Alisabet Argent

Словно подо льдом скрыта вечность...

Автор:
Екатерина Белугина
Словно подо льдом скрыта вечность...
Работа №382
  • Опубликовано на Дзен

21 октября 1888 года.

Паром плавно шел по свинцовым волнам, рассекая морось раннего утра. Роберт вцепился в мокрый, деревянный поручень и напряженно вдыхал соленый воздух, наполняющий грудь тревогой. Пальцы на руках онемели, но вместо того, чтобы покинуть палубу и нырнуть в теплое нутро обитой железом громадины, он наблюдал как чайки с криками носились над поверхностью темной воды. В ней с каждой минутой все отчетливее проступали портовые огни гавани Дублина.

Сам город терялся в безликом тумане. Роберт зябко поежился. Октябрь в его родном Лондоне тоже доставлял массу неуютных хлопот, но к сырости он так и не привык.

Паром медленно прошествовал мимо маяка и с торжественным гудком вошел в гавань. Пассажиры высыпали на палубу, кутаясь в пальто различных оттенков черного и коричневого. Они суетились, подволакивая чемоданы как можно ближе к трапу, отвешивали друг другу поклоны и обсуждали погоду.

Роберт вздохнул. Под нарастающий гомон толпы у доков он с тоской вспомнил как свет единственной лампы отгораживает его от всего мира, как тихо шуршат страницы древних рукописей кельтов под его тонкими, чуткими пальцами, как приятно холодит руку монета, которую, возможно, держал в руках великий вождь галлов. И как будоражит ум и кровь сказания о племенах настолько древних и удивительных, что в их существование невозможно поверить. Тем более в век развития новейших научных теорий и глобальных географических открытий. Но Роберту пришлось поверить.

Как антрополог он понимал абсурдность своих подозрений, но то, что происходило с ним не вписывалось в рамки учебников и лекций.

Все началось год назад. Под мерное гудение двигателя он вновь погрузился в тот самый сон, такой яркий, настоящий, живой. Роберт стоял на вершине утеса и слушал как ревел океан. Небо серым маревом нависло над бушующей бездной, тут и там вспыхивали молнии, ледяные брызги с гулом взлетали над краем обрыва и ветер швырял их в лицо. Он слышал свой собственный шепот, но не мог разобрать ни слова.

Справа от утеса расположилась бухта. Здесь власть ветра ограничивали со всех сторон угрюмые скалистые великаны, и по мутной воде пробегала лишь робкая рябь. На берег прямо из воды медленно выходили существа. Тощие тела обтягивала бледная кожа, некоторые были не больше валуна, другие же возвышались над одинокими скалами. Они не пугали, наоборот, он чувствовал какое уважение они питают к нему.

Каждую ночь с тех пор Роберт погружался в мифы. Сначала это забавляло. Он шутя рассказывал коллегам до чего довело его фанатичное увлечение антропологией.

Но сны продолжались, а три месяца назад кое-что изменилось. Рука машинально потянулась к левому уху. Сердце забилось чаще, но через секунду замерло — замерзшие пальцы нащупали мягкий бугорок, не больше горошины.

Перед глазами на фоне серых, неясных очертаний города возник образ. Узкое лицо с синей кожей, увитой письменами, и полные злобы черные глаза, отражающиеся в укрытой тонким льдом поверхности озера. Два стеклянных шара, в которые гений-стеклодув закупорил тьму.

На выходе из здания порта он остановил экипаж-кабриолет и попросил отвезти в гостиницу. Водитель кэба с легким сомнение посмотрел на видавшие виды пальто и чемодан и жестом указал на сидение.

Широкие, мощеные улицы пестрели рекламными вывесками и плакатами. Кучер направил лошадь рысью. Мимо проносились витрины торговых лавок и магазинчиков. Всюду сновали дилижансы и двухэтажные омнибусы.

Роберт отвлекся от своих мыслей и рассматривал названия пабов и ресторанов: «Хмельной эльф», «Золото лепрекона», «Исток радуги». Но больше всего его развеселил «Гоблин с похмелья».

Возница остановился возле аккуратной зеленой дверцы (Роберт уже успел заметить трепетное отношение ирландцев ко всем оттенкам этого цвета). Над ней поскрипывала вывеска в форме клевера с четырьмя лепестками. Гостиница оказалась очень уютной и вполне соответствующей зарплате рядового сотрудника музея.

