Успеваемость

Боевой крейсер первого класса «Российский дух» прибыл в пункт назначения. Звезды скопления Аш Персея медленно проплывали мимо иллюминаторов, и впереди маячил красный карлик, который был целью экспедиции. Эскадра замедляла ход. За крейсером следовали три истребительных фрегата и огромный пассажирский лайнер с культовым названием «Инновация».

Адмирал Гайбадуллин, подкрутив пальцами усы, ударил кулаком по подлокотнику кресла. Подлокотник тут же отвалился и упал на стальной пол боевой рубки звездолета.

– Либеральная матерь! – выругался адмирал и взглянул на портрет императора, висевший на стене.

Самодержец был изображен в тигровой мантии. Глаза хозяина Российской Части Галактики смотрели на адмирала с подозрением, а суровое выражение лица монарха как бы говорило: «Вот я тебя, шпрота усатого!»

– Слава императору! – испуганно рявкнул адмирал.

– Императору слава! – поддержали его хоровым воплем два офицера, находившихся в рубке.

– Вечно что-нибудь отваливается, – проворчал адмирал, отводя взгляд от портрета.

– Скоро все изменится к лучшему! – воскликнул один из офицеров.

Сказал это капитан первого ранга Казбек Зайцев, командовавший крейсером. Второй военный – полковник звездной пехоты Ирод Бабаян – просто значительно промолчал, по-спецназовски выпятив челюсть.

– Вы так считаете? – поинтересовался адмирал.

– Так точно, ваше высокопревосходительство! – ответили хором офицеры.

Адмирал Гайбадуллин устало вздохнул.

Он был коренным россиянином и при появлении на свет получил от патриотически настроенных родителей имя Автодор. В давние времена существовал такой былинный богатырь, боровшийся с российским бездорожьем. Адмирал гордился своим древним и мужественным именем.

Правда злые языки, ссылавшиеся на какие-то чудом избежавшие сожжения (а потому незаконные) апокрифы, говорили, что Автодор на самом деле был вором, жуликом и разбойником с большой дороги, круглосуточно грабившим доверчивых россиян. Но Гайбадуллин этим языкам не верил, уповая на Единую Историческую Доктрину, принятую в империи две тысячи лет назад.

Подчиненные адмирала считали его человеком беззаветно преданным государю, а сам он никогда не задумывался о прошлом, предпочитая беспрекословно выполнять распоряжения императора, поступавшие сверху.

Но приказ, который висел над ним сейчас, не лез ни в какие рамки, обозначенные здравым смыслом, и потому Автодор Гайбадуллин с самого начала экспедиции чувствовал себя неуверенно. Мало того, что эскадра звездолетов была послана либерал знает куда, в ее состав включили круизный лайнер, заполненный штатским сбродом по самую верхнюю палубу!

Адмирал нажал клавишу громкой связи, и она ожидаемо запала в гнездо. Гайбадуллин стукнул по ней кулаком, но на портрет императора смотреть не стал. Клавиша тут же заняла рабочее положение.

– Вызвать ко мне политруля! – приказал адмирал.

– Есть! – ответил интерком чьим-то исполнительным голосом.

Адмирал встал и направился в кают-компанию крейсера. Там он расположился в удобном кресле и глубоко задумался. А ждал он политического рулевого экспедиции (сокращенно должность называлась – политру́ль), ответственного за окончательную стадию проводимой боевой операции.

В первом веке Космической Эры человечество рванулось к звездам и принялось осваивать галактику. Основными соперниками в этом деле стали Соединенные Штаты Америки, Россия и Китай. Участвовали также и другие страны, но существенной конкуренции трем лидерам они не составили, поскольку на момент выхода в глубокий космос не обладали соответствующими технологиями и ресурсами.

Звезд в галактике миллиарды, а планет – еще больше. Но далеко не все из них годятся к заселению. Поэтому развернулось соперничество за каждую из экзопланет. И сначала Россия проигрывала космическую гонку, не успевая за шустрыми конкурентами. В связи с этим было создано специальное «Министерство успеваемости», занятое расширением Российкой Части Галактики.

Планеты присваивались по принципу – кто первый долетел. Получалось так: ступил ногой на поверхность американец – планета американская, ступил китаец – китайская. Садишься на сушу, на ближайшей скале вырезаешь лазером (или делаешь краской) надпись на родном языке, снимаешь на видео – и планета в активе страны. Американские звездолеты двигались быстрее, а китайцев было больше, поэтому у России и возникли огромные трудности с успеваемостью в столь нужном деле.

Но неожиданно ситуация резко изменилась. И причиной этого стала деятельность национального героя, о котором до сих пор слагались легенды. А звали героя Василием Пупкиным.

Гайбадуллин иронично усмехнулся. Сам он в реальность Пупкина не верил и считал его мифическим персонажем, выдуманным политрулями с целью повышения уровня патриотизма в обществе. Но нынешняя экспедиция ставила жирный крест на его прежних представлениях.

