О важности стажировки «за галочку»

О важности стажировки «за галочку»
Работа №420

День томился в густой жаркой дрёме. Не спасал ни вентилятор, тарахтевший в углу импровизированного смотрового кабинета, ни холодная вода из-под крана. Семён в который раз пожалел, что решил пройти практику в родной деревне, «за галочку», а не в том же Верхнеуральске или Южике, но на полном серьёзе. Жителей мало, пациентов ещё меньше. Предпочитают по врачам не ходить, лечиться дома. Скука. Наставник ещё этот, который теперь не Замир с соседней улицы, а Замир Галимович… Вроде и разница в возрасте небольшая, а поговорить не о чём, одни шутки специфические. Ещё и курить жуть как хочется, а Семён в начале лета вроде как бросил…

От нечего делать он нервно раскручивал дешманскую шариковую ручку и закручивал обратно. Наставник запретил осматривать пациентов (ха! ещё бы они приходили!), карточки тоже не давал, и Семён развлекался тем, что переписывал коды по МКБ и расшифровку наиболее частых диагнозов на листочек формата A4. Листочку этому потом надлежало отправиться под стекло на стол к Замиру, чтоб его, Галимовичу. Пару раз за неделю приходили пациенты пенсионного возраста – тем либо делать нечего, либо до города ехать лень. Наставник осматривал их спустя рукава, отпускал шуточки, старики смеялись и отправлялись домой счастливые, с рецептами народной медицины в руках. На повторный приём никто не возвращался.

Наставник как раз тщательно промывал руки от съеденной шоколадки, как в дверь кабинета постучали.

– Дозволяю, – звонко отозвался Замир, промокнув руки висящим возле умывальника полотенцем.

В этом весь наставник, чтоб его. Нет, чтоб сказать просто «Входите», надо выпендриться. На заветное слово в дверь тут же ввалился молодой парень, держа за руку девочку лет шести. Оба в масках, в бахилах – как положено. Лицо вроде как знакомо, но смутно.

– Здравствуйте, – улыбнулся Замир.

Он вообще всегда улыбался, но иногда особенно широко. За маской конечно не видно, но глаза характерно сощурились. Раздражает. Семён фанатично крутанул колпачок и сорвал резьбу. Вот же чёрт!

– Здравствуйте. Тут это... – замялся парень, слегка подталкивая девочку к стулу, и протянул врачу полис и тощую карточку.

Семён разглядел фамилию. Латфуллина. Ну, тогда понятно, почему парень показался знакомым: они с Маратом Латфуллиным в параллельных классах учились.

– Это самое, – кивнул Замир, пикнув инфракрасным градусником сначала лоб, а потом для надёжности ещё и между ключиц и даже на запястье.

Экранчик отсвечивал, показаний Семён не увидел и кисло уставился в листочек с диагнозами.

– С такой температурой лучше бы никуда не ходить, на дом вызывать, – Замир говорил тихо, словно сам с собой.

Он принялся расспрашивать Марата о других жалобах на самочувствие сестры. Слушал, заученными движениями провёл осмотр, потом неспешно добавил запись в карточке. Вверх ногами, убористым почерком, не прочитать. Девочка тем временем во все глаза рассматривала деревянные игрушки, что янтарным лаком манили с навесной полки.

– Кто приглянулся? – бодро осведомился Замир. – Достать?

– Медведя, пожалуйста.

Замир ещё шире улыбнулся и протянул девочке игрушку, потом обратился к её брату:

– В лесу чтоль застудились?

Дождавшись смущённого кивка, Замир Галимович медленно отстучал тремя пальцами по столу, словно что-то отсчитывая или перечисляя про себя, потом перехватил ручку и направил её на Марата, словно микрофон.

– Где ж вы так умудрились нагуляться, что аж до больничного?

– Да так… На шиханы ездили, в дом отдыха.

Наставник кивнул и быстро-быстро застучал по столу безымянным пальцем. Семён невольно попытался повторить жест, не получилось. И как это у него выходит?

