Меняемся?

Серое небо, уже который день затянутое тучами, устало хмурилось на весь белый свет. Казалось, оно окропляет землю дождем как-то лениво, из-под палки.

Несмотря на изредка моросящий дождик, погода была сносная. По Бенингтон стрит разносился стойкий запах сочного жаренного мяса на углях, крики играющих детей и разговоры взрослых, расслабляющихся после очередной рабочей недели. Казалось, во всей округе царит умиротворение, а атмосфера вокруг настолько спокойная, что в голову не лезут никакие мрачные тяжелые мысли: не нужно думать о работе, о кредите и финансовых проблемах. Можно жить лишь здесь и сейчас, наслаждаясь обществом друзей, легким запахом горящей в костре древесины и шипящего на огне шашлыка, плюющегося горячим соком, потягивать пиво и болтать ни о чем.

Роберт сделал вдох полной грудью, втягивая через ноздри приятные, легкие запахи. Желудок издал тихое «уррр», когда Дилан перевернул решетку с поджаренными с одной стороны стейками.

- Дилан, брось туда овощи, - Марта, его жена, принесла еще одну решетку, наполненную нарезанными овощами: кабачками, помидорами и еще чем-то, что Роберт не успел разглядеть. – Эмма не ест мясо.

- Хорошо, - кивнул хозяин дома, пригласивший к себе своих старых друзей. – Положи пока что решетку вон туда. Так что ты говоришь, Том? – стоя спиной к друзьям, спросил Дилан. Роберту показалось, что Дилан задал этот вопрос без всякого интереса, лишь чтобы не обидеть рассказчика.

- Так вот, - продолжил Том, поправляя на своем круглом лице такие же круглые очки. Во внешности этого человека не было ни одного острого угла: нос картошкой, живот как шарик, приземистое тело тоже выглядело мягким и округлым за счет лишнего веса. Он напоминал воздушный шар. – Я ему и говорю, не нужно туда идти. Кто туда заходит, не выходит самим собой. Будто там что-то такое есть, что меняет человека раз и навсегда. Словно ломает что-то внутри него. Дом тот совсем на отшибе стоит, да и слухи про него ходят разные.

- Какие слухи? – спросил Дилан.

- Будто живет там старик один, ему уже лет под сто, а то и больше. Мне еще бабка моя про него рассказывала, когда я совсем мальчишкой был. Говорят, этот дед с духами общается и черной магией занимается. Над ним проклятие висит. Над ним и его домом. А все, кто близко к нему подходит, тоже попадают под проклятие.

- Да бред это все, - твердо произнес Роберт. В горле встал ком, который мужчина поторопился протолкнуть внутрь большим глотком пива.

- Бред не бред, но слушок идет.

- Ты веришь местным байкам? – Роберт изогнул одну бровь. – Да брось.

- А ты нет? – на полном серьезе произнес Том, вцепившись глазами в лицо друга. Роберт выдержал его пытливый взгляд, стараясь придать своему лицу безмятежный вид.

- Басни все это, - лениво отводя глаза, ответил Боб и снова приложился к бутылке с пивом.

Ему хотелось перевести тему на что-нибудь. Все начиналось с разговоров о новой модели Теслы и масштабировании производства электрокаров; потом плавно перешло на спутники с Интернетом, выводимые на орбиту Маском; переключилось на инопланетную жизнь и, наконец, дошло до местных легенд. Как всегда бывает, разговор у троих друзей прыгал с темы на тему, как попрыгунчик.

- А мне интересно стало, - к мужчинам подошли Лили и Эмма.

Эмма плюхнулась на стул рядом со своим круглым мужем, а Лили положила руки на плечи Роберта. Даже через рубашку Боб почувствовал, насколько у жены ледяные ладони. Он обернулся на нее через плечо:

- Замерзла? – мужчина окинул взглядом ее лицо, будто заново изучая на нем каждую черточку и линию, каждое пятнышко, каждую мелочь.

- Немного, - тихо ответила она, зарывшись носом в его темные волосы.

- Том, расскажи нам про тот дом, - попросила Эмма.

- Конечно, - Том улыбнулся, собираясь с мыслями. – У того дома, что стоит через несколько кварталов от нас, очень мрачная история. Говорят, что ему уже больше двух сотен лет, а населен он призраками...

Голос Тома погружал Роберта в свои мысли. Образы дома, атмосфера рядом с ним накрыли Боба лавиной.