Когда-то давно, еще во времена первых искусственных спутников, на многих вертикальных и горизонтальных сооружениях Земли стали появляться надписи, констатирующие простой факт: «Тут был Вася». Сначала никто не придавал им значения, поскольку иногда имена менялись на «Петю», «Колю», «Ашота» и даже «Таню». Но со временем лишнее отсеялось.

Надписи стали разнообразнее, так как начали включать в себя некоторые пожелания, направления движения и даже философские сентенции. А в один прекрасный день под именем «Вася» нарисовалась фамилия «Пупкин». Но и этот факт остался незамеченным, несмотря на то, что имя с фамилией появились даже в недавно возникшем интернете. Фольклорный персонаж, да и только.

Так было до тех пор, пока не началось освоение галактики. И вот здесь-то фольклорный герой стал реальным физическим винтиком. Американцы и китайцы сначала сильно удивлялись, когда при высадке на какую-нибудь новую планету видели на скалах и косогорах кривые надписи типа: «Тут был Вася Пупкин». Но потом пришли к выводу, что Пупкин – суперагент российской военной разведки.

Кто он такой и каким образом появляется раньше всех в нужном месте, российские власти не знали тоже, но официально заявляли, что Вася Пупкин – офицер военно-космических сил России, и потому планеты, на которые ступила его нога, автоматически переходят в собственность страны. А передвигается он в секретной гиперсветовой ракете, создание которой проворонили шпионы стран-конкурентов.

От тех времен остались в памяти народной только приятные воспоминания, поскольку России везло во всем. Настолько везло, что даже звездные корабли были лучшими в галактике. Ничто и никогда у них не отваливалось, а кнопки никуда не западали. И все это связывалось почему-то с Пупкиным.

Россия быстро опередила конкурентов в космической гонке. Но вдруг Вася Пупкин исчез! Надписи перестали появляться где бы то ни было, включая Землю. Это случилось спустя сто с лишним лет после революционного возрождения Российской империи.

Сначала на отсутствие Васи не обращали внимания, поскольку звездных систем было уже нахапано либерал знает сколько. Герой исчез? Жаль, конечно. Ну и пусть катится к демократической бабушке! Мало ли в России героев? Один сдулся – другой воспрянет. Женщины еще нарожают!

Но прошло около двух тысяч лет и оказалось, что американцы продолжают летать быстрее, а китайцев стало еще больше. И вот конкуренты с разных сторон подкрались к созвездию Стрельца.

Да это же центр галактики! Да там же огромное количество ничейных звезд! Да там же есть черная дыра! А может, еще что-нибудь вкусное найдется?

Император Владиро́сс Сто Шестой, посовещавшись с мудрыми министрами, пришел к выводу: помочь России сможет только чудо. Он приказал восстановить хронологию первых открытий, проследив путь Васи Пупкина. В голову императора влетела мысль о том, что герой такого масштаба не мог исчезнуть бесследно.

Более того – согласно архивной информации – Вася открывал планеты на протяжении ста пятидесяти лет. Раз так, значит – он долгожитель. Может, для него нет разницы, сколько жить: сто пятьдесят лет или две тысячи? А вдруг он и сейчас жив? Так пусть поработает на благо Родины, вскормившей его!

Государь высказал вторую здравую мысль: Вася мог обидеться, что его труд не оценили в должной мере. Император заявил: буде Пупкин найдется, пообещать ему крайнее монаршее благоволение, плюс одну из райских планеток созвездия Лебедя в потомственное владение, а в довесок наградить еще и звездой ордена Владиросса Первого Великого. С шелковым бантом.

И дело пошло-поехало!

Были перевернуты горы архивных документов и цифровых носителей информации. По следам последних открытий Васи полетели шустрые звездолеты, и наконец – поиск увенчался успехом!

В одной из звездных систем, находившихся в стороне от основных маршрутов, Вася Пупкин был найден! Вокруг красного карлика, к которому приблизилась эскадра адмирала Гайбадуллина, вращалась небольшая экзопланета. Вася находился там. Живой и здоровый.

В кают-компанию бодро вошел лысый человек. Это явился на вызов политруль первого градуса Рашид Карасевич. Согласно имперской табели о рангах градус политруля был условно равен статусу адмирала. Личные отношения обоих находились в категории приятельских, и потому Карасевич бесцеремонно плюхнулся в кресло, стоявшее напротив Гайбадуллина.

Ножка кресла тут же подломилась, и политруль завалился на спину. Подергав в воздухе ногами, он вскочил, с опаской уселся на диван, прикрученный болтами к стене, и придал своему лицу одухотворенно-юбилейное выражение.

– Ура! – рявкнул Карасевич. – Наконец-то мы, ведомые мудрой волей императора, достигли небывалых высот в деле розыска Васи Пупкина…

– Ну хватит, хватит! – досадливо остановил его адмирал. – Ты не на митинге. Мы, военные, не любим помпезных речей. Лучше ответь мне на несколько вопросов.

