Чародеи летней ночи

Где-то в тишине летней ночи, вдалеке от главных дорог большого города, старый спальный район готовился ко сну. Ветер шептал на верхушках деревьев зелеными листьями чарующую колыбельную. Воздух внизу был неподвижен, словно земля затаила дыхание. В нескольких окнах невысоких домов в стеклянных аквариумах все еще дрожал синий свет позднего телешоу, но постепенно и они гасли, понимая, что их время уходит.

Всё вокруг воздавало должное теплой, беззвучной, философской летней ночи.

В начале улицы появилась фигура. Она двигалась медленно, мягкими шагами, не нарушая магию тишины своими вибрациями в пространстве. Фигура остановилась на границе желтого конуса света от старого фонаря. Некоторое время она колебалась, как будто взвешивая важный шаг. Вдруг замерший мир нарушил порыв ветра, налетевший неведомо откуда и двигавшейся по направлению фигуры. Она заколебалась и сделала шаг в поток света.

Русоволосый парень, опустив лицо вниз, чтобы не раздражать глаза, привыкшие к темноте, двинулся вперёд. Он быстро перешел границы света и с облегчением взглянул на звезды, которые взмахами неизвестного художника были разбросаны в пространстве.

Парень гулял ночью в последний выходной день. Завтра на рассвете он должен был проснуться от резкого звука будильника и пойти на работу. Но это будет только после сна, до начала которого ещё столько много наблюдений, вдохновений и легких, как пух, мыслей. Такие ночи случаются несколько раз в году, и упустить шанс войти в глубины разума невозможно, а то и преступно. Такое погружение должно совершаться в тишине и покое, и находится далеко от суеты будней.

Парня увлекали мечты о путешествиях. О путешествиях во все известные точки планеты и даже за ее пределы. Дышать воздухом новых мест, ощущать сочность травы или тепло песка под ногами, смотреть на рассветы и закаты, изучать историю, сказки, легенды мест. Оставлять свои следы, знакомится с новыми людьми, слушать язык и музыку других.

Из мира фантазий его вернула огромная тень, которая встала на пути. Это был дом. Простое кирпичное, выкрашенное в бордовый цвет двухэтажное здание, носившее прежде гордое название - усадьба, некогда разделенная советскими властями на коммунальные квартиры. Скрипнув высокой деревянной дверью, молодой человек вошел в подъезд. Сквозь тонкие двери комнат раздавался храп. Где-то громкий мужской, усиленный хорошей дозой алкоголя, где-то высокий женский, играющий насморком немелодичный реквием. Деревянная лестница, что вела на второй этаж, была единственным артефактом, оставшимся не с советских времен.

Юноша стоял перед дверью квартиры, последней в коридоре, и задумчиво смотрел в окно на тонкую нить, где космос сливался с вершинами далекого леса. Вместе с выдохом из легких последнего облака волшебной летней ночи парень переступил порог.

Папа и мама тихонько всхрапнули, возможно, в одних и тех же снах, что хоть немного, но согревали их разум, уставший за напряженный день.

Отец – тихий, умный, ответственный инженер на заводе силикатных блоков. Он не стал делать карьеру, даже имея престижное университетское образование и широкий кругозор. Мама активная женщина с хорошими задатками лидерских качеств, но работала в поликлинике простой медсестрой. Проблемы со здоровьем, тяжелая беременность не дали возможность полностью реализовать свои мечты и амбиции.

Встретившись однажды в компании общих друзей, они всю дальнейшую жизнь с любовью стали смотреть друг другу в глаза. Вместе они составили почти идеальную семью. Хотя не всегда хватало денег, не было отдельной жилплощади, но жизнь в любви и взаимопонимании с поддержкой и уважением друг к другу компенсировало всё с лихвой. А двадцать три года назад новорожденный сын только помог сплотить их души. Они верили в него. Они знали – у него лучшая судьба и счастливая жизнь.

Несколько секунд полюбовавшись спокойным сном родителей, юноша разделся, умылся и уютно устроился на раскладном кресле, которое с детства переносило усталого путешественника в объятия сновидений. Оставив мысли и размышления в лодке над равниной лесного озера сознания, парень сладко зевнул и моментально заснул.

Его путешествие закончилось тишиной летней ночи, где легкокрылые птицы раскрыли его сокровенные сны и, как в детской сказке, унесли его над незабываемой красотой мира.

***

Шёл четвертый рабочий день недели. На мониторе бежали строчки слов – ответ очередному возмущенному гражданину. Отправка на согласование, на подпись, регистрация – рутина, которая на пару с усталостью уже начала сковывать тело и разум тугими веревками. Ему хотелось найти ножницы чего-нибудь интересного и нового.

Вдруг в кабинет влетела коллега и с энтузиазмом начала рассказывать о совершенной в отпуске поездке в солнечную, винно-лазурную Грецию. Поэтому несмотря на рабочее время он и коллеги по кабинету оставили труд, навострили уши и сфокусировали внимание.

Шикарный пятизвездочный отель на побережье Средиземного моря, мелкий белый песок на пляжах, который соединялся с нежно-голубым цветом спокойных волн. Запах жареной баранины, аромат легкого вкусного вина, хруст колоритного греческого салата. Танцы в объятиях друг друга – сиртаки, будто хоровод вокруг костра в купаловскую ночь – славянский орнамент на греческой тоге. Экскурсии в древние храмы, святые места, леса, побережья, которые вдохновляли и вдохновляли философов и политиков, изобретателей и воинов. Музеи великих войн, побед и поражений, любви и самопожертвования – это глоток тех самых мифов, которые дети тайно читали от родителей при свете фонарей в своих кроватях.

Каждое слово коллеги переносило его в те места, о которых говорила. Казалось, он сам чувствует, видит, слушает, касается. Восхищается путешествием. Впечатления достигли разума через невидимые волны. На мгновение юноше показалось, что он действительно почувствовал под ногами мокрый песок на берегу, увидел малиновый закат широкого солнечного диска, намного большего, чем дома. Вдохнул аромат жареных овощей и острых специй и даже вспомнил чувства, которые возникли во время экскурсии по минойским руинам.

