Дождь

Дождь
Работа №255

А вы знали, что самый дождливый чай – жасминовый? Конечно, у каждого свои ассоциации, но я не просто так думаю, - я это знаю. Мне сказал Он. Дождь. Нет, я не больная! Ну, больная, но не сумасшедшая. Многие бы сказали, что у меня просто поехала крыша от того, что я не выхожу из дома и не общаюсь с людьми. Еще, возможно, из-за того, что болезнь неизлечима и очень смертельна, но, в основном, несомненно, из-за самоизоляции.

Многие бы так сказали. Многие так и говорят, но все они не правы. Я не одна, больше нет! Со мной любовь. Моя любовь. Наша.

В тот день, когда я услышала свой диагноз, уже было бессмысленно даже пытаться меня лечить, однако, мне назначили препараты, пытались приободрить, дать надежду. В любом случае, меня это нисколько не утешило, но я купила лекарства и направилась в ближайший продуктовый. Можно было уже не следить за фигурой, ведь какая разница, как ты выглядишь в гробу, не так ли? Мне никто не сказал, что я умираю, но я это и так знала. От Него. Я гуляла вдоль стеллажей, даже не предполагая, чего бы мне хотелось. Но зато я была уверена на все сто, что скоро выйти в магазин будет проблемой для меня, поэтому нужно было срочно закупиться.

Совершенно неожиданно для себя, я наткнулась взглядом на ярко-желтый ценник. Даже целый ряд ценников - скидки. Поняв, что мне нужно, я, уже через несколько минут, улыбалась во все тридцать два и шла к своей машине с тележкой, полной чая и сладостей, совершенно позабыв о том, как не задался мой день. Уже когда руки сами выгружали все на стол (голова отказывалась работать и хотела только спать), мне подумалось: «Да я этот чай за всю свою жизнь не выпью!». И я расхохоталась. Это, и, правда, было очень смешно! Стоило смертельно заболеть, чтобы так шутить и не быть моральным уродом.

Я, к сожалению, тогда была права. Даже сейчас у меня осталась еще пачка жасминового, а я уже чувствую, что пора. И до сих пор, мне кажется, что это была моя лучшая шутка про смерть! Пишу это и смеюсь, как ненормальная. Должна, вроде, плакать – скажете вы. А вот и не должна! Я же не умираю, а просто переезжаю к любимому. У меня и сейчас бабочки летают в животе, стоит мне вспомнить, как мы познакомились.

Я тогда первую ночь спала одна в своей же собственной квартире. Моя сестра – Лиса - жила со мной, чтобы не тратить деньги на жилье, пока учится. Она помогала по дому, готовила, а я работала; мы жили, душа в душу, что странно, ведь в детстве мы все время ссорились. И, естественно, я не сказала ей, что умираю. Она и сейчас не знает. Просто так сложилось, что именно в этот день Лис решила признаться мне, что у нее есть парень, с которым она хочет съехаться. «Очень вовремя» - подумала я. Как же все хорошо совпало: мне не пришлось тратить последние нервные клетки на то, чтобы собираться с духом. Пусть мы обе остаемся спокойны и счастливы, насколько это возможно. И я могла быть уверена, что она счастлива, особенно, после знакомства с молодым человеком по имени Рик. Тогда-то я и поняла, почему сестра боялась моего неодобрения. Руки, ноги, спина, - все его тело было в татуировках.

Мы обе с детства воспитывались в нелюбви к различным модификациям, мол, что дано Богом, - то твое. Не любить в себе что-то или, тем более, менять – большой грех. Даже волосы красить, нам обеим было запрещено. Хоть родители и умерли, мы так и остались верными их принципам. Ну, почти остались.

Когда Лис, привела Рика знакомиться, она думала, что я, как и родители, когда-то, разозлюсь на нее, мы поссоримся, впервые за много лет. Она стояла, обняв его мускулистую руку, и смотрела в пол. Но я просто рассмеялась, подняла майку, открывая вид на большую цветную татуировку сбоку.

