвечал только “да” и “нет”, так как ничего другого уже сказать не мог. Наконец это понял и лейтенант, и оба оставили юношу в покое, хлопнув за собой дверью. После них остались натоптанные полы, разбитое настроение и выпотрошенная душа.

Анатолий запер дверь и в полной растерянности позвонил матери Сергея. Телефонный разговор прерывался громкими всхлипами, переходящими в рыдания. Юноша пытался высказать свои соболезнования, но ничего не приходило на ум. Он оказался первый раз в подобной ситуации. Анастасия Григорьевна сказала, что собиралась ему позвонить, только никак не могла набраться сил и рада, что Толя позвонил сам. Так же она сообщила, что похороны завтра в одиннадцать. Дальнейшие слова окончательно утонули в рыдании, поэтому Анатолий пожелал ей держаться и повесил трубку.

Остаток дня прошел в саване грусти. Анатолий на какое-то время даже забыл о вчерашнем звонке Сергея. Ведь он разговаривал с другом, когда тот был уже несколько часов мертв. Лучше бы и не вспоминал. Потому что с новым воспоминанием холодная дрожь охватила тело. Весь ужас состоял даже не в том, что он разговаривал с уже погибшим другом, а в том, что позавидовал ему, желая оказаться на его месте.

И все же, как такое можно было объяснить? Часы шли исправно. Без сомнения! Он всегда сверял их по радио. А голос?.. Нет, так мог говорить только Сергей: этот напор, эта интонация. Что же тогда? Ему звонили из загробного мира? Какой там тариф? Откуда звонить дешевле? Из рая или из ада?

Тьфу! – сплюнул в сердцах Анатолий, пытаясь остановить роящиеся в беспорядке мысли. Надо успокоиться! Иначе можно сойти с ума. И как мог установил от внутренних зловещих голосов ментальный щит.

Весь день он проходил из комнаты в комнату. Любой уважающий себя сомнамбула мог искренне ему позавидовать. Чувство огромнейшей потери захлестнуло его, ведь Сергей был лучшим другом – единственным другом. Теперь Анатолию казалось, что он остался один в огромнейшем мире. Один во вселенной!

Вечером уставшая с работы Ирина Васильевна, мать Анатолия, узнала о случившимся несчастье. Это печальное известие ее, без сомнения, расстроило. Она по-своему любила Сергея, но часто делала ему замечания по поводу его непоседливости, которая не могла привести ни к чему хорошему. Так оно и вышло! И даже хуже, чем она предполагала. Хотя… хуже, чем что? И, конечно, иногда не скрывая, Ирина Васильевна боялась дружбы сына с Сергеем. Как они находили общией язык, даже для нее оставалось загадкой. Один был взбалмошным пострелом, второй – тихоней-заучкой, не способным вписаться в хаос, который порой вносил в их дом Сергей. Как же иногда ее бросало в дрожь, когда поздним вечером кто-то трезвонил в дверь. Только бы этим кто-то, молилась она, оказался не Сергей, который вырвет ее сына из уюта и спокойствия и уведет в мир суеты и бедлама. Как длинны были те ночи, когда она не могла уснуть, оставаясь одна дома. И только к утру скрежет ключа в замке развеивал страхи. Но теперь они не вернутся. Так решила Ирина Васильевна. И ей стало стыдно, что в связи со смертью Сергея, она может скинуть тревоги с сердца. Успокоение ее пряталось в тишине…

В очередной раз ночь взмахнула крылом и опустилась на бушующий город. Плясали огни баров, громыхали дискотеки, завывали сирены милицейских, скорых, пожарных машин. Город отдавался на растерзание полночному содому. Из гробниц вылезали ожившие мертвецы и приносили в жертву все, что осталось от ушедшего дня. Мир умирал, чтобы к утру возродиться. И никто не замечал среди суетной неразберихи отсутствие одного человека. Все гремело и полыхало по-прежнему. Никому не было и дело, что кто-то вчера умер, а сколько еще погибнет сегодня…

Анатолий спал очень плохо. Сначала во сне ему кто-то голосом друга читал нелепые стихи:

Услышьте глас из мрачной Бездны!

Он, словно сон, подобен чуду.

Подарком, ставшим безвозмездным,

Под звездами в тиши небесной

Гремит звонок из ниоткуда.