Перед его глазами как наяву встал дом. Он покосился от старости, деревянные рамы начали гнить от времени и постоянных дождей. Из-за частой повышенной влажности дерево полностью отсырело, окрашиваясь в неровный черный цвет. Запах сырости и плесени разносился на десяток метров от дома. Жуки-короеды копошились в нем, проедали его насквозь, как будто хотели поскорее уничтожить это отжившее свой век сооружение. Роберту показалось в тот момент, что если бы здесь спрятались три поросенка из сказки и за ними пришел волк, домик сложился бы пополам быстрее, чем сделанный из соломы.

На Боба накатила непонятная волна страха. «Вот так зайдешь внутрь, а обратно уже можешь и не выйти. Не дай Бог балка какая-нибудь отвалится или пол проломится. Страшно подумать, что внутри этой дряхлой рухляди», - думал Роберт, аккуратно поднимаясь по трухлявым гнилым ступенькам.

Дойдя до двери, он воровато оглянулся, проверяя, нет ли поблизости случайных прохожих. Лишние глаз ему ни к чему. Затем он окинул взглядом дверь, ища звонок. Она выглядела немного лучше, чем дом, но серый цвет и маленькие дырочки в дереве никак не внушали доверия. Так и не найдя звонка, Боб поднял вверх руку, сжатую в кулак, и постучал три раза. Сердце колотилось в груди как бешенное, заглушая стук по двери, ноги хотели развернуться и броситься бежать прочь от этого места без оглядки. Бобу показалось, будто дом наблюдает за ним. Необъяснимый страх растекался по его телу медленной холодной волной.

«Ладно, нечего тебе бояться, - мысленно утешал себя Боб. – В этом нет ничего страшного. В мире есть много вещей в разы страшнее, чем это место. Это всего лишь старые байки».

За дверью раздались шаркающие шаги. Боб услышал, как они стихли, достигнув двери. Послышался щелчок, затем еще один. Дверь приоткрылась вовнутрь на пять сантиметров. Из темноты коридора не вырывалось ни одного лучика света, не доносилось ни единого шороха. Дверь словно приоткрылась сама, от стука Боба. Мужчина поднял глаза туда, где предположительно должно было находиться лицо человека, собираясь что-то сказать, и замер. По телу пробежали мурашки, поднимая волосы кверху. Рот приоткрылся в немом удивлении.

Из темноты на него взирал глаз. Полностью белый, заплывший слепотой, лишенный возможности различать дневной свет и цвета. Лишенный возможности видеть. Глаз вцепился в него, будто изучая лицо пришедшего и считывая его мысли. «Но он не может меня увидеть!» - пронеслась мысль у Боба.

- Убирайся отсюда! – заскрежетала темнота перед Бобом. Голос старика был похож на скрип заржавевшего механизма, доживающего свой век.

- Я пришел... – начал было Роберт.

- Я знаю, зачем ты пришел, - рявкнул голос, и дверь захлопнулась перед его носом.

- Нет, постойте! – закричал Боб и начал снова стучать в дверь. – Откройте дверь! Я Вам заплачу!

- Я не занимаюсь этим, - проскрипело из-за двери.

- Только Вы можете мне помочь! – в отчаянии кричал Роберт. – Я сделаю что угодно, только согласитесь! Я готов на все!

Слова Боба подействовали на старика. Дверь чуть приоткрылась, и снова в проеме появился лишь белесый глаз.

- Это слишком сильная клятва для человека, - медленно проскрежетал старик. – Можно и пожалеть, что когда-то дал ее. Так ты хочешь меняться?

Не дожидаясь ответа, старик открыл дверь шире, знаком приглашая Роберта войти внутрь.

- ... Его никто не видел, - из раздумий Роберта вывел голос Тома.

Мужчина повел плечом, стряхивая с себя остатки жуткого видения. «Прямо как наяву», - подумал Боб, допивая свое пиво до конца. Его слегка трясло, как от холода. Боб потянулся правой рукой к столу, чтобы поставить на него бутылку, и его взгляд непроизвольно упал на запястье. Черное маленькое пятнышко размером в один сантиметр, к которому он так привык, расширилось и заполнило всю руку. Оно раздулось до размера кофейной чашки, продолжая медленно рассасываться выше по руке, к локтю. Боб поспешил одернуть рукав рубашки и окинул взглядом присутствующих, убеждаясь, что никто не видел черноту на его руке. Мужчину пробил жар, на лбу выступила испарина.

- ...И какое же оно, то проклятие? – поинтересовалась Лили у Тома.

«Лучше тебе не знать этого, милая», - Роберт оттопырил ворот своей рубашки. Ему показалось, что воздух начал заканчиваться.

- Старик заключал сделку с человеком. Одно желание, самое заветное, в обмен на остаток жизни. Я слышал, что...

Роберт снова рухнул в водоворот воспоминаний.

