Маленький спутник мёртвой планеты

Вокруг сумеречно и прохладно. Ветер стих, лишь отдельные дуновения чуть шевелят траву и листья. Старик медленно затягивается, выпускает клубы зеленоватого дыма и обводит задумчивым взглядом слушателей, собравшихся перед ним на поляне. Костёр отбрасывает причудливые голубые тени на рассевшихся согласно рангу аборигенов. Впереди восседает косматый вождь с тремя любимыми жёнами. За ними располагаются родственники и приближённые особы, затем прислуга и остальные праздные жители из тех, кто не занят сейчас охотой, домашними делами и собиранием плодов. Дети в этом племени пользуются особой привилегией. Маленькими, шумными стайками они перемещаются между взрослыми, стремясь усесться поближе к старику в который раз начинающему свой рассказ. За долгие годы пребывания на этом островке жизни он хорошо выучил местный язык – простой и незатейливый.

– Случилось это давным-давно, – начинает старик, и слушатели подскакивают от нетерпения – невысокие, в половину человеческого роста, мохнатые создания обожают слушать его истории. – Когда моё лицо ещё не пересекали глубокие морщины, а коротко стриженые волосы отливали цветом воронова крыла.

Старик проводит рукой по длинным седым волосам, касается густой бороды, заботливо украшенной местными видами цветов, и продолжает:

– Я жил тогда на планете под названием Земля.

– Где это? – задаёт традиционный вопрос вождь.

– Далеко-далеко, на краю Млечного Пути, за сотнями звёзд и тысячами планет, – отвечает старик и указывает рукой в серое небо.

Все, как по команде, поворачивают головы и смотрят на застывший в небе тёмный шар мёртвой планеты. Из-за него пробиваются лучи оранжевого карлика, благодаря которым существует жизнь на этом крохотном спутнике. Одном из пяти. Слишком маленьком для проживания цивилизации и вполне достаточным для убежища землянина. В сером небе почти не видны звёзды, лишь несколько бледных точек, и вождь первым начинает смеяться. Ему вторят остальные, и старик не мешает им, снисходительно улыбаясь. Насмеявшись, все снова становятся серьёзными, готовыми слушать.

– Человечество только-только прекратило войны и обратило свой взгляд и помыслы на освоение космоса. – Старик мечтательно смотрит в небо. – Далёкие звёздные миры, неизведанные планеты манили нас, как детей манят игрушки и сладости. Первые корабли, построенные совместными усилиями специалистов из разных стран, благополучно прошли испытания, преодолели пространство к ближайшим звёздам и вернулись обратно. Это были дни большого всемирного праздника. Мы ликовали и не подозревали, что своим появлением в космосе привлекли внимание другой цивилизации – более развитой технологически и имеющей длительный опыт захвата чужих планет.

Старик добавляет трагические нотки в интонацию. Местные жители вскрикивают, хватая себя верхними конечностями за головы. Пользуясь суматохой, я подбираюсь немного ближе к рассказчику и останавливаюсь всего в нескольких метрах, надёжно скрытая системой маскировки, делающей меня невидимой.

– Человечество принялось за постройку новых кораблей, а в это время целая флотилия вражеской армии собиралась у соседней звезды, готовясь к внезапному нападению. – Старик хмурится. – Мы были обречены. Эта цивилизация состояла из злобных существ, не знающих жалости к другим гуманоидам. Внешне они сильно походили на землян. Только длинный хвост с ядовитым жалом на конце, служащий им оружием и подпоркой, и голова, покрытая круглыми колючками, отличали их от нашего облика. Ехидны – так впоследствии мы назвали пришельцев.

– Зачем они собирались напасть на землян? – спрашивает одна из жён вождя, по виду самая молоденькая.

– Всё просто – им нужна была наша планета, – отвечает старик и начинает долгий рассказ о Земле.

В нём есть всё – бескрайнее голубое небо с облаками, солнце, играющее бликами на поверхности водоёмов, плодородная земля, дарящая богатые урожаи, тропические леса и ледяные пустыни, животный мир, поражающий разнообразием, и ресурсы, спрятанные в недрах. Аборигены охают, взмахивают конечностями, не в силах представить себе такое великолепие. Ведь мирок маленького спутника мёртвой планеты весьма скуден и однообразен.

