Маргарита Блинова

Основа квантовой медицины

Автор:
Вероника Латыпова
Основа квантовой медицины
Работа №361
  • Опубликовано на Дзен

Капля крови медленно стекала из раны на пальце. Такая яркая. Вишнёвый цвет на фоне бледной кожи выглядел завораживающе. Она подняла руку к решетчатому окну, чтобы лучше рассмотреть её при свете. Капля нехотя сползала с указательного пальца вниз, оставляя бледно-бордовый след. Это было красиво. Даже изыскано.

Ей совсем не было больно. Уже давно. Тело привыкло к тому, что каждый день на нём появляются новые синяки, ссадины или раны. Оно больше не реагировало на них болью. Это было странное ощущение. Видеть рану на своём теле, смотреть на свою кровь и при этом ничего не чувствовать. Словно всё это не твоё. Ты просто сторонний наблюдатель, который любуется вишнёвой каплей крови на бледной коже.

Для неё это единственное развлечение. Она – пленница, запертая в темнице с окном, закрытым железной решёткой. Она не помнила, сколько дней, недель или лет находится здесь. Она не помнила, как сюда попала. Она не помнила, кто она. И за что её тут держат. Ничего. Память стёрли. Кто и зачем, она тоже не знала. Она попала в странный и жуткий День сурка, который непонятного когда и непонятно чем закончится.

Каждый день похож на предыдущий почти до мелочей. Разница лишь в том, что свежая рана появлялась на новом месте, а синяков и ссадин на теле становилось больше. Но не это было страшно. Хуже было от незнания. Кто ты? Зачем ты здесь? И почему именно с тобой это происходит?

Резкий и неприятный звук нарушил тишину. Её надзиратель вновь принялся за работу. Она видела его огромную фигуру сквозь проём между её темницей и его комнатой. Он как обычно сидел к ней спиной и вырезал очередную деталь на своём станке. Сноп искр озарял почти пустое помещение. Кроме станка и стула здесь ничего не было. Голые, не отштукатуренные стены, выложенные из серого кирпича, облезлый деревянный пол, давно не видевший краски, постоянная полутьма – всё это было угнетающим.

Но самым невыносимым во всём этом было жужжание от резки металла. Казалось, от этого звука лопаются барабанные перепонки, мозг перекорёживает, а тело жжёт и распадается на миллионы частей. Ей всегда хотелось приглушить его. Иногда она кричала, чтобы хоть как-то облегчить своё состояние. Но это не сильно помогало.

Он никогда не реагировал ни на её крики, ни на её слова. Словно не слышал. И всегда молчал. На его голове была одета маска палача, поэтому она не видела его лица, и не могла понять, чувствует ли он хоть что-то.

Раньше она пыталась разговаривать с ним. Плакала и умоляла рассказать, что она тут делает. Но он молчал. Всегда. Ни слова. Ни звука. Молчал, когда работал. Молчал, когда тащил её в темницу, возвращая из очередного побега.

Она пыталась убежать из этого места каждый день. И всегда безрезультатно. Это была какая-то странная и непонятная игра, которую она никак не могла разгадать и изменить её правила. Строение, в котором они находились, никогда не запиралось. И как только её надзиратель засыпал, она выбегала наружу.

Вокруг, куда дотягивался взгляд, было болото. Унылое и безжизненное. Здесь не было деревьев, не квакали лягушки, не стрекотали кузнечики, не пели птицы, не летали бабочки, не жужжали жуки. Никакой живности. Мёртвое место. Мох, да, незнакомая болотная трава – всё украшение местности. Пахло тиной и сероводородом. От болота всегда поднимался липкий и неприятный туман – иногда такой густой, что ничего не было видно, иногда еле заметный. Солнце здесь было редким гостем, его почти никогда не было видно из-за туч и тумана.

Сначала она бежала наугад. Бежала изо всех сил, чтобы выбраться. По мху, по кочкам, проваливаясь в жижу и снова поднимаясь. Бежала до изнеможения. Когда сил не оставалось бежать, она ползла. Но рельеф не менялся. Всё то же болото, туман и кочки, никаких признаков жилья, людей, леса, озера или речушки. И когда не оставалось сил даже шевельнуться, появлялся он – её палач. Он хватал её за руку, за ногу, иногда за волосы и тащил, как тряпичную куклу, через всё болото к месту её заточения. Около двери он поднимал её за шиворот и бросал на холодный пол темницы. В его движениях не было ни ненависти, ни усталости, а лишь холодное равнодушие.