Войдя в комнату Роберт первым делом снял опостылевшую шляпу. Кожа под ней чесалась и зудела. Он подошел к тазу с водой, умылся и провел мокрыми ладонями по лысому черепу — мгновенно в памяти возникла мятая белая подушка с рассыпанными по ней клочьями волос.

Как все-таки такое возможно? За одну ночь потерять волосы и приобрести родинку на левом ухе. Догадка была столь невероятна, что Роберт запрещал себе думать о ней.

Октябрьская ночь навалилась внезапно. На улицах зажглись редкие фонари. В их тусклом свете кружились миллиарды крошечных капель.

Роберт стоял у окна и размышлял. Сегодня ночью светловолосые одержат победу. Куда Бэлор поведет свой народ? В редких хрониках говорится, что фоморы (именно их Роберт разглядел в «своем» племени) ушли в Иной мир – Сид, укрытый в холмах. Но что это значило для него, для Роберта, и как остановить эти метаморфозы?

Ответы ждут во сне.

Решительно сняв одежду, он лег. Знакомое покалывание расползалось по телу, Роберт повернулся на бок и закрыл глаза.

Порывы ветра били в грудь, всюду слышались крики ворон. Роберт открыл глаза. Прямо перед ним стоял высокий ильм, мощные корни вспарывали влажную землю, листья угрожающе шептались.

—Это наша земля, — прорычал Роберт низким голосом Бэлора.

—У тебя был шанс, фомор, — золотоволосый воин шел прямо на него. За ним спешили еще пятеро.

—Шанс стать твоим рабом, Бресс!?

Воин усмехнулся. В изумрудных глазах читались презрение и насмешка.

—Ты и твой народ — отребье. Оглянись! Все кончено.

Оглядываться не было необходимости, Роберт и так знал, чем закончилась битва. Чуть поодаль, окруженные телами тысяч сородичей, стояла горстка уцелевших фоморов. Оскалив пасть на склоне холма умирал дабх — полный боли вой разносился над долиной, черные лапы беспомощно скребли землю. У самой кромки леса уткнулся бледным лицом в алую листву Калваг-великан. Они проиграли.

—Отпусти нас. Мы уйдем, — усталость и пустота завладели им. Так и есть — все кончено.

Бресс хитро улыбнулся:

—Отчего бы нет? В обмен на Камень, — зеленые глаза алчно сверкнули.

—Ты не можешь пользоваться им, сын Дану.

—Я найду способ, будь уверен, — он поднял руку, и сотня лучников взяла прицел, — так что? Мы договорились или... — светлые брови поползли вверх.

—Ладно. Но камень в Ураге.

—Что ж, я не прочь прогуляться, — он сжал пальцы в кулак и войны опустили луки.

—Когда-нибудь и тебе придется уйти. Придет другой народ и перед ним вы будете бессильны.

—И я вновь приду к тебе, Бэлор, — его мерзкая улыбка светилась. Тем светом, который иногда бывает на болотах — холодным и безжалостным, от которого воняет смертью.

«Ненавижу».

***

На утро Роберт уже разминал кости сидя на заднем сидении экипажа, выехавшего по дороге на запад. Что ж, в Ураг. Хозяйка гостиницы поведала, что так называется древний памятник в графстве Керри. «Несколько камней, ничего особенного», — так она сказала.

Хмурый и неразговорчивый кучер буркнул в ответ на приветствие свое имя — Доран. Его длинные, темные волосы были стянуты в жидкий хвост, а на правой щеке разлилось коричневое пятно размером с куриное яйцо, когда оно покоится на тарелке в виде глазуньи.

Возница попался опытный: он останавливался на ночлег в деревнях, где обязательно имелась более-менее приличная гостиница. Роберт пару раз пытался завязать разговор, но Доран либо пропускал вопрос мимо ушей, либо скупо отвечал да или нет. Про себя Роберт решил, что кучеру пришелся не по вкусу его британский акцент. В любом случае беседы не получилось, и Роберт плюнул на эту затею.