– А зачем? – спросил Карасевич, вытирая платочком вспотевшую лысину. – Ты, Автодор, хорошо выполнил свою работу, доставив эскадру прямо к цели. Теперь моя очередь рулить. Дальнейшее тебя не касается. Отдыхай пока.

– Как бы не так! – помотал указательным пальцем адмирал. – За безопасность экспедиции отвечаю я! От начала и до конца.

– Ничего страшного уже не случится, – пообещал политруль.

– А вот это решать мне! – веско сказал адмирал. – Если не хочешь, чтобы каждое твое движение сопровождал отряд звездной пехоты во главе с полковником Бабаяном…

– Это волосатый гамадрил, который на последнем банкете горлышки стеклянных бутылок зубами откусывал?!

– Бабаян еще не такое может. Видел бы ты, как он своим тренированным носом крышки консервных банок проламывает. Настоящий полковник! Хочешь поглядеть? Сейчас позову.

– Нет-нет-нет! – замахал руками Карасевич. – И смотреть не буду. Первого раза с пробками от бутылок хватило. Насмотрелся так, что у самого зубы разболелись. Можешь задавать свои вопросы.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно проворчал адмирал. – Понадавали инструкций по частям! Тебе половину и мне половину. А допуски к секретности у нас с тобой одинаковы.

Из дальнейшей беседы с политрулем Гайбадуллин узнал много интересного.

Представляя собой тип человека, не обремененного лишними знаниями, адмирал был несилен в истории, а в политике разбирался еще хуже. Поэтому информация, полученная от политруля, произвела на него огромное впечатление. Но если честно – он все равно не поверил Карасевичу до конца.

Итак – один из разведчиков нашел Васю Пупкина и смог с ним побеседовать. Последний, будучи простым открытым человеком, не собирался ничего утаивать и рассказал о себе все.

Оказалось, он не знал своих родителей, так как вырос в детдоме. Жил Пупкин в конце Века Коммунистического Террора и работал простым электриком на Чернобыльской атомной электростанции. На этом объекте случилась авария. Вася как раз трудился в ночную смену и паял какой-то кабель рядом со зданием реактора, который взорвался именно в этот момент.

Взрыв почему-то не убил Пупкина. Когда Вася, очнувшись от потрясения, открыл глаза, он обнаружил себя лежащим на обочине дороги под автомобильным знаком с надписью «Мурманск». Осознав силу взрыва, забросившего его так далеко, Вася затрясся от холода и вспомнил о теплой комнате в общежитии для холостяков, где он жил вместе с другими рабочими.

Каково же было его удивление, когда он мгновенно оказался в этой комнате! Похлопав руками по карманам рабочих штанов, Вася с сожалением установил, что пачка папирос «Беломорканал» выронена им где-то под Мурманском в минуту приземления. Подумав, что закурить теперь не получится, он удивился еще больше, оказавшись снова на дороге!

Пачка валялась на обочине. Пупкин подобрал ее, покурил и ему захотелось есть. Вспомнив о буфете дома культуры в городе Припяти, он тут же попал внутрь этого заведения. Поскольку дело происходило ночью – буфет был закрыт. Ничего кроме тараканов Пупкин в нем не нашел. Он вынужден был опять покурить, что и сделал, обдумав попутно ситуацию, в которой оказался.

Умножив в голове два на два, Пупкин в виде ответа получил четверку и приступил к осуществлению своей сокровенной мечты. А мечта у него была одна – повидать мир! Сначала надписи появились в России, затем в городах остальных стран Земли, а потом и на других планетах.

Вася, будучи человеком скромным, не страдал склонностью к обогащению, хотя теперь он мог с легкостью достичь в этом деле невероятных успехов. Применяя способность мгновенно перемещаться в пространстве, Пупкин крал только необходимые для жизни вещи: одежду, еду и краску. И даже не крал, наверное, а брал, поскольку пользы приносил человечеству гораздо больше, чем вреда.

Долголетие же его оказалось вторым бонусом, полученным в подарок от Родины во время ядерного взрыва, и явилось, скорее всего, следствием воздействия на организм чудовищной дозы радиации.

А вот третий бонус вообще никаким объяснениям не поддавался, поскольку нахально выглядывал из области метафизики. Он имел отношение к неведомой системе координат, которая срабатывала автоматически при любом перемещении. В какой части тела эта система включалась (или кто ее включал), Вася не знал, но никогда не «мазал». Пупкин всегда оказывался в желаемом месте, и если было нужно, мог легко вернуться в отправную точку или переместиться куда-либо еще. Стоило только захотеть.

Возможно, третий бонус также был продуктом ядерного взрыва, но относился к области знаний, сущность которых еще не была изучена. Во всяком случае, Васю это нисколько не смущало. Осознавая, что мозг его не в состоянии что-либо объяснить, он плевал на все обоснования и спокойно занимался любимым делом. Каким? Изучением нового мира, за одну секунду выросшего из маленькой земной дырки в целую галактику.