– Далековато забрались… – Замир почесал ручкой за ухом, потом кивнул сам себе и обратился к Марату: – На мёд, малину есть аллергия?

– Неа, – ответил тот.

– Вот и хорошо. Обычное ОРЗ. Постельный режим, чай с мёдом...

– И лимоном?

Замир помедлил, потом перевёл взгляд на Семёна и ни с того ни с сего задал внезапный вопрос:

– Едят ли медведи лимоны?

Больших усилий стоило сохранить спокойствие и молчание. Вместо этого Семён коротко пожал плечами и склонился над выдвижным ящиком стола, изображая бурную деятельность по поиску ручки.

– Ладно, можно и с лимоном. Но лучше малину.

– А лекарства? – с нарастающим недоверием оборвал врача Марат.

– А оно вам надо? Шутка. При температуре парацетамол, мукалтин по полтаблетки три раза в день. Явка… ну давайте послезавтра.

Девочка играла с медведем и чуть кивала головой в такт его деревянно-косолапым шагам.

– Понравилось? Забирай, у меня дома ещё есть.

Едва за посетителями закрылась дверь, Замир нараспев позвал следующего. Больше никого не было.

– В город, небось, все едут лечиться. – наставник потянулся, снял маску и довольно улыбнулся. – Пойдём с тобой, что ли, чаю выпьем, стажёр Южаков.

Семён был не против. Неспешное течение времени в деревне утомляло, и любые изменения – деятельности ли, обстановки ли – казались глотком свежего воздуха. И как раньше Семён не замечал, что живёт в болоте. Хотя нет, болото – не совсем правильно. Лужа. Мелкая и незначительная, в которой на самой поверхности отражается нормальная жизнь. Всё окружение – отражения, неполноценные образы. Не поликлиника, а так – медпункт, переоборудованный из жилого дома, как и почти все важные заведения здесь. Почта, библиотека – всё в маленьких, невзрачных кирпичных домиках. И проблемы такие же. Маленькие и невзрачные.

Вышли во двор с кружками, сели на скамейку. Красота, блин. Налево посмотришь – озеро, направо посмотришь – холм с белыми цветами, высаженными в виде надписи «100 лет Ленину», которая устарела лет так на пятьдесят. Курить ещё хочется…

– Дело есть срочное, ты как, Семён?

Он предпочёл бы остаток рабочего дня проковыряться в карточке или просидеть на лавочке, в тени, а не вот это вот всё… что бы там ни было.

– Не хочешь – заставим! – с шутливой решительностью заявил наставник и, хлопнув по коленям, поднялся. –– Давай, отрабатывай свою «галочку» за практику.

Семён колебался с мгновение, а потом проследовал за ним. Во дворе стояла старенькая серая «волга» с изъеденными ржавчиной боками. Замир прыгнул на водительское, опустил все стёкла, но даже это не спасло. Машина, простоявшая под прямыми солнечными лучами до полудня, превратилась в натуральную парилку. Семён пропотел и так устал от жары, что перед глазами всё поплыло; как наставник умудряется концентрироваться на дороге, оставалось загадкой. Ехали по направлению к дому отдыха. Интересно, что Замир там забыл?

Наставник припарковал машину у шашлычной, дорогущей, к слову, и зашёл внутрь. Если уж захотелось перекусить, можно было и чего подешевле найти. Все посетители расположились во внутреннем дворике, в полутёмном помещении, приятно пахнущем выпечкой, за кассой томилась от жары молодая симпатичная башкирочка. Завидев Замира, она заметно приободрилась.

– Сарима, сооруди для Мишки поесть.

Она удивлённо округлила глаза, но всё же кивнула и скрылась в служебном помещении.

Какой ещё, блин, Мишка? Опять куда-то переться в этом филиале ада под названием «волга»? Надо было отмазаться. Остался бы тогда Семён в кабинете, под вентилятором, в компании листочка с диагнозами по МКБ. Всё лучше, чем разъезжать непонятно где на старой колымаге.

