Прок@за

Все началось с прыща. На лице у Карины, на правой щеке вылез отвратительный прыщ. Карина пыталась его выдавить, решив, что поскольку дело было воскресным днем, то до понедельника все заживет и прыщ будет незаметен. Так происходило со всеми прыщами, на которые Карина натыкалась доселе. Но не с этим.

На утро понедельника прыщ выглядел еще более отвратительно. “Придется это дело замазать тоналкой,” сказала себе Карина и пошла по делам. Она благоразумно решила оставить этого монстра в покое. “Пусть сам заживает раз такое дело,” подумала она. Но через несколько дней стало только хуже. Декоративная косметика уже не справлялась с покрытием того мерзкого образования, в которое превратился прыщ.

Карина показала прыщ подруге, подруга сказала, что надо прижигать. Но не зубная паста, не йод и не спирт не смогли совладать с монструозным прыщом. Под конец недели то, что прыщом можно было назвать только с натяжкой, пришлось заклеить пластырем. “Это единственный способ скрыть монстра от взглядов окружающих”, решила Карина; “в основном для того, чтобы уберечь нервы тех самых окружающих”, так как прыщ превратился уже в нарыв и был невероятно безобразен.

“Вот зараза,” думалось Карине субботним вечером, из-за этой гадости ей приходилось пропустить вечеринку, которую она с нетерпением ждала целый месяц. У нее даже прикид был продуман, черные замшевые сапоги выше колена, узкие черные джинсы и красная шелковая блузка с глубоким вырезом которая заправлялась в джинсы чтобы подчеркнуть талию, потому что была достаточно свободной. Образ дополняли распущенные волосы и минимум косметики. “Красная блузка с обилием косметики будет смотреться вызывающе, но наверное все же можно будет накрасить губы красной помадой,” ведь молодость прощает излишнюю броскость. Но все это совершенно не сочеталось с заклеенной пластырем щекой. Карина злилась на идиотский прыщ, из-за которого ей приходилось пропустить самую крутую вечеринку года.

“Облом конечно,” сказала подруга, “но будут еще вечеринки, а о твоей морде с пластырем все будут судачить еще очень долго. Так что даже не думай идти.” Подруга была права, и Карина знала это. Сама подруга вечеринку пропускать не собиралась, уж точно не из-за Карининого прыща. Карина все понимала, но ей было грустно от мысли что подруга будет веселиться на вечеринке, а она сидеть дома с прыщом.

Мать, заставшая Карину в слезах в воскресное утро, сказала, что Карине надо показать прыщ врачу. Что Карина, как пить дать, занесла инфекцию при попытке выдавить прыщ, и что к врачу обязательно ведь может остаться шрам. “А ведь я тебе сотню раз говорила, лицо не трогать,” повторяла мать в сто первый раз. “Какая мерзкая привычка, ковырять прыщи,” все никак не могла успокоиться она. “Кому ты будешь нужна с щербатой мордой?”

О том чтобы идти на работу или на учебу в понедельник не могло быть и речи, обычный пластырь уже не справлялся с покрытием той мерзости что поселилась на Каринином лице. Вместо этого Карина отправилась к врачу.

Врач долго и вдумчиво разглядывал Каринино лицо и сказал, что Карина скорей всего занесла грязными пальцами заразу, что не большой шрам может остаться, но Карина девушка “симпатишная” а шрамы на симпатичных девушках только добавляют им изюминку. Он вколол Карине в щеку заморозку, потом долго ковырялся в прыще. В конце концов он наложил на все это дело повязку и выписал Карине больничный на неделю. Повязку сказал оставить на пару дней и не мочить. Карина вышла от врача в чем-то даже довольной. Подруга сказала, что Карине повезло, “неделя больничных из-за какого-то прыща, всем бы так.” Карина не то, чтобы была с ней не согласна, но без прыща все же было бы лучше.

День прошел относительно спокойно, Карина смотрела телик и отдыхала. Казалось, что все возвращается на круги своя. Ночью, она проснулась от того, что у нее сильно чесались ноги, очень сильно чесались. Карина накинула халат и вышла на кухню, включила свет. Ноги были покрыты красными пятнами, “весьма неприятными на вид” отметила про себя Карина. И дьявол, как же они чесались. Карина налила себе стакан воды. “Ну что же это такое а?! Одна напасть за другой!” На глаза Карины, невольно наворачивались слезы.