После этого мы виделись всего пару раз – случайно в магазине, и на могилах мамы и папы. Я избегала ее как могла. Боялась выдать себя, боялась, что Лиса может узнать правду. Тогда ее жизнь перестала бы лучиться радостью, как это было в то время и, благодаря моему молчанию, есть сейчас. Я видела в ее глазах счастье, когда она была рядом с Риком, смотрела на их фотографии в сети и понимала: мимо нее жизнь точно не пройдет! С моей сестрой случилось нечто удивительное и прекрасное – она нашла любовь. Нашла смысл. Я же, в отличие от нее, никогда не обладала такой притягательной натуральной красотой, харизмой. Хоть Лиса и родилась позже меня на шесть лет, я всегда старалась брать с нее пример. В юношестве, я тоже хотела иметь кучу друзей, но единственными, кто меня по-настоящему понимал, были книги, чай и дождь. К моей великой радости, они понимают меня и сейчас.

И я, наконец, тоже нашла любовь. Нашла смысл. В ту ночь, когда впервые осталась одна.

Тогда я еще не понимала этого, но теперь, перед самым концом моей истории, я вижу все, как на ладони. И я вижу, что наша любовь родилась именно там.

Была гроза. Сильная, мощная. Она сносила все на своем пути; вода, которая должна была литься с небес, из-за порывов ураганного ветра ложилась на бок, превращаясь в смертоносную летящую реку. Ее потоки, будто драконы из восточных мифов, струились в своем прекрасном полете, чтобы спустя мгновение разбиться оземь тысячами сверкающих брызг. Драконы летели мимо, бились о дома и машины, деревья, но все же оглядывались на меня, думая, наверняка, что я сошла с ума. А я стояла на балконе. Меня разбудили капли, стучащие по крыше, и изумительный запах остывающего раскаленного асфальта, да еще той дорожной пыли и земли, что прилетела со всех концов света вместе с автомобилями и людьми, и которую поднимали в воздух мириады капель холодной воды. Я должна была увидеть Дождь. Мы давно не общались с Ним, поэтому я заварила наш любимый чай с жасмином и вышла на балкон, все сильнее кутаясь в плед. Эта привычка у меня с детства; я всегда наливала чай и Дождю, чтобы Он понимал, что я его жду, и Ему было бы не так одиноко.

Неожиданно, наступил день, вырывая меня из водоворота воспоминаний, заставляя меня отвести, наконец, невидящий взгляд от пола. Небо стало ослепительно ярким и отливало розовым, точно в закат. Но солнца не было нигде. Сверху вниз, как в отражении водной глади, из неба стало расти дерево. Я видела, как рождается каждая веточка, как самая длинная, что росла из макушки, касается земли перед моим двором, как воздух становится тягучим и свежим. Его хотелось откусить. Чувствовала запах озона и, почему-то, сырости. Потом я услышала, словно издалека, гром, хотя я могла поклясться остатком своей жизни, что видела молнию прямо перед собой. Более того – она собрала все веточки к стволу, превратившись в светящуюся веревку, которая продолжала истончаться. Мои сны еще не заходили так далеко. Никогда еще все не казалось реальным настолько, что почти становилось реальностью. Нить, будто сотканная из света, была настолько близка к моему балкону, что протяни я руку, - смогла бы ухватиться за нее. Но вместо этого я остолбенела. Дождь и ураганный ветер продолжились с новой силой, однако странная молния даже не думала двигаться, думала только вытянуться в струнку, чтобы тому, чьи ноги наступили секундой позже на мой любимый цветочный горшок, было удобнее спуститься сюда.

Он был прекрасен – молодой человек, мой незваный гость. Он был весь закутан в черный плащ, что не удивило меня, но его глаза сияли из-под капюшона цветом бирюзовой морской волны. Это уже немного удивило. Он источал тот самый, любимый мною аромат сырого осенне-дождливого вечера, морского бриза в жаркий летний день, той прохлады, что поздней весной таится в тени деревьев между ночью и утром, когда роса еще не успела сойти с листьев. Он был олицетворением всего, что я люблю с раннего детства. Его голос звучал как хруст молодого, самого белого и чистого снега под ногами, как звон разбитого льда в замерзшей за ночь луже, по которой бегают детишки; как шум волн, то разбивающихся о скалы в призрачной надежде сбежать из своего вечного заточения, то нашептывающих тебе свои сказки, тихо поглаживая золотой песок.