Не прошло и пяти минут, как Сарима вернулась, держа в руках дымящийся глиняный горшочек.

– Тару потом не забудь вернуть, – назидательно проговорила она.

Замир вместо ответа подмигнул и, ни слова больше не говоря, вышел из шашлычной. Семёну ничего не оставалось, кроме как проследовать за ним.

Ехали молча. По салону распространялся аромат сладкой молочной каши с вареньем. Семёна распирало от вопросов, ну или он просто очень хотел курить, тут такое дело – не разобрать. Кто этот Мишка, почему еду ему нужно приносить непременно в глиняном горшочке, а не в пластиковом контейнере или, скажем, в термосе? Дурдом... И сколько им ещё ехать, в конце концов?

Словно угадав его мысли, Замир оповестил, что ехать долговато и далековато, так что можно поспать. Семёна такой поворот событий, мягко говоря, удивил, но спать он не собирался, завис в соцсетях, глотая одну статью за другой. Время от времени смотрел в окно, провожал взглядом указатели на Абзаково, Карталы, Инзер, Архангельское, Красноусольский, пытался найти десять отличий между деревеньками, протянувшимися вдоль трассы. Скучал, злился и жутко хотел курить.

В общей сложности ехали больше четырёх часов, к концу путешествия Семён проклял всё: извилистые горные перевалы, ушатанную «волгу» с её попытками развалиться на ходу, когда Замир решал разогнаться больше сотни, самого Замира, давно остывшую сладкую кашу и, разумеется, звезду сегодняшнего дня, неизвестного Михаила. С этими мыслями Семён заснул, но лишь для того, чтобы спустя полчаса проснуться от тряски ещё более злым, уставшим и раздражённым. Ехали по какой-то грунтовке вдоль реки. Ох, как же курить охота…

– Ну, приехали! – оптимистично заявил Замир, остановившись чуть ли не в чистом поле, у подножия горы.

Пока Семён находил приличные слова для выражения своего чрезвычайного недовольства сложившейся ситуацией, наставник подхватил горшочек с кашей и, словно сказочный или былинный персонаж, потопал в гору. Машину закрывать не стал, даже ключи оставил внутри.

– Я дико извиняюсь, но нахрена мы сюда припёрлись? – пробурчал Семён, нагнав наставника и вручив ему ключи от предварительно закрытой машины.

– Галочку твою отрабатывать, стажёр Южаков.

Спина Замира ничего не выражала, по голосу не разберёшь, шутит или нет, но Семён решил списать на шутку. Глупую, затянувшуюся шутку. Подумаешь, эка невидаль – стажироваться «за галочку», да этим половина студенчества России занимается!

Подъём в гору – как протухшая вишенка на заплесневелом торте. Мышцы ног ныли и болели, дыхание сбилось, ещё пить и курить хочется! Но пить всё же больше. Сделали краткосрочный привал на небольшой площадке с несколькими плоскими камнями и молодой берёзкой, обвязанной разноцветными лоскутками. Лёгкий, ленно гоняющий горячий воздух ветер трепал ветви с атласными лентами, носовыми платками, давно уже не влажными салфетками. Семён брезгливо поморщился: это насколько надо быть недалёким, чтобы вязать на дерево влажные салфетки. Замир пересчитал лоскутки, правда, дошёл только до девяти, а остальные проигнорировал и объявил об окончании привала. Семён ответил, что предпочёл бы сдохнуть без мучений, прямо здесь и сейчас.

– Слабак ты, стажёр, – беззлобно усмехнулся наставник.

– Хоть слабак, хоть кто… Пить охота, помираю.

Замир почесал за ухом и поставил горшочек с кашей на один из камней.

– Ладно, шучу, мы пришли. Миша, выходи! Каша твоя любимая!

Семён застонал и осторожно лёг спиной плашмя на камень. Шуточки наставника перешли все мыслимые пределы.

– Капец, Замир Галимович! Давайте уже домой! Я завтра буду нормально работать, честно!

