Чужая

В одной не очень далекой деревеньке есть нечто: не то гора, не то крутой холм. И весь он покрыт густым покровом леса, и как оказалось не спроста. Гора эта хранит в себе множество тайн. Местные называют ее не слишком ласково – Чужой. С Чужой связано много непонятных и странных историй, нередко трагических. Одну такую историю мне рассказал старик, когда наша исследовательская группа прибыла в деревню для дальнейшего изучения Чужой. Со слов старичка эта история случилась по меньшей мере пятьдесят лет назад., так что мой рассказчик мог немного и приврать.

Стоял обычный июльский день. Большинство взрослых отправилось на поля косить траву. В самой деревне остались лишь ребятня да старики. От скуки дети решили забраться на Чужую. И это притом, что взрослые строго-настрого запрещали приближаться к ней. Вескую причину никто не называл, говорили только что недобрые дела на ней делаются. И если на девчонок это и производило хоть какое-то впечатление, то мальчишек же, наоборот, раззадоривало. И вот ближе к полудню стайка смельчаков упорхнула в направлении горы. Оставшиеся принялись ждать. Так прошел целый день, и даже взрослые успели вернуться с полей, а «экспедиция» все никак не возвращалась. Беспокойство начало нарастать, и уже стали ходить разговоры о том, чтобы отправить кого-нибудь на поиски. Однако вскоре ребята вернулись. Все до единого были бледны, как мел, одежда изорвана и перепачкана в чем-то красном. Наперебой они начали рассказывать, будто на вершине Чужой из трещины течет красная жижа, и вонь стоит такая, что дышать невозможно. Так же они поведали о том, что видели страшную рожу. Она все время выглядывала из-за деревьев и пыталась их прогнать с горы.

Взрослые восприняли это, как дурной знак и начали говорить о том, что этой ночью худое должно случиться. В этот момент ветер принес ту самую вонь, что еще больше напугало жителей.

Началась подготовка. Всех детей разогнали по домам. Мужики запирали ворота и ставни, загоняли скот. Женщины развешивали повсюду обереги – старались все сделать до захода солнца. Когда совсем этим было покончено, деревня походила на вымершую и давно заброшенную. Между тем на улице начали наступать сумерки.

Люди хоть и боялись, но никак не могли побороть свой интерес. То тут, то там высовывались любопытные головы из-за забора и украдкой поглядывали на улицу. Но улица была пуста. Зато на Чужой определенно что-то происходило.

С ее вершины сходило красное марево, будто там бушевал страшный пожар. Иногда в вечерней тишине до людей долетали булькающие звуки. Некоторым же казалось, что на горе кто-то мычит и ломает деревья.

С наступлением темноты стало ясно, что на вершине все-таки действовал огонь. На деревню начал опускаться дым, и довольно быстро он окутал все вокруг. Сложно было сказать, что именно горело, но вонь стояла такая, что у находящихся на улице из глаз текли слезы. Потом люди увидели, что с Чужой начали спускаться огоньки. Они медленно двигались по склону, оставляя за собой яркий след. Что это были за огни никто не мог точно сказать. Те немногие, кто продолжали наблюдать за действом, со страхом наблюдали, как огоньки все ближе подбирались к их жилищам. Скот начал беспокоится в коровниках. Животные всегда отличались тем, что издалека чувствуют угрозу. Несмотря на то, что огни подступали ближе, из-за густого дыма было невозможно разобрать деталей. И все же люди предпочли спрятаться в домах и не испытывать свою судьбу.

А дальше началось невообразимое. Улицы наполнил булькающий звук. Скотина пришла в неистовство и начала ломать хлева, чтобы выбраться из западни. А может быть кто-то к ней подбирался. В любом случае, каждый из жителей сейчас думал только о том, как бы никто не начал ломиться в жилища. Некоторые прятались в погреба, но даже оттуда был видел алый свет, который похоже лился ото всюду.