Я не стала задавать глупейшие вопросы о том, кто Он, почему пришел ко мне. Просто пришел, потому, что так было нужно. Мы даже не познакомились, просто стали пить жасминовый чай и вести беседу с той ловкостью и непринужденностью, с которой обычно разговаривают самые лучшие и давние друзья. Это было так легко и правильно, будто какая-то неведомая сила подвела меня к этому. Будто то была моя судьба – побеседовать однажды с этим прекрасным незнакомцем. Сейчас, конечно, я понимаю, что так оно и было. Он стал моей судьбой. Моей любовью. Моей жизнью, которая должна была оборваться, но продолжилась, благодаря Дождю. Он поддерживале ее сколько мог, но этого было мало.

Той ночью Дождь показал мне чудеса непогоды. Мы разглядывали фантастических созданий, силуэты которых проглядывались за водопадами с неба. Начался настоящий шторм, но мы все равно полетели. Он парил прямо под облаками, держа меня только за руку, как будто я сама умела летать, а Дождь только направлял меня. Как будто я была наравне с Ним. Он рассказывал мне об океане и тучах, о своем доме среди белых барашек облаков. Он загадочно говорил, что выбрал меня, ведь я особенная, такая же, как Он. Одинокая. И я всегда относилась к Нему как к живому человеку, другу, хоть и не знала, что Он на самом деле жив. Дождь вспоминал, как я с детства ставила Ему на подоконник разный чай, пока не додумалась, что Его любимый, как и мой, - жасминовый. Он подсказывал мне, то наполняя чашку своей соленой водой, то опрокидывая ее, разливал все.

Я улыбнулась, думая о том утре после ночного ливня, когда я, наконец-то, обнаружила, что на подоконнике стоит (не лежит, как это обычно бывало) пустая чашка, где ранее был чай. Конечно, жасминовый. Так, я поняла, что мамины уверения о том, что воплощения Дождя не существует, - не правда. А еще, - что мы с Ним похожи. Так, я обрела первого друга в своей жизни, Он повлек второго, ведь Дождь не мог пить чай в одиночестве, - это грустно. А после, появился и третий друг, вернее – миллион друзей. Самые лучшие вечера я проводила у окна, за которым шел Дождь. Мы пили с ним чай, Он шумел, я читала. Каждый раз новую книгу.

В ночь знакомства Дождь поблагодарил меня за все те книги, что я прочитала для Него вслух. В детстве я думала, что Ему, верно, надоедает просто сидеть и пить чай, пока я, молча, погружаюсь в мир фантазий. Поэтому решила, что было бы неплохо, если бы у нас появилось, что обсудить, когда мы, наконец, встретимся лицом к лицу. Спустя несколько лет, я, будучи подростком, злым, зацикленным на себе, перестала общаться с Дождем. «Подумать только!» – говорила я сама себе. – «Неужели я была такой наивной дурочкой, что могла поверить в то, что сама же и придумала?». Я все так же любила звуки и запахи Дождя, но уже не воспринимала Его в качестве лучшего друга. Только как приятное явление природы. И поняла я свою ошибку только спустя почти пять лет.

Когда взрослеешь, - главное, не взрослеть слишком сильно, как это было со мной. Оставаться ребенком. Иначе, твоя жизнь может превратиться в существование. Ты просыпаешься, завтракаешь, одеваешься и идешь на работу. Там сидишь весь день за компьютером, звонишь кому-то, у тебя болит шея и глаза. Конечно, сначала моя работа в книжном магазине была для меня настоящим подарком. Я обожала ее, приходила раньше всех, уходила позже. Но, со временем, все может превратиться в серую обыденность. Я советовала людям что почитать, консультировала их, расставляла книги, принимала поставки, вела сайт. Но это изматывает. Постепенно ты начинаешь делать все механически, без фантазии, как робот. На обед ты ешь то, что успела взять с собой из дома или купить в магазинчике напротив работы. Вечером, придя домой, ты снимаешь скучную рубашку, ставишь сумку подальше в угол (глаза бы мои ее не видели!) и ложишься на диван. Вечера тоже идут один за одним, - кино, ужин, возможно, прогулка, но редко. Засыпаешь, а потом, в очередной раз, будильник отбирает у тебя возможность пожить в прекрасном мире снов, и все начинается сначала. Как День Сурка. Это еще если повезет! У нашей мамы, например, была семья: муж, дети. Она была домохозяйкой, а это работа без выходных, зарплаты и больничных. Бесконечная работа. Мы с Лис помогали ей как могли, но все равно всех съедал быт. Папа приходил с работы, ел, иногда, в редких приливах отцовской любви, проверял уроки и спрашивал как у нас дела, но это максимум. Мы никуда не ездили, не проводили время вместе, почти не разговаривали. Когда мы с Лисой выросли, родители стали чаще ругаться. Все чаще отец уезжал гулять с друзьями, а мама плакала в ванной. Пару раз я слышала как она говорила себе: «Может, бросить все, уйти? Всем точно будет лучше без меня! Никто не любит меня, да и вообще…». И пошло – поехало. Как снежный ком, только вместо белого и пушистого снега, там коричневые и колючие проблемы.