Ответа не последовало. Семён из последних, как ему казалось, сил приподнялся на локте и замер с раскрытым ртом. Из-за тонюсенького ствола берёзы прямо на глазах появлялся медведь… Как во всех этих мультфильмах толстяки целиком прячутся за фонарными столбами, а потом комично выглядывают. Но одно дело – мультик, а другое… Солнечный удар. Точно. И обезвоживание.

– Давно тебя видно не было, Замир! – произнёс медведь низким, больше похожим на хриплое рычание, голосом. – А это кто? Новенький?

– Это, Миша, мой новый ассистент. По не-волшебной квоте, – наставник рассмеялся и подмигнул Семёну. – Так сказать, «для галочки».

Медведь лапами подхватил горшочек, уселся на плоский камень рядом с обомлевшим стажёром и, закинув лапа на лапу, принялся уплетать кашу. У Семёна сложилось впечатление, что Миша подражает поедающему мёд Винни-Пуху, причмокивая и облизываясь.

– Ты лучше скажи, чего на девчушку сглаз наложил. Она ж маленькая совсем, не понимает…

– Это ей за брата… Ну, точнее, брату за его свободное искусство. Ишь чего, влажные салфетки привязывает на наши деревья!

– Нечестно это, – брякнул Семён и тут же отодвинулся, на всякий случай.

– Стажёр-то прав, Миш, нехорошо получилось.

Медведь махнул лапой, вымазанной в каше.

– Ты, Замир, лучше б вместо того, чтоб меня стыдить, поглядел, что с горой делается. В твоей юрисдикции, между прочим.

– А что делается? – пожал плечами наставник. – Ничего нового. Туристы разного пошиба и культурного уровня…

– В интернет принципиально не заглядываешь? Отсталая ты личность. Набирай в поисковике «спасём шиханы».

– И откуда, интересно, медведю знать, что гуглить… – еле слышно прошептал Семён, за что тут же получил тычок в бок мохнатой лапой.

– Я, вообще-то, продвинутый медведь! Даже вышку сотовой связи выбил у правительства, лишь бы всегда на связи быть.

Замир полез в карман за смартфоном, то же самое проделал и окончательно сбитый с толку Семён.

– Ты его меньше слушай, не медведь он, а колдун, просто эпатировать незнакомцев любит… А ты, Миш, мог бы и позвонить, раз срочное дело.

– А ты, Мир, мог бы и номер скинуть, если хочешь быть в курсе срочных дел, – передразнил медведь. – Или хотя бы отдел кадров уведомить.

Семён покачал головой и погрузился в чтение. Все странички были датированы сегодняшним днём. В первой же статье говорилось о намерениях крупной компании проводить разработку на месте этой самой горы. Н-да, история…

– И даже не вздумай на меня сваливать свою работу, – пригрозил когтём Миша, дождавшись, когда его собеседники оторвутся от экранов телефонов. – Наше дело маленькое – всяких вандалов да хулиганов наказывать, а ваше…

– Без мохнатых знаю, – оборвал его Замир. – Это мы удачно заглянули. Спасибо, Миш.

Семёну сразу не понравилось это «мы».

Медведь тщательно облизал лапы, поставил пустой горшочек на камень, отсалютовал и опустился на четыре лапы, задев мохнатым боком пустую тару и уронив на землю.

– Вот ты слон, Миша!

– Не разбил – и ладно. Бывайте.

Колдун неспешно скрылся за берёзкой. Замир скрестил руки на груди и в мрачной задумчивости постукивал пальцами правой руки по предплечью.

– Чего ж им не живётся спокойно… Придётся разбираться.

– Я больше в этом дурдоме не участвую, – принялся открещиваться Семён. – Я на это не подписывался.

Наставник нахмурился и смерил его почти физически тяжёлым взглядом. Сразу стало неловко и стыдно, будто в начальной школе учительница высказывала всему классу за разбитое хулиганом стекло, и хоть Сёма был невиновен, ощущал всю тяжесть раскаяния. Но тут-то, нехотя признал он, укоряли за дело.

