Андрей Лакро

Валькирия

Автор:
Илона Грибовская
Валькирия
Работа №274
  • Опубликовано на Дзен

Я очнулась на земле и увидела огромное раскидистое дерево с почти опавшей листвой. На нижней толстой ветке сидел ворон. Он смотрел прямо на меня, отчего становилось не по себе. Откуда-то доносился ритмичный грохот барабанов, странное лязганье и крики. Я поднялась и пошла на звук. Было холодно и сыро. Небо затянуло тяжелыми серыми тучами. Вдалеке виднелись скалы. Вокруг не было ни души.

Я дошла почти до края обрыва, звук доносился снизу. Высота казалась большой. Я все-таки рискнула подойти ближе и посмотреть. Внизу кипела какая-то красно-коричневая каша. Все шевелилось в непостижимом хаосе. И я не сразу поняла, что это люди, мужчины в доспехах и шкурах, с оружием. Виднелись длинные топоры и булавы, шары с шипами проносились над кишащей массой, издающей стоны и невнятные крики. Вся земля под ними была темной от крови. Люди падали, их затаптывали, отдельными пятнами в кровавых лужах виднелись смазанные лица мертвенно-бледных голов, отсеченных от тела. Этого не может быть! Такое животное варварство среди людей… Эта бойня…

Я почувствовала, как ноги подкашиваются от страха, присела и тихонько стала отползать от края. Над моей головой пролетел орел и, взмахнув огромным крылом над полем битвы, устремился ввысь, к тучам. Я поднялась на ноги и снова села, когда увидела темное пятно, стремительно падающее с неба. «Наверное, орел возвращается», – подумала я. Но это был не он. Буквально в нескольких шагах от меня, над местом битвы в воздухе зависла, расправив крылья, женщина в доспехах. Она рассматривала меня без удивления. Ее глаза были черными и хищными, как у зверя, но, кажется, я ее не интересовала. Она издала вопль, похожий на рык, и ринулась вниз.

*

Унылый и мрачный город обступал Аню. Где-то виднелся грязный снег, асфальт чернел, деревья протягивали обрубленные тонкие руки, как закаменелые монстры, уставшие от долгой зимы. Люди в темных капюшонах сновали по тротуарам, пряча лица от холодного ветра.

Аня была одной из них, пока не свернула в арку небольшого двора и не открыла тяжелую дверь, ведущую в темный лестничный пролет. Она поднялась по ступенькам и оказалась в узком коридоре. Слева была высокая белая дверь с кроваво-красной вывеской школы фламенко. Здесь для Ани начиналась другая жизнь. Надев черное длинное платье и черные туфли, подбитые гвоздями, она была готова к репетиции. Оставались считанные дни до премьеры спектакля.

Фламенко ворвалось в жизнь Ани несколько лет назад и разрушило весь привычный и спокойный уклад студенческой жизни с лекциями, семинарами и домашними заданиями. Обычно предпочитавшая оставаться незаметной, она вдруг обнаружила в себе долгое время приглушаемые бурю, протест, страсть, ярость, которые она наконец могла высвободить через движение: отчаянные дроби, нежные всплески рук, резкие повороты головой – и совсем-совсем другой мир, где можно стать кем угодно, прожить потрясающе насыщенную жизнь в нескольких минутах танца. Она выступала на сцене и участвовала в фестивалях. Сцена давала ощущение максимальной, наивысшей концентрации. Зрительный зал смазывался в пятно и весь мир отступал, а она вкладывала всю себя до самой последней частички в движение, растворяясь в нем, как будто это не она его воспроизводила, а какая-то сила вела ее, используя как сосуд для воплощения замысла. Ее жизнь обрела смысл.

– Времени не так много, начнем с танца битвы, так и разогреемся, – сказала Инга, когда все девушки собрались в зале. Он был ярко освещен несколькими объемными люстрами и светильниками над зеркалами. Высокие окна были плотно закрыты, не пропуская внутрь холод и тьму внешнего мира.

Инга включила метроном на 110. В этом танце она не участвовала. Она его придумала. И вот шестеро валькирий готовы к бою. Веера, как ножи, убраны за пояс. В этой постановке отважные девы-полубогини спускаются в мир людей во время сражения, чтобы забрать жизни славных воинов для великого войска верховного бога Одина.

