Маккенна

Сара стояла перед незнакомой могилой на старом кладбище семнадцатого века в круге Мидлотиан. После рождения Роберта Сара только и делала, что сидела дома, поэтому ей захотелось попутешествовать и посетить соседние города. Она с мужем Майком уже посмотрели развалины аббатства Мелроуз, где захоронено сердце шотландского короля Роберта I Брюса, хотели посетить замок Нейдпат в округе Скоттиш-Бордерс, но он был закрыт. Утром выехали из Пиблз и собирались найти где пообедать, но когда проезжали мимо старого кладбища, Сара попросила Майка остановить машину. Как только он встал перед табличкой с надписью «Old Pentland Cemetery», Сара сразу вышла из машины, прошла параллельно деревянному забору и направилась по тропинке к железной двери кладбища.

Майк не удивился поведению жены. Он подумал, что это место как-то связано с её работой. Сара проводила сеансы регрессивного гипноза, хоть Майк точно и не понимал как можно узнать, что происходило с тобой в прошлых жизнях и вообще не слишком верил в реинкарнацию, но решил не оставлять жену одну. Он взял на руки их двух летнего сына и пошёл за Сарой.

Захоронений было немного. Майк подошёл к Саре. Она стояла будто в трансе перед могилой, возле домика смотрителя кладбища. Роберт извивался на руках у Майка, рассматривая необычное место.

– Ты его знала? – спросил Майк, положив руку на спину жене.

Сара покачала головой. Майк взглянул на даты. Естественно не знала: Грегор Шаттак умер в 1617 году. Майк осмотрелся. Сегодня обещали солнечную погоду, но серое небо, подсказывало, что в любой момент может пойти дождь. На кладбище больше никого не было. Ни на одной из могил не лежало цветов. Вряд ли сюда кто-то приходит, – подумал Майк. На табличке при входе было написано, что здесь похоронены останки членов ковенантского движения, погибших во время ноябрьской битвы при Руллион-Грин в 1666 году, может это заинтересовало его жену, – предположил он.

– Пошли? – спросил Майк.

Сара кивнула, не отрывая глаз от имени на серой могильной плите. Майк взял жену за руку, чтобы увести из этого печального места.

– Здравствуй! – послышался позади негромкий женский голос.

Сара и Майк повернулись и увидели, как к ним подошла женщина в длинном тёмно-синем платье с накидкой в сине-зелёную клетку. Подол её пышной юбкилежала на жухлой траве. Женщина в своём наряде намного лучше вписывалась в атмосферу кладбища, чем Сара, одетая в свитер, джинсы и бежевое пальто.

– Рада, что ты вернулась, – сказала женщина, обращаясь к Саре.

– Мы не знакомы, – отозвалась Сара. Майк не сразу понял, что говорила его жена. Её голос звучал незнакомо.

– Да, вы правы. Извините. Меня зовут Маккенна, – сказала женщина и слегка наклонила голову.

– Я Сара, это мой муж Майк и сын Роберт, – сказала Сара, больше напоминая себе, кто эти люди.

Маккенна задержала свой взгляд на Роберте.

– Не знаю зачем пришла сюда. Я будто что-то вспомнила, а что не помню, – затараторила Сара. – Понимаете всё дома, дома, консультации, забота о ребенке. Надоело сидеть в Эдинбурге, захотелось развеяться, посмотреть новые места. А теперь, – Сара осмотрелась, – стою на кладбище. Наверное, это странно прозвучало, извините.

Маккенна понимающе улыбнулась. Но ничего не ответила. Сара встала ближе к Майку и прижалась нему.

– Почему вы сказали, что рады, что она вернулась? – спросил Майк, заметив, что сын тянет руки к незнакомке.

– Это прозвучит странно… – начала женщина в старинном одеянии.

– Не беспокойтесь, я регрессолог, я слышала много странного, – подбодрила её Сара.

– Ты – моя мама, – тихо ответила незнакомка. – То есть была, в прошлой жизни.

У Сары широко открылись глаза.

– Расскажите о ней, – попросила Сара после недолгого молчания и пошла к каменной скамейке, стоящей под деревьями. Маккенна и Майк последовали за ней.

– Её звали Иннес Колдингс, – сказала Маккена, присаживаясь рядом с Сарой. – Она родилась здесь, в графстве Мидлотиан в Стейтоне. В двадцать лет она встретила Грегора Шаттака. Грегор приехал в Стейтон со своей женой Кирстин. Он тоже был врачом. Вы влюбились друг в друга, а потом родилась я.

