Месть бывшей

- Н-да – а…промычал он сквозь зубы, в которых была зажата сигарета, и переместил её языком, отчего пепел припорошил ему грудь.

- Тьфу ты!- хотел он выругаться, так вынуть сигарету не получалось: в правой руке булькала закдычная подруга – бутылка пива; а левой не было, оторвало на службе. Награды, завоеванные собственной кровью, тоскливо мерцали сквозь стеклянные дверки шкафа. Они не могли вернуть Герою ни левой руки, ни его боевых товарищей, и уж тем более, - залатать душевных ран. Напротив, стоило ему открыть дверку шкафа, как иглы наград, пришпиленные к военной форме, впивались в сердце пулями, что покосили товарищей в бою, как и сейчас, жаля по его беспомощности.

И он пыхтя, опять передвинул сигарету во рту, и неудачно, отчего пепел полетел уже в глаза. Комната сотряслась от ругательств. Витёк, наконец, сообразил выплюнуть сигарету, и теперь она покинула уютное гнёздышко, где так славно дымила, отравляя своего хозяина…Увы! Теперь она присоединилась в виде окурка, к пустым бутылкам на полу. Всякое, конечно было: и засыпал с куревом во рту…Но чтобы вот-так, по - предательски, фукнуть в глаза!

Он приложился к пиву, допил его. В мозгу что – то зашевелилось, похожее на мысль: - А как же ни разу не загорелась подушка?!

Он резко сел на диване, и тут же упал - от головной боли.

«Вот зачем было так нажираться?!- тоненько пропищала Совесть, где - то далеко – далеко…Кажется, в пятках…он пошаркал пятками. Потом ещё, и, кажется, полегчало. Боль не так пронизывала мозги. Он закинул ногу на ногу, и всматриваясь туда, где Совесть пыталась дать о себе знать, снова повторил, косясь на пальцы ног, а вернее – на ногти завидной длины: - М-да – а!...Как у поручика Ржевского – скоро стучать, вместо копыт будут!

Пиво кратковременно заглушило похмелье, и он улыбнулся собственной шутке. Потом повернул голову на бок, и увидел батарею пустых бутылок у дверей комнаты. Он снова застонал: ну как он мог столько выпить!? Такого просто не может быть! Глядя на отблеск стекла, вдруг почувствовал нехороший холодок, скользнувший кратковременно, но ощутимо по всему телу. В такие минуты он звал кота, и тот подставлял ему тёплый мохнатый бок. Кот – единственный, кто принимал его всегда, даже - пьяным. Но где же котяра, этот толстяк, способный убаюкать Витька без бутылки?

Изморозь до липкого пота прошлась уже по ногам, добирается до груди, от одного лишь воспоминания сна - кошмара, что видел он. Кошмар, где в постели обнимала его Бывшая!...Марево – сон, где слышится звук бьющегося стекла, переходящий в умопомрачительный звон, в пение хора тонких – тонких голосов, - такого он ещё не слышал, - и оно хуже собачьего воя, пробирает до костей…Даже сейчас, когда Витёк проснулся.

На руке он заметил кровавые подтеки, засосы, где целовала его Бывшая.

- Это что?...Действительно - было!?- с ужасом подумал он. Ладонь противно тряслась. Он схватил допитую бутылку с пола, и с диким выкриком запустил в дверь. Она как раз, открылась. Там стояла Бывшая, которой уже не было в живых.

- У-у-у!...- морозящим до тошноты голосом произнесла красивая женщина.- Да тебе скоро к нам можно собираться! - и потёрла мертвенно – белые ладони…

Он стал шарить под матрасом. Нащупав верный пистоль, дрожащей рукой достал его. Прошипел: - Пшла…Вон пшла, зарр-раза!

- Стреляй, дурачок!- улыбнулась она, и откинула окровавленную прядь рыжих волос.- Только не промахнись!- она открыла зияющую дырку во лбу. Из неё ещё сочилась кровь.

- Тебя же… убили!- прошептал Витёк.

- Так, да не так!- рассмеялась рыжая бестия, и захихикала нежным голоском, который быстро перешёл в невыносимое пение адского хора.