Этот сценарий повторялся изо дня в день. Так на теле появлялись синяки, раны и ссадины – безмолвное свидетельство её борьбы за жизнь и желания выбраться отсюда. По началу, снова оказываясь в своей тюрьме, она тихо плакала от бессилия, но со временем слёз не осталось. Стало пусто. Она просто лежала, глядя на серый, облупленный полок. Не чувствуя ни физической, ни душевной боли. И собиралась с силами, чтобы совершить новый побег.

Она не могла иначе, не могла смириться. Отсюда надо было как-то выбраться. Она пыталась выстраивать маршруты, пыталась запомнить куда бежит, и даже оставляла след из кусочков своего платья, чтобы в следующий раз не бежать этим же путём. Но ничего не помогало. Она либо бегала по кругу, либо весь мир состоял из сплошного болота.

Мерзкий звук прекратился. Это значило, что палач закончил очередную деталь. Каждый день он выпиливал на своём станке часть металлической конструкции, которая закроет проём в её темнице. И это была не просто конструкция. То, что делал её палач, можно было назвать произведением искусства.

В этот раз он выпилил из металла птицу. Каждое пёрышко, глазки, клюв – всё было сделано до мельчайших подробностей. Он была одновременно красива и жутковата. Надзиратель подошёл к проёму, где к железному каркасу уже были приварены части в виде листьев, трав, цветов, бабочек, жуков. Проём был закрыт почти наполовину. Каждый элемент был выпилен детально: усики, лапки, глазки у бабочек и жуков, прожилки на листьях и травах. В этом одновременно чувствовалась красота и непередаваемая жуть.

Он приварил птицу на свободное место. В эти минуты она могла сквозь разрезы маски видеть его глаза. Обычно безжизненные, в такой момент они загорались каким-то странным безумным огнём, словно он видел в этом действии особый глубокий смысл.

Каждый день конструкция, отделяющая её темницу от всего внешнего мира, становилась выше. Проём заполнялся металлическими фигурами. Когда-нибудь палач поставит в неё последнюю и тогда она не сможет выбраться даже на болото. Её мир сузится до размеров унылой маленькой комнаты с облезлым серым потолком и единственным окном с решёткой. Тюрьма станет вечной, без надежды на другую жизнь.

Она не понимала своего тюремщика. Почему он сразу не запер её навсегда, почему позволяет ей убегать каждый день? Зачем так корпеть над каждым элементом конструкции? Какой в этом смысл? Она устала об этом думать, так как не могла найти ответов. Но одно она знала точно – пока проём не закрыт, есть надежда. Есть шанс на что-то новое и свершено другое, и она готова получать очередные раны, ссадины и синяки лишь бы выбраться. Она будет сражаться до последнего. Пока есть надежда, она будет сбегать. Ей нужна другая жизнь.

После проведённой работы палач обычно засыпал на своём стуле. Он никогда не ложился. Закрывал глаза и замирал. Он никогда не храпел. Казалось, он просто сидит с закрытыми глазами. Может, так оно и было на самом деле? Может, он притворялся, что спит? Она точно не знала. Но в этот момент она могла пройти мимо него и выйти на болота.

В этот раз всё было именно так. Сидя на стуле, палач закрыл глаза и замер. Она словно мышка, проскользнула мимо и оказалась на болоте. Всё как обычно, разве что солнца в этот раз больше и тумана почти нет.

Она решила не бежать, как это делала всегда, а просто прогуляться. Впервые за всё время заточения, ей пришла такая странная мысль. Она неспешно шла по ковру из мха, перепрыгивая с кочки на кочку в местах, где было много воды. Вдруг, в одной из таких ям мелькнуло что-то бледно-синее. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть находку. От увиденного ей стало не по себе. Это был труп женщины. Её тёмные волосы плавали в воде, закрывая лицо и обнажённую грудь.