Погода наладилась на третий день. ­­­ Вокруг, покуда хватало остроты глаз, разноцветным ковром раскинулись поля. Роберт переводил внимательный взгляд с ярко-зеленой заплатки на золотую, с оранжевой на бирюзовую. На некоторых виднелись аккуратные стога. Наполненные глубокой синевой озера лежали спокойно и безмятежно. Впереди выступали темные склоны холмов, укрытые дымкой. Сны повторяли его путь — Бэлор вел племя на юг.

Экипаж остановился. Укатанная колея, которую в центральной Ирландии принято называть дорогой, терялась в ветвях огромного ильма. Лысая крона полностью перекрыла проезд. Иссохшие, кривые ветви напоминали руки, тянущие свои пальцы-прутья во все стороны. На корнях виднелась земля и пятна мха.

Роберт вылез из экипажа и медленно приблизился к дереву. Он приложил руку у самого корня, ощутил холодную, мертвую кожу исполина.

— Спи... спи страж. Ты больше не помеха, — он с удивлением обнаружил, что этот вкрадчивый голос принадлежит ему самому.

Извозчик взял лошадей под уздцы и повел в обход дерева. Благо было сухо и проблем не возникло. Лишь однажды умирающий ильм схватился веткой за колесо, но Доран взмахом топора перерубил ее. Старый вяз дернулся и больше не смел мешать.

Еще через три дня центральная равнина Ирландии осталась позади, поля уступили место нагорью. Дорога то поднималась на очередной холм, то шла под уклоном вниз. Это означало, что совсем скоро они пересекут границу графства Керри. Так и случилось.

Они заночевали в деревушке Аббифил и уже к обеду следующего дня экипаж остановился напротив нарядного фасада гостиницы в Килларни – столице графства.

Роберт расплатился с возницей, не забыв от души поблагодарить его. На что тот лишь угрюмо кивнул. Лошадям достались остатки сухарей и два сочных яблока.

Погода стояла ясная и довольно теплая для конца октября. Ветер с озер приятно щекотал кожу. Впереди, за серыми, корявыми кронами ясеней и тополей, резко очерчивался силуэт Собора Святой Марии. Острый черный шпиль прорезал небо, над башенками кружило воронье.

Усталость одолевала, клонило в сон, хотелось забраться под одеяло и спать до самого утра. Он поднялся в номер, рухнул в кресло, укрытое шерстяным пледом, и вздрогнул.

На противоположной стене висело зеркало в простой деревянной раме. Те же узоры на стенах, та же балка на потолке, кресло, плед. Но лицо погрузившегося в кресло человека выглядело непривычно. Оно стало суровее, вытянулось и осунулось. И эти глаза. Если бы две минуты назад Роберта спросили какой у него цвет глаз, он незамедлительно ответил бы — серый. Сейчас же из зеркала смотрели две черные пропасти.

Сердце бешено забилось, казалось, оно готово вырваться из груди ледяным осколком. Родинка на ухе запульсировала, от нее по всему телу расползался холод. Когда он достиг сердца оно замерло. Роберт поднял руку к глазам, чтобы убедится, что жив. От большого пальца к запястью черной змейкой тянулись письмена. Веки отяжелели, и он закрыл глаза, тут же пришел сон.

Фоморы продолжали свой путь в окружении детей Дану. Гордые, стройные, сильные войны в искрящихся доспехах смотрели на остатки его племени с нескрываемым презрением. Все великаны и рогатые дабхи погибли, осталась лишь горстка тщедушных тел и он, Бэлор. Но они выживут, наберутся сил. И тогда мать Домну даст им новых дабхов, а может и кого-нибудь поинтереснее.

Утром Роберт наскоро умылся и привел себя в более-менее бодрый вид. Он спустил чемодан вниз, позавтракал, натянув перчатки и старательно избегая смотреть в глаза, расспросил хозяина гостиницы о месте под названием Ураг. Тот сморщился и думал несколько минут, а потом резко хлопнув по столу ладонью, просиял.

Через полчаса Роберт с удобством расположился в открытом двухколесном экипаже. Кучер уверенно вел лошадей вдоль аккуратных, разноцветных домиков, совсем свежих и нарядных.

Килларни остался позади. Лошадки резво бежали по ровной, укатанной дороге. Роберт не замечал свежий, осенний ветерок, который трепал его волосы и шелестел опавшими листьями. Его воображение, а скорее память, рисовало картины из далеких эпох, когда предки современных людей делили остров с расами куда более древними и могущественными.