- Ну, хватит!- заорал он, и выстрелил наугад. Шум знакомого оружия привёл его в чувство. Дым рассеялся: на дверях прибавилось отверстий. Это был её не первый визит.

Он откупорил ещё пива. Залпом выпил. Не помогло.

- Так!...Уже не помогает!- он заметался по комнате в поисках одежды. Дотянулся до выключателя. Бесполезно.

- Какого чёрта!?...- заругался, обнаружив, что он не работает.

- Света нет. Для тебя он погас, Герой.- она сидела на диване, голая.

Он в ужасе попятился.

- Ну – ну! Я предвкушаю поцелуй, и вижу - ты мне очень рад! Недавно мы делили постель, и ведь ты на мне не был ягнёнком, верно?- она раздвинула бедра,- Когда – то ты покрывал эти ноги поцелуями с низу, до самого «ни- ха- чу-у!- протянула рыжая, и подняла одну ногу на диван. Погладила её от бедра к колену. А дальше…А дальше – виднелось…волосатое копыто!

- Но…тогда у тебя были ноги, а не …- начал заикаясь он.

- А не копыта? – усмехнулась она.- Да ты на себя – то посмотри! Тоже мне – святоша!

Он глянул на свои ноги.

- Нет- нет!...Этого не может быть!- бормотал он.

- Чего не может быть –того уже не будет! – отрезала она. Потом тряхнула рыжей шевелюрой, от чего он невольно вздрогнул,- уж так хороша, на живую похожа! А потом её лицо исказила жуткая гримаса, и он понял, что наверно, этот визит - окончательный…А Бывшая уже меняла голос: в нём появились визгливые нотки, из адского хора:

- Ты думал, став последним алкашом, и таскаясь с замужними тётками, - сделал очередной подвиг? …А? …Герой?....послышалось бьющееся стекло.

Витёк прикрыл глаза, чтобы не страшно умирать было. Вот только обида - глупо как –то! С Бывшей, да ещё – мёртвой…

Она притопнула копытом: - А тебя ведь предупреждали!

- Где?...Кто?- пытался хоть что – то понять Витёк.

-Да на, смотри!- и рыжая бестия щёлкнула чем – то.

И перед ним прокатилась кинолента прожитой Витьком судьбы. Как бездарно он потерял время, данное для дел. Не то было ужасно. Он увидел то, чего никак не ожидал:

И увидел Герой себя впереди роты, с Золотыми крыльями Победы.

Как она, Победа, била его руками врага.

Как уста Героя - Поэта вели на вершину Подвига бойцов, и там они, окрыляясь, возвращались к нашим войскам. И шли впереди смертных, побеждая саму смерть!

И Герой плакал от стыда прозрения, что считал своих ребят погибшими. Как он ошибался…Они стали живее живых. И теперь с укором смотрели через свои нимбы Святых на падшего Героя.

…Через пелену запоздавших слёз, он видит себя в окружении батареи пустых бутылок, как на столе, так и под столом…Он видит себя в постелях с замужними, чьи мужья считали его, Витька – другом…

Вот, Бывшая откусывает ему левое крыло Поэта. Кот пристально смотрит ему в глаза. Он наливает ещё рюмку водки. Кот прыгает на стол, опрокидывая бутылку на пол. Она разбивается. Кот дико завывает. Падший герой кричит ему: - Брысь! Чтоб духу твоего здесь не было!

И кот, в последний раз прикрывая грех Витька, шипя и плюясь, кидается в пасть Бывшей…

Кажется, что Рыжая ждала его слёз, потому что сразу прицокнула копытом, и довольно потирая белые до полупрозрачности руки, спросила: - Ну что, хватит?

Витёк смолчал.

- Да тебя кот кинул!...И мамаша кинула, в роддоме!

У Витька затопорщилась Совесть: из копыта ей пришлось перебраться…ну сами понимаете! Во – первых, кот за меня тебе, стерве глотку грыз! Эх!..А я – урод последний, такого друга потерял! А мать ты не трожь, я тебе за неё…

Он незаметно перекрестился: - Ну что, пошли?