Той ночью Карина почти не спала, ноги чесались просто невыносимо. К утру гадкие пятна распространились и на руки, они тоже чесались, но Карине казалось, что ноги чесались как-то больше.

Подруга предложила выкинуть все крема, духи, гели для душа, шампуни, а также стиральный порошок и прочую бытовую химию. “Аллергия,” провозгласила она, “так бывает, годами пользуешься и ниче а потом вдруг бац и реакция.” Теория, конечно, была правдоподобной, но что-то в ней Карину не устраивало. Карина решила обратиться за ответом к всеведущей всемирной паутине. В интернете ничего толкового не нашлось, то есть, было много различной информации, очень много, теория про аллергию тоже была. Но ничего конкретного, что объясняло бы происходящее не нашлось. Самые бестолковые статьи настойчиво предлагали обратится к врачу.

Вечером, Карина решила принять ванную с обычной поваренной солью, без всяких там пен, бомбочек или отдушек, от греха подальше. Соленая вода щипала расчесанную кожу, было не слишком приятно, но и чесалось меньше. Карина “блаженствовала” в ванной, минут сорок, добавляя горячей воды по мере остывания. Ночью ей даже удалось поспать.

Проснувшись следующим утром, Карина сначала обрадовалась, кожа почти перестала чесаться, но радость быстро сошла на нет, когда Карина взглянула на то, что когда-то было красными пятнами. Теперь это больше походило на язвы. Карина подумала, что может быть совет обратится к врачу был не таким уж и бестолковым.

Врач выглядел слегка озадаченным. “Вчера значит чесалось, а сегодня перестало?” Он взял с язвы мазок, “ может и была аллергическая реакция на что то,” добавил он задумчиво. Он прописал ей какую-то мазь для рук и ног и поменял повязку на щеке, благодушно отметив, что “не стало хуже, а это уже к лучшему.” Сказал, что он склонен полагать что Карина занесла инфекцию расчесывая пятна. Карина не стала спрашивать “какое количество изюма начинает портить симпатишную девушку?” Ей было не до ехидства, ей хотелось домой, хотелось укрыться от всего происходящего, спрятаться, отгородиться.

Из дома Карина решила больше пока не выходить. Подруга, не хотя согласилась сходить для нее за покупками. “А вдруг ты заразная?” Попыталась отмазаться от просьбы она. Но Карина настояла, аргументировав настойчивость тем, что сама подруга руками и ногами была за аллергию, да и врач бы заразность упомянул. Подруге пришлось сдать позиции и сходить для Карины в магазин. Она передала Карине пакеты с таким лицом как будто она делает Карине “ну огромное одолжение.” Карине от этого стало не приятно. Матери она звонить не стала чтобы не беспокоить по пустякам. И потянулись дни Карининой самоизоляции.

Карина все чаще заходила на один веб-сайт. На этом сайте каждый желающий мог выкладывать любые фотографии или картинки, а также мог комментировать или просто отмечать если что-то понравилось. Карине нравилось проводить время на этом сайте разглядывая картинки и фотографии, ей нравилось легкое и непринужденное время провождение. Примерно недели две назад Карина выложила на этом сайте фотографию, обработанную фотографию. Очень тщательно и качественно обработанную. Фотография не то, чтобы перестала быть похожей на оригинал; обработка подчеркнула все достоинства и скрыла все недостатки, но и фотографией она уже могла называться лишь с натяжкой. Карине нравилось называть картинку “портрет,” ведь в оригинале это был фотопортрет самой Карины.

Единственное что приносило Карине радость — это то, что портрет набирал популярность. Карина все чаще открывала заветную страничку чтобы полюбоваться, иногда она подолгу разглядывала свой портрет. Ей, казалось, что с каждым взглядом портрет становится все лучше, все идеальнее, все живее. Как будто своим взглядом Карина вкладывает в фотографию жизнь ну или там душу.

Портрет завораживал Карину, ей нравилось представлять себе, что она все еще улучшает его своим вниманием. Что краски становятся ярче, живее, черты портрета становятся привлекательнее. И выглядело как будто этот маленький Каринин ритуал работал, количество просмотров и комментариев росло как на дрожжах. Лестные комментарии Карина могла перечитывать часами, ей становилось все труднее и труднее оторваться от своей картинки, ведь это единственное хорошее что произошло с Кариной в последние несколько недель. Ситуация с язвами лучше не становилась, она становилась хуже. Мазь не помогала и язвы выглядели также отвратительно, как и раньше, и они не уменьшались, более того они продолжали распространятся. С рук и ног они перебрались на предплечья и бедра, и было похоже, что в ближайшее время они намеревались захватить грудь и живот. Повязку на лице она не снимала с тех пор, как была у врача, а значит дня три.