От этого громыхающего чтения он несколько раз просыпался, открывал глаза и дико озирался кругом в поисках невидимого декламатора. Потом веки закрывались вновь, и в полном мраке вырисовывались расплывчатые образы Сергея. На какой бы бок Анатолий не повернулся они преследовали его со всех сторон. То Сергей улыбался своей неотразимой улыбкой, которую он использовал для соблазнения девушек. Рядом – он же смотрит исподлобья, кого-то немо коря в противоположной стороне. Множестно клонов Сергея обступили кровать. А прямо перед Анатолием, почти лицом к лицу, призрак льет слезы. Таким Толя своего друга в жизни никогда не видел. Откуда же тогда это видение? Может, оттуда, откуда вчера ему звонили? Неожиданно все бесплотные духи приняли один облик – рыдающего Сергея. И Анатолий мог поклясться, что если бы кто-нибудь рискнул нанести на полотно мрака цвета, то слезы обязательно бы окрасились кровью. Так всегда было в фильмах ужасов! А чем этот сон отличался от них? И сон ли вообще? И наконец уже готовый сойти с ума от неслышных всхлипов Антолий провалился в бездну иных сновидений. В них он ничего не видел – только слышал.

Телефон трезвонил. Через забытье прикосновение трели к спящим мыслям вызывало дрожь. Все чувства, кроме слуха, атрофировались. Гул звонка слился в печальные звуки, обросшие человеческим голосом. Вместо звонка с интервалом в несколько секунд теперь монотонно повторялось лишь одно слово: «Нигде». Потом жуткое молчание, чтобы через миг опять тишину пронзить жалобным тоном. «Нигде… Нигде». Мрак, больше в нем никаких образов…

Проснулся Анатолий на рассвете. Мысленно возвращаясь к видениям и звукам ночи, он ощущал неприятный озноб, охватывающий его тело. Если бы сейчас зазвонил телефон, то сердечный приступ мог быть обеспечен. Юноша с ужасом посмотрел на белый аппарат, словно на кошмарную тварь из ада. Что могли означать прошедшее сновидения? И сновидения ли? Прежде он никогда не замечал в себе никаких экстрасенсорных способностей. Но воспоминания о разговоре с уже погибшим другом оставались весеть тяжким грузом. Этот звонок не мог быть случайным, а предназначался ему с каким-то посланием, которое он не успел услышать. Что недоговорил Сергей? Может ли на прощальной церемонии прозвучать затерявшийся ответ?

… Эти похороны могли бы не состояться лишь при одном условии… если бы виновник тризны был жив. Но печальный сон ворвался в реальность. Сергей погиб. И Анатолий, не видевший тело друга, как бы не сопротивлялся очевидному, больше не сомневался в этом.

Черный бархат тени от гроба ложился у ног. Лица людей ничем не отличались от этой тени. Анастасия Григорьевна сливалась с ней, словно являлась неразделимой частью с мраком. Отец, выплакавший все в одиночестве долгой бессонной ночью, тонул в сером болоте отчаяния и уже потерял последний шанс на спасение. Лариса – прекрасная Лариса, – старшая сестра Сергея, от которой был без ума Анатолий, но всегда боялся сознаться в этом другу, беззвучно рыдала, уткнувшись в плечо матери. Но лишь она оставалась маленьким отсветом, на черном пятне, благодаря ей родители удерживали себя, чтобы с головой не окунуться в черный омут отчаяния. Она подняла заплаканное лицо к небу, и капельки слез прокладывали новые дорожки по ее щекам.

Народу было много. Из них Анатолий знал только единицы. Некоторых вспоминал по фотографиям из семейного альбома, который показывал ему Сергей. Но основная масса людей ему казалась безликой. Он не мог отличить ни одного лица.

Кладбищенский воздух щекотал своей затхлостью ноздри. Солнце обжигало, но налетавший ветер обдувал холодом. Возвышались многочисленные памятники. Они так тесно прижимались друг к другу, словно собравшаяся толпа зевак, скорбно пришедших посмотреть, как установят новый монумент. За ними еще сотни абрисов мраморных обелисков, зрящих издали, будто боясь подойти ближе.

Во влажной после дождей земле утопали подошвы обуви. Комья слипшейся земли летели из-под ног людей, а скоро она должна застучать по крышке гроба. Среди многочисленных перешептываний отчетливо выделялись лишь два слова: “прости” и “прощай”.

