Маргарита Блинова

Зимнее утро двадцать первого века

Зимнее утро двадцать первого века
Работа №173. Дисквалификация из-за отсутствия голосования

Горит помойка, в ней что-то стреляет. Точно так же я стрелял пистонами по соседским кошкам очень давно, но сейчас уже не стреляю. Прошу прощения у каждой кошечки, что я напугал. У меня кошек было всего две штуки. Может быть, я заведу когда-нибудь штук десять, чтобы обкладываться ими со всех сторон и засыпать в тепле. Но сейчас мне это не нужно, горящая помойка сильно нагрелась. Так сильно, что расплавился снег, совсем как пластмассовый пистолет с пистонами. Я стою такой беззаботный и греюсь, протягиваю ладошки. Огонь перекинулся на свернутый в трубочку ковёр. Хороший ковер, если не рассматривать и не замечать дыры на узорах. Но я уже заметил эти дыры, поэтому прыгнувший на ковер огонь не кажется дикостью. Мама бы сказала: все-таки вещь, нельзя так с вещью. А что поделаешь, мама, тепла хочется всем. Особенно, если не имеешь накопленных кошек.

Только пять вечера, а уже стемнело. У меня в сумке сейчас находится две банки шпрот в томатном соусе и три бутылки кефира. Так вот, небо похоже на эти самые шпроты, если не вглядываться. Темные силуэты рыбин, испускающие белые крошки. Отогреюсь, как следует, и пойду домой, вырезать коллажи для конкурса. «Выбери себе дело, которое будет тебя успокаивать, выбери себе медитативные практики» – говорили мне на прошлой работе, где я замораживал рыбу и готовил к отправке в рестораны. Они считали меня слишком нервным. Они молодцы с такими советами, я понял, что моя медитация начинается на кончиках ножниц, а потом продолжается и продолжается. Я приклеиваю все эти лица людей со старых фотографий на клей ПВА, но иногда на момент. Получаются причудливые композиции, которым делают комплименты люди. Иначе меня не звали бы на районные конкурсы. А меня на них очень даже зовут.

Помойка почти догорела, она пахнет надеждами. Что за чушь я говорю, какими надеждами? Я имею в виду надеждами на крепкий и теплый сон, который предстоит сегодняшней ночью после лёгкого ужина. Я смотрю на эту догорающую, одинокую помойку. Чуть позади от неё стоят две другие, обособленно от своей подруги. Должно быть, для них она всего лишь обязательная жертва этой ночи. Я уже собираюсь идти к дому, но меня окликает женщина из соседнего подъезда. Она семенит ко мне, на ней дутый пуховик, ноги-стручки в черных лосинах. В руках она несёт по пакету, наверно, с продуктами. Миша, подожди меня, я хотела у тебя спросить – говорит она мне. Она подстраивается под мой шаг, идёт рядом, каждый со своими пакетами. Наверное, у нее пакеты с продуктами. Во всяком случае, у меня точно продукты.

Я тут записалась на тренинг по личностному росту – рассказывает она. Я говорю: какая ты молодец. Не знаю, в тех ли мы с ней отношениях, чтобы разговаривать о таких важных вещах, как личностный рост. И я подумала, что, может быть, тебе это тоже интересно – удобнее перехватывает сумки соседка. Что интересно? – уточняю. Как что, личностный рост. Понимаешь, одна я боюсь туда идти, ты составишь мне компанию? – всё никак не могу понять, в каких мы с ней отношениях, чтобы обсуждать личностный рост. Вроде бы у нас были с ней совместные фотографии, вроде бы мы занимались с ней сексом. Наверное, мы достаточно близки с ней, чтобы говорить о личностном росте. Кто знает, возможно, мы даже с ней ещё вырастем.

Послушай – говорю – мне уже двадцать пять, насколько я слышал, рост прекращается в двадцать один. Однако бывают исключения, давай попробуем сходить туда. Куда? – теперь она меня не совсем понимает. На тренинг – решаю взять и беру у неё одну из сумок, все-таки мы были когда-то близки. Есть у меня такая черта по отношению к людям, а ещё я много хвастаюсь. Ты, правда, пойдёшь со мной на тренинг? – мы подходим к её подъезду, останавливаемся. Сходим на этот тренинг с тобой, конечно – передаю ей сумку. Из сумки торчит багет. Тогда до завтра, я зайду за тобой, только ты надень что-то праздничное, всё-таки мероприятие – говорит соседка, заходит в свой подъезд. А я понимаю, что забыл спросить её имя, которое, наверное, просто забыл.