- Значит, я не единственная жертва, - произнесла она вслух свои мысли. - Значит, вот чем всё закончится.

Она наклонилась ниже, чтобы рассмотреть несчастную. В этот момент труп ожил. За какие-то секунды женщина схватила её за руку и наполовину вылезла из воды. Пленница отшатнулась – с синего лица на неё смотрели пустые чёрные глазницы.

- Наконец-то! Наконец-то, ты меня нашла, - голос трупа был глухим, а губы еле двигались.

- Я не искала. Кто ты? – она пыталась вырвать свою руку из цепких бледно-синих пальцев, но у неё ничего не получалось.

- Неужели ты меня не помнишь? - безжизненные губы сложились в усмешке.

- Нет. Я не знаю, кто ты. Ты мёртвая или всё-таки живая?

- Ты мне ответь, какая я, ты лучше знаешь! - голос трупа стал визгливым, а губы растянулись в страшной гримасе, обнажив два ряда жёлтых зубов.

Пленница готова была потерять сознание. В это время послышались шаги – палач проснулся и направлялся к ним. Она видела его грузную фигуру, которая неумолимо приближалась. Она собралась с последними силами.

- Отпусти меня! Я должна бежать! – она дёргала свою руку, а другой разжимала пальцы трупа. - Я не хочу здесь оставаться, не хочу быть пленницей, не хочу стать такой как ты!

- Ты просто дрянь! – орал труп. – Это ты убила меня! Ты меня уничтожила, а теперь хочешь сбежать?! Не выйдёт!

Палач уже был рядом. Он хотел схватить пленницу, но бледно-синяя опередила – её вторая рука вцепилась в руку палача.

- Здравствуй мой милый убийца, неужели ты меня не узнаёшь? – пустые глазницы теперь были направлены на палача, а голос женщины стал ехидным.

Тюремщик молча пытался освободить свою руку, но у него ничего не получалось. Похоже, сил у трупа было гораздо больше.

- Мамочка, папочка, неужели вы не узнаёте своё дитятко? – бледно-синяя начала истерично хохотать. – Это же я ваша малышка, это же вы меня довели до такого состояния! Это вы сделали меня ни живой, ни мёртвой!

Палач достал из-за пояса топор, чтобы отрубить бледно-синюю кисть. Пленница безуспешно пыталась освободиться от цепкой хватки женщины. Труп истерично хохотал.

В этот момент картинка остановилась. Они замерли втроём – палач с занесённым топором, пленница, вырывающая свою руку, и труп с гримасой на лице, цепко держащий их обоих. Сработал стоп-кадр, как в фильме…

***

Сашка смотрела через экран бикулайзера во все глаза. Она недавно начала работать в Центре квантовой медицины, и была новичком во многих вопросах. Поэтому старалась впитывать всю новую информацию, оставаясь на работе больше времени, чем положено. Больше всего её приводил в восторг бикулайзер, поэтому она часами просиживала около экрана, наблюдая за тем, что твориться во внутреннем мире пациентов. Это было лучше, чем кино. И как наши учёные смогли придумать такое!

Бикулайзер – конструкция безумно сложная и для Сашки совсем непонятная. За прозрачным экраном находилась огромная комната. Стены, потолок и полы которой, были снабжены специальными датчиками и устройствами, позволяющими воссоздавать фильм в трёхмерном формате. Только это было не простое кино, а картинки созданные подсознанием пациента.

Спектакль между пленницей, палачом и трупом разыгрывался во внутреннем мире женщины, которая сейчас находилась в палате рядом с Сашкой. Она была в анабиотическом состоянии и к ней тянулась куча всяких проводков. Это было нужно, чтобы бикулазейр мог полностью считать всю необходимую информацию из мира пациентки, выбрать более подходящие роли и разыгрывать спектакль пока не наступит час «икс», тот самый стоп-кадр, который и запускает исцеление.

- Александра Валерьевна, как наша пациентка? – отвлёк её от наблюдения голос Алексея Николаевича.

Седовласый мужчина в белом халате вошёл в палату. Сашка сильно смущалась, когда её так называл директор центра, известный во всём мире профессор квантовой медицины Севастьянов, который ещё являлся одним из разработчиков бикулайзера. В общем, в глазах Сашки он был просто небожителем, поэтому мог обращаться к ней просто «эй», она бы ничуть не обиделась.