Так прошел час, и кошмар за стенами начал стихать. Стихло бульканье, а также не стало слышно и скот. Хотя многие подозревали, что от хозяйства просто ничего не осталось. Однако дым не рассеивался до самого утра. С восходом солнца завеса отступила, и люди, поборов страх, смогли выйти на улицу.

Там их взорам предстала жуткая картина. От домашних животных действительно мало что осталось. Коровники были разломаны до щепок. У кого-то дымились обуглившиеся останки свинарников. Ну и конечно, повсюду была кровь. И никаких следов: ни животных, ни их убийц. Но крови было так много, будто с каждой туши выплеснули все до капли. За воротами тоже было мало хорошего. Вся дорога была устлана кроваво-красными следами. Выждав время до полудня, народ решил, что теперь им точно ничего не грозит и принялись за изучение находки. Отпечатки, похожие на человеческие, только с очень длинными пальцами, оказались довольно глубокими и доверху были наполнены красным порошком, который как раз и имел кровавый оттенок. Старики заключили, что на деревню пала кара за то, что ступили люди на запретную землю. И потому дали указание взять порошок с собой и пометить им свои дома, чтобы люди помнили о случившемся, а нечисть знала, что тут уже делать нечего. К вечеру вся деревня уже была «раскрашена» - помечали порошком все постройки, включая забор, ворота и сами дома. С тех пор подобных случаев в деревне не было, ведь на Чужую действительно никто больше не поднимался. Куда вели следы так же выяснить не удалось, так как они внезапно обрывались прямо за деревней.

Когда старик закончил рассказывать, я спросил его не осталось ли у кого этого порошка, чтобы взять образец. Мой собеседник отрицательно помотал головой и сказал, что если что-то и можно найти, то только на домах. Полдня я потратил на поиски. К сожалению, за пятьдесят лет часть домов обветшала, часть сгорела, а остальные перекрасили и отремонтировали. Я уже успел убедить себя, что вся эта затея была напрасной, как вдруг наткнулся на полуразвалившийся дом на самом краю деревни. Ограду растащили на дрова, а сам дом потихоньку складывался сам в себя. Крыша давно сгнила. Завалилась внутрь одна из стен. Я сразу нашел то, что так долго искал: над порогом и на оконных рамах проглядывали едва заметные красные пятна. Сам рисунок давным давно разрушился под действием солнца и ветра, но кое-что все же осталось. Этого мне было более, чем достаточно. Я решил особо не наглеть, потому не стал соскабливать с дома весь порошок.

Складным ножом я отковырял окрашенные кусочки подгнившей древесины и поместил в пластиковый пакет, подписав, где были собраны образцы.

На следующее утро наша исследовательская группа в количестве шести человек отправилась покорять Чужою. Никто не пытался на остановить, но все же люди выказывали некое неодобрение наших намерений. Протестовать особо было некому, ведь большинство взрослых свидетелей истории старика давно умерли, а те, что в то время были детьми, выросли, позабыв о случившемся.

У нас было некоторое специальное оборудование, способное улавливать необычные изменения вокруг нас. С его помощью мы рассчитывали обнаружить секреты, что скрывала внутри себя Чужая. Жителям же мы рассказывали, что отправлялись на обычную разведку месторождений редкоземельных металлов.

Как только мы вступили на гору, показания приборов тут же начали менять по неведомому нам закону. Стрелки неустанно дергались, а счетчики регистрировали огромное скопление заряженных частиц. Лидер группы, и по совместительству ее же научный руководитель, Максимов выказал некоторые опасения насчет возможного радиоактивного облучения, но это не могло быть поводом поворачивать назад.

По мере нашего продвижения к вершине я отметил одну интересную особенность. Стрелки и лампочки переставали сходить с ума стоило повернуться в обратную сторону. Не только приборы, но и растительность указывала на некоторую полярность, присутствовавшую в пространстве. Широкие и длинные ветви деревьев были обращены в сторону противоположную вершине. Кустарники так же росли пышнее в таком же направлении. Не было сомнений в том, что тут действительно была аномалия.

