Глава I

Ад.

По улочкам ночного Лондона медленно разгуливал ветер, с тихим шорохом поднимая вверх осенние листья. Вдоль домов, прижавшихся друг к другу кирпичной кладкой, шел мужчина, пряча лицо под воротником серого пальто. В оранжевом свете из окон, мимо него прошла влюбленная парочка и, со смехом подталкивая друг друга, скрылась за дверьми круглосуточного кафе. Чуть дальше группа подвыпивших подростков копошилась в перевернутых мусорных баках, матерясь и отплевываясь. Мужчину они даже не заметили. Держа руки в карманах, он не спеша перебежал на зеленый сигнал светофора Сельвинский бульвар и направился к парку.

Безлюдно. Пройдя кованые ворота, он прошел в парк. Стуча каблуками туфель по бутовой дорожке, он свернул направо и остановился, в очередной раз беспокойно оглядевшись. По левую руку рядком стояло три грушевых дерева. В тусклом свете уличного фонаря единственный глаз мужчины хищно блеснул, словно вспыхнувшая звезда. Перешагнув через невысокую оградку и ступив на мягкую траву, он подошел к нужному дереву, расстегнул пальто и вытащил из-за пояса садовую лопатку. Упав на колени перед деревом, мужчина тут же бросился яростно копать, изредка нервно оглядываясь по сторонам.

– Ну же, ну же! Где-то здесь…

Острый нос лопатки обо что-то глухо ударился и мужчина, затаив дыхание, выпустил лопатку из рук, тут же про нее забыв. Разгребая руками сырую землю, он покусывал губы от нетерпения. С таким волнительным нетерпением в глазах ребенок разворачивает рождественскую коробку под елкой, ожидая увидеть там долгожданный подарок.

Из черноты сырой ямы на него смотрел его «подарок». Это то, что поможет воплотить самое ужасное желание, которое только может загадать человек с мертвой душой.

Глава 2

Чистилище.

Предательство убивает веру в человечество. В конечном итоге, оно и погубит всех нас. Уж поверьте – я знаю, о чем говорю.

Зависть – первая ступень, а дальше - пропасть.

***

В 2069 году Чарли Сеймуру исполнилось восемь лет.

– Не уходи далеко от дома, милый! – повторяла мама, приглаживая левой рукой белокурые вьющиеся волосы сына. В правой руке была ложка, с которой капало пюре. Ближе к вечеру в дом набегут друзья Чарли, а так же приедут родственники из Бристоля, так что мать Чарли весь день занималась готовкой. – Ой! – она подцепила пальцем каплю пюре с пола, обтерла им о заляпанный фартук и с улыбкой взглянула в улыбающееся и светлое лицо ее сына. – И держись Тони, он старший!

– Я знаю, мам, – кивнул Чарли. – Он же мой лучший друг.

В дверь позвонили.

– Ну, все. – Мама поцеловала сына на прощание и направилась на кухню, пригрозив на прощание пальцем. – В поле моего зрения!

– Да-да! – крикнул Чарли, торопливо открывая входную дверь. На пороге стоял Тони. Выглядел он запыхавшимся. Видимо, бежал всю дорогу.

– Чего ты копошишься?! – с жаром вместо привета выпалил он. Ярко-зеленые глаза нетерпеливо уставились на Чарли. – Погнали, блин! Она родила уже!

Тони был на три года старше Чарли и всегда подстрекал его на различные авантюры, вот и сегодня был как раз тот самый случай.

За домом Чарли был детский сад, куда они с Тони и Рут частенько забирались, чтобы «натырить» зеленых и кислых яблок с деревьев, которые росли на заднем дворе. Сегодня была суббота, и детский сад закрыт, но ребят интересовали вовсе не яблоки.

– Ну, где вы всё бродите? – Рут стояла возле забора. Выглядела она возбужденной. – Это просто охренительно!

Если Тони – подстрекатель, то Рут была мозгом всех авантюрных операций. И не всегда в ее светлую головку закрадывались безобидные идеи. Девчонке было всего тринадцать, а дьявол уже мог бы завидовать ее безумным идеям.

– Пошли-пошли, – Тони помог Чарли и Рут перелезть через решетчатый забор и полез следом. Втроем они направились к старой деревянной беседке.