Рыжая аж в призрачно - прозрачные ладони прихлопнула: - О!...Узнаю Витька! В любой ситуации командует он, а не им! - Она притопнула от нетерпения копытами,- и приблизилась к нему. Он молча собрал три пальца…и перекрестился.

- Нет!...Только не это!- заверещало исчадие ада.

Витёк не поскупился: и Бывшую не забыл перекрестить правой рукой. Благо, что БОГ её не отнял пока, в отличие от левой…

***

Его ослепил яркий - яркий свет. Потом он увидел большие голубые глаза, которые часто – часто испуганно моргали, и следили за ним.

- Ты - ангелочек?- прохрипел Витя. Глазки заморгали ещё быстрее, и он увидел, что к ним прилагаются алые пухленькие губки, которые чудно изогнулись в почти детской улыбке.- Можешь не говорить, я знаю, что ты – Ангел!- поторопился с выводом он, а сам опустил взгляд, ища ступни её ног. И с облегчением выдохнул: там были белые тапочки. – Час от часу всё краше! – он нашёл в себе силы задать ещё один вопрос: - Скажи мне, Ангел, где мы?

На что Ангелочек, склонившись над ним, показал в вырезе белоснежного халата прелестные округлости, и нежным голосом пропел: - Вы находитесь в палате номером двенадцать, в центральной клинике для…

А дальше он уже не слушал, вернее, не слышал. Он просто тонул в этих бездонных глазах…Он хотел дотронуться до её светлых волос, но…Его единственная правая рука не слушалась! Витёк подёргался всем телом, и обнаружил, что связан халатом, вернее, его длинными рукавами. Тут до него дошли последние слова ангелочка в белых тапочках : - …Клинике для душевнобольных, имени…

Она заметила, что пациент пришёл в себя, и предупредила его: - В ваших интересах не говорить того, чего не следует! - Это медсестра прошептала ему на ухо, приблизившись так, что Витёк отчетливо увидел её бархатную кожу на шее, груди; услышал весеннюю свежесть. Он словил себя на мысли, что ещё бы раз прожил тот кошмар, лишь бы снова увидеть её – своего Ангела.

- Ангелочек, а ты придёшь ко мне?- прошептал Витя в след уходящей. Она обернулась, и улыбнувшись, качнула светлой головкой. - Я тебя буду ждать!- со слезами на глазах прошептал он.

***

- Слышь, браток, не кисни!- услышал Витя, и заметил, что в палате не один.

- Вот, дожился, не могу в свои тридцать три и слёз вытереть!- отчаянно сказал он.

- Ты, главное, лишнего не болтай!- настаивал голос. Потом раздалось громкое мяуканье, а потом – на раму окна прыгнул…кот!

- Котяра! Твою девизию… Дружище! Где ж ты был?! - обрадовался Витёк.

Тут дверь в палату открылась, и в неё вошёл мужчина. Витёк его узнал, и заулыбался: - Привет, Андрюха! Развяжи меня скорей!

Но следом за ним появился другой – в белом халате. Вите как - то он сразу не понравился, ещё бы! Ведь у него вместо белых тапочек – копыта! Витёк опять похолодел: перекреститься он не мог. Тогда он глянул на Андрюху: Слава Богу! У того – белые тапочки, как и положено. Витя кратко вздохнул, и вспомнил слова своего Ангелочка – молчать. Андрей, сослуживец – парень в доску, но…Витёк закрыл глаза, и вспомнил последние часы, или дни, которые пришлось ему пережить, почти перевернувшие представление о жизни, и её смысле в его, Витька сознании…

И приготовился к новому шагу в неизвестность.

- А ну, не спать!- скомандовал товарищ по службе.

- Да я и не сплю. Как раз - только проснулся!- усмехнулся Витя. Он покосился на того, в белом халате. И глазами показал: «Пусть выйдет!» Андрюха повернулся к нему, и сказал: - Я справлюсь. Нам нужно поговорить. Это – по работе.

Он потоптался, поцокал копытами, у самой койки Витька, и с недовольным видом вышел из палаты.

- Не уж - то ты не видишь, друг?- прошептал Витёк.

Но Андрей навалился с вопросами: - Ты натворил, брат?!

- А чё?

- Как – чё?!...Ты ещё скажи – не помню!