В ясный день впервые небеса были хмурыми. Прозрачные облака пролетали словно траурные воздушные шары, если бы их когда-нибудь использовали для этой цели. Солнце все же забыло, что оно должно светить. Серый пейзаж. Безотрадный рисунок мертвой долины. А фон пейзажа зловеще звучал перекликиванием воронья.

«После скорби и печали я найду покой когда? – прозвучал вопрос из стихотворения Эдгара Аллана По. – Ворон каркнул: “Никогда!”»

Крышка гроба опустилась. Анатолий не мог вспомнить, успел ли он в последний раз посмотреть на лицо друга? Замочки захлопнулись. Гроб приподняли над могилой, принялись опускать. Все ниже, ниже. Прошла уже целая вечность, а он так и не соприкоснулся с твердым грунтом. Еще ниже. Анатолий внезапно ужаснулся: а если в могиле вообще не окажется дна? Если яма бездонна? Она соединялась с самой преисподней, куда продолжали опускать его друга. Жар адского пламени Анатолий уже ощущал на своей коже. Неужели никто больше этого не замечает? Остановитесь же! Но, видимо, ему одному придется противостоять бесам, которые тянулись когтистыми лапами к душе Сергея. Анатолий больше не контролировал свои действия, ему хотелось только вырвать из Бездны друга. Он единственный, предвидя ужасную участь, проталкивался через толпу к могиле. Чем ближе Анатолий приближался к пропасти, тем пронзительней визжали твари на дне, и визг их был похож на телефонный звон. И лишь когда он уже подошел к самому краю, раздался оглушительный стук. Гроб соприкоснулся с твердью. Анатолий взглянул вниз, заметив, что яма была не глубже всех остальных могил. От внезапного наваждения он сам чуть не скатился вниз. Земля под ботинками отвалилась от краев и застучала по крышке гроба. Но из присутвующих никто не обратил внимание на безумные действия Анатолия. Все были уединены в своем горе.

Юноша сделал шаг назад, отходя от зыбучего края.

Родственники и знакомые стали подходить по одному к могиле и кидать по три горсти сырой земли. Комья глухо застучали по крышке гроба, оставляя грязные пятна на красной обивке. После того, как Лариса сказала последнее “прощай” брату, Анатолий тоже склонился, набрав в кулак пригорошню земли. Он бросил ее. Не дождавшись гулкого стука о гроб, еще два раза повторил свои действия. Но так ни разу и не услышал, чтобы хоть один из его комьев ударился о деревянную крышку. Они словно летели и летели в ту глубину, которая ему недавно почудилась. Даже когда замахали лопатами, Анатолий так и не услышал, чтобы его горсть обо что-то ударилась.

Могилу зарыли, а его последний признак прощания так не достиг цели. Не пролетел и половины пути. Установили временный памятник с табличкой и фотографией. Лицо Сергея на ней было так мрачно и тоскливо. Таким Анатолий ни разу не видел друга. Разве что прошлой ночью, когда плакали фантомы, сотканные из тьмы. Но все это мираж! Это не могло быть лицо Сергея! Тогда чье? Может быть, даже его самого, но только не Сергея! Да, ему легче было представить свое фото. Это можно было сделать, даже не заглядывая глубоко во время. Ему даже и почудилось, что он видет именно свое фото. Анатолию представилось, что он хоронит самого себя, а не Сергея. И осознал, что сам-то еще и не жил. Только каждое утро просыпался, а вечером вновь хоронил себя. И так каждый день. Но сегодня казалось, что он похоронил себя навсегда, и завтра ему больше не ожить. Закопали его – никак не Сергея!

На поминки Анатолий отчего-то идти не захотел. Грудь сдавливало острой болью. Он оплакивал самого себя, поэтому ему как никогда захотелось одиночества, в котором и прежде не находил недостатка. Вернулся домой. Один. Мать после похорон поехала на работу. Анатолий упал в свое кресло. Стрелки на часах принялись соревноваться в спринте. Время летело, и он даже не обратил внимание, как за окном стало смеркаться. Он тонул в воспоминаниях и пытался вычеркнуть из них все, что было лишним. Себя он удалил полностью, осталась лишь память о друге. Без него все самые интересные приключения Анатолий мог вычитать только со страниц Джека Лондона или Артура Конан Дойля. «Эх, сейчас бы в Затерянный мир на поиски динозавров».

