Золотое пятно

Автор:
Юлия Садикова
Золотое пятно
Работа №399. Дисквалификация из-за отсутствия голосования
  • Опубликовано на Дзен

Меня разбудил телефонный звонок. Снова незнакомый номер глубокой ночью – в такие моменты я ненавижу свою работу.

- Что ещё?

- Герман! Нужна твоя помощь, здесь все молчат! – смутно знакомый женский голос пробивался через помехи.

- И вы молчите, ночь же.

- Герман, онемел весь квартал!

Наконец-то я понял, кто это.

- Настя, это ты?

- Я! Слушай адрес: Большая Маринская, квартал "паутина". Я буду ждать тебя во дворе у верёвочной пирамиды.

- Через полчаса буду.

Я усилием воли поднял себя с кровати, включил кофеварку и поплёлся умываться ледяной водой.

Анастасию можно назвать моей коллегой. Она вполне справляется с обычными полтергейстами и проклятиями. Полжизни провела в деревне с бабкой-ведуньей, одержима желанием осчастливить каждую живую тварь. Серые глазищи, тёмно-русая коса толщиной с кулак, высокая, крепкая, будто с картин Кустодиева. Женщина-ураган, настолько активна, что я рядом с ней невольно замедляюсь, иначе затянет в неудержимый деятельный вихрь.

Шёл снег, на дорогах возились тракторы, сияли гирлянды. Начало декабря, время чудес. Ожидания, стресс, разочарования – всё это бурным потоком обрушивается на тонкую изнанку города, и мои выходные стремительно сокращаются.

Я доехал до Останкино, и повернул к Маринской. Новый квартал, в таких редко бывают проблемы, слишком мало накопилось эмоций, энергетики и прочих безобразий. Во дворе топталось немало людей, скрип шагов, звон стекла, треск, и ни одного слова. Это слегка пугало. Я принюхался, обычно проклятия или другие магические вмешательства имеют резкие запахи, но здесь пахло только зимой, выхлопными газами и сигаретами. Я с трудом нашёл место, куда припарковать машину, и направился к пирамиде, у которой топтался огромный белый медведь. Зверь кинулся мне навстречу, сверкая Настиными глазами из-под капюшона.

- Привет, - сказал я.

Она открывала и закрывала рот, но я не слышал ни звука.

- Ты не можешь говорить? – уточнил я.

Она закивала.

- Давно?

Она покачала головой. Это что, заразно? Я на всякий случай сделал от неё шаг назад и наткнулся на усатого мужчину с заплаканной женщиной. Они тянули ко мне руки и открывали рты. Вслед за ними появились и другие жители квартала. Кто-нибудь вообще спит этой ночью?

- Кроме пропажи голоса, есть ещё какой-нибудь дискомфорт, боли? – спросил я на будущее.

Часть толпы задумалась, часть уверенно помотала головой. Значит, всё остальное нормально, это хорошо.

- Через какое время после встречи с жителями у тебя пропал голос? – спросил я Настю.

Она начала что-то показывать на пальцах. Какой-то парень выскочил к ней и начал тыкать себя в грудь.

- Ладно, не будем устраивать театральный кружок, - решил я. – Пойдёмте в подъезд, напишите мне историю ваших приключений.

Всё-таки зима. Молодой человек рванул в дом, и уже за закрывающейся дверью я услышал вой сирен.

- Что это? – вопрос повис в воздухе.

Я выглянул наружу. У соседнего подъезда припарковалась карета скорой помощи.

- Вы пишите пока, всё что знаете, а я поговорю с врачами.

Машина жёлтая, значит бригада реанимационная. Открылись двери, не успел экипаж выйти наружу, как к ним потянулись молчаливые люди.

- Жители "паутины"! – закричал я. – Отойдите назад! Вы пугаете бригаду! Будьте терпеливы, мы выясним, что с вами случилось!

Они нехотя расступились.

- Что тут происходит? – врач осторожно высунул голову. – У нас мало времени.

- По какой причине вас вызвали?

- Сердечный приступ.

Не пустить нельзя, но немота наверняка переберётся на врачей, а там поползёт дальше. С другой стороны в больнице проверят состояние голосовых связок.