Оказавшись на вершине, у нас перехватило дыхание от раскинувшихся перед нами простор. Отсюда деревенька выглядела мутным пятном, в котором с трудом можно было различить ползающие точки – жителей. После небольшого привала группа приступила к исследованиям. Первой на глаза попалась широкая трещина в земле, дно которой уходило куда-то вглубь горы. Наверно, подумал я, именно здесь мальчишки и видели красную жижу пятьдесят лет назад.

Максимов снял верхний слой почвы, и тут мы увидели настоящие залежи ярко-красного вещества, очень похожего на то, о чем нам рассказывали в деревне. Набив пакеты веществом до отказа, группа принялась тщательно обследовать каждый квадратный метр вершины. Передо мной поставили задачу выяснить насколько все-таки разлом глубокий и есть ли что интересное внутри. Для этих целей у меня имелась высокочувствительная видеокамера с очень длинными шнурами для подключения к записывающему устройству. Начав запись, я стал медленно опускать камеру в разлом. Помимо записи на пленку картинка с камеры выводилась на небольшой экранчик, так что я прекрасно видел в внутренности Чужой.

На глубине около пяти метров не было ничего интересного, однако потом на стенках стали появляться вкрапления красноватого вещества. Чем ниже опускалась камера, тем больше становилось вещества. В один момент экран стал показывать черноту. Поначалу я решил, что сломалось оборудование, но несколько манипуляций с тросом помогли понять, что просто разлом закончился, но камера при этом продолжала опускаться дальше. Выходит, подо мной находилась огромная пещера, края которой не смогли увидеть даже чувствительные сенсоры камеры. Я продолжал разматывать провода, как вдруг до меня донесся ужасный вопль одного из членов группы.

Я бросил все оборудование и побежал на крики. Несчастного Носова мы нашли возле небольшого валуна, заросшего густым мхом. Он сидел на корточках, прижав руки к лицу. Человека всего трясло и было ощущение, что вот-вот у него случится срыв. Но как прошедший специальную психическую подготовку человек мог сломаться за несколько минут? Лидер попытался отнять руки пострадавшего от его лица, но тот еще больше завелся. На все вопросы он отвечал примерно одинаковым бормотанием: «Не хочу видеть... Не хочу больше видеть это». И так дальше по кругу. Естественно, мы все встревожились и начали с опаской оглядываться по сторонам, в любой момент ожидая увидеть то самое «это». Но вокруг была лишь густая трава, булыжники и деревья. Самый что ни на есть мирный пейзаж.

Наш инженер и медик в одном лице вколол бедняге мощную дозу успокоительного и остался дежурить возле него. Остальные должны были вернуться на свои места, чего сейчас хотелось меньше всего. Моя камера продолжала показывать пустоту, а я разматывать катушки проводов.

Снова раздался крик. На это раз звал сам инженер-медик. Он был бледен как мел, а в остекленевших глазах читалось безумие. К счастью, он смог сохранить рассудок, но начал требовать немедленно покинуть вершину. Причину называть он отказывался, обмолвился только, что увидел тут такое, что язык не повернется назвать. Однако Максимов был непреклонен. Данные должны быть собраны. Только в таком случае миссию можно будет считать завершенной. Ну а пока не случилось ничего сверхъестественного, работа будет продолжаться.

До своей аппаратуры я шел, глядя себе под ноги. Неважно, что там показалось тем двоим, но я точно не хотел с этим встретиться. Тут я увидел, что от моего оборудования валит дым. Непонятно каким образом, но произошло замыкание, и вся электроника загорелась. Забыв про ужасы, я бросился спасать пленку. Мне повезло и материал не пострадал. Возможно, камера успела запечатлеть причину выхода из строя целого комплекса оборудования.

Пятнадцать минут прошли в относительном спокойствии. Я даже успел сходить к лидеру и доложить о своей проблеме. В ответ он направил меня, на мой собственный выбор, помогать кому-нибудь из коллег.