- Тут картинка замерла, Алексей Николаевич, - ответила она, покраснев.

- О! Значит, я вовремя. Чутьё меня не подвело, - обрадовался профессор. – Ты, по-моему, ещё не видела процесса интеграции, так что я тебе всё поясню. Если что-то не поймёшь, задавай вопросы. Не стесняйся.

Они вместе стали смотреть через экран, где творилось, что-то невероятное. Волны света разной частоты проходили через фигуры палача, пленницы и трупа.

- Основная проблема всех болезней в том, что люди живут в разладе между умом, душой и телом, каждый из этих трёх аспектов часто тянет одеяло в свою сторону, забывая об остальных, особенно этим грешит ум, - стал пояснять профессор Севастьянов. – В данном случае, в мире именно этой пациентки, ум играет роль палача, душа находится в роли пленницы, а телу досталась совершенно неприглядная роль трупа. Ну, дела у неё действительно были плохи, хотя теперь всё изменится. Бикулайзер позволяет выявить этот разлад, посмотреть насколько он существенен, а затем создать ситуацию, благодаря которой он будет устранён.

- Тут, похоже, всё сложно было, я целую неделю наблюдала за картинками, - сказала Сашка. – Почти ничего не менялось. Душа почему-то никак не могла увидеть тело, всё время пробегала мимо.

- Да, непростой случай, - согласился Алексей Николаевич. – Момент исцеления запускается в тот момент, когда душа, ум и тело соединяются. Они должны увидеть друг друга и прикоснуться, иначе ничего не выйдет.

- Их тело схватило и не отпускало, - улыбнулась Сашка, вспоминая жуткую картинку, того, как труп держал палача и пленницу.

- Ну, ещё бы ему больше всех жить хочется, - улыбнулся в ответ профессор. – Смотри, видишь, как фрейле души соединятся с биотоками тела и мозга.

Картина была просто завораживающая. Старых персонажей за экраном уже не было. Здесь текли энергии. Сначала жёлтые, потом голубые, затем белые. Они распадались на другие спектры и вот уже все цвета радуги соединялись в причудливые формы, постепенно структурируясь, и образуя человеческий силуэт, который оказался центром энергетического тора.

Сашка не могла оторвать взгляда и подобрать слов, чтобы описать всё, что происходило за экраном. Это надо было видеть!

- Процесс исцеления запустился, теперь все органы нашей пациентки будут восстанавливаться на энергетическом уровне, за ночь всё это интегрируется на уровне физики, - продолжал профессор. – Думаю, завтра её можно будет выписать.

- Уже завтра? Так быстро? – удивилась Сашка.

- Конечно, благодаря бикулайзеру пациент получает практически обновлённое тело, которое идеально функционирует, - пояснил Алексей Николаевич. – Более того, всё настроено так, что он чувствует свою душу, её желания, а ум думает о том, как их лучше выполнить. Можно сказать, что таким способом бывший больной переходит в новую реальность, где заболеть практически невозможно, а если и случается такое, то исцеление наступает незамедлительно, стоит только понять причины.

- Это так круто, - Сашка была потрясена.

- Да, гармония между умом, душой и телом и является основой квантовой медицины, и наш центр не просто исцеляет людей, он меняет реальность на нашей планете, - профессор заговорщически подмигнул. – Так что вы, Александра Валерьевна, находитесь в самом центре великих событий. 

Другие работы:
+1
20:01
566
20:09 (отредактировано)
Квантовая медицина и душа с восстановлением органов на энергетическом уровне… не сходится это с НФ. Мистика ещё туда-сюда. И лучше подать эту идею как-то по-другому. А то внутренний Станиславский орёт «не верю!». Такое ощущение, что автор вставил слово «квантовый» просто для красоты.
Из хорошего о тексте скажу — написано бодро и грамотно. Первая половина вообще неплохая)
Автору рекомендую почитать книгу по квантовой биологии, написанную в соавторстве с Джимом Аль Халили, чтобы получить какое-то представление о предмете)
Загрузка...
Alisabet Argent

Достойные внимания