- Павел! – Коллега коснулся его руки. – Задремал что ли? Заколыхал тебя рассказ, что и счёт времени потерял. Собирайся домой. Рабочий день закончился.

Павел пришел в себя после громкого сигнала грузовика, водитель которого рассердился, что тот волочился посреди узкой дворовой дороги. Павел резко отскочил в сторону и, зацепившись за камень, упал на сухой и колючий песок на тротуаре. Водитель открыл окно и, покачав головой, поехал дальше.

Опираясь на руку, юноша встал. Песчинки заскрипели на его зубах, во рту стало сухо и неприятно. Черные брюки и туфли были покрыты желто-коричневой пылью. На белой рубашке, которую постирали только вчера, появилось пятно грязно-желтого цвета.

Павел глубоко вдохнул, чтобы прийти в себя, и направился к дому. Он вспоминал, как совсем недавно запускал руки в бархатный песок средиземноморского пляжа, пил холодное красное вино, утоляющее жажду и бодрящее тело. Это казалось настолько реальным, насколько реально было палящее летнее солнце сейчас и грязный дорожный песок под ногами.

Подходя к двери дома до обоняния донёсся запах еды, что окончательно разрушил пелену наваждения. "Мамин борщ!" – восхищённо понял Павел.

- Привет мам. Привет папа. - Павел поднял руки в приветственном жесте. - Я ужасно голоден.

- Ой, откуда ты такой грязный? – Заботливо спросила мама. – Быстро умывайтесь, молодой человек. И бросайте вещи в стиральную машину.

Уже в домашней одежде – в старой выцветшей футболке и черных шортах в пятнах от желтой краски, напоминанием о первой в своей жизни покраске стен квартиры, Павел сел за стол. Тарелки быстро оказались пустыми и, поцеловав маму в щеку, Павел, насытившись, вышел из-за стола.

В свете торшера медленно переворачивались страницы исторического романа, пожелтевшие от времени и восхищенных взглядов прошлых читателей. Только через двадцать страниц, прочитанных на одном дыхании, он почувствовал, что сильно устал и отложил книгу. Мама уже спала, отвернувшись лицом к стене. А папа все еще читал спортивные газеты, иногда отрываясь и наблюдая за тенями предметов в комнате, что прятались от света лампы под потолком.

- Папа, мог ли человек, слушая рассказ, так погрузиться в него, что переместился бы в то место, почувствовал, увидел, услышал все, что видел другой человек? - шепотом спросил Павел, чтобы не нарушить сон матери.

- Конечно. - Через несколько секунд тихо ответил папа. - Читая книгу, разум отождествляет себя с персонажами, событиями в нем, погружает в глубины авторского гения, в мир его творчества. Я думаю, что человеческий мозг может делать невероятные вещи, о которых мы даже не подозреваем.

Отец задумчиво поднял голову и отложил газету. Павел раздумывал над его словами. И так каждый из них в своих мыслях, под успокаивающий стрекот кузнечиков и цикад за окнами, исчезли в глубокой пещере сна.

***

Тополиный пух мягким покровом, словно большими снежинками, покрыл землю, кружась вальсом вихря у бордюров на асфальте. Дети в искреннем, покорном только им веселью, подбрасывали горсти пуха в небо, а затем подставляли свои головы под этот снегопад. Самые храбрые мальчишки собирали пух в большие кучки и, неловко щелкая украденными у отцов зажигалками, радовались, когда стремительное пламя превращало пух в светло-серый пепел.

Павел спешил на встречу с девушкой, с которой они были давними и искренними друзьями. Это были друзья, без выброса тестостерона в кровь, без физической близости – друзья разума.

Небольшое, но очень уютное в коричнево-бежевых тонах кафе, с плетеной мебелью приняло их в этот вечер. Они уселись за столик в углу с маленьким диваном, чтобы их разговор не прерывался ни разговорами других посетителей, ни горьким дымом сигарет, ни суетой официантов.

- Ну, рассказывай, – сказал Павел с нескрываемым любопытством. - Хватит повседневной рутины. Как твоя поездка?

- Эка ты, хитрый – ответила Катя шутливо. – Ты только и любишь слушать. А от самого и слова о жизни не вытянуть. Ну, да ладно. Итак, Токио.

Перед глазами Павла вырастала толстая стена небоскребов. Стеклянные и металлические, построенные усердным человеком с передовыми технологиями в руках, башни Вавилона, что тянули свои шеи до единственного известного им Бога. Улицы и проспекты вместе с монорельсовыми дорогами выглядели тонким узором на ткани ручной работы умелой швеи, среди океана неугасаемых неоновых вывесок и света окон многомиллионного мегаполиса.

Толпа чуть не сбила Павла с ног. На перекрестке шести больших улиц загорелся зеленый свет, и Павла закрутил водоворот людей. Ему казалось, что он оказался на дне колодца, и может видеть только небольшой диск неба над головой. Он едва сообразил, куда следует идти дальше.

На Токио приближалась ночь. Но чтобы понять это, необходимо было поднять голову в темное небо. На улицах света стало еще больше. Глаза Павла под чутким руководством пустого желудка лихорадочно искали местную кофейню, чтобы попробовать настоящую японскую кухню и пиво. Наконец он открыл узкую стеклянную дверцу на одной из туристических улиц. Зазвенел высокой нотой колокольчик. В кафе сияли белые стены с красной полосой на уровне пояса. Позолоченные карнизы отделяли потолок от стен. Павел сел за узкий столик, взял чистую тарелку и палочки для еды и стал выбирать роллы, лапшу и другие блюда национальной кухни, что двигались по конвейерной ленте.

Насытившись и поблагодарив про себя механического повара за хороший ужин, Павел направился к выходу. Улица снова была встречена яркой рекламой, фонарями, людьми с красными, зелеными, фиолетовыми волосами и неизменно карими глазами. Сколько бы Павел не смотрел в узкие круглые лица, он не мог встретить ни одного голубоглазого человека.