– Она прожила счастливую жизнь? – поинтересовалась Сара.

– Когда мне было пятнадцать, её обвинили в ведьмовстве. Этого доказать не смогли, уже собирались отпустить, но её отравили. Полагали, что это сделала Кирстин. Удивительно, что вы с ним нашлись и в этой жизни, – сказала Маккенна, кивнув на Майка.

– Тебе, наверное, было одиноко когда я ушла? – сказала Сара, погладив женщину по руке.

Маккенна кивнула и печальными глазами посмотрела на Сару.

– Как ты справилась без меня? – спросила Сара.

– Мама, – позвал Роберт.

– Что такое? – Сара повернулась к сыну, но он смотрел на Маккенну, вытянув к ней ручки.

– Роберт? Он тоже чья-то реинкарнация? – спросила Сара повернувшись к женщине.

Маккенна кивнула и медленно подошла к Майку, который держал рвущегося к ней Роберта. Она подошла совсем близко, но не позволяла ребенку коснуться себя. Майк почувствовал запах гари, исходящий от женщины в старинном платье.

– Можно? – спросила она у Сары.

Сара кивнула и Роберт перелез с рук отца к Маккенне.

– Мама, – сказал он снова.

– Что с ним случилось? Почему он умер? – беспокойно спросила Сара.

– Его забрали, когда ему было пять лет. Я не знаю, как сложилась его жизнь, – печально сказала Маккенна. Одной рукой она держала Роберта, а второй нежно гладила его замершую ручку. – Здесь прохладно, не хотите заглянуть ко мне, попить чая и согреться.

Сара посмотрела на Майка. Он слегка кивнул. Ему стало интересно, как далеко зайдёт этот маскарад. То, что женщина врала, он не сомневался. Если её отец Грегор, то ей сейчас было бы больше четырёхсот лет. Сара никогда не рассказывала про свою работу, и он не понимал, почему она верила этой актрисе. Хотя признавал, что играла она искусно. Как адвокат, он видел много лжи и сам был хорош в этом деле.

Вчетвером они вышли на дорогу и прошли несколько минут в молчании. За это время мимо них проехала только одна машина, и Майк отметил в какую глушь они с Сарой заехали. С дороги Маккенна свернула направо и прошла мимо белых домиков с телевизионными антеннами на крышах. Дальше стояли дома подревнее. Майк рассматривал каменные жилища, когда заметил, что асфальт кончился, и он теперь идёт по пыльной дороге.Поменялся и запах. Вместо аромата печёного хлеба, воняло испорченными овощами, а на окраине деревне стояли деревянные домишки с крышей из вереска.

Людей на улице ходило немного. Одежда женщин была такой же как у Макенны. Мужчины носили брюки и рубаху. Майку стало не по себе, он посмотрел на жену. Сара, улыбаясь, указывала Роберту на повозку и что-то рассказывала. Майк хотел повернуть назад, но они уже подошли к небольшому деревянному домику, возле которого росло молодое дерево.

В доме пахло дымом. Посредине земляного пола располагался очаг, где горел огонь. С потолка спускалась цепь, на которой весел котёл. У стены напротив входа, на узком столике лежала керамическая посуда. Сара почувствовала, что она дома и уверенно прошла к столу. Она села на стул, посадив Роберта к себе на колени.

– Это твоё любимое место, – сказала Маккенна улыбаясь. Она взяла три кружки и подошла к котлу.

Рассматривая женский портрет, который висел над столом, Сара вдруг вспомнила, каким был дом, когда её звали Иннес Колдингс. Развешенные сушёные травы, вечный запах медленно кипящего потажа и маленькая Маккенна, в платье не по размеру, которая приставала к каждому гостю, показывая свои рисунки.

Сара с нежностью посмотрела на Майка, который теперь больше походил на Грегора в тот самый день когда пришел предупредить, что его жена настраивает жителей деревни против Иннес. Он просил Иннес уехать, но она не послушала его. Она прожила в Стейтоне всю жизнь, жители знали её ещё маленькой. Она была уверена, что они никогда не послушают эту приезжую, которая всегда останется чужой для них. Это к Иннес они приходили за травами от хвори и просили помочь найти пропавшую козу. К ней же приходили за советом в любовных делах или пожаловаться на мужей.

Сара вспомнила, что даже не поверив, что жители Стейтона могут ополчится против неё, Иннес всё равно приняла меры. Сара посадила Роберта на стул, а сама подошла к сундуку возле стола и открыла его. Под шерстяным клетчатым пледом лежали сложенные вдвое листы. Пока Сара разглядывала обгорелые края листов, Маккенна разлила чай и поставила кружки на стол.