Однако, стоит только оставить в себе частичку ребенка, не взрослеть до конца, и давать себе иногда возможность не быть серьезной тетей день за днем, съесть ведерко мороженого, если сильно хочется, покачаться на качеле в парке, среди малышни, поиграть с племянником в настоящие прятки, вместо привычного «ку-ку» из-за ладошек, и жизнь станет совершенно другой. Станет ярче, насыщеннее, глубже. Я поняла этот великий жизненный принцип достаточно рано для того, чтобы вовремя исправить ситуацию. Конечно, на тот момент я не общалась с Дождем уже очень долго, но надежда, что Он не забыл меня, горела ярко, как никогда.

И Он не забыл.

Я долго не могла решиться вынести на балкон моей новой квартиры вторую чашку чая с жасмином, но мне и не пришлось. Я стояла перед порогом, и чувствовала себя почти глупо, так как коленки от волнения стало потрясывать. Я вдохнула, зажмурилась, шагнула,… но когда открыла глаза, то обнаружила, что мой старый друг решил посмеяться надо мной, и выпил весь чай, пока я не видела. И, судя по тому, что обе кружки были пусты, я поняла, что Он немного обижен. Шоколадные конфеты к новому чаю сгладили все обиды. Мне было двадцать лет, когда мы снова начали общаться всей компанией – я, Дождь, чай и книги. Это произошло через два года после смерти родителей в той аварии. Даже сейчас я сижу на подоконнике и пью Напиток Богов. Рядом стопка начатых, но так и не законченных книг, и одна – которую я читаю в перерывах между воспоминаниями, - лежит на моих коленях. Дождь скоро должен придти, мы все ждем только Его, но Он любит опаздывать. А то, и вовсе – не приходить.

Хотя, на наши свидания Он приходил всегда. Порой, даже раньше меня.

Он первый узнал о моей болезни, просил меня пойти к врачу, но я Его не послушала. Он говорил мне раз за разом, что Ему придется забрать меня, если я не буду лечиться. Отчасти, именно поэтому я никуда не пошла до последнего. К тому же, я совершенно не хотела верить в это. Я знала, что он никогда не врет, но мне было страшно. Когда случился приступ, - не первый, но очень сильный – Дождь сам отнес меня к входу в больницу. Ему пришлось устроить целый незапланированный ливень с громом и молниями, чтобы нас по пути никто не заметил. А как мы, наверняка, выглядели со стороны! Дождь, что несет на руках смертельно больную девушку, освещая себе путь глазами цвета замерзшего и звенящего неба высоко в горах.

Он обижался на меня еще несколько дней. За то, что я не восприняла всерьез его слова. За то, что Ему придется забрать меня. Но Дождь знал, что мне недолго осталось жить здесь, а потому пришел ко мне, - приходил каждую ночь. И придет сегодня. Я уже налила чай и открыла нашу последнюю книгу, чтобы дочитать, прежде, чем оставлю мою жизнь в наследство сестре.

Я пишу это письмо тому, кто его прочитает. Возможно, это будешь ты, Лиса. Может, его никто и никогда не найдет, а если и найдет, то не воспримет всерьез. Не поверит мне. Во всяком случае, я хочу, рассказать кому-то. Поделиться своим счастьем, ведь, наконец-то, вместо боли, которую уже давно не могут заглушить таблетки, придет покой и радость. И любовь.