В лифте я объяснил бригаде, что происходит. Реаниматолог с фельдшером переглянулись.

- Такая шутка? – голос врача нечётко звучал из-под маски.

- Если бы, - ответил я.

Окончательно в моей правоте их убедила пантомима семьи пациентки.

- То есть это заразно? – переспросил фельдшер.

- Скорее всего. Но это лишь проклятие. Когда я пойму, как его снять, голос вернётся.

Я достал из бумажника визитку и отдал её фельдшеру.

- Если будет нужна помощь – звоните.

Дожидаться результатов лечения я не стал, побежал вниз по лестнице, набрал Олега Савостина, в нашем тандеме детективов он занимается аналитикой. Тот не ответил, неужели спит? Я открыл первый попавшийся мессенджер и оставил запись: "Привет, знаю, как ты не любишь голосовые сообщения, да и кто их любит? Но это последний шанс услышать мой голос, потому что я стою в окружении толпы безмолвных людей. И немота их заразна! Пока не знаю, как она передаётся, но ты лучше сюда не приезжай. Очаг – "паутина" Большой Маринской. Проверь, были ли где-нибудь подобные случаи".

Я сунул телефон в карман и пошёл искать Настю. Она и молодой человек нашлись в подъезде, старательно дописывающие свои истории. Два листа от Насти мелким подчерком, три листа от её клиента размашистыми крючками. Лучше б воспользовался заметками телефона! Поборов позыв кинуться к врачам для перевода, я решил разобраться своими силами. Молодого человека зовут Алексей, он проводит психологические тренинги на грани эзотерики и решил, что проклятие на него наслали менее успешные конкуренты. Целый лист он исписал названиями своих семинаров. М-да, "Универсальные знания", "Открытая Вселенная", "Активация Огнехождением" и прочие тайны мира. Третий лист это список имён завистников. Восемь человек с телефонами, некоторые даже с адресами. Один подчёркнут тремя линиями, как самый подозрительный. Голоса лишился в десять вечера, пока репетировал очередное выступление.

- Вы с кем-нибудь из подъезда встречались, уже потеряв голос?

Он помотал головой.

- А придя домой вечером, видели кого-нибудь молчаливого?

Он подумал и написал: "Встретил соседку в лифте, поздоровался, она промолчала. Выглядела взволнованной".

Эзотерики! Считают, что весь мир крутится вокруг них!

- Во сколько это было, и в какой квартире живёт соседка?

Алексей пожал плечами и написал: "Где-то в девять, седьмой этаж, квартиру не знаю". Выглядел он слегка разочарованным.

- Не огорчайтесь, - сказал я. – Может, это всё-таки вас прокляли, а соседи попали под рикошет. Как она выглядит?

Он сверкнул глазами, дёрнул уголком рта. Кажется, я перестарался. Когда человек не может тебе ответить, его становится так легко задеть. Настя посмотрела на меня с укоризной, и я поспешно взял её листок. Она перечисляла способы, которыми искала автора проклятия. Если колдун неопытный, то его образ вполне может остаться в заклинании. А некоторые настолько уверены в себе, что специально подписывают свои работы. Здесь же она не нашла ни ошибок, ни автографов. Но может, это потому что Алексей не нулевой пациент. Надо искать первую жертву.

- Опишите соседку, - попросил я. - Кто пойдёт со мной её искать?

Алексей написал: "Я - домой, держите в курсе событий. Соседка блондинка за сорок, маленькая, худая". Настя вызвала лифт. Надо признать, такой молчаливой она нравилась мне больше. Меньше суеты, никаких повышенных тонов, деревенского говорка. Только прекрасные глаза, полуоткрытые губы и белые руки, порхающие в изящном танце жестикуляции.

В этом безмолвном доме любой звук казался чужеродным. Гулкие шаги, далёкий звонок, шарканье за дверью тамбура, щелчок замка. На пороге возник грузный мужчина. Выглядел он усталым и подавленным.

- Меня зовут Герман Грачёв, я экстрасенс, - как я не люблю это слово! – хочу помочь вернуть ваш голос. Скажите, когда вы онемели?

