Экскурсия

«7:30! Пора вставать!»

«7:30! Пора вставать!»

«7:30! Пора вставать!»

С каждым разом будильник голосил все громче. Я открыл глаза и, высунув ногу из-под одеяла, свесил ее на пол. Голос замолчал. За окном было слышно, как отец здоровается с соседом и заводит машину. Можно бы поваляться еще минут пять-десять до следующей команды, но я встал и не торопясь пошлепал в ванную.

Внизу, на кухне, мать готовила завтрак и напевала себе под нос.

- О! Превышено количество сахара? Да-да-да… - она прервала пение и принялась чайной ложкой выковыривать излишки сахара из теста для сырников. – А так, нормально?

Я чмокнул ее в щеку и уселся за стол в ожидании завтрака. Активировал на браслете голограмму «Инструкции жизни», просмотрел список дел на сегодня. Напротив пункта «Поздороваться с мамой» галочки почему-то не было.

- Доброе утро, мам!

- А? – удивилась мать.

- Не обращай внимания, ИЖ глючит, - буркнул я, стуча пальцем по браслету. Галочка появилась.

Мать сняла со сковороды первую партию сырников и поставила тарелку на стол.

- Какие планы? – спросила она, наливая в стакан яблочный сок с корицей.

- Сегодня с классом едем в район сво на экскурсию.

- Осторожнее там, не уходи далеко от своих. Сам знаешь…

- Да ну, не бойся, мам, мы ж с Сергеем Санычем будем.

«8:15. Пора выходить!»

- Иду уже, - я подхватил со стула рюкзак и вышел из дома.

«Поздоровайся с соседкой»

- Доброе утро, теть Марин!

- Доброе утро, Паша!

«Необходимо поменять памперс»

- Упс! – соседка Марина, катившая детскую коляску, подмигнула мне, развернулась и потрусила в сторону своего дома. Младенец в коляске требовательно голосил, перекрикивая голос ИЖ.

Я ухмыльнулся и потопал дальше, подставляя нос солнечным лучам. Вокруг цветущих каштанов и лип мерно гудели пчелы. Утро было отличное, настроение тоже. Буквально пару недель – и каникулы. Я еще в начале года пролистал свою инструкцию до самого сентября и знал, что в июне мы с родителями поедем на море, а в августе – в горы. Вчитываться в детали не стал, чтобы не портить сюрприз. И теперь считал дни до поездки – это ведь будет мое первое путешествие за пределы города.

«Поздоровайся с ребятами»

- Привет, ребята!

- Привет, Паш!

Группка старшеклассников в серой школьной форме собралась у бронированного автобуса и болтала в ожидании учителя.

- Как думаешь, какие они? – спросила рыжая Света Минина.

- С во-от такенными клыками, глаза горят, как прожекторы и волосы дыбом! – показал Стива Руденко.

- Выдумываешь! – засмеялась в ответ Света. – Папа говорил, они такие же, как мы, только, ну… Вроде, неприкаянные, что ли?

- Никто им не мешал прикаяться, – отрезал Стива. – Они же сами этого не хотят.

В каждом Большом Городе был свой район сво – окруженный высокой стеной с колючей проволокой и электрическим барьером. Как они живут и что у них там происходит – никто не знал. По телевизору не показывали новостей из этого района. Это было своего рода табу. Увидеть сво можно было только своими собственными глазами, на экскурсии, ну или трижды проигнорировав важные указания ИЖ. Но экскурсии разрешались только для школьников десятого класса в рамках программы «С инструкцией по жизни». А нарушать указания ИЖ дураков не было – при легком нарушении браслет посылал в тело весьма болезненный электрический заряд. При тяжелом – парализовал на несколько часов.

Все наше будущее было прописано в этой «инструкции жизни». Ребенок получал свой браслет, когда ему исполнялось семь лет. А до этого карту памяти носил один из родителей. Когда просыпаться или ложиться спать, что есть или пить, куда идти и что делать – все это говорила ИЖ. Инструкция каждого человека была индивидуальна и рассчитана под его особенности и таланты. В школе нам рассказывали про одного дядьку, который хотел быть художником, а что-то в жизни не задалось, и он стал диктатором и убийцей. Если бы у него был браслет – такого не случилось бы точно. Как наши предки жили – уму непостижимо. Хорошо, хоть догадались в свое время, что дальше так продолжаться не может и разработали программу инструкции жизни. Иначе мы скатились бы до этих… Сво…

Как появились районы сво нам не рассказывали. Они просто были и все тут. Взрослые редко про них упоминали, только когда хотели своих детей припугнуть. Мол, слушайся ИЖ, а не то за стену выкинут и будешь там жить среди сво. Да и взрослые сами боялись туда попасть. Поэтому у нас уровень преступности на нуле уже больше ста лет.