– Она правда родила? – осторожно спросил Чарли у Рут. Скажу вам на ушко: она ему безумно нравилась, но общался он с ней всегда настороженно.

– Шестерых, прикинь?

Пару месяцев назад на улице Чарли завелась здоровенная, но безобидная дворняга. Ее постоянно подкармливали то продавцы, то старики и она, в конце концов, стала местным любимцем. Детишки очень любили с ней играть, да и сама собака с удовольствием принимала участие в их играх.

Мохнатая дворняга обожала булочки, за что ее так и прозвали – Булка. Совсем недавно ребята заметили, что Булка обрюхатилась и постоянно заползает под половицы деревянной беседки в детском саду. Именно там и появились на свет шесть малюсеньких мохнатых комочков.

– Ну что? – ехидно улыбнувшись, Рут взглянула на Чарли.

– Чего? – не понял тот. Он заметил, что Тони тоже смотрит на него как-то подозрительно, кривя губы в странной ухмылке. – Она не родила, да? Вы просто прикольнулись надо мной?

– Нет, Чарли, – Бархатный шепот пролился медом по ушам, а мягкая ладонь Рут коснулась его плеча. Ноги Чарли едва не подкосились. – У тебя же сегодня день рождения?

– Д-да…

– Ну вот, – Рут заглянула мальчику в глаза и таинственным голосом продолжила: – Под этими деревянными полами и лежит твой подарок. Иди же за ним!

– Вы серьезно?? – Чарли упал на колени перед беседкой и, включив фонарик на наручном браслете, нагнулся и посветил под деревянные прогнившие доски. Глаза Булки загорелись зеленым светом, и ее морда уставилась на незваного гостя. Шестеро маленьких щенят мирно лежали возле ее сосков и лакали молоко, повиливая хвостиками, размером со спичку.

– А она не цапнет? – боязливо спросил Чарли, не отрывая взгляд от горящих глаз дворняги.

– Да с чего бы? – спросил Тони. Чарли затылком почувствовал в его голосе улыбку. – Булочка безобидна, да, Рут?

– Сто процентов! Давай, Чарли, – девочка села на корточки и легонько шлепнула Чарли по заднице. – Или ты трус?

– Я не трус!

– Это все-таки подарок, дружище. – Тони сел рядом. – Но учти: не полезешь ты – полезу я и заберу одно мохнатое чудо себе.

– Еще чего…

Чарли вытянул ноги и принялся заползать под половицы. Собака, склонив голову вбок, наблюдала за действиями мальчика.

– Ну же, Булочка, – Чарли сплюнул несколько листьев, которые ветром, или же ленивым дворником занесло под беседку. – Я же кормил тебя вкусняшками. Неужели ты не сделаешь подарок на мой день рождения?

Собака утробно зарычала и Чарли остановился.

– Ну чего ты? – Рут уставилась на ноги Чарли, что торчали из-под беседки, и легонько пнула по подошвам. Через мгновение мальчик зашевелился и принялся выползать обратно наружу. – Эй?

– Она рычала. – Чарли поднялся с колен и принялся отряхивать испачканные джинсы от кусков земли и листьев.

– Естественно, дурачок, – засмеявшись, Рут смахнула с головы Чарли прилипший лист. – Она же мать.

– А если все-таки цапнет?

– Ты ж для нее свой. А собаки – самые преданные существа. Ты хоть раз видел, чтобы собака нападала на людей?

– В книжках читал.

– Ну, мало ли что пишут в книгах. Лет, может, сто назад так оно и было, но сейчас время другое. Булка просто показывает свой характер.

– И все же мне что-то не хочется…

– Ты меня разочаровываешь, дружище. – Тони включил фонарь на своем браслете. – Я сам достану щенка, но, как я и сказал, – заберу себе!

– А доставшему щенка – мой поцелуй! – Рут незаметно подмигнула Тони.

– Тогда я и тебе щенка достану! – Тони уже встал на колени и хотел засунуть голову под половицы, как его резко остановил Чарли.

– Стой! – он пристально посмотрел на Рут. – А меня поцелуешь?

– Я это и хотела сделать, видя, как храбро ты полез за своим щенком, но, раз уж ты передумал…

– Нет-нет! Выползай, Тони! Я достану!

– Ну, дружище, ты свой шанс уже упустил. – Хохотнул Тони, разведя руки в стороны. Но дальше лезть не стал.