Роберту мерещились гордые всадники с золотыми волосами. В доспехах отражались лучи солнца и звонкие песни разливались среди еще сохранивших зелень холмов. А по другую сторону дороги, в тени угрюмой скалы, передвигалось войско Фоморов. Уродливые, бледные тела двигались резко, словно в каком-то зловещем танце. У некоторых была только одна нога, у других не хватало руки, а позади верхом на огромной клыкастой твари ехал сам Бэлор. Его мертвенная синяя кожа была покрыта письменами, а голову венчали костяные наросты. На бледном лице выделялись черные пропасти глаз. Роберт сглотнул и надвинул шляпу на глаза.

Не прошло и четырех часов, а он уже поднимался по ступеням гостиницы городка Кэнмэйр. Хозяин, полный, бородатый мужчина, улыбнулся в рыжий ус и приветливо сказал:

—Надолго к нам, сэр?

—Лишь на одну ночь, — задумчиво ответил Роберт.

—Фунт и пятьдесят центов.

Роберт расплатился и собрался уже подняться в свой номер, но обернулся и спросил:

—Скажите, есть ли у вас на примете дельный проводник?

—Куда направляетесь, господин?

—В Ураг, — последовал лаконичный ответ. Роберт удивился звуку собственного голоса. Он стал жестким и грубым. Из глубины сознания поднялся шепот: «Ждать уже не долго».

Хозяин гостиницы радостно сообщил:

—Да, есть один! Мой сын Джек. Он всю округу излазил и к Каменному кольцу ходил не раз. Я пришлю его к вам, как только вернется, поганец. С утра не могу его найти.

—Подходит.

Джек объявился только к вечеру. Роберт отметил про себя, что волосы у мальчика не медные как у отца, а черные. Уши отливали вишневым пуншем. Видимо, угостил отец. Роберт усмехнулся одними губами и спросил:

—Ты Джек?

—Да, господин, — мальчик поднял голубые глаза. На вид ему было не больше десяти.

—Завтра на рассвете отведешь меня к Каменному кольцу Ураг. За это я дам тебе целых десять фунтов. Согласен? — Роберт с удовольствием наблюдал как широко раскрываются глаза мальчика. Десять фунтов! Да он в жизни не держал в руках такое богатство. Но взор мальчика тут же поник, он опустил голову и сказал:

—Все расчеты через отца, сэр.

—Хм, что ж, — мальчик ему нравился, — давай поступим так: я дам твоему отцу пять фунтов за тебя, а когда мы доберемся на место ты лично получишь десять. Идет?

Мальчик все еще сомневался. Роберт видел, что его тревожит не только отец.

—Завтра Самайн, — прошептал он, при этом подозрительно косясь на лицо Роберта.

—Ах да, но я же не прошу тебя ночевать там. Ты приведешь меня и отправишься домой. До темноты обернешься, я уверен.

Джек задумался и через секунду уверенно кивнул.

—Так что, на рассвете? — спросил Роберт.

—Я буду ждать вас внизу, — мальчик поклонился и бросился вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

***

Роберту не спалось. Кожа по всему телу чесалась, и он точно знал причину. Причудливые символы и узоры поднимались по животу, тянулись от кончиков пальцев к плечам, обвивали шею и подкрадывались к груди. Неужели это не остановить, и он превратится в чудовище? В уродливое, злое создание бездны?

Наконец он заснул. Серые тени мелькали друг за другом, мешая сосредоточится. Роберт с ужасом осознал, что не может вдохнуть. Грудь сковали ледяные тиски, воздух загустел и стал походить... на воду. Темную, холодную, безразличную воду.

Он оттолкнулся от дна и что есть силы начал грести руками. Тут же осознал, что правая ладонь сжимает что-то очень холодное, холоднее даже окружавшей воды.

Впереди показалось светлая грань, он вынырнул и зажмурился ­— лунный свет заливал поверхность озера и скалистые берега. Он поплыл к берегу, с удовольствием ощущая, как работают мощные мышцы.

Все еще сжимая ладонь, он вышел на берег. Впереди темнели отроги башен Урага, крепости фоморов. По обеим сторонам плясали костры, а прямо перед ним высились пять каменных глыб, образующих круг. Пожухлый мох щекотал босые ступни.

—Ну? — Бресс вышел из тени самого высокого камня.

