Целостный Тихий Океан

- О, досточтимый Смотритель Долины, поведай нам, как образуются слёзы Леденящей пустоты?

Молодые эльфы сидели, теснясь полукружьем у костра, блики которого неясно освещали фигуру Смотрителя Долины, сидящего особо, по ту сторону пламени. К нему обращался тот, кто был в тот день главой Руки.

Эльфийский молодняк свои обязательные странствия по краю совершал в группах, количество членов которых соответствовало числу пальцев на левой руке каждого эльфа. Они так и назывались «руки».

Каждый эльф в руке исполнял роль определённого пальца – от указующего до мизинца, и выполнял, в соответствии со своим наименованием, определённые функции. Один вёл группу вперёд, другой был ответственен за обеспечение её дичью и дровами, ещё кто-то убирал и закапывал нечистоты, и так далее. Каждый день они менялись и каждый за эльфийскую неделю на один день становился тем «пальцем», до которого доходила его очередь.

Нынешний «большой палец» или, по-иному, предводитель руки, решил в тот день посетить Долину Леденящей пустоты. То был большой крюк для их рукостранствия, но они справились. Теперь они сидели у костра и молча внимали Смотрителю Долины.

Тот, седовласый и худой, словно высушенный, эльф, на лице которого шрамы, приобретённые в былых битвах, тонули в морщинах, обретённых с возрастом, снял со своей шеи ожерелье, составленное, по виду, то ли из когтей, то ли из зубов, и бросил его сквозь пламя в простёртые ладони «большого пальца». Ожерелье оказалось неожиданно тяжёлым, а то, что он принял за зубы или когти, оказалось металлическими, заостренными каплями, прохладными на ощупь. Скрывая удивление, он передал ожерелье своему товарищу, чтобы тот, также ощупал его, и передал дальше.

Через какое-то время изделие вернулось к «большому пальцу» и он с почтением протянул ожерелье обратно Смотрителю Долины. Тот принял его, потряс им в воздухе. Раздалось звяканье, отдалённо похожее на лязг соударяющихся в схватке лезвий мечей.

- Это ожерелье, - сказал Смотритель Долины, - составлено из застывших слёз Леденящей Пустоты, которыми она оплакивает гибель нашего славного старого короля Эонагалана на дуэли с презренным атаманом орков Трэгхом.

Молодые эльфы навострили уши, обратившись в слух.

И Смотритель Долины начал своё повествование:

- В то давнее время, когда я был помоложе, хотя, всё равно, гораздо старше вас нынешних, орки сорвались со своих поводков и стали заполонять собой всё вокруг. Жаркие битвы закипели по всему миру. Орки гибли во множестве, но и эльфы убывали в количестве. Орков тогда стало много. Во много раз больше, чем когда-либо в истории. Никто не помнил такого, чтобы орков было как саранчи. Они подавляли количеством, но воинское мастерство эльфийских дружин из последних сил не давало развернуться оркским ордам в полную мощь.

В какой-то момент наступило равновесие. Никто не мог взять верх. Орки, как бы много их ни было, почувствовали свои потери. Эльфы были измотаны войной. Несколько грандиозных битв окончилось ничем. Лишь нагромождениями трупов и реками крови. У орков истощились силы, чтобы идти вперёд захватывать новые земли, а у эльфов – чтобы идти отвоёвывать свои, захваченные врагом.

Тогда славный король эльфов Эонагалан вызвал на бой-дуэль атамана орков Трэгха, самого могущественного средь орков. Условия были таковы. Если выигрывает эльф, то орки отдают половину тех земель, что они завоевали, а также отдают на расправу эльфам своих главарей. Если же выигрывает орк, то эльфы отдают две трети того, что у них осталось без боя. Выбор оружия оставался за каждым. Поединок должен был продолжаться до смерти одного из дуэлянтов.

Трэгх согласился на условия поединка и прибыл на место в оговоренное время, вооружённый пращой.

Эонагалан уже ждал его. Оружием король выбрал свой верный лук.

Единоборство началось.

Трэгх раскрутил пращу, а король Эонагалан натянул тетиву с наложенной на него стрелой. Стрелой, оперённой перьями птицы вухтолан, той самой, которая не боится смерчей и пролетает сквозь них. Стрелой с наконечником, кованным из заговорённого железа, что не ржавеет ни от воды, ни от крови. Наконечником, покрытым рунами-повествованиями об истории эльфийского народа.

Король спустил тетиву прежде, чем низкий орк отпустил конец своей пращи, дабы отправить камень-снаряд в смертельный полёт.

Король Эонагалан слишком сильно натянул свой могучий лук и стрела, выпущенная из него, разорвала пространство громом и исчезла без остатка, не долетев до плоти орка всего несколько пядей. Это было словно в легенде о беглецах, оседлавших, в прошедшие времена, огненные стрелы и улетевшие на них за покров пространства, оставив после себя эпоху молний, огня и пробуждения орков.

Низкий же Трэгх воспользовался этим чудом и запустил из пращи камень прямо в лоб благородного короля Эонагалана. И…

Слившиеся в унисон возгласы молодых эльфов, выражавших сложную гамму переживаемых ими впечатлений от услышанного, на миг прервали повествование.

- …И, - продолжал Смотритель Долины, - покачнулся величественный король эльфов, сражённый коварным снарядом. Видя это, возликовал, радуясь победе мерзкий орк, и воздел кверху руки, торжествуя. Но благородный король Эонагалан, преисполненный ответственностью за свой народ, прежде чем умереть, из последних сил сумел натянуть свой верный лук и пустить в недруга вторую стрелу. Её полёт был не столь стремителен, как первой, и даже был наблюдаем глазами секундантов. Тем не менее, её силы хватило, чтобы пронзить горло предводителя диких орд и, переломав шейные позвонки, умертвить его. Враг был повержен, но и славный король Эонагалан пал в том противостоянии.

Тишина, повисшая в воздухе, нарушалась только потрескиванием дров в костре.

Смотритель Долины нарушил её, продолжая повествование:

- Соперники сразили друг друга, и было неясно, как выполнять условия дуэли. Такого исхода оговорено не было. Оставить всё как есть или осуществлять оговоренное и отдавать друг другу требуемое по условиям? Еще вопрос состоял в том – считать ли обоих погибших в поединке побеждёнными или же победителями друг друга? Никто не мог решить определённо, что делать и как поступать. Однако неведение это продолжалось недолго.