– Присаживайтесь, – она указала Майку на стул, а сама подошла к Саре, которая держала обгорелые листы.

– Мой дневник! – сказала Маккенна. – Я не брала его в руки с того дня как они увели тебя.

– Очень жаль, – сказала Сара голосом, принадлежащим Иннес, – я специально оставила это для тебя. – Сара достала из сундука свёрнутую в трубочку записку, которая лежала под листами и протянула Маккенне.

Маккеннасняла ленту и стала жадно читать письмо.

– Что там написано? – спросил Майк.

– Я просила дочь забыть всё, чему её учила, забыть лекарское дело и уехать при первой возможности.

– Нам пора идти, – сказал Майк, всё ещё стоя у входа. Он начинал верить в то, о чём говорили женщины, даже дом ему уже казался знакомым местом.

– Останьтесь, я так долго была одна, – сказала Маккенна, с нежностью смотря на Роберта.

– Расскажи, а что случилось с твоим сыном? – попросила Сара, глядя на ребёнка, который вертелся на стуле.

– Его отняли. Перед тем как сжечь меня в этом доме, пришёл его отец и вырвал сына из моих рук.

– Как? – гневно спросила Сара. – Кто это? Я наверняка его знала. Назови имя!

– О, он сделал не только это, – спокойно ответила Маккенна и свернула записку. – Он ещё и донёс на меня, как прежде донёс на тебя.

– Но на меня… это была Кирстин Шаттак! – возразила Сара.

Маккенна горько засмеялась.

– О, нет, мамочка. – Женщина придержала юбку, села за стол и отпила чая. – Это я узнала только после смерти. Знаешь, Грегор, – Маккенна посмотрела в глаза Майку, – когда ходишь по городу, и тебя никто не замечает, многое можно услышать и увидеть.

Майку показалась, что Маккенна, которая до этого выглядела вполне живой, сейчас была бледна, её щеки впали, обозначая скуловые кости. Он занервничал ещё сильнее. Теперь и к нему начали возвращаться воспоминания о прошлой жизни, об этих женщинах.

– Оказывается, твоя жена была примилым человеком, просто немного испуганной, – продолжалаМаккенна, не отрывая взгляда от мужчины у входа.

Потрясенная Сара посмотрела на Майка, но вместо её синих глаз, он видел лицо женщины, изображённой на портрете, некогда нарисованный маленькой Маккеной.

– Иннес, – произнёс Майк и сделал шаг к жене. Потом вспомнил остальную часть истории и пятился к выходу. Он и в этой жизни не был благороднейшим из мужчин, а в прошлой и подавно.

– Дорогой, не хочешь рассказать, как донёс на маму, а потом и на меня? – Она повернулась к Саре. – Он самолично поджёг этот дом, обвиняя меня в колдовстве. И из-за чего? Если я тебе надоела, так бы и сказал. Быстро нашла бы другого, – сказала Маккенна, и её голос заполнил всё пространство дома.

– Вот поэтому и сжег! – гневно сказал Майк, голосом Грегора. Он уже и выглядел как Грегор.

– Что? Ты убил мою дочь!?– спросила Иннес, медленно приближаясь к Грегору.

– Я должен был! Меня заставила жена! –Он повернулся к выходу, но там уже стояла Маккенна.

– Кирстин была не такой, как ты её описывал. Я наблюдала за вами. Я всё видела. Она боялась тебя. Если бы Кирстин Шаттак хоть раз сделала что-то не то, ты бы и её сжег. Как поступил с другими женщинами. Я помню имя каждой. – Маккеннашла на Грегора и с каждым шагом ткань на её платье плавилась, обнажая обугленное тело.

Майк сделал шаг назад и упёрся спиной в Иннес, которая была в том самом платье, в котором он видел её в последний раз. То, которое было на ней, когда он подсыпал яд в её кружку.

– Прости, – сказал Грегор и почувствовал, как рука Маккенны проткнула его живот. Следом вошла и вторая рука. Грегор упал на колени, а женщины нависли над ним и разрывали на куски, пока пальцы Маккенны не вонзились в его сердце и не смяли его жгучими костяшками.

А потом всё закончилось. Маккенна исчезла, Образы Грегора и Иннес тоже. Дом растаял, а на лужайке, под могучим дубом, возле растерзанного тела Майка, сидела Сара. Поодаль сидел Роберт и хлопал в ладоши.