Вечер вдруг сменился рассветом и он увидел, насколько зеленым был Токио. Среди стали и стекла пробегали изумрудными лентами аллеями японского клена момиди, сливового мума, а также знакомыми глазу лип и дубов. Прямо по стенам молчаливыми супергероями ползали по деревья гинкго. Вдалеке он увидел небольшой пруд и сквер, где над резными скамейками нависали абажуры сакуры - символа островного народа.

- Как жаль, что на ней были лишь маленькие зеленые листочки, ведь летом сакура уже отцвела, – сказала Катя. – Эй, Паша. Ты меня слушаешь?

- Очень внимательно – прошептал Павел и добавил он более твердым голосом. – Спасибо большое, дорогая моя. Такая чудесная история. Я будто сам побывал в Токио.

Тишина снова повисла над землей. Но сегодня молчание было другого порядка. Звездное небо вместе с лентой Млечного Пути, родной галактики, пряталось за толстыми дождевыми облаками. После ужасной дневной жары собиралась гроза. Время от времени дул прохладный ветер, предупреждая неизбежное прибытие властелина этой ночи. Первая вспышка молнии была еще далеко, без возможности увидеть ее яркое тело, изгибающееся в неистовом танце заряженных частиц – достойное напоминание о том, что шаг под спасательную крышу дома нужно ускорить. Через несколько секунд до слуха докатились волны грома. И на этих волнах прилетел мощный порыв ветра. Но Павел, несмотря на столь явные предупреждения стихии, даже не думал ускоряться. Мысли о сегодняшнем открытии волновали его.

«Тогда, с рассказом коллеги о Греции, это было не так ярко, но сегодня я действительно почувствовал себя на месте Кати во время ее поездки в Токио. Все ее ощущения каким-то странным образом передались мне в мозг и бросили в мир ее впечатлений и воспоминаний о поездке. Я будто бы вдохнул неизвестный галлюциногенный препарат. Я же видел Токио! Я действительно был в этом месте. Я отчетливо чувствовал вкус еды, запахи города, прикосновения людей, усталость от ходьбы. Значит, разговаривая с теми, кто путешествовал, я тоже могу путешествовать по миру? Нужно поэкспериментировать с этим».

Павел бродил закоулками своего разума, не замечая, как первые сильные капли дождя упали на землю, подняв брызги песка. И только капля, точно попав ему на кончик носа, заставила обратить внимание на происходящее вокруг. Дом находился в двухстах метрах, но Павел не успел остаться сухим. Небесный водопад покрыл его с головы до ног. Но после того, как он сделал несколько шагов, почти побежал, что-то его остановило. Павел замедлился и, раскинув руки, поднял лицо под тяжелые капли дождя. Вода обняла его, сняла, как в массажном кабинете, пыль дневного зноя, усталость повседневной жизни, скручивающая Павла в свои нити невидимым коконом.

Стоя перед входом в дом, юноша искренне поблагодарил природу за столь неожиданный очищающий дождь. Ожидая нового свечения молнии, странный узор которого становился все ближе и ближе, Павел, вдохнув напоследок богатого озоном воздуха, растворился в темноте коридора. И со звуком закрывающейся за ним двери, по помещению прокатился громкий раскат грома.

Наступало новое утро в его жизни.

За следующую неделю Павел посетил столько мест нашей планеты, что обычному человеку, вероятно, не хватило бы жизни. Он сознательно искал встречи с друзьями и знакомыми, тщательно расспрашивая их о путешествиях.

Конечно, иногда направления были одинаковыми. За эту неделю Египет встретился пять раз. Дважды на карте светился Таиланд. За таинственностью юго-восточной Азии, на карте мистических путешествий Павла открылась архитектура из потемневшего песчаника Праги и Дрездена, пронизывающие ветры Гданьского порта, юмористические узкие улочки Одессы, горные и равнинные курорты Крыма и даже поездка в артель на добычу золота в Забайкалье. Так постепенно белых пятен на карте становилось меньше – Европа, Азия, Северная Африка. Но за наслаждением от впечатлений, Павел изучал полученную способность.

Просмотр фильмов и чтение книг не давали нужного эффекта. Только живое общение с человеком открывало фантастические ворота для телепортации сознания.

Интересной особенностью было то, что проникая в воспоминания – он смотрел на происходящее глазами автора, но в казалось бы написанном произведении он имел собственную сюжетную линию. Да, тело автора двигалось, разговаривало, принимало пищу и воду, вдыхало ароматы города, ощущало прохладу прибрежного ветра, но всё это воспринималось сознанием Павла. Он как эфирная сущность незаметно проникал в тело другого человека и завладевал эмоциями и вдохновениями. Всё было пережито, обдумано самим Павлом, а автор лишь оставался биомашиной с запрограммированным порядком действий. Иногда Павлу казалось, что он растворяется в пространстве, объединяя себя с некой единой энергией из которого состоит ткань мироздания – исчезает из всего материального и переходит в нечто метафизическое.

***

На прохладный летний вечер опускался туман. Он скрыл от посторонних глаз двух молодых людей, которые тихо разговаривали в тишине небольшого дворика пятиэтажного дома. Борта детской песочницы стали для них скамейками, а сломанные качели - столиком для напитков и бутербродов.

Долгожданная встреча Павла и Кати наконец-то случилась. Он ждал её возвращения, и теперь бродил по узким улочкам Вильнюса в поисках недорогого паба, чтобы утолить жажду и поднять настроение хорошим балтийским пивом. Через мгновение Павел сидел за деревянным столом в кафе и рассматривал посетителей и хозяина, который внимательно следил за гостями и за полнотой их бокалов. Павел так и не заметил, чтобы гость отказал хозяину в ещё одной пинте тёмного эля.

Внезапно его взгляд поймал блеск голубых глаз. Под движениями тонких, похожих на паутину, век открывалась тайна моря, глубина которого не имела ни начала, ни спасительного дна. Каштановые волосы, собранные детской фиолетовой резинкой в короткий хвостик сзади и аккуратная челка спереди, украшали милое личико с тонкими линиями губ. Она выглядела так, будто со временем не утратила своего детского наивного великолепия, добавив к своей красоте тонкие черты опыта и взрослости. Сидя с друзьями, она игриво наклоняла голову, слушая собеседника, озаряя пространство солнечной улыбкой. Белая футболка скрывала тонкую девичью талию и небольшую упругую грудь. Когда она говорила, то тонкими пальцами она дополняла свой рассказ, рисуя в воздухе эмоции.