– Знаешь, Южаков, ложил я, на что ты там подписывался или не подписывался. Не ты ко мне пришёл попрактиковаться «за галочку», а мне тебя подсунули по не-волшебной квоте. Тоже, так сказать, «за галочку», и меня это совершенно не радует. Я бы лучше с Мишей работал или, вон, с Саримой, чтоб ей, упырихе, хорошо жилось! Будь добр потрудиться, когда надо. Было б не надо, я б слова не сказал, домой отвёз и рябиной на коньяке по-соседски угостил.

– Правильно говорить – «клал», – тихо заметил Семён. – Ладно, уговорил. Идём.

Вдвоём они продолжили восхождение на гору. Замир напевал под нос какую-то песню на башкирском, а Семён предпочёл экономить силы, поэтому молчал, переваривая последние события. Внезапно, несмотря на жару, кожа покрылась мурашками, волосы встали дыбом. Замир резко остановился и завертел головой. Семён тоже огляделся и почти сразу увидел группу людей, также поднимающихся на вершину, но значительно левее. Всего их было десять, каждый в чёрном костюме с нашивками частной охраны и зачем-то в балаклаве. Они резко изменили траекторию движения и теперь стремительно приближались к Семёну и его наставнику.

– Ну зашибись теперь…

– Не боись, – лениво отмахнулся Замир. – Сильный победит одного, знающий – тысячу.

Семён хотел ответить, что в стычке с «чоповцами» лучше как раз таки полагаться на силу, но передумал.

От людей в балаклавах и чёрных костюмах во все стороны разбегались синими юркими змейками молнии. Каждый чеканный шаг сопровождался характерным треском электричества. Волшебные, не иначе. И как наставник собирается один против десятерых таких сражаться? Фаерболлы метать во все стороны?

Замир улыбнулся, вручил Семёну пустой горшочек и развернул руки ладонями вверх, словно собираясь встречать непрошенных гостей с хлебом-солью. Большая часть «чоповцев» остановилась, но двое продолжили идти по инерции.

– Поворачивайте-ка обратно, – мягко посоветовал наставник.

– Ты нам не указ, – возразил один из «чоповцев», потирая руки и высекая бледно-голубые искры.

– Я может и нет, а вот там… – Замир многозначительно поднял голову наверх, не переставая улыбаться; на его раскрытые ладони упали, одна за другой, две крупные капли. – Кажется, дождь начинается. Смотри не угоди под молнию, уважаемый джинн.

Семён не выдержал и хлопнул себя по лбу. Нет, он это серьёзно? Эти джинны явно с электричеством на «ты», значит, молния им не помеха. Но, вопреки Семёновским умозаключениям, «чоповцы» в спешке удалились.

– Чего это они? – растерянно шепнул Семён.

– Боятся. Гнева небесного.

– Так ты что, взывал к самому…

Замир коротко хохотнул.

– Я, конечно, крут, но не настолько. Так, дождичком самопальным балуюсь. Но этим дождь не страшен, вот молния – другое дело. Молния для них что тебе кнут. Больно, да и при желании насмерть забить можно.

На вершине их встретили активисты по спасению горы и после недолгих расспросов сопроводили в лагерь. Семёну наконец-то удалось утолить жажду тёплой водой из пятилитровки.

– Ты как хочешь, а я спать, – заявил Замир, хоть время едва перевалило за семь вечера, да сна у него ни в одном глазу не было.

Он улёгся прямо на траву, повернулся на бок, скрестил руки на груди и тут же засопел. Семён решил попросить у активистов хотя бы спальник, чтобы укрыть наставника, но замер. Из приоткрытого рта спящего потянулась молочно-белая невесомая струйка, словно густой дым от травы, которую по осени жгли в огороде деревенские. Выглядело это жутковато, но подсознание подсказывало, что всё в порядке. Только будить наставника пока не стоит. Да…

Струйка дыма опустилась на травинку, преломилась, словно луч, и протянулась до другой травинки. Семён с интересом наблюдал, как белоснежная пелена застилала поляну, ползла выше, перебиралась вверх по кроссовкам, брюкам, дотягивалась до носа и рта. Совершенно сухой дым, без запаха, не затрудняющий дыхание. Так странно… Хотя, Семён расценил эту странность как наименьшую в рамках сегодняшнего дня.