Не успели ещё члены отвалиться от тела благородного короля Эонагалана, а насекомые-паразиты покинуть мёртвые телеса отвратного Трэгха, как на противоположной стороне мира началось самое величайшее и самое короткое извержение вулкана, что считался давным-давно погасшим. Именно того, на склонах и окрест которого орки построили свои колыбели, привлечённые плодороднейшей почвой.

Огонь, лава и пепел в считанные часы сделали то, к чему безуспешно, долгими годами стремились эльфы – изничтожили рассадники враждебной нечисти. Так пустота загладила свой огрех перед павшим благородным королём эльфов за проглоченную ею стрелу. Орки ещё долго сопротивлялись последовавшей вслед за этим реконкисте эльфов, но их поражение оказалось делом времени. В конце концов, те, кто остался в живых, закуклились в потаённых и труднодоступных местах до своих, как они полагают, лучших времён. Эльфы же ищут и будут отыскивать и уничтожать коконы орков, дабы не возродилось оркское отродье вновь, и не повторилось прежнее.

Пустота же скорбит о нечаянно погубленном её благородном короле Эонагалане, оплакивая его и орошая, время от времени, наш мир своими слезами, кои вы только что видели и до коих вы дотрагивались на ожерелье. Капли эти появляются из пустоты, как бы ниоткуда, несут с собой невероятный холод, что выстуживает долину так, что невозможно вонзить в почву ни меч, ни копьё, и плоть не преграда для их полёта…

***

Проспер Лумба зажмурился от света, который резанул по глазам, когда с его головы стянули плотный, черный мешок. Сколько он протрясся в крытом брезентом кузове грузовика, Проспер, потерявший счёт времени, не представлял. Это могло быть и час и все три. Скорее второе.

Ему очень хотелось помочиться. Он даже пытался спросить сопровождавших его, можно ли как-нибудь справить нужду, но получил лишь тычок кулаком в бок. Пришлось терпеть.

Теперь, когда он спрыгнул с кузова и ему никто ничего не воспрещал, Проспер выбежал на обочину и принялся опорожнять многострадальный мочевой пузырь.

О-о-о-очень хорошо! Это гораздо, раз в десять, лучше, даже, чем драть ротную давалку за патроны или консервы. Если жив ещё в свои четырнадцать – лови кайф даже от такой мелочи, как увлажнение природы собственной уриной. Это Африка, чувак!

Его одиннадцати лет отроду взяли из деревни боевики Крокодила Нганзы. Они дали ему в руки старый «Калашников» и сказали стрелять в людей, которые стояли перед ним на коленях. Так и сказали «стрелять», иначе порубят их всех мачете у него на глазах, а ему выпустят кишки, и так, чтобы он умирал долго и мучительно.

Среди тех людей были его мама, отец и дядя, который мастерил для него свистульки. Они кивали ему: «Стреляй, мол, дай лёгкой смерти. Эти звери всё равно в живых никого не оставят…»

Видно, деревня им поперёк встала из-за этого колтана. Говорил же старик, который давным-давно в Лубумбаши чуть ли не в университете учился, что эти чёрные камешки, которыми играются дети, предвещают зло, и надо сниматься и уходить отсюда.

Не поверили. Даже когда старик ушёл, бросив всё, не поверили. Как же поверить? Из-за каких-то камешков бросать такие плодородные земли и богатые рыбой воды… Вот и расплата за неверие!

Убивать оказалось легко. Только давить на спусковой крючок и держать «Калашников» покрепче, чтобы не вырвался из рук, да отдачу потерпеть малость. Остальное автомат сделал сам. Заодно оглушил, ослепил и в ноздри кислым запахом шибанул. За десять секунд, что опустошался магазин, умерли все, включая маму, отца и дядю.

Потом похожий на шимпанзе боевик некоторое время ходил между посеченных пулями тел, искал, кого добить, но не нашёл. Он подошёл к Просперу, одобрительно хлопнул его по плечу и произнёс фразу, которая впоследствии прилипла кличкой:

- Добивать не надо!..

На плечо Проспера легла чья-то тяжёлая рука. Он обернулся, и у него перехватило дух. Как не перехватить, если он стоит со спущенными штанами перед самим Крокодилом Нганзой!

- Слыхал о тебе, Проспер Лумба. О твоих способностях, - сказал лесной генерал простым, отеческим тоном.

«Господи, - подумал Проспер, - какой же он чёрный!»

Крокодил Нганза был известен своей аномальной чернотой кожи всей округе, по обе стороны Луалабы. Гипермеланизм. У него даже ладони и ступни были чёрные. Словно углём намазаны. Да что там ладони! Белки глаз были словно подёрнуты антрацитовой дымкой.

- Ты закончил? – спросил Крокодил, показывая глазами на болтающийся над обочиной член.

- Д-да, да… - судорожно глотая воздух, Проспер поспешно спрятал своё хозяйство в штаны, и спохватился:

- Так точно, мой генерал!

И вытянулся по стойке «смирно».

Крокодил улыбнулся, обнажая сахарные зубы, единственное, что было белым в этом человеке. Ему нравилось, когда его называли «мой генерал» под стойку «смирно». Проспер знал об этом, хотя доселе никогда не видел Крокодила Нганзу воочию. Вот, увидел… Знание пригодилось.

- Вольно, солдат, ответил Крокодил и крикнул боевикам, стоящим у грузовика, что привёз сюда Проспера, чтобы те оставались на месте и ждали.

- Пошли, - сказал он мальчику. – Я хочу взять тебя в свою гвардию, но мне тебя нужно проверить.

«Что?! – не поверил своим ушам Проспер Добивать-не-надо. – В гвардию?! Это не может быть шуткой! Крокодил Нганза никогда не шутит!»

Он пошёл вслед за генералом по тропе, ведущей с дороги в лес. Проспер шёл за ним и смотрел, как болтается «Калашников» у того на плече.

Тень, упавшая с крон деревьев, словно растворила в себе голову Крокодила и казалось, что впереди сама по себе шагает камуфляжная форма с автоматом на плече, с пистолетной кобурой, штык-ножом и флягой на поясе, и берцы, сами отмеряющие шаги.

Они вышли на поляну, через которую протекал неширокий, прозрачный, с песчаным дном, ручей.

Здесь Крокодил повернулся к Просперу и приказал:

- Будь здесь.