Наш автобус ехал по улицам пригорода, ровным, чистым, с практически одинаковыми двухэтажными домами, изумрудно-зелеными лужайками, цветочными клумбами и раскидистыми платанами. Подтянутые пожилые мужчины в рубашках-поло и светло-горчичных брюках стригли живые изгороди у своих подъездных дорожек. Стройные молодые женщины в платьях нежных оттенков гуляли с детскими колясками. Белые автомобили проезжали мимо, тихо шурша шинами. Их водители, мужчины в серых костюмах или женщины в шелковых платках, приветливо нам махали («Помашите в ответ!»), когда останавливались рядом на светофоре. Мороженщик в полосатом фартуке доставал из фургончика вафельные стаканчики с фисташковым или малиновым мороженым и раздавал их детворе, чинно стоящей в очереди.

Через час с лишним автобус остановился у стены, разделяющей Большой Город и район сво. Мальчишки и девчонки выгибали шеи, пытаясь рассмотреть из окон автобуса, где заканчивается стена. Гладкая, светло-серая, она бесконечно тянулась ввысь и в стороны.

- Да-а… - протянул Мирон Левкин, - на такую просто так не заберешься…

- А даже если и заберешься, то ничего хорошего там тебя не ждет, - громко ответил ему Сергей Саныч, учитель истории. – На самом верху стены преграда из колючей проволоки под высоким напряжением.

- А электрический барьер? – крикнул кто-то с задних рядов.

- И он тоже присутствует, - Сергей Саныч поднял палец вверх. – Так что будьте уверены, стена надежно защищает нас от любой попытки вторжения.

- Сергей Саныч, а почему, если стена такая высоченная, мы ее из города не видим? – удивилась Таня Крючкова.

- Молодец, Крючкова! Отличный вопрос! Ты совершенно правильно заметила. Стена на самом деле очень высокая. Ее высота неизвестна даже оборонным отрядам – она держится в строжайшем секрете, чтобы сво никак не смогли об этом узнать и не организовали нападение. Но, подумайте, как бы жилось нам, мирным людям, если бы мы из своих окон постоянно наблюдали такую громадину? Правильно! Нам бы было неуютно, некомфортно психологически. Поэтому, ученые разработали такую оптическую иллюзию, благодаря которой реальная высота стены видна только у ее подножия. А теперь, ребята, садитесь по местам, автобус сейчас тронется.

Водитель, получавший пропуск в пункте охраны, больше похожем на дзот, залез в кабину и завел мотор. Толстенные стальные створки огромных ворот с натужным скрипом раскрылись, пропуская автобус в тоннель, соединяющий два мира.

Я поежился. Как будто автобус проглотил бетонный великан и мы скользили теперь по его темным и сырым внутренностям.

Но через пару минут автобус вынырнул из тоннеля, и оказалось, что по ту сторону тоже светит солнце. Странно. Я почему-то думал, что в районе сво всегда пасмурно.

Одноклассники восторженно прилипли к окнам автобуса и глядели по сторонам. Мы ехали по улице вдоль самых обычных четырехэтажек. Ну, почти самых обычных. В Большом Городе дома более ухоженные и выкрашены в мягкие, приятные цвета. А здесь какие-то аляпистые и обшарпанные, местами даже облупившиеся до кирпичной кладки. Балконы домов распирало от сложенного там хлама, а на веревках, натянутых от балконов к фонарным столбам, болтались серые простыни. Ветер гонял скомканные бумажки от одной кучи мусора до другой. Лохматые собаки с торчащими ребрами скакали вокруг старухи, укутанной в синюю вязаную кофту и кидающей им куски колбасы.

Несмотря на очистительные фильтры в салоне автобуса, мне вдруг отчетливо почудился запах гнилой картошки, которую я однажды случайно нашел в подвале.

Автобус продолжал катиться вдоль улиц, по большей части пустынных. Только изредка попадались угрюмые прохожие, зло косившиеся на нас. По дороге Сергей Саныч рассказывал о зданиях, мимо которых мы проезжали, об очевидных минусах жизни без Инструкции и разнице двух миров – такой ужасающе заметной.