Он открыл рот, замер и сжал кулаки. Я тут же выхватил у Насти листок с ручкой и протянул его человеку. Он написал "примерно в одиннадцать" и письменно потребовал объяснений происходящему. Я заверил его, что это побочный эффект, оснований для беспокойств нет, и скоро всё вернётся в норму. "Когда? Мне утром на работу!"

- Я делаю всё возможное и невозможное, - я придал голосу стальной оттенок. – Спасибо за сотрудничество, больше вопросов нет. Не запирайте дверь тамбура.

Мужчина снова несколько раз открыл рот, став похожим на рыбу-шар, резко развернулся на месте и ушёл к себе. Он дверного хлопка тоненько заныли стёкла. Настя вздрогнула.

- Первый шок прошёл, теперь у них стадия гнева, - сказал я ей.

Она кивнула и надавила на кнопку звонка следующей квартиры. Никто не открыл, наверняка её житель беснуется где-то во дворе.

Из третьей квартиры вылезла заплаканная девушка. Сначала потеряла голос её мама где-то в половине девятого, потом она сама. А на работе горит недельный план, нужно обзвонить ещё несколько сотен клиентов, половина обрывает разговор сразу, другие ни на что не хотят соглашаться…

Я удивлённо смотрел, как она всё это выводит на Настиной бумажке. Та ей ответила "всё будет хорошо, мы почти нашли, как вас вылечить". Они обнялись.

- Нам нужно знать, с кем общалась мама перед потерей голоса, - встрял я в их идиллию.

"Тётя Люба из второго подъезда", - написала девушка.

- Квартира?

Она на пару минут сбегала домой и принесла записку с номером.

- Вот болтушка! – сказал я, как только дверь закрылась

Настя хлопнула меня по руке. Ну да, она тоже любитель пустых разговоров. Вообще что-то есть в идее лишить некоторых личностей возможности говорить, сплетничать, особенно тех, у кого визгливый голос.

Худенькая блондинка нашлась в четвёртой квартире. Замолчала она ближе к восьми, но с кем разговаривала, не помнит. Скорее всего, поздоровалась, и ей не ответили. Так что мы направились к тёте Любе.

Из подъезда выходили очень осторожно. Скорая уехала, людей стало значительно меньше. Внимания избежать не удалось, нас робко окружили несколько человек, и отовсюду снова протянулись руки, дёргая нас за одежду.

- Всё под контролем! – уверенно начал я. – Если вы знаете, кто первым потерял голос, то вы нам очень помо…

Звуки кончились, изо рта вылетел только пар. Вторая попытка напрячь голосовые связки, тоже ничего не дала. В глазах жильцов появилось разочарование. Что ж, я знал, что так будет. Однако теперь надо как-то придать себе представительности. С невозмутимым лицом я дошёл до машины и взял блокнот. Теперь я снова готов вести диалог на хорошей бумаге и дорогой ручкой. Удобно, что такие вещи люди воспринимают почти бессознательно, как деловой костюм и прочие атрибуты солидной жизни.

Тётя Люба встретила нас с причитанием, заламыванием рук, слезами и невысказанной фразой "что делается!". Она знала всё про всех в квартале, и была уверена, что виновата грязная сплетница Татьяна с девятого этажа. Её покарал бог, а она, чертовка, связалась с дьяволом, и зараза расползлась по "паутине". Я клятвенно пообещал, что мы разберёмся. Лишь бы эта версия не успела распространиться, не хватало мне ещё охоты на ведьм. Настя, молодец, даже перекрестила себя и женщину, показывая наши добрые намерения.

Татьяна тоже оказалась обычным человеком, посоветовала нам присмотреться к Любе. Пришлось разочаровать, что с соседкой всё в порядке. Татьяна погрустнела, но быстро выдала нам новых подозреваемых. Один из них был безголосым уже в шесть вечера, и мы пошли его искать. Второе важное дело – она отправила запрос в общий чат квартала, есть шанс, что первый пострадавший откликнется сам.

Время подползало к четырём утра, многих людей пришлось будить, некоторые не открывали. Хотелось ругаться, но брань внутренним голосом не приносила облегчения. В одной квартире нас напоили крепким чаем, стало немного приятнее.

Раза три приезжали скорые, один раз полиция. Безмолвный человек – лёгкая добыча, какой-то мутный тип попытался этим воспользоваться, и теперь сидит в наручниках. Готовься к тишине, СИЗО.