– У меня сегодня день рождения! – В голосе Чарли послышалась мольба. – Дайте мне второй шанс, пожалуйста.

– Что скажешь, Рут? – Тони вытащил голову и с усмешкой взглянул на Чарли, затем на Рут. – Дашь ему шанс?

Призадумавшись, покусывая нижнюю губу, Рут кивнула.

– Только теперь два щенка! В качестве штрафа.

– Идет… – выдохнул Чарли и вновь полез под беседку, светя перед собой фонариком. Собака, казалось, даже не моргнула за это время. Она по-прежнему лежала на месте, только щенки перестали сосать ее молоко, а мирно дремали возле нее, прижавшись друг к дружке. Чарли приметил одного для Рут – шоколадного окраса, с белыми лапками. Остальные выглядели практически одинаково, так что себе он возьмет любого другого.

Чарли осторожно продвигался дальше, пригвоздив взгляд к застывшим, горящих изумрудом животным глазам. Новое рычание, что было страшнее первого, заставило Чарли вновь замереть.

Давай-давай! Ты же не трус! В этот день рождения ты получишь крутецкого щенка и поцелуй самой красивой девчонки! Что тебе еще нужно?

Чарли уже с ногами скрылся под половицами. Там было намного прохладнее, чем на улице. Или это все из-за страха. Глаза собаки словно гипнотизировали мальчика, а утробное рычание вводило в подобие транса.

Чарли медленно подползал все ближе.

Как назвать щенка? Хотелось бы Снупи, но это банально. А как называется этот детсад? Кажется, «Космо-рай»… точно! Назову щеночка Космо!

И тут пес оскалил пасть, дернулся вперед и клацнул зубами, что Чарли от неожиданности подскочил и ударился головой о деревяшку. Густые слюни сочились сквозь острые клыки. Несколько щенков зевнули, поерзали на месте и затихли и вновь провалились в дремоту.

– Ну ты чего, хорошая…

Отступать уже было нельзя.

– Чарли-Чарли! Чмок-чмок-чмок! – Рут издавала чмокающие звуки, от которых у Чарли стянуло внизу живота. Казалось, голос ее звучал издалека. Как же глубоко он залез?

Взять и уползти… взять и уползти – все просто. Раз-два и готово.

Чарли двинулся вперед.

- Не бойся, Булочка. Я только…

Рывок.

И тут зверь сорвался с места. Чарли увидел, как раскрытая пасть мелькнула рядом с его лицом. Затем ярко-красная вспышка ослепила его глаза, и он почувствовал, как лицо зажало в тиски, обжигая огнем. Мощные собачьи челюсти впились в плоть мальчика, и морда животного яростно мотала голову ребенка из стороны в сторону.

За собственным криком, за бурлящим от крови хрипом, Чарли не слышал, как в ужасе вопила Рут. Нагнувшись, она увидела, как конвульсивно дергаются ноги Чарли. Тони принялся скакать по половицам беседки, стараясь отпугнуть пса, зовя на помощь.

Мать Чарли, выскочив на крики детей, первая побежала на помощь.

***

Когда ты ребенок, то свой день рождения ты ждешь словно какого-то чуда. Ты чувствуешь, что тебя любят, и ты дорожишь этим уютом, этим теплом внимания. Твои маленькие детские мечты, в виде новомодной приставки, или гаджета, или новенького смартфона сбываются по щелчку пальца. Будучи ребенком, ты еще не понимаешь, как устроен этот мир и каковы на ощупь его подводные камни. И к ощущению чего-то волшебного относится любой праздник.

И каждый праздник несет в себе тепло, ожидание чуда, веру в волшебство и добро.

Чарли Сеймур нес это ощущение с собой целых восемь лет, пока не лишился глаза. Пока его некогда светлое лицо с легким румянцем не покрыли двенадцать шрамов. Такой подарок он получил на свой день рождения.

Как вы думаете, ждал ли маленький Чарли и дальше какого-то чуда?

Ждал. Еще как ждал.

Ждал, потому что не дождался от Рут ее обещанного поцелуя. Ждал, потому что его единственный друг исчез из поля

зрения, после того, как навестил Чарли один-единственный раз в больнице. После он остерегался и сторонился его.

Ждал, потому что кто-то должен был за все это ответить.