Выходить из дома Карине не хотелось. Она позвонила врачу сказать о том, что улучшений нет и мазь не помогает. Врач уговорил ее прийти и сдать анализы, “на всякий случай”. Результаты пришли в тот же вечер, врач сказал, что похоже, что у Карины развилось некое аутоиммунное заболевание. “Очень возможно, что это некая редкая разновидность волчанки,” сказал врач.

Карина плохо понимала то, что он говорил, а говорил он много чего, выходило что клетки ее тела как бы растворяли сами себя. Врач сказал, что нужно будет провести еще несколько тестов и он сможет назначить Карине подходящее лечение. Сказал, что скорее всего Карине предстоит принимать таблетки на постоянной основе. Сказал, что возможно придется сдавать еще кровь, но это потом, и что он ей позвонит когда будет знать больше, скорее всего, в ближайшие пару дней, что в госпитализации пока смысла нет, раз Карина чувствует себя сносно, что так будет лучше для Карины, домашняя обстановка и все такое. Сказал звонить в любое время если будут вопросы, что мед сестра дежурит у телефона круглосуточно. Сказал, чтобы Карина не беспокоилась и побольше отдыхала. Карина, наверное, впала в некий ступор и тупо соглашалась со всем тем, что говорил врач, хоть и подумала, что сам тот факт, что ее тело растворяется вызывает чувство непреодолимого беспокойства.

Карина положила трубку и какое-то время просто смотрела на телефон. “Какие тревожные известия,” подумалось ей. Она то думала, что ей назначат антибиотики или что-то такое, “антибиотики конечно гадость, но эта волчанка кажется намного более серьезной гадостью.” Матери Карина решила не звонить. Ей не хотелось отвечать на бесконечные вопросы, а потом еще и выслушивать о том, как она Карина, сама накликала на себя эту напасть.

Она полезла в интернет, читать про волчанку; волчанка и впрямь оказалась довольно серьезной пакостью, но сайты утверждали, что при грамотном лечении и при современных возможностях медицины, болезнь можно сдерживать и вести вполне себе полноценный образ жизни. Это Карину немного успокоило.

Она открыла заветную страничку, портрет, как всегда, завораживал. Он уже набрал сотни тысяч просмотров и бесчисленное количество комментариев, которые Карина уже не силилась читать. Всем нравился Каринин портрет. От вида неотразимого портрета, ее Карины портрета, ей стало легко и радостно. “Все наладится,” подумала она, “иначе не может быть.” В ту ночь она заснула с ощущением что все будет хорошо.

Проснувшись, Карина краем глаза заметила, что повязка осталась на подушке. “Ее наверное уже давно пора было снять,” подумала она. Она поднялась с постели и протопала в ванную, чтобы наконец то умыть лицо. От взгляда на свое отражение в зеркале, Карина остолбенела. По позвоночнику пробрался противный липкий холодок, ей стало по-настоящему страшно. У Карины не было половины лица, вместо лица была огромная язва. Даже не язва, нечто… лиловое, с бордовыми рванными краями, оно подобралось к Карининому глазу забравшись на веко. На секунду, Карине показалось что это язва-подобное-лиловое-нечто пытается отобрать ее лицо. Появилась бредовая мысль что эту пакость нужно немедленно убрать, взять и срезать. “Это волчанка,” пыталась успокоить себя Карина, “это всего лишь волчанка, мне пропишут правильные таблетки, я буду их правильно пить и все придет в норму.”

Она подняла телефон для того, чтобы позвонить врачу, или мед сестре что неустанно дежурит у телефона, и заметила, что подруга прислала ей сообщение. Открыв сообщение, Карина увидела свой обворожительный портрет, тот самый который она выложила на заветную страничку две недели назад. Тот самый портрет, на который она сама не могла наглядеться часами. “Смотри какая прелестная фотка,” писала подруга, “чем-то на тебя похожа, у тебя вроде есть такая же красная блузка.”

Карине почему-то стало не по себе. Она открыла страничку, на которой она выкладывала фотографию, число просмотров приближалось к миллиону. От вида портрета такого идеального, такого неотразимого Карине стало тошно. Что-то с этой картинкой было не так, она становилась все притягательнее, все прекраснее, в то время как Карина становилась все безобразнее с каждым днем. Карине показалось что она задыхается.