Роберт посмотрел на него сверху вниз. Бледное, худое лицо короля племени Дану светилось. Длинные золотистые волосы при свете луны приобрели потустороннее сияние. Рот приоткрылся, а глаза жадно смотрели на ладонь Роберта. Высокомерный петух! Пора его проучить.

Роберт протянул руку и раскрыл пальцы. Глаза Бресса алчно впились в сгусток тьмы на синей ладони.

Камень шептал. Но Роберт знал, что золотоволосому не дано слышать этот зов. Только дети Домну могут использовать ее дар.

—Отдай его мне! Иначе вы все умрете, а это, — Бресс махнул рукой в сторону башен Урага, — я сотру в пыль.

Роберт все так же молча смотрел ему в глаза, наблюдая как в них разгорается ярость. Камень шептал, и Роберт вторил ему:

«Колесо вертись-крутись,

К жизни, морок, воротись,

Крону света, мрак венчай,

Здравствуй, бездна, мир, прощай,

Бог вернулся в свой черед,

Смерть нам Море отдает,

Вечным кругом вновь и вновь,

Через боль и через кровь».

— Убейте! Убейте всех! — сквозь бесплотную завесу раздавались крики Бресса.

В плечо ударила молния с острым наконечником. Камень в ладони пульсировал, от него волнами расходились холод и тьма. Отовсюду слышались крики, а через секунду все закончилось.

Пелена спала, и Роберт упал на колени. Холод скопился внутри, у самого сердца. Крепости не было. Светловолосые воины озирались на пустом берегу озера.

— Ты! — глаза Бресса излучали ненависть.

Роберт улыбнулся и протянул руку, раскрыл ладонь.

— Тебе нужен камень? — прошептал он. — Вот же он. Бери.

Под стон заклятого врага из увитой письменами ладони Роберта стекла струйка воды и исчезла в увядшей траве. Тут же в него ударила стрела, в грудь, в бедро, снова в грудь. Он засмеялся и почувствовал, как соленый ветер уносит его плоть множеством пылинок.

***

Роберт вздохнул, открыл глаза. Он в темной комнате, смутно знакомой. Перед ним кровать, на которой спит человек. Лысая голова, выступающие скулы, плечо, на котором будто кто-то писал черными чернилами. Он подошел ближе и всмотрелся в собственное лицо.

***

Роберт вздрогнул и проснулся. За окнами темно, до рассвета еще далеко.

Он достал из чемодана дорожную одежду, удобные высокие ботинки. Все остальные вещи скомкал и бросил обратно в чемодан. Больше ему этот хлам не нужен.

Он ухмыльнулся. Все. Нет смысла больше противиться. Теперь он понимал почему его всю жизнь тянуло в Ирландию, почему во снах он видел волшебный мир. Ошибки быть не могло. Скоро все снова встанет на свои места. И он отомстит.

Джек ожидал его у порога с увесистой заплечной сумкой. Кроме него в холле никого не было. Роберт улыбнулся и жестом указал на дверь. Пора.

Шли молча. Роберта слишком занимали свои мысли, а Джек не лез с расспросами, ему ведь не за это платят. Дорога шла по каменистому нагорью, вдоль обрывистого берега океана. Ни одно облачко не омрачало это свежее, осеннее утро. Западный ветер поднимал пыль и кружил сухую листву. На полях паслись стада коз и овец.

Но Роберт не видел красоты вокруг себя. В его памяти всплывали эпизоды битв и сражений. Вместо коз поля заполняли тела убитых сородичей. Ярость и ненависть к извечным врагам вспыхнула в груди. Фоморы первыми пришли на эту землю, это их дом, дарованный Бездной.

Через три часа Джек остановился и только здесь Роберт оглянулся. Океан гремел совсем рядом — он ощутил вкус соленых брызг на губах, хотя всю дорогу не замечал его. Прохладный воздух наполнял грудную клетку, каждую частицу его тела. Джек протянул ему бутыль с водой и бутерброд с сыром. Роберт не стал отказываться, спешить некуда. Он почти на месте.

Мальчик свернул с дороги. Узкая тропинка вела вдоль двух озер. Мускулы наполнялись силой, и Роберт вдруг понял, что куртка давит на плечи, а ботинки стали малы.

Впереди открылась панорама еще одного озера. Джек указал пальцем:

—Вон, там Кольцо.