За слезы матери и отца, что тратили свои последние сбережения на операцию и лечение.

За самого Чарли, лицо которого (не смотря на колоссальное развитие медицины) было похоже на кусок бежевого полотна, сшитого из разных кусков ткани.

За то, что все считали его уродом.

Шли годы. Из соцсетей Чарли узнал, что Рут успешно вышла замуж за создателя бьюти-линз, - это такие штуки, которые ты надеваешь на глаза и легким нажимом на зрачок, мир вокруг меняет фильтр, словно в инстаграмме. Дико популярная штука того времени: краски мира становились ярче, сочнее, люди вокруг становились красивее и улыбчивее.

Тони успешно окончил военную академию и уже несколько лет работает в помощниках президента Соединенных Штатов и ему светит большое будущее. Его отец был астрофизиком и инженером биотехнологий. Американские ученые предложили ему престижную и высокооплачиваемую работу в Калифорнии, когда Тони еще учился в одиннадцатом классе здесь, в Англии.

Чарли же, после окончания школы ухаживал за больной матерью. Отца мальчика не стало, когда парню исполнилось двадцать три – несчастный случай на производстве.

Мама Чарли дожила до старости, но ее нервы чугунным прессом сажали ей сердце. С того самого злополучного дня, когда «друзья» Чарли и та чертова дворняга съела половину его лица, чудом не подавившись глазницей.

– Мамочка, – приговаривал Чарли. – Еще ложечку…

Глаза матери, мутные, словно у рыбы, уходили в сторону от протянутой к ней ложки с жидкой кашей, от которой уже тошнило.

Иной раз Чарли срывался и швырял ложку в сторону, вопил что-то нечленораздельное, но затем падал на колени перед матерью и в слезах просил у нее прощения.

Она кивала, лежа в кровати, которая последние несколько лет стала ее пристанищем и дрожащей рукой проводила по останкам его белокурых волос. Из-за шрамов его голова была похожа на общипанный веник.

В тот момент в нем еще жило что-то человеческое, но с угасанием огня в материнских глазах, угасало и это «что-то».

И в тот день, когда мутные глаза матери окончательно потухли, а ее больное сердце перестало биться, Чарли прозрел. Чернота, что таилась где-то внутри, росла с каждым днем и обретала силу, билась о стенки кожи, заполнив собой все пространство внутри. И вот этот пузырь под кожей лопнул.

Рут, Тони, которым он постоянно писал электронные письма – молчали, довольствуясь своей полноценной жизнью.

Подальше от этого урода.

Люди, нет, - твари! – тыкали в него пальцем, презрительно оглядываясь.

Их смех преследовал его даже во снах.

Те, кого он любил, на ком держался его хрупкий мир – ушли.

А когда уходит мир, приходит война.

Глава 3

Рай.

– Это тебе в знак нашей вечной дружбы, Чарли. – Тони протянул своему другу нейроконтроллер. Они сидели на полу в комнате Тони. – Там циркулирует моя кровь. Папа сказал, что действует оно всего пять минут, но ты представляешь? Ты сможешь контролировать мое тело на расстоянии! Это же прорыв!

– Ого… - Чарли покрутил в руках металлический «хайратник», завороженно наблюдая за мигающими лампочками и электрическими разрядами, гуляющими под матовым стеклом. – Это твой отец изобрел?

– Ему уже поступают предложения от различных научных институтов Америки! Но он хочет, чтобы я сперва закончил здесь школу. Хочешь попробовать? – он кивнул на нейроконтроллер и задвигал руками, словно лунатик. – Поуправляешь мной, как марионеткой! Отец утверждает, что эта штука поможет людям осваивать новые профессии в сто раз быстрее.

– Погоди, – Чарли поднял глаза на возбужденного Тони. – Вы уедете?

– Дружище, – Тони положил руку на плечо своего друга. – Это будет лет через десять, после окончания школы.

– Но я не хочу, чтобы ты уезжал! – голос Чарли сорвался на крик.

– Да ты чего?

Чарли скинул с плеча руку Тони и вскочил на ноги.

– Я не хочу оставаться один! Ты же мой друг! Друзей не кидают!

Развернувшись, пряча подступающие слезы, Чарли вылетел из комнаты Тони и, коротко бросив родителям Тони «до свидания», покинул дом.