“Что же делать?” Карина в панике попыталась удалить фотографию с сайта, но мысли беспорядочно метались в ее голове и сконцентрироваться было трудно. “Как все исправить? Как вернуть все обратно? Мне нужно вернуть все как было!” С четвертой попытки Карине удалось удалить фото, дышать стало легче.

Карина побежала в ванну, в надежде что мерзкая тварь-язва, напавшая на ее лицо, начала сходить или становится меньше, ведь она удалила фото, она избавилась от него. Но чудовище на лице Карины стало только больше, теперь оно выглядело как лиловый нарост, и оно захватило Каринин глаз. Глаз, кажется, заплыл, он больше не был похож на глаз, по крайней мере не на человеческий глаз, скорее на жабий —на глаз мерзкой лиловой жабы. “Черт, что происходит?! Что за чертовщина?! Так не должно было случиться!” Карина взяла телефон чтобы все-таки позвонить врачу, ей хотелось услышать, что все можно исправить, что лицо Карины можно привести в порядок, что можно сделать операцию, что с этим можно что-то сделать. С экрана на нее смотрела картинная Карина, которая, была как всегда обворожительна, она беззаботно улыбалась.

Карине показалось что картинка подмигнула ей, что в ее глазах мелькнула живая искорка, бесовщинка. Она как бы говорила Карине, “ты растворишься, или еще хуже, ты превратишься в лилового жабо-подобного монстра и будешь гнить тут одна, а я буду становиться все идеальнее, все прекраснее, я проберусь на каждый до единого экран, меня увидит весь мир.”

Карине очень хотелось, чтобы кто-то сказал ей что все будет хорошо. Ей хотелось позвонить кому-нибудь, но выходило что позвонить ей было некому. Врач скажет “результаты тестов пока ничего конкретного нам не говорят, ждите, я перезвоню.” Подруга скажет “жопа, теперь ты не сможешь пойти со мной не на одну мало-мальски стоящую вечеринку.” Мать скажет, “сама виновата, я тебе сто раз говорила…”

Карине казалось, что ее затягивает в болото, что двигаться и дышать становится все тяжелее, она села на пол и обняла колени. Она сидела так, долго, наверное несколько часов. Возможно она уснула, а может разум просто отключился, отказываясь осознавать происходящее. Когда Карина подняла голову с колен, за окном было уже темно. Карина взяла телефон, который лежал у ее ног, и удалила проклятую фотографию, которую прислала подруга. Несмотря на то, что Карина удалила фото с сайта, было уже поздно, дьявольская картинка обрела некое подобие собственной воли и теперь сама распространялась по просторам интернета. Карина ей больше была не нужна.

“Что же мне теперь делать? Как мне быть…” безустанно крутилось у Карины в голове. “Мне нужно докопаться до сути проблемы, нужно как-то снять проклятие.” Карина поднялась на ноги, “мне нужно добраться до оригинала,” вдруг поняла она.

Карина выбежала на улицу в полу запахнутом халате, халат почти не прикрывал лиловые пятна, которые распространились по всему ее телу. Скорее всего была уже поздняя ночь, потому что Карина не встретила ни одного прохожего. Она бежала к заброшенному перекрестку на пустыре; когда-то через пустырь проходили две небольшие дороги, но ими уже никто не пользовался лет двадцать как.

Ходили слухи что кто-то выкупил этот пустырь и хотел построить то ли церковь, то ли парк аттракционов, но что-то пошло не по плану и пустырь остался пустырем. Небо было ясным и безлунным, оно безразлично освещало Карине путь. Она добежала до того перекрестка, где две недели назад она закопала свою фотографию, оригинал той самой фотографии чей дьявольский двойник теперь шастал по сети и отравлял жизнь Карине. Карина как будто нутром чуяла, где закопано фото, она упала на колени и начала рыть землю руками. “Я не знала, что так получится,” повторяла она как заведенная, “так не должно было получиться. Ну, где же она? Она должна быть тут. Где она? Я не могла так глубоко ее закопать.” Наконец она наткнулась на жестяную коробочку из-под печенья, она открыла ее и достала сложенное пополам фото. Фото как будто люминесцировало, Карина раскрыла его, с фотографии на нее смотрела идеальная Карина, прекрасная и обворожительная, она победно улыбалась.