К нему подошёл один из активистов, представившийся Алексеем, и позвал к остальным. Дымка к тому моменту поднялась выше головы, скрывая всё вокруг: лесные запахи, аромат свежезаваренного чая, звуки шагов, разговоры, очертания. Семёну даже казалось, что собственные мысли стали тихими и незаметными. Добрались до остальных едва ли не наощупь. Говорили недолго: чтобы разобрать слова, приходилось кричать. Оказалось, активисты расположились на вершине с самого утра и уже успели спровадить рабочих, строителей и всякого рода технику. Спросили, видел ли Семён кого-то во время подъёма, тот, недолго раздумывая, соврал. На том и разошлись, посетовав на странный туман.

Семён выпросил у Алексея термоодеяло и сигарету с зажигалкой. А что? Имеет право! Так же наощупь добрался до наставника и расположился неподалёку. Долго и нервно крутил в руках сигарету, так что табак начал сыпаться, наконец закурил. Сигаретный дым оказался безвкусным и совершенно лишённым аромата.

– Ну, Замир Галимович, – недовольно прошипел Семён, а потом внезапно осознал, что курить больше не хочется. Вообще. Не сумев разобраться, устраивает ли его это или нет, он решил лечь спать. Делать всё равно вроде как больше нечего.

Ночью сквозь сон Семён слышал далёкие трескучие звуки и улавливал сквозь приоткрытые веки слабые вспышки голубоватых и синих искр, но дымка надёжно защищала гору и её гостей.

Утром туман рассеялся, зато зачастил мелкий, похожий на водяную пыль, дождь. Замир поднялся с земли таким бодрым, как будто спал на удобной кровати, у Семёна же болели шея и спина, но в целом терпимо. Активисты уже во всю кашеварили, позвали их к импровизированному столу. За завтраком пожурили за то, что пришли налегке, словно на двухчасовую прогулку по парку. Наставник в своей беспечной манере отшутился и, наспех покончив с едой, удалился. Семён недовольно поплёлся следом. Шли по тропинке, пока не добрались до открытого места, с которого просматривалась часть тропинки, змеившейся к подножию горы сквозь лес. Замир засунул руки в карманы и принялся всматриваться вдаль.

– Ночью опять джинны приходили, – осторожно начал Семён.

– Предсказуемо, – выдохнул наставник и энергично почесал за ухом. – Пока они одни, нам бояться нечего. Главное, чтоб больше никого не притащили.

– И ты что, опять их фокусами с дождём будешь развлекать? – безрадостно хмыкнул Семён. – Кого они ещё могут притащить? Ведьм, зомби, вампиров?

– Людей, Южаков, людей, – устало вздохнул Замир. – Это из разряда «самый страшный зверь – человек». Нам… мне такого нагоняя устроят, если хоть кто-то из людей пострадает. Ну и это… Из-за проклятого технического прогресса особо волшебством не попользуешься. Это тебе не на словах соседу рассказать, это – тысячи зрителей, миллионы зрителей… Короче, лучше не светиться.

– У нас… ну, то есть, у тебя же тоже люди есть.

Замир неопределённо пожал плечами, и Семён догадался, что нагоняй за вредительство грозит далеко не всем волшебным.

– Идут, – коротко бросил наставник и со вздохом развернулся к лагерю.

Семён, как ни старался, сумел разглядеть только тени качающихся деревьев, но Замиру в этом вопросе доверял. Тот времени не терял, предупредил активистов, те встали плотным кольцом, Алексей достал камеру. Интересно, джинны будут искриться или всё же побоятся засветиться на YouTube?