– Анечка, могла бы ты позаниматься с Викой дополнительно? – произнесла Инга, когда танец был окончен. – Нужно отработать руки на тита-тита-тата и финал с веерами. И заодно повтори с ней свою сольную часть. Ну так, на всякий случай. Завтра зал будет свободен.

Аня с готовностью закивала, Вика с трудом скрывала разочарование.

*

Виктория опаздывала на репетицию с Аней. Она знала, что та придет заранее и лишний раз оставаться с ней наедине в раздевалке ей не хотелось. Вся эта идея позаниматься казалась ей бессмысленным унижением. Поработать самой – да, но под руководством Ани… Инга ее всегда выделяет: сольные танцы, особые поручения и вот теперь еще дополнительные занятия. «С чего вообще этой невзрачной девчонке такая честь? – злилась она. – Потому что глаза у нее какие-то особенные?»

Вика много занималась самостоятельно: брала каждый трудный элемент, разбирала его и повторяла столько раз, сколько требовалось, чтобы отшлифовать до совершенства. Ей понадобилось меньше года на то, что у других занимало несколько лет. И она считала себя лучшей. Но Аню здесь любили, а ее нет. «Ты как будто там», – иногда восхищенно комментировала анечкино соло Инга. «Вот бы ты там и осталась», – мысленно продолжала Вика.

Обида сжимала Вике горло. Конечно, если Инга так решила распределить роли, то спорить не стоило. Ее авторитет был непоколебим. То, как она рушила общепринятые представления о фламенко, вызывало у Вики уважение. Современная музыка, в том числе русский рок, дерзкие костюмы, веера как оружие, цепи вместо шалей, – все это резко контрастировало с типичным фламенко, которое показывали другие школы на фестивале, организованном Ингой. А ее спектакль, придуманный для открытия, по мотивам скандинавских мифов… Такого с фламенко не делал еще никто. Энергетика танца с жестким ритмом, яростными дробями мистическим образом органично вплетается в мрачный сюжет о богах, воинах и валькириях, дополняя его живой красотой. К этому хотелось быть причастной, хотелось быть в центре этого действа. Вика ощущала глубинную связь с тем миром, прямо из сердца, как предчувствие. И то, что не она, а Аня занимает ее место… Это просто ошибка, и она должна быть исправлена.

*

Аня уже разминалась, когда в зал зашла Вика и бросила холодный привет. Ей показалось, что та чем-то расстроена или недовольна, и это заставляло ее волноваться еще больше. Вика вообще была странной и высокомерной, часто разговаривала довольно резко и даже грубо. Про ее жизнь мало что было известно, хотя занимались вместе они уже больше года. Аня много думала о том, как провести эту репетицию, а Вика смотрела с таким видом, будто терпит и хочет поскорее уйти. От этого становилось не по себе, но занятие все равно должно состояться.

Они прошлись по спектаклю, по очереди разбирая все детали в отдельных танцевальных номерах, отработали вместе наиболее сложные элементы, увеличивая темп. Усталость возрастала, а напряжение между ними как будто наоборот уменьшалось. Совместные усилия и стремление к совершенству как будто бы объединяли их. Вконец измотанные, они опустились на пол у зеркала, чтобы отдышаться и попить.

– Я тут подумала… – медленно начала Виктория, – у нас такой магический спектакль. Все эти фантастические сущности, валькирии, дух смерти, Один с рунами, страшные вороны…

– Да, это очень красиво! Так эстетично и в то же время захватывающе…

– Да, невероятно. Знаешь, когда я была маленькой, я верила в мистику. И вот как-то с подругой мы пытались вызвать дух моего дедушки. Было так волнительно и страшно. Ничего не получилось, конечно, но незабываемо! Не хочешь попробовать нечто подобное? – предложила Вика.

– Что ты имеешь в виду? – растерялась Аня.

– Ну, у нас тут в кладовке хранится большая часть реквизита. Есть расписанные руны, можем приглушить свет, разложить их и посмотреть, что будет. Позовем Одина, вдруг даст полезный совет, – улыбнулась Вика.

– Ого, ну давай попробуем!