Ну, а удаление Пупкина от дел произошло из-за того, что он попросту обиделся. И обида эта была вызвана совсем не обделенностью благами.

– Понимаешь, – рассказывал Карасевич, – Пупкин обиделся на то, что народ российский забыл свою историю!

– Нашел из-за чего обижаться! – удивился адмирал. – Я, вон, не знаю – и прекрасно себя чувствую.

– А-а! – махнул в его сторону рукой политруль. – Вам, военным, можно жить и без знания истории, потому что она никак не помогает плющить банки носами.

– И чем сейчас занимается Пупкин? – спросил Гайбадуллин.

– Дрессирует енотов. То ли он сам их туда завез, то ли они там жили до него. Вообще-то – действительно хорошая планетка. Спокойная, без агрессивных форм жизни. Пупкин нашел большую пещеру и обустроил ее. Установил солнечные батареи, натаскал туда бытовых приборов со всей галактики. Да, еще библиотеку собрал. Всю пещеру забил какой-то древней макулатурой. Книг там – от пола до потолка на многие сотни метров… Он и сейчас путешествует. Только надписи не ставит.

– И как нам теперь действовать?

– В том-то и дело, что взять и заставить его выполнять приказы мы не можем. Он ведь сразу сбежит! Придется уговаривать.

– Поэтому за нами и тащится лайнер со штатским сбродом?

– Именно! – воскликнул политруль. – Мы везем с собой лучших деятелей культуры и искусства, способных доказать, что российский мир помнит свою историю! Нами подготовлено целое представление. Красочное и богатое. Мы растопим замерзшее сердце Васеньки и отогреем его!

– А эти бородатые придурки в черных балахонах и с крестами на животах? Тоже люди искусства?

– Конечно! Все они актеры. Будут играть попов.

– Кого-кого?!

– Попов. Ну, были раньше такие служители культа триединого бога.

– Кто это?

– Бог – мифическое существо, противоположное Либералу.

– Хм, – задумчиво хмыкнул адмирал. – Я всегда думал, что Либералу противостоит император.

– Ну, раньше считалось, что императоры – наследники бога на земле. А потом сказочное звено было устранено за ненадобностью.

– Хорошо, – кивнул головой адмирал. – Но зачем ты притащил с собой табор цыган?

– Ох! – тяжко вздохнул Карасевич. – Представь себе, я тоже этого не хотел. Но министр ассимиляции настоял. Он сказал мне: «Возьми, Карасевич! Может, хоть там эти бездельники пригодятся. На Земле они ни либерала не ассимилируются, потому что никто с такими лодырями связываться не хочет! То поют, то пляшут… Не пригодятся – сгрузи их на какую-нибудь либеральную планету, чтоб статистику не портили». Пришлось взять.

– Да уж, понавертели, – недовольно сказал Гайбадуллин. – Хорошо. Действуй по плану, но учти – я буду находиться рядом с тобой!

– Только никаких бабаянов кроме тебя! – потребовал политруль.

– Посмотрим… – сказал адмирал, усмехнувшись в усы.

***

На красивой опушке рощи диковинных деревьев рабочие быстро сколотили сцену с крышей и занавесом, а перед ней установили три десятка длинных лавок, на которые уселись руководители театральных трупп и запасные артисты. По замыслу политруля они должны были создавать массовку и по команде разражаться аплодисментами.

Центральная лавка, накрытая цветастым ковром, стояла пустой. Она предназначалась для Васи Пупкина, Карасевича и Гайбадуллина. Концерт должен был начаться через десять минут. Адмирал и политруль подошли ближе к деревьям и стали терпеливо ждать.

– Он точно придет? – спросил адмирал.

– Да, – ответил политруль. – Его вчера пригласили, и он обещал быть.

– Ты уверен, что это не самозванец?

– Уверен.

В этот момент на опушку из леса вышел молодой человек. Карасевич с Гайбадуллиным принялись с интересом разглядывать его.

Ничего необычного они не увидели. Парень как парень. Таких в галактике миллионы. Светловолосый и сероглазый, не высокий и не низкий, не худой и не толстый. И так далее. На вид ему было, пожалуй, лет двадцать пять. И лишь когда он подошел ближе, политруль с адмиралом заметили сеть мелких морщинок, собравшихся в уголках глаз на его лице. Зато сами глаза смотрели на гостей с озорным вызовом и даже некоторой долей ехидства.

Из одежды на молодом человеке не было ничего, кроме коротких штанов цвета хаки, но это нисколько его не смущало. Зато на сложенной в локте левой руке парня развалился, свесив вниз все четыре лапы, толстый пушистый енот.

Еще несколько таких же зверей выскочило из леса, но дальше опушки они не сунулись. Еноты уселись на задние лапы и застыли в тревожном ожидании.

– Вася, – сказал молодой человек, протянув вперед правую руку.

Адмирал с политрулем назвали себя и поздоровались.

– А это Тузик, – представил Вася зверя.

Енот посмотрел на важных господ и фыркнул.