Со стаканом кефира и с тарелочкой шпрот я нависаю над журнальным столиком. Отпил, откусил, поставил. Я знаю про совместимость этих продуктов, всё нормально. У меня так работает ЖКТ, который говорит спасибо каждый раз, когда отправляю ему на переработку шпроты с кефиром. Вырезаю черно-белый овал. Лицо женщины взято со школьной фотографии, это учительница. Выпуск девяносто первого года. От этого выпуска у меня тридцать фотографий, которые я нашёл в сгоревшем фотосалоне в прошлом году. Обычно все эти снимки я нахожу на помойках, но сегодня одна такая помойка сгорела. В ней было что-то интересное, у меня чуйка на такие вещи. Эта помойка подарила мне тепло, значит, она сгорела не напрасно. Лицо учительницы занимает правый глаз Сальвадора Дали, в левом глазу художника зайчик из журнала для мужчин. Я совсем забыл, что я мужчина и у меня давно не было отношений. С этой соседкой, которая позвала завтра на тренинг, у нас были отношения, а я забыл. Интересно, с кем у меня были отношения в этой жизни, и с кем ещё предстоят. Волнительно это всё, потому что судьба подбрасывает порой неожиданные ситуации.

С этой мыслью я ложусь спать. И мне снится субстанция, напоминающая своими формами огромный рыбий хвост, который меня душит. В полусонном состоянии я ворочаюсь, пытаясь откашляться, но хвост намного сильнее меня. Подо мной уже целое море из пота, с каждым переворотом слышны противные хлюпы. Еще немного и я захлебнусь в собственноручно произведенном море. Стану в нем Левиафаном, буду бороздить между глубоководных пружин кровати. А потом меня выловит наш участковый, приехавший на жалобы соседей. И тогда соседи, и участковый одновременно спросят: кто будет возмещать ущерб, вы нас затопили? А я отвечу: никто. Примерно с такими образами в голове я засыпаю.

А когда просыпаюсь, вижу лицо соседки. Она тормошит меня за рукав пижамы. Миша, ты еще не оделся, мы же опоздаем на тренинг – говорит она мне. Мне нравится белый цвет волос у нее. Кажется, что это природный цвет, а не обесцвечивание или краска. На ней свитер с рождественскими оленями. Олени сидят в санках, которые летят по ночному небу. Говорю соседке: а как ты попала сюда? Она показывает мне запасные ключи, звенит ими у меня перед носом. Ладно – говорю – сейчас умоюсь и пойдем. Я закрываю глаза, но соседка всячески меня торопит, говорит, что не намерена играться со мной. Я иду умываться, она стоит в дверях: побыстрее, Миша, я пока поставлю кофе – уходит на кухню. Делаю глоток воды из-под крана, чищу зубы и все такое.

За кухонным столом задаю вопрос, о котором думал еще вчера. Как тебя зовут? Она смотрит на меня, как на идиота. У нее кривятся губы, а глаза прищуриваются с недоверием. Соседка отвечает: вчера звали Людмила, сегодня, наверное, так же. Что ж, Людмила, нам надо поторопиться, если не хотим опоздать – в один глоток допиваю кофе и ухожу от нелепых вопросов: почему я забыл ее имя, в своем ли я уме и так далее. Чтобы соответствовать наряду Людмилы я надеваю свитер с божьими коровками. Но мои божьи коровки не рождественские, скорее летние: они стаей летят вокруг красного солнца, образуют еще одну окружность. Люда перед выходом идет в туалет, а я стою у дверей полностью одетый. В туалетном бачке смывается вода, Люда выходит: ничего не забыл? – спрашивает она. Я говорю, что ничего, можем идти на тренинг. И мы выходим в зимнее утро двадцать первого века.

Едем с Людой на пятом автобусе на другой конец города. Всю дорогу молчим, но держимся за руки, как парочка влюбленных людей. Может, на ней женюсь – думаю. Узнал ее имя, первый шаг сделал. Осталось притереться друг к другу в бытовых вопросах и все у нас будет замечательно. За окном автобуса проносятся пейзажи заснеженного города. Гаражи, универмаг, детский мир на Урицкого. Людмила кладет свою голову мне на плечо, приятно. Они еще дальше не могли найти места для тренинга? – спрашиваю у нее. Она говорит, что не все зависит от людей. Они же выросли как личности, почему не все от них зависит? – кладу свою ладонь ей на коленку. Опять шутишь – говорит – когда на работу к нам приходили и приглашали, выглядели солидно, у нас много девчонок из отдела пойдет. Ну, раз девчонки из отдела пойдут, то нормально – улыбаюсь ей.