Я пошел к геологу помочь собрать набор камней. Он как раз пытался выкопать большой красный булыжник. Непонятно зачем его было откапывать, ведь рядом валялась точно такая же порода, но геолог настоял на своем. Вдвоем мы довольно быстро достали камень из земляного плена. Он оказался кубом почти идеальной формы. Геолог ликовал от находки, позабыв о странностях, что случились всего полчаса назад. Я же не разделял его энтузиазма. Кожей я буквально чувствовал, как камень излучает некую энергию. Ощущения были примерно такие, как если бы ваши волосы тянулись к наэлектризованной палочке под действием электрической силы.

Геолог достал фотоаппарат и принялся снимать куб, а я чувствовал, как внутри меня что-то тянется к холодному камню, а от камня что-то тянется ко мне в ответ. Я мог поклясться, что видел, как вокруг куба струился воздух. Что бы это ни было, трогать куб не стоило, а лучше вообще было его закопать обратно. Но не успел я предпринять хоть что-нибудь, как геолог приставил к гранил куба зубило и со всей силы ударил по нему молотком. Я инстинктивно закрыл глаза, ожидая что сейчас все вокруг взорвется, но ничего не произошло. Я приподнял веки и увидел геолога, сидящего все в той же позе.

-Помоги-ка, - сказал он. – Кажется я не чувствую своих рук.

Я подсел рядом и дотронулся до его запястий. Они были ледяными. Осторожно, чтобы ничего не повредить я разжал палец за пальцем. Руки геолога бесчувственно свесились вниз. Ученый с грустью рассматривал свои увечья. Мне следовало его как-то подбодрить, но не мог подобрать нужных слов. Банальное «Все будет хорошо» здесь было просто неуместно. Поэтому я молча начал собирать инструменты геолога в ящик. Потом, несмотря на протесты, я столкнул кубический булыжник обратно в яму. Там ему самое место.

О случившемся я доложил руководству, но у Максимова и без нас было достаточно проблем. Еще один из нашей группы тоже увидел какую-то жуть, и побросав оборудование, начал слезно просить убраться отсюда подальше и побыстрее, пока все мы были еще живы. Больше всего мне не понравилось слова «пока». Похоже то, что обитает здесь очень негостеприимно по отношению к нам. Теперь из всей группы только я и лидер были в полном порядке. Пока.

Нужно было срочно принимать решение, но Максимов не торопился. Он до сих пор настаивал на сборе образцов, не взирая на сложившуюся ситуацию. Он даже продемонстрировал свои находки весьма отвратительного вида. Это были кольца и ожерелья, покрытые красноватыми пятнами поверх зеленого окисла. Весь их вид вызывал какое-то ощущение болезни, но похоже никто кроме меня этого не замечал.

Добытое лидер бросил в ящик к остальным собранным образцам – там уже лежала моя пленка и фотоаппарат геолога.

- Ладно, - сказал Максимов. – Давай отведем пострадавших обратно в деревню. Пусть отдыхают. Потом разберемся, что с ними не так. А мы вернемся сюда и продолжим работу.

Все это он говорил мне. Перспектива возвращаться на Чужую меня нисколько не радовала, но, по крайней мере, коллеги будут в безопасности. Оборудование решили оставить пока тут, а вот находки взяли с собой.

Облегчало нам задачу то, что все члены нашей группы могли идти самостоятельно. Я и лидер замыкали колонну. Все шло нормально, и я даже начал успокаиваться и думать, что мы доберемся до деревни без происшествий, как вдруг Носов, тот парень, что первым увидел местные ужасы, снова закричал, указывая куда-то в чащу леса и повалился на землю.

Я принялся высматривать в той стороне чудовищ или еще кого-то, но мне никак не везло. Монстры никак не хотели мне показываться. Бедолаге тут же воткнули львиную дозу снотворного, чтобы не мешал идти. Наскоро соорудив носилки, мы продолжили путь. Тут я заметил, что в группе кого-то не хватает. Пересчитав людей, я убедился, что нас стало на одного меньше. Пропал геолог с онемевшими руками. Но в какой момент? Он же был все время у меня на виду! Попытка восстановить в памяти цепочку событий ни к чему не привела. Вот геолог есть – вот его нет.