Павел больше ничего не видел вокруг себя. Взгляд сосредоточился только на ней, все остальное исчезло в воронке тумана.

Внезапно она заметила к себе любопытство и пристально посмотрела в сторону Павла. Ее глаза светились радостью, которую не часто можно встретить на улицах наших городов – это был настоящий неугасимый искренний свет внутреннего мира человека. Он проник за пределы роговицы и коснулся тонкими лучиками мозга, приятно щекоча глубины подсознания. Уголки ее губ снова растянулись в радостной улыбке. Павлу показалось, что она заметила именно его. Казалось, она ощущала его присутствие, через призму пространства и времени.

Но вскоре она и ее друзья, закончив обед, встали из-за стола. Она была невысокой, почти миниатюрной девушкой. Проходя мимо Павла, она подмигнула, и сказала: «До встречи».

- Белорусов встретили в кафе в Вильнюсе, - сказала Катя. - Такие веселые, улыбчивые люди. Жаль, что я не догадалась обменяться с ними контактами.

- Да, жаль, очень. - Прошептал Павел.

Город с облегчением выдыхал теплоту нагретой почвы и раскаленного асфальта. Облако дневной жары задержалось на некоторое время, чтобы попрощаться с неблагодарной публикой, но мало-помалу оно исчезало под прохладным северным ветром.

Им было о чем поговорить. Истории не прекращались – сменяя друг друга, прерывая, дополняя, комментируя, размахивая руками. Дружба придавала общению легкости. Многие воспоминания вспыхивали, получая новое рождение из темной паутины памяти. Уже в серебряном свете луны они дошли до её дома. Не говоря ни слова, они обнялись, и их глаза пожелали друг другу счастья и удачи.

Попрощавшись, она скрылась за скрипучей дверью подъезда, а Павел не спеша зашагал домой. Он думал о девушке из вильнюсского кафе. Перехватывало дыхание, когда вспоминал её взгляд направленный именно на него. Не на Катю, которая была там, а на него. Павел несколько раз встряхивал головой, чтобы разогнать наваждение. Каким образом это произошло в воспоминаниях, в прошедших событиях? Невероятны сами путешествия в воспоминаниях, но ещё более невероятной оказалась встреча с ней. Чтобы всё выяснить, следовало найти её. Только где теперь найти голубые глаза милой незнакомки?

Но за этими вопросами, удивлениями и тайнами мироздания в глубине сердца Павла затрепетал, разгораясь, огонёк подзабытого чувства.

Мысли о ней разрывали Павлу голову. Он сидел часами в социальных сетях, живых журналах, просматривались сотни, тысячи фотографий девушек из Беларуси. Но безрезультатно. Теперь скитания по городам, о которых Павел мечтал всю свою жизнь, не утоляли его жажды, не приносили того животворного глотка призрачной встречи с ней.

Лето достигло своего экватора. Волшебный праздник Купала прогремел до небес грозами и кострами. Солнце уже поскорее убегало за горизонт, передавая эстафету брату ночи.

Каждую ночь, засыпая под шелест зеленых листьев на тонких ветвях молодых деревьев у окон, Павел мечтал встретить ее. И под мягким желтым светом торшера, когда его родители уже сладко посапывали, обнимая друг друга, он погружался в теплую ванну грёз.

***

Посреди скучного рабочего дня зазвонил телефон - это была Катя.

- Здорово, клерк. Чем занимаешься? - Лукаво спросила она.

- Я работаю, - ответил Павел безжизненно. – Как поживаешь?

- Я в порядке! – Сказала Катя и продолжила. - Собирайте вещи юноша, поедем сегодня в Брест. Миша и Лиза в деле. Поезд отправляется в полночь. Уже занесла руку над кнопкой об оплате четырех билетов. И не думай отказаться. Сидишь как пень на одном месте. Хотя бы увидишь мир.

- Эт, лиса. Хорошо, – улыбнувшись, ответил Павел.

- Отлично. Увидимся на вокзале. Не опаздывай.

Брест встретил, не выспавшихся после душного поезда, гостей жаром воздуха и медовым запахом лип. Город только что проснулся после рабочей недели. Даже троллейбусы бежали, держась рогами за линии электропередач, как-то неспешно, по выходному, улыбаясь солнечными бликами на стёклах.

- Наша квартира находится в центре, почти на пешеходной улице, - сказала Катя.

Короткий сон вернул ей больше сил в отличие от нас. Она была жаворонком в этом отряде сов. Катя бежала перед всеми, оборачивалась, размахивала руками, первой замечая красивые места на нашем пути, фотографировала их и наши бесцветные лица. Город захватил её внимание первым.

Прохладный душ, смена вещей, чашка чая привели всех друзей в форму. Оставив в квартире рюкзаки и сумки, они пошли в старую часть города.

Их окружили невысокие двухэтажные дома с выкрашенными в яркие цвета фасадами и коваными балконами. Тротуарная плитка под ногами мерцала разноцветными квадратами. Множество изящных фонарей и скамеек дополняли образ восточно-европейского города.

Пройдя зелёный сквер, взяв за ориентир синюю ленту Мухавца, они направились в Брестскую крепость. Старинный форт хранил много тайн, страхов, смерти и, одновременно, отваги, гордости и мужества. Красный кирпич стен казарм, выщербленный осколками снарядов, могучие бетонные монументы были проводниками к эмоциям первых дней Великой Отечественной войны.

В честь героев ребята, стоя на камне над рекой, прочитали несколько стихов – воздух разрезали слова Короткевича и Танка, Купалы и Кулешова. А затем они около часа молча сидели на скамейках и, каждый из них переживал свои чувства, свою войну, тот собирательный образ рассказов дедушек, военной хроники, повестей Быкова, чёрно-белых советских фильмов и атмосферы места воинской славы.

К вечеру ребята вернулись в центр города, чтобы увидеть дивное представление – зажжение керосиновых фонарей.