Сам он перепрыгнул через ручей и оказался на другом берегу. Крокодил повозился там немного, прилаживая к «Калашникову» штык-нож, и, затем, крикнул стоящему на другом берегу пареньку:

- Лови!

И швырнул через ручей автомат.

Проспер Добивать-не-надо споро перехватил «Калашников» в полёте. Благо, что принайтовленный штык-нож был в пластмассовых ножнах.

- Стреляй в меня! Очередью! – приказал Крокодил Нганза, становясь перед Проспером, словно мишень на стрельбище. – Это приказ!

Добивать-не-надо приказов не обсуждал. Он передернул затвор, досылая патрон в патронник, поставил на автоматический режим и нажал на спусковой крючок.

Грохнуло длинной очередью. Проспер хотел было уже закрыть глаза, ожидая увидеть, как из боготворимого им генерала Крокодила Нганзы полетят кровавые клочья, а затем он рухнет на песчаный берег окровавленной тушей, и вода в ручье станет красной…

Ничего подобного! Генерал просто стоял по ту сторону, целёхонький, а пули, в упор летящие в него, не достигали цели.

Такого просто быть не могло! Проспер Лумба Добивать-не-надо знал оружие и прекрасно представлял себе разницу межу выстрелами холостых и боевых патронов. Он-то стрелял боевыми! Тем более, без специальной насадки на ствол очередью из холостых не постреляешь!

Автомат плюнул огнём в последний раз и заглох. В магазине кончились патроны.

Генерал стоял целёхонький. Держа в руке допотопный револьвер.

Просперу стало страшно. Так страшно, что не облегчись он четверть часа назад, сделал бы это сейчас прямо в штаны. Мальчика трясло, словно его тело пронзил электрический разряд.

Приказ он, тем не менее, выполнил.

- Приказ выполнен, мой генерал! – крикнул он прямо в антрацитовое лицо Крокодила сорвавшимся в визг голосом, и только автомат, упертый в землю прикладом, служа опорой, не дал упасть мальчику на землю.

- Принято! – ответил генерал и выстрелил из своего древнего револьвера.

Рефлексы вздёрнули организм Проспера в ожидании худшего, но пуля посвистела мимо, где-то у правого виска. Дрожь как рукой сняло. Как нашатыря нюхнуть дали…

«Его пуля перелетела через ручей! – подумал Проспер удивлённо. – Я не мог его убить, а он мог бы прикончить меня в любой момент!.. Воистину, великий генерал Крокодил Нганза!»

Проспер, отвлечённый своими мыслями, не заметил, как генерал перешёл ручей и оказался рядом, положил свою ладонь на курчавую голову мальчика.

- Поздравляю тебя со званием гвардейца! – торжественно произнёс Крокодил Нганза. – Мне нужны такие, кто точно выполняет приказы, а не такие, которые толкуют приказ «стреляй в меня», как «убей меня», и бросаются в атаку со штыком наперевес, когда расстреляют патроны. Всегда с собой, - потряс старинным револьвером перед носом Проспера генерал, - его сюда беру. Четыре раза пули вгонял в слишком горячие чайники, а у тебя, видишь, голова, в отличие от тех, на плечах оказалась.

Крокодил Нганза любовно погладил пальцами револьвер, прежде чем отправить его в кобуру.

- Идем, мой гвардеец, - сказал он покровительственным тоном, - но знай, если что – во второй раз не промахнусь. - И улыбнулся широкой, белозубой, воистину крокодильей, улыбкой

***

- Через пять часов будем на атолле, - сказал Дэн, ставя лодку на автопилот. – Там есть одно местечко… Всего метров десять в глубину, и как на другую планету попадаешь.

- На Марс? – подзадорила его Хлоя.

Она сидела на самом краю и с борта пыталась дотянуться до воды. Однако, как ни длинна была её стройная, загорелая нога, до пенящихся бурунчиков ей было никак не достать даже кончиками пальцев.

Тина, стоявшая рядом, звонко хохотнула, поддерживая остроту подруги. Привлеченные начинающейся потехой Сет и Фил, возившиеся с баллонами аквалангов, подняли головы и посмотрели на девушек.

Те были хороши. Им шёл тропический загар. Что коротко стриженой брюнетке Хлое, что длинноволосой Тине с рыжими, как медь локонами. Крохотные купальники гавайских расцветок скорее подчёркивали то, что должны были прикрывать. Выглядели они весьма аппетитно и, ко всему прочему были заядлыми дайвершами.

Понырять на рифах острова Киритимати была их идея. Подумаешь, каких-то тысяча сто морских миль от Мауи. Отчего бы не угодить таким красавицам, тем более, что в эту пору года Тихий Океан пребывает в том состоянии, в котором застал его, пересекая, Фернан Магеллан, и благодаря которому тот дал ему это нелепое название.

- Лучше, - ответил Дэн.

- Это как? – спросила Хлоя.

Ей так и не удалось дотянуться до воды. И не стоило. Лодка, взятый на прокат прогулочный океанский катер, уже набрала скорость и делала тридцать три узла.

- Действительно, как? – поддержала Хлою Тина.

Сет и Фил сохраняли молчание, ожидая веселья. Такое уже случалось не впервой за прошедшие шестнадцать часов в пути.

Дэн был парнем прекрасного атлетического сложения и хорошо разбирался в катерах, механике и навигации, но общение с женщинами давалось ему, мягко говоря, трудновато. Он проявлял в этом деле редкую детскую наивность и совершенно не понимал иносказаний. Как первое, так и второе являлось источником многочисленных развлечений и розыгрышей над простоватым Дэном, но это не вызывало у него каких-либо обидных чувств. Ему просто было невдомёк.

Молодых женщин это забавляло, и они готовы были издеваться над ним бесконечно. Предел этим шуточкам могли положить только Фил или Сет, которые, поначалу, даже с увлечением наблюдали за травлей-потехой красавицами «чудовища». А как же ещё называть того, кто обладает телом античного героя, но которому дан разум наивного дитяти, пусть даже одаренного глубокими познаниями в механике и естественных науках?

Тем не менее, зная об отсутствии чувства мере у своих подруг, парни в какой-то момент начинали осаживать их, вставая на защиту своего простоватого приятеля. Особенно, когда женские шуточки, пусть даже не конкретно в их адрес, но начинали задевать мужское достоинство, в целом.