Выходим рядом с промышленной зоной. Вокруг много контейнеров, синих, красных, ржавых. Люда говорит, что нам нужно двухэтажное здание. Я говорю ей о том, что нам нужно расти самим без помощи других людей, как растениям. Говорю ей, вот подорожник растет сам по себе независимо от садовника. Растет себе, поливаемый дождем. А потом какой-нибудь школьник разбивает коленку, срывает этот подорожник, прикладывает. И получается так, что рос подорожник не просто так, а была у него высшая цель. Люда, мне кажется, не слушает. Мы находим это двухэтажное здание, заходим в него. Пахнет освежителем для туалета, еще сигаретным дымом. Как будто покурили, а потом быстро проветрили. В центре комнаты кругом стоят стулья, на них сидят преимущественно женщины. Люда видит свою подругу с работы: Саша, Саша – радостно кричит она. Садится с этой самой Сашей, девочкой лет восемнадцати, они мило о чем-то щебечут. Мест с Людой и Сашей нет.

Мне приходится сесть рядом с мужчиной в несвежем костюме. Его некогда белая рубашка теперь желтая, в жирных пятнах, мятый пиджак. Щетина на лице, ему лет пятьдесят. Выглядишь изможденно, дружище – говорю ему. Он на меня не реагирует, крутит в руках пластиковую зажигалку, смотрит перед собой. Смотрю туда же, там шифоньер без дверцы, на шифоньере стоит фикус в горшке. Начинает играть арабская музыка, такая, знаете, как будто чувствуешь приближение опасности, но не знаешь, с какой стороны. В комнату заходит двое парней. Оба гладко выбриты, улыбаются, все зубы белые, хорошие. Мне бы не ослепнуть от их улыбок – думаю. Один из этих парней начинает говорить: итак, господа и дамы, кто из вас уверен в себе? Как только он замолкает, мужчина рядом со мной встает с места, достает из кармана брюк пистолет, направляет его на голову ведущего.

Говорит не менее уверенно, чем этот ведущий: я уверен в себе. И стреляет. До этого я не видел, как умирают люди, только в кино. Раздался просто хлопок, как от петарды, ведущий согнулся пополам, осел на пол. Стрелок перевел пистолет на второго парня, все повторилось. И тут закричали люди. Никто не встал с места, все просто сидели на этих стульчиках в полукруге и кричали. Мужчина убрал пистолет, наверное, на брюках у него кобура, иначе пистолет был бы заметен, карман бы топорщился. Он просто подходит к вешалкам с одеждой, берет свою дубленку и выходит за дверь, в зимнее утро. Подхожу к Люде, говорю ей: вот и выросли. Она вцепляется мне в руку, очень больно. Какие длинные ногти отрастила, так и до мяса недалеко. Женщина с химической завивкой в клетчатом платье кричит в трубку: приезжайте, убийство – она плачет, пытается назвать адрес, но не может его вспомнить. Ей подсказывают.

Говорю Людмиле: давай-ка мы побыстрее отсюда уйдем. Мне не хочется заполнять тонны бумаг и все такое. Давать показания, описывать приметы нападавшего – кажется, это так называется. Люда меня не слышит, все так же сжимает мою руку. На месте, где ее ногти вошли в мою плоть видно кровавые ранки. Поднимаю Люду на ноги, и мы уходим, вернее, я тяну ее за собой. На улице начинает идти мелкий снег. Уже на улице одеваю на нее зимнее пальто, которое взял на вешалке. Люда начинает смеяться. Спрашиваю: что еще случилось? Она говорит, что это не ее пальто, у нее аквамариновый пуховик. Я спрашиваю: аквамариновый, как шкура дельфина? Люда отвечает: как море. Слышно мигалки скорой, полиции. Понимаю, что придется давать показания. Значит, на сегодняшнюю выставку коллажей я не попаду. Ладно, хорошо, зато увидел, как умирают тренеры личностного роста. Печальное, конечно, зрелище, но говорит нам о том, что никто не совершенен и не способен ловить пулю руками. Поэтому неплохо было бы ценить каждый прожитый миг, тем более в компании Люды.  

-2
11:08
476
12:27
+1
Начал, бросил, забыл. Автор не имеет понятия о прямой речи и диалогах. Без этого знания любой текст превращается в буквенную помойку. Несчастны люди, которым судьба уготовила судить этот винегрет. А может, в нем есть какая-то идея? Поздно. Автор убил доступ к ней. Значит, так ей и пусть.
14:16
-1
А мне понравилось! Автор весьма неплохо зажег, чернушненько так, с иронией, и — немаловажно — малыми средствами. )
Загрузка...
Маргарита Блинова

Достойные внимания