На одном из перекрестков ребята заметили мужчину, полулежащего на земле. Он был грязен, лохмат, одет в отвратительные лохмотья, и протягивал в сторону автобуса мятую картонную коробку, мелко тряся рукой.

- Что это с ним, Сергей Саныч?

- А это, ребята, яркий образец социального устройства сво! Это – нищий.

- Нищий?

- Да! Как видите, сво не заботятся о своих ближних и, в отличие от нас, не предоставляют каждому надлежащие условия жизни и труда. Этот человек не имеет средств к существованию, и, чтобы не умереть с голоду, вынужден просить денег таким вот унизительным способом.

- Сергей Саныч, а это тоже сво, да? – спросила Вера Корнилина, показывая на аллейку. Там на скамейке сидело трое подростков с зелеными бутылками в руках. Они громко смеялись, а четвертый стоял перед ними и странно дрыгал руками и ногами. Заметив автобус, подростки принялись корчить рожи, улюлюкать и показывать какие-то странные жесты. Тот, который дрыгался, выдернул пучок травы со здоровенным земляным комом и метнул его прямо в бронированный бок.

- Да, Корнилина, это сво, - ответил Сергей Саныч. – Как и все жители на этой территории. И вы можете наблюдать их в, так сказать, родной среде обитания.

- Бррр… - Корнилина передернула плечами. – Никогда-никогда-никогда не нарушу ни одного пунктика ИЖ, даже самого маленького. Гадость какая…

- Именно для этого мы и здесь, ребята. Чтобы увидеть своими глазами преимущество Инструкции Жизни. Володь, скоро? – Сергей Саныч обернулся к водителю.

- Через двадцать минут будем на месте.

Вскоре автобус остановился на безлюдной площади, окруженной трех- и четырехэтажными каменными домами с толстыми колоннами и темными окнами. Прямо напротив автобуса высилась уродливая громада стеклянного здания, отражающая пыльными, битыми стеклами такое наивно голубое небо.

- Периметр чистый, можешь выпускать, - сказал водитель Сергею Санычу, глядя в планшет.

- Ребята, надевайте защитные костюмы и выходите по одному! Перчатки, маски, очки – проверьте, что ничего не забыли! – крикнул Сергей Саныч и спрыгнул с подножки на мостовую. – Не бойтесь, никакого присутствия сво радар не зафиксировал. Смело можете осматриваться.

«Надень защитный костюм и выйди из автобуса»

«Надень защитный костюм и выйди из автобуса»

«Надень защитный костюм и выйди из автобуса»

Многоголосое указание ИЖ раздалось из тридцати двух браслетов.

Голос своего браслета я почему-то не услышал. Пришлось хорошенько постучать по нему, чтобы экран наконец включился. Надо бы по возвращению в город зайти в школьный сервис-центр…

- Ребята! То, что вы сейчас увидите, может вас шокировать и напугать. Но это – часть нашей истории и мы не должны от нее отворачиваться. Наоборот. Мы должны рассмотреть ее, запомнить и сделать выводы.

Сергей Саныч продолжал разглагольствовать, ведя нас за собой в стеклянное здание.

Я его слушал вполуха, шагая по битому стеклу и кучам мусора на полу. Судя по всему, здание было торговым центром или чем-то вроде того. По краям просторного атриума темнели заброшенные магазины. Из разбитых витрин на нас глазели манекены с неприятно широкими, открытыми ртами. Выгнувшись в неестественных позах, одетые в нелепые цветные тряпки – казалось, что это сво нарочно замерли, чтобы мы подошли поближе. А сейчас они дернутся и побегут к нам. Некоторые витрины были заклеены огромными фотографиями женщин, размалеванных в изумрудно-черное и красное, с синими блестящими волосами. Женщины смотрели холодно и презрительно. Некоторые – с вызовом. Некоторые – с каким-то непонятно тупым выражением лиц, открыв рты и высунув языки.

-… и вы можете побродить тут минут пятнадцать, не больше. Жду вас у автобуса! – крикнул издалека Сергей Саныч.

Я огляделся. Не заметил даже, как отбился от группы и забрел в какой-то проход между магазинами. Голоса ребят звучали глухо и отдаленно.

Я уже хотел было развернуться и искать дорогу назад в атриум, как вдруг увидел магазинчик, едва освещенный тусклым дневным светом, пробивающимся сквозь дыру в плакате, приклеенном на окно. «Книги».