В воздухе зазвучала лёгкая музыка. Будто бы из ниоткуда на улице появился фонарщик. Стройный немолодой мужчина в синей форме с полированными металлическими пуговицами в высокой цилиндрической фуражке с козырьком держал под мышкой кованую лестницу. Вот он приставил её к первому фонарю, достал из-за пояса огниво на металлической цепочке, открыл на лампе маленькое окошко, щёлкнул кремнем – и маленький огонёк заплясал на фитиле. И так зажглось две дюжины фонарей. Танец света в стеклянных многоугольниках перенёс вечер 21-го века на мощеные улочки сказок Андерсона.

Друзья зачарованно смотрели на это волшебство, не двигаясь с места. А толпа зевак уже окружила фонарщика, который закончил свою работу и стал объектом вспышек камер.

Вдруг среди толпы людей Павел мельком разглядел широкую белозубую улыбку и прядь темных волос, стянутых резинкой в небольшую косу. В памяти вспыхнул образ. Та девушка из вильнюсского кафе! Под удивленные возгласы друзей Павел вскочил со скамейки и побежал к толпе. Он оббежал всю часть пешеходной улицы, вглядываясь в лица прохожих, в поисках такой желанной, столь необходимой улыбки. Но тщетно. Его тело замерло на перекрестке и отказывалось идти.

- Павел, объясни, что случилось? Кого ты ищешь? – Друзья настигли его, и Катя с испуганным лицом стала допрашивать беднягу.

- Простите, я просто почувствовал счастье очень близко. Какое-то безумие. - Павел понемногу приходил в себя.

***

Последняя ночь лета выдалась прохладной. Темные, сиреневые облака, освещенные огнями города, быстро бежали по небу, нагруженные дождевой водой. Казалось, они убегали от ветра, ища тихое место, чтобы уже там избавиться от ноши мощным грозовым ливнем. Следом желтокрылой птицей прилетела осень. Взмахами белых крыльев скрылась за горизонтом зима. Блеснув изумрудными перьями, улетела к солнцу птица весны.

Все эти неповторимые времена года прошли для Павла сначала в поисках, а затем в горьком разочаровании. Девушка из вильнюсского кафе так и осталась фантазией. Теперь он стал чаще отождествлять её с чем-то нереальным, сном, маревом.

Работа превратилась в конвейер, на котором Павел чувствовал себя не более чем роботом, который механически выполняет свои функции. Друзья, ощущая ауру безразличия, отдалились от Павла, понимая, что сейчас не время для общения и ему нужно время для отдыха и переосмысления. Лишь изредка они навещали его, чтобы узнать, не ухудшается ли состояние их друга.

В эти моменты ближе всех к душе Павла оказался отец. Они стали чаще разговаривать за чашкой чая, плиткой горького шоколада или овсяным печеньем, которые заботливо приносила мама, после чего уходила к соседке, чтобы дать мужчинам время побыть наедине. Как-то раз отец сказал, что горький вкус шоколада становится лекарством от печали, ведь ты начинаешь испытывать горечь физически, переживаешь те тёмные эмоции печали за счёт вкуса, а не на психическом уровне.

Отец стал много рассказывать историй из своей жизни. Как шестилетним желтоволосым мальчиком впервые тайком от родителей пошел с такими же маленькими сорвиголовами в лес. В десятилетнем возрасте он на спор угнал соседский мотоцикл с тележкой и с ветерком проехал по главной улице села, затормозив в конце концов с помощь старой груши, которая щедро засыпала его голову гнилушками. Затем, в возрасте двенадцати лет, отец решил стать гармонистом и с напряжением в ушах и пальцах нажимал на клавиши и растягивал мехи инструмента. Он рассказывал как после армии и института много путешествовал по миру туристическими палаточными маршрутами, ездил автостопом к пляжам Черного моря, летал в Восточную Европу.

Между строк рассказа отца, лежало какое-то лекарство, исцеляющее сердечные раны. Павел слушал очень внимательно, но ни разу за это время не использовал свою способность к путешествиям по рассказам. Он ощущал, что это табу шло изнутри, что погрузившись, он не получит то необходимое лекарство, которое скользило в негромкой мягкой речи отца.

В один из таких вечеров за окном прогремела первая в этом году гроза. Молния пронзила пространство, распространившись по небу странным смертоносным узором, а последовавший за ней гром сотряс стёкла окон. Этой бурной ночью Павлу приснился сон...

«Он стоял у пустой дороги и оглядывался. Вокруг не было никого живого. Пространство позади было скрыто сильным туманом, в толщу которого не проникал свет, и только впереди он мог разглядеть темные силуэты. Вдруг зашумел двигатель и за ним из тумана подъехал старый мотоцикл с тележкой, за рулем которого сидел отец в забавном овальном шлеме.

- Садись в коляску. Нужно ехать.

И ни на секунду не задумываясь, Павел принял предложение. Отец проверил дроссельную заслонку и с выстрелом из выхлопной трубы они двинулись вперёд.

Через некоторое время вдалеке Павел начал замечать фигуру девушки. Отец прибавил скорость, и мотоцикл взорвался новым залпом…»

***

Чем выше каждый день поднималось солнце, тем легче на душе становилось Павлу. Он почти вышел из окутанного трансом состояния уныния. Солнце стало светить ярче, ночи стали теплее, и вместе с прекрасными ромашками и васильками, что расцвели на полях миллиардами бело-желтых и синих улыбок, Павел вновь открыл себя для жизни.

В летний отпуск и он задумал оправиться на рок-фестиваль в Россию. Ему захотелось побыть в толпе, одновременно общаться с людьми и спрятаться от них же. И лучшего выбора чем открытая площадка, палатки и звуки любимой музыки на протяжении нескольких дней, не существовало.

Рюкзак был плотно набит самым необходимым. Кеды, тёмные джинсы, фланелевая рубашка вместо офисного клерка сделали из Павла ковбоя, странствующего по американским штатам, который однажды разочаровался в фермерстве.

Рассаживая по местам в автобусе, Павлу досталось сидение далекое от «галёрки» салона, где шумно праздновали путешествие большая часть молодежи. Его новый сосед уже спал, положив голову на импровизированную подушку из синих занавесок. Переходить по автобусу было неудобно и Павел решил остаться на месте и как следует выспаться.