-Но я действительно, ничего не понимаю! Вот, проснулся – в палате, связанный…Ты пришёл. Потом этот, с копы…- Витёк спохватился, и замолчал.

- Скажи спасибо, что не в тюрьме!- обрадовал Андрюха. Да, радовать он действительно умел!

- Да ты толком объясни.- попросил Витёк.

- Хорошо. Слушай: соседи не видели тебя уже неделю. Вызвали Скорую. Ты медсестру обкидал бутылками, потом – стрелять начал. Как не убил? На работе помнят твои заслуги перед Родиной, и всё такое…Вобщем, пока тут отдохни. А там - видно будет, так- то!

- Руки – то развяжи!...То есть- руку, чё издеваться над инвалидом?- отчаянно протестовал Витёк.

- Скажи спасибо, что не в наручниках!- ковырнул Андрей.

Витя молча отвернулся к стене. Андрей позвал доктора. Сослуживец переговорил с ним, и тот, стуча копытами, выглянул в коридор. Вошли двое детин, под рост в два метра. Витя усмехнулся: - Эй! Двое из ларца! Сделайте из меня молодца!

Здоровенные бугаи с недоумением, - отчего их лица приобрели глуповатый вид,- переглянулись: - Чаво!?...

- Ну я и говорю, как в сказке! Быстро развяжите меня от этих дурацких пут!-

Приказал Витёк. И когда его освободили от объятий белого халата для сумасшедших, он присев на койке, с удовольствием стал потряхивать затекшей рукой. Затем направил указательный палец на дверь: - Ну, а теперь, двое из ларца, вон отсюда! Санитары снова переглянулись, но ничего не сказав; видать, и не на таких «Наполеонов» насмотрелись!

- Ну, узнаю нашего Витька!- улыбнулся Андрюха, и пожал ему руку.- Вроде ты нормальный с виду…Короче, чтоб – тише травы, понял?

- Приказ понял! – прижал к виску ладонь Витёк.

- Буду навещать!- сказал Андрей, и как это принято у военных, не прощаясь, быстро вышел из палаты.

***

- А я что говорю? Главное - не киснуть! Тогда и брожения в мозгах не будет.- подал голос сосед. Витя обернулся, и хорошенько рассмотрел мужчину. И чем дольше он смотрел на него, тем быстрее приходил к мысли, что сосед очень похож на его, Витька: телосложение, рост, - всё как у него, только в старости. Мужик был седой. Но Витя терялся в догадках о его возрасте: глаза – молодые, прожигающие, чернющие. А движения – ловкие, проворные, не для старика…А ещё, сосед потирал левую руку, всё поглядывая на Виктора,- то ли сочувствуя ему, однорукому, то ли…

От чего у него начало ныть то место, где была отнята рука. И Витёк скорее завел разговор, чтобы отвлечься: - Ты лучше скажи…

- Виктор!

- Хм…Я- тоже. Как звать ту красотку, что свела меня с ума? А?...

- Ты про медсестру? У-у-у…Забудь про неё!

- А чего?

- А того, что я тебе, баламуту, в обиду её не дам! Так и знай!

Витёк опешил – откуда всё знает? А седой продолжил : - Она сирота. И единственный человек в этой душегубке! Ты заметил?

- Как бы у него спросить про это? - подумал Витёк. – Похоже, мужик - ничего!

- Как я сюда попал? А много мудрости не надо. Послушай меня, сынок, и заруби на носу: не делай того, чего не следует! То, что делал я…

Я был самым счастливым мужем и отцом. Но сказка кончилась в один момент: нелепая и уродливая смерть забрала мою семью. А я - вот остался, зачем!? И я стал гоняться за этой дурой с косой. Но беззубая только усмехалась, и ускользала перед самым носом…Она просто воровала моё время, данное Небом! И когда моя голова стала лунного цвета, я понял: начинать жизнь – поздно, а одному - тошно…А тут, видишь - каждый день – праздник! Особенно, когда залетает такой Ангелочек, перед чистотой которого отступает даже смерть.

- Так ты тоже их видишь?- изумился Витёк.

- С начала я шарахался при каждом их приходе. А потом – даже на породы их разделил: одни – с козьими копытами, другие – с коровьими!- седой расхохотался, и закашлялся.