Старик впивался в его живые глаза своими белыми, мертвыми. Его беззубый рот растянулся в подобии улыбки, обнажая черную впадину между тонких губ. Сухая как пергамент кожа натянулась, от чего у Боба в голове возник образ мумии.

- Я беру слишком дорогую плату за то, что ты просишь.

- Какую именно? – напряженно спросил Боб. Он уже успел пожалеть о своей затее раз эдак двести, но уйти сейчас, в такой ответственный момент... Нет, этого он не мог себе позволить.

- Я заберу у тебя годы твоей жизни. Нет-нет, не пугайся, не все. Мне не нужно много, - тем не менее, мертвецкая улыбка на губах старика не гасла. – После сделки в твоем распоряжении будет ровно двадцать лет. Остальные годы будут моими.

- Я... – Роберт сцепил зубы. «Двадцать лет с ней лучше, чем вся жизнь без нее», - уговаривал он себя. – Согласен.

Старик растянул пасть в еще более широкий оскал.

- Второе, что я беру – это жизнь, - продолжал старик. – Баланс должен быть соблюден. Если вырвать человека из тьмы, кто-то должен занять его место там, - старик указал пальцем в потолок, - или там...

Скрюченный подагрой палец колдуна указал в пол. «Я брежу, - думал Боб. – И старик сумасшедший. Не может быть того, что он говорит».

Старик поднял голову к потолку и рассмеялся грудным лающим смехом. У Боба по коже пробежали холодные липкие мурашки. От этого звука Роберту стало еще больше не по себе. В зверином смехе отразилось такая злоба и тьма, которая, казалось, готова поглотить весь мир.

- Я не сумасшедший, мальчик, - отсмеявшись, произнес старик. – И ты знаешь это. Я вижу.

- Так.., - Боб запнулся на секунду, – так ты говоришь, что если вернешь ее, то должен будет умереть кто-то еще? Кто?

- Я этого не знаю, - просто ответил старик. – Я лишь совершу обмен, а кто умрет – не мое дело. Старуха или мальчишка, сегодня или через десять лет – никто не знает. Это может быть маньяк, гниющий на пожизненном сроке, или случайный прохожий, а может банкир со слабым сердцем или старик, уже год подключенный к аппарату и граничащий меж двух миров. У смерти будет выбор, и она сделает его сама. Но это точно не будешь ты и твоя воскресшая жена, - белые глаза старика блеснули адским пламенем.

Долго раздумывать над этим условием Роберт не стал. «Лучше пусть будет жить Лили, чем какой-то ублюдок, убивающий людей. Или заворовавшийся судья, прикрывающийся законом», - решил Боб.

- Она точно не погибнет? – уточнил мужчина.

- Если только не решит сама свести счеты с жизнью, - прошипел старик. – Ты узнаешь о том, что все произошло, по метке на своей руке. О да, обряд оставляет отметину на теле тех, кто в нем участвовал. Так что ты решаешь? Меняемся?

Роберт снова встрепенулся, отгоняя от себя видение. Мужчина искоса взглянул на свою руку.

Зрение его не подвело. Его запястье стало угольно черным. Метка расплылась. Значит, кто-то спустя пять лет после проведенного стариком обряда наконец-то отдал свою жизнь за жизнь Лили.

- Фух, - выдохнул Боб и не смог сдержать улыбки. Долг был уплачен.

- Ты чего? – спросила его жена, проведя рукой по его волосам.

- Да так, - Роберт махнул рукой, как бы говоря: «Не придавай этому значение». С его плеч, наконец, упал тяжелый груз долга.

Все закончилось. Он знал это. Лили точно будет с ним до конца, а о том происшествии в проклятом доме наконец-то можно забыть. Боб откинулся на спинку плетеного садового кресла и заставил себя расслабиться.

- Тетя Лили! Тетя Лили! – к ним подбежала шестилетняя дочурка Дилана.

- Что такое, малышка? – улыбнулась жена Боба, погладив ее по голове.

- Уилл не хочет вылезать оттуда.

Роберт прислушался к разговору.

- Откуда, солнышко?

- Из бассейна.

Лили обернулась на мужа. В глазах мелькнул страх.

Роберта словно пробил разряд тока. Внутри все упало, как будто он свалился с крыши самого высокого здания в мире. Он вскочил с места и рванулся к бассейну Дилана. Все поспешили за ним. Холодящий душу ужас сковал Боба.

- Мы с ним играли, а он уронил туда свою машинку, - лепетала девочка. - Я ему говорила не лазить туда без вас, а он сказал, что он достанет машинку сам. Сказал, что должен с кем-то поменяться.

Роберт не верил своим глазам. На дне бассейна безжизненно лежало тело ребенка.

- Он говорил: «Меняемся»...

Тело его ребенка.