***

– Эй, не спишь?

Чарли открыл глаза (тогда он еще не знал, что видит только одним), но увидел лишь темноту, сквозь которую еле-еле пробивался свет.

– А?

Мальчик подскочил, но чьи-то руки уложили его обратно на кровать.

– Лежи, лежи. Это я, Тони.

– Тони? – Что-то не так было с голосом Чарли. Язык будто не слушался – слова вылетали мягко, со свистом. – Это ты? Почему я тебя не вижу?

– Да, дружище, – его рука нырнула в ладонь Чарли и тот мягко ее сжал. – Врачи сказали, что та собака здорово тебя покусала и обмотали твою голову лечащей повязкой. Ты как?

– Собака? – буква «с» прозвучала как «ф», и Чарли осознал, что у него практически нет зубов, а рот открывается не полностью – правую часть словно застегнули на молнию.

Собака, собака… Булка, она… она покусала меня!

Боль кольнула в затылок, и Чарли подскочил вновь, но Тони опять бережно уложил его голову на подушку.

– Мы скоро с отцом переедем в другой город, дружище. А потом, если все получится, мы улетим в Америку. У отца там что-то наклевывается, я тебе рассказывал, помнишь?

– Вы уедете? – какой-то невнятный свист и шипения сквозь наполовину зашитый рот.

– Я обещаю, что буду писать тебе и звонить, – голос Тони дрогнул. – Я хотел спросить. Помнишь, я подарил тебе нейроконтроллер? Он же у тебя?

– Что?! – «фтьо?»

– Я просто подумал, может, ты вернешь мне его? На время. Отец… доработает кое-что, и я тебе его тут же вышлю дальним «дроном», а?

Боль уже не колола, она била молотом, накаляя голову, словно железо. Чарли приподнялся на локтях, руки Тони попытались его утихомирить, но Чарли оттолкнул их от себя.

– Убирайся! – Чарли почувствовал, как от резкого крика что-то лопнуло на его губах. Он обхватил голову и принялся яростно разматывать бинты. – Пошел вон! Пошел вон!

Заскрипел отодвинувшийся стул, и Тони в ужасе уставился на лицо, - вернее то, что осталось от лица Чарли, и крик ужаса застрял в его горле.

Чарли сбросил с лица окровавленные повязки и уставился единственным глазом на Тони.

– Вали! Вали отсюда! Убирайся!!!

Швы, покрывающие лицо мальчика принялись кровоточить, а нитки, что сшивали правую часть рта, лопнули и болтались кровавыми червяками.

Тони направился спиной к двери и, вылетев из палаты Чарли, коротко бросив подоспевшей на крик медсестре «до свидания», покинул больницу.

***

Чарли сидел в комнате и крутил в руках нейроконтроллер. Единственный свет в темном помещении – экран монитора – освещал маску, скрывающую обезображенное лицо. Сейчас из-под маски вырывался тихий смешок.

Скрипнули колесики кресла, и Чарли подкатился к компьютерному столу, лицом ближе к камере.

Маска на лице была из плотной белой ткани, а со стороны лица были вышиты красными нитками весы. Сами чаши – глаза, вертикальная стойка весов – нос, а горизонтальное основание рисовало контур рта.

Шел стрим.

- С вами Фемид, - хрипло произнес Чарли и крутанул на указательном пальце металлический браслет. – Я рад, мои дорогие подписчики, что вас сейчас уже пятнадцать тысяч на «стриме», но мне нужно больше. Не ради пятнашки я в земле ковырялся, чтобы откопать эту малышку в парке, - кивнул в сторону крутящегося на пальце нейроконтроллера. – Это зрелище должны увидеть как можно больше людей. На ваших глазах совершится правосудие, которого все мы ждали несколько лет.

Стрим шел уже пятнадцать минут, и количество участников постоянно росло.

Чарли был популярен в виртуальных сетях под ником «Фемид». Он делал обзоры на коррупционеров в высших рядах правительства. Используя различные блокировки и ловушки в «сети», никто не мог его вычислить и отследить. Благодаря такому контенту он собрал миллионную аудиторию, а многих коррумпированных чиновников, продажных судей и т.д. отправил за решетку.

Но только этот вкус правосудия удовлетворял его не до конца. Около двадцати пяти лет Чарли ждал, когда придет тот самый момент. С того самого злополучного дня рождения.