Пыльные ряды книг на полках чуть блестели корешками. Я шел мимо них, вчитываясь в названия. Большинство были незнакомы. Вытянул одну книжку наугад и сморщился – на обложке чудовище терзало когтями полуголую девушку.

- Фу, мерзость… - пробормотал я и, поставив книжку на полку, брезгливо вытер пальцы о штанину защитного костюма.

Возле развороченной кассы обнаружилась стойка с газетами и журналами. Я осторожно развернул одну из газет, прочел пару заголовков и почувствовал дурноту.

«Певица Милла Блис найдена зарезанной в собственной квартире. Шокирующие фото кровавой кончины!»

«Мужчина сварил собственного трехмесячного сына и съел его. Горячее интервью с каннибалом!»

«Женщина держала свою сестру-инвалида в погребе в течение 30 лет!»

«Возв… ав…»

«…ращ… в…»

ИЖ еле слышно сигналил. Я охнул и помчался к выходу из торгового центра. Выбежав из здания на площадь, огляделся и застыл в недоумении. Автобуса не было.

Попытался активировать голограмму, но браслет только мигнул пару раз и погас.

- Ну как так? – я даже покраснел от досады. – Они уехали без меня?!

Разумеется, браслеты ИЖ давали сбои – все-таки техника. Ударопрочные, водо- и пыленепроницаемые, они все равно иногда глючили и выходили из строя, но это случалось очень редко. А сейчас было и вовсе некстати. Почему автобус уехал, не дождавшись меня? Что могло случиться? Почему никто не заметил моего отсутствия?

Я осмотрел площадь. Из какого переулка мы приехали сюда и куда теперь мог уехать автобус - я не имел ни малейшего понятия. Если бы ИЖ работала, она бы подсказала. А так… Я растерянно оглядывался по сторонам, пытаясь решить, что мне делать. Пойти направо? Налево? В арку напротив торгового центра? В переулок слева от него? Звать на помощь? Что?!

От напряжения виски запульсировали тупой болью. Я сжал голову холодными, влажными ладонями, постарался успокоиться, стряхнуть этот сковавший меня ужас. Надо решить, что делать дальше. Надо идти… Куда? Ну куда же? ИЖ! Почему ты молчишь? Как я решу сам?!

- Чижик-пыжик, в жопе ИЖик! – вдруг раздался насмешливый девчачий голос и острый камушек больно стукнул меня по коленке.

В ближайшем переулке слева я заметил скрытую тенью фигурку. Сво…

Фигурка тем временем не торопясь вышла на свет и направилась прямо ко мне расслабленной танцующей походкой.

Это была девчонка, на вид моя ровесница. Невысокая, худая, с коротко и рвано стриженными волосами фиолетового цвета. Она была одета в черную короткую футболку с нарисованной кривой рожицей, джинсовые шорты и кеды кислотно-зеленого цвета.

Я напрягся.

- Не подходи! – крикнул я, чувствуя, как холодеет спина.

- А то что? – насмешливо ответила девчонка, даже не думая останавливаться.

- А то… - я понятия не имел, что делать, если она подойдет ближе. Нас просто не учили, как быть в такой ситуации.

Девчонка тем временем подошла совсем близко и остановилась метрах в трех от меня, насмешливо глядя сощуренными серыми глазами.

- Чего, чипик, заблудился? От своих отстал? – беззлобно спросила она.

- С чего взяла? – я сердито взглянул на нее, украдкой вытирая потные ладони о защитный костюм.

- Ну, ясен пень. Во-первых, ты нарядный, - она хмыкнула, показывая пальцем на защитный костюм и маску. – Во-вторых, у тебя браслет на руке. То есть, ты из этих. Из чипов районных. С экскурсией приехал, правильно? А автобуса я что-то не вижу. Значит, отстал от группы.

Я молчал, мысленно проклиная свой браслет, экскурсию и вообще весь этот день.

- Да не бойся ты, не покусаю, - усмехнулась она и протянула руку. – Меня Лида зовут.

- Павел, - я постарался ответить как можно спокойнее и солиднее. Руку Лиде пожал, чтобы не подумала, что боюсь.

- Давно потерялся? – спросила она.

- Нет, минут десять-пятнадцать, может быть… ИЖ сломалась и не предупредила вовремя.

Лида прыснула.

- А без нее ты и в туалет сходить забудешь?

Я не ответил. Эта девчонка начинала действовать мне на нервы.

- Ладно, не дуйся. Идем, я тебя к стене отведу. А то нюни распустишь, потеряшка.