Роберт и сам уже видел огромные камни, расставленные по кругу. Мальчика можно отпустить. Дальше он дойдет и сам.

—Что ж, спасибо тебе, Джек. Удачной дороги, — Роберт протянул обещанные деньги.

—Спасибо, сэр. А вам не страшно тут одному? В полночь наступит Самайн.

—О, не волнуйся дружок. Я не суеверен.

Роберт еще постоял на скалистом холме, смотря в спину удаляющемуся мальчику.

—Я сам – суеверие.

***

Воздух пульсировал. Он слышал, как камни взывают к нему. Роберт подошел к самому высокому мегалиту и всмотрелся снизу-вверх в серую поверхность. Еле заметный символ проступал сквозь трещины. Для любого другого он и сам являлся бы трещиной. Но Роберт хорошо помнил и расположение, и очертания рун. Он сам их нанес несколько тысяч лет назад. Каждый камень стоял на своем месте, на каждом имелся символ. Значит все готово.

Он спустился к озеру.

Здесь в низине ночи были холоднее. Края озера покрылись тонкой коркой льда. Он сел на корточки и вгляделся в голубое зеркало.

Подо льдом время словно застыло много тысяч лет назад. Они все там. Роберт улыбался. В слабом свечении озера он видел тени своих братьев. Они ждут, когда он позовет их. Свою армию. Былая сила наполняла мышцы, каждый вздох предавал все больше уверенности.

Роберт вернулся к камням и сел в их тени. Остается только ждать.

Полночь приближалась. Звуки стихли. Вокруг как-будто образовался непроницаемый кокон. Роберт встал в круг, лицом к самому высокому камню. Грудь часто вздымалась от нетерпения. Пора.

Слух уловил слабое потрескивание. Он обернулся. Пространство между камней заполняло призрачное свечение. Оно медленно перекидывалось на другие промежутки и вскоре Роберт оказался запертым в мерцающем круге. Он улыбнулся.

За голубой стеной показались три неясные тени. Они медленно приближались и вот уже в круге света стояли высокие худые фигуры. Бледная кожа, жестокие глаза, жуткие лохмотья. Про себя Роберт отметил, что он сам пока еще не так высок.

—Господин Бэлор, — проговорил один из них, выйдя вперед. Остальные низко поклонились.

—Ты принес камень, Больг? — не обращая внимание на приветствия спросил Роберт.

—Да, — ответил Больг. Роберт с облегчением выдохнул, — но нас ждали. Туата снова лезут в наши дела.

Из прохода вышли еще два фомора, крепко сжимая золотоволосого юношу. Роберт поморщился, глядя на ненавистные заостренные уши.

—Остальных мы убили.

—Какая прелесть.

Эльф задергал плечами, тщетно пытаясь освободиться.

—Как поживает Бресс? — с ухмылкой спросил Роберт.

Юноша ничего не ответил, но глаз не отвел. В них Роберт уловил свое отражение. Синяя кожа пестрела рунами. Абсолютно лысая голова покрылась наростами.

Профессора Роберта Смита больше не существовало. Остался только Бэлор. Бессменный вождь племени фоморов. Черные глаза с ненавистью взирали на извечного врага. Как и обещал Бресс, его племя последовало за фоморами в Сид и там их война закипела вновь. Больг протянул хозяину сверток. Камень лег в ладонь и принялся шептать.

Что ж, пусть золотоволосые остаются в Мире мертвых. Когда-нибудь он доберется и до них. Сейчас же настал черед людей. Это земля фоморов и она снова будет принадлежать им. Осталось лишь открыть врата по всему острову.

Бэлор высоко поднял ладонь с зажатым в ней камнем.

«Колесо вертись-крутись,

К жизни, морок, воротись,

Крону света, мрак венчай,

Здравствуй, бездна, мир, прощай,

Бог вернулся в свой черед,

Жизнь нам Море отдает,

Вечным кру…

Острая боль пронзила затылок, он упал на колени, а камень отлетел за пределы круга. Рука сама потянулась к ране. Он взглянул на черную кровь между пальцев, в голове зашумело.

Сквозь туман Бэлор увидел серебристую молнию. Вот она взметнулась еще раз. Рядом упали два бледных тела. Он оглянулся — Больг повалился на спину, из его горла торчала стрела с белоснежным оперением, лицо выражало крайнее удивление. Весь круг заняли теперь войны в сверкающих доспехах. Золотые волосы заплетены в косы. Изумрудные глаза полны решимости.