– Пришел тот самый момент! – на канале Чарли собралось уже около трехсот тысяч зрителей, и он хлопнул в ладоши, дав понять, что пришло время начать. – Сперва я хотел приготовить для вас красивую речь, но потом подумал: а нахрена мне оно надо?! Я потратил около десяти лет, чтоб собрать такую огромную аудиторию и все это ради пяти минут моего триумфа.

Чат, в уголке монитора разрывался он сообщений. Всем не терпелось увидеть, что приготовил для них кумир. Число прибывших на стрим все нарастало. Люди были предупреждены за месяц, что в этот день Фемид покажет им настоящее шоу.

Но сперва Фемид обещал снять маску.

– …и я всегда держу свое обещание, чего пожелал бы и вам. Советую вам снять свои бьюти-линзы. Я назвал этот перформанс - «Отражение».

Чарли отложил на стол нейроконтроллер. Пока. Большими и указательными пальцами рук он взялся за низ маски и медленно, наслаждаясь этим моментом, чувствуя, как разрывается чат, потянул белую ткань вверх. Он уже предвкушал, как отреагирует на него толпа. Толпа, которая любила Фемида. Не Чарли.

Отбросив маску в сторону, он уставился единственным глазом в уголок монитора, где был чат. Несколько секунд чат молчал.

Когда посыпались сообщения, уцелевшая часть рта Чарли загнулась полумесяцем вверх.

«Чтооо??», «Это шутка?!», – гласили сообщения. – «Я не верю, что был все это время подписан на ЭТО», «меня сейчас стошнит», «Господи, ну и урод», «тк эт ж Бубба Сойер – “Кожаное лицо”!».

Чарли откинулся на спинку кресла и хохотал во весь голос.

…«как моим ГЛАЗам это забыть?!», «СДОХНИ», «спаси эту планету, чувак, лучше вскройся».

– Вы так нихрена и не поняли! – еле не задохнувшись от смеха, Чарли подкатил обратно к монитору. – Мать вашу, вы так нихрена и не поняли!

Люди то покидали стрим, то их набегало больше обычного.

– Вы не готовы! – продолжал реветь в пустой комнате Чарли. – Вы не готовы к этой жизни! – стукнув кулаком по столу, он вскочил со стула и уперся руками в стол, глядя прямо в камеру. – С каждым годом вы все мертвее и мертвее. Я на вашем фоне выгляжу ангелом, но вы никогда это не поймете. Вы все гнилые, вы все фальшивы! Этим поступком вы только облегчили мою задачу!

Не обращая внимания на разрывающийся чат, Чарли схватил нейроконтроллер и, вернувшись в кресло, надел его на голову. Отрегулировав его так, чтобы полоса устройства закрывала глаза, он нажал на единственную кнопку в районе правого виска. В контроллере что-то зажужжало, и после яркой вспышки Чарли отключился.

***

– Господин Президент, с вами все в порядке? – на Чарли уставился смуглый человек в строгом костюме. Лицо его выглядело обеспокоенным.

– Что?

Чарли огляделся.

Окна от пола до потолка. Стены были украшены портретами президентов, в центре комнаты, напротив друг друга, стояли два кожаных дивана. Камин. Пол покрывал огромный ковер с гербом Соединенных Штатов. Сам Чарли обнаружил себя сидящим за массивным столом из красного дерева, а его руки… левое запястье украшали дорогие часы, аккуратный маникюр на ногтях.

Он был в овальном кабинете.

– Тони? – Мужчина, заметив странную улыбку на лице президента, понизил голос и подошел ближе. – Ты чего?

– А… - «Тони» махнул рукой и провел языком по аккуратному ряду зубов. Ровные, наверняка освещают путь в темноте. – Все в порядке, дружище. Голова что-то немного закружилась. Эм… позови-ка мне министра обороны. Да побыстрее.

– Мин… – морщинки рябью расплылись на лбу мужчины. – Зачем?

– Я отдал приказ, – Чарли ловил наслаждение от того, как четко слова вылетали изо рта. Он буквально смаковал каждую букву. – Зови его немедленно.

Мужчина кивнул, поправил галстук и удалился.

Пять минут. У меня всего пять минут. Нужно успеть, иначе все впустую. На сегодня у них должна была быть запланирована встреча, где будет присутствовать министр обороны, госсекретарь, генпрокурор и прочие Министры Кабинета США.