– Ехидны атаковали нас внезапно. Наблюдательные системы слишком поздно заметили вторжение, хотя заметь они раньше – это мало что изменило бы. Разве могли мы, младенцы, делающие только первые шаги, сравниться с опытными покорителями галактики. Земная армия отбивала атаки на грани возможностей. На орбиту были выведены боевые спутники, задействованы все системы воздушной и наземной обороны. – Старик задумывается, сухой скрученный лист в его руках гаснет, рассыпается горсткой пепла, и один из слуг вождя заботливо прикуривает от костра новый и подаёт ему. – По крайней мере мы оказали достойное сопротивление и не сдались сразу.

В голосе старика звучит гордость. Действительно, земляне тогда действовали слаженно и самоотверженно перед лицом смертельной опасности. Но исход этой войны был предрешён.

– Атаки пришельцев не прекращались, люди гибли сотнями тысяч, а от нашей армии почти ничего не осталось. Тогда последними выжившими членами правительств было принято решение попытаться договориться с ехиднами о взаимном существовании на Земле. Мы даже готовы были предоставить им лучшие участки планеты, а сами уйти в резервацию. Туда, где они позволят нам жить и избежать тотального уничтожения. – Старик горько улыбается. – Но надо было знать характер пришельцев. Безэмоциональные существа, лишённые сострадания и жалости. Единственное, что они позволили нам – это эвакуироваться.

– Что это значит? – спрашивает вождь.

– Погрузиться в корабли и покинуть планету навсегда. Не умереть сразу, а продлить агонию в безбрежном чёрном океане галактики, надеясь на чудо. По истечении срока эвакуации ехидны обещали десантироваться на захваченную Землю и провести тотальную зачистку оставшихся людей.

– Зачистку – это помыть? – уточняет вождь, хотя наверняка знает ответ.

– Это убить! – восклицает старик. – Уничтожить! Всех до единого!

Аборигены вскрикивают от ужаса. Малыши с плачем бросаются к мамам. Некоторые подбегают к старику и прижимаются к нему мохнатыми тельцами, выражая сочувствие.

– Ну, ну, не нужно так, – говорит он, нежно поглаживая их по головам. – Иначе не буду больше рассказывать.

Словно по команде вскрикивания и плач прекращаются. Все снова рассаживаются по местам. Ловлю себя на мысли, что жду продолжения истории с нескрываемым интересом. Старик оборачивается, смотрит сквозь меня на заросли, вздыхает и говорит:

– Увы, не всем хватило места на покинувших Землю кораблях. Многие вынуждены были остаться и обречённо ожидали смерти. Но нашлись и такие, кто остался по доброй воле, связанный клятвой и желанием отомстить захватчикам. Перед эвакуацией был разработан секретный план, и для его реализации создана группа высококлассных специалистов, в которую вошёл и я, капитан спецподразделения кибервойск Алекс Шмидт. Нам оставили несколько космических челноков в надежде, что план удастся. Мы действовали быстро и чётко, продолжая работать даже после высадки групп зачистки. К тому времени всё было готово, и оставалось дождаться прибытия всех кораблей захватчиков. Мои товарищи погибали один за другим, но каждый из них знал, на что идёт, и имел чёткую инструкцию. Наконец, ехидны удостоверились, что планета свободна, и начали приземляться корабли с гражданским населением. Они действовали по-хозяйски, словно просто сменили один дом на другой, переехав в соседний район. Я не мог больше рисковать и наблюдал за ними из убежища, оборудованного в глубине океанских вод, дожидаясь подходящего момента.

– Тебе не было страшно? – спрашивает молоденькая жена вождя.

– Было, – кивает старик, – но не за себя. Со мной оставались жена и маленькая дочь, не пожелавшие эвакуироваться со всеми. Места в космическом челноке было достаточно для троих, и мы решили покинуть Землю вместе. Выжить или умереть, но только вместе. Между тем, сюрприз от землян был окончательно готов. Я лишь дождался подходящего момента и нажал нужную кнопку, потом погрузил семью в челнок и стартовал. Думаю, взлёт нашего челнока оказался неожиданностью для захватчиков. Они не сбили его сразу, позволив мне уйти на довольно приличное расстояние и подготовиться ко входу в подпространство. Да, – старик жуёт губами, – не сразу. Заряд настиг нас при входе. Челнок тряхнуло так, что он чуть не рассыпался на части. Я втолкнул жену с дочкой в одну спасательную капсулу, а сам успел прыгнуть в другую, когда сработала система катапультирования...

Старик замолкает и делает глубокую затяжку. Его руки заметно дрожат, глаза увлажняются, или это просто играют отблески пламени костра.