– Он говорит? – поинтересовался Карасевич.

– Нет, пишет, – ответил Вася.

– Ха-ха! – деланно рассмеялся политруль, приняв слова Пупкина за шутку.

– Вы разводите енотов? – спросил Гайбадуллин, указывая рукой на лес.

– Нет, – ответил Вася. – Тузик разводит. Это потомки за ним таскаются.

– Ну что ж, прошу к почетным местам! – пригласил Карасевич.

Они прошли к лавке и уселись на нее: Вася в центре, а организаторы концерта по бокам. Адмиралу досталось место слева от Васи, и он обнаружил, что рука Пупкина с енотом оказалась рядом с ним. Нос Гайбадуллина уловил резкий звериный запах, и он отсел подальше. Вонял Тузик так, будто только что вылез из полигонного армейского нужника.

Между Карасевичем и Васей начался деловой разговор.

– Так что же от меня хочет ваш император? – спросил Пупкин.

– Не император, – хитро поправил его политруль, – народ российский хочет! Россияне желают, чтобы вы, Василий, снова приступили к выполнению своих обязанностей.

– Каких? – удивился Вася. – Быть электриком на атомной станции?

– Нет! – поморщился Карасевич. – Народ не желает, чтобы американцы и китайцы проникли к черной дыре. Вдруг они захватят ее первыми? Российскому народу тогда придет конец! Он вымрет от стыда!

– Чушь какая! – сказал Вася. – Он и так уже вымер. Народ, не знающий своей истории, превращается в стадо животных. А ради стада я не намерен лазить по скалам и малевать дурацкие надписи. Этому можно и обезьян научить. Им история не нужна.

– О, вы глубоко заблуждаетесь! – картинно воздел руки кверху политруль. – Народ уже вспомнил свою историю, и вы сейчас убедитесь в этом!

– Ну-ну, – насмешливо улыбнулся Пупкин. – Посмотрим.

– Начинайте! – крикнул в сторону сцены Карасевич.

Занавес раздвинулся, зазвучала музыка и перед зрителями появилась гибкая балерина. Она принялась вдохновенно скакать по сцене. У Васи от изумления вытянулось лицо.

– Что это? – спросил он.

– Па-де-де из балета «Укрощение коммунизма», – ответил Карасевич. – Танцует артистическая прима империи Россияна Коровина.

– Хип-хоп какой-то, – пожал плечами Вася.

Следом за балериной выступил хор бородатых попов. Размахивая крестами, они провыли арию «На кого же ты нас покидаешь, отец наш!»

– Видите, как мы ценим древнее искусство! – с гордостью произнес политруль. – Вы слышите арию из оперы «Владиросс Первый Великий уходит на пенсию». Солист – лучший оперный бас «Газпромтеатра» Ратибор Давлетшин!

– Раньше эта опера называлась «Борис Годунов», – печально заметил Вася.

И надолго замолчал.

По мере продолжения концерта лицо его становилось мрачнее и мрачнее. Даже выступление фарс-труппы, сыгравшей комедию в стихах «Казнь демократа» не развеселило его. А на ансамбль костромских казаков в форменных треуголках, исполнивших российский народный танец «Лезгинка», он вообще не смотрел.

Правда, некоторый интерес возник у Васи к рок-группе «Узники ГУЛАГа». Когда музыканты вышли на сцену в бубновой арестантской одежде – все в цепях, кандалах, с удавками на шеях – и спели песню «Владимирский централ», он даже рассмеялся. Но далее Пупкин вообще перестал интересоваться концертом. Он гладил енота и смотрел на верхушки деревьев.

Наконец Вася встал и заявил:

– Все! Не могу больше! Пойду-ка, прогуляюсь.

И здесь Карасевич достал последний козырь.

– Подождите! – воскликнул он. – Сейчас выступят цыгане!

– Цыгане? – удивился Вася. – Ну-ка, ну-ка…

Он опять уселся на лавку.

На сцене заиграли гитары и развязный женский голос затянул:

– Очи черные…

Глаза вылезли из орбит не только у Васи, но и у енота!

Музыка зазвучала громче, и Пупкин вскочил на ноги. Губы его зашевелились, по щекам потекли слезы. На протяжении всей песни он тихо подпевал, а последнюю строчку провыл во весь голос!

– Знать увидел вас я в недобрый час-с-с! – хрипло вырвалось из васиной глотки.

Музыка стала ускоряться, и сцена засверкала калейдоскопом красок, ударившим в глаза зрителям. Юбки цыганок взметнулись. Пупкин, швырнув енота на лавку, в три прыжка оказался у сцены. Странное дело, но Тузик поскакал следом за Васей!

Догнав хозяина у самой сцены, зверь подпрыгнул и, вцепившись зубами в штаны Пупкина, повис на них толстой сосиской. Вася взял его за шкирку, поднял на сцену и запрыгнул туда сам. Музыка понеслась бешеным темпом, а цыганки пустились в пляс. Секунда – и Пупкин ворвался в крутящийся хоровод!