Девушки поднялись с пола. Виктория приглушила свет, оставив только подсветку зеркал. Теперь казалось, что они окружены тьмой. За окнами качались деревья. Они же прорывались, как живые, из отражения зеркал. Аня принесла кусочки ткани с изображениями рун и крылатые валькирьевские шлемы. Обе устроились в центре зала друг против друга, раскладывая таинственные знаки вокруг себя.

– С чего начнем? – спросила Аня.

– А ты не помнишь, как там в стихотворении Бальмонта про руны, которое звучит в спектакле?

– Помню только последний кусок, – призналась Аня, – но там ничего такого уж магического.

– Давай тогда закроем глаза и просто обратимся к Одину, как получится? – предложила Вика.

– Давай.

Девушки закрыли глаза, и Вика начала медленно и выразительно шептать:

– О, великий бог Один, самый мудрый и сильный из всех богов! Мы призываем тебя! Покинь чертоги Вальхаллы и явись нам. Мы твои верные подданные – валькирии!

Раздался стук в окно. Аня вздрогнула и открыла глаза. Корявая ветка, крутимая ветром, стучалась в стекло. Вика выразительно посмотрела на Аню, мол, видишь как, не все так просто.

– А что, если у нас в самом деле получится? – тихо спросила Аня.

– Будем надеяться, что так и будет, – улыбнулась в ответ Виктория.

Они снова закрыли глаза, и Вика продолжила:

– Великий и мудрый Один, дай нам свое благословение. Дай нам напутствие. Мы будем признательны за любую твою подсказку. Мы верно служим тебе во всем. Один! Один! Один!

Повисла пауза.

– Я не знаю, что еще добавить. Давай просто посидим с закрытыми глазами и подождем?

– Ага, – ответила Аня.

Ее окутало странное чувство. По телу разливалось тепло усталости после репетиции, веки тяжелели, и она проваливалась в мягкое, обволакивающее небытие. Как будто издалека доносился голос Вики: «Один, Один, Один, Одн, онд, ондн». Слово в голове истончалось, становилось прозрачнее и в конце концов от него оставалось только предчувствие. Как будто плывешь под толщей воды и совсем не нужен воздух, вообще ничего не нужно и нет никакого желания всплывать наверх к реальности. Перед ней стала проявляться большая седая голова одноглазого мужчины, лицо испещрено морщинами, лохматые космы свисают вниз. Это было страшное зрелище, но Аня не чувствовала опасности.

– Кто ты? – величественно спросила голова.

– Я валькирия, – Аня услышала собственный голос.

– Если ты валькирия, то и место твое в Вальхалле!

Космы вокруг лица внезапно закружились, и голова превратилась в орла. Птица взмахнула огромным крылом и растворилась.

– Ничего себе, целых двадцать минут просидели! – откуда-то издалека донесся знакомый голос Вики. – Пора собираться. Ты в порядке?

– Да, да, я сейчас, – пробормотала Аня, медленно открывая глаза. Голова кружилась, как после долго сна. «Лучше никому об этом не рассказывать, а то еще решат, что чокнулась,» – решила она.

*

Следующие несколько дней пролетели в репетициях и суматохе. Кому-то требовалось подшить платье, у кого-то прямо во время прогона сломался веер. Аня, как и все, волновалась. Можно сколько угодно репетировать и выступать, но каждый выход на сцену все равно остается уникальным явлением, непредсказуемым и ошеломительным. Настроение, зал, атмосфера – просто невозможно рассчитать все, невозможно оставаться спокойной. Одновременно страшно и не терпится.

И вот тот самый день. Скандинавский миф оживает на сцене. Эпизоды проносятся один за другим. Время сжимается. Только закончится один танец – небольшая передышка – и снова выход. Некогда думать, некогда переживать. Выйти – и отдать всю себя залу. А потом собраться заново – и снова отдать. Раз за разом. Энергия раскручивается, как по спирали, и с каждым оборотом сильнее. Кажется, выдержать больше нет сил - и вот финал. Последний танец. Аня в первой линии, в центре. Она уже не помнит себя. Она не может быть Аней. Она – это та Валькирия, чья история развинчивалась весь этот спектакль. Она отдала все, что у нее было.