В дверь постучали.

– Войдите.

– Добрый день, господин Президент. – Министр обороны – Роберт Голдуин, с улыбкой прошел по ковру к столу президента и огляделся. – Ты один что ль?

Они обменялись рукопожатиями.

– Садись, Роберт.

– Ого, как официально, - ухмыльнулся министр и сел напротив «Тони». – Тебя там заждались все, - кивнул он в сторону дверей.

– Нам сейчас не до этого.

– Что-то случилось? – Роберт Голдуин нахмурил брови и сложил локти на столе.

– Ко мне поступила информация об угрозе ядерной атаки.

– Чт… Чего?! – Министр обороны поперхнулся собственными слюнями. – Ты шутишь?

– Слушай меня очень внимательно, Роберт. Россия с Китаем начнет по нам атаку. Сегодня.

– Я не верю…

– Приказываю тебе, как министру обороны Соединенных Штатов Америки отдать приказ по запуску ядерных ракет в сторону России и Китая…

– Что за чушь?

– …сейчас же.

– Ты с ума сошел?! – Роберт вскочил со стула и тот рухнул на пол. – Ты в своем уме? Ты понимаешь, что ты сейчас творишь? Какая нахрен ядерная атака?

– Я повторять не буду.

– Нет. Я отказываюсь. Прости.

– Ты идешь против приказа своего президента. Это военный мятеж.

– Я воспользуюсь поправкой конституции, – Роберт, не сводя напряженного взгляда, направился спиной к дверям. – Я заручусь поддержкой остальных министров. Ты невменяем!

Роберт уже хотел сорваться с места, но голос президента его остановил:

– Ладно-ладно, погоди.

Нагнувшись, Чарли открыл нижний ящик стола, повернув ключ и зло улыбнулся. Интуиция не подвела. Достав со дна ящика пистолет, Чарли направил ствол на застывшего министра.

– Ты уволен.

Прогремел выстрел. Голова Роберта откинулось назад и тело по инерции, пошатываясь, отошло к стене, затем медленно сползло на пол. Роберт был мертв.

– Заместителя министра ко мне, живо! – прорычал Чарли голосом Тони по связи с секретарем.

Сколько времени осталось? Минута? Две? Черт, я не успею!

Спустя меньше минуты дверь распахнулась, и в кабинет влетел заместитель минобороны. Он был помоложе и выглядел растеряно.

– Ох… какого черта, Тони? – Зам увидел распластанное на полу тело и переводил взгляд то на него, то на Тони. видимо, заместитель был с ним на короткой ноге, раз позволял себе так общаться с президентом. В конце концов, обоим было чуть больше тридцати пяти.

«Тони» ввел зама в курс дела и объяснил что к чему. По ходу быстрого рассказа, лицо паренька менялось и мрачнело.

– Тони, ты в этом уверен?

***

Чарли неожиданно вернулся в свое сознание.

Нейроконтроллер слетел с головы Чарли и он, щурясь от яркого света (кто его включил?), огляделся.

Неужели пять минут истекло? Не может быть!

В комнате находилось как минимум шестеро военных. Их автоматы, словно голодные псы, были нацелены на Чарли.

Лица солдат не предвещали ничего хорошего, от чего ком в горле Чарли встал огромным узлом.

– Чарли Сеймур? Меня зовут капитан Брайтон. – В центр вышел крепко сложенный мужчина средних лет. На морщинистом лице расползлась недобрая ухмылка, от чего его раздвоенный шрам на левой стороне лица исказился, словно ползущая змея. – Как же нам повезло, что ваша старая подруга Рут Симменс смотрит ваши, как вы это называете, «стримы». Она так же помнит ваш адрес, сечете?

В комнате эхом щелкнул затвор – «голодный пес» получил свой «корм» и готов поделиться им с Чарли. Лицо его исказилось гримасой ужаса. Его глаза бешено перескакивали с одного солдата на другого. Все они ухмылялись.

– Нет-нет! Вы не понимаете!

Щелкнули остальные затворы.

– За измену и за угрозу разжигания ядерной войны вы приговариваетесь к смертной казни. На месте.

Какой горячий поцелуй, Рут. Ты все же выполнила свое обещание.