СОБСТВЕННЫХ ДИНОЗАВРОВ!!!

Сергей Соколов всегда был популярен в университете. Его знали почти все студенты, и педагоги называли по имени. Он ни на минуту не мог дать о себе забыть. Анатолия Старцева видели в кабинетах, на лестнице, в холле, но, даже столкнувшись с ним лбами, забывали о нем. И в следующий раз при подобных же обстоятельствах удивлялись, словно встречали его впервые. Поэтому если кто-то и знал немного Старцева, то абсолютно не могли объяснить его дружбу с Соколовым. Их объединяло только одно – любовь к приключениям. Но если для одного они были повседневной жизнью, то для другого – всего лишь литературным жанром.

Неизвестно, сколько Анатолий просидел в кресле. В окнах соседних домов включался и выключался свет, пока всё окончательно не окунулось во тьму. А он так и остался в сумраке, разбавляемым лишь струящимся лунным светом.

Зазвонил телефон. Звериным воем прорезал он тишину комнаты. Но в этот раз Анатолий не встрепенулся, не испугался дьявольского рокота. Юноша лишь устало взглянул на разрывающийся в истерике аппарат и мысленно прочертил линию между креслом и телефоном. Остаться ли ему в кресле или все же рискнуть и переступить черту, понимая, что обратно теплые подлокотники кресла уже не примут его. Жалко все-таки с ними расставаться. Анатолий отвернулся от телефона, готов был даже выбежать из комнаты – лишь бы подальше от настойчивого звонка и рокового выбора. И как бы не хотелось ему убежать, немного нерешительно, но все же он протянул руку к трубке. Ведь он никогда не успокоится, если не узнает, кто звонит в этот раз. Или не стоит? Но телефон завывал голодным зверем. Тогда он ответил.

В прижатой к уху трубке Анатолий ничего не услышал. Глухое молчание. Ни гудков оборвавшейся связи, ни шипения на линии, ни какого вообще звука. Затишье, похожее на смерть. Это балуется старушка в капюшоне, набирает наугад номера и молчит в трубку. От ее безмолвия разило холодом. Тишина казалась бездонной, такой же пугающей, как могила, в которую сегодня опустили гроб. Анатолию ведь и померещелось, что в ней нет дна, и вот теперь его нет по ту сторону телефонного провода. Глухая пустошь, где до сих пор зависла брошенная им горсть земли.

И, слушая Бездну, он все-таки не решался прервать связь. Время тоже замерло. Только когда раздались короткие гудки, секундная стрелка часов запрыгала с ними в такт. Связь оборвалась, и чары небытия разрушились. Анатолий опустил трубку. Дзинкнули рычажки. Он повернулся к окну. С востока небеса начали обагряться. Очередной восход солнца был неминуем. Наступал новый день. Но будет ли он таким же, как и всегда. Ведь все дни для Анатолия редко не отличались друг от друга, как близнецы, как навестившие его милиционеры, которые, пока не заговорили, были похожи, как две капли. Так же и в его жизни не встречалось различий, кроме тех разноцветных дней, когда Сергей вытаскивал его из-за пожелтевшей обложки книги.

Анатолий отошел от окна и с вызовом посмотрел на телефон. Ну же! И как по волшебству раздался еще более настойчивый звонок. Но он не торопился снимать трубку. Проверял, проснется ли от такого громыхания мать. Сон ее был чуткий, она давно бы уже подскочила и ответила. Но телефон продолжал трезвонить все громче и громче, а мама не просыпалась. Потому что не для нее был предназначен звонок. Звонили ему. И когда тишину комнаты пронзил десятый-пятнадцатый телефонный рев, он ответил:

- Алло? – прошептал Анатолий в глухое потрескивание. На этот раз хоть какие-то шумы прорывались на линии.

Что-то ужасно тарахтело, а потом шелест, треск, звон вновь сменились молчанием, сквозь которое раздался знакомый голос. Настолько знакомый, что мог принадлежать даже ему самому.

- Ну наконец-то! Толян! Все никак не могу до тебя дозвониться. Ты что перехал в Белый дом? Уже минут пятнадцать долблюсь после того, как оборвалась связь.