Карасевич с Гайбадуллиным вытаращенными от удивления глазами смотрели, как Вася, высоко задирая ноги, бесшабашно пляшет с цыганками. Но еще большее удивление у них вызвал енот. Последний носился по переднему краю сцены на задних лапах, вскидывая их по очереди. Эта зверюга танцевала канкан!

Артисты массовки с молчаливым изумлением глядели на вакханалию, бурлящую на эстраде. Но основное их внимание было сосредоточено на Тузике, который вдруг встал на две передние лапы, задние задрал вверх, и продолжил скакать по сцене в таком акробатическом положении.

Политруль, повернувшись к адмиралу, спросил:

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Нет! – честно ответил Гайбадуллин.

Как только музыка смолкла, Вася перецеловался со всем табором, подхватил на руки енота и, спрыгнув со сцены, вернулся к лавке. Глаза его блестели слезами счастья.

– Эх! – воскликнул Пупкин. – Порадовали вы меня, не скрою! Хорошо хоть чавеллы остались прежними. Значит – и душу русскую еще можно спасти! Ну, а знание истории – дело наживное. Уж я займусь этим. Шмотка есть какая-нибудь?

– Сколько угодно! – ответил адмирал.

– Вот и ладно! – кивнул головой Вася. – Сгрузите пару комплектов в этом месте. Про обувь и видеокамеру не забудьте. Да – штаны должны быть с большими карманами. И еще передайте народу русскому, что я опять с ним. Пусть теперь не обижается.

– Кто не обижается? – спросил Карасевич. – Народ?

– И народ тоже! – воскликнул Вася, довольно улыбаясь.

– Кстати, – вежливо заметил политруль, – народа русского не существует. Это выражение – анахронизм. Сейчас народ принято называть российским.

– Да? – удивился Пупкин. – И татар нет?

Его взгляд уперся в усы Гайбадуллина.

– Кто такие татары? – спросил адмирал у Васи.

– Народ такой, – ответил Пупкин. – Родственный русскому. Почти не отличишь. Водку пьют одинаково и жадность на одном уровне.

– Нет такого народа, – сказал Карасевич. – Две тысячи лет как нет.

– А евреи с армянами? – не сдался Пупкин.

Глаза его от изумления стали похожи на блестящие пуговицы адмиральского кителя.

– Я же говорил, – терпеливо произнес политруль, – в Российской Части Галактики живут одни россияне.

Пупкин не верил Карасевичу.

– Там в лесу вчера, – Вася указал рукой на деревья, – солдаты вырыли километр окопов. А орал на них офицер типично армянской внешности. Причем характерно орал: мамой клялся, что если солдаты будут медленно копать, то на ужин вместо тушенки получат вареные ботинки!

– А-а-а, – протянул адмирал. – Это полковник Бабаян командовал. Но он тоже коренной россиянин.

Карасевич попытался поймать взгляд Гайбадуллина, но адмирал сделал вид, будто сильно занят разглаживанием складок на кителе.

– Почему тогда у полковника армянский акцент? – спросил Вася.

– Это горский диалект российского языка, – пояснил Гайбадуллин. – Бабаян – горец.

– Вот вы даете! – возмутился Вася и хлопнул себя руками по бедрам. – А цыгане?!

Тузик, свалившись вниз, встал на четыре лапы и убежал, недовольно ворча.

– Единственное исключение, – удрученно вздохнул Карасевич. – Эти ромалы никак не ассимилируются…

– Роман им в карман! – рявкнул вдруг адмирал и захохотал. – Га-га-га!

Пупкин, вздрогнув, удивленно посмотрел на Гайбадуллина.

– Военный юмор, – виновато развел руками Карасевич. – Непредсказуемый и непонятный…

– Ладно! – сказал Вася. – Завтра навещу Землю. Посмотрю, что да как.

Он быстро ушел в лес, не попрощавшись.

Политруль негодующе высказал адмиралу:

– Я же просил тебя, Автодор! Никаких военных!

– А где ты их видишь? – поинтересовался Гайбадуллин.

– В лесу! – рявкнул Карасевич. – Да еще во главе с этим волосатым либералом, как там его…

– Бабаяном? – адмирал задрал брови вверх. – Солдаты засиделись в звездолетах. Это плохо. Вот полковник и устроил им учения. А это хорошо. Подумаешь – лес перерыли! Главное – возле сцены их не было. Так что наш с тобой уговор я не нарушил.

Карасевич обиженно надул губы. Гайбадуллин, как ни в чем не бывало, браво расправил плечи.

– Чудесная планетка, – сказал адмирал. – Она станет прекрасным подарком императору.

– Конечно, – проворчал политруль. – Вот только я понять не могу: какое отношение к российской душе имеют цыгане?

Гайбадуллин тоже не знал ответа на этот вопрос.