- Лучше, - не подозревая грядущих подвохов повторил Дэн. – На Марсе нет воды. Жидкой воды, если быть точным. На Марсе атмосферное давление составляет одну стосемидесятую от земной, и жидкая вода выкипела бы моментально. Там вода может существовать только в виде льда на полярных шапках или в виде вечной мерзлоты. – Он увлёкся, оседлав любимого конька популярно объяснять всё и вся. – Когда-то раньше на Марсе была жидкая вода. Есть следы русел рек, потоков, озёр. Утверждается, что там даже существовал океан. Совсем небольшой, по нашим меркам, как наш Северно-Ледовитый, по объёму. Тем не менее, учитывая сопоставимые величины, для Марса он являлся достаточным, чтобы считаться океаном, а не чем-то вроде внутреннего моря, как, например, Каспийское море. Сейчас же на Марсе только песок, камни и скалы. – В голосе Дэна послышались нотки сокрушённости, но в последующей фразе они сменились аккордами восторженности:

- Зато там, куда мы придём, тоже имеются песок, камни и скалы, но под слоем прозрачной и тёплой воды! Вода – источник жизни, и мы, ныряя, сможем увидеть её вариации в виде обитателей коралловых рифов. Рыбы, моллюски, полипы, морские звёзды, водоросли! Будет очень красиво!

Хлоя, наверное, что-нибудь да сказанула бы, чтобы обломать пику его восторгов, но не смогла, потому что исчезла в поглотившем её огненном шаре.

Стоящая рядом Тина издала короткий вопль и рухнула ничком. Она вся дымилась, обугливаясь.

«Шаровая молния», - мелькнула мысль в голове Дэна.

Сет и Фил, не раздумывая, бросились за борт… Прямо в кипяток, в который превратился океан вокруг катера. Их вопли стихли очень скоро.

Из-под воды всплыли и зависли в воздухе ещё огненные шары. Много. Несколько десятков.

Дэн обязательно бы их сосчитал, но мертвые не считают.

Взорвавшийся шар, поглотивший Хлою, обратил и лодку, и всех, кто был на ней, в пар, который вознёсся к небесам.

***

Андрею пришлось подзадержаться на работе, и на место он прибыл уже затемно, когда веселье было в полном разгаре.

Горел гигантский костёр, и вокруг него вертели сразу несколько хороводов-гусениц участники и участницы слёта. Гремела музыка.

Палатки стояли правильным полукругом на достаточном расстоянии от огневища. Целый посёлок.

Сколоченные из брёвен и досок длинные столы несли на себе следы недавнего пиршества ритуала перевоплощения.

Андрей понадеялся, что примет перевоплощение автоматически, по факту прибытия, а не через питиё «Эля», в который, для аромата, добавляли джина. Зачастую с ним перебарщивали и к хвойному запаху и привкусу добавлялись излишние градусы, присущие «ершу».

А выпить нужно было пинту! После такого натурально можно было вообразить себя эльфом.

Андрей по натуре своей был «капельмейстером». Пропустить рюмочку-другую было для него достаточно, чтобы почувствовать эйфорию мимолётного консенсуса с самим собой. Выпить же более чем пол-литра отдающего ёлкой пива или, того хуже, «ёлочного ерша» каждый раз было для Андрея испытанием. Трудновато давалось ему «гроссмейстерство», несмотря на многие сезоны тренировок.

Андрей припарковал свой пятнадцатилетний «Поджеро» на краешке участка, отведённого под стоянку, под завязку набитого разнокалиберными авто: от смартов, до минивэнов и автобусов. Заглушив двигатель, Андрей, прежде чем выбраться из салона, накинул на плечи эльфийский плащ с капюшоном и перепоясался мечом. Освещая себе дорогу фонариком айфона, чтобы не налететь на торчащие из земли пни и корни, он пошёл к столу, на котором горели массивные цилиндры парафиновых свечей. Их огоньки отражались в стёклах початых бутылок, что батареей стояли на столешнице, сколоченной из грубо обструганных досок. Вскрытые банки консервов, нарезка колбасных кругляшей и ветчины, порушенные горки разнообразных салатов и ломтики батонов и чёрного хлеба дополняли картину постзакатного натюрморта.

За столом сидело с полдюжины персонажей. Только двое из них были наряжены эльфами, остальные изображали гоблинов. Все активно чокались, выпивали, крякали, опрокидывая в себя содержимое пластиковых стаканчиков и, игнорируя закуску, что-то живо обсуждали.

«Ясно, - подумал Андрей, - на сей раз союзниками в махалове против орков выпало быть гоблинам».

В прошлый раз в союзниках были гномы, но с ними сразу не заладилось. Из-за них бой с орками и их союзниками едва свели к ничьей. Хотя орки так не считали и самозвано провозгласили свою победу. Просто Бородино какое-то получилось. Кто победил? Кто проиграл? Не понятно…

«Что ж, - витали мысли в голове Андрея, - в этот раз мы им всыпем по полной. Гоблины, кажется, орков сильно недолюбливают…»

- Посмотрите-ка, кто почтил нас своим прибытием! – Голос Его Светлости, эльфийского графа Зелокатуна, в миру Олега, был громоподобен.

Беседовавшие за столом примолкли.

- Прошу любить и жаловать нашего поэта-летописца и возродителя истинного эльфийского языка, благородного Эльбенора!

Гоблины почтительно привстали, приветствуя. Другой эльф, незнакомый Андрею, приветственно поднял ладонь.

- Я – Ульморан, - представился он.

Гоблины, в свою очередь, представились совершенно непроизносимыми и потому незапоминающимися именами.

Андрей сделал ответный приветственный реверанс.

- Садись, благородный Эльбенор, - пригласил Олег-Зелокатун. – Осуши кубок с дороги, дорогой мой летописец.

Эльф Эльбенор сел на лавку между Ульмораном и каким-то гоблином, и принял из чьих-то рук до краёв наполненный пластиковый стаканчик.

- До дна! До дна! До дна! – Застучали по столу кулаками эльфы и гоблины.

Андрей выдохнул и сделал первый глоток.