Замир, конечно, говорил, что джиннов можно игнорировать, но они заявились не одни. Ровным строем добрались до поляны, роняя редкие искры из-под одежды. «Чоповцы» посмеивались, неторопливо и неотвратимо замыкая цепь в кольцо. За ними вторым кругом – люди, много людей в спортивных костюмах и масках. Это плохо. Поляну заполнило напряжение: оно тяжело опускалось вниз, оседало липким конденсатом на кроссовки, стремительно впитывалось и разносилось по венам до самого сердца, заставляя сжиматься в ожидании.

Пока напряжение высвобождалось только в разговорах. Говорил Замир, говорили активисты – Алексей и ещё кто-то, Семён забыл имя. Сам молчал, не находя места среди этих… людей, нелюдей. Старательно отрабатывал свою «галочку».

Джинны молчали, а вот ребята в спортивных костюмах не стеснялись в выражениях и действиях. У Евгения чуть не забрали телефон, на который он снимал. Сдержали джинны. Значит, не привлекала мысль о том, что видео драки или волшебства станет достоянием интернета.

Провокационный словесный выпад, возмущение активистов, толкающее вперёд, руки спортсменов, тянущиеся к Семёну, мимо него. Ноги еле держали, но когда он подумал, что волна оппонентов сейчас снесёт его, в глазах побелело. Это туман на мгновение исказил пространство, налил кости тяжёлым белым варевом, горячим и жёстким, твёрдым, как сама гора. Такое с Семёном случалось разве что во сне. Казалось, он врос подошвами в гору, стал един с нею. Волна разбилась о его плечи и покорно вернулась обратно. Бушующее море, скованное чёрной цепью «чоповцев»-джиннов, на мгновение стихло, но тут же снова пришло в движение.

А дальше-то что? Ещё немного, и драки не избежать. Тут Семён случайно наткнулся на знакомые глаза за маской, нервно сглотнул и зычно выкрикнул, а эхо разнесло слова над всей поляной:

– О, Марат Латфуллин! Вчерашний пациент! Как сестра, поправляется?

Фамилия одного из участников конфликта, произнесённая вслух, ещё и на камеру, подействовала, как нейролептик; моментально стих гул, движения, даже дождь, скромно накрапывающий с утра, прекратился.

Замир подхватил инициативу:

– Точно, Латфуллин. Это ты удачно зашёл. Извини, я похоже завтра на работу не выйду, давай уж тут проконсультирую. Как самочувствие у сестрёнки? Температуры нет? Кашель?

Молчание. Не ответит, не будет в камеру признаваться…

– Нет, – тихо ответил Марат. – Извините, Замир Галимович.

Фигура в тёмно-синем спортивном костюме отдалилась от внешнего моря и двинулась прочь с поляны. В абсолютной тишине за ним отправился ещё один, и ещё. Море мельчало.

– Возвращайтесь со своим хозяином, – мягко и еле слышно, но настойчиво обратился Замир к ближайшему джинну. – И без сопровождения.

Ответом ему было краткое «Жди», процеженное сквозь зубы.

Моря как не бывало.

– Замир, а чего их хозяину от горы надо? Ну не полезные же ископаемые… Как-то это не-волшебно совсем.

Наставник пожал плечами и ничего не сказал, Семён не стал допытываться.

Через час, который активисты провели в бурном обсуждении, каких-то делах, подготовке, звонках и переписках, а Замир с Семёном – в молчаливом ожидании, заявился сам хозяин. Невысокий, плотного телосложения башкир, с небольшими залысинами, мужчина той самой наружности, которой обладали многие власть имущие. В летнем костюме из дорогой ткани и абсолютно чистых, словно только из магазина, бежевых мокасинах.

– Ох и свезло мне, – натянуто улыбнулся Замир. – Знакомься, это Ахад. Он же шайтан, он же демон. Местного пошиба, не из популярных, но всё же... Ладно, стажёр, жди, и я вернусь. Вероятнее всего.