С последними звуками музыки веер брошен на пол. Сценический дым расползается по сцене, отделяя Аню от зала с множеством лиц, улыбками, ладонями, готовыми обрушить аплодисменты. Можно выдохнуть, отдышаться, все кончено. Или нет? Из тумана проявляется уже знакомая седая голова. «Твое место в Вальхалле», – шепчет она. Аня в ужасе пятится, ноги слабеют. «Нет, нет», – она закрывает глаза, потому что это не может быть правдой. Аня падает и растворяется.

*

Виктория была одной из первых, кто бросился к Ане. «Вызовите скорую! Скорее! Кто-нибудь!» – прокричала она в сторону зала. Девушки в красных платьях окружили Аню со всех сторон, пытаясь помочь, но та не приходила в себя. Из-за кулис выбежала испуганная Инга, бросилась к поверженной и, обняв за голову, повторяла «Анечка, Анечка, что с тобой?» Виктория поднялась в замешательстве. Обморок? Но почему она никак не очнется? Сердце бешено колотилось, она чувствовала, что все еще задыхается после исполненного танца и никак не могла прийти в себя. Нужно как-то помочь. Хотя с другой стороны, не об этом ли она мечтала – избавиться от Анечки и занять ее место? Но что если она вообще никогда не очнется? Она оглядела сцену и зал, который все еще был окутан остатками дыма. На миг ей показалось, что она видит в нем силуэт большого крыла. Руки дрожали от волнения. Почему она?!

+3
18:04
657
22:06
Мне нравится в этом рассказе то, что автор не пытается казаться мастером изящной словесности и использует простой и конкретный язык с множеством глаголов. Это безусловно плюс этого рассказа. Кому-то, может, покажется минусом, но уверяю — лучше так, чем изощрятся, выдумывать метафору поизящнее, при этом совершенно не умея этого делать. Конечно, есть еще над чем работать, например, в рассказе много «былья», но направление выбрано верное. Не понравились перескоки с прошедшего времени на настоящее и обратно — это стилистическая ошибка. Равно как и переход с первого лица на третье также не обоснован.
А вот драматургически рассказ слабоват. Например, всю первую часть можно спокойно выкидывать, так как она не несет никакой сюжетной нагрузки. Сама по себе история могла бы быть интересной, если бы была преподнесена иначе. Во-первых, героини. По сюжету все внимание отдается Ане, а Вика ей вроде как завидует. Но никакого конфликта между ними не чувствуется. Зависть Вики не играет никакой сюжетной роли. Да и вообще о героинях мы узнаем крайне мало. Например, вы хотите сказать, что Аня настолько отдавала себя танцу, что роль валькирии стала ее частью, что она бессознательно стала считать себя валькирией. Но тогда нужно показать это. Добавить сцену упорных тренировок, показать, как она старается. Или то же самое с Викой. Героини не раскрыты, за них особо не переживаешь, они лишены колорита или личностных черт. Первое, что всегда нужно героям — это цель. Цель, к которой бы они шли, и их действия на пути к цели двигали бы сюжет. Чем руководствовалась Вика, приглашая Аню провести этот ритуал? Зачем он ей? К примеру, посмотрите фильм «Черный лебедь», и как раскрывается главная героиня в нем. Да, из контекста ясно: Один выбрал Аню вместо Вики, а Вика несмотря на весь талант и упорство, остается вроде как не у дел, но читателю от этого ни горячо, ни холодно. Помните, что изначально читателю плевать на любых персонажей, и задача автора — заинтересовать его. А для этого герои должны обладать яркими личностями и иметь четкую цель, за достижением которой интересно наблюдать.
В общем, автор, не бросайте писать, лучше немного подучитесь, благо всякого материала в интернете хватает. Подтяните знания драматургии, стилистики, и будет огонь.
19:15
Рассказ прочитан. Легкость повествования пробуждает читательскую симпатию. Стилистические ошибки есть, но не хочется зацикливаться на них. Все понятно и просто для благодарного читателя. Спасибо, удачи.
11:16
Извините, за термин, но как-то «лайтово».Немного знаком с шоубизом, там разборки и интриги адовы творятся.А тут, зевота какая-то.Хотя и сцены батальные, и колюще-режущие предметы и, даже, дым с огнём, но всё, как есть, бутафория.Будто пришёл Михалыч и полил всех огнетушителем.
В целом, лёгкость это плюс, но огонька подбросить то, не помешало бы))
Загрузка...
Андрей Лакро

Достойные внимания