Внезапно взгляд юноши уловил почти незаметное движение темных волос, завязанных в хвост, на сиденье перед ним. Автобус уже погрузился в темноту и поэтому разглядеть что-либо Павлу никак не удавалось. Должно быть, девушка там впереди почувствовала интерес к своей персоне и с широкой улыбкой, сравнимой разве что с восходом долгожданного весеннего солнца после морозной зимы, повернулась к Павлу:

- Привет, я Анастасия, Настя, просто Настя.

Удар мощнейшего землетрясения сотряс пол автобуса под ногами и мгновенным цунами чувств и воспоминаний своей безграничной волной ударил Павла в сознание. Это была она! Она! Девушка из кафе. Та, кто улыбнулась ему через призму чужих глаз. Та, которую он так долго искал.

- Здравствуйте, Анаста… Настия… Настя. Я, Паша. - Едва победив комок в горле, промямлил он.

- Почему ты так удивлен? Будто бы монстра встретил. - Настя улыбнулась. - Я из Гродно. Еду с подругой и ее парнем на фестиваль. А ты из каких краёв?

- Я из города на Днепре. Еду один.

Постепенно они познакомились. Улыбка за улыбкой. Слово за словом. Жест за жестом. Вдруг Наста спросила:

- Послушай, а не могла я тебя видеть раньше? Как-то мы с друзьями ездили в Вильнюс, сидели в кафе, а за соседним столиком отдыхали девушки. В глазах одной из них я будто бы заметила чье-то присутствие. Не подумай что я сумасшедшая, но на меня глазами этой девушки смотрел совершенно другой человек. Уходя, я даже мысленно сказала «До встречи». – Она вдруг прервала рассказ, её глаза расширились, и она сказала. – Я сейчас всё это говорю и понимаю, что это был ты.

- Да, ты права, - опустив глаза, через паузу ответил Павел. – Эта девушка однажды рассказала мне о своем путешествии в Вильнюс, о кафе, о белорусах, что сидели напротив.

И Павел поведал обо всём. О своей невероятной способности, и о том, как он искал ее в путешествиях через воспоминания других людей. Как увидел её образ в Бресте. Настя сидела и молча слушала, и в ее глазах с каждым новым словом, слетавшим с горячих, напряженных губ Павла, загорался один соленый кристалл слез.

Как только Павел закончил, тяжело, но с облегчением выдохнув, она тихонько заплакала, сперва уткнувшись лицом в стул, а затем прикрыв его ладонями.

- Что с тобой? Почему ты плачешь? Я сказал что-то плохое? Я тебя оскорбил? - шептал Павел взволнованным голосом.

- Нет. Конечно, нет. - Успокаиваясь, ответила Анастасия. - Просто меня очень тронула твоя история. Он почти до краев наполнен разными чувствами, которые взволновали меня. Ты говорил так искренне, что слова дотянулись до потаённых глубин моего сердца.

Она протянула руку между сиденьями и коснулась щеки Павла, затем движением глаз попросила его приблизиться и нежно поцеловала. Словно тонкая шелковая лента обвила в этот момент не только губы Павла, но также его сердце и разум, волны блаженства пробежали по телу.

За окнами автобуса царила ночь. Голоса пассажиров постепенно стихали от усталости от активного знакомства и долгого пути. Впереди их ждало похмельное утро и долгожданный праздник.

И лишь небольшое пространство между двумя молодыми людьми озарялось каким-то потусторонним светом. Павел и Настя, словно зачарованные сказочным волшебником, смотрели друг другу в глаза и держались за руки.

- Хочешь, я спою тебе свою любимую песню? – прошептала Настя.

- Конечно.

- Наклони голову ко мне.

Павел смиренно опустил усталую голову. Ее голос зазвучал так ласково, что перенёс Павла в детство, где среди множества детских фильмов он запомнил пение из интересной фантастической сказки, когда маленький путешественник из другого мира пел гипнотические строки о приключениях в чужой стране.

***

Фестиваль остался в воспоминаниях наслаждением от общения друг с другом. Всё остальное было лишь фоном. Музыка, танцы, всевозможные развлечения, красавица Волга. И была ночь, озаренная яркими вспышками фейерверков. И были их тела, что слились воедино, осыпая друг друга сладкими поцелуями, шепча самые ласковые и нежные слова. И была ночь и были их разумы – они вышли из палатки, лежали в спальниках и наблюдали за тьмой космоса, где свет бесконечности горел точками звёзд и в очертаниях созвездий.

- Звездочка моя. - Прошептал Павел.

- А ты моя галактика. - Прошептала Настя в ответ, и на мгновение затихнув, сказала. – Знаешь, я хочу тебе кое-что рассказать.

- И что же? - Спросил Павел, немного взволнованный тоном голоса Насти.

- Не волнуйся, мой родной. - Настя почувствовала, что Павел испугался ее слов. – Я хочу поделиться секретом.

Павел вздохнул с облегчением и немного сильнее сжал ее ладонь.

- Я тоже могу путешествовать по рассказам других людей. Когда ты рассказал мне об этом, я испугалась. Меня удивило то, что ты в том кафе увидел меня, а не мою коллегу, которая рассказывала эту историю. Я никогда не была в Вильнюсе. При этом у тебя возник мой образ перед глазами. Это невероятно. Я лишь заметила другой взгляд в глазах твоего рассказчика и неясный силуэт.

Какое-то время они молчали, а потом Павел спросил:

- А как ты узнала о своём даре?

- В этот день я отправилась ночевать к подруге, что живет в квартале от моего дома. В один момент я замерла перед светом одинокого фонаря у дороги, задумалась, и даже хотела повернуть обратно, но тут что-то легко толкнуло меня в плечи. При этом вокруг никого не было. Будто ветер чуть сильнее подул, хотя стояла тихая летняя ночь. Когда я пришла к подруге, она мне начал рассказывать про свою поездку на Браславские озера. И тогда я своими глазами увидела гладкую голубую поверхность, подобно идеально отполированному стеклу, почувствовала аромат озера, услышала звуки озёрного мира и была ошеломлена. Ну а дальше всё пошло как и у тебя – история за историей, путешествие за путешествием.