- Пятнадцать минут? – удивленно спросил он Сергея, не обеспокоенный тем, что разговаривает с человеком, на похоронах которого присутствовал только вчера. – Ты звонил два дня назад!

Но Сергей не обратил внимание на его слова.

- Так вот, я не успел тебе сказать, в каком я отличном местечке.

“Отличное местечко”, - проговорил про себя Анатолий, вспоминая опускающийся в могилу гроб. Он разговаривет с мертвецом, а его это больше нисколько не беспокоит, потому что собеседник его был сейчас более жив, чем он сам. Они поменялись местами. Разве не видел он вчера на памятнике свое фото?

- Ночной клуб называется “Затерянный мир”. И вправду “затерянный”. Я прежде в нем не бывал. Сегодня впервые.

«Ты не можешь там находиться! – захотел прокричать в трубку здравый рассудок Анатолия. – Не можешь! Ты умер! Умер-умер-умер…» - повторяло эхо, отражаясь от краев Бездны. А потом звук вырвался наружу.

- Ты умер! – тихо сказал Анатолий, перебив Сергея, который уже начал расписывать свой “Затерянный мир”.

Повисло глубокое молчание. Пробежало какое-то насекомое, и звук его шагов не отличался от поступи динозавра. Затерянный мир наступал.

- Ты неправ, старик! – раздался спокойный голос, а потом сочувственно подвел итог: - Это ты умер…

Последние слова разбились на мелкие осколки и иглами вонзились в сердце. Биение в груди прекратилось, но лишь на секунду. Все-таки как надоело ему довольствоваться жизнью, вычитанной из книги, а так хотелось бы, чтобы сюжет закрутился вокруг его собственной. Так оно и будет! Сергей не умер! Неизвестно каким образом, но он переселился в него. А вчера поставили памятник над бесполезной, закованной в четыре стены жизнью. Для той жизни гроб – самое уютное местечко, идеальное для “человека в футляре”. Когда он осознал это, то услышал, как что-то глухо ударилось и рассыпалось на куски: его прощальная горсть земли наконец-то достигла крышки гроба, навсегда придавив ее своей тяжестью. Следом опустился второй ком, звонко разлетелся третий. Это вдребезги разбился его “футляр”. Пора выводить на прогулку собственных динозавров.

Он все еще крепко прижимал к уху трубку, из которой доносился монотонный, беспрерывный гудок. Ее сняли с аппарата, а номер так и не был набран. Он хотел кому-то позвонить? Ах да, конечно. Его пальцы нащупали телефонный диск и набрали шесть знакомых цифр. Ему так захотелось сейчас позвонить своему лучшему другу и поведать, где он сейчас находится.

- Алло? – раздался из трубки знакомый голос Анатолия.

Наступил рассвет.

Другие работы:
+1
11:40
504
22:44
+1
Написано ровно, в принципе читабельно, но слишком затянуто и скучно. Хотя это моя вкусовщина…
06:41
+2
Очень длинно. Да, развязка нетривиальная, но сюжета она не делает. Изначально понятно, что звонок непростой. Разжёвывание этого утомляет. Правда, история о том, как три раза герой выпрыгивал из одного окна, оживляет повествование. Однако. «Каким-то образом» в данном случае неприемлимо. Этот «какой-то образ» объяснить нужно, раз уж взялись нагнетать ситуацию. Вскользь, конечно, где-то в рассуждениях
о характере Сергея, чтобы не потерять эффект от развязки. Без этого конец произведения просто скомкан.
Комментарий удален
19:56 (отредактировано)
+1
Очень азиатская концовка. Неожиданно, непонятно, слегка оторвано от основного сюжета.
Рассказ читается неплохо, но в один подход осилить сложно. Все же это ровный, неспешный, тяжеловесный текст. Момент с похоронами бесконечно долгий.
Тем не менее, рассказ в в целом неплохой, я ЦА в данном случае, так что мои симпатии на стороне автора, хотя рассказ и чрезмерно растянут, как на мой вкус.
02:07
+1
Ух! Отличный рассказ!) Да, согласна, немного подзатянутый, хотелось бы чуть-чуть побольше динамики) Но мне очень понравилась концовка!) Развязка получилась впечатляющей!)
Загрузка...
Ольга Силаева

Достойные внимания