После чего комнату залил еще более яркий свет под грохот автоматов.

После чего Чарли, некогда моего лучшего друга, не стало.

Эпилог нашего Мира.

– Тони, ты в этом уверен?

Вопрос Джорджа, моего хорошего друга и по совместительству замминистра обороны, сперва поставил меня в тупик.

Я сразу почувствовал, что Чарли, где-то там далеко в Англии, в своей маленькой квартире активировал нейроконтроллер. Прошло больше двадцати лет с того момента, как я подарил ему эту безобидную, на первый взгляд, штуку.

Он ждал момента.

Стыдно ли мне?

Конечно.

Но лишь в тот момент, когда я осознал всю весомость той катастрофы, которую мы допустили в тот день, в беседке.

Я завидовал Чарли – его юношеской красоте и тому, что Рут, которая старше его на пять – на пять! – лет, сходила от него с ума. А я безрезультатно сох по этой девчонке. Еще чуть-чуть и они точно стали бы парой – как бы я на это смотрел?

Боже, как же я был глуп…

В тот день я хотел, чтобы эта собака сделала что-то с Чарли. Что-то плохое. И когда она вцепилась в его лицо, мне стало жутко страшно и… я ликовал. И тогда мне не было стыдно. Я был рад тому, что Рут на него точно больше не посмотрит, а потом… Потом отец решил переехать и сказал мне, чтобы я пришел к Тони и уговорил его вернуть нейроконтроллер. Увидев лицо Чарли, или то, что от него осталось, увидев злость в его залитом кровью глазу, я убежал. Отцу я сказал, что контроллер у меня, и я его уничтожил. Он был так занят своими научными открытиями и мыслями о переезде, что лишь кивнул головой.

И тогда мне не было стыдно.

Школа, Америка, военная академия, подъем по карьерной лестнице до самого президента, а Чарли… А Чарли писал мне все это время, но я игнорировал его, потому что стер прошлую жизнь. Теперь у меня все в жизни хорошо. Я, моя семья, все сыты и довольны.

Задницы нашли в тепле.

И тогда мне не было стыдно.

А потом пришел Чарли. Овладев моим телом, я наблюдал, словно в кинотеатре, что этот парень делает. Что он хочет сделать. Я судорожно сидел в дальнем уголке своего сознания, считал секунды, минуты. Вот-вот должно было пройти пять минут, как вдруг Чарли пропал.

Я – именно я – смотрел сейчас на обескураженного Джорджа и вдруг замешкался с ответом.

– Да, Джордж. Я уверен.

Перед тем, как сказать эти слова, я ощутил всю нашу ничтожность. Маленький клубок зависти, образовался в моей груди в отношении моего лучшего друга много лет назад. Теперь этот клубок распался серией ядерных взрывов по всему миру.

Стоя возле окна в своем овальном кабинете и глядя как вверх взмывают ракеты, я не думал о своей семье, я не думал о людях, что погибнут. Я думал о Чарли, и я мысленно просил у него прощения за все.

Тогда мне впервые стало перед ним стыдно и… я заплакал.

***

Сейчас мне 68 лет. Я – последний человек на Земле, в чем я убедился, прожив здесь уже несколько десятков лет и не найдя ни души на этой гиблой земле.

Сперва меня спас бункер, а позже, выбравшись на уничтоженную поверхность, я глотнул воздуха и понял, что могу дышать свободно, глаза мои не выедает и кожа по-прежнему розоватая.

Стоило этим воспользоваться.

Благодаря моему отцу, что посвятил меня в свое время в астрофизику, я продолжал ее изучать, со времен «военки».

Вам, из прошлого, известно про телепортацию и машины времени, но от реализации вы еще далеки. А мне, благодаря нужным знаниям и собранным компонентам, удалось изобрести ту самую машину.

Я отправлю этот рассказ на сотню лет назад и вы, прочитав его, сделайте, пожалуйста, нужные выводы. Здесь, в 2126-ом году не осталось ничего человеческого.

Сам я отправиться не могу, потому что я не заслужил этого.

Надеюсь, вы дочитаете мое письмо, пусть я немного и приукрасил некоторые моменты, написав его как рассказ, в художественном стиле.

Просто мне здесь скучно :)

Энтони К.Ф.

Последний президент гребаного мира.

22 апреля 2126 год.