Красный карлик уходил за горизонт, и в его лучах стала хорошо видна большая гора на горизонте. Один из закатных лучей светила уперся в гору и на ее вершине вдруг что-то сверкнуло. Карасевич поймал за руку артиста, проходившего мимо, и отобрал у него театральный бинокль. Приложив окуляры к глазам, он взглянул на гору и присвистнул.

– Что ты там увидел? – спросил Гайбадуллин.

– Посмотри сам, – протянул ему бинокль политруль.

Адмирал взглянул и опешил. На вершине горы сияла выведенная серебрянкой гигантская надпись, которая гласила: «Тут был Тузик!»

– Н-да, – протянул Карасевич. – Выходит, Василий совсем не шутил.

– Подумаешь, енот! – сказал адмирал, презрительно скривив губы.

– Енот – не енот, а планету трогать нельзя, – констатировал политруль. – Чтобы Пупкин не обиделся.

Адмирал, раздраженно сплюнув под ноги, пошел к десантному боту.

На следующий день американцы сильно удивились, спустившись на одну из только что обнаруженных ими экзопланет. На высокой скале чернела краской свежая надпись: «Тут был Вася Пупкин». Обойдя скалу, американцы удивились вдвойне. На противоположной стороне камня красовалось еще одно объявление: «Подтверждаю! Тузик».

***

Стоя перед фронтоном мавзолея Владиросса Первого Великого, император наблюдал за работой маляров, закрашивавших надпись: «ЦАРИЗМ – ПРИЧИНА НАРОДНОГО НЕВЕЖЕСТВА! Вася Пупкин». Переведя взгляд на Спасскую башню московского Кремля, Владиросс Сто Шестой увидел еще одну бригаду, приступившую к уничтожению второй надписи, гласившей: «ЗНАНИЕ – СИЛА! Вася Пупкин».

Топтавшийся рядом министр успеваемости удрученно вздохнул.

– При чем здесь царизм? – поинтересовался у министра Владиросс Сто Шестой.

– Царизм – начальная стадия империализма, – с готовностью ответил чиновник. – Как только царь одной страны становится еще и государем соседней, возникает империя. Все империи рождались от домовитых правителей, хватавших то, что плохо лежало.

Император задумался, одновременно продолжая наблюдать за работой маляров.

– Как идет продвижение к центру галактики? – спросил он спустя минуту.

– Наши звездолеты уже достигли скопления Мессье 55 в созвездии Стрельца, – оживился министр. – Но главное – народ опять поверил в себя! Корабли перестали разваливаться. Люди здороваются фразой: «С нами Пупкин!» Правда, всплыли запрещенные апокрифы. Вроде бы сожгли их в свое время, либерал знает когда, но древние книги появляются в большом количестве. Люди читают, а мы не успеваем изымать. Миллионов двадцать таких читателей уже этапировано в лагеря добровольных первопроходцев, но народ это не испугало. Продолжают читать, мерзавцы!

– Обещанную планету отписали Ваське?

– Пока нет. Только орден вручили. Кадастровые документы оформляем.

– Планету не давать!

– Но как же так, ваше величество? – министра успеваемости затрясло. – Он же обидится и прекратит захватывать планеты!

– Не прекратит, – покачал головой Владиросс Сто Шестой. – Пупкин – представитель народа. Плоть от плоти его, хоть и обладает чудесными способностями. А народ можно дурить бесконечно. Главное – наобещать чего-нибудь, а потом не дать. Народ по инерции все равно продолжит уже начатое дело, выполняя свои статьи договора. Типа – сверху накладка произошла, но ее скоро устранят. А когда народу станет совсем невмоготу, и он соберется взбеситься, можно будет сунуть ему маленький кусочек милостыньки и снова наврать с три короба… Короче – шиш этому мерзавцу, а не планету!

– Есть шиш Ваське! – чиновник подобострастно щелкнул каблуками – Разрешите выполнять?

– Выполняйте, – кивнул головой император. – И орден отберите.

– Вместе с бантом?

– Нет. Бант оставьте. Пусть тешится. Народ любит всякие банты и стеклянные бусы.

– Ваше величество, чтобы отобрать орден, надо сначала поймать Пупкина. А как это сделать, если его даже у мавзолея не поймали? Представьте себе – пока он малевал надписи, городовые замерли в строевой стойке и отдавали ему честь! Мало того – лестницу ему подкатили пожарники, а внизу стоял бот «Реанимации» на случай, если Пупкин вдруг свалится и ему понадобится медицинская помощь!

– Не получится отобрать орден, отберите планету с енотами. Зверье распихайте по клеткам. Потом потребуйте орден в обмен, а планету не отдавайте… Да! Не забудьте спалить его библиотеку. Апокрифы, скорее всего, появляются именно оттуда.

– Я поражен вашей мудростью! – чиновник согнулся в поклоне.

– Выполняйте!

– Есть!

– Стойте! – вдруг вспомнил о чем-то император.

Готовый было сорваться с места министр застыл как вкопанный.