Лида развернулась и зашагала в сторону одной из узких улиц, примыкающих к площади.

А я стоял и думал – идти за ней или не идти. Все-таки сво… Вдруг, заведет в логово к своим и… Что тогда будет, я и представить себе не мог. Но, скорее всего, ничего хорошего.

- Ты идешь, нет? – крикнула она.

Делать было нечего. Других идей у меня все равно не было. Откровенно говоря, у меня вообще никаких идей не было. А девчонка эта, вроде, не опасная. Хотя и видок у нее, конечно…

Мы пошли по пустой улице, с обеих сторон огороженной высоким бетонным забором.

- Это хорошо, что ты на компашку Гарика не напоролся. Они бы тебя отпинали будь здоров! – хихикнула Лида.

- Почему?

- Тут таких не очень-то любят, - пожала она плечами. – Вы же чиканутые. Ты себя вообще со стороны видел? Это что за шмотки?

- Костюм защитный…

- Эта тряпочка? Ха-ха! И от кого она тебя защитит?

- От вирусов и микробов.

- Каких?

- Которые тут у вас…

- Дурак, что ли? Какие микробы? Я же хожу и ничего мне до сих пор не сделалось. Снимай, давай, этот цирк. А то только внимание привлекаешь.

Я отрицательно помотал головой. Сергей Саныч рассказывал нам о том, что сво пренебрегают вопросами гигиены и уровень здоровья у них намного ниже, чем у нас. Кроме того, вряд ли они делают прививки.

- Вот дебил… - пожала плечами Лида и ускорила шаг.

Некоторое время шли молча. Потом девчонка не выдержала и снова завела разговор:

- Слушай, чипик… Эмм… Павел. А что, правда, что браслеты вас контролируют? – она развернулась и шла теперь спиной вперед, пощелкивая пальцами и танцуя.

- Не контролируют, - сердито ответил я, - а советуют, что делать. И перестань меня чипиком называть. Что за слово такое?

- Ну, ты ведь чипированный? Нам в школе рассказывали. Что, мол, когда ребенок рождается, ему сразу чип в голову вживляют, прямо в родничок, вот тут, - Лида постучала себя пальцем по голове.

- И что?

- И этот чип, плюс браслет – они вас контролируют. А есть у тебя шрам на голове? Можно посмотреть?

- Нет!

- Да ладно тебе! Расскажи, как это вообще? – продолжала допрос девчонка.

Похоже, просто так она не отстанет. Я вздохнул.

- Обычно. Утром ИЖ дает сигнал, когда вставать. Потом следит, чтобы умылся, зубы почистил, зарядку сделал. Чтобы оделся нормально, а не в… - я выразительно посмотрел на Лидин наряд и отвел глаза. – Ну и дальше: когда в школу идти, когда уроки делать, когда с ребятами гулять.

- Прям все-все?

- Ага.

- А как она эти сигналы дает? Голосом? То есть, допустим, сидишь ты на уроке и срать захотел. И браслет тебе такой орет на весь класс: «Ученик Пашка, срочно пойди посри!». Да?

- Да что ты все заладила на эту тему?! Нет, конечно!

- А как? Ну, расскажи! - Лида не унималась, и я уже порядком рассердился на неудобные вопросы.

- Некоторые указания ИЖ голосом дает. Некоторые, ну, те, что не для посторонних ушей, их только ты слышишь, у себя в голове.

- То есть про посрать она тебе в голову говорит?

- Хватит уже!

Лида засмеялась и толкнула меня в плечо.

- Да ладно, не злись! Я прикалываюсь. Интересно же понять, как вы там живете, бедненькие.

- Почему это мы бедненькие?

- Ну а кто? Вся жизнь под контролем – это ж рехнуться можно! А вот если ты, предположим, с урока сбежать захочешь, то что?

- Я не захочу.

- А если не уроки делать, а в киношку?

- Тоже не захочу. Это же неправильно. Инструкция для того и выдана, чтобы я ей следовал и жил счастливо, пойми уже.

Лида покрутила пальцем у виска.

- А если не будешь ей следовать, то что?

- Током будет бить. Или парализует. А после трех нарушений – сюда навсегда отправят.

- А это разве плохо?

Я многозначительно закатил глаза. Вспомнил, как родители говорили про таких «изгоев». Подумал немного, нерешительно спросил:

- Слушай, Лида, а те люди, которых сюда отправляют из нашего города, они… Как они потом живут?