Мы не могли разделиться, чтобы отправиться на его поиски. Это было слишком опасно. Ведь пока мы будем искать одного, могут потеряться другие или мы сами с лидером, так что решили просто идти дальше. Тем более, что гору опоясывали дороги. Если геолог будет блуждать, он рано или поздно все равно выйдет к цивилизации.

Внезапно Максимов дал сигнал к остановке. Он жестом подозвал меня к себе. По его лицу я понял, что он наткнулся на что-то нехорошее. Когда я поравнялся с ним и посмотрел в сторону, куда показывал лидер, меня пробрала дрожь. На дереве висела окровавленная куртка геолога. В этом не было сомнений, поскольку у каждого из нас на одежде имелись нашивки с инициалами. Но промокшая от крови куртка это лишь половина ужаса, второй половиной были руки, торчащие из рукавов. Кровь ручейками стекала по бледным пальцам, а затем капельками падала в сочную траву. Было ясно, что геолога мы больше не увидим.

Максимов достал из кобуры пистолет и пошел вперед, внимательно всматриваясь в деревья. Остальные осторожно двинулись за ним. Когда наша группа почти добралась до подножия Чужой, парень, с которым мы несли спящего Носова, вдруг бросил свою ношу и помчался в чащу леса, прикрывая голову руками. Ни крики, ни предупредительные выстрелы не помогли вернуть парню рассудок. А затем мы услышали визг, чем-то напоминавший свиной, сменяющийся бульканьем. Послышался тошнотворный хруст и жуткие человеческие вопли. Через пару секунд все стихло. Потом где-то сверху прошуршало, и на нас что-то закапало. Поначалу мы решили, что это дождь, но дождь — это вода, а не...

Чуть выше, над нашей группой висела одежда, насквозь пропитанная кровью. Она-то и капала нам на головы. Так группа лишилась еще одного члена.

Теперь мы просто бежали без оглядки до самой деревни. Жители, увидав наш потрепанный отряд в страхе разбежались кто куда. Похоже решили, что мы принесли с собой беду. Лишь старик, о котором я упоминал вначале, не отвернулся от нас. Да и выбора у него особого не было, ведь группа была размещена именно в его доме. Устроив пострадавших отдыхать, старик выслушал нашу историю и сказал мне и Максимову:

- Повезло вам двоим. Вы не видели того, что видели они. Скоро рассудок их оставит совсем, но у вас еще есть шанс жить дальше обычной жизнью, если вернете, что взяли.

Максимов наотрез отказался и так разозлился на старика, что едва не ударил его. Пришлось вытащить разбушевавшегося лидера на улицу, чтобы немного остыл. Когда я вернулся обратно в дом, старик ходил от одного члена группы к другому и проверял их состояние. Пока что ребята пребывали в добром расположении духа. Старик повернулся ко мне и сказал:

- Вижу, ты один осознаешь опасность, поэтому лучше до завтрашнего утра ничего не трогай из того, что вы принесли с Чужой.

После того, что произошло с нами на горе я был готов поверить в что угодно, потому с охотой последовал совету старика. Ужин прошел в гробовом молчании. Пища была скудной: хлеб, несколько кусочков масла да засохшие пряники. Больше у хозяина ничего не нашлось, а в магазин никто не хотел идти. Когда большинство улеглось спать, Максимов решил просмотреть мою пленку и фотоснимки геолога. Он и мне предложил заняться этим, но я вежливо отказался, сославшись на сильную усталость. Лидер хмыкнул, но настаивать не стал. Я сделал вид, что сплю, а сам украдкой следил за ним. По лицу Максимова метались разные эмоции, но чаще всего это было неприятие и ужас. Что он там увидел на пленке было известно лишь ему одному. Не говоря ни слова, наш руководитель взял фотографии с пленкой и вышел на улицу. Я остался ждать. Вдруг в тишине раздался далекий выстрел. Значит, Максимов тоже не вернется из этой жуткой поездки. С тяжелым сердцем и закрыл глаза и постарался заснуть.

Наутро проснулись лишь я старик, а образцы, собранные на Чужой таинственным образом исчезли.