– Передайте главному жандарму: пусть выпустит из пыточного терминала моего камердинера Петьку. Если тот жив еще… Вчера у меня из бара пропали две бутылки тридцатилетнего коньяка. Видимо, украл их не Петька. Последний при задержании был трезв и обыск в его чулане ничего не дал. Это, наверное, Васька Пупкин бар навестил. Передайте главному жандарму – пусть распорядится сегодня же замок на дверцы повесить. Вперед!

Министр успеваемости вприпрыжку понесся к воротам Спасской башни.

– Ну, Васька! – проворчал себе под нос Владиросс Сто Шестой. – Умничать вздумал? Я тебе, холопу, покажу причину! И следствие с санкцией в придачу!..

Император праздной походкой направился в сторону Васильевского спуска. Следом за ним строевым шагом тронулся гвардейский батальон охраны, обутый в гимнастические чешки, чтобы не тревожить нежный слух самодержца тяжелым мужицким топотом.

А в это время в городе-музее Владироссийске, считавшемся родиной всех государей правящей династии, перед конной статуей Владиросса Первого Великого, называемой в народе Медным Всадником, возник Вася Пупкин. На груди героя сверкал бриллиантами приколотый к лацкану куртки орден, обрамленный кокетливо завернутым шелковым бантом. За спиной Василия топорщился тяжелый рюкзак,

Памятник был большим и красивым. Огромный каменный постамент служил опорой вздыбленному бронзовому коню, на спине которого восседала фигура Владиросса Первого, прозванного Великим. Родоначальник династии был отлит обнаженным по пояс, с рукой, державшей рыболовный спиннинг, вершинкой своей направленный в небо.

Бугристые мышцы, покрывавшие бронзовый торс первого правителя звездной империи, ассоциировались с мощью государства, а длинный – подобный копью – спиннинг звал в космос и как бы приказывал: «Вперед, к успеваемости!»

Злые языки утверждали, будто давным-давно на коне сидела фигура другого человека. Последний был усат, волосат, никакими спиннингами не баловался и также назывался императором. Кстати, тоже Первым и Великим. Но это было так давно, что даже злые языки не помнили его имени.

Спустив Тузика с руки, Вася снял с плеч рюкзак, вынул из него стопку потрепанных книг и разложил их веером прямо по мостовой. Потом он достал из кармана военных штанов два баллончика краски и один из них сунул в передние лапы еноту. Тузик, схватив баллончик, недовольно заворчал.

– Не рычи! – строго сказал Пупкин. – Я же не виноват, что за десять минут до взрыва ты перегрыз телефонный кабель возле энергоблока, да еще и смыться подальше не успел. Дался этот кабель щенку непутевому! А что тебя взрывом ко мне в штанину комбинезона задуло – просто судьба такая! Не ной! Две тысячи лет нытье твое слышу. Жрать хочешь? Сейчас кухню градоначальника навестим. Пожуем ананасы с рябчиками!

Тузик печально вздохнул.

– Да уж, – продолжил Вася. – Еще и планетку нашу отобрали, а твоих потомков в клетки засунули. Орден им, видите ли, вернуть надо. Ну и черт с ним! Пусть зверье выпустят. Ведь оно ни в чем не виновато. А планету мы с тобой новую отыщем. Вот только дело доведем до конца. У нас получится, я уверен. Ведь мы не ограничены во времени, а вода всегда камень точит…

Пупкин встряхнул баллончик и принялся выводить буквы на стене постамента. Енот, стоя на задних лапах, занялся тем же. Закончив работу, они немного отступили назад и посмотрели на плод своего коллективного художества.

– Мне кажется – с экспансией к черной дыре можно пока повременить, – задумчиво сказал Вася. – Надо здесь потрудиться.

Енот насмешливо фыркнул.

– Опять сомневаешься? – спросил Пупкин, поднимая Тузика с мостовой. – Тебя ведь получилось выучить. А люди все-таки не еноты. Книги отобрали вместе с планетой? Ерунда! Пошныряем по галактике и еще найдем. Библиомания – самое приятное психическое расстройство. Люди ей болеют везде!

Они растворились в воздухе, оставив после себя звон пустых баллончиков, упавших на брусчатку; звезду ордена Владиросса Первого Великого, воткнувшуюся одним из своих лучей в щель между камнями мостовой; и стопку книг, рассыпанную веером.

Через несколько минут перед памятником собралась толпа. Люди зачарованно смотрели на две свежих строки, появившихся на постаменте. Верхняя выглядела заключением судебно-правовой экспертизы, а нижняя – печатью нотариуса.

*

«ЦАРЬ – ТИРАН, БОЯРЕ – ТВАРИ! Вася Пупкин»,

*

«ПОДТВЕРЖДАЮ! Тузик».

*

Толпа вдруг нахлынула на постамент и, откатившись назад, распалась на малые ручейки, которые в свою очередь превратились в струйки. Все это произошло за считанные секунды и потому городовой, торчавший на площади, не успел заметить, куда исчезли книги, оставленные Васей Пупкиным.

А может, просто сделал вид, что не заметил.