Водка!.. А в стакане грамм двести… Штрафная, значит…

В первую секунду ему показалось в грудь стали вбивать тупо заточенный кол. Второй глоток протолкнул этот кол в желудок. Третий растворил его без остатка. Последние капли Андрей допивал с амбивалентными чувствами нахлынувшей эйфории вкупе с позывом всё, что принял, выблевать наружу, под неистовые крики «Ура!» из глоток эльфов и гоблинов. Кто-то подсунул ему стакан с «Пепси», для запивки, и Андрей залпом влил его в себя, надёжно закупорив выход выпитой водке. Только после этого он смог выдохнуть и дышать, жадно хватая ртом воздух.

- От-какой у нас поэт! – хлопнул по спине Андрея-Эльбенора Зелокатун. – Если стихосложенец так может, представляете, какие у нас воители! – Похвалился, почти похвастался, он перед гоблинами. – Да мы завтра сомнём этик орков вместе с их союзниками и загоним в топи!

- Загоним в топи! – вторили ему гоблины и эльф Ульморан, поднимая стаканы.

Андрей обнаружил, что его стакан тоже наполнен. Правда, теперь лишь на одну четверть. С этим справиться было гораздо проще. Обряд преображения элем, видимо, был забыт, и молодой человек возблагодарил за это, запрещённые у эльфов к поклонению, христианские небеса.

Чокаясь, эльф Эльбенор отметил гетерогенный состав гоблинской делегации. Те двое гоблинов, которых он поначалу принял за мужчин, оказались, при ближайшем рассмотрении, похожими на симпатичных мужчин женщинами. Их атлетическое телосложение одновременно впечатляло и сбивало с толку.

Потом пили за союз эльфов и гоблинов, за взаимопонимание между расами, за победу, и ещё за что-то возвышенное…

Эльф Эльбенор пил на брудершафт с гоблинами и гоблиншами, и одна едва не задушила его, когда они целовались.

Потом все пошли вертеться в хороводе вокруг гигантского костра. От него пыхало жаром и, вроде бы, было очень весело. Определённо весело: он помнил, как пел вместе с гоблинами песню Юрия Шевчука «Не стреляй!» под гитару. Поющие гоблины оказались таким нечто, что зачарованный их пением Андрей, теперь эльф Эльбенор, напрочь лишённый музыкального слуха, попадал в ноты.

После песни в памяти образовался провал…

…Эльбенор проснулся в палатке, упакованный в спальный мешок, от острого желания отлить. Организм настойчиво требовал очищения от продуктов распада ранее употребленных этанолосодержащих веществ. Кое-как выпутавшись из синтипоновых недр, Эльбенор выбежал, не обувшись, из палатки и бросился к ближайшим, что погуще, кустам.

Когда он, сделав своё дело, выбирал из них, его окликнули:

- С пробуждением! - Зелокатун сидел за столом в компании с Ульмораном.

Было видно, что последствия вечерне-ночного веселья аукаются тому не лучшим образом. Зелокатун же был как огурчик. Эльбенор после облегчения, чувствуя лишь сухость во рту, тоже, как говорится, отделался лёгким испугом.

За исключением их троих, поляна была пуста. Стояло раннее, не более пяти часов, утро. Стальной свет холодил глаза. От костра, вокруг которого водили хороводы, осталась лишь куча слабо дымящихся углей. Из кое-каких палаток доносился храп. Все спали.

Зелокатун жестом пригласил Эльбенора присоединиться к ним. Тот неловко и опасливо переступая босыми ногами, подошел к ним.

- Твой меч в моей палатке, - сообщил он, когда Эльбенор сел на скамью рядом с ним. – Позже заберёшь… - и перешёл, не распространяясь об обстоятельствах появления меча в его палатке, к другой теме:

- Хорошо же ты с гоблинами ночью поладил! Они на руках тебя, когда ты отключился, в лагерь принесли и в мешок, чтоб не мёрз, упаковали.

Ульморан вымученно икнул.

- Опять? – спросил его Зелокатун недовольно.

Тот кивнул. Зелокатун вздохнул, развинтил свою флягу и плеснул из неё в пластиковый стаканчик чего-то зеленоватого. Ульморан тотчас опрокинул это в свою глотку и замер, словно прислушиваясь к самому себе.

- Совсем пить не умеют математики, - посетовал Зелокатун. – Нам ещё координаты-азимуты-маршруты вычислять, а он в глухом приходе…

Ульморан, выпив, сказал «Уф!» и уронил голову на скрещенные на столе руки.

Эльбенор молчал, ожидая дальнейшего развития событий. Они не заставили себя ждать.

- Поспит часик, - кивнул Зелокатун на засопевшего Ульморана, - и придёт в порядок… Надеюсь…

- Он математик? – спросил Эльбенор.

- Теоретик, ко всему прочему, - ответил Зелокатун. – Умный как Эйнштейн и Фарадей… Отведай и ты эликсира со мной, достойный эльф.

Эльбенор взялся за стаканчик, в который щедро плеснули из фляги. Жидкость была действительно зеленоватого цвета и не имела запаха. На вкус оказалась, как текила, но с острым грибным привкусом, и крепостью поболе тридцати восьми положенных ей градусов.

- Что это? – спросил Эльбенор, ощущая, как глазам стали открываться новые, доселе невиданные, оттенки и ракурсы окружающей обстановки.

- Если не Сома, то почти она, - был ему ответ, и снова переход к новой теме:

- Ты ночью много порассказал о расшифровке рун с наконечника бельгийского десантника.

- Извини, накопилось, наверное, а с алкоголем вырвалось наружу. Занудно было?..

- Ну, что ты! Очень интересная лекция оказалась. Особенно про эпоху опустошительных молний и огней, последовавшую за переходом части народа по ту сторону Грани верхом на гигантских стрелах, летящих быстрее создаваемого ими звука. Потом о войне с нечестивцами. То ли разумными насекомыми, то ли разумной гуманоидной расой с повадками и физиологией насекомых… И победе над ними… Ты точно это не сам придумал?.. Впору книжку писать… Уж больно на фэнтези с настоящими эльфами и орками смахивает.

- Я шесть лет ломал этот шифр, - возмутился Эльбенор. – Знаешь, каких трудов это стоило!? По крупицам ключи подбирать!?..

- Неужели из своей макулатуры?.. Из фэнтези-фанфиков?..

- Именно! Не такие уж они и фанфики оказались!

- Значит переход и взаправду был?.. И это были…

- В том то и дело, что именно они!..

- То-то Ульморан так набрался. Даже не знаю с радости или с горя?

- В смысле?