Виктор сначала обрадовался, и с облегчением провёл по лицу рукой: значит, он – не один, кто видит этих уродов из нечисти! А потом горько усмехнулся, сквозь слёзы, - значит и он, Витёк – того, сумасшедший…У него закружилась голова, и потемнело в глазах.

*** …Он шёл по тёмному коридору. А вместо шагов слышал стук копыт. Виктор посмотрел на свои ноги, истошно закричал, - их не было! Эхо разнеслось по туннелю.

- Чего орёшь? Стучи копытами!- сладкий голос Бывшей немного успокоил. Он двинулся вперед, но что –то не давало идти. И это что – то оказалось пустыми бутылками.- Чего уставился, козёл?- опять подбодрила рыжая.- Копыта у тебя - на чё?

И Витёк стал с ненавистью топтать, и бить бутылки, которые опустошались им с такой жаждой! И попытался идти по осколкам «пьяного счастья», не зная, кого звать на помощь.

- Я же сказала, что вернусь!- и Бывшая довольно ухмыляясь, толкнула его в спину. Он упал - лицом в битые им же бутылки. И замычал от беспомощности. - Мычи, осёл, не мычи…Кроме бутылок, у тебя не было серьёзней подружек. Вот и целуйся теперь с ними, раз меня не захотел!- и она, лягнув его по спине, упёрлась в неё копытом. И захохотала над Витьком, лежащим в куче битого стекла. Хор падших ангелов не заставил себя ждать: воем пробирался до самых мозгов то звеня, то перекатываясь страшным басом.

- Что, напился? – дико взвизгнула рыжая бестия.- А теперь – ешь, жри свои осколки счастья!- приказала она.

Витёк уткнулся в режущее, как лезвие стекло. Слёзы катились из глаз, попадая в раны: - Господи! Прости меня! – прошептал он. И вдруг почувствовал… левую руку. На раздумья не было времени. Он, опираясь на обе руки, перевернулся, и скинул с себя бестию. Поднявшись, увидел свет совсем не в той стороне, куда вела его нечисть! Витёк повернул. Заметил, что идти стало легче. Потом – побежал. Впереди – еле различимый силуэт двери. Она закрывается.

- Не успеть! Вот если б котом стать…- отчаялся Витёк. И – на тебе: на плечо к нему прыгнул кот. Удивляться было некогда,- сзади раздавался топот копыт. Витёк почувствовал необыкновенную силу в ногах, разбежался, и…Прыгнул, как в невесомость. И успел заметить, что на дверях – цифра двенадцать.

***

-Успел!...Успел!- как заклинание, повторял очнувшийся Витёк.

- Что это ты там успел?- послышался голос седого.- За юбку подержаться, или – похмелиться?

- Он что, издевается?- вытирал пот со лба, после кошмарика, где Витёк увидел результаты своей глупости.

- О!...Главный поскакал!- подняв указательный палец, прокомментировал сосед стук копыт, раздавшийся в коридоре.- Щас, смотри, эти две козы продефилируют!

И правда, только он проговорил, вслед за тяжелым стуком копыт, последовало цоканье ещё двух пар, и понесло Шанелью на всю палату. Витька чуть не стошнило – его Бывшая обожала эти духи.

- Слышь, приведи себя в порядок! Твоя идёт. - услышал он, и улыбнулся: нам бы в отдел этого всезнайку - седого! Но пригладил волосы на голове.

- Пойду – ка я покурю!- сосед направился к окну. Открыл его. Витёк забеспокоился: - Ты чего, в окно собрался выйти?

- Да не бойся! – протянул каждую букву седой.- Месяц - июнь! А этаж – то, первый. А кто тебе курить даст?- и он уже махал с той стороны окна.

Витёк прислушался. Вскоре различил шорох халата, и даже щелчок помады. Витя опять улыбнулся: значит, она прихорашивается,- добрая примета для влюбленного! Шаги в коридоре возобновились. Дверь в палату открылась. Вошла она… И Витёк - разбитной малый, вздрогнул всем сердцем, когда вошла его медсестра.