Двух оставшихся фоморов скрутили и увели за сверкающую завесу.

Бэлору связали руки, он сразу почувствовал чары на оковах. Силы покидали. Это тело все еще слишком уязвимо. Без камня ему ничего не оставалось, кроме как с ненавистью смотреть на своих врагов.

—Покажись, мальчик, — громко сказал эльф-бывший пленник. В руке он держал почерневший кинжал.

Мерцание гасло, остался лишь один проход между камнями. В круге света показалось лицо Джека. Очень бледное и растерянное.

—Ах ты, мелкий гаденыш! Ты ответишь передо мной, клянусь! — гневно закричал Роберт-Бэлор.

—Как тебя зовут? — обратился эльф к мальчику.

—Джек, — ответил тот.

—А я Лит. Ты сегодня нас выручил. Благодарю тебя, — эльф низко поклонился.

Балор зарычал от безысходности.

—Вы эльфы? — спросил мальчик.

—Да, некоторые называют нас сидами или туатами.

—А кто тогда он? — Джек с опаской покосился на Роберта.

Лит прищурился и сразу стал серьезным.

—Он — Бэлор, жестокий вождь фоморов. Веками мы пытались отследить его перерождения, но всякий раз он ускользал.

Мальчик стоял, широко открыв глаза. Он протянул Литу ладонь. Эльф с улыбкой принял камень, затем снял с тонкого пальца кольцо с золотым узором на ободке и передал Джеку.

—Это тебе. Через год приходи на это место. Я буду ждать. И расскажу о нашем мире. А теперь нам пора, — он еще раз улыбнулся и шагнул к Бэлору, — ты спрашивал про Бресса? — изумрудные глаза оказались совсем близко, — он давно ожидает тебя.

Бэлора резко поставили на ноги, в голове снова помутилось, но перед тем как перешагнуть черту Мира мертвых он успел бросить на мальчишку последний взгляд, в который вложил всю ненависть и злобу. В ответном взгляде мальчика он увидел страх. И презрение.

-1
21:37
520
06:19
«Как все-таки такое возможно? За одну ночь потерять волосы и приобрести родинку на левом ухе. Догадка была столь невероятна, что Роберт запрещал себе думать о ней». Рак?

Короче. Сначала какой-то пароход. ГГ задумчиво плыл вдаль. Потом он резко начал враждовать с какими-то светловолосыми. Кто это, что это? Да хз. Потом он куда-то поехал.

«Погода стояла ясная и довольно теплая для конца октября. Ветер с озер приятно щекотал кожу. Впереди, за серыми, корявыми кронами ясеней и тополей». Паустовский, блин.

Кстати, почти полрассказа, а резкое облысение — это пока что единственное фант. допущение.

«Не прошло и четырех часов», а рассказ еще не закончился.

«Роберт расплатился». Очень рад, что автор точен в мелочах. А вот если бы не расплатился? Что бы мог подумать читатель?

«Тебе нужен камень?» Да какой, к черту, камень? Автор, события должны иметь какое-то обоснование. А не весь текст в загадки играть.

«Через год приходи на это место. Я буду ждать. И расскажу о нашем мире. А теперь нам пора». Видимо, всё самое интересное мы увидим в следующем году? Обязательно буду ждать (нет) продолжения.

«В ответном взгляде мальчика он увидел страх. И презрение». Автор, встань перед зеркалом и изобрази это. Хрен у тебя получится.

Прикол в том, что автор во сне ГГ уже рассказал твист (о, да, мегатвист, конечно). Кто так делает? Так и вижу, что во «Вспомнить всё» герою сразу говорят, что он сам себе враг. И герой такой: «Аааа, ну, тогда не буду вестись на эти провокации».

Читать такое очень сложно. Продираешься через все эти ненужные эпитеты, растянутости. Он посмотрел туда, он сделал то. А по факту, история в чем? Какой-то хрен скрывался под другой личиной. Его разоблачили. Всё. Нам даже не говорят, что это за хрен и кто его разоблачил. ОЧЕНЬ интересно, ага. Даже для фентязи это крайне слабо.
Загрузка...
Алексей Ханыкин

Достойные внимания