- Спасибо за искренность, любимая, - у Павла громко стучало сердце. – Это какое-то волшебство и не может быть совпадением. Только сейчас я вспомнил, что также перед первым путешествием, я вечером возвращался домой и перед линией света фонаря остановился, и тоже почувствовал толчок. Кто-то или что-то направляло нас.

- Удивительно. Думаю, надо во всём разобраться. Но утро вечера мудренее, а я очень устала.

Так они и уснули под далёким светом звёзд и дыханием космического пространства, держа друг друга за руку.

Утром Настя объявила.

- А давай попутешествуем вместе.

На куске картона, который Павел нашел возле палаток с едой, Настя черным маркером написала текст: «Кто нам расскажет о своей поездке в страну, в которой мы ещё не были, тот получит от нас бесплатное пиво!»

За предложением потянулись многие, но страны были знакомы. Прошёл час, люди стали всё меньше подходить к двум чудакам, которые сидели на траве и влюблённо улыбались друг другу. Но тут к ним подошёл сонный парень с дикой прической на голове и сказал:

- Я был в Дублине, Ирландия. Работал там, в этом году.

- Мы рады будем послушать твою историю, - радостно объявил Павел.

- А пиво будет? – Парень потёр лоб.

- Конечно, - Павел подал ему одну из шести банок, которые они подготовили. – Остальное будет в конце.

- Приемлемо. - Парень заулыбался, щёлкнул открывателем на банке и сделал пару глотков.

Настя и Павел прижавшись плечами напрягли всё своё внимание.

- Особо туристических маршрутов от меня не ждите, но рассказ обычного дублинского вечера временного жителя города на острове, пожалуйста.

Пространство вокруг пары задрожало, сначала яркий белый свет ослепил Павла, но потом, словно выходя из пелены тумана, он стал яснее видеть картину города. Он огляделся и встретился с улыбающимися глазами Насти. Она взяла его за руку, чтобы он мог почувствовать тактильное присутствие своей возлюбленной. Путешествие началось.

«За ними закрылась дверь небольшой сувенирной лавки. Был уже холодный осенний ирландский вечер. Лужи на мостовой покрыла хрупкая пленка льда. По широкой дороге, раскачивающейся своим длинным телом среди кирпичных домов с высокими, узкими окнами, машины двигались к своим уютным гаражам, освещая желтыми фарами путь по серому асфальту. Вниз по улице появился узкий канал, через который был перекинут каменный мост с фигурами в виде маленьких морских коньков. На другом берегу, на небольшой площади, стояли магазины, которые светились разноцветными вывесками. У дверей одного из закрытых магазинов на старинной гитаре играл заунывные мелодии мужчина. Футляр гитары служил приемником монет и банкнот. Он был похож на бродягу, но сквозь седую неопрятную бороду смотрел на прохожих аристократическим лицом, а голубые глаза придавали загадочность его лицу. Коричневое пальто с заплатками, хаотично завязанный на шее шарф, перчатки с обрезанными пальцами - колоритный персонаж улиц старого Дублина.

На углу улицы их встретил спуск в подвал с витражами, заинтересованно выглядывавшими из-под земли. Надпись на черной вывеске белыми буквами гласила - «ПАБ». Спуск с низким потолком, лампы зажатые в кованых решетках, скрипящие деревянные двери с металлическими вставками, вытянутое помещение, где с левой стороны стояли крепкие деревянные столы и стулья, а справа - барная стойка со стеклянным шкафом с множеством круглых, прямоугольных, цилиндрических бутылок. Под потолком висели флаги ирландских футбольных клубов, а в центре - огромный флаг страны. Светловолосый бармен с бородой в клетчатой рубашке, он же владелец паба, задумчиво смотрел сквозь пространство.

Они заказали у бармена местное, темное как смола, пиво и направившись к маленькому столику в углу этого убежища заблудших душ. На стенах висели отрывки из известных произведений ирландских писателей, а центральным элементом была обложка двух книг Джеймса Джойса, «Дублинцы» и «Улисс», с подлинной подписью известного земляка на листе пожелтевшей бумаги. Быстро проглотив прохладное пиво, с изображением листа клевера на пенке, они, поблагодарив хозяина, отправились домой.

- Ну, вот и все, - сказал парень. - Это был мой стандартный вечер в Дублине. Можно мне пиво?

- Конечно, - выйдя из трансового состояния поездки, в один голос сказали Павел и Наста. - Отличная история. Большое спасибо.

Ухмыльнувшись, парень жестом попрощался и, захватив честно заработанное пиво, направился к одной из сцен фестиваля.

Павел и Настя задумчиво смотрели в грязное стекло своего автобуса и махали в сторону временно укрывшего их большого поля, где их знакомство перешло в нечто возвышенное. Однако, через полсуток им предстояло расставание по разным городам белокрылой Родины. Павел гладил ее загорелую щеку, щекотал пряди посветлевших от солнца волос и время от времени целовал ее нежные губы.

И вот автобус доставил их к перекрестку, где Павел должен был выходить. Сейчас их тела на некоторое время отдалялись друг от друга. Но их умы, сердца и души уже неделимы. Их удерживало самое неприкосновенное чувство на земле – любовь.

- Я скоро приеду. - Сказал Павел. - Возьму отпуск на пару дней.

- Я буду ждать. - Настя посмотрела на него счастливыми голубыми глазами. - Я тоже возьму отпуск, чтобы проводить с тобой больше времени. Покажу наш город. Он очень красивый.

- Я тебя люблю.

- А я люблю тебя.

Поцелуй, вкус которого невозможно описать красивыми словами ни на одном языке мира, стал красивой запятой в романе их любви, отношений, которые должны длиться бесконечной яркой лентой в безграничном пространстве бытия.

***

Сложно усидеть на работе, когда сердце наполнено любовью. Её энергия била ключом и очень хотелось разделить это состояние с объектом чувств. Но и рутина окрашивалась яркими красками, работа кипела, дела делались легко и непринуждённо.