Он показал мне, как это будет. Дождь принес мне сон о будущем, чтобы мне было не так страшно идти за ним. Он и подумать не мог, что я бы пошла за Ним в неизвестность, поэтому решил, что мне нужно увидеть.

Когда мы закончим книгу и допьем чай, Он возьмет меня за руку, улыбнется, как может лишь Он – светло и ясно. Мы выйдем на балкон. Он наденет мне на голову венок, сотканный из Его лучших капелек со всего света. Я почувствую, откуда каждая, увижу ее историю. Они станут частью меня, а я – частью их. Это будет символом истинной любви. Нашей любви. Он встанет на перила рядом со мной. Мимо все так же будут пролетать водяные драконы, ночь будет озаряться днем, но лишь на краткие мгновения. И мы, как летали в первую ночь, полетим в последнюю. Одновременно шагнем в пропасть в семнадцать этажей высотой. Я, даже не оглядываясь, пойму, что мое тело, больное и слишком тяжелое для Его мира, отделилось от меня, как куколки отделяются от сформировавшихся бабочек. А мы с Дождем будем лететь вниз, держась за руки, но растворяясь в нежном облаке из ароматов жасмина, мяты и летней прохлады. Мы больше не будем знать где и куда летим, мы соединимся с пространством и окажемся везде и всегда. Мы так и не достигнем земли или неба в своих прежних обличиях, ведь я – больше не человек, а Он никогда им и не был. Радужные контуры наших тел из соленой и прохладной воды, разлетятся тысячами и миллионами брызг, ударившись о барьер между нашими мирами. Даже когда мы пройдем сквозь него, я буду чувствовать руку Дождя в своей. Чувствовать Его любовь; даже когда мы станем водой в триллиардах капель такой же воды, когда мы превратимся в облака, когда будем падать навстречу земле и летать по миру, точно так же, как и все другие создания Дождя. Там, где я впитаюсь в землю – вырастут цветы, в честь нашей великой любви.

Однажды я решусь встретиться со своим прошлым. Я прольюсь у того самого окна, за которым когда-то жила, и увижу Лису и ее детей. Увижу ее мужа, их счастье. Почувствую его. А еще, к своему удивлению, я замечу чашку жасминового чая, что будет одиноко стоять на столе. Лиса выйдет под дождь с книгой и своим чаем, сядет за стол и будет читать вслух. Я обниму ее, в порыве чувств, и сяду на соседний стул. Она улыбнется, продолжит чтение. Я выпью чай.

Мой Дождь не станет звать меня, Он будет знать, что я сама вернусь к нему. Но я буду приходить к сестре, когда мы снова тучами пролетим над нашим домом.

Поднимается ветер, собираются облака. Дождь стучит в окно. Он ждет меня. Пьет чай и ждет, пока я попрощаюсь с моей земной жизнью. И если бы моя Лиса была рядом, я бы обняла ее, прижала изо всех сил, которые у меня еще не отняла болезнь.

Знай, сестричка, я всегда буду с тобой.

И я люблю тебя.

Другие работы:
0
12:30
476
Комментарий удален
23:44 (отредактировано)
+1
Героиню жаль, но рассказ не цепляет. Нет внутренних глубоких переживаний о неотвратимости предстоящего ухода из жизни. Узнать, что ты, молодая, полная планов, скоро умрешь и никакой истерики, панической атаки, депрессняка, наконец? Просто пошла в магазин за чаем и сладостями, радуясь, что можно не следить за фигурой и скидке на покупки? Я не верю. Конечно, Дождь является явной галлюцинацией, видимо, из-за опухоли мозга, поэтому у него то бирюзовые глаза из-под капюшона, то цвета замерзшего неба. Но, читается рассказ легко, правда без перловки не обошлось. Например:
Он был весь закутан в черный плащ, что не удивило меня, но его глаза сияли из-под капюшона цветом бирюзовой морской волны. Это уже немного удивило.

или:
болезнь неизлечима и очень смертельна

И все-таки, хотелось бы действия добавить, а не только чаепитие.
Загрузка...
Андрей Лакро

Достойные внимания