Тугая золотистая коса была скручена на затылке, но всё же через простую косыночку виднелась. Девушка не скрывала радости: переступив порог палаты, и отыскав глазами своего подопечного, она мягко улыбнулась, и дотронулась до виска, словно поправляя прическу. Хотя это было ни к чему – она же в косынке.

Он, поймав её взгляд, не в силах что – либо сказать( и это с его- то языком!), - прочитал в любимых глазах: «Ты меня ждал?» Витёк, с пересохшим от волнения горлом, спросил: - Скажи, Ангел мой, где мы?

Медсестра, покраснев от чего-то, что наверно называется Любовью, стала приближаться к нему. Его внезапно обдала такая волна свежести, словно в эту душную палату занесли букет цветов, аромата которых он не знал, но жадно вдыхал. Девушка спросила: - А вы что, совсем ничего не помните?

Он взял её ладошку, и ответил: - Я помню твои глаза. И я знаю, что ты - мой лучик света. Она руку не убрала, а удивленно спросила: - Вы знаете моё имя? Тут Витю понесло: пока седой не приперся из своей курилки, с той стороны окна, и всё не испортил, - он сжал ладонь любимой, и решил ковать свою подковку, пока железо – кровь не остыла. Он прижал руку девушки к своей груди, и его пробило перо поэзии:

«Сквозь дымку звёзд тебя читаю,

Ты - миг, иль Вечность?

Я не знаю.

Но шепот сердца посылаю

С искрой любви,

Я не играю!

Ты – миг, иль Вечность,

Я не знаю.

Но руку к небу простираю,

И пламя адского коснувшись,

Спасенье – Свет я выбираю!

Витёк спохватился: и без того большие глаза Светы распахнулись, и стали огромными, как синие озёра. А слезинки в них сияли чистотой и искренностью, которых Витёк, спросив себя честно, пока не видел в этой жизни. Она дрожащими губами прошептала: - Я очень люблю стихи, и почти все знаю. Но эти…чьи эти прекрасные строки, идущие прямо из сердца?

И Витёк рубанул до конца, он понял: не зря! Не зря ему Бог оставил одно крыло, и парень не упустил свой шанс! Он привлёк к себе девушку, и дрожащим голосом произнёс: - А знаешь, я впервые в жизни жалею, что не могу тебя обнять двумя руками. Ты - мой свет, понимаешь?

На что девушка часто заморгала: не в каждой психушке пациенты читают стихами, признаваясь в любви. Но статус попавшего сюда все же настораживал её. Света отстранилась, и повторила настойчиво вопрос:

- Но откуда ты имя моё узнал?

Поздно, дорогая … Кобелиная хватка Витька пригодилась ему как никогда, его уже было не остановить: - Я даже знаю, что мы создадим такую счастливую семью, на которую способны сироты, потому что они были лишены родного тепла. Только мы знаем настоящую цену счастью!

Она опять оказалась настолько близко, что он разглядел родинку под пухлыми губками. Отчего у Витька закружилась голова, и ему дико захотелось прижать к себе своего ангелочка, и не отпускать – никогда!

И наверно, головокружение случилось не только у Витька; Света поспешно отстранила его руку: - А ты знаешь, что мне будет, если увидят с тобой – в кровати? И Витёк ослабил хватку, услышав цоканье копыт за дверью.

И вовремя! Только Света встала с больничной койки, дверь в палату приоткрылась: - Ну как – новенький? Не буянит, без халата?

- А вот, ставим капельницу, - раскраснелась Света. И пока она подкатывала стояк со флаконом, где булькало лекарство, у Витька к горлу подступила тошнота: ему теперь казалось всё булькающее в стеклянной таре отвратительным! А где же – седой, что вылез покурить в окно? Витёк начал беспокоиться: что – то долго его нет. Ему показалось, что за окном что- то промелькнуло. Он сказал: - Наверно, ворона пролетела.

Света с удивлением повернулась к окну: - Какая ворона? Это двенадцатый этаж!

Витёк поперхнулся воздухом, и выпучив глаза на окно, просипел: - Какой, говоришь, этаж?