– Что происходило дальше, я помню только с того момента, когда очнулся в одной из ваших пещер. Твой отец, о великий вождь, распорядился лечить и кормить пришельца, с грохотом и пламенем рухнувшего с неба. Я благодарен ему и всем вам за своё спасение! – Старик прижимает руку к груди и склоняет голову.

– Живи вечно! – благосклонно восклицает вождь, и остальные вторят ему.

– К сожалению, вечно не получится.

Резким движением старик распахивает накидку, сплетённую из высушенных трав. На его впалой груди отчётливо светятся красные цифры, отсчитывающие секунды в обратном направлении. Двадцать четыре, двадцать три, двадцать две – песчинки, уходящие в вечность и приближающие срок оплаты. Осталось чуть больше тридцати пяти тысяч часов, почти четыре земных года, по капле растворяющихся здесь, на маленьком спутнике мёртвой планеты.

– Мы смогли заминировать Землю, – старик продолжает рассказ. – Те, кто остался тогда для выполнения спецзадания. Каждый из нас должен был стать одновременно таймером обратного отсчёта и ключом для его остановки. Мы понимали, что земляне обречены на смерть, но слабая надежда на возвращение домой теплилась в сердцах покидающих родную планету. Запасов пищи и воды в кораблях при рациональном использовании могло хватить лишь на сорок лет. Весьма символично, если верить старым мудрым книгам. И таймеры были выставлены на сорок лет. Точнее, только один. Мой. Остальным не удалось дожить до момента активации. – Он снова задумчиво смотрит в небо. – Как только исчезнет Земля, остановится и моё сердце.

– Ты умрёшь? – вскрикивает молоденькая жена вождя и прижимается к мужу.

– Уйду в вечность вместе с родной планетой, – кивает старик, – и уверенностью, что пришельцы понесли наказание по заслугам.

– Ты не рассказал про жену и дочь, – важно напоминает вождь.

– Прости, чуть не забыл, – соглашается старик. – Я не знаю, что с ними случилось. Тогда, в момент входа в подпространство нас раскидало в разные стороны. Мою спасательную капсулу в одну, подбитый катер – в другую, а капсулу с женой и дочерью – в третью. Вероятно, это позволило сбить с толку преследователей, и я надеюсь, что моим близким удалось выжить, как и мне. – Он задумывается и снова затягивается. Зеленоватый дым окутывает морщинистое лицо, сплетается с седыми волосами и растворяется в воздухе. – Моей дочери сейчас должно быть чуть меньше сорока земных лет. – Старик вздыхает. – Иногда мне снится прекрасный сон, что ехидны исчезли с моей родной планеты, и земляне смогли вернуться. Чудом спасшиеся жена и дочь среди них, и все силы брошены на мои поиски. Моя взрослая дочь лично участвует в поисковых экспедициях и однажды явится сюда, в этот крохотный мирок и скажет: «Здравствуй, отец! Наконец-то я нашла тебя! Пора возвращаться домой!».

Старик замолкает, и в воздухе повисает тишина. Лишь костёр иногда потрескивает, да слышно посапывание малышей, заснувших у матерей на руках. Как же далеко занесло тебя, Алекс Шмидт! Ни одна поисковая экспедиция и подумать не могла о маленьком спутнике мёртвой планеты, где ты столько лет рассказываешь свои истории.

Я отключаю невидимость, делаю шаг вперёд и говорю:

– Здравствуй, отец! Наконец-то я нашла тебя!

Аборигены вскакивают в волнении, малыши просыпаются и начинают плакать, поднимается шум, и только старик спокойно смотрит на меня, а его губы медленно раздвигаются в улыбке.

– Я долго ждал этого момента.

– Пора возвращаться домой!

Я шагаю по направлению к нему и не успеваю отскочить в сторону от летящего в меня сгустка энергии, выпущенного из старого земного оружия, выхваченного стариком из-под накидки.

– Что ты делаешь, папа?! – восклицаю я, делая удивлённое лицо, но притворяться больше нет смысла. Энергозаряд повредил систему маскировки под земную женщину, и аборигены с криками ужаса смотрят на мой нервно подрагивающий хвост с жалом на конце. Колючки на голове приходят в движение, предчувствуя новую опасность. Кто мог подумать, что за столько лет оружие не разрядилось и всё ещё способно стрелять?

– У меня никогда не было дочери! – кричит старик, выпуская очередной заряд. – А сын с женой погибли в первый же день вашей атаки!

Неожиданно и умно с его стороны. Впрочем, я должна была предполагать нечто подобное от человека, придумавшего и запустившего в действие комбинацию, обрёкшую нас на самое страшное – ожидание скорой смерти.