Вынужденное молчание неудобная штука, но в ней тоже есть свои плюсы. Стоит перестать мельтешить, как о тебе быстро забывают, и перестают тщательно следить за своей речью. В этот раз я услышал, как при мне обсуждали меня. Один лейтенант вспомнил, что есть в Москве консультант по странным делам, которого можно позвать на помощь. Его напарник заявил, что я шарлатан, они стали спорить. Жаль, у меня не было времени послушать, что же на самом деле считает обо мне полиция, пришлось раскрыть свою личность.

- Рады с вами встретиться, - сказал тот, что на моей стороне.

- Удачи в расследовании, - невнятно буркнул второй.

Я их обрадовал, сообщив о грядущей немоте, и вернулся к поискам нулевого пациента. Пожалуй, через пару суток замолчит вся Москва. Не пора ли выставлять кордоны?

Я кивнул Насте, она устало склонила голову.

Чат, на который я надеялся, полнился пустыми сообщениями: паникой, злостью, причитаниями и вымученным юмором. Нас бросало из подъезда в подъезд, я уже начал думать, что дом – это портал в другое измерение, и жители никогда не кончатся. В тот момент, когда я был готов безмолвно взорваться, зазвонил телефон. Олег. Я подышал ему в трубку, надеясь, что Савостин сообразит, что произошло.

- Герман? – немного растерялся он.

Я постучал по динамику, пытаясь изобразить "да" азбукой Морзе.

- Давай проще, один стук "Да". Два "нет". Понял?

"Да".

- Тогда слушай, вспышки твоей эпидемии периодически случаются по всему цивилизованному миру. То онемеют участники затянувшихся дебатов, то замолчит скандально известный журналист, а с ним вся редакция. Лет тридцать назад потеряли голос адепты крупной финансовой пирамиды, после очередного слёта.

Таким людям помолчать не помешает, мысленно согласился я с проклятием.

- Эпидемия никогда не тянулась долго, два-три часа, и голос возвращался.

Интересно, что изменилось на этот раз. И самое главное…

- Мне не удалось выяснить причину молчания. Нигде не указан ни автор проклятия, ни способ, которым его накладывали. Есть только короткое стихотворение:

Идёт Барон Тишина

За ним стена

Молчания.

Доведёт он тебя до отчаяния.

Стих переводной, скорее всего не точный. Ты ещё там?

"Да".

Олег замолк, а я задумался. Барон Тишина, отчего же не Князь Тишины-то? "И горе мне, если впал я в безмолвие". Люди постоянно изобретают себе монстров, мой бестиарий уже перерос записную книжку. Чаще всего чудовища у каждого индивидуальны, но порой, если множество людей думают об одном и том же, материализуется по-настоящему сильное существо. Настолько сильное, что я даже не смогу почувствовать его присутствие, пока не окажусь лицом к лицу.

- Герман, тебе нужна помощь? – спросил Олег. – Я готов вызвать Соловьёвых.

Хороший вопрос. Не люблю их, но вдвоём они сильнее меня. Надо засунуть гордость подальше… Я вздохнул, но ответить не успел. Настя ткнула меня локтём и показала сообщение в чате "паутины". Сразу несколько человек написали, что потеряли голос после разговора с Семёном Аркадьевичем Володарским. "Это почти знаменитость, - торопливо вывела девушка в блокноте. – Критик на ток-шоу, эксперт по разным вопросам".

- Герман! – окликнул меня Олег.

Я ответил "нет" и сбросил звонок. Критик и эксперт? Профессиональный болтун, значит… Это тебе не девочка с продажами, и даже не лайф-коуч. "Узнай квартиру", - написал я Насте. Она тут же отправила запрос в беседу и через минуту мы возвращались в третий подъезд. Олегу я написал, что возможно напал на след.

Лифт вознёс нас под самую крышу, и тут я, наконец-то, почувствовал сладковатый запах чужого присутствия. Мы переглянулись и Настя кивнула. Она тоже ощутила нечто выбивающееся из привычной реальности.