- В том то и дело, что в коромысле…

- А если без метафор?

- Можно и без метафор… Он, - Зелокатун кивнул на спящего Ульморана, - работает в таком месте, что ему, чтобы побывать здесь, на слёте, пришлось тайно нанимать актёра, который изображает его отдыхающим в отпуске на ЮБК. За ним присматривает наружка и его не выпускают за границу. Вот в таком месте он работает. То есть имеет доступ к такой информации, какую ни в каких нетах не сыщешь. Короче, он утверждает, что рассчитал кое-какую теоретическую модель на сопоставлении кое-каких данных, и, когда ты стал распространяться о грани, о сверхзвуковых стрелах, на которых народ отправился по ту сторону…

- Часть народа, - поправил Эльбенор. – На наконечнике написано только о части народа.

- Какая разница, - отмахнулся Зелокатун. – Только дело в том, что Ульморан, услышав это, стал скакать, как кенгуру, и кричать: «Это по-настоящему!». Затем разрыдался и давай лить в себя алкоголь в таких количествах, будто он кентавр.

- Он так много выпил?

- А то по нему не видно? – Зелокатун кивнул в сторону пребывающего в отключке Ульморана.

- Ну, про радость я, более-менее, понял – теория подтвердилась практикой, но что заставило его рыдать и напиваться?

- Как я помню, - издали начал Зелокатун, - артефакт, наконечник стрелы, покрытый рунами, происходит откуда-то из Африки?

- Именно, а точнее из Демократической Республики Конго, бывший Заир, Бельгийское Конго в колониальный период, из провинции Маниема, - просветил Эльбенор.

- Так это оттуда бельгиец его припёр?

- Выменял, если верить его истории, на патроны и пенициллин у местных. Точные подробности неизвестны. Со времён шестидесятых много воды утекло.

- Это тогда, когда Патриса Лумумбу?.. В тех местах?..

- Чуток попозже и чуток севернее, - уточнил Эльбенор.

- А река Луалаба там есть?

- А куда ж ей оттуда деться? – вопросом на вопрос ответил Эльбенор. – Она там как Волга в России.

- Теперь и у меня сошлось, - выдохнул Зелокатун.

- Что сошлось?

- Я поспрошал, малость, этого, - кивок в сторону спящего, - теоретика, пока он был ещё вменяем.

- И?..

- Этот наконечник, по ходу, реально прилетел с «той стороны». Переход между мирами реально существует, и, исходя из логики, он находится там, где артефакт попал в руки бельгийского десантника. Он жив ёще, кстати?

- Какое там. Лет пять как помер. Только благодаря тому, что он представился, наконечник и всплыл в сети. Наследники стали стариковское барахло распродавать… Но ты что-то говорил о местонахождении перехода между мирами?

- Вот именно! Он там, в Заире, и именно в той провинции, где течёт Луалаба. Даже имеются координаты этого места. Ульморан вычислил от противного.

- От чего?..

- Ну, как в школе, геометрия, доказательство от противного…

- А… Но это же здорово! – оживился Эльбенор. – Переход в параллельный мир!..

- Погоди радоваться, - охолонил его Зелокатун. – Во-первых, я погуглил координаты места, где находится переход. Места там, мягко скажу я тебе, неспокойные. Там находятся месторождения минерала колтана, на который в мире стабильный спрос. Территория всё время переходит из рук в руки, от одних военизированных группировок другим – все хотят быстро разбогатеть. В том краю африканцы кладут друг друга пачками, а из нерегламентированно попавших туда белых делают лекарство от СПИДа и афродизиаки. Так что, объявляться там в ближайшее время – мероприятие опрометчивое, обречённое на гибель.

- Это понятно. Что во-вторых?

- Во вторых, через переход нельзя просто так взять и пройти прогулочным шагом. Нижняя скорость перехода определяется где-то в пятьсот метров в секунду. Такая скорость доступна лишь пуле да реактивному самолету. Только на нём можно отправить туда человека… Ну, можно, для налаживания контакта, отправлять туда пули с выгравированными на них посланиями…

- Наконечник! – вскричал Эльбенор. – На нём выгравированы руны… Но как?.. – тут же поник он. - Он же был изначально принайтован к древку стрелы. Стрелу нельзя запустить со скоростью в полтыщи метров в секунду…

- Человек не сможет, - парировал Зелокатун, - но по ту сторону обитают отнюдь не человеки… Вон, ты до эльфов руны свои напереводил… А с какой они скоростью стрелы из своих луков пулять могут только им и известно. Может и поболе полкилометра в секунду.

- Невероятно, - сказал Эльбенор. – Переход части народа на ту сторону Грани, что упомянут в рунах…Не на стрелах же верхом они её пересекли?

- А чем аппараты на реактивной тяге тебе не стрелы? – ответил Зелокатун.

- Но это оставило бы след в истории…

- «Махабхарату» читал? Там есть про Виманы... Летающие штуки такие... Как раз на реактивной тяге...

- Эклектика какая-то, - протянул Эльбенор.

- Весь наш мир сплошная эклектика. Тем не менее, существует он согласно законам физики, и потому есть ещё в-третьих.

- В-третьих?

- Ульморан в своих расчетах опирался на данные об аномальных явлениях, которые были зафиксированы как со спутников-шпионов, так и глубоководными аппаратами слежения в районе Гавайев. Точнее на участке, расположенном между Гавайскими островами и островом Киритимати, что принадлежит Республике Кирибати.

- И при чём это к месту, которое находится в Африке?

- А при том, что это антипод.

- Антипод? – переспросил Эльбенор, не понимая.

- Ну, если Землю прокопать насквозь из одного места, то место, в которое ты попадёшь…

- А… Понял… Только при чём здесь это не понял.

- Эх ты, лирик. Есть в физике такой закон, что если где-то какой-то массы убудет, то эквивалент этой массы где-то в другом месте прибудет. В квантовой физике, если быть точнее.

- Больше информации, пожалуйста.

- По-простому, если в Конго исчезнет какая-то масса, а там частенько постреливают, то в Тихом океане, между Гавайями и Киритимати, появится её эквивалент в виде энергии.

- Какой энергии?

- Е равно эм цэ квадрат.

- И что это значит?

- А то, что как бы ниоткуда в определённом квадрате Тихого Океана появляются энергетические всплески.

- Какие всплески?