Мы – не ехидны, а волмеряне, сумевшие покинуть родную планету до того, как звезда Круст начала превращаться в красного гиганта. Мы спасались от неизбежной гибели. От планеты к планете – вот путь нашей цивилизации, по разным причинам не находящей постоянного пристанища в безбрежном космосе. К моменту захвата Земли мы были на грани истощения сил и ресурсов, и только отсталость землян в космических технологиях позволила нам стать хозяевами их планеты – настоящего чуда на окраине галактики. Планеты с такими условиями для жизни – большая редкость. Уж нам-то это хорошо известно! После покинутой Волмеры – Земля оказалась второй. Алекс Шмидт прав – волмеряне не испытывают эмоций, но что-то всколыхнулось в наших сердцах, когда мы высадились на Землю и почувствовали себя её хозяевами. Сосуществование двух цивилизаций не представлялось возможным. Такие уроки мы вынесли из предыдущего горького опыта межпланетных скитаний и потому поставили жёсткие условия землянам. Мы сами виноваты, что недооценили противника. Земляне создали целую сеть для уничтожения планеты, а пока мы зачищали и осваивали территорию, смогли подключиться к системам наших кораблей и запустили вирус. Он активировался сразу после неожиданного старта с планеты маленького корабля. Начался обратный отсчёт времени запуска самоуничтожения нашего флота. Синхронно с этим включились таймеры по всей Земле.

Лучшие специалисты принялись работать над этой проблемой и пришли к выводу, что ключом активации и остановки процесса является человек, улетевший на последнем корабле. Программа настроена на нейронную сеть его мозга, и чтобы раскодировать её, понадобится более сотни земных лет. А у нас оставалось лишь сорок. Обессиленные длительными перелётами, мы находились на краю галактики и знали, что позади нет пригодной для жизни планеты. А другая галактика была так далеко! Сорок лет – слишком мало для постройки нового флота, но достаточно, чтобы найти исчезнувшего человека. Волмеряне бросили все силы на его поиски. Сотни лёгких поисковых кораблей рассеялись в глубинах космоса, и у каждого на бортовом компьютере высвечивались цифры обратного отсчёта, напоминая о скоротечности нашей жизни. Чуть больше тридцати пяти тысяч земных часов оставалось на моём таймере, когда я спустилась на маленький спутник мёртвой планеты, не отмеченный на картах волмерян, как не представляющий интереса…

Старик не успевает выстрелить снова – мой хвост упруго взвивается и пронзает его жалом. Он всегда действует в случае крайней опасности самостоятельно и не подчиняется рассудку. Я в растерянности смотрю, как оседает на землю тело старого человека, которого так необходимо было доставить на Землю живым. Глаза его закрываются, а губы что-то беззвучно шепчут. Я бросаюсь к старику и распахиваю его накидку – цифры на груди стремительно сменяют друг друга и поочерёдно замирают на нулях…

Кажется, это конец, хотя до Земли отсюда слишком далеко. Сигнал активации от погибшего Алекса Шмидта ещё долго будет мчаться сквозь космос. Тридцать пять тысяч земных часов пролетят гораздо быстрее. Зато мой корабль близко. Вместе с восхищёнными аборигенами, задрав голову к серому небу, я наблюдаю, как яркая вспышка взрыва расцвечивает унылый пейзаж разноцветными огнями. Посадочный модуль, спрятанный в зарослях неподалёку, не создаёт такого эффекта – лишь громкий хлопок и столб чёрного дыма на мгновение отвлекают внимание от яркого небесного фейерверка.

Эмоции – это действительно лишнее. Хорошо, что мы избавились от этого рудимента много поколений назад. Иначе я бы сошла с ума от мысли, что проклятый хвост оставил лишь тридцать пять тысяч земных часов жизни моей цивилизации.

Когда гаснут последние всполохи, я оглядываю притихших аборигенов. Что ж, времени у меня теперь много. Лететь не на чем, а вскоре будет и некуда. Маленький спутник мёртвой планеты – вот и весь мой удел. Я усаживаюсь рядом с костром, предупредительно уложив хвост жалом по направлению к вождю, и говорю на местном наречии:

– Я тоже знаю много интересных историй.

Подумав, он делает знак слугам. Четверо поспешно оттаскивают куда-то труп старика, а двое кладут к моим ногам несколько привлекательных на вид плодов. Надкусываю один из них и решаю, что есть можно, поднимаю глаза к небу и начинаю свой рассказ.