Долгожданный отпуск был отложен на месяц. Но в это время молодые люди общались между собой в социальных сетях и по телефону. А однажды Павел получил по почте письмо. Настоящее бумажное письмо от любимой, пропитанное ароматом её духов, исписанное сотнями слов от сердца, сгорающего от разлуки. Павел не успел отправить письмо в ответ, потому что подошло время поездки в город, где живёт любовь.

Родители, видя счастье в своем сыне, тихо радовались. Они понимали, что уходит связь между ними и сыном, ход взросления ускорился. Подсознательно они были готовы его отпустить от себя. Про это и сказали Павлу, когда тот стоял с рюкзаком у выхода из дома. Они нежно обнялись. У мамы катились по щеке слёзы. Папа крепко пожал руку сына.

- Я же через неделю приеду, - недоумённо говорил Павел.

- Мы от счастья. - В один голос ответили родители.

Утренний туман слался по земле, будто в поклоне перед чудесным появлением солнца над землёй. Павел выглянул из окна поезда и увидел, что она стоит у фонаря на перроне, слегка озябшая от прохладного утреннего воздуха, и с горящими от ожидания встречи глазами, что светились как лесное озеро под лучами полуденного солнца.

Они долго стояли обнявшись, и почти не двигались, но в пространстве было ощущение, что две души в вихре венского вальса кружатся над землей, взлетая к границам солнечной системы.

Взявшись за руки в тумане прохладной зари, они пошли по старым узким улочкам Гродно, чтобы посмотреть на восход солнца над сонным Неманом у стен старинного замка.

Они гуляли по городу целый день. Лишь на час зашли в квартиру Насти, чтобы оставить вещи, принять душ и побыть в объятиях друг друга. В темноте летней ночи сиял таинственным светом фарный костёл, становясь маяком для заблудших душ. А прислонившись к нему белым плечом стены, стояла в полутьме тюрьма, где также ютились души, ожидающие справедливости. А когда налетал ветер казалось, что тюрьма нашептывала отцу-костёлу сквозь решётки свою исповедь.

Но сегодня над Неманом воцарилась тишина. Ни единого облачка. Вместе с серебряным краем Луны россыпь звезд, единицы которых иногда отрывались от купола космоса и улетали в бесконечность, превращаясь в желания счастливчиков, заметивших их падение.

Влюблённые сидели на лавочке в небольшом сквере у старого замка. Чуть поодаль освещал тротуар одинокий фонарь. Они тихо переговаривались, делясь впечатлениями о сегодняшнем дне.

Но вдруг Павел затих. Он попросил Настю затаиться и прошептал:

- Воздух замер.

- И правда, - Настя заволновалась. – Тишина невероятная, ничего не движется.

От света фонаря отделился небольшой светящийся шар и подплыл к ним. Свет дрожал, переливаясь оттенками золотого цвета. И через секунду ровный приятный голос прорезал застывшее пространство.

- Добрый вечер, друзья. У вас я думаю много вопросов о том, что происходит. Я попытаюсь предсказать все ваши вопросы. Я такой же человек, как и вы, просто обладаю некоторыми способностями. Меня зовут Александр, Саша.

Сгусток света вытянулся вверх, ярко засиял, принимая форму человеческого тела, и через мгновение на дорожке стоял молодой коренастый парень с короткой стрижкой в белой майке, синих джинсах и кедах.

- Идёт война, - Саша продолжал. - Война за души людей, за обладание планетой, этим важным форпостом в галактике. Сейчас такой век, когда тьма и свет соседствуют в сердце человека, и побеждает та сущность, к которой склоняется сознание. Единственное, что есть у человека – это возможность выбора. Один делает выбор в пользу невежества, другой – в пользу добродетели. К сожалению, тьма сегодня набирает в свою армию намного больше душ, чем свет. Но там где есть свет, никогда не будет место тьме. Поэтому, несмотря на небольшое число выбравших добродетель, мы готовы держать удар и даже побеждать. Мы время от времени помогаем, подталкиваем в прямом и переносном смысле людей к благости. Вы оба однажды выбрали сторону добродетели. Последним испытанием была граница света фонаря в ночи. В этот момент каждый открывает в себе скрытые способности. У вас уникальный дар, которого ещё не было у других, и ещё не до конца развитый. Но это дела будущего. А в этот вечер я хочу спросить – готовы ли вы сражаться за добродетель? Вы будете жить одновременно обычной и необычной жизнью. Как все есть, спать, работать, отдыхать, любить. Но своим примером вы будете вдохновлять других на ответственность, честность, развитие телесного и психического здоровья, доброту, сострадание, нравственную чистоту. За вами будет сила света, сила каждого из воинов. Но, предупреждаю. Однажды может настать момент, когда начнётся бой между тьмой и светом, и мы призовём в ряды всех.

Когда гость замолчал, Павел и Настя переглянулись. Они не произносили ни звука, но в их сознании шла беседа, лишь движение глаз выдавало напряженный диалог. Через несколько минут их взгляды прояснились, и они повернулись к Саше.

***

По пешеходной улице северной столицы Беларуси шла девушка, опустив плечи. Впереди расходились две дороги к многоэтажке, где она жила. Над одним путём, длинным, из-за необходимости обойти кусты сирени, светил единственный фонарь; другой, короткий путь был во тьме. Сотни раз она, не задумываясь, пошла бы коротким знакомым путём. Но сейчас она остановилась в раздумьях перед границей света, небольшого острова в море тьмы летней ночи.

Вдруг сзади задул приятный теплый ветерок. В полутьме казалось, что два крыла соединились за её спиной, сделали взмах и подтолкнул ее на шаг к свету.

Девушка испугалась на мгновение, но когда страх прошел, ее лицо озарилось улыбкой. Она с радостью, которая накатила на нее огромной всеобъемлющей волной, прошла через свет фонаря во тьму волшебной летней ночи, оставив воспоминания о свете в углу своего подсознания.

А над широкими кронами деревьев, скрываясь от посторонних глаз, танцевали вальс две невесомые светящиеся дымки. И над Двиной раздался веселый смех - баритон парня и альт девушки, сквозь которые звучали самые красивые слова на свете:

- Я тебя люблю.

- А я люблю тебя.