– А чего это ты один на переговоры собрался? – недовольно буркнул Семён, воинственно сведя брови. – Я с тобой. Я же стажёр, мне для «галочки».

– Гора в моей юрисдикции, мне и разбираться, хотя…

Замир засунул руки в карманы и неторопливо побрёл в сторону Ахада. Семён решил, что раз уж прямого запрета не последовало, то можно присоединиться к наставнику.

Шайтан лёгким движением головы заставил джиннов-«чоповцев» расступиться и недовольно нахмурился, словно хлебнул давно прокисшего супа.

– Ты меня знатно так удивил, старый друг, – без предисловия начал шайтан. – Сначала полвека на гору родную ни ногой, а теперь грудью на баррикады. – Хитрая усмешка преобразила лицо в неприглядную маску. – Знаешь ведь как в народе говорят? «Отторгнутый отчизной – не мужчина, заброшенная земля – не Родина».

Замир поджал губы и через силу улыбнулся. За живое видать задели.

– Тогда и тебе здешняя земля – не Родина, – нашёлся наставник. – А на «нет» и суда нет, сам понимаешь.

Ахад снисходительно фыркнул и пробурчал под нос: «Не больно-то и хотелось».

Семён нервно пожевал губу, раздумывая, стоит ли обращаться с мучившим вопросом к шайтану или же потом попытать удачи у наставника, и всё же решился.

– Ты ведь не только из-за денег это затеял? – Семён не особо надеялся на честный ответ, но любопытство пересилило.

Шайтан долго и пристально смотрел в глаза Семёну, словно пытаясь разглядеть, откуда и почему зародился вопрос. Потом хмыкнул, застегнул пиджак и ровно так, буднично поведал:

– Горы ближе всех к Верхнему миру. Говорят, слышно отсюда лучше, если уж собрался поговорить с… – Ахад заволновался, лихорадочно отёр лицо широкой ладонью, потом в сердцах махнул рукой. – Ай! Кому я объясняю! Всё равно не поймёшь, не-волшебный.

Семён сдержанно кивнул. Шайтан скомкано попрощался, подозвал свиту и в её окружении пустился прочь с поляны. Наставник усмехнулся себе под нос и, прошептав «Вот шельмец», сделал шаг вслед удаляющейся процессии.

– Эй, – негромко окрикнул шайтана Замир.

Тот обернулся не сразу, словно взвешивая, стоит ли продолжать откровенный разговор, или же просто подбирал подходящее выражение лица. Равнодушное и немного скучающее.

– Чего ещё?

– Приходи сам, когда захочешь, только ничего с собой не бери и никого не приводи. Дозволяю.

Шайтан кивнул, прикрыв глаза. В воздухе появился лист бумаги, чёрным серебром отпечаталась на снежной глади причудливая вязь разрешительного текста. Замир кивнул в ответ, и в этот миг проявилась подтверждающая соглашение подпись – крутые, угловатые буквы бледно-серого цвета. Всё закончилось. Наставник эхнул и пошёл обратно к лагерю. Голос шайтана заставил его обернуться.

– С чего такая щедрость?

– Это теперь и твой дом тоже, – пожал плечами Замир.

– Гора? – скептично усмехнулся Ахад.

– Не только. Срединный мир.

Шайтан предпочёл не отвечать, да и не нужно больше слов. Гора под защитой, всё по-прежнему. Разве только Ахад временами будет наведываться на вершину. Ну так и что с того? Хочет шайтан верить, что с вершины его услышат в Верхнем мире, так может и не стоит запрещать ему это?

– Поздравляю, стажёр Южаков. Отработал ты свою «галочку», по всем статьям.

– Замир Галимович, – Семён сделал глубокий вдох, проверил собственные ощущения и продолжил: – А можно мне и дальше стажировку у вас? Ну, по всем статьям.

Наставник ухмыльнулся.

– Нужно, Южаков. Хороший стажёр на вес золота нынче.

0
22:08
352
Светлана Ледовская

Достойные внимания