Медсестра подошла к окошку, пожала плечами: - Двенадцатый, говорю, этаж! - Но в ней уже пела поэзия, что была услышана ею первой. И она продолжила мурлыкать: - А за окном – зима, зима, зима…

- Как – зима?- еле слышно пролепетал Витёк, чуя неладное. И хотя холодок уже полоснул под сердце, Витёк нашёл силы задать главный вопрос: - Скажи мой Ангел, а с чем положили мужика напротив?

Света сморщила лобик: - Какого мужика?

У Витька начало сводить ноги, и он на одном дыхании выпалил: - А что, я в палате – один?!

Медсестра пытливо заглянула ему в глаза: - А что, кроме меня и тебя, ты ещё кого-то видишь?- и приблизившись, прищурилась. Положила ладонь на лоб пациента, и широко распахнув глаза, сразу перешла на «Вы»: - А уж не рогатых вы там случайно ловите?

В её глазах, этих любимых иссине - голубых озёрах, Витёк прочитал разочарованное: - Не уж – то, обычный алкаш?...А ещё стихи читал, да про любовь!

И пока она не отвела взгляда, Витёк понял,- второго шанса точно не будет: он краем глаза заметил по ту сторону окна недвусмысленные намеки Седого, который показывал на кобелином языке: «Ну, смотри, сейчас упустишь – пеняй на себя!»

И ещё не спутанный капельницей, халатом, и сном, из которого неизвестно какой вернётся он, Витёк, - парень крепко схватил свою любовь за руку, и сполз с больничной койки. Голова уже плыла, а время не ждало.

Медсестра открыла рот, чтоб позвать санитаров, но Витёк упал на колени, и обнял правой рукой за талию девушку. Он поднял лицо: по нему текли скупые мужские слёзы: ни разу Витёк ни перед одной фифой не падал на колени…

Он встретил Любовь, и вот – вот мог потерять её! Витёк дрожащими губами произнёс: - Пока меня не усыпили, ты - тоже сирота, и должна меня понять: место нашей встречи не имеет значения! Ведь ты, Свет мой, пришла сюда спасать, не взирая на кошелёк утопающего? Так?...

Будь моей женой! Сердце Поэта бьётся только для тебя!

- Ну, знаете ли… - хватала воздух ртом девушка, на чью долю выпало дать нелегкий ответ на вопрос, услышать который мечтает каждая женщина.

Он прижал мокрое лицо от слёз к её бедрам…

***

У невесты разбегались глаза: в салоне для новобрачных было столько красивых нарядов, что выбирая себе платье, она не могла остановиться; и это хорошо…А вон, это – ещё лучше!

На помощь пришёл любимый мужчина. Он выбрал то, на котором была ажурная выбивка золотом, в виде крестика. Мужчина подвёл к золотящемуся свадебному наряду любимую, и обняв со спины, прошептал:

- В нём ты будешь просто ангелочек! – и накинул на неё фату. Вышитые крестики засверкали звёздами, и невеста заулыбалась: - Но ведь – дорого!

- Наше счастье бесценно!- парировал жених, и нырнул к ней, под фату. Крепко обнял рукой за талию, и не смотря на все протесты невесты, втянул её в поцелуй.

Продавцы начали переглядываться. А потом – захлопали в ладоши, и с радостными лицами стали выкрикивать: «Горько!...Горько!...Горько!»

На сей шум выбежал директор магазина, солидный, с пузьком. Он открыл рот от удивления. Заморгал, хлопнул в ладоши. И все тогда подхватили аплодисменты красивой молодой чете. Пока хлопали, директор куда- то исчез, потом появился, в сопровождении человека с ящиком. Его откупорили, и рокот одобрения прокатился по магазину. Главный поднял указательный палец. В свадебном салоне наступила тишина. Директор бархатным голосом пророкотал: - Целуются – к счастью!...Всем – шампанского!- и под одобрительные возгласы, поднял первым бокал.

Бахнула бутылка шампанского. Волшебные пузырьки стреляли в нос, глаза…Витёк глотнул. Потом - ещё…

Вдруг, совсем рядом кто- то нетерпеливо прицокнул копытом. Витёк почувствовал нехорошую тошноту. Холодок пробежал по сердцу: это - она!

Жених приподнял подол своей невесты…

«»»20913»»»