- Визуально они определяются как шаровые молнии, плазмоиды, огненные шары и прочие наименования, которые можно присвоить круглым, ярким и раскалённым, как маленькие солнца, объектам. Из-за них там, верно, и пропадают изредка суда с людьми. Место, хоть и в стороне от морских коммуникаций, но в последний раз там бесследно пропал катер с пятью членами экипажа и пассажирами на борту. Конечно, окажись это какие-нибудь филиппинцы или индонезийцы, или мексиканцы, то никто, ничего так бы и не узнал. Но это оказались американцы. Шумиху в СМИ, в интернетах подняли такую, что, наверное, на Луне услышали.

- Ну пропали, - зевнул Эльбенор, - и что с того?

- А то, что эти всплески появляются там всегда в количестве тридцати штук. И представь себе, какую гипотезу выдвинул Ульморан?

- Какую?

- Такую, что число тридцать - это число, совпадающее с количеством патронов в магазине автомата Калашникова. Бред, на первый взгляд, конечно… Но!..

- Что?..

- Показатели энергии во всех случаях сошлись с суммарной массой тридцати пуль калибра семь, шестьдесят два! Каждый раз в течение нескольких лет! Он сопоставил и вычислил скорость перехода и координаты входа для массы.

- А вход, как понял на антиподной точке. Как в фильме «Шоу Трумэна»? Как Фиджи?

- Прокололись там с этим. Если Фиджи антипод, то исходная точка, где Трумэна в его шоу дурили, где-то в Сахаре, на территории Мали, никак ни в Штатах, как по сюжету было. Но это не важно…

- Так почему вход и выход находятся на антиподных координатах?

- Это же просто. Вот, представь себе стену из свинца, и в неё стреляют пулей тоже из свинца. И, представь себе, эта пуля не просто вонзается в стену, но как бы растворяется в ней, интегрируется в веществе этой стены, не меняя её массы. Однако пуля имеет массу и, чтобы интегрироваться в вещество стены, она должна выбить из неё эквивалент этой массы. Если бы пуля представлялась чужеродным элементом после взаимодействия, то есть вкраплением, то она бы попросту вытеснила собой из стены массу свинца равную массе пули…

- Ага…

- Но здесь другое. В данном случае получается, что, несмотря на воздействие со стороны посторонней массы на стену, структура и масса стены остаются неизменными. Но таки заменённая интегрированной массой масса вытесняется в виде чего?..

- Чего?..

- Эквивалента энергии! Как по Бору!

- Бору?..

- Бор, датский физик… Он ещё золотую медаль в царской водке растворял… Постулат Бора… Атом поглощает квант энергии, атом излучает квант энергии…

- Ересь какая-то. Ничего не понимаю, - вздохнул Эльбенор.

- Да что тут непонятного!? – вспылил Зелокатун. – Если какая-то масса удаляется из нашего мира в какое-то другое измерение, то убыль её должна уравновеситься вытесненным на Землю её эквивалентом из того, другого измерения. Эквивалент же массы – энергия!

- А… А почему эта штука появляется на противоположной стороне Земли?

- Да потому что, масса, что летит вперёд из начальной точки и выталкивает свой эквивалент энергии из точки прибытия, вытолкнет его по вектору движения, и потому выброс энергии на Земле происходит в конечной точке на антиподных координатах. Это как бы, для наглядности, противоположная стена свинцовой стены.

- Так это получается, что параллельный мир находится как-то посерёдке нашего?

- Ну, как бы так…

- Несуразица какая-то…

- Квантовая физика вообще лишена логики и враг здравого смысла. Он, - Зелокатун кивнул в сторону посапывающего Ульморана, - может объяснить почему, если интересно. Мне для этого образования не хватает. Однако же логично то, что эквивалент исчезающей массы действительно компенсируется энергией стремящейся к показателю е равно эм цэ квадрат. Пули запущенные туда возвращаются, образно говоря, сгустками энергии… Микросолнцами! Представь, что могут сотворить тридцать таких солнц в одном месте за несколько секунд своего существования?! Микроапокалипсис! Тех, кто угодил в него – можно и не искать. Они попросту вознеслись в небеса паром, в который обратились. Вот и подумай, что если одно такое микросолнце есть энергетический эквивалент массы пули, которая и восьми грамм то не весит, то какой же будет обратный эффект здесь, если «туда» запульнуть аппарат с человеком?! Учти, это не граммы будут… Тонны!

- И какой будет эффект?..

- Поярче тысячи солнц! Во много, не знаю во сколько тысяч раз, ярче.

- И что это значит?

- Половина Тихого Океана испарится! Вот что это значит! Как при фестивале водородных бомб!

- Так это же конец света!

- А ты как думал?..

- Это же означает, что нам и думать нельзя о том, чтобы проникнуть на ту сторону…- Эльбенор замолчал на мгновение и встрепенулся, осенённый догадкой. – Что же тогда, - заговорил он, - было на Земле, когда к нам проникли с той стороны? Руны на наконечнике о том и повествуют, что часть народа ушла за Грань. Сюда то есть…

- Плоховато здесь было, - раздался голос сбоку. – Незапланированный Ледниковый период случился. Мамонтов как языком слизнуло. С температурой, стремящейся к абсолютному нулю, и вакуумом, шутки исключены. Нам, при переходе тоже досталось. Уж, какие мы живучие, но к нему совсем не готовы оказались. Из всех пара дюжин только выжила.

- Вот и источник энергии, которая появляется в нашем мире, и объяснение того, как объекты массы нашего мира в тот мир интегрируются! Занимают вакуум, температура которого стремится к абсолютному нулю! – воскликнул Зелокатун, который оказался рад подсказке, и тут же опешил.

- А ты кто такой, собственно? – спросил он недоумённо.

Никто не заметил, как за стол подсел четвёртый.

Человек худощавого телосложения, обладатель львиной гривы волос, спадающих на плечи, сидел подле спящего Ульморана, положив тому на затылок узкую ладонь с непропорционально длинными пальцами. Одет он был по туристски: в брезентовую ветровку с капюшоном и синие, с красными лампасами, спортивные штаны из синтетической ткани. На ногах матерчатые кеды. Лица из-за волос видно не было. Только кончик острого носа торчал наружу, словно из-за шторки.

- А не узнаёте? – вопросом на вопрос ответил незнакомец и тряхнул своей, платинового цвета, шевелюрой.