Лида безразлично дернула плечами и пнула пустую пластиковую бутылку с яркой этикеткой.

- Сначала у них браслет снимают и чип вытаскивают. Потом в реабилитационный центр отправляют, понятное дело. Там они потихонечку привыкают жить без ИЖ. Но мало кто из реабилитации выходит и нормально потом живет.

- Почему?

- С ума сходят. Всю жизнь слушались голоса в голове – что пожрать, куда сесть. А потом р-раз и нет голосов! И нифига не понятно… Вот кукуха и едет. Видела я одного такого – жалкое зрелище. У них, знаешь, что-то типа ступора происходит. Некоторые даже с постели встать не могут, потому что не могут решить, что им делать потом.

Я вспомнил свое состояние на площади перед торговым центром и нервно сглотнул. Бедняги… Стоило ли нарушать инструкции, чтобы потом вот так, на чужой стороне, сойти с ума? И даже если не сойти с ума, то жить – здесь? Зачем?

Я шел за Лидой, этой странной девчонкой, которая выглядела иначе, разговаривала иначе и вела себя иначе, чем девочки Больших Городов. Почему она не просит забрать ее с собой? Почему она не стремится за стену? Даже, как будто рада, что живет здесь, а не там. По дороге я разглядывал улочки и переулки, по которым мы шли – везде одно и то же: мусор, грязь, хлам, разруха.

- А долго идти? – спросил я.

- Неа, минут десять еще, максимум, - ответила Лида.

- Как десять минут? Мы от стены до площади почти час ехали, а то и больше!

- Дурачок ты, - засмеялась девочка. – Вас ведь специальным маршрутом везли, экскурсионным. Покатали по окраинам, попугали развалюшками местными, а на десерт – заброшенный торговый центр, чтоб вы вообще от страха уделались. В центр города-то ваши автобусы не ездят никогда. Боятся. А от ТЦ до стены, если напрямки идти, через кварталы, то недолго.

- А чего боятся?

- Пфф… Что их там перестреляют, прямо в автобусе. Или опрокинут его и подожгут. Народу-то в центре побольше околачивается, чем тут. Кому там понравится автобус с чипиками?

- А про какой центр ты говоришь? – я остановился и недоуменно посмотрел на девчонку.

- Нашего города, какой еще?

- Погоди, ты путаешь. Это у нас – Большой Город. Правильно? А у вас – район сво.

- Ты совсем дурак, чипик? Все как раз наоборот.

- Да нет же! – я даже покраснел от возмущения. – Это каждый ребенок знает! Мы живем в Больших Городах, а вы – в районах за стеной! Так везде! Во всем мире!

Я замолчал и только сопел тяжело, виновато глядя на Лиду. Зря я так вспылил. Еще обидится и бросит меня тут одного. В ступоре…

Но Лида внезапно расхохоталась так, что даже слезы выступили из глаз. Согнулась пополам, прижала руки к животу и икала от смеха.

- Бли-ин! Реально? Вас так в школе учат? Ой, я не могу… - подвывала она.

Отсмеявшись, выпрямилась, заправила за ухо непослушную прядку, утерла глаза.

- И вы все так думаете? Серьезно? Что нас от вас отгородили стеной?

- Ну да… Вы же сво…

- Ну! А что это значит, ты знаешь?

- Мне нельзя произносить это слово полностью.

- А то что?

- А то браслет током ударит в наказание, - я скривился и нервно взглянул на девчонку. Вспомнил эпизод двухлетней давности. Мы с родителями тогда поехали в центр за покупками и на одной улице увидели мужчину, который шел, нервно вздрагивая и что-то бормоча себе под нос. «Сдохнуть легче, чем так жить» - сказал мужчина в тот момент, когда поравнялся с нами. «Да я лучше туда пойду, за стену, к сволочам!» - почти крикнул он, как вдруг его парализовало.

«ИЖ наказала» - сказал тогда отец. Насчет того, кто такие «сволочи», не трудно было догадаться. Но с друзьями я своим открытием никогда не делился и вслух это слово не произносил. Слишком ярко и остро врезался в память образ мужчины, рухнувшего вдруг на мостовую с глухим звуком и хрустом проломленного носа. Я спросил позже у отца, что было не так с тем человеком. Он только пожал плечами и сказал, что, наверно, мужчина повредился рассудком и не контролировал себя. И что теперь его наверняка отправят за стену.

- Так у тебя же браслет не работает, - прервала Лида мои мысли. – Давай! Скажи! Что значит «сво»?

- Сво-ло… - я замолчал. Показалось, что запястье слабо кольнуло.

- Сволочи, что ли? – Лида улыбнулась и покачала головой. – Ну ты чудик… «Сво» - значит «свободные». Понял?

- Свободные?

- Ну да! Свободные от вашей этой фиговины, которую вы носите с рождения и подчиняетесь ей, как рабы, - последнее слово она презрительно плюнула мне в лицо, как вязкий ком надоевшей жвачки. – Тебе в школе мозги пудрят, а ты им веришь.

Я почувствовал, как покрылись холодным потом ладони и сперло дыхание. Что за бред она несет?

- Ты врешь… - сказал я тихо. – Ты врешь все. Мы не рабы. Ты просто завидуешь.

- Чему? – Лида усмехнулась и встала, уперев худые кулачки в бока.

- Нашей жизни завидуешь. Ведь у нас все хорошо. Все счастливы. Никто никого не обижает. Не то, что…

- Что?

- Я читал в газете, там, в ТЦ. Ты считаешь, что это лучше – жить тут, среди мусора? С людьми, которые убивают? Варят своих детей? Издеваются над инвалидами? Лучше так?

- Да! Так лучше, чем срать по указке! Зато мы – свободные. Мы сами решаем, как нам жить.

- И за остальных тоже решаете? За нищих? За тех, кого убили?

- Это не значит, что мы все одинаковые, что все плохие! Хороших – больше! И мы можем все поменять, если захотим. А вы не можете!

- А мы не хотим…

- Нет! У вас нет выбора.

Мы вышли на пустырь, заросший лопухами и чертополохом. На пустыре стоял недостроенный дом. Он глупо смотрел на меня пустыми провалами окон, как будто тоже не мог ничего решить. Или не хотел.

Лида дернула меня за руку.

- Идем.

- Куда?

- Увидишь.

Она вошла в подъезд и побежала наверх по лестнице. Я вздохнул и полез следом, перешагивая через обломки кирпичей и строительный мусор. На самом верху я увидел, что Лида стоит перед железной ржавой дверью и пытается сбить навесной замок.

- Ну, что стоишь? Помогай!

Я пошарил глазами вокруг, нашел кусок бетона побольше и с размаху ударил им по замку. Грохот был такой, что я зажмурился и представил, как меня сейчас парализует и ИЖ. И я полечу с высоты пятого этажа в черный провал лестницы. Но браслет не реагировал. Я ухватил кусок бетона поудобнее и ударил по замку еще раз. И еще. И еще.

- Все-все, остынь, ковбой! – крикнула Лида и надавила ладонями на дверь.

А там… Там было небо. Бесконечное. Синее. И ветер. Он трепал короткие фиолетовые прядки Лиды и дергал меня за защитный костюм. Я осторожно вышел на крышу, сделал шаг, второй. Теплый ветер играл со мной, скользил между пальцами, гладил по щеке. И было какое-то новое, странное ощущение. Словно, я могу взлететь, как птица, прямо в эту безбрежную синь, и вместе с ветром умчаться прочь, за горизонт.

- Смотри, - сказала мне Лида. Я посмотрел.

Там, куда она показывала, был мой Большой город. Я видел поля и сады, которые мы проезжали, когда выехали из пригорода. За ними я видел аккуратные кирпично-красные крыши домов. А еще дальше, в туманной дымке, сияющие небоскребы центра города, похожие на хрустальные сталагмиты.

- Теперь смотри сюда, - снова сказала она. Я посмотрел.

С той стороны открывался не менее захватывающий вид. За густыми кронами деревьев я видел плоские крыши домов, наверное, тех самых, четырехэтажных. Далеко за ними блестела яркой лентой широкая река. А за рекой – город. С небоскребами. Острыми и витыми, как сосульки, причудливыми, как хрустальные сталагмиты.

- Что это? – спросил я пересохшими губами.

- Наш город, - ответила Лида.

- Но как? А где стена?

- Вон она, - девчонка подвела меня к краю крыши и показала пальцем. Там, совсем недалеко от недостройки, на крыше которой мы стояли, была… Не стена, нет. Пятиэтажное квадратное бетонное здание, примерно, сто на сто метров. С узкими окнами, похожими на бойницы. И с огромными воротами в центре. Теми самыми… От здания в обе стороны, сколько хватало глаз, уходил забор из бетонных плит. Такой же, вдоль которого мы шли от торгового центра. Только, может быть, повыше.

- Это оптическая иллюзия, да? – спросил я.

- Где?

- Вот это, - я ткнул пальцем в здание.

- Нет, это и есть твоя стена. Ну, точнее, это вроде как штаб или какая-то военная организация. Я не в курсе. А вон там уже стена, да.

- Трехметровая?!

- А какая она должна быть?

- Я не знаю! – я почти кричал. – Сто метров! Двести! Триста! Нам говорили, что оптическая иллюзия скрывает от нас настоящую высоту стены. Что ее никто не знает, чтобы не спланировали вторжение. Где электрический барьер? Где проволока? Где вооруженная охрана?!

- Ну, значит, вас опять обманули, - пожала плечами Лида. – Вот она, твоя стена. Как видишь, без охраны и проволоки. И совсем не сто метров.

- Ты врешь!

- Неа. Зачем?

- Но от чего она может защитить? Это же простой забор!

- А кто на кого нападает? – Лидка смотрела на меня, как на идиота.

- Вы…

- Дурак ты, Пашка. Нафига нам на вас нападать? Вы же убогие. Даже сопротивляться не будете, потому что не умеете, а ИЖ вам этого не прикажет. Правильно? И зачем вы нам сдались?

Она отвернулась и начала пинать с крыши камушки, засунув руки в карманы шорт. Я смотрел на ее худую шею, на узкую спину, на рваные фиолетовые пряди и чувствовал что-то… Что не мог себе объяснить. Не мог понять.

- О! Смотри! Автобус твой! – Лида подпрыгнула и вытянула руку в сторону ворот. Там и вправду стоял наш бронированный автобус. – Бежим! Скорее!

И мы помчались вниз по лестнице, быстрее, быстрее, на пустырь, на дорогу. Я бежал рядом с Лидой и мысли мои крутились в голове калейдоскопом. Такие же рваные, как ее фиолетовые пряди. Но ни одну из мыслей я поймать не мог.

Когда мы подбежали к воротам, автобуса уже не было, а сами ворота медленно закрывались.

- Подождите! Эй! – закричала Лида. Сунула голову в узкую щель дзота-КПП.

- Чего надо, мелочь? – спросил ее мужчина в военной форме.

- Здрасть. Автобус с экскурсией остановите, пожалуйста!

- Это еще зачем?

- Да тут чипик один от стада отбился. У него браслет сломался.

Мужчина выглянул, посмотрел на меня, презрительно скривился.

- Погоди, сейчас ту сторону предупрежу, - сказал мужчина и достал рацию. – Пост первый. Пост первый. Задержите автобус. Школьник отстал от группы.

В рации зашуршало. Я услышал голос Сергея Саныча, что-то объясняющий военному. Военный в ответ заорал:

- Ты, обормот, какого ляда не следишь за мелюзгой своей? Хорошо, пацана девчонка местная привела, а так бы нашли его с пробитой башкой на свалке. Свои мозги высохли – на электронные надеешься? Совсем думать разучились? –Потом посмотрел на меня и приказал: – Ты, пацан! Дуй давай бегом через тоннель к припадочным своим.

- Спасибочки, дяденька! – Лида подпрыгнула и послала военному воздушный поцелуй. – Эй, чипик! Чего стоишь? Без тебя уедут, - сказала она мне и, развернувшись, пошла прочь, своей танцующей походкой.

Я поглядел ей вслед. Покачал головой. Не попрощалась. Не обернулась… Спохватился и бросился в темную пасть тоннеля. Снова почувствовал себя пилюлей, которую проглотил, не жуя, бетонный великан. И побежал, гулким топотом заколачивая путь назад.

На той стороне, залитый солнечным светом, блестел боками экскурсионный бронированный автобус. Сергей Саныч стоял рядом с ним и сконфужено пинал по колесу. Наверно, расстроился из-за разговора с военным.

– Сергей Саныч, извините, что отстал. У меня ИЖ сломался.

- Не переживай, Павел, - смущенно выдохнул Сергей Саныч. – По пути в школу остановимся в сервис-центре и там тебе все починят. Я лично прослежу.

- Да вы не беспокойтесь! Я приду домой, и мы с отцом сами съездим.

Сергей Саныч облегченно кивнул и забрался в автобус. Я запрыгнул следом и пошел к своему месту.

«Экскурсия закончена. Снимите защитные костюмы»

Многоголосое указание ИЖ раздалось из тридцати двух браслетов.

Голос своего браслета я не услышал. И пока не хочу.