Я позвонил в дверь. Нам долго не открывали, но я был настойчив. Володарский появился на пороге одетый в засаленный полосатый халат. Тонкие черты лица портила щётка усов и грязные волосы. Лет ему могло быть и двадцать пять и сорок пять с одинаковой вероятностью. Губы закрывала золотая полоса, словно цензура на телевидении.

"Мы хотим помочь вам заговорить, - написал я. – Можно войти в квартиру?"

Он изучил листок, недоверчиво покосился на нас, но всё-таки впустил. Думаю, за эту ночь он не раз слышал о странной парочке мистиков. Обставлена квартира была роскошно, интересно, какому эксперту так платят? Критик на ток-шоу… "Как вы лишились голоса? Было ли перед этим что-нибудь необычное?" – спросил я. Он картинно задумался, подперев рукой голову, как учёный с картины Фердинанда Бола. Я поинтересовался у Насти, видит ли она полосу, закрывающую рот, но девушка только покачала головой. Что же это такое? Я минуту смотрел на "цензуру" почти не отрываясь, Володарский чуть наклонил лицо, и золото ослепительно вспыхнуло, поймав луч от лампы. Я зажмурился, и открыл глаза уже в совершенно другом месте.

Здесь тоже повсюду было золото, как в хранилище у дядюшки Скруджа. Только вместо утки мне на встречу поднялся элегантный человек с цилиндром и тростью. Он церемонно снял шляпу, потом приложил палец ко рту, призывая к тишине. Неужели это тот самый барон из стихотворения? Он выглядел могущественным, опасным. Руки в белых перчатках спокойно лежали на тяжёлом набалдашнике трости, внутри которой змеёй вился пламенеющий клинок. Он не говорил, но я знал всё, что он хотел мне показать. Он устал от словесного фона. От несправедливости, когда человек с хорошо подвешенным языком получает часто больше, чем молчаливый. От праздных речей, сплетен. Пусть это достаётся бумаге. Хозяин Тишины хочет как следует наказать человечество. Не два часа молчания, а существенно больше, чтоб каждый человек понял, чего он лишился. Надо признать, идея показалась мне хорошей, но… Как же музыка? Мысленно спросил я. Пение, признания в любви, научные передачи, в конце концов? Барон улыбнулся. Люди станут ценить их гораздо больше, когда лишатся. Будет паника, думал я, многие погибнут. Но барон не менял мнения, трудности должны закалить человечество. В одной "паутине" он обнаружил множество людей, чьи разговоры ему казались ненужными. С Володарским всё понятно, соглашался я, но как же учителя? Сегодняшней ночью будет напугана вся Москва. Я расскажу людям, как просто потерять речь, и призову их думать, прежде чем говорить. Теперь это выражение перестанет быть абстрактным пожеланием. У него появятся более весомые последствия, чем обиды собеседников друг на друга. И если это не сработает, тогда барон может вернуться.

Он согласился. Отсрочка на месяц. Ничтожно мало, чтоб люди успели перестроиться, но может, я хоть смогу уговорить их сделать вид? Барон усмехнулся, сел на возникший из воздуха золотой трон, и махнул рукой, отсылая меня прочь.

Я очнулся на диване с холодным полотенцем на лбу.

- Герман, что с тобой? – причитала Настя, а потом поняла, что она говорит. – Ты справился!

- Не трать слова в пустую, иначе возможность говорить станет временным эффектом. Это и вас касается, Семён Аркадьевич. Ваша работа толкает нас в эру безмолвия.

Критик запротестовал:

- Всё, что я говорю с экрана, помогает людям разбираться в своих жизнях, сориентироваться в океане лжи, не поддаваться на провокации…

На золотом напылении обоев промелькнула тень в цилиндре и с тростью.

- Молчать, чтобы говорить! – чуть повысил я голос.

Володарский удивлённо посмотрел на меня, но рот закрыл. Это будет непросто, барон. Но я сделаю всё возможное!

+3
22:09
512
21:36
-1
аааа это как ночной дозор типа, я понял
только они не маскируются под жэк. Быстро, совсем злодея победили я думал там махач будет как в кино
хорошо. Тоже интересно очень и в конце непонятно. молчать и говорить это типа писать? я типа сейчас молчу но и критику пишу, хаха меня барон не закалдует laugh
Загрузка...
Маргарита Блинова

Достойные внимания