- Да ну?!.. - в унисон произнесли Зелокатун и Эльбенор, увидав острое, как арка готического собора, ухо.

- И с виманами верно угадал! – Сделал незнакомец одобряющий жест второй, шестипалой рукой, в адрес Зелокатуна. – Не так тогда много тёплых и удобных мест на Земле оставалось. Пришлось повоевать за тёплое местечко в союзе с местными против вторженцев-беженцев от Великой Зимы. У нас были виманы, но было нас мало, а из оружия лишь мечи да луки. В мире, из которого мы прилетели, другого оружия не нужно… Здесь же наша магия работает не так… Непредсказуемо…

- И что?.. – спросил Зелокатун, облизывая пересохшие губы.

- Вы, люди, этим миром заправляете, а не мы… В итоге…

- Не помогли, значит, виманы?

- Подробности можно узнать в «Махабхарате», в оригинальной версии.

- На санскрите, что ли? – Спросил Эльбенор.

- Переводы могут вывернуть истинный смысл наизнанку.

- Его же, санскрит это, лет сто, говорят, учить нужно, - сказал Зелокатун.

- Для нас это не срок. Это у людей «трудно первые сто лет».

- Вы, правда, так долго живёте? – спросил Эльбенор.

- Ты в действительности существуешь? – вставил свой вопрос Зелокатун. – Если я дотронусь до тебя, ты не обратишься в туман?

Эльф оставил их вопросы без ответа. Он убрал свою пятерню с затылка Ульморана, и сказал:

- С этим я закончил. Теперь ваша очередь.

- В смысле? – спросил Зелокатун.

- Какая такая очередь? – спросил Эльбенор.

- Выпьем за человеческую мудрость: «Меньше знаешь – крепче спишь», - провозгласил им эльф вместо ответа.

Неведомым образом у всех в руках оказались наполненные стаканы, и Эльбенор с Зелокатуном не медля, будто ключиком взведённые, опрокинули их в себя.

Питьё оказалось на редкость приятным спиртным напитком с послевкусием дымка обугленных вересковых пустошей.

- После первой и второй… - не дал передохнуть нечаянный гость, и провозгласил новый тост. – За целостный Тихий Океан!

Стаканы, чокаясь, поднялись вновь…

***

- Эй, вы, оба, вставайте! Хватит спать! – Ульморан тряс за плечи крепко спящих Эльбенора и Зелокатуна. – Все уже на ногах, кроме вас. Что на вас нашло? Напару выдули целый литр виски! Хоть бы на донышке оставили, эгоисты! Односолодовый! Коллекционный! Двадцать один год выдержки! Из пластиковых стакачиков!.. Как чай!.. – Его негодованию, казалось, не было предела. – Снусмумрики вы после этого! Вискарные вандалы!

Зелокатун с Эльбенором протестующее мычали и вялыми жестами отмахивались от него, как от назойливой мухи.

- А ну, быстро встали! – не унимался Ульморан. – Скоро колдуны-посредники и делегация орков придут первенство хода и позиции разыгрывать, а вы с такими рожами! Всю эльфийскую расу опозорите!

Эти слова возымели силу.

Собутыльники разлепили глаза и осмотрелись.

На столе, действительно, стояла литровая бутылка оригинально-цилиндрической формы. Она была безнадёжно пуста.

- Это чья? – спросил Зелокатун.

- Понятия не имею, - ответил Эльбенор.

- Значит был третий… - сделал вывод Зелокатун.

Оба устремили свои взоры на Ульморана.

- Да вы что, варвары?! – откровенно возмутился тот. – Я бы помнил, если бы попробовал подобную прелесть!

- А я не помню, - констатировал Зелокатун.

- Я тоже… Ничегошеньки, - поддержал его Эльбенор.

- Я лишь помню, - сказал Зелокатун, - что ты горел желанием поведать нечто потрясное о каких-то письменах на наконечнике из Конго.

- Да, пустое… - ответил Эльбенор, – не может такого быть, чтобы ключ к их прочтению нашелся в фэнтезийных текстах. Прочёл, просто, что хотел прочитать. Апофения и конфабуляция развлекательного уровня, одним словом. Таким макаром сейчас письмена этрусков и манускрипт Войнича все, кто не лень, расшифровывают… Скорее всего это либо орнамент народа, что жил в тех местах до прихода банту, либо образчик протоиндийского письма… Если учесть, что наконечник из нержавеющего железа. Такое тогда только в Индии водилось.

- Ох, уж эта Индия. Страна загадок… - сказал Зелокатун и спросил:

- А как он в Конго тогда оказался?

- Конго? – встрепенулся Ульморан. – Я, развлечения ради, рассчитал кое-что. Могу поведать…

- Не надо, - оборвал его Зелокатун. – Я физику десять лет назад преподавал, пока в инженеры не сбежал. Когда ты формулы свои разговариваешь, я комплексовать начинаю. Ты это лучше в журнал какой-нибудь отправь… В «Астрофизику», там, или «Классическую и Квантовую Гравитацию»… Там люди знающие, сведущие…

- Они со сведущими психиатрами хорошо знаются, - отпарировал Ульморан. – Сотрудничают в тандеме… Быстро на заметку возьмут… Тем более, что в моих расчетах Конго как бы в Тихий Океан впадает…В общих чертах… Да и закрытый я…

- В целостный Тихий Океан, - пробормотал Эльбенор, словно что-то пытаясь вспомнить.

- Что? – спросил Зелокатун, настораживаясь от какого-то подспудного чувства. – В какой Океан?..

- В Атлантический Океан Конго впадает, - осадил его Ульморан, и продолжал приказным тоном. – Вы, двое, быстро приводите себя в порядок! Встали, и мыться, бриться, облачаться! Времени совсем в обрез! Колдуны на подходе!

Выпивохи засуетились, выбираясь из-за стола, задевая и опрокидывая локтями всё и вся. Опорожнённый цилиндр литровика грохнулся набок и, звеня, покатился к краю стола, намереваясь сверзиться на землю, но Ульморан подхватил его, не дав упасть.

- Что за марка такая, «Пиксиз дью»?.. – вчитываясь в этикетку, спросил он сам себя вслух, не припоминая такой, и, как бы сам себе же, и ответил. – Я тебя запомнил! Дай срок - доберусь до нужных нетов, и узнаю, что за «